Текст книги "Призрачный Сервер"

Хааш заинтересованно внимает. У меня мурашки от такого общения, но ничего, понемногу втягиваюсь.

– Узнаешь?

– Айроб! – нотки безысходности в его голосе тают.

– А подробнее?

– Наши машины. Мы прибыли в эту систему, – он запнулся, – на большом корабле. Хотели исследовать… станции Ушедших. Даргиане напали. Базовый корабль уничтожили. Мы прорвались сюда. Потом – плен.

– Ясно. И что они хотят? Как вас используют?

– Знания. Хотят изучать наши корабли.

– И за два года никто не сломался? – мне не верится.

– Мы рассказали. Показывали. После пыток. Но они не умеют. Не могут. Это наши корабли. Их трудно, – он снова запнулся, в поисках подходящего слова, – трудно адаптировать. Надо многое переделать.

– Лететь-то они смогут?

– Лететь некуда.

– На соседнюю станцию. Кто там заправляет?

– Хомо. Такие, как ты.

– С ними, что проблемы? – я вспомнил предупреждение относительно «помощи ксеноморфам» и возможных последствий.

– Там нас убьют.

– Откуда тебе знать?

– Мы разделились во время атаки. Мое крыло уходило сюда. Другое – к станции хомо. Их взяли в плен. Потом убили.

– За два года многое изменилось, – я отвечаю уверенно, хотя ничего не знаю наверняка. Но хааши – мой единственный шанс ускользнуть отсюда. Проблемы будем решать по мере их возникновения. Я не пытаюсь обмануть Аарона. Просто игровой мир без экономической системы – нежизнеспособен. Сразу прикинул, если планета принадлежит даргианам, а «хомо» владеют станцией, то они должны вести активную торговлю, что существенно снизит уровень ксенофобии. Это я знаю по опыту.

– Мы не сможем бежать.

Похоже, Аарон сломлен.

– Мы можем хотя бы попытаться! – я полон решимости. В голове быстро прокручиваются детали дерзкого плана.

– Нет.

– Почему? Ты даже не выслушал меня!

– Кораблей мало. Осталось три исправных. Нас много, – в моем сознании возник образ: хаашей в плену порядка полусотни!

– Сбежим вдвоем! – тут же нахожу взаимовыгодное решение.

В нашем общении наступает долгая пауза. Он обдумывает сказанное, о чем-то шепчется с другими пленниками.

– Если я сбегу, их убьют!

– Необязательно, – я ожидал чего-то подобного и успел подготовить ответ. – Пусть скажут, что ты действовал один, а они готовы покорно служить. Поверь, это сработает! И вообще, валите все на меня!

– Ты нам поможешь? – хааши подошли к прутьям, глядя на меня с надеждой и недоверием.

Мне вдруг стало не по себе. Что я вообще могу им обещать со своим жалким третьим уровнем? Но перспектива долгого мучительного плена – вообще не вариант, поэтому отвечаю уверенно:

– Помогу! Вы два года терпели. Еще немного продержитесь?

Хааши кивают.

Едва успел дать сомнительное обещание, как тут же выскакивает сообщение:

Доступно новое задание: «Кровные узы».

Помоги хаашам бежать со станции. Время на выполнение 50 дней.

Награда: сомнительна, неизвестна. Ваша репутация среди людей может существенно пострадать.

Пару секунд размышляю. Без пилота и корабля мне отсюда не выбраться.

Будь, что будет. Вот логаут заработает, тогда и решу, что с этим делать.

Жму кнопку «Принять».

Глава 2

Призрачный Сервер. Логин…

План побега мы с Аароном начали прорабатывать сразу же. В моем арсенале только игровой опыт, и он подсказывает: нечего тянуть.

Расстояние между прутьями клетушки таково, что даргианский шлем между ними пролазит. «Выбрасываю» предмет. Получилось удачно. Хааш без труда подбирает его, рассматривает:

– Зачем? – его непривычная, скупая манера общения иногда злит.

– Среди вас есть прокачанный техник?

Вопрос остается без ответа. Думаю, меня просто не поняли, и это странно. Что может быть проще? Хотя, два года в плену, – это, наверное, жутко. Насколько деформирована их психика?

– Мне нужен хороший техник!

Кивают. Теперь поняли. Шлем пошел по рукам, из клетки в клетку, пока не оказался у хааша по имени Митуфурол. Надо же. Наверное, когда он создавал аккаунт, большинство никнеймов уже были заняты, и бедолага просто ввел бессмысленный набор букв, или воспользовался генератором. Бывает.

– Митя, – сокращаю его имя на свой лад. В сочетании с обликом хааша, звучит комично, но он не протестует. – Взгляни на устройство в слоте. Вынуть его сможешь?

Он без труда извлекает сломанный контроллер, рассматривает его.

– Надо починить, – уточняю техническое задание. Хааши жутко тормозят. Но я не напираю. Без возможности уйти в логаут психику у любого покорежит. Это только кажется, что «реал» нам не нужен. На самом деле очень важно осознавать, – ты волен в любой момент покинуть игру и больше не возвращаться. Не знаю, кем бы я начал себя ощущать, проведя два года в обстановке полной безысходности.

Митуфурол уселся на пол, ловкими точными движениями начал разбирать устройство.

Аарон посматривает на меня с надеждой и сомнением. Стараюсь выжать из него максимум информации.

– Зачем мне имплантировали семантический процессор?

Он отвечает быстро, не задумываясь:

– Всем имплантировали. Даргиане любят командовать. Злые, когда их не понимают. На верхних палубах опасно. Быстрый обмен информацией – выживание.

– А что им надо на верхних палубах?

– Они ищут модули Ушедших. Еще – руду, источники энергии и древние механизмы.

– Для чего?

– Даргиане ремонтируют большой старый корабль. Когда все сделают, – будет война.

– С людьми?

– Людей они просто уничтожат. Их цель – захватить родную планету.

– Рабовладельцы – изгои?

Хааш кивает.

– Преступники в своем мире.

– А как к ним относятся люди?

Аарон скривился. Его гримаса мне совершенно не понравилась.

– Хомо злые, – в его голосе неожиданно проскальзывают раздраженные, шипящие нотки. – Сами за себя. Против всех.

На станции, куда я надеюсь добраться, скорее всего, правят кланы игроков. По какой причине они жестко прессуют ксеноморфов – пока неясно. Всерьез задумываюсь, как бы не оказаться между жерновами, и, кажется, нахожу приемлемое решение, но Аарону пока ничего не говорю. Рано, да и не понравится ему.

Тем временем Митуфурол уже собрал устройство и теперь, переминался с ноги на ногу, поглядывая в мою сторону.

– Ну? Чего завис? – мой грубоватый тон его совершенно не задевает. – Докладывай.

– Починил.

Я впечатлен.

– Так давай испытаем! Отключи мой ошейник.

– Не могу, – хааш виновато смотрит в пол. – Нужен источник энергии.

– Ладно, контролер пока спрячь, – оборачиваюсь к Аарону. – Нам потребуются микроядерные батареи. Штук семь-восемь. Сможешь достать?

Он задумался, затем кивнул:

– Наполовину разряженные. Скоро придет надсмотрщик. Время работать. Я постараюсь добыть батареи. Теперь скажи, как мы сможем бежать?

– Это моя забота, – свой единственный козырь я выложить не готов. Наблюдая за поведением хаашей, понимаю, – они в большинстве сломлены и смирились со своей участью. Даргиан откровенно боятся. Нет, доверить им свою тайну не могу. Это глупо.

От дальнейших расспросов меня избавило появление работорговца. Он экипирован для выхода в открытый космос. Молча открывает клетки и тут же выходит.

Хааши надевают экипировку. Следую их примеру, выхожу в коридор. С десяток даргианских дронов контролируют обстановку. Карлик молча раздает микроядерные батареи. По одной на каждого. Вставляю элемент питания в слот. Тридцать процентов заряда. Негусто.

Щелкает коммуникатор, по связи проходит команда:

– Шевелитесь!

Испытываю нездоровый прилив сил. У меня начался непонятный драйв, каждое мгновенье воспринимается остро. Ненависть к даргианам никуда не исчезла, но затаилась, злобно выглядывает из-за баррикады, возведенной здравым смыслом. Сейчас нельзя допускать глупые выходки. Бреду покорно, головы не поднимаю. Взглядом перетасовываю иконки интерфейса, ищу нужную опцию. Ага. Карта не заблокирована. Это замечательно. Территорию я исследовать не успел, и сейчас наш маршрут прочерчивается тонкой нитью, среди вездесущего «тумана войны».

Путь ведет на палубу ниже. Помечаю вертикальную шахту. Похоже на неработающий гравитационный лифт. Спускаемся по скобам, примерно посередине замечаю мерцание силового поля. Очень тревожное наблюдение. Сейчас энергетическая преграда спокойно пропускает фигуры хаашей, лишь слегка искрится, а вот в случае тревоги может стать непроницаемой. Следует готовиться к наихудшим вариантам развития событий. Незаметно осматриваюсь, нахожу взглядом полусферические нашлепки на стенах шахты. Скорее всего – эмиттеры. По возвращении надо будет расспросить хаашей.

Миг – и защита остается позади. Датчики на ободе забрала меняют цвет. Теперь вокруг царит вакуум.

Обстановка для меня непривычная. Делаю неуклюжее движение, чувствую, как к горлу подступает тошнота. Невесомость?

Мой вестибулярный аппарат в полной прострации. Невольно отпускаю скобу, и чувствую, что свободно плыву. В поисках точки опоры бестолково взмахиваю руками, ударяюсь о стену, отскакиваю. Хааши спускаются ловко. Надсмотрщик уже внизу, стоит, глядя на меня, – наверное, ему прикольно наблюдать за новичком.

Позволяю даргианину насладиться зрелищем. Пусть думает, что я ни на что не годен. На самом деле приступ тошноты быстро прошел, вспомнись былые навыки. Лет десять назад мне пришлось провести немало игрового времени в симуляторе космической станции. Работенка та еще, – плавая в невесомости, приходилось решать разные технические головоломки, но пригодилось же!

Завершив рикошетировать в шахте гравилифта, выплываю наружу, широко развожу руки, втайне упиваясь ощущением свободного полета, старательно подавляя инстинктивный страх. Неуклюже ударяюсь о выступ какой-то надстройки, отскакиваю вверх, беспомощно плыву в объятья бесконечности.

Конечно же, мне страшно, но риск оправдан: с высоты я вижу внешнюю стартовую площадку, делаю скриншоты, чтобы в спокойной обстановке изучить их.

Даргианин занервничал. За потерю пленника его вряд ли накажут, респаун так или иначе вернет меня в клетку, а вот задержка, связанная с моим полетом, судя по всему, может выйти надсмотрщику боком. Хааши замерли, провожая меня взглядами. Стоят они уверенно за счет особого состава, нанесенного на подошвы скафандров.

Вдогонку мне устремляются дроны. Настигают быстро, захлестывают мои руки длинными гибкими манипуляторами, буксируют назад.

Даргианин зол, но врезать мне не может. Снова щелкает коммуникатор, раздается его надтреснутый голос:

– Запомни, ногу ставить только на ровную поверхность! – инструктирует он. – Почувствовал сцепление?

Киваю. Обе подошвы моей экипировки как будто прилипли к поверхности.

– А как же идти?

– Делаешь скользящее движение, – скупо пояснил тот. – Еще раз задержишь – три смерти в камере!

Ладно. Усвоил. Скользящим движением разрываю сцепление, затем впечатываю подошву в ровную поверхность. Получилось. Так, теперь вторая нога…

Хааши, в отличие от меня, идут быстро. Способ передвижения им привычен. Я заметно отстаю, но стараюсь, и вскоре уже довольно сносно переставляю ноги. За мной неотступно следует один из дронов.

Красотами космоса я полюбоваться не успел. Лишь изредка во время коротких передышек, делаю моментальные снимки, благо этого проконтролировать никто не может.

Хааши далеко опередили меня. Удивляюсь их ловкости и координации движений. Впереди возвышается вздыбленный вал, состоящий из руин каких-то уничтоженных надстроек. Они преодолевают препятствие длинными точно рассчитанными прыжками, двигаясь от опоры к опоре. Мне бы так научиться, а то план побега трещит по швам. За нами наверняка будет погоня, а я ползу, как черепаха!

Ошейник неожиданно сжимается, начинает душить. Из-за поворота узкой тропы появляется надсмотрщик. Он зол.

Развожу руками, давая понять, что и так стараюсь.

Лица даргианина не вижу, забрало его гермошлема глухое, непрозрачное. Как он воспринимает окружающее – полная загадка. Может, внутри смонтирован экран, а может, у него какая-то уникальная способность имеется?

Дышать становится трудно. Хриплю.

Он подходит ближе, что-то зло, неразборчиво бормочет, затем неожиданно в слоте моей экипировки появляется непонятное устройство.

Ошейник чуть ослабляет хватку.

– Смотри, куда собираешься идти!

Не совсем понимаю смысл его требования, но подчиняюсь. Нахожу ровную площадку приблизительно посередине разрушенной надстройки. Внезапно тонкая ломаная линия курса возникает в глубине проекционного забрала, мозг машинально обрабатывает полученную информацию, ноги сами приходят в движение, и я серией прыжков достигаю избранной точки!

Вау!

Аж дух захватило! Пока дрон и надсмотрщик подтягиваются, изучаю негаданный подарок.

Автомат движения. Выполнен по технологии хаашей. Может использоваться всеми существами гуманоидного телосложения. Вам следует наметить точку назначения, и система сама рассчитает необходимые усилия.

Круто!

Лишь бы даргианин не отобрал по возвращении! Полезнейшее устройство, без него продвигаться по изуродованной обшивке станции – сплошное мучение.

Быстро наверстываю отставание. Сегодня я послушный и полезный пленник. Готов взяться за любую работу!

За валом искореженного и оплавленного металла взгляду неожиданно открывается огромное ровное пространство.

Невольно замираю. Обшивка станции на этом участке не повреждена, но чувство замешательства вызвано не этим! Посреди обширной площадки, впившись захватами в специальные пилоны, покоится огромный космический корабль!

«Однако досталось же ему!» – мой взгляд скользит по плавным обводам корпуса, замечая множество пробоин и повреждений. Хааши уже трудятся, разбившись на группы. Одни снимают ромбовидные покореженные бронеплиты, другие осматривают коммуникации, третьи несут и устанавливают на восстановленные крепления новые сегменты брони.

В стороне замечаю режущее глаз сияние. Поодаль работают даргиане. Их низкорослые коренастые фигуры ни с кем не спутаешь. Вооружившись плазменными горелками, они вырезают из обшивки станции ромбовидные пластины.

Начинаю спуск, по возможности делаю панорамные скриншоты.

Первое впечатление, конечно, потрясающее, корабль, действительно, большой, метров сто в длину, не меньше, но, вспомнив космических левиафанов, дрейфующих неподалеку от станции, начинаю понимать, что трофей даргиан в сравнении с ними – кроха.

Не знаю, почему хааши уверены, что с его помощью можно атаковать и захватить планету?

Ну, поживем – увидим.

* * *

В тот день мне пришлось много и тяжело работать.

Станция, как выяснилось, все-таки обладала собственным гравитационным полем. Я не сразу обратил внимание, что прыжки, которыми управлял автомат движения, имели баллистическую траекторию, но как только меня отрядили на транспортировку бронеплит, искусственная сила тяжести дала о себе знать. Ее источник, как растолковали хааши, располагался где-то в неизученных глубинах станции.

Таскать многотонные заготовки оказалось очень непросто. Намучился так, что к окончанию смены едва ноги волочил. Хааши держались куда лучше, они были сильнее, да и наловчились давно.

За мной неотступно следовал один из дронов. Я исподволь изучал его, недоумевая, зачем даргианам пленники, если можно использовать машины? Они ведь наверняка более точны и эффективны в работе?

Близко к кораблю меня не подпустили.

К вечеру у меня накопилось множество вопросов, но, вернувшись в тесную клетушку полутемного отсека, я не нашел сил для беседы с хаашами.

Глаза слипались. Чувства голода или жажды я не испытывал. Всем необходимым мое бренное тело сейчас обеспечивал модуль индивидуального поддержания жизни, встроенный в вирткапсулу, а вот сон требовался обязательно.

* * *

Поспать удалось недолго. Разбудил меня настойчивый сигнал мнемонического интерфейса. Эманации чуждого рассудка пробились сквозь защиту, окатили чувством тревоги.

– Ну?

– Десять микроядерных батарей, – отчитался Аарон. – Треть заряда в каждой. Этого достаточно?

Хааши, что двужильные? Никто из них не спит.

Стряхиваю одурь тяжелого сна. Пора заняться делом. Просматриваю сделанные скриншоты, некоторые пересылаю Аарону. На снимках отчетливо видны истребители в стартовых ячейках. Их семь. К площадке запуска ведет ответвление «дороги», – прихваченные сваркой металлические листы, проложенные поверх разрушенных надстроек.

Меня интересует вопрос: зачем выбираться на поверхность станции? Почему мы двигались столь опасным и неудобным маршрутом? Разве к пусковой площадке и древнему кораблю нельзя добраться по тоннелям?

Хааш отвечает охотно.

По его словам, даргиане отвоевали для себя лишь с десяток отсеков. Вокруг царит древняя техносфера Ушедших. Большинство прилегающих коридоров блокированы защитными установками. Время их респауна примерно восемь сегов, – Аарон пользуется непонятными мне единицами счисления времени и расстояния. Мы с трудом находим общий язык. Крепко же он вжился в образ ксеноморфа!

Я тяжело задумался. Аарона жаль. Ведь наверняка был нормальным парнем, решил подзаработать на альфа-тестировании, а что в итоге? Теперь его психика необратимо деформирована? Пусто и неуютно стало на душе. Мне еще крупно повезло. Я получил уже более или менее обкатанную модель имплантата, и к прямому нейросенсорному контакту адаптировался в условиях щадящих игровых реальностей.

Мысли текли невеселые. Теперь уже не вызывало сомнений, что «закрытое альфа-тестирование» стало полигоном для испытаний нового девайса. Интересно, сколько игроков пришли сюда в первой волне, и есть ли среди них выжившие?

«Альтернативный старт» тоже нашел объяснение в рамках зародившейся у меня теории. Из каждого испытуемого здесь по определению пытаются выжать все возможное. Разработчиков, прежде всего, интересуют критические, стрессовые ситуации. Им неинтересна реакция игрока на плавную прокачку персонажа или заурядные события.

Кому непонятна моя логика, поясню. Тут создается «игра будущего». К моменту ее релиза[3]3
  Релиз – выпуск окончательной версии программы – готового для использования продукта. В релизе обычно собирают все версии и обновления, и выпускают конечный продукт со всеми исправлениями, который не нужно обновлять, так как он является последней версией ПО.


[Закрыть], необходимо свести к минимуму риск гибели или умопомешательства среди игроков. Разработчики должны накопить статистику, создать базы нейрограмм, оптимизировать уровни обратной связи, чтобы массовый пользователь получал невероятные по степени реализма ощущения, без риска угодить в морг или психушку.

Выводы из таких размышлений следовали неутешительные. Выжить (в прямом смысле), будет ох как нелегко. Мне придется принять правила игры, действовать жестко, но осмотрительно, если не хочу стать очередной «декорацией» уровня, или того хуже – уподобиться хаашам. Взять, хотя бы, Аарона. Допустим, он вырвется из плена. И что дальше? Сможет ли его сознание, перерожденное длительным воздействием имплантата, вернуться в «реал»?

Думаю, он ужаснется. Его настоящая физическая оболочка вот уже несколько лет находится под опекой режима «инмод». Но это еще не самое страшное. Он ведь осознает себя хаашем, думает и действует как ксеноморф! Вот-вот. Не завидую игрокам, польстившимся на экзотические способности иных космических рас. Наверняка в их имплантатах есть дополнительные нейросети, ненавязчиво, день за днем, капля за каплей, изменяющие образ мышления.

Почему я так решил? Ну, интуитивно поняв суть происходящего, детали домыслить несложно. Достаточно понаблюдать за даргианами. Много ли в них человеческого?

Возможно, я жестоко заблуждаюсь и каждый «разумный ксеноморф» – это модуль искусственного интеллекта, наделенный не только определенным складом мышления, но и индивидуальностью?

Не возьмусь сейчас судить однозначно. Насколько мне известно, еще никому не удалось создать полноценный ИскИн.

Удивлены? Думали, я ничем не интересуюсь, кроме игр? Заблуждаетесь. В век высоких технологий процесс самообразования идет постоянно и ненавязчиво. Да и работа по найму наложила свой отпечаток. Помните, я упоминал симулятор орбитальной космической станции? Гемплей там нудный, я бы сказал – отстойный, но есть одна важная особенность: прохождение квестов требует реальных знаний. Такие образовательные «игры» прочно заняли свою нишу, и часто их прохождение становится первой ступенькой реальной карьеры.

На сленге их называют «драгами»[4]4
  Драга – механическое приспособление, используется для разработки россыпей, извлечения из них ценных минералов (чаще всего – золота, серебра) и укладки шлака в отвал.


[Закрыть]. За такими симуляторами пристально наблюдают корпорации, – ведь в киберпространстве это самый легкий способ отыскать крупицы золота среди обильного шлака.

Спросите, что я там делал? Работал. Вкалывал по-черному, чтобы нанести немного позолоты, придать богатым бездарям притягательный вид самородков.

Ну, все, хватит.

Я в игре. Ставки предельно высоки. Перчатка брошена, вызов принят.

И больше ни звука об этом. Неприятно, но факт: мои нейрограммы читают и анализируют.

* * *

Хааши терпеливо ждали.

Я изучал скриншоты и планировал побег. Некоторые изображения скидывал Аарону, сразу задавая вопросы:

– Здесь силовое поле. Как мы его пройдем?

Он морщит лоб.

– Стрелять по эмиттерам. Будет взрыв. Декомпрессия.

– Тут есть аварийные переборки?

Хааш кивает. Делает пометки на схеме. Мы постоянно обмениваемся с ним короткими сообщениями.

– Они отсекут погоню?

– Задержат. Ненадолго. Придется быстро бежать. Даргиане пошлют дронов.

– В кабине истребителя хватит места для двоих?

– Будешь стоять и крепко держаться. Я управляю. Долетим быстро, но будет неприятно. Перегрузки при маневрах. Гасителям инерции нужен полный заряд накопителей.

Переживу как-нибудь.

У меня в голове роятся сотни вопросов. Расспросить хочется о многом. К примеру, кто такие Ушедшие? Пришлось одернуть себя, напомнить: «не время сейчас».

– Митя? Проверил контроллер?

В сумраке раздался шум, возникло движение. Митуфурол встал, сгорбился. Низкий потолок не позволяет хаашам выпрямиться в полный рост. Он зачем-то попытался просунуть голову между прутьями, но не получилось. Шумно угрожающе засопел, вытянул длинные жилистые руки. Вижу его раскрытую ладонь, на ней поблескивает небольшое устройство. Длинные многосуставчатые пальцы дрожат. Чего он так разнервничался? Боится?

И тут до меня дошло. Аарон сказал о декомпрессии. С подобным явлением я еще не сталкивался, могу представить его чисто теоретически, а вот пленникам оно наверняка знакомо.

– Есть вероятность, что переборки не сработают?

Аарон кивнул:

– Механизмы старые, – скупо ответил он.

Я понял: им всем грозит гибель, респаун, и снова смерть. Сколько это продлится, никто не знает. Во взглядах хаашей читался страх, ожидание неизбежных мучений. Они будут умирать и возрождаться в тесной клетушке, пока даргиане не восстановят атмосферу.

Возможно, карлики не станут торопиться.

Пока я мрачно размышлял, сутулые фигуры хаашей передавали друг другу отремонтированное устройство и шлем, из которого оно было изъято. Правильно. Незачем оставлять улики, давать даргианам повод для дальнейших репрессий. Я все сделал сам. И Аарона принудил к побегу, пригрозив оружием – мне нужен пилот.

Я пообещал им вернуться, но понятия не имею, смогу ли сдержать данное слово?

Пытаюсь отмахнуться, ожесточенно ответить: «Здесь каждый сам за себя!» Не очень-то помогает.

Мне передают отремонтированное устройство и шлем. Каргонит сбрасываю в инвентарь. Пытаюсь поместить контроллер ошейников в слот своей экипировки – получается!

Вновь движение рук. Теперь у меня еще и горсть микроядерных батарей. Семь штук! Три Аарон решил использовать сам. Да уж, заряд невелик, на час автономии от силы. Двумя снаряжаю короткоствольный автомат. Одну вставляю в слот пистолета. Тяжелая снайперская винтовка сегодня не у дел. Оставшиеся четыре – питание скафандра.

Готово.

Тут же снимаю всю экипировку. Хааши смотрят на меня с недоумением.

– Когда мы начнем? – в вопросе Аарона звенит напряжение. Он не понимает моих действий, и, само собой, ничего хорошего ему на ум не приходит.

– Сейчас.

– Аш сильный. Надень броню.

– Нет, – вплотную подхожу к прутьям решетки. – Дотянешься?

Хааш горбится. Его массивная голова, покрытая грубой кожей, с редкими пятнышками рудиментальных чешуек, медленно склоняется набок, он приоткрывает пасть, жарко выдыхает:

– Зачем?

Деактивирую его ошейник, передаю пистолет, приказываю:

– Бей меня! Только следи, чтобы жизнь удержалась процентах на двадцати!

– Хомо, я не понимаю!

– Бей говорю! А вы орите и топайте!

Аарон колеблется.

– Верь мне!

В глазах ксеноморфа – тоска. Не представляю, какие чувства борются сейчас в его душе?

Хааши вдруг начали притопывать. Ощутимая вибрация прокатилась по полу. В ней ощущается глухая, но выразительная ритмика, словно волна их долго сдерживаемой ярости внезапно выплеснулась, заставляя дрожать переборки.

Секунда, другая, третья…

Аарон зарычал, врезал мне. Острые когти вспороли кожу на груди, брызнула кровь.

Еще… Еще… Еще…

Ритм вибраций ускорился. Лязгнула дверь. Первыми в отсек ворвались дроны, крутанулись вокруг оси в явном замешательстве. Их вариаторы целей не могут расставить приоритеты в царящем хаосе. Миг, и они сфокусировались на Аароне, распознав в забрызганном моей кровью хааше агрессора. Разряды парализаторов перехватывает его сородич, медленно оседает.

В дверях появляются две низкорослые фигуры.

Читаю маркеры.

– Аш, сука, иди сюда! – хриплю, но даргианин меня услышал. Он ничего не опасается, чувствует себя полным хозяином положения. Жестом отзывает дронов, идет к моей клетушке, по ходу наслаждаясь видом хаашей, которых душат рабские ошейники. Аарон молодец, соображает, тоже падает, хватаясь за горло.

Дверь моей камеры с визгом сдвигается вбок.

Аш уверенно входит внутрь клетушки. Его маленькие глазки горят жаждой крови. Мой жалкий вид только подстегивает даргианина.

Бьет он коротко, со знанием дела. От удара перехватает дыхание, полоска жизни проседает до четырех процентов.

Аффект!

Глаза застилает кровавая дымка. Рывок, удар, хруст проломленной кости, снова удар. Дроны не вступают, – у них приказ. Во взгляде Аша злое недоумение. Он устоял на ногах, жизнь снесло только наполовину, но я не останавливаюсь, бью снова и снова, не давая ему опомниться.

Новый уровень!

Второй даргианин испугано попятился. Еще секунда – и сбежит! Кто-то из хаашей, задыхаясь, успевает схватить ненавистного карлика за ногу. Это Митуфурол. Мышцы на его шее вздулись, побагровели. Держись Митя!

Ударом ноги сношу даргианину половину хитов. Бью исступленно, но все заканчивается быстро. Подручный Аша оказался всего лишь десятого уровня.

Теперь взять себя в руки! «Аффект» по-прежнему работает, соображаю туго, рефлексы рвутся в бой, им не дают покоя дроны.

Быстро лезу в инвентарь. Полная экипировка!

Система поддержания жизни мгновенно включается в работу. Тревога не поднялась. Крики из отсека пленников – явление заурядное.

Полоска моей жизни резко подрастает, кровавое наваждение отпускает рассудок. Стремная эта способность, однако.

Быстро обыскиваю Аша. Ага, еще один контролер рабских ошейников, жаль его не извлечь, встроен в броню. А где же ключи от камер?

Только сейчас приходит на ум, что доступ мог открываться через мнемонический интерфейс! Срываю с карлика экипировку, успеваю заметить какие-то навороченные устройства в слотах. Потом разберусь. Дронов не трогаю намеренно. Они наверняка ведут запись. Пусть ни у кого не вызывает сомнений, что я и только я виноват в случившемся!

Вскидываю автомат, стреляю в замок камеры Аарона. А вот теперь – пора!

Двумя очередями срезаю дронов. Дымясь и искря, они с грохотом падают на пол.

Аарон уже рядом. В полной гермоэкипировке и при оружии.

– Бегом!

Нас провожают десятки взглядов. В них теплится искра надежды. Хомо не обманет?

Откуда вам знать, бедолаги?

* * *

В коридоре пусто. Во-первых, большинство даргиан ушли в рейд. Во-вторых, шум здесь мало кого тревожит. Аш, как я понял, над пленниками измывался регулярно, его ночные бдения с воплями и даже со стрельбой не в новинку.

Бежим молча.

Системы экипировки уже почти восстановили мою жизнь, но ресурс расходников катастрофически тает.

За очередным поворотом патрульный дрон. Успеваю снять его, прежде чем поднялась тревога, но взрыв отдается гулким эхом. Сообразят!

Но мы уже практически у цели! Впереди небольшой проходной отсек, в нем обустроен пост охраны, чуть дальше расположена шахта гравилифта, перекрытая силовым полем.

Мы с Аароном одновременно врываемся в караульное помещение. Двое даргиан нападения не ждут, хотя тревога у них все же сработала: в объеме голографических мониторов быстро переключаются каналы наблюдения. На одном из них, при смене кадра видно, как десятка два карликов выбегают из жилых отсеков.

Сработали чисто. Теперь бегом к шахте!

Многое в моем плане побега зиждется на везении. Взять хотя бы эмиттеры силового поля. Они расположены с нашей стороны. Это логично. Даргиане опасаются нападения извне. Но теперь они станут умнее, наверняка продублируют силовые установки.

По коридорам уже катится топот.

Аарон внезапно перехватывает инициативу.

– Держись! – он шагает вперед, вскидывает оружие, одной рукой хватается за крепежную скобу, и начинает стрелять вглубь шахты.

Я бросаюсь на пол. Ногами обхватываю какую-то вертикальную стойку, руками цепляюсь за толстую, внушающую доверие трубу, проложенную вдоль пола.

Из шахты гравилифта внезапно вырывается сноп пламени и тут же гаснет, – его сбивает ревущий воздушный поток.

Взрывная декомпрессия, – это страшно, поверьте. Воздух устремляется в пробоину со скоростью урагана. Мимо проносятся различные предметы, тела, оборудование, но локальная катастрофа длится недолго, секунд десять-пятнадцать.

Рев стихает по мере того, как теряет плотность атмосфера.

Мигнул и погас свет. Аварийные переборки так и не сработали. Все, кто не экипирован в скафандры, сейчас ушли в респаун. Очень надеюсь, что эта функция не распространяется на боевых дронов. По идее, они относятся к классу предметов.

Я продолжаю судорожно держаться, пока плеча не касается Аарон:

– Можно идти! – хааш полон мрачной решимости.

* * *

Дерзкий побег и удар декомпрессии, оказались для даргиан полной неожиданностью. Расслабились работорговцы.

Спускаемся быстро, но осторожно. Воздушный поток, отбушевавший в теснине вертикальной шахты, сломал и вырвал из креплений множество скоб. Через несколько минут нашим взглядам открылся клубящийся выброс, состоящий из кристалликов льда, хлопьев кислородного снега, разреженного газа и различных предметов.

Включаю автомат движения, намечаю взглядом точку на поверхности станции, отталкиваюсь от нижнего среза разрушенной шахты гравилифта, плыву между выступами оплавленных надстроек.

Сердце замерло. Любой обломок (а их вокруг предостаточно) столкнувшись со мной, может нарушить герметичность экипировки и изменить курс точно рассчитанного прыжка.

Параллельно мне движется долговязая фигура хааша. Мы пересекаем туманное пространство в границах декомпрессионного выброса. Звезды подергиваются дымкой, все происходит в абсолютной тишине.

Удар.

С силой впечатываю подошвы в ровную поверхность. Одна нога теряет опору, скользит. С трудом удерживаюсь от панических движений, успеваю ухватиться за подвернувшийся под руку элемент надстройки.