Текст книги "Тропами мутантов"

Глава 3

Внутри железной бочки, которую мы поставили в гараже на краю машинного двора, трещал костер. Мы с Пригоршней и спасшим нас сталкером расположились рядом.

– Шустрый, – повторил он, передавая мне флягу с холодным чаем. – Так меня почти сразу назвали, как только в Зону попал. Привык, на свое настоящее имя уже почти и не реагирую, когда рядом звучит.

Я искоса разглядывал его. Шустрый был молодым и подвижным, даже вертким. Курносый, серые всклокоченные волосы, хохолком торчащие над лбом, острый подбородок… немного похож на воробья. И движения – быстрые, суетливые, немного нервные.

Он не вызывал недоверия и не казался неприятным, хотя было в нем что-то такое… настораживающее. Про себя я решил, что со сталкером надо держать ухо востро и ни в коем случае не доверять ему сверх необходимого уровня, но с Пригоршней пока своими соображениями делиться не стал. По той простой причине, что и ему я не очень-то доверял. Черт возьми, в таком месте, как Зона, нельзя до конца доверять даже самому себе! – со всеми этими пси-аномалиями и пси-мутантами, способными влиять на твой рассудок…

В рюкзаке Шустрого, кроме фляжки, нашлась еда – консервированная гречка с мясом и хлеб. Мы перекусили, что несколько примирило нас с жизнью и настроило на более доброжелательный лад по отношению друг к другу. Стемнело, за окном стало черным-черно. Шустрый извлек из рюкзака еще одну фляжку – с коньяком. Пригоршня от нее отказался, объявив, что коньяк воняет насекомыми-мутантами и вообще он его не переносит, ему бы водки… Но ее не было, и десантник остался не у дел, а мы со сталкером накатили, после чего он объявил:

– Ночью по лесу я к вашей вертушке не пойду. Тем более, вы говорите, так бежали, что теперь толком не помните направление. Утром будем разбираться.

Пригоршня поглядывал на сталкера настороженно, ведь эти двое были из разных лагерей. Хотя Шустрый, что ни говори, спас нас – пока что десантник вел себя тихо, вежливо.

– Где мы сейчас? – спросил я. – Что это за территория?

Он пожал плечами:

– Химковский Могильник рядом. Слышали про него? Сразу после появления Зоны там устроили захоронение облученной первым Всплеском техники и материалов, и очень быстро это место стало таким… опасным, короче говоря.

Шустрый смолк, когда сквозь окно в помещение проникли отблески далеких вспышек, а вслед за ними долетели приглушенные раскаты.

– Снова военсталы с анархистами сцепились, – пояснил сталкер в ответ на наши вопросительные взгляды.

– А чего они? – спросил Пригоршня. – Нам сообщали, что у кланов конфронтация, но причину не говорили.

Шустрый помолчал, обдумывая ответ, и принялся неторопливо рассказывать:

– У анархистов власть взял человек, которого называют Мародер. Откуда он появился, никто не знает, говорят – пришел со стороны Икши. Так вот, он утверждает, что в Котле… Да вы про Котел-то хоть знаете?

– Так западную часть Клязьминского водохранилища называют, – припомнил я.

– Ну, правильно. После того как эта Зона возникла, там большой участок земли круто просел. Причину никто не знает до сих пор. И по всем законам физики его должно было затопить, но вода, наоборот, оттуда ушла. Так вот, Мародер утверждает, что в Котле, который уже давно отсекли от других территорий поля аномалий, полно цацек. Ну, артефактов, как их называют, или «объектов неизученных свойств». Через аномалии туда точно не пробиться, но по Могильнику дойти можно. Кто доберется до Котла – разбогатеет. Теперь анархисты и сталкеры-одиночки стремятся к Котлу. Они медленно продвигаются через Химкинский Могильник, оставляя на пути трупы. – Шустрый отпил еще коньяка, вытер губы и протянул фляжку мне, но я отказался. – Ну, а военсталы решили, что экспансия в Могильник нарушает шаткое равновесие Зоны и что ее надо прекратить. Сейчас отряды военсталов преследуют анархистов, пытаясь остановить их. Между кланами постоянные стычки, вот-вот начнется настоящая война.

– Много ты знаешь, однако, и про клановые разборки, и про котлы эти с могильниками, – заметил Пригоршня.

Сталкер пожал плечами:

– Я, как бы сказать… Люблю Зону. Именно эту, подмосковную, – в других и не бывал ни разу. Интересуюсь здесь всем, запоминаю всякие местные истории, слухи, легенды. Наблюдаю, что происходит.

Я внимательно слушал его, пытаясь уяснить положение дел. В Зоне есть несколько кланов сталкеров, и самые крупные среди них – военсталы и анархисты, у которых прямо противоположная идеология. Военсталы, сильно военизированный клан, отличаются строгой дисциплиной, его члены живут фактически по уставу.

Многие военсталы – бывшие военные из спецназа или других армейских частей. Военсталы считают своей главной целью защиту мира от мутантов, расползающихся во все стороны из Зоны. Этот клан давно враждует с Анархией, сборищем сталкеров-анархистов. Они не хотят исчезновения Зоны, наоборот, желают сохранить ее и использовать как двигатель прогресса для всего человечества – мол, Зона может дать нам всевозможные технологии. В Анархии отсутствует строгая дисциплина, обязательные приказы, воинские звания.

– А почему продвижение в Могильник нарушает равновесие Зоны? – спросил Пригоршня.

Шустрый ответил:

– После того как анархисты углубились на эту территорию, начались необычные миграции мутантов, к тому же участились Всплески. Ну, военсталы и решили, что анархисты в этом виноваты.

Я слышал про Всплески, но решил уточнить у Шустрого:

– Они ведь недавно начались? Насколько опасны? И как понять, что Всплеск приближается?

Он почесал затылок.

– Ну, как понять… Небо со стороны Москвы иногда багровеет. А иногда – нет. Да никто, в общем, толком не знает, что такое Всплеск. Волна какой-то энергии, которая раскатывается по Зоне. Самое главное – не только по этой, в других тоже возникает! По ощущениям Всплеск – это как если бы тебя в микроволновку засунули, понял? Не в аномалию под названием «микроволновка», а в настоящую, кухонную. Мозги в шашлык! Лучше всего – прятаться куда-то под землю, желательно, в бетонный подвал, хотя можно и просто в землянку. Но Всплески бывают разной силы, от мощного только толстый слой бетона и спасает. Вообще, попав под Всплеск, можешь потом оклематься без всяких последствий, а можешь и инсульт схватить либо вообще умереть. Всякое бывает.

Устав говорить, Шустрый откинулся на досках, которые мы положили вокруг бочки с костром, и устроился головой на своем рюкзаке.

– Ну ладно, парни, с василиском я вам помог – и что вы дальше делать собираетесь?

– Как – что? Нам к Периметру надо! – вскинул голову Пригоршня. – Вернуться к своим.

Шустрый поднял бровь.

– И какие, так сказать, шаги вы собираетесь в связи с этим предпринять?

– Какие еще шаги? Сами мы не дойдем, ты нас проведи.

– А мне оно зачем? Я в Могильник иду, чтоб присоединиться к анархистам. Хочу добраться до Котла и поживиться артефактами.

– Ну вот ты нас проведи – и вали куда хочешь, – нахмурился Пригоршня. – Хоть в могильник, хоть в могилу!

– Я вас никуда вести не обязан.

– Еще как обязан! – повысил голос десантник. – Ты кто вообще такой? Охотник, бродяга, блин, сталкер – ты здесь незаконно! А я кадровый военный и…

– Начхать мне на твою кадровость. – Шустрый сел, насупившись. – Тоже мне, военный-охрененный. Как мы тебя из ямы тащили, забыл уже? Надо тебе к Периметру – топай, никто не держит, а здесь территория свободных людей, которые слушать всякое гавканье не любят.

– С тобой, бродяга, не гавкает, а говорит… – угрожающе привстал Пригоршня, но я перебил его:

– Я к Периметру не собираюсь, так что можете оба заткнуться.

Пригоршня ошарашенно смолк, и они с Шустрым уставились на меня, как два барана на новые ворота.

– Как, не собираешься? – спросил наконец десантник. – Ты… журналюга, ты чего?.. А куда ж ты тогда?

Вместо ответа я достал из кармана бумажник, оттуда – потертую полоску бумаги, развернул и показал им:

– Читайте.

«…спрятано у излома Яра, северный берег, 100 метров точно на север. В корнях дерева-молнии».

Верхний край записки был оторван.

– Это досталось мне от брата, – пояснил я. – Помнишь, Пригоршня, в вертушке ты рассказывал про Глеба Нечаева? Так вот – он мой родной брат. Старший. Когда сбежал из Зоны, стал одним из партнеров скупщика артефактов по прозвищу Фишер.

Как всегда при воспоминании о тех событиях, быстрее забилось сердце.

Тело посреди темной гостиной, еще одно – в ванной, кровь на полу, брызги на стене и мебели, три быстрых силуэта….

Я потряс головой. Шустрый, растерянно морща лоб, перечитывал записку.

– Твой брат – партнер Фишера? С Фишером я был знаком, тот давно исчез. Он сотрудничал с Мародером, ну, с тем мужиком, что сейчас в Анархии заправляет. Говорят, что-то не поделили, и Мародер его убил, пару месяцев назад это произошло. Хотя, может, и врут.

Я перебил:

– Брат умер, и в наследство мне оставил эту записку. На ней указано место, где зарыт ящик с накопленными Фишером деньгами и артефактами. Там целое состояние. Шустрый, если проведешь меня туда, поделюсь добычей.

– Ах ты хитрюга, репортер! – удивился Пригоршня. – Химичишь там что-то свое… Так вот для чего ты на самом деле в Зону пришел! Блин, я только сейчас понял: репортаж твой, значит, прикрытие просто, чтоб разведку на местности провести?

– Но к аварии вертолета я отношения не имею, – заметил я, при этом незаметно наблюдая за Шустрым.

Тот пока не ответил на мое предложение, но я видел по глазам: согласен. Почему нет, он же сталкер, смысл его жизни состоит в походах по Зоне, добывании артефактов, продаже их скупщикам вроде того же Фишера, которые затем по своим каналами переправляют добычу за Периметр, где их покупают лаборатории, корпорации, научные институты…

– Согласен, – Шустрый сказал то, что я и ожидал. – Только надо условия обговорить, какая моя доля.

– Обсудим завтра, – кивнул я и, не сдержавшись, широко зевнул. – Слушайте, я устал как собака. День такой был… Долгим очень. И насыщенным. Голова уже совсем не варит.

– Я тоже вымотался, – согласился Пригоршня.

Шустрый, недолго подумав, предложил:

– Тогда завтра с утра идем к вертушке, раз там осталось оружие, надо его взять. И оттуда сразу к Яру, про который сказано в записке. Он, по сути, – южная граница Могильника. До него отсюда не очень далеко.

– Э, стойте! – заговорил Пригоршня. – Вы двое уже все решили, а мне что делать? Сам я до Периметра не дойду, так мне что, подыхать тут?

– Идем с нами, – предложил я. – А от Яра он поможет тебе вернуться к Периметру. Так, Шустрый?

– Ну, если артефактами разживемся да деньгами Фишера… ладно, помогу. Только учтите, это обоих касается: слушаться меня беспрекословно. Вы здесь новички, ничего не знаете, а в Зоне – как на передовой, очень быстро коньки можно отбросить.

Пригоршня нахмурился и явно собрался возражать, но я перебил:

– Как тебя звать, десантура?

– Никита, – пробормотал он. – Только я к Пригоршне привык уже.

– Да, хотел спросить, а с чего у тебя погоняло такое? – влез Шустрый.

– Так это… – тот почесал темя, раньше прикрытое ковбойской шляпой. – Я фильмы старые люблю, вестерны. Ну, Сердже Леоне всякого… «За пригоршню долларов», и еще… Рассказывал про это парням на базе, а Костян покойный и придумал вот. Как-то прицепилось сразу, теперь, прикиньте, даже начальство иногда так зовет.

– Так вот, Никита Пригоршня, – продолжал я, – у тебя все равно нет выбора. Ни я, ни Шустрый сейчас к Периметру идти не собираемся, и заставить нас ты не можешь. А сам, скорее всего, не выживешь, одно дело – на вертушке летать или устраивать зачистки браконьеров у Периметра, другое – по глубокой Зоне идти. Так что давай с нами. Это всего лишь отсрочка, скоро все равно попадешь к своим.

Выхода у него и правда не было – и, осознав это, десантник молча отвернулся от нас. С хмурым видом улегся на бок и закрыл глаза. И спросил:

– Ночуем здесь?

– Здесь, – подтвердил Шустрый. – Дежурим по очереди. Спецназ – не засыпай, ты первый будешь. Часы имеются? Через два часа будишь этого, как тебя назвать…

– Химик он, – вставил Пригоршня, приподнимая голову.

– Почему? – удивился я.

– Химик, говорю! Хитрый очень, потому что свои игры ведешь, химичишь. И молчишь больше.

Я пожал плечами:

– Потому что предпочитаю не говорить, а думать.

– Правильно, вот вы, химики, все такие…

– Химик так Химик, – подвел итог Шустрый. – Короче, еще через два часа Химик будит меня. Все, теперь заткнулись оба, день завтра, кажись, предстоит сложный, а я устал.

– Нет, подожди, – сказал я, – последних два вопроса. В записке сказано про какой-то излом Яра. Что за излом? И что за Яр вообще?

Он махнул рукой:

– Излом – место, где Яр делает крутой поворот. Если рано выйдем – до вечера попадем туда. А сам Яр, это… короче, увидите. Его лучше раз увидеть, чем сто раз про него услышать. И не только увидеть, понюхать еще хорошо. Все, теперь спать.

Глава 4

Утро застало нас лежащими в зарослях возле места, где свалилась вертушка. Вокруг нее топтались какие-то люди, большинство – в темных комбезах и похожих кожаных куртках, с автоматическими винтовками в руках.

– Военсталы это, – прошептал Шустрый, расположившийся между мною и Пригоршней. – Лично я с ними связываться не собираюсь.

Военсталов было с десяток, командовал высокий черноволосый мужик с мохнатыми бровями. Приглядевшись к нему, наш сталкер добавил:

– Э, да это ж Кабмин. Так его называют… Замкомандира всего клана, известная личность.

Тем временем трое военсталов, забравшись в вертолет, вытащили на траву два тела. Кабмин осматривал найденное оружие, остальные контролировали периметр. Их голоса отчетливо доносились до нас. Кабмин, оглядев мертвецов, сказал:

– Интересное дело получается. Двое, а, Малыга?

– Двое, – кивнул его помощник.

– А армейцы сказали: в вертушке было четверо.

– Точно.

– А может, зверье двоих растерзало? – предположил третий военстал. – Внутрь забрались… мутанты какие-то…

– Тогда бы там крови было полно, – возразил Малыга. – А ее мало, только та, что с десантника натекла, которому суком грудину пробило.

Но военстал не сдавался:

– А может, двое наружу выбрались и их тут мутанты пожрали?

– Фигня, – пожал плечами Малыга, в то время как Кабмин внимательно слушал их диалог. – Снаружи бы тогда следы были.

– Так мы уже тут все затоптали!

– Правильно, затоптали, после того как мы с командиром первые сюда подошли и осмотрелись. Забыл, как на точку выходили? Следов драки тут не было, короче.

Бойкий на язык военстал развел руками:

– Ну, значит, двое в лес ушли, нет других вариантов.

– Это да, – согласился Малыга, – только зачем? Почему здесь не стали дожидаться помощи от своих? Непонятно.

– Их могли взять в плен, – заметил Кабмин. – Ладно, не расслабляться, ждем армейцев.

Пригоршня, поглядев на нас с Шустрым, прошептал:

– Я знал, что военсталы с нашими дела ведут. Но не думал, что так плотно. У них, судя по этому, с командованием даже постоянная связь налажена.

Шустрый немного отполз назад, повернувшись на бок, сказал:

– Это все из-за МАСа. Ну, Министерства по Аномальным Ситуациям. Они же почти весь Периметр себе подчинили, поток артефактов контролируют. Все деньги им идут, хотя военные базы вроде по Периметру и остались, но толку с того… Прикиньте, сколько денег мимо генералов утекает? Поэтому ваше командование с кланами и пытается сблизиться – сталкеры вроде и незаконно за Периметром обитают, но через них тоже можно арты добывать. Если в обход МАСа свой канал сбыта за границу найти и толкать артефакты… Но сталкеры-анархисты вашего брата не любят, а вот военсталы согласны сотрудничать, у них идеология такая: оградить мир от влияния Зоны. Они надеются свои вопросы с помощью армии решить, а армейские с помощью военсталов – свои. Хотя сейчас, я слышал, военсталы начали и с МАСом переговоры вести…

Он смолк, когда Пригоршня вскинул кверху указательный палец.

– Вертушка! Армейская, точно говорю!

Рокот быстро нарастал, и мы с Шустрым вопросительно глядели на десантника, которому самое время было вернуться к своим. Пригоршня неподвижно смотрел перед собой. Потер щетину, нахмурился. Простецкое лицо его напряглось от непривычных размышлений.

Наконец он тихо хлопнул ладонью по земле и прошептал:

– Я тут все думал ночью, заснуть не мог… Ну, пойду обратно, и что дальше? Так и буду служить, шкуру под пули подставлять. Все ж знают, что происходит: большие шишки на артефактах наживают такие деньжища, что скоро всю планету купят. А мы служим… вроде – государству, а на самом деле – им. Зарплата – это анекдот, а не зарплата, так за что я стараюсь? Лучше ты мне, Химик, деньжат подкинешь, артефактов из запаса Фишера… А потом уж я погляжу, как дальше своей судьбой распорядиться. Подкинешь?

– Ладно, – сказал я.

Военный вертолет завис над поляной, развернувшись кабиной к лесу, начал садиться. Военсталы отошли, отворачивая лица от потока воздуха, взметавшего палую листву. Кабмин, присев у потерпевшей аварию вертушки, молча наблюдал за происходящим.

– Отходим, парни, – велел Шустрый. – Только медленно и печально… То есть тихо и незаметно.

Мы попятились ползком, развернулись и, низко пригибаясь, отбежали в лес под прикрытием кустов.

– Теперь быстро за мной! – Сталкер резво потрусил впереди, часто оглядываясь. – Плохо будет, если военсталы нас…

Он остановился, я едва не налетел на него, отскочил в сторону.

– Что?! – выдохнул подбежавший Пригоршня.

– Гравицапа впереди. Видите, слева от того кедра?

Я пригляделся. Возле старого корявого дерева был виден круг прижатой к земле травы диаметром примерно в метр. По сторонам она торчала к небу, как ей и положено, а в круге травинки будто прибиты сильным ветром, но не колыхались – застыли густым темно-зеленым ковром.

– Молодая аномалия, слабая, – пояснил Шустрый. – Большие гравицапы бывают такого диаметра, что этого ядра и не увидишь. Вступил – и башкой в землю, а может и совсем сплюснуть, кости поломать. Так, за мной давайте, тут обходить немного.

Сзади доносились голоса – кажется, военсталы вместе с прибывшими армейцами шли следом, причем быстро.

– Странно, – сказал я. – Засечь нас, когда мы отступали от поляны, они не могли. Мы тихо совсем двигались.

– Ты о чем? – не понял Пригоршня.

– О том, что непонятно: почему почти сразу после приземления армейского вертолета вся эта компания поперлась за нами?

– Да нам быстрее линять надо, а не философию разводить: почему, отчего…

– Думать, Пригоршня, иногда полезнее, чем делать, – возразил я.

По широкой дуге мы обогнули аномалию, и потом Шустрый снова перешел на бег.

– Жалко, не достались нам стволы из вертушки, – на ходу сказал он. – Да и я почти пустой… Плохо это, в Зоне – и без оружия!

По лесу бежали недолго – деревья расступились, открыв большой пустырь. На другой его стороне торчала вышка ЛЭП, которая издалека выглядела как-то странновато.

Голоса позади стали не слышны, и сталкер немного сбавил темп, но на шаг не перешел. Пригоршня несся рядом со мной, далеко выбрасывая длинные ноги. На ходу пропыхтел:

– Они ж в курсе, что людей в вертушке было четверо. А нашли только два тела. Пошарили вокруг – следы в кустах, примято… Вот и пошли за нами, чтоб прояснить ситуацию.

Пустырь состоял сплошь из ям, оврагов и земляных горбов. Вышка была уже близко, стало видно, что верхняя ее часть исчезла, там виднелись оплывшие, почерневшие концы штанг, а больше ничего не было, куда делась верхушка с «рогами» – одна Зона знает.

Шустрый, вконец запыхавшись, перешел на шаг.

– Стволов у нас действительно совсем мало, – сказал я, поравнявшись с ним. – Пригоршня, у тебя вообще ничего?

– Только нож.

– Шустрый, а у тебя…

– Псы! – воскликнул он.

Лай раздался неожиданно. За вышкой был небольшой холм, и оттуда вынырнула стая одичавших собак. Они бросились к нам – мы же, в свою очередь, бросились к вышке, поскольку другого пути для спасения просто не было.

В стае верховодил здоровенный лохматый волкодав с черными пятнами вокруг глаз. Он почти догнал споткнувшегося Пригоршню – когда мы с Шустрым уже полезли вверх, десантник еще только подбегал, и псина, прыгнув, клацнула челюстями в паре сантиметров от его задницы.

С придушенным воплем Пригоршня взлетел на вышку и как чемпион-альпинист – ну или просто как очень испугавшийся за свою задницу мужик – мгновенно опередил нас обоих.

Я уселся верхом на косо торчащей железяке рядом с Шустрым. Он озабоченно крутил в руках обрез.

– Заклинило? – просипел, тяжело дыша, устроившийся ниже Пригоршня. Волкодав под нами сел, задрав огромную лохматую башку, и мрачно уставился на десантника. Остальные псы – от вполне приличных размеров риджбека до совсем мелкой шавки, которую удивительно, что не сожрали собратья, – носились вокруг и заливались злобным лаем.

– Не заклинило, но патронов совсем мало.

– Вали этого верзилу! – мстительно велел Пригоршня.

– Иди на фиг, – любезно ответил Шустрый. Голос его был едва слышен из-за царящей внизу песьей вакханалии. – Толку не будет, а патронов вообще два останется.

– Как это не будет? Если старшего замочить – остальные, может, разбегутся.

– Да хрен там.

– Не, я тебе говорю… Ай!

Пригоршня поджал ноги, когда облезлая дворняга с разбегу подпрыгнула – на удивление высоко. Она упала обратно, когти скрежетнули по железу. Волкодав, отскочив, укусил едва не свалившуюся на него псину за спину. Дворняга завизжала, вывернувшись, отбежала в сторону. Остальные псы немного успокоились, дикий лай сменили рычание, ворчание и стук лап по земле. Твари кружили вокруг основания вышки, некоторые сели, задрав головы, – они всерьез вознамерились сожрать нас и отступать не собирались.

Заметив движение вдалеке, я поднял голову. На краю леса в том месте, где на пустырь вышли мы, появились люди.

– Смотрите. Одни в черном, на других камуфляж…

– Это военсталы и военные – спецназ вроде нашего красавца. – Шустрый кивнул на Пригоршню, все внимание которого было сосредоточено на псах, снова начавших бесноваться. К стае присоединились еще несколько выскочивших из-за холма зверюг, и теперь их внизу стало по-настоящему много.

– Входит, они объединились и пошли за нами, – продолжал сталкер. – Плохо дело.

Вызвав приступ сумасшедшего лая, я встал во весь рост на железяке, схватился за штангу и, прикрыв ладонью глаза от солнца, посмотрел по сторонам. За холмом, откуда появились псы, начиналось редколесье, если нырнуть в него – есть шанс скрыться от преследователей, которые все ближе. Но как слезть? Тремя патронами в лучшем случае можно завалить трех псов, а их там больше десятка. Нож… нет, так со стаей не справиться, пусть даже у Шустрого есть еще два, боевой и туристический.

…Который он вдруг протянул мне.

А потом сунул в руку еще и свой обрез.

– А ну держи, Химик!

Я взял ствол, перекинул через голову ремешок. Пригоршня, отвлекшись от собак, наконец заметил военсталов с десантниками.

– Э, глядите, кто это там… Ёлки, тикать надо!

Преследователи, подошедшие уже близко, наконец тоже заметили нас: я увидел, как Кабмин, идущий впереди рядом с высоким спецназовцем, сначала поднял, а потом опустил бинокль.

А потом они побежали. Пара минут – и будут здесь…

– Что делаем?! – закричал Пригоршня в отчаянии. – Не хочу к ним назад! Меня же еще и дезертиром заделают!

Я добавил:

– Шустрый, а тебя они просто пристрелят.

– Заткнуться обоим!

Сталкер достал из подсумка два небольших предмета… то есть два артефакта, как внезапно понял я. Один выглядел то ли как экзотический фрукт, то ли как бледно-зеленый пухлый ёж с мягкими иглами, а второй – словно мягкий куль из целлофана, полный густой кроваво-красной жидкости.

– Ты что делаешь?! – испугался Пригоршня. – Не люблю эти аномальные дела!

– Спокойно, десантура! Попробую сборку, меня один старик, Лесник, научил. У нее эффект, как у гравицапы… Держитесь крепче, как прикажу – прыгаем вниз и ходу!

Он проткнул куль кончиком ножа и, когда тот выпустил наружу шипящую розовую пену, сложил артефакты, сильно сдавив их.

Донесся окрик, и сталкеры с армейцами перешли на бег – заметили не только нас, но и псов внизу. Те лаяли и бесновались. И тут слипшиеся артефакты вспыхнули. Шустрый швырнул сборку в основание вышки, порыв ветра ударил снизу – от неожиданности и я едва не соскользнул со штанги. Планета с утроенной силой потянула меня к себе.

Когда сборка упала, псы взвыли… И распластались на земле. Вокруг вышки траву прибило книзу, словно ураганом. Совсем недавно мы видели такое в лесу – так же выглядел центр гравицапы, а теперь подобное ядро, только диаметром метров двадцать, возникло под нами.

Пригоршня, не удержавшись, сорвался, но внизу сразу встал на четвереньки и, ругаясь сквозь зубы, попытался выпрямиться. Лежащий рядом с ним волкодав потянулся к нему, рыча, пополз… встать он так и не смог.

Преследователи бежали к вышке.

– Десять секунд! – просипел Шустрый, соскальзывая со штанги. – Потом вспышка – и она отключится!

Я полез за ним. Мы помогли Пригоршне, успевшему мстительно наподдать волкодаву кулаком в зубы, выпрямиться – и поковыляли прочь между рычащих, едва шевелящихся псов.

– Берегитесь вспышки, – пробормотал Шустрый. – Это… такое… усиление, резкое… когда сборка отключится…

Мне казалось, что я вешу целую тонну, ноги подгибались, сердце отбойным молотком стучало в груди.

Обрез на плече… я будто волочил на себе зенитку. Сборка, превратившаяся в клубок шипящего света, сверкала у подножия вышки, образовав вокруг область повышенной гравитации.

Шустрый ударил ножом подковылявшего ближе пса. Сзади раздались крики – преследователи неожиданно для себя попали в область действия сборки. Некоторые попадали, у других резко потяжелевшее оружие вывалилось из рук.

– Сейчас будет вспышка! – прохрипел Шустрый.

На краю аномальной зоны стало легче. Мы почти вышли из нее, когда сборка за спиной ярко полыхнула – и на пару секунд гравитация резко усилилась. Сзади всех вдавило в землю, которая в районе ЛЭП заметно просела. Низкий скрип раздался под ногами. Вышка накренилась с тяжелым скрипом ржавого металла.

Мы повалились на траву. Хорошо, что здесь, на краю зоны действия сборки, гравитационный всплеск ощущался слабее. Вскочив, на подгибающихся ногах побежали прочь. Сзади доносилась сдавленная ругань, стоны, подвывание псов, затем раздались хлопки выстрелов, вой и хрип.

Когда я нырнул в лес, ноги все еще заплетались. Бежать теперь было легче, хотя сердце, только что вынужденное прокачивать по телу сильно потяжелевшую кровь, все никак не могло успокоиться.

– Ушли, кажется! – выдавил из себя Шустрый между тяжелыми вдохами. – Яр близко, теперь главное оторваться!