Текст книги "Охранник"

– Дорога выебла! Метро, электричка, контора, беготня по Москве. Да ещё парни нагрузили инфой, в какой я фуфляк въёбался капитально!

– На, попей пивка! Протянул мне бутылку.

Неплохо ты, парень, начинаешь трудовую деятельность в ООО ЧОП – ну, полный разъебоп – «Кроко-дил-оп»! Не успел «кони бросить на шконку» уже все удовольствия предлагают: и наркотики, и алкоголь! В таких делах я не стараюсь выглядеть скромнягой! Сразу присосался к горлышку – хлебнул основательно! Жду последствий.

Присел за стол. С ним выпивали двое молодых парней лет до 25: один высокий, стройный, будь я пидором написал бы «красивый», с точки зрения 40-летних дам, точно такой – они при виде этих чуваков балдеют.

– Не ссы, мужик, – сказал мэн, – здесь конечно не айс, но для старта сойдёт. Поработаешь, осмотришься, вникнешь в процесс, получишь доступ к расширенной информации, найдёшь лучше – так многие здесь поступают. (Потом я увидел, что и в самом деле многие ребята, глядя на гнилушку «Крокодила» только и работают здесь исключительно для старта. Собрать информацию – где лучше, какой ЧОП перспективнее, платят больше, и сделать съёб.)

Обнадёжил, бля.

– Выпей водки! Меня Санькой зовут. Протянул руку.

– Анатолий, – ответил я на рукопожатие, подсаживаясь.

Головная боль начала проходить. Вот чего мне не хватало! Чтобы тыквяк (голова: моя трансформация, от слова тыква) перестал взрываться петардами. Пиво оказало терапевтическое действие. А от плана, наоборот, стала болеть сильнее.

– Благодарейшн, комбаччо! – я выпил налитую стопку. Закусил курицей со сковороды.

Познакомились поближе. Мужчину, – как я выше озвучил, его имя – Санька– Александр. Плотный, ростом с меня, бывший военный майор на пенсии, 45 лет, из Самары. Устроился тоже недавно, тут дробь и порох забивает в патроны, и даже – вот удача! – оказалось мы работаем на одном объекте. Охраняем «Бубнигородку» – зону отдыха сотрудников Централбанка. Находится «Бубнигородка» в самом конце Рублёвского шоссе. Но ехать до этой зоны повышенного уровня жизни банковских служащих – еба-а-ать! 3 часа! Когда Александр сообщил, я чуть не охуел с горя! Вот, козёл драный из конторы, в какую засунул меня задницу! Ещё хотел, хитрожопый имп припахать сразу! Сначала ехать на автобусе от общаги до станции «Железнодорожная» через весь, считай, городишко, потом на электричке до Курского вокзала, дальше на метро до станции «Молодёжная»? (могу и ошибиться, но вообщем до конечной станции по филёвской линии), и от неё ещё на автобусе 40 минут, проезжая через всю Рублёвку. Справа как игрушечные на приличном расстоянии стоят особняки в кучке по десятку-два этих новорусских жуликов, типа, бизнесменов, огромные стеклянные параллелепипеды плашмя дорогих магазинов: автомобили в салоне, как разноцветные игрушки – «Ламборджини», в другом – мотоциклы «Харлей Дэвидсон», в третьем – магазин дорогой одежды, рестораны, магазины, дальше – сосновый лес с высокими, иногда под пять метров металлическими заборами по обе стороны дороги, из-за которых выглядывают свирепые секьюрити с автоматами, и конечная – огороженная металлическим забором со шлагбаумом, – бля все дела у этих банковских жуликов, – слева будка охранников, охраняемая территория – вотчина директора Централбанка и его лихой бригады «Ух!» объебаем вас от восьми до двух (точнее объебают до шести-семи вечера), и дальше по состоянию на валютно-финансовой бирже на стритовом уоллте (-ту: -ре; пару приставок на выбор искушённому читателю), там крутые умные парни тусуются в валютно-финансовом билдинге, весь мир поставили раком, только выебать толком не могут по причине хронического импотинтажа. Золото хранят тоннами в подвалах на отгрузку инопланетянам в созвездии Рака. Где расположены следующие дома и постройки: несколько кирпичных двухэтажных коттеджей для сотрудников, коттедж директора Бубнигородки – деревянного красивого в стиле древнерусских теремов, дома с резными наличниками – толстого лысого мэна, похожего на знаменитого советского актёра Евгения Моргунова, каменный двухэтажный дом зам. директора Централбанка, (в котором, как после сказали ребята частенько квасит в одиночестве жена оного – заслуженная алкашка города Москва), и прочими объектами: к каждому прикреплён индивидуальный охранник. Центральный пункт охранников, где дежурят аж два мудиль-бона: старший охранник и и типа помощник (короче старший помощник младшего сторожа), куда очередная смена прибывает на доклад, гараж, ФОК (физкультурно-оздоровительный комплекс) с бассейном на втором этаже, где каждое утро плещет жирное тело директор Бубнигородки (старый козёл завёл правило, чтобы охранник ФОКа ему докладывал, когда он приходил в шесть часов утра), продовольственный магазинчик – дорогой и без особого выбора. Возле каждого объекта стояла железная с пуленепробиваемыми стёклами индивидуальная будка охранника. Каждому охраннику, когда он заступал на дежурство выдавалась рация, чтобы он докладывал старшему через каждые – не помню точно сколько, но, кажется, четыре часа, – об обстановке. (Это я – всю хуйню узнал на следующий день, когда ехал и заступил на полу-боевое дежурство по охране зоны отдыха для работников банка.)

Значит, сразу при въезде, как я уже написал, стоит пост, где охранник прищёлкивает клювом на пролетающие аэропланы: поднимает шлагбаум, когда подъезжает автомобиль какого-нибудь банковского паразита… то есть сотрудника и докладывает по рации старшему на основной пост, дескать подвалил ещё один… на гелендвагене черного цвета с номером зал 345 упа с надувными разноцветными шарами на крыше, и пьяной бабой с бутылкой шампанского в руке: едут с корпоратива.

Майор оказался человеком энергичным юморным, несмотря на такую серьёзную профессию в прошлом.

– Сам-то откуда? – спросил майор в отставке.

Я сообщил место прежней дислокации, закусив яблоком (я водку у меня лучше всего её закусывать получается фруктами.) Потом отломил кусок курятины.

– Из города N.

Сейчас спросит: «это где?»

– Это где?

– Я ответил «где».

– У меня бывшая старая клюшка из тех краёв.

– В смысле – клюшка?

– Тёща. Не к месту будь помянута.

Молодой парень про какого я написал он внешности от каких тащатся старые приблатнённые выше крыши бабы, «красавец» ударение на «-ец», ему в кино сниматься в амплуа героя– любовника, соблазняющего без удержу дам из высшего общества, а так же из обслуживающего персонала – идеальный герой зиготно– сопливых дамских романов, чья художественная ценность равна нулю, какие балдеют читать толстые с ю с ю к а л к и, – не понятно как его сюда занесло – тоже оказался общительным. Правда, я сразу не запомнил с каких фраз он начал общаться, но смысл был такой как и у дагестанца, угостившего меня классной травой, что «валить надо отсюда». Позже мы с ним поговорили более подробно на эту тему.

Ещё один парняга светловолосый альбинос с противоположной внешностью бумеранга то есть по отношению к «красавцу» ударение на «у», молчал энергично вгрызаясь в жилы и кости магазинной курицы.

Посидел я с ними минут пятнадцать, побазлали за жизнь, и какая блевотная эта контора в смысле фирма охранная «Крокодил», но «с чего-то надо начинать», это уже «Ален Делон» сказал, в смысле осмотреться на местности, обживать Москву, но её я в 36 по второму кругу покорять не собирался, я уже увидел в 80-ых годах, когда жил чем для молодых, полных сил, честолюбивых амбициозных чуваков заканчивается покорение столицы: преждевременной импотенцией в первую очередь, во вторую – алкоголизмом, или во-вторую импа? А в первую алкоголизмом, и кучей других неприятных сюрпризов (см. роман «Приключения лимитчика в столице», в самом начале) чисто физиологического свойства, не выставляемых напоказ. Майор Санька-Александер приехал из своей е…й Самары через Пензу на Житомир, чтобы подработать денег, пенсии не хватало; он любил выпить и зажрать, да ещё, как признался позже, возникли проблемы на семейном фронте… Как то раз застал жену с пассажиром, но не дальнего следования на паровозе, а в своей спальне, вытащил «макарова» (это который пистолет) и выстрелил два раза… А утром проснулся с похмелья, испугался чего натворил, жена с пассажиром в соседней комнате, как деревяшки лежат в шкафу: отвез их на девятке в лес и определил под дубком, решив что там им будет удобнее… и после сразу сдёрнул в Москву. «Хотя сейчас кажется, что мне это приснилось, уже работаю в Москве три месяца, никто меня не ищет, свою морду на щитах объявлений с надписью: „Разыскивается опасный преступник“ – не вижу, тёща каждый день звонит, спрашивает где Галя? С ёбарем укатила в Анталью им там хорошо.» Как потом оказалось в этом «Крокодиле» работали парни с небезупречным прошлым, а с двумя, от которых несло уголовщиной за версту, у меня случился конфликт, но об этом ниже.

– Харе, – говорю, – парни, хорошего понемногу, пора отбиваться, а то я выебся как конь после десяти кобыл за сегодня, завтра первый день работы – ёбля будет ещё продуктивней. Благодарю за угощение!

– Отдыхай, – сказал майор. Завтра в пять подъём. Не дрейфь, я тебя разбужу, поедем вместе.

Ещё раз проверил синюю из кожзаменителя полуспортивную сумку, с какой приехал, опять сунув под свою кровать, точнее под нижнюю кровать – там уже спал какой-то джурилл, а то думаю, завтра утром не найдешь в этом бардаке. А зря я сумку положил на пол, как выяснилось утром. Сумку на молнию полностью не застегнул, и это было ошибкой. Ночью мыши – мелкие блядюшки – забрались в сумку, изгрызли полиэтиленовый пакет и подпортили продукты. Я ночью лежу, ворочаюсь, заснуть не могу, несмотря на то, что устал смертельно – курнул «плана», выпил пива и водки. У меня всегда так на новом месте, первую ночь спать мой высокочувствительный организм не в состоянии, ни хрена его не заставишь – такая у него особенность. Хоть засели этот организм, в смысле мой, в королевские апартаменты в самом дорогом и пафосном отеле мира, с самой удобной роскошной мягкой кроватью, и положи рядом самую красивую потную бабу с шикарной задницей, чтобы что-то позитивное под рукой, и титями, я всё равно не засну! Тут минимум, чтобы заснуть мне надо упаковку фенобарбитала. Вот какой у меня изнеженный с тонкой нервной организацией организм: это не у грубых амплитуаров, способных спать в любом месте дай только улечься поперёк шлагбаума, хоть на сеновале в соломе (я один раз попробовал спать в стогу – кошмар!), хоть в теплотрассе на стекловате, хоть с толстой женой, храпящей как паровоз тянет состав с нефтью осторожнее, не расплещите товарищи на Аляске котельные не работают алеуты замёрзнут в кишлаках…

Ещё сосед снизу по закону подлости взялся храпеть, не успел я отбиться на шконке, в незакрытое шторами по причине их отсутствия панорамное во всю стену окно, фонари светят с улицы.

Слышу под кроватью: « шур-шур-шур, шур-шур-шур». А это, как выяснилось утром, когда я полез проверять сумку, мыши – мелкие пакостники грызут продукты: батон и колбасу.

Встал я в половине пятого убитый, а впереди двое суток дежурства. Отчаяние во второй раз взяло меня за горло, думаю, как я поеду?

Майор, который спал у окон ближе к шкафу с продуктами, на нижней кровати, храпит в две сопатки, ещё сильнее чем сосед снизу. Ещё какой-то парень тоже подхрапывал им в унисон. Всего в комнате спало 8 человек, а восемь шконок было свободно, и, как выяснилось позже в комнате – она никогда не была забита под завязку, значит, 16 человек, обязательно несколько кроватей пустовало по причине я уже сказал выше какой – страшной текучки кадров, либо кто-то был на дежурстве в ночную. Чуть ли не каждый день кто-то увольнялся сам, поняв в какой тухляк он въёбался капитально, кого-то выгоняли за пьянку или за прогулы, а чаще за то и другое: в этой охранной организации это было вполне нормальное явление. И на Бубнигородку меня поставили – там в аккурат сотрудника охраны парня из Гороховца – бухал трое суток, на работу приехал с угара, небритый, а тут как раз приехал проверяющий застукал с «запахом». Проверяющий там, бля, противный субъект – молодой, лет тридцать с небольшим привеском, а уже лысый, скользкий как угорь, со стёртыми чертами лица бывший кэгэбэшник, там в этом крокодиле таких сотрудников до хуя. Унюхал алкогольное амбре, парня сразу выгнали. Если у них там огромное помещение, набитое сотрудниками, пыхтело с утра до вечера сортируя новоприбывших охранников, как овощи сортируют на базе: этого туда, этого сюда, этого – нахуй. И это был маленький плюсик в моем будущем существовании в этой общаге (а просуществовал я там всего чуть больше месяца, на больше меня не хватило).

Начал собирать вещи. Сунулся под нижнюю шконку – на ней всю ночь храпел 28-летний невысокого роста, пухлый, но подвижный сосед по сдвоенной кровати – как выяснилось впоследствии, когда познакомились ближе И разговорились… Его вообще взяли на работу без трудовой книжки, у него её и не было, у него там на малой родине какие-то неувязки: он из Торжка приехал. Я повторюсь: в этом «Крокодиле» на работу брали с дырами в документах, где не взяли бы в солидную организацию, зато брали во всякие шлоебенные кавернальные ЧОПы, типа «Крокодила». Этим фуфлоидам выгодно брать таких пассажиров: потом штрафовать, недоплачивать, обдирать как липку при увольнении… Вытащил сумку, проверил: едрильный модуль! Сунул руку внутрь мыши начали оттуда выпрыгивать как акробаты, пакет вытащил – батон изгрызен со всех сторон пришлось выкинуть. И колбаса с одной стороны. Тут я обломался окончательно. И так то я себя чувствовал не в своей галоше: накопленная вчерашняя одиссейная усталость, тело как ватное, в голове после принятия наркотических веществ брожение, звон, временами трансформирующийся в слуховую галлюцинацию: настойчивый голос убеждает « да брось ты эту бесперспективную тягомотину, в какую ты сейчас въёбаешься капитально в данном случае охрану какой-то блядской Бубнигородки с её обитателями – лощёными жуликами банковского сектора… Учащённое сердцебиение (оно у меня всегда учащается, если я не высыпаюсь, или пребываю в мутном кимарном состоянии, как после этой ночи), кажется тахикардия на медицинском языке; что ты, каждый шаман для одурачивания квакербольных пупсонов придумывает свои термины. (Забыл написать: когда я устраивался накануне по телевизору сказали в новостях что убили директора централбанка.) Не похмелье, а именно такое состояние мутной луны, когда не только на новую работу не стоит, а вообще глаза не глядят на окружающую со всех сторон пиздопроперцию. Состояние в высшей степени деструктивное. Как у ёжика сваренного в медном купоросе. Вот такой у меня был настрой, а вернее его полное отсутствие в первый рабочий день ехать охранять Бубнигородку. Опять мелькнула мысль: а не соскочить ли сразу, пока не поздно, но вспомнил, что паспорт лежит в отделе кадров у шарамыги, и казённые вещи за которые вычтут деньги, у меня уже мысль такая – забить на эту охрану появилась в и х «офисе», когда я томился, сидя скукожившись в пластмассовом неудобном казённом стуле и наблюдая колготню и разговоры парней, но в нужный момент как всегда не хватило решимости забрать сразу трудовую, прямо вырвать её из цепких лап кадровички той некрасивой светловолосой молодой лет 25, девицы. Она вся такая там сидела в отделе кадров несчастная в личной жизни, одинокая, с понимаем своей ущербности, невостребованности со стороны мужчин – весь этот личностный негатив пёр из неё дурью… Потом, когда вышла из своего кабинета, несмотря на неброское с приморского пирса лицо, с хорошей фигурой, которую она сама портила сутулостью (а может профессиональная привычка: у многих женщин, работающих годами и десятилетиями, сидя на пятой точке в конторах, офисах, административно-управленческих учреждениях за такой период времени портится фигура… при условии, если она была изначально), аккуратным нижним протектором в джинсах с опущенной талией и выглядывающей резинков трусов-стрингов, ну, в точности как у наяды с Красногвардейской, только та на морду была покрасивше, какая меня хотела наебать успешно, послав на Ленинский проспект пройти психологический тест, и не только, тогда все бабы так ходили в Москве, и не одни молодые красивые с хорошей формы горбушками, но и многие пухлые толстопопые через одну с оголённой полосой тела между джинсами и курткой; в метро однажды ехал заметил, одна толстая уселась рядом со мной, туда же, такой олякиш жира высовывался между верхней кромкой джинсов и короткой, чуть выше пупка, кожаной курткой и трусы торчат, у баб, даже московских у большинства никакого вкуса нет, пусть не обижаются, пишу то, что вижу собственными глазами. (Недавно видел собственными глазами в интернете, «Вконтакте», одна известная на текущий период времени молодая красивая талантливая актриса отечественных сериалов сфотографировали её в каком-то кургузом светлом платье с длинными рукавами, в натуре, словно разъевшаяся до громадных размеров моль вылетела из шкафа в этом, хуй поймёшь то ли платье, то ли в смирительной рубашке…) Помните агенобарбы и мамбоцуны соломенно-мякинных сералей? Такая мода – придумали иллюзионисты из Парижа для прекрасных дам в 2006 году? Нихуя вы ничего не помните! Вы только помните какая цена пивасика в сетевых магазинах, и хватит ли денег на 20 банок затариться по взрослому на вечерок в компании телевизора… А ведь уже ноябрь, считай зима, а они форсят чем-то сомнительным в смысле фрагментарного пухлого голяка – зацепить богатеньких крюшонов импов. В метро такой хуйнёй не зацепишь – богатенькие крюшоны там не ездиют, бля-за… А может просто кого-то зацепить, счастья всем хочется женского, чтобы фуфлон засаживал поглубже и почаще! (Ну, если хочется женского счастья, дорогие дамы, жрать надо меньше и почаще снимать корону с головы.) Фуфлоны и засаживают… Каждые 10—15 минут банку пива в ротяру!.. Я уже только собрался съебнуть глядя на дверь отдела кадров, спуститься в подвал и кинуть в морду кладовщице форменное барахло, как по закону подлости из двери высунулось несчастное невыразительное лицо в прыщах этой девицы, и приятный голос – к моему удивлению – у неё оказался, сказала «следующий», мне её сразу стало жалко, и что ни хрена она своими торчащими из под катона нитками стринговых апанасов, никого не заманит из племени столичных бандерлогов, и я шагнул, как приговорённый, в кабинет, хотя прождал минут 20, – так тебе и надо долбоёбу вспотевшему!

В половине шестого проснулся Санька майор. Морда опухшая, красная. Тяжело сел на шконке, что она скрипнула, запустил руку в сумку, вытащил бутылку пива, уебашил из горлышка полбутылки, крякнул, мне протянул: «Будешь?» – «Нет», качнул я головой. Санька вынырнул с нижнего яруса, поставил пиво на стол, взял полотенце, висевшее на передней дужке кровати, электрическую бритву, пошёл в туалет умываться. Душевая совмещённая с туалетом, находилась на первом этаже.

– Готов? – спросил меня, после того, как побритый и с посвежевшей физиономией вернулся из душевой.

– Готов – обречённо теперь кивнул я головой. А может го’тов, если делать ударение на первом слоге, то смысл слегка меняется. Состояние как у пластилинового ёжика, которого поставили на раскалённую сковороду, ещё три секунды и он растечётся по накалённому чугуну. Пока он наводил марафет я полностью собрался. Я помнил сколько он вчера сказал времени уходит на дорогу: мы уже опаздывали. Об этом я его и спросил.

– Мы не опоздаем?

– Конечно опоздаем, – невозмутимо ответил Александр. – Минимум на час.

– И чего? Не вздрючат?

– Позвоню, как выйдем на «Молодёжной», старшему, предупрежду его. Не бойся, ничего не будет. Это обычная практика у нас на Бубнигородке кто далеко живёт, как мы – опаздывать. Главное – предупредить питирима банфлайера. На будку перед въездом в Бубнигородку тебя всё равно не посадят.

Допил пиво, пустую бутылку сунул в пакет (выкинул, когда вышли из общаги), одел форму, и не только форменную курту и брюки но и тёплую куртку, взял сумку, ещё какой-то продолговатый похожий на четырёхугольный пенал, предмет.

– А это что такое?

Майор нажал какую-то кнопку и предмет превратился в щит собранный из отдельных частей – они выскочили по обе стороны.

– Щит модернизированный облегчённой конструкции из смеси углеродной крошки с металлостойким пластиком.

– На хрена он нужен!

– Сейчас увидишь! – Санька нажал кнопку и щит сложился опять в пенал. – Советую тебе такой же приобрести! Надел защитный пластиковый шлем под вязаную чёрную шапку охранника.

– А шлем то зачем?

Санька промолчал.

– Поехали! – выдвинулся он первым в полном вооружении.

Я тоже – мне ничего не оставалось – взял в одну руку сумку с продуктами, чашками, ложками и т.д., в другую – чёрный объёмный пакет из толстого полипропилена с форменной одеждой (я не стал следовать примеру майора, оделся в цивильную одежду), тут оставлять ещё спиздят, и двинул за ним, глядя в широкую спину гладиатора новой волны. На спине утеплённой тёмно-синей куртки был пришит крупный лейбл: «ОХРАНА».

Когда подошли к автобусной остановке – замызганной коробке из крашеной в зелёный цвет, фанеры, а вот и он вынырнул из-за поворота, остановился, раскрыл двери и скинул на грязный мокрый асфальт жидкий гумус, а основной густой гумус, ждавший на остановке ринулся в двери, – Санька, раскрыв щит, с криком: « Толька, не отставай!» резво бросился на штурм, – вот тут я и понял, для чего ему шлем и щит, когда попал в реальный замес.

Бой за право уехать на этом автобусе начался нешуточный. Я не успел опомниться как получил по голове сумкой от энергичной дамы в дутой зелёной куртке на синтепоне, она настойчиво пробивала себе путь к двери. Санька, прикрыв голову щитом, пёр как танк. Оглушённый, я следовал за ним чуть ли не прижимаясь грудью к его спине. Молодуха в наколенниках яростно махала скейтбордом: « Берегись! Я на соревнованиях в Мытищах заняла бронзовую медаль!» Дама справа в кашемировом пальто и воинственной раскраски макияжем лупила несессером направо и налево, не стесняясь, видно поднаторела в такого рода битвах.

«Александр, здравствуйте!» – крикнула она Саньке. – Опять вы со своим щитом, и так места нет!» «Доброе утро, Аделаида Петровна! – ничего не поделаешь, служба такая!»

Нас удачно внесло в дверь: я почти не пострадал, всего получил один удар, и тот прошёл по касательной, основной массой обрушившись на плечо. Хорошо надел вязаную шапочку, а то бы могло пострадать ухо. «А что же будет дальше, мелькнула паническая мысль, если начало уже вон как!»

Всё обошлось не так уж и плохо: я успел юркнуть за Санькой в автобус, плотнее прижимаясь к его спине.

В автобусе от тел покрытых тёплой одеждой из плотной ткани, плотность была очень высокой. Даже кильки в банке позавидовали бы такой плотности. У меня круги поплыли в глазах, когда весь народ, скопившийся на остановке каким то чудом влез в автобус и водитель захлопнул двери. Не без потерь конечно. На асфальте валялись несколько человек в обмороке: немолодой мууу-апанас в сером тёплом пальто с отпечатком протектора ботинка на правой щеке, небритый помятый субъект в джинсах и дутой красной куртке, и пожилая дам-дария с собачкой, и мелкие предметы: грязный, истоптанный ногами шарф, оторванный рукав, пуговицы, дамская сумочка и даже ботинок – вот его хозяину теперь реальная заморока в одном ботинке ехать не знамо куда.

Ехали 20 минут до станции.

Из автобуса вынесло таким же образом как и внесло. Я чудом не пострадал не считая одной оторванной ручки пакета в котором я вёз форменную одежду. перевязал её узлом.

– Ты как? – спросил Санька.

– Держусь! А чего мне было отвечать? Слова в такой ситуации потеряли смысл. Надо было бросить этот пакет прямо с одеждой ещё при подходе к Ватерлоо и рвать когти из этой мясорубки!

Но это было только начало! Когда я увидел сколько народу на перроне дожидается электрички на Москву, когда мы, купив билеты в кассе, прошли через турникет (там поставили такой навороченно-модернизированный как в метро, без билета никак не пройти), поднялись по лестнице на мост, перешли на другую сторону к нужной платформе (хотя позже парни научили просто обходить вокзал: спрыгнул на пути, перебежал на другую сторону, и прямо на перрон – все дела), тут я и понял, что реальный замес впереди! Вся платформа была усеяна, утрамбована, уплотнена народом дожидающимся электрички, чтобы ехать в столицу за своей строго регламентированной порцией ежедневного производственного ада (и в загробном мире такого не найдёшь! попы ловко нас поднаебали), стояли плотно плечом к плечу, как солдаты Наполеона перед штурмом Кингисеппской крепости, Кутузов ему со стены показывал средний палец из сжатого кулака, поэтому Наполеон и не взял крепость, а позже, когда захватил Москву и пьяные французские гренадёры её сожгли, о чём хорошо написал граф Толстой в своём романе… там ещё толстого Безухова поймали… горе-иллюмината из масонской ложи номер пять, он был там зарегистрирован, хотели расстрелять, как поджигателя, кто не верит почитайте во втором томе, – Наполеон понял, что ему здесь, в смысле в Москве, делать нечего и свалил, тем более солдаты начали грабить богатые дома московских аристократов и купцов…

– Приготовься! – сказал Санька во второй раз.

Я не стал выяснять деталей только крепче сжал в руках сумки, чтобы уж не оторвали окончательно, готовя себя психологически, что тут штурм-замес будет ещё ожесточённее, тяжелее, яростнее и, вполне возможно с человеческими жертвами…