Текст книги "Петля Антимира"

Глава третья

Открыв глаза, Пригоршня сел на диване. Мутным взглядом окинул комнату, соображая, где находится, увидел бутылку виски, которую прижимал к груди… Он что, в обнимку с ней заснул? Хорошо, хоть закрыл вчера. Вчера? Какое там «вчера»! А может, сегодня ночью, под утро, совсем недавно?

Ладно, пора работать.

– Химик! – позвал Пригоршня. Поднялся с дивана, поставив виски на пол. Все тот же тускло-красный свет авариек, все та же мертвая тишина в южном крыле… Он поглядел на часы, которые снял с запястья Шульца – семь утра – подкрутил громкость интеркома, натянул носки и принялся обуваться. Снова позвал:

– Эй, кандидат! Подъем!

Химик опять не ответил. Спит или что-то с ним случилось?

А нужен ли вообще Пригоршне этот мужик? Что он там, со своей ногой, может сделать, как помочь? Пригоршня собирается в Зону за деньгами, и как ему в этом подсобит Химик? Тем паче, что открывать ему свои цели нельзя, сдаст потом властям. Так, ладно, нужно сейчас, когда в голове прояснилось, найти способ спуститься.

Он снова обыскал хозблок… и обругал себя за вчерашнюю невнимательность. Хотя понятно: Пригоршня был еще пришибленный после выброса, мысли путались, к тому же сильно уставший, а вместо нормального освещения – только бледный аварийный свет… И все-таки веревку мог бы и заметить! Большой моток, как выяснилось, висел на крюке, вбитом в углу за полками со всякой хозяйственной рухлядью. Пригоршня радостно схватил ее: есть! Поспал немного, в себя пришел – и сразу удача поперла.

Выйдя в коридор, он разложил веревку и затянул на ней узлы через каждый метр. Смотал. Из кладовки взял еще проволоку с кусачками, натянул куртку и отправился на галерею.

Только рассвело, синевато-серый туман висел внизу, скрадывая очертания невысоких холмов и рощ. Вдаль уходила железнодорожная ветка, постепенно исчезая в мареве.

Пригоршня перегнулся через ограждение, оценив расстояние до земли, обвязал веревку вокруг турели пулемета, стоящего в середине галереи. Зафиксировал петлю проволокой, бросил другой конец вниз, покосился на «психа» и забрался на ограду. Осторожно, чтоб ненароком не попасть в зону действия датчика, стал спускаться.

Веревка не доставала до земли метра полтора. Спрыгнув рядом с рельсами, Пригоршня сделал пару шагов от стены и с чувством глубокого удовлетворения оглядел здание, из которого наконец смог выкарабкаться. Все, он на свободе. Первый этап пройден, осталось самое главное: добраться до денег в спецпоезде и исчезнуть.

Вправо и влево уходила серая громада Периметра, сложенная из здоровенных квадратных бетонных блоков. Полого загибаясь, она исчезала вдали. А посреди торцевой стены Комплекса поблескивали ворота. Под створками темнела щель, из которой выходили рельсы. Между шпалами – трава, а вокруг растут совсем мелкие кусты, деревьев нет. Растительность перед КЗ прорежали, чтоб среди кустов и высокой травы никто не мог подобраться к воротам, ну и чтоб датчики «психов» не реагировали на колышущиеся на ветру кроны деревьев и заросли.

Покосившись на галерею с пулеметами, Пригоршня шагнул к воротам, провел рукой по гладкому металлу и пошел вбок, туда, где в стене за левой створкой была дверь.

Безуспешно подергав круглую ручку, повернулся к двери спиной. А может прямо сейчас пойти вдоль ветки? Других путей в депо нет, никаких тебе дверей, проемов, ниш, окон или, мать их, калиток для котов! По бокам от ворот только глухая стена – и что дальше? Все-таки в депо стоит дрезина, вдруг она на ходу? Машина простая, могла пережить выброс, как тот приемник у Химика. Пригоршня ведь в Зоне не был, даже сопровождать научников на спецпоезд его ни разу не брали, ни одного живого сталкера он в глаза не видывал, и артефакты тоже, только контейнеры с ними, которые тайно вывозил из Комплекса. Без провианта, без снаряги не дойдет он до Станции. Так что эта вылазка – разведка, по крайней мере, он своего добился, организовал себе путь наружу. Теперь нужно вернуться, хорошенько подготовиться и тогда уж отправляться в путь.

Тишина стояла полная. Под ногами мягкая земля и сухая желтая трава. Огромная территория впереди, и огромная стена сзади, и Пригоршня рядом с ней – крошечная фигурка на краю пустынных земель. Он вдруг понял, что туман сгустился. Солнечный свет померк, сделалось прохладней, сумрачней. И что-то ему это не понравилось. То ли показалось, то ли и вправду возле ветки в белесой мути прошла тень? Возникла и пропала, снова возникла, немного в стороне, и…

Точно, там кто-то идет. Человек. Пригоршня схватился за пистолет.

На незнакомце было подобие шинели с большим треугольным воротником, заправленные в сапоги свободные шаровары и шляпа с полями. Пригоршня видел его не очень отчетливо, но ему показалось, что сзади из-под шляпы свисают длинные волосы, а в руках человек держит короткоствол незнакомой модели. И нижняя часть лица замотана тряпкой. Человек шагал широко, шаровары качались, ходили волнами. На ходу он повернул голову – на едва различимом овале лица тусклой бронзой блеснули глаза.

В голове у Пригоршни что-то такое заворочалось, и будто тысячи голосов зашептали угрожающе. Засосало под ложечкой. Взгляд у незнакомца был… мертвенный, просто убийственный взгляд. В груди стало пусто и холодно. Так может глядеть мертвец, да не простой – повелитель всех мертвецов, какой-нибудь некромант-зомби из ужастика. Пригоршня, затаив дыхание, бочком-бочком пошел вдоль стены. Хорошо, что он не отправился в путь вдоль ветки. А то бы вступил в этот туман, столкнулся бы лицом к лицу с человеком в шинели – и поминай, как звали.

Пугающий шепот усилился, будто его голова – антенна, и ловит чьи-то сигналы. Сообщения кого-то чужого, то есть чужих, то есть… Фухх! Ощутив, как что-то теплое ползет по лицу, по губе, Пригоршня слизнул и понял – из ноздри течет кровь. Силуэт в тумане остановился и глядел на него. А может, просто в его сторону? Видит этот некро-мужик Пригоршню или нет?

Он споткнулся о рельс и, не в силах больше контролировать себя, бросился вдоль стены. С разгону налетел на веревку, вцепившись в нее, подпрыгнул, качнулся, перебирая руками. Оглянулся – незнакомец смотрел точно на него.

Пригоршня стал подниматься, переставляя по стене ноги и лихорадочно перебирая руками. Раз-два, раз-два, раз-два! Вот и галерея, а вот прямо над головой – длинный ствол «психа», показавшийся чуть ли не родным. Здравствуй, браток, рад тебя видеть, безумный ты сукин сын! Нырнув вбок, Пригоршня кувыркнулся через ограждение рядом с турелью. При этом слишком далеко вытянул ноги, и они попали в поле зрения датчика – центральный «псих» загудел, вздрогнул, ствол его качнулся.

Пригоршня уже лежал на полу галереи. Сердце колотилось вроде и не быстро, но очень громко и сильно, от каждого удара грудь содрогалась, перед глазами вспыхивали бледные круги, а в ушах пульсировал многоголосый шепот.

«Псих» погудел еще немного и успокоился. Шепот в голове тоже стих, сердце забилось спокойней. Пригоршня встал на колени, недоумевая, что с ним случилось. Никогда так не боялся, даже когда их катер подорвали фугасом у берега, и пришлось под плотным огнем плыть к осоке, а воду вокруг прошивали вереницы пузырьков, и рядом в темном клубящемся облаке медленно опускалось тело капитана, прошитое тремя пулями…

Тогда было страшно, конечно, страшно, только мертвецы не боятся, но не было такой бездумной паники, какую вызвал этот силуэт в тумане. В задницу мутанту Зону с ее заморочками! Пригоршня достал пистолет, навалившись на ограждение, направил ствол вниз, чтобы отправить незнакомцу в тумане несколько свинцовых гостинцев.

Только человек исчез. И туман тоже. Вернее, он по-прежнему висел синеватой пеленой, но дальше от стены, а прямо под Комплексом было чистое, хорошо просматриваемое пространство.

Ему захотелось не просто плюнуть с галереи – захотелось вылезти на ограждение, вжикнуть «молнией» и послать вниз молодецкую струю, окропить, так сказать, Зону желтеньким, выразив таким способом свое превосходство над ней. Пометить территорию. Пригоршня – человек! Воин! Пригоршня, блин, самец, и это звучит гордо!

Конечно, глупостями заниматься он не стал. Убрал пистолет в кобуру и направился к люку, но на полпути вернулся, вытянул наверх веревку, оставив конец привязанным, бросил на галерее. Наверное, это тоже вздор, чепуха, как и паническое бегство, но чепуха более оправданная. Зона его знает, что за дрянь может приползти по веревке, даже невзирая на пулеметы. Пригоршня решил, что Химик бы его одобрил. Кстати, как он там?

* * *

– Ты вернулся? Наконец-то.

Голос у кандидата был напряженный. Пригоршня и сам нервничал, а в такой ситуации хорошо пожрать – самое оно, сразу примиряет с жестокой действительностью, поэтому прежде чем ответить, он поставил на стол поднос с едой, которую притащил из кухни, сел в кресло, взял бутерброд и только тогда сказал:

– Ага, здесь я. Уже успел внизу побывать, спустился по веревке.

– Отлично! И что внизу?

– Заперто там, вот что. Ворота… вообще никак, нереально пробиться. Еще есть дверь мастерской возле депо, в ней замок, но ключа нет. Сталь на двери – о-го-го, а замочная скважина такая узкая, вроде и не для ключа. Кабинет Шульца я уже обыскивал, стол, шкафы – тут тоже никаких ключей нет.

Разделавшись с бутербродом, Пригоршня выпил минералки. Схватил второй кусман хлеба, макнул его в открытую рыбную консерву, сверху положил несколько сардин и снова принялся жевать.

– Какие-то проблемы были? – продолжал выспрашивать Химик.

– На спуске – никаких. Но внизу…

– Можешь не чавкать?

Ишь ты! Пригоршня еще ночью понял, что в партнеры по несчастью ему достался интеллигент. Вообще, он ко всяким таким типам интеллектуальных профессий относился снисходительно. Если природа не дала мужику силы и жизненного задора – пусть будет хотя бы умником, все же какая-то польза.

– Ладно, не чавкаю, – дожевав бутерброд, он вытер руки о нижнюю часть столешницы и откинулся в кресле.

– Так что случилось внизу?

– Да там… Когда я слез и пару минут покрутился, туман из Зоны вдруг подтянулся к самой стене, резко так. И в нем появился какой-то мужик. Не разобрать, кто. Одет непривычно. Высокий, в шляпе. В руках огнестрел с коротким стволом. Остановился – и смотрит. А еще у меня в голове зашептались, такое уже было, когда вчера очнулся. И страшно стало. Как оно называется, нам доктор в больничке рассказывал, когда я с ранением лежал… Паническая атака, ага?

– Есть такое, хотя в твоем случае это была не она, по-моему.

– Ладно, я полез назад, и, когда выглянул сверху, – уже ни тумана, ни мужика. То ли он ушел, то ли мне все это померещилось. Зона морочила.

– Она может, – согласился Химик. – В Зоне иногда подобное случается: пропадают люди, предметы, дома или целые участки. Или, наоборот, находят… тела, в общем.

– Чьи тела?

– Неизвестно чьи. То есть людей, но странно одетых. Иногда – растерзанные. И еще, помнишь, я говорил о радиоприёмнике? Он у меня теперь постоянно с собой, примотал его к костылю и то и дело кручу, это же единственная связь с внешним миром. Так вот, вчера в эфире я слышал странные помехи. Похожие на многоголосый шепот. Утром сегодня их уже не было, но недавно они опять вспыхнули. Даже громче, чем вчера. На пару минут, и смолкли.

– Хочешь сказать, я эти же помехи слышал в своей голове, когда увидел того мужика?

– Помехи – отголоски аномального излучения из Полесья, – уверенно объявил Химик. – И то, что ты их слышал в голове, на самом деле очень странно. Я вот например ничего такого… Ну, хорошо, то есть ты не можешь проникнуть в депо?

– Пока не знаю как. Надо думать.

Они замолчали. Пригоршня воспользовался паузой, чтобы срубить еще бутерброд с парой огурцов и выпить минералки. Когда добулькивал остатки, Химик спросил:

– Ты проверил все помещения, куда имеешь сейчас доступ? Тебе надо найти что-то такое, что поможет попасть в вашу оружейку и, еще важнее, в депо. Сколько времени… ого, уже почти восемь. Пригоршня, друг, нам спешить надо!

– Почему спешить? – спросил Пригоршня. – Куда ты спешишь, а, друг Химик? Что ты мне до сих пор не рассказал?

– Есть кое-что… – собеседник вдруг охнул, потом тихо застонал.

– Эй, эй, что там у тебя? – забеспокоился Пригоршня. – Кандидат, а ну отвечай! Что случилось?

– Прихватило, – слабо ответил Химик. – Нога, в смысле, как-то вдруг резко… Погоди, приму обезболивающее.

– Тебе лежать надо.

– Так я и лежу. Тут возле стола навалил гору матрасов.

– В палате лежать. И чтоб грудастая медсестричка тебе бульон подливала.

Донеслось шуршание, тихое звяканье. Пока Химик занимался собой, Пригоршня быстренько отнес поднос в кухню и вернулся, на ходу соображая, как вскрыть двери оружейки. Что хочет Химик – его дело, у Пригоршни своя цель: деньги в железном чемоданчике и голубая мечта, которую с их помощью можно воплотить в жизнь. И хаос вокруг Зоны ему даже на руку. Он доберется до тайника в поезде и тихо свалит за Периметр. Пока тут все успокоится, пока разные службы заработают… он будет уже далеко. Будет наслаждаться солеными брызгами и ярким солнцем. Одно непонятно: на что там Химик намекал вчера, прежде чем они отправились спать, что-то он говорил про экспедицию Кауфмана и связанную с ней проблему. Напрямую спрашивать не хочется, чтоб не вызывать подозрений – пусть кандидат сам расскажет.

– Все, я в норме, – сказал Химик. – Если, конечно, это можно так назвать.

Пригоршня снова уселся в кресло и ответил:

– Думал тут, что такого видел в южном крыле, что могло бы помочь. И ничего не надумал. Вот разве что… – он замолчал.

– Что?

– Да нет, оно к замкам с дверями не имеет отношения.

– Ладно, говори уже.

– Шкатулка, – пояснил Пригоршня. – Ну или коробочка. Железный ящик. Не знаю, как назвать. Он лежит у Шульца в сейфе. Там наверняка его бутылка виски стояла, поэтому сейф и был открыт, когда я вошел.

– Ящик… – повторил Химик разочарованно.

– Я и говорю: это нам не поможет. Хотя ящичек немного необычный, вернее, необычный металл. С изумрудными, как бы сказать… жилками. Такими, будто светящимися. Та плита, что перекрыла тамбур, состоит из чего-то похожего. Я только поэтому и запомнил, что…

– Это же титанит.

– Чего?

– Титанит! Пригоршня, ты какой-то простой! Титанит – материал, которым покрыты защитные экраны Периметра, та плита в бункере, стены у нас в хранилище артефактов.

– И что это значит?

– Достань шкатулку и поймем.

Пригоршня так и сделал, поставил ее на стол между собой и интеркомом. Сдвинул плоскую крышку.

– Заперта? – спросил Химик.

– Не-а, я открыл уже.

Дно выстилала плотная ткань с двумя углублениями. В одном лежал прозрачный шприц с пластиковым конусом вместо иголки, а в другом – непонятная штуковинка, вроде сгустка смолы размером с детский ноготь. Из сгустка торчали короткие тонкие иголочки.

– Опиши, что внутри.

– Сейчас, погоди. Оно… короче, странное!

Сгусток едва заметно шевелился, будто внутри него что-то перекатывалось. Этакая смоляная амеба с двумя жалами. Жала торчали в одну сторону, примерно на сантиметр, расстояние между ними было миллиметра три. Пригоршня вытянул палец, но коснуться не рискнул. Вокруг сгустка расплывалось темное пятно, будто клякса вокруг капли чернил, упавшей в воду. Пятно было… но в то же время его не было. Непривычные мысли с трудом ворочались в голове. Это – излучение. Аномальное излучение, которое он видит невооруженным глазом. И не только видит. Пригоршня вдруг подумал, что может на него как бы, ну… повлиять, что ли. Неожиданная мысль. Повлиять… как, почему? Он и сам не знал, но чувствовал, что может двигать излучение. Не в том смысле, что пальцем в него ткнуть, а как-то иначе… Да что за чепуха в голову лезет?! Он потер лоб и сказал:

– В общем, здесь лежит пластиковый шприц. И еще такая мелкая черная хрендюлина, из которой торчат две иголки. Короткие. Я лично вообще без понятия, что это, но ты, наверное, знаешь.

Химик молчал. Пригоршня, выждав немного, снова заговорил:

– Ну, так что? Раскрой мне глаза, что за зловещую ерунду я нашел.

Из динамика донеслось тихо:

– Погоди.

– Что? – насторожился он.

– Молчи.

– Да что такое?! – прошептал Пригоршня. Голос в интеркоме выдавал испуг.

– Сюда кто-то идет. По коридору.

– Как?! Но там же никого…

– Где ствол? Я же брал с собой! Где он? – зачастил Химик звенящим шепотом. В динамике зашуршало, потом стукнуло. – Есть! Что это такое… ДА ОТКУДА ОНИ ЗДЕСЬ?!

Донесся низкий протяжный звук – не рык, его точно издал не зверь, но и не человеческий крик, а что-то вообще непонятное. И потом – выстрелы. Три подряд, за ними, с секундной паузой, четвертый. И вскрик. Шелест, стук шагов… или костыля по полу? Звук удара – и опять два выстрела, но уже тише, как будто стреляли из дверного проема или даже в коридоре. Громко стукнула дверь и наступила тишина. Пригоршня застыл в кресле, сдавив подлокотники, бессмысленно таращась на интерком.

– Химик! – шепотом позвал он. – Химик, эй! Химик! Ответь!

Ответа не было.

Глава четвертая

Пригоршня достал магазины из всех пистолетов, кроме одного, который вместе с «СПС» из сейфа Шульца сунул в две кобуры на поясном ремне. Запасные магазины рассовал по карманам, а на ремень еще повесил нож. Проверил ведущий на стрелковую галерею люк – заперт изнутри; проверил дверь внизу лестницы – заперта снаружи, из депо.

Зайдя в кабинет, послушал интерком, негромко позвал: «Химик!» – тот молчал. Пригоршня вышел в коридор, но тут из динамика что-то донеслось, совсем тихо, и он метнулся обратно. Замер, вслушиваясь. По комнате – той, откуда с ним говорил Химик – кто-то ходил. Или что-то. Вроде, оно дышало, но ни зверь, ни человек так не дышат: вибрирующая горловая хрипотца с едва различимым свистом. Короткими такими посвистами, на вдохе и на выдохе. Когда ОНО прошло близко к динамику, Пригоршня различил шарканье, ну или что-то похожее. Потом легкий шорох, совсем слабый стук… ОНО то ли трогало мебель, то ли что-то сдвигало. Скрип, шуршание. Тишина.

Выпрямившись, Пригоршня отошел от стола. Что ему делать – затаиться и не издавать ни звука? Не надо неведомому врагу знать, что в южном крыле кто-то есть. Или побыстрее валить отсюда в Зону? Точно, пора валить! Что для этого нужно? Рюкзак, припасы в дорогу, хотя бы немного, и патроны к пистолетам. Побольше патронов. А еще, очень желательно, автомат.

Все инструменты находились внизу, в мастерской при депо, но в хозблоке на дальней полке он нашел старое долото и молоток. Против ворот внизу это все, как зубочистка против танка, зато дверь оружейки, раз уж магнитный замок деактивирован… Надо попробовать.

Он опустился на колени, приставил долото к замочной скважине под стальной ручкой и принялся бить. Размеренно, сильно, будто кузнец, кующий клинок. Потом все быстрее, со злостью, исступленно, а затем, успокоившись, снова размеренно. ГРУХХ! ГРУХХ! – разносилось по коридору, по всему южному крылу.

Плечо заныло, Пригоршня прошелся по коридору, повращал руками и вернулся к двери. Минут через десять в замке треснуло, хрустнуло. Он рванул качнувшуюся дверь на себя – есть!

Двери в оружейках всегда как минимум двойные: помимо внешней, стальной, обязательно должна быть еще одна – решетчатая. Так положено. Пригоршня уже приготовился к тому, что в ближайшие полчаса будет долбить второй замок, но обнаружил, что дверь-решетка сдвинута в сторону на колесиках. Это почему так? Сбой из-за выброса, и автоматика случайно сработала? В одном месте вообще все отключилось, в тамбуре плита упала, а тут – вторая дверь сама раскрылась? Ну, хорошо, раз так.

Фонарик висел на ремне, Пригоршня отстегнул его и включил. Обвел комнату лучом. Боковые, не капитальные стены были закрыты стальными прутьями от пола до потолка, на вентиляции тоже решетка.

В углу стояла пирамида на пятнадцать ячеек, пять заняты «Вихрями», малогабаритными автоматами новой модели СУ-3Г. Глушители, складывающиеся вбок приклады и магазины на тридцать шесть патронов. Магазины – снаряженные и пустые – лежали в ящиках тумбы, и там же было четыре цинка с бронебойными патронами СП-8, дырявящими вполне серьезные броники.

Вот, уже дело! Пригоршня взял один «Вихрь», вставил полный магазин, поднял, целясь в стену, сдвинул флажковый предохранитель, потом вернул его на место и набросил на плечо ремень автомата.

Ган-порно, так это называл Витя. Он невесело усмехнулся. Да уж, похоже. Это когда у настоящего мужика при виде развешенного на стене или стоящего в пирамиде оружия глаза начинают сверкать, в груди становится горячо, а рука сама собой возбужденно тянется к стволу… не к тому, что в штанах, а к огнестрелу. Пригоршня к оружию относился положительно, но настоящим почитателем все же не был. Ну, не тащился он от всяких смертоубийственных механизмов, для него они были просто рабочими инструментами.

На полке в деревянной подставке стояли десять пистолетов «Грач» – такой же был у Пригоршни – лежали магазины, на восемнадцать патронов, поблескивали цинки с боеприпасом. Дальше были два шкафа, один – нормальный железный ящик, а второй напоминал цилиндр со сдвижной выпуклой дверцей. В первом обнаружилось несколько ножей в чехлах, десять пар специальных армейских перчаток, разгрузки.

Пригоршня выглянул в коридор проверить, не объявился ли там какой-то монстр, на ходу догладывающий косточки несчастного Химика, и вернулся к шкафу-цилиндру. На дверце не было ручек или каких-то отверстий. Что ж там внутри? Ее, наверное, можно просто сдвинуть… так и есть. Открылась небольшая камера с единственной полкой и углублением-гнездом в центре. В нем, прикладом кверху, стояло короткое черное ружье.

Он задрал брови, рассматривая незнакомую машинку. Из чего она состоит вообще? Будто каменная или пластиковая, раскрашенная под черный камень. Гладкая, текучие линии, ни одного острого угла, корпус цельный, словно отлит, а не составлен из различных частей. Широкий кожаный ремешок пристегнут к двум скобам, изогнутый приклад плавно переходит в то, что у обычной винтовки называется ствольной коробкой, дальше короткий ствол овального сечения. Пригоршня достал оружие из гнезда. Неожиданно легкое. В руках лежит… приятно. Ремешок мягкий, бледно-рыжего цвета. И чем эта штуковина стреляет? Ничего похожего на приемник для магазина не видно.

На конце ствола было овальное отверстие, забранное решеткой из того же непонятного материала, что и все остальное. Причем решетка не вмонтирована в ствол, такое впечатление, что она вместе с корпусом выдута из черного стекла. Кстати, и скобы для ремешка такие же. Черт знает что! Пригоршня вышел в коридор, задумчиво оглядел его и шагнул в кабинет зампотыла, изучая винтовку. Вот тут… да, рычажок – короткая выгнутая штуковина, единственный выступ на гладкой поверхности. А, нет, есть второй: спусковой крючок, тоже непривычной формы, тонкий и длинный, плавно изогнутый.

Когда он сдвинул рычажок, оружие тихо загудело, и по крошечным отверстиям, идущим, как оказалось, поверху ствола, побежала череда алых огоньков – все быстрее и ярче. Он направил винтовку на шкаф с сейфом. Вдавил вогнутый спусковой крючок. Ход у того был тугой, пришлось заметно напрячь палец.

Огоньки на стволе погасли, гудение смолкло, а из ствола в шкаф ударил луч дрожащего марева. Такое бывает летом над разогретой крышей или над асфальтом в жару. Отдачи не последовало, но тело привычно ждало ее, и Пригоршня качнулся вперед, переступив с ноги на ногу.

Шкаф, куда уперся луч, треснул и смялся, дверцу вбило внутрь, а боковые стенки раскорячило. Пригоршня в испуге отпустил крючок, и тот сам собой медленно вернулся обратно. Луч искажения исчез.

– Ух, мать… – прошептал он.

– Что ты сделал? – донеслось из интеркома, и он подскочил, чуть не заорав с перепугу. Это было даже неожиданнее, чем то, что винтовка сделала со шкафом!

– Химик! – сипло выдохнул он. – Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебя смяло, как вот шкаф этот! Ты живой! Предупреждать надо!

– О том, что живой? – уточнил Химик.

– Что у тебя произошло?!

– Тише ты. Напали на меня.

Алые огоньки снова забегали по стволу, в корпусе загудело. Пригоршня передвинул рычажок-предохранитель обратно. Гудение смолкло, огоньки погасли. На ослабших ногах он прошел к креслу, сел, поставил ружье между колен стволом книзу и спросил негромко:

– Почему тише?

– Они где-то здесь. Я заперся, но не хочу, чтобы услышали и вернулись.

– Кто – они? Я думал, тебе конец! Думал, опять один остался! Что случилось, рассказывай!

Химик придвинулся ближе к микрофону и зашептал:

– Это измененные. Их тут шестеро… было. Кто такие измененные, знаешь?

– Вроде так называют зомбаков?

– Никаких зомбаков нету. Измененные – живые люди. В определенной конфигурации излучение Зоны гасит работу неокортекса…

Пригоршня, подняв руку ладонью вперед, перебил:

– Знаешь, что я сейчас тебе скажу?

Химик помолчал.

– Пошлешь меня подальше. Потому что ты не знаешь, что такое неокортекс, и вообще раздражен.

– Смекалистый. Яснее говори, интеллигент хренов!

– Пригоршня, интеллект – это не порок, а подспорье в жизни, – назидательно прошептал Химик. – Ладно, слушай: у нас в мозгу есть три области. Мозг рептилии, самый древний, мозг млекопитающего – чуть современнее, и кора, то есть неокортекс. Он появился относительно недавно, благодаря нему мы… люди. То есть, можем мыслить рационально. А в тех двух областях сидят самые базовые эмоции и все основные инстинкты. Это если сильно упрощать. Так вот, излучение выжигает неокортекс, управление переходит к более древним отделам мозга. Измененные – вполне живые, а не зомби, никаких этих дыр в головах и сгнивших лиц. Но они не умеют за собой следить, грязные, воняют. Еще у них надпочечники, чуть что, гонят волну адреналина, поэтому они агрессивные, сильные и быстрые. Мы ведь тоже, если стресс, можем горы свернуть, правильно? А у них, считай, вся жизнь – один яростный бессмысленный стресс. От этого и от своего образа жизни они очень быстро изнашиваются и дохнут. Но пока живы… Опасные сволочи. И еще они каннибалы. Хотя измененные – уже не люди, на мой взгляд, поэтому пожирание людей для них как бы и не каннибализм. Все понял?

– Я все понял, – ответил Пригоршня. – Я только не понял, какого черта эти твои измененные зомбари делают в Комплексе?

– Они сидели в клетках. Их биологи в лаборатории исследовали.

– А! И на клетках – магнитные замки?

– Вот именно. Главное, я ж туда заглядывал, видел, что измененные валяются вповалку. Уже когда я сам давно очнулся – они лежали неподвижно, понимаешь? Была полная уверенность, что мертвы. А получается, это просто их выброс надолго оглушил. Если бы не нога, я бы тогда вошел в клетки, проверил тщательнее, но мне было не до того. Вижу – не шевелятся, как и все люди в моем крыле. Значит, умерли. А они оклемались под утро и вышли, потому что замки были деактивированы.

– И что ж ты, все шестерых завалил? – уважительно спросил Пригоршня.

– Троих, – поправил Химик. – Первого в комнате, второго в коридоре, третьего чуть позже, выследил в вольере. А где еще трое, не знаю. Где-то бродят. Поэтому я теперь нервный и весь обвешан стволами.

– Вот и у меня новый ствол, – похвастался Пригоршня, пристукнув винтовкой по полу. – Я таки оружейку раскупорил. Там по большей части обычные «Вихри» да «Грачи», но еще нашел… сам не знаю что. Стреляет оно не пойми чем. Прозрачным лучом таким. По шкафу вот выстрелил – в гармошку.

– Пригоршня, – вздохнул Химик, – к новому оружию надо сначала примериться.

– Так вот я и примерился об шкаф. Не учи копченого, господин ученый. Чаще твоего со стволами дело имел.

– С этим – не имел. Это силовик. Силовая винтовка. Она работает от артефакта, так называемой «пустышки», там используется заряженные «пустышки» и вместе с ними…

– Ах ты ж! – Пригоршня отпрянул от ружья в своих руках и чуть его не выпустил. – Хочешь сказать, там в корпусе спрятан арт из Зоны?!

– Вернее, две половинки. Мы не знаем как, но «пустышка» внутри разделена на части. Они генерируют когерентное излучение, пучок резонирующих высокоэнергетических частиц… Э, ладно. Я, честно, ни разу не стрелял из силовика и почти не имел с ними дела.

– Да он же облучает, наверное, артефакт этот!

– «Пустышка» не радиоактивна, даже заряженная. Я слышал, там такая схема: когда сдвигаешь предохранитель, происходит то, что в лаборатории называли «первичным накоплением резонанса». Чем больше пауза перед выстрелом – тем сильнее будет энергия пучка при соскоке в более низкое энергетическое состояние. Это как бы всплеск такой, вроде направленного выброса…

– Погоди! – перебил Пригоршня. – Что ты сказал? «Мы не знаем как»? Так ствол не в твоей лаборатории склепали?

– Нет-нет, что ты. Это чужая технология.

– Что значит – чужая? Чья – чужая?

– Да не знаем мы. Эту штуку нашли в Зоне. Говорят, есть еще несколько таких, у разных людей. Кто их сделал, неизвестно. Мы заполучили две, первую исследовали, распилили на части. А вторая попала в Комплекс только что, ее поместили в оружейную вашего крыла. Дальше нужно было оформить документы, и ее бы отправили к нам. Это же не просто так – притащили патрульные из Зоны подобный девайс, и сразу в лабораторию. Есть целая процедура, все по инструкции.

– Ладно, ладно, – сказал Пригоршня. – А если его пять минут подержать, то есть включить и не стрелять? Или десять? Оно что тогда, может стену разнести? Или ту плиту, что бункер перекрыла?

– А может, взорвется от перегрузки? – предположил Химик. – Хотя вряд ли, там, наверное, предусмотрен предохранитель. И насчет несущей стены с плитой я тоже не уверен. Вот взломать с помощью силовика дверь мастерской внизу… А, Пригоршня? Как тебе идея?

– Не знаю, может, и получится. Для начала надо понять, где бродят оставшиеся зомбари.

– Да говорю ж, не зомби это…

– Стоп! – Пригоршня вскочил, схватив силовик и вслушиваясь.

– Что? – прошептал Химик.

– Я, вроде, услыхал что-то. Погоди-ка…

– Откуда услышал?

– Из коридора, тут больше неоткуда. Но это ж не могут быть твои измененные зомби, а? Как им сюда попасть, в мое крыло? Надо проверить!

Он пошел к раскрытой двери, вжав приклад в плечо и выставив вперед ствол.

– Пригоршня, а та шкатулка, что ты нашел в сейфе, в порядке? – зашептал вслед Химик. – Ящичек из титанита? Я же знаю, что в нем. Мы можем это использовать…

– Погоди ты! – прошептал в ответ Пригоршня и резко подался вперед, выставив ствол за угол. Там никого не было. Зато звук стал отчетливей: вроде что-то скреблось, а еще стучало. И доносились все это… Доносилось… Оно доносилось из оружейки, дверь которой он не закрыл!

Ничего не понимая – это состояние для него в последние сутки стало типичным, что не радовало – Пригоршня поспешил вдоль стены коридора. Какого черта, что может шуметь в той комнате? Местный домовой буянит?