Текст книги "Чертоги разума. Убей в себе идиота!"

Этому новому «пониманию» потребуется какое-то время устояться, но когда это наконец случится (соответствующие синаптические «шипики» нарастут[11]11
  «Шипики» – разросшиеся нервные окончания, увеличивающие площадь соприкосновения между связанными нейронами. Это увеличение синапсов сопровождается переходом кратковременной памяти в долговременную. В своё время выдающийся нейробиолог Эрик Кандел получил за это открытие Нобелевскую премию по биологии и медицине. Подробнее об этом можно прочитать в книге «Красная таблетка».


[Закрыть]), данная навязчивая мысль перестанет вас беспокоить.

Теперь ещё раз просмотрите свои списки, составьте финальный и подведите итоги:

• есть дела, которые вы должны сделать, и они вами уже распланированы – вы будете думать о них тогда, когда придёт их время;

• набор бессмысленных мыслей, которые вы продумали и вычеркнули, потому что это чушь, которая не стоит ваших времени и сил;

• набор важных мыслей, которые нуждаются в доработке, но сейчас вы ничего нового про них сказать не можете, поэтому вы вернётесь к ним тогда, когда соберёте достаточное количество новых фактов.

Таковы внутренние установки, которые вы должны чётко запомнить.

Но это, к сожалению, лишь половина дела. Теперь вам надлежит начать отслеживать собственное «блуждание»: всякий раз, когда ваши мысли потекут куда-то не в ту степь, вы сможете это заметить и вспомнить, к какому классу относятся эти ваши мысли.

Когда вы поймёте, что это класс мыслительных автоматизмов – «дела», «бессмыслица» или «важная мысль», – вы сможете использовать соответствующую формулировку.

Ваш мозг ещё не раз попытается сыграть с вами в игру – «А ну-ка поблуждай!». Но если вы осуществляете прерывание этого автоматизма, то оно буквально встроится в соответствующую нейрофизиологическую структуру, эти мысли перестанут появляться в вашем сознании. По крайней мере, до тех пор, пока вы их об этом не просите.

Ещё раз: «умственной жвачке», происходящей на полном автопилоте, посвящена половина всей вашей жизни. Вы только вдумайтесь: половина жизни – на то, чтобы гонять одни и те же мысли в голове! Причем без всякого проку! Если же у нас стресс, серьёзный конфликт с кем-то, то мы и вовсе можем гонять эти мысли по кругу сутки напролёт.

Убить этого жвачного и вечно чавкающего идиота – единственная возможность освободить ваш мозг для того, чтобы он начал реально на вас работать.

Гениальная задумчивость

У всякой медали две стороны. Сейчас мы посмотрели на плохую, но есть и хорошая. Не секрет, что патологической задумчивостью страдал, например, Альберт Эйнштейн…

Он регулярно забывал застёгивать ширинку, посетив туалет. После обеда не мог вспомнить, что именно он ел. Выйдя на улицу, иногда подолгу стоял у порога, потому что был слишком погружён в себя, чтобы двинуться в путь.

Рассказывают забавную историю. Однажды Эйнштейн вернулся из недельной командировки на какую-то научную конференцию, его супруга Эльза принялась распаковывать чемодан и… пришла в ужас. Все вещи были чистыми – выглаженные, они были сложены в чемодане заботливой женской рукой.

Последовала, понятное дело, бурная сцена ревности. Пока не выяснилось, что той самой заботливой женской рукой была рука Эльзы. За всё время своего путешествия Альберт ни разу не открыл чемодан. Ну и, наверное, его можно понять – он уезжал на научную конференцию, у него было много интересных разговоров и встреч. Зачем тратить время на всякую ерунду – одеваться, переодеваться? Что за чушь! Было не до того…

Многие руководители крупнейших компаний – легендарный Стив Джобс или Марк Цукерберг – сознательно «экономят» интеллектуальный потенциал своего мозга, а поэтому всегда ходят в одной одежде (предполагаю, впрочем, что в отличие от Эйнштейна, они хотя бы её регулярно меняют).

Не думаю, впрочем, что это обязательное условие интеллектуальной эффективности. Но всё-таки, согласитесь, заставляет задуматься… На то ли мы тратим своё время? Чем заняты расчётные мощности нашего мозга?

Это вопросы, которые имеет смысл задавать себе регулярно. В противном случае, у нас возникает ложная иллюзия, что мы думаем, хотя на самом деле мы просто позволяем своему «мозговому электричеству» бегать по одним и тем же, однажды проторенным дорожкам.

От этого бесконечного повторения, кстати сказать, эти нейронные «дорожки» становятся только крепче – потому что соответствующие комплексы нервных клеток, отвечающих у вас в мозгу за соответствующие мысли, лишь усиливаются за счёт тех же шипиков и дополнительной миелинизации[12]12
  За миелинизацию нервных окончаний отвечают так называемые клетки глии. Миелин – это вещество, которое можно сравнить с изолятором на проводах. Если провод хорошо упакован в изолятор, то электричество по нему идёт быстрее и не теряется по дороге. Примерно эту функцию в нервной системе человека и выполняет миелин.


[Закрыть].

То есть чем больше вы думаете о какой-то глупости, тем эта глупость становится всё более и более навязчивой (повторение – не только мать учения, но и любого запоминания). Вы, по сути, сами тренируете себя помнить бессмысленное и буквально ввинчиваете себя в эту воронку.

Зависимость от мозга

Хуже нет тирана, чем мозг.

Луи-Фердинанд Селин

Многие великие научные открытия были, как известно, сделаны почти что случайно, лишь благодаря невероятному вниманию учёных к фактам, с которыми они столкнулись. История, которую я хочу рассказать, относится к числу таких выдающихся «научных казусов».

Пётр Кузьмич Анохин – выдающийся нейрофизиолог, ученик Ивана Петровича Павлова, создатель прорывной теории об акцепторе результата действия – работал над формированием у собаки сложного условного рефлекса.

В лаборатории был специально выстроен хитрый лабиринт, который собака должна была научиться проходить. В конце пути её ждал секретный ящик, открыть который она могла только с помощью целого набора действий. Внутри ящика, как вы, наверное, догадываетесь, находилась «подкормка».

В качестве «подкормки» в небогатой советской лаборатории использовался обычный сухарный порошок. Лакомство для собаки так себе, но на голодный желудок, может, и ничего.

Итак, очередной день эксперимента. Собака, которая уже выучила лабиринт, побежит по нему к заветной кормушке. Ловко преодолев все хитросплетения развилок и поворотов, она оказывается у ящика, решительно выполняет все необходимые трюки, открывает его…

И дальше происходит нечто предельно странное: на миг животное замирает, у него начинается приступ паники – собака пришла в неописуемое волнение и начала лаять на кормушку! В общем, натурально двинулась умом.

Сотрудники лаборатории в растерянности. Что случилось с собакой? Почему она так испугалась? Не с той ноги сегодня встала? Анохин же просто идёт в лабиринт и заглядывает в кормушку… Там лежит мясо.

Действительно, на смену заступил новый лаборант, ответственный за оснащение эксперимента, и, заменив по недоразумению одну подкормку на другую, открыл перед учёными новые горизонты.

Давайте попробуем понять, что случилось с животным, которому вместо не слишком вкусного сухарного порошка дали кусок мяса?

По логике вещей, собака действительно среагировала предельно неадекватно. И правда, дают тебе мясо вместо сухарного порошка – бери срочно, беги быстро (пока не отобрали)! Но с другой-то стороны…

Поставьте себя на место Её Величества Эволюции. Какова ваша главная задача? Всё просто: сохранить жизнь особи – по крайней мере, до того момента, пока она не оставит потомства, способного к самостоятельной жизни.

Для этого, понятное дело, животное должно чётко следовать инструкциям, которые до сего момента позволяли ему успешно выживать. Как говорили у нас на телевидении: «Проект работает?.. Ничего не трогай!!!».

И вот животное честно выполняет инструкцию, уверенно бежит по лабиринту, открывает ящик… А ситуация оказывается не такой, какой она должна была бы быть, согласно выученной привычке. Собака привыкла получать из этого ящика сухарный порошок, а тут – на тебе – мясо дают!

Не значит ли это, что что-то пошло не так? Очевидно! Какая разница, вкуснее мясо сухарного порошка или нет? Мы же ещё не знаем, чем дело кончится! Может, это «хорошо» приведёт к «плохо»?

Поэтому правильная реакция какая? Правильная реакция – оборонительная. Что собака Петру Кузьмичу и продемонстрировала. Причём именно ему: остальные заохали-заахали, а он увидел.

Случившееся стало для учёного важной вехой в становлении его учения о «потребном будущем»: действительно, наше поведение всегда настроено на некий ожидаемый результат – наш мозг всегда предвосхищает то, что будет, по его мнению, происходить. Присмотримся к этому психическому механизму повнимательнее.

⁂

Мы живём, ориентируясь на предсказания, которые неустанно делает наш мозг: собираясь выйти из дома, мы узнаём, что там с прогнозом погоды, и одеваемся соответственно; занимаясь квартальным отчётом, вы делаете это тоже не просто так, а потому, что ожидаете получения заработной платы.

Но странная реакция собаки из эксперимента Петра Кузьмича Анохина, как я уже сказал, свидетельствует о том, что наш мозг запрограммирован эволюцией на жёсткое следование однажды опробованным и приведшим к желаемым результатам привычкам.

То есть, если вы что-то сделали именно так, то в следующий раз мозг побудит вас поступить ровно таким же образом. Это, согласитесь, выглядит разумно: в тот раз всё закончилось хорошо – значит, можем повторить!

Но рациональность животных не всегда подходит нашей с вами куда более сложно организованной жизни. В естественной для животных среде всё просто: какая разница, насколько то или иное действие эффективно с точки зрения КПД, – если вы сделали и выжили, не надо ничего менять! Лишние эксперименты ни к чему! Таков завет эволюции, которая смело экспериментирует на уровне генов, но не на уровне нашего с вами фактического поведения.

Уверен, что если вы хорошенько об этом подумаете, то заметите, что всё время повторяете одни и те же действия. За общим обеденным столом вы всегда занимаете одно и то же место, а если вдруг кто-то сядет на ваш стул, вы почувствуете странное чувство дискомфорта, хотя другие места, возможно, вовсе ничем не хуже.

Эта стереотипность наших действий – фундаментальное свойство мозга. Помните, как мы говорили о письме или о вождении автомобиля на автопилоте? Да, это набор стереотипных действий, и лучше тут ничего не менять.

Вспомните, как вы вытираетесь полотенцем после душа. Вы всегда совершаете набор одних и тех же движений, а другие люди – совершают другие действия и в другой последовательности. Но при этом все действуют на автомате, и все повторяют раз за разом одно и то же.

С эмоциональными привычками – аналогично. Если вы думаете, что у вас, например, «плохой характер» или, наоборот, «хороший характер», – выбросьте это из головы, это лишь оценочное суждение. На самом деле у вас просто такой набор привычек – в одних ситуациях вы привыкли раздражаться, в других – испытывать страх и стесняетесь, а в третьих – вы, например, хохочете.

Да, есть набор ходов, которые позволяют вызвать у вас хохот. Это тоже стереотипная реакция. Когда-то всех смешил падающий и ударяющийся обо все возможные поверхности Чарли Чаплин. Сейчас все смеются, например, когда речь заходит о половых органах, прямой кишке и их взаимодействии. Не будем себе льстить: это не «чувство юмора» – это привычки у нас такие.

Психиатры, кстати, выделяют специфический диагностический признак алкоголизма: если вы ни с того ни с сего говорите человеку про спиртное, а он в ответ вам автоматически улыбается – поверьте, дело дрянь: ему давно пора к наркологу. Тоже стереотипная реакция, но уже симптом.

⁂

Впрочем, если вы посмотрите ещё шире и проанализируете то, как строите свою жизнь, то, уверяю вас, обнаружите, что всё время наступаете на одни и те же грабли. Причём абсолютно этого не осознавая.

Если вы, к примеру, проанализируете всех своих бой– и гёрлфрендов, всех своих супругов (если их было несколько), то увидите, что, хотя сами они, возможно, и отличались между собой, ваше поведение было – в чём-то очень фундаментальном – абсолютно одинаковым.

Вы можете, не осознавая того, следовать, например, таким стратегиям: «меня должны добиваться», «я должен (или должна) спасти её (или его)», «любовь должна возникнуть с первого взгляда», «он должен красиво ухаживать», «она должна восхищаться моим умом», «она (или он) должна (или должен) от меня зависеть» и т. д.

Не важно, какой именно стратегии вы придерживаетесь. Вы выбрали именно этот подход и дальше воспроизводите его при первой возможности с упорством, достойным лучшего применения.

Надо ли говорить, что любой из подобных «подходов» страдает, так скажем, некоторой предвзятостью? С чего мы взяли, что человек, которого мы действительно можем полюбить и который, возможно, способен полюбить нас, будет вести себя именно таким образом или среагирует именно на такие сигналы с нашей стороны?

А ни с чего. Просто однажды эта стратегия сработала – пусть счастье и длилось «три счастливых дня», – и она закрепилась в нас в качестве шаблона на все случаи личной жизни. В результате мы, как заводные куклы, повторяем сейчас один и тот же номер, будучи в полной уверенности, что «вот уж в этот раз мы подобной глупости не совершим»!

То же самое касается и работы, да и вообще любых дел, которыми вы занимались и занимаетесь. Вы всегда действуете по какому-то шаблону, который однажды у вас сработал и дал желаемый результат. Теперь вы его лишь воспроизводите, вне зависимости от того, приводит это к ожидаемому результату – или нет.

Иногда одного этого осознания оказывается достаточно, чтобы радикально изменить свою жизнь. Но лишь иногда. В основном мы именно тут и сталкиваемся с проблемой: нам кажется, что стоит нам заметить свою ошибку, как сознание тут же возьмёт бразды правления в свои руки и всё исправит.

К сожалению, это не так. И именно по тем причинам, о которых мы только что говорили. Сознание может думать всё, что ему заблагорассудится, но реально нашим поведением заправляет мозг – тот набор конкретных нервных связей, которые сплелись в соответствующий нейронный, как говорят нейрофизиологи, ансамбль. Мы всегда пляшем под дудку этого ансамбля своих нервных клеток, совершенно того не осознавая.

То есть головой-то мы вроде бы всё понимаем. Но вот мозг требует, чтобы мы следовали проверенным стратегиям. Ему наплевать, что они давно перестали работать и приводят теперь лишь к фатальным результатам. Наплевать. Они в нём прописаны – это как матрица, как программа, – и вы не можете просто так из этой игры своих условных рефлексов выскочить. Ваши грабли ждут вас!

Всё это, разумеется, касается и любой зависимости, включая информационную и цифровую. Вы можете сказать себе: «Всё, я понял, я слишком много трачу времени на ерунду, пора уже заняться делом!». А потом обнаружить себя занимающимся той самой ерундой… В общем, сказать – не сделать. Сделать – это изменить мозг.

Что значит изменить мозг? Ну, в целом, ничего сложного: нужно просто заставить свои нервные клетки разъединиться, а потом соединиться заново, в новой последовательности. Правда, ерунда? Неправда.

Победить идиота привычных глупостей не так-то просто. Так что пока прихлопнем хотя бы идиота наивности!

Паническая утка

Эволюционный смысл «бесконечного стремления нашего мозга к динамической стереотипии» впервые сформулировал лауреат Нобелевской премии, выдающийся учёный-этолог Конрад Лоренц. А понял он это, столкнувшись с панической реакцией своей любимой гусыни Мартины, которую он самолично «воспитывал, – как он пишет, – начиная с яйца».

Когда Мартина была ещё совсем маленьким гусёнком, Лоренц, который жил тогда в двухэтажном доме в Альтенберге, любил погулять с ней во дворе. Затем он брал её на руки, входил в дом и самолично бережно поднимал наверх, в свою спальню. Впрочем, уже в недельном возрасте Мартина вполне могла воспользоваться лестницей самостоятельно, а потому Лоренц решил заманить её на второй этаж.

Сейчас запоминайте диспозицию: та самая лестница начиналась в холле прихожей справа от входной двери, а невдалеке от неё располагалось большое окно.

Итак, Мартина, послушно следуя за хозяином, впервые прошла на своих двоих в холл дома. И тут же, понятное дело, растерялась. Ситуация новая… – как быть?

Испуганные птицы ведут себя всегда одинаково – бросаются на свет. Мартина помчалась к свету, шедшему из окна. Там она задержалась на несколько секунд, пока не успокоилась. Затем нашла взглядом Лоренца и пошла за ним следом на второй этаж. Стереотип сформировался: всякий раз, входя в дом, Мартина стала заглядываться на это окно – делала в его сторону ритуальный шаг и тут же бежала на лестницу.

Прошёл год, и однажды поздним вечером, когда уже стемнело, Лоренц вспомнил, что забыл впустить Мартину в дом. Он помчался к входной двери и едва приоткрыл её, как гусыня тут же протиснулась в возникшую щель. Растревоженная птица в необычайной спешке побежала к лестнице – «Домой-домой! Скорей-скорей!». И, против своего обыкновения, не посмотрела на окно.

«Но тут, – пишет Лоренц, – произошло нечто поистине потрясающее: добравшись до пятой ступеньки, она вдруг остановилась, вытянула шею и расправила крылья для полёта, как это делают дикие гуси при сильном испуге. Кроме того, она издала предупреждающий крик и едва не взлетела. Затем, чуть помедлив, повернула назад, торопливо спустилась обратно вниз, очень старательно, словно выполняя чрезвычайно важную обязанность, пробежала свой давнишний дальний путь к самому окну и снова подошла к лестнице – на этот раз “по уставу”».

Поднявшись наверх, гусыня остановилась, огляделась, а затем, отряхнувшись, произвела движение приветствия, что всегда делают гуси, когда пережитый испуг уступает место успокоению. Из чего Лоренц сделал вывод, который теперь самыми разными средствами доказан многократно: мы не можем нарушить привычку, не испытывая при этом страха.

Воистину, наблюдательность – муза учёного.

Надо ли объяснять, что страх – это базовое проявление нашего инстинкта самосохранения? Именно он, сидящий у нас глубоко внутри, требует от человека, чтобы он постоянно «смотрел в окна», если уж так у него заведено. То есть воспроизводил один и тот же, усвоенный им однажды стереотип действий, хотя, возможно, в этом уже и нет никакого смысла.

Хотя мозги серого гуся сильно отличаются от наших с вами, механика работы этого органа одна и та же.

Пассажирское сиденье

Пространство, которое пугает вас, всегда одно и то же, и оно равно той черепной коробке, в которую заключён ваш мозг.

Эрнст Юнгер

Теперь мне потребуется от вас всё ваше воображение – поверить, что дело обстоит именно таким образом, крайне сложно!

Помните, я использовал образ автомобиля, которым управляет безумный автопилот, а вы сидите на заднем пассажирском сиденье и не можете ни на что повлиять? Теперь, я надеюсь, вы понимаете, почему так. Впрочем, всей жестокой правды ещё не прозвучало…

Возвращаемся к идее Петра Кузьмича Анохина о том, что мозг живёт в системе постоянных предсказаний. Собака из его эксперимента ожидала обнаружить в кормушке сухарный порошок, а найдя в нём мясо, пришла в ужас. Ситуация, согласитесь, кажется нетипичной. Но это только иллюзия.

Вся наша жизнь – это череда бесконечных предсказаний, просто мы этого не замечаем. И чтобы заметить, давайте проведём такой мысленный эксперимент…

Представьте: вы просыпаетесь утром, тянетесь за телефоном, а на нём не та фоновая заставка – до этого была фотография с любимым человеком, а тут вдруг какой-нибудь интернет-мем из вашей новостной ленты. Вы почувствуете напряжение, правда?

Вы встаёте с кровати и привычными движениями шарите ногами, чтобы найти свои тапочки. Нащупываете и вдруг ясно осознаёте, что это что-то не то. Смотрите вниз, а там туфли на каблуках. Если вы, конечно, не девушка, которая не помнит, как она вчера добралась до дома, то, вероятно, это повергнет вас в лёгкое смятение.

Дальше вы идёте в свою ванную, открываете воду, но из крана течёт красная жидкость. В ужасе вы поднимаете глаза к зеркалу, а в нём видите другого человека. Вы хватаетесь за лицо, а оно каменное на ощупь – буквально, как мрамор! – холодное, твёрдое.

Вас прошибает холодный пот, вы вскрикиваете, и сзади вас в дверях вашей ванной появляется супружеская пара, которую вы видите первый раз в жизни. Они здесь, в вашей квартире! Мужчина и женщина европейского вида, но они начинают говорить, и вы отчётливо понимаете, что они общаются друг с другом то ли на китайском, то ли на корейском языке.

Понятно, что этот ужастик можно продолжать и дальше. Но принцип, я думаю, понятен, так что остановимся на этом.

Итак, чему же нас учит этот мысленный эксперимент? Он учит нас тому, что мы живём в системе предсказаний, которые делает наш мозг в тайне от нашего с вами сознания.

Это он предсказывает, что на заставке вашего телефона то изображение, которое обычно там располагается. Какими на ощупь будут ваши домашние тапочки, и что из крана должна течь прозрачная жидкость.

Благодаря его предсказаниям мы знаем, что в зеркале вы должны увидеть своё привычное изображение, что ваша кожа должна быть тёплой и мягкой на ощупь, а в вашей квартире не живут чужие вам люди.

Ну и да, если человек выглядит как европеец, то он, по идее, не должен говорить с вами на китайском или корейском языке.

Иными словами, у вашего мозга есть чёткое представление о том, что может быть, а чего не может быть.

И поскольку это дело регулируется, как мы уже выяснили, страхом, то всякое «может» превращается тут в абсолютное «должно». Если же вдруг случается то, что «не должно», у нас начинаются конвульсии, паника, и грядёт сердечный приступ. Но здесь неизбежно встают два вопроса: во-первых, как это нашему мозгу удаётся, во-вторых, насколько мы можем доверять его категориям «должно» или «не должно»?

Ответ на первый вопрос прост: мозг содержит в себе огромную, объёмную, чрезвычайно сложную модель мира, которую вы и принимаете за реальность.

Не верь глазам своим…

Если вы не в курсе, то одна из самых ожесточённых философских дискуссий современности идёт вокруг понятия «квалиа». «Квалиа» – это обозначение того, какими вещи выглядят для нас.

Вот что такое, например, «чувство красного»? Мы можем рассказать о физиологии цветового восприятия, но мы не можем объяснить, как мы чувствуем красное, каким мы его видим. Попробуйте рассказать слепому от рождения человеку, что значит для вас красное? Сложно. Хотя очевидно, что для вас в этом чувстве ничего сложного нет, и вы ощущаете его весьма отчётливо.

После того как американский философ Томас Нагель написал ставшую чрезвычайно знаменитой статью «Что значит быть летучей мышью?», где он и описывает феномен квалиа, множество философов просто с ума посходили.

Ну и правда, что такое наше с вами «объективное восприятие мира», если, как выясняется, другие животные способны воспринимать окружающий мир вообще как-то по-другому? Например, с помощью эхолокации, как летучие мыши и дельфины, или с помощью электрорецепторики и рецепторов, отслеживающих магнитное поле Земли? Мы не понимаем, как они «это» воспринимают и чувствуют.

Так каков же «мир летучей мыши»?

Всё, чем мы, люди, обладаем, – это всего лишь шесть типов рецепторов. Наши фоторецепторы ответственны за зрительное восприятие. Благодаря хеморецепторам у нас есть вкус и обоняние. Механорецепторы – это основа осязания, слуха, чувства равновесия, а также ощущения положения нашего тела в пространстве. Осморецепторы отслеживают состояние осмотического давления жидкостей в нашем организме. Плюс у нас ещё есть терморецепторы и болевые рецепторы, с которыми вроде как всё понятно.

Используя данные, поступающие от этих рецепторов, мы фактически и создаём окружающий нас мир. Фотоны падают на сетчатку нашего глаза, химические вещества – на рецепторы языка и носоглотки, жидкость улитки внутреннего уха колеблет расположенные в ней механорецепторы, и мы слышим звук…

Всё это на самом деле предельно странно. Каким образом нашему мозгу удаётся слепить из этих элементарных физических данных столь сказочные по красоте восходы и закаты, дивную музыку или неподражаемый запах ландышей и пионов? Как он это делает?

Выясняется, что он этому обучается: постепенно формирует и тренирует соответствующие нейронные комплексы, позволяющие ему складывать отдельные звуки в мелодии или приписывать визуальным и, например, обонятельным эффектам столь особые свойства – «чарующий», «опьяняющий», «волнующий» и т. д.

А теперь попробуйте предположить, каким увидит мир слепой от рождения человек, которому с помощью современных технологий вернули зрение? Не испытывайте иллюзий – то, что он увидит, будет хаосом пятен, игрой света и тени, а вовсе не той «картиной мира», к которой мы все так привыкли. Ему ещё только предстоит выучить свой мозг видеть мир с помощью зрения.

Впрочем, этой дорогой прошёл каждый из нас – с младенцами точно такая же история. Даже имея к тому инстинктивную предрасположенность, мы далеко не сразу научились распознавать контуры человеческого лица. И лишь к трём месяцам у нас формируется навык отличать лица «своих» от лиц «чужих», то есть способность различения индивидуальных характеристик человеческих лиц.

Ещё более удивительным мне кажется тот факт, что какие-то животные видят очень плохо (как носороги, например), а некоторые и вовсе прекрасно обходятся без зрения. Другие, впрочем, обладают чрезвычайно мощным зрительным аппаратом и, например, видят мир куда более красочным, чем мы с вами. Знаете, что это за загадочные существа с такими невероятными суперспособностями? Птицы, рыбы, хамелеоны, пчёлы и кальмары… Да, у нас только три типа цветовых рецепторов, а у них – четыре.

Или вот у собак, например, количество обонятельных рецепторов в разы больше, чем у человека. То есть запахи они чувствуют куда лучше, чем мы с вами. Но как при такой-то чувствительности они способны есть всякую гниющую гадость, да ещё с таким неподдельным рвением разыскивают её во время прогулок? Что у них за «квалиа» такое?! Непонятно.

Но одно совершенно очевидно: мир, с которым мы имеем дело, лишь версия реальности, одна из множества – и вовсе не объективная, а лишь удобная для нас по каким-то эволюционно-биологическим причинам.

Причём сейчас мы говорим лишь о восприятии физических объектов, а наш – человеческий – мир куда сложнее.

Честно говоря, я не большой знаток компьютерных игр, но аналогия здесь напрашивается. Создатели видео-игр подробнейшим образом прорабатывают среду, в которой разворачивается действо. Они создают целые миры: пространства, города, леса, реки, города и крепости. Они прорисовывают предметы, их текстуры, персонажей с обмундированием и оружием.

То есть всё это уже существует в игре, это некая заданная для игрока реальность.

То же самое делает и наш мозг: он создаёт 3D-голограмму с дополнительным множеством измерений (под каждый тип рецепторов). А поэтому всегда уже знает, что должно происходить дальше: какие тапочки под вашей кроватью и кого вы увидите в зеркале, когда в него посмотритесь.

Ещё раз: вся реальность, с которой мы имеем дело, сконструирована нашим мозгом заранее, в процессе его развития.

Вам, конечно, может казаться, что книга, которую вы перед собой видите, – это та самая книга, которую вы видите. Но это не так, или не совсем так.

Дело в том, что ваш мозг предварительно проделал огромную работу по моделированию объектов данного типа. В детстве вы свои книги листали, мяли, отрывали у них обложку, пробовали их на вкус, кидались ими и т. д. Всё это был сложный процесс создания модели книги.

Теперь, когда вы берёте в руки книгу, вы практически не задумываетесь. Ваш мозг знает, насколько она может быть тяжёлой, что в ней есть листы, обложка, которая бывает твёрдой и мягкой, что на книгу можно сесть, подложить её под листок бумаги, если вам нужно что-то записать.

То есть ваш мозг действует абсолютно автоматически – и не с этой книгой, а с моделью этой книги, которая в нём содержится.

⁂

Если вы задумаетесь над тем, как наш мозг обрабатывает воспринимаемые данные, то быстро натолкнётесь на множество странностей. Просто для примера: коснитесь носа кончиком указательного пальца.

Коснулись? Почувствовали ощущение?

Вполне очевидно, что и нос, и палец что-то почувствовали одновременно. А теперь подумайте о том, какой путь до сенсорных отделов мозга должен был проделать нервный сигнал, который возник в области носа, и какой путь прошёл сигнал до тех же зон мозга от пальца.

Невооружённым взглядом видно, что эти два пути сильно отличаются по длине: от носа он короче, от пальца – длиннее. А почему чувства возникли одновременно? Потому что они были ненастоящими.

В нашем мозгу, как мы уже говорили, есть «схема тела», и поэтому он знал, что должно случиться, если вы притронетесь к своему носу. Вот именно это – то, что он уже знал, – вы и почувствовали.

Думаю, вас также несколько удивит тот факт, что скорость обработки звукового сигнала у нас ощутимо выше, чем скорость обработки зрительного сигнала. Хотя должно, мне кажется, удивить не это…

Удивительно то, что когда вы смотрите на человека, который говорит с вами, вы не видите рассинхрона в движении его губ с голосом.

На самом деле рассинхрон неизбежен, ведь то, как движутся губы, вы увидите раньше, чем услышите звук, с них слетевший. Почему же мы не замечаем этого?

Потому что наш мозг не слушает и не смотрит отдельно, он создаёт единую и непротиворечивую картину реальности. Да, он фактически притормаживает осознание визуальной информации, дожидаясь, пока подтянется слуховая, и выдаёт вам уже целостный образ пакетом – с правильной озвучкой.

В общем, он всегда знает (предсказывает), как правильно (на его взгляд). Когда вы смотрите кому-то в лицо, вам кажется, что вы видите это самое лицо целиком. Но это не так. На самом деле ваш глаз совершает огромное количество микроскопических движений (их называют саккадами), сканируя поверхность этого лица (рис. № 3).

Рис. № 3. Пример саккад (быстрых, согласованных движений глаз) при восприятии визуального образа (исследование знаменитого советского учёного А. Л. Ярбуса)

Как правило, вы этого не осознаёте, но в один момент времени вы видите один глаз вашего собеседника, в другой – другой, в третий момент – рот, потом – нос, уши и т. д. Но ваш мозг показывает вам не то, что вы видите, а тот образ, который он уже создал, а теперь лишь уточняет и анализирует мимические реакции вашего визави.

Впрочем, ладно бы это касалось только физического мира – тапочек и дамских туфель, зеркал и книг, губ и лиц. Наверное, не так важно, каковы они на самом деле. Можно относиться к этому весьма функционально: пользуемся мы этими моделями, всё работает – и хорошо, меньше знаешь – лучше спишь.

Но это касается и всего прочего, а главное – людей, знаний и ваших собственных идей!