Текст книги "Запрещенный контакт"

Никита кивнул. В воображении появилась яркая четкая энергетическая матрица организма.

– Это и есть «сущность»?!

– Угу, – кивнул храмовник. – Энергии гиперсферы напитывают здесь каждый предмет, каждую тварь. Возьмем мургла. Допустим, его убили. Что станет с энергоматрицей?

– Исчезнет, – уверенно ответил Никита. – Угаснет вместе с жизнью. Ну, возможно, тепловой контур остывающего тела еще какое-то время будет заметен.

– На самом деле все сложнее. Его сущность останется. И сохранит структуру на протяжении семи-восьми часов. Сознание мургла отделится от собственного остывающего тела, продержится еще некоторое время в виде сущности. Даже будет понимать происходящее.

– С трудом верится!

– Но это факт. Большинство сущностей распадается с рассветом, – их уничтожает излучение центрального энергетического сгустка, куда вливаются все вертикали.

– А если найти убежище?

– Соображаешь! – удивился храмовник. – Действительно, день можно переждать. Но на это способны лишь немногие. Например, некоторые животные, – их сущностями руководят инстинкты.

– А разумные существа?

– Твари, – без злобы поправил его Макс. – И они тоже. Особенно из древнейших родов. Тех, кого логриане завезли сюда сотни тысяч лет назад.

– А люди?

Макс кивнул, но тут же уточнил:

– Есть специальные методики тренировок. Готовить себя нужно при жизни. Осознать возможности, овладеть ими. Я, например, умею структурировать окружающую энергию. Хочешь спросить, что в коробочках? – он проследил за взглядом Никиты. – Примитивные энергоматрицы, созданные силой мысли. Я думаю о покорности мургла, о его привязанности к людям. Формирую командный образ. Затем усиливаю его, помещаю полученную сущность внутрь защитного контейнера. Утром я раздам контроллеры мурглам, и они станут выполнять приказ любого человека, чей образ хранит созданная мной матрица.

– И почему же вы до сих пор не правите миром?

– Контроллеры работают недолго и нестабильно, – охотно пояснил Макс. – Те твари, что обладают собственной волей, в конце концов, преодолевают воздействие. Да и на создание устройств уходит слишком много жизненных сил. Изготовив штук двадцать таких коробочек, я пластом пролежу неделю, как минимум. И не факт, что встану. Мурглы вообще-то и так работать будут. За еду. Они твари незлобные.

– Так зачем же тогда контроллеры?

– Тренируюсь, – ответил храмовник. – Хочу создать универсальную микросущность. Чтоб на всех воздействовала безотказно. Тебя-то ведь приплющило на минуту? Значит, все правильно делаю.

Никита побледнел.

– Так ты на мне испытания проводил?

– Ну а как ты думал? – усмехнулся храмовник. – На ком же еще эксперименты ставить? Пользы от тебя никакой. Все одно – через недельку загнешься. Слабоват ты для Первого Мира.

Диспейсер в ярости вскочил.

– Без глупостей, – предупредил его Макс. – Ступай, куда шел. И поосторожнее снаружи. Ночь все-таки. Лучше бы выспался. С утра снова камни будешь таскать. Вместе с мурглами.

Никита его последних слов не расслышал. Пытаясь унять подступившую к горлу ярость, он вышел из казармы.

До утра диспейсер бродил по расположению храмовников, но ничего толкового придумать не смог. Он оказался в абсолютно чуждом для него мире, без привычных и надежных средств к выживанию.

«Из любой, даже самой отчаянной ситуации должен найтись разумный выход», – мысленно твердил он, глядя на поросшие лесом горные склоны.

Между деревьями изредка мелькали сиреневые сполохи света. Часто до слуха доносился хруст сломанных веток и чьи-то угрожающие вопли.

Аутотренинг не помогал. Единственное, на что он сейчас мог решиться, – это остаться в лагере еще хотя бы на пару дней, понять, так ли все страшно и безысходно?

Или храмовники нарочно пугают меня?

Глава 3

Система Ожерелье…

Кречетов вернулся в командный модуль станции, пребывая в мрачном расположении духа.

У Райбека Дениэла несомненный талант: умеет он найти проблемы, решать которые приходится другим.

Адмирал уселся в кресло, вызвал Илью Панкратова – старшего офицера дежурной смены мнемоников.

Выслушав доклад о положении дел, он перешел к конкретным вопросам:

– Как проходят испытания комплекса «Антарес?» – речь шла о полученном недавно оборудовании.

– Прогресс невелик, – ответил Панкратов. – Скажу прямо: технология откровенно сырая. Тестовый объект с грехом пополам сканируем на удалении в километр от станции. С увеличением расстояния нарастают помехи.

– Скверно, – не скрывая досады, произнес Кречетов. – Наши «высокие технологии» опять оказались бесполезны?

– Идет нормальный рабочий процесс. После серии тестов отправим рекомендации разработчикам. Вспомни, как было с экранирующим покрытием. Рано или поздно результата добьемся.

– Вот именно. «Рано или поздно». Такие формулировки меня не устраивают!

Панкратов удивился. Адмирал сегодня какой-то нервный. Еще вчера он к испытаниям «Антареса» особо пристального внимания не проявлял.

– Случилось что? – осторожно поинтересовался галакткапитан.

– Мне нужно сканировать Первый Мир.

– А в чем задача? Карты полушарий давно составлены. Обыкновенная оптика справляется неплохо. Есть подробные изображения большинства наземных объектов.

– Необходимо провести глубинное исследование, – уточнил адмирал. – С фиксацией подземных пустот и обнаружением энергоматриц. Есть идеи?

Панкратов был лучшим специалистом в таких вопросах.

– Ну, парочка вариантов, конечно, имеется, – подумав, ответил он. – Можно, например, использовать методику храмовников для изучения глубинного рельефа отдельных участков местности.

– Нет, не пойдет. Для психики опасно, да и подготовленных специалистов мало. – Кречетов прекрасно представлял, о чем речь. Методикой он владел лучше других офицеров станции и по собственному опыту знал: процесс отделения разума от тела сложен, рискован, а результат вовсе не гарантирован. Особенно при глобальном масштабе задачи, ведь изучить нужно не отдельный регион, а всю планету, причем в сжатые сроки.

– Тогда остаются вертикали, – выслушав его, ответил Панкратов. – Если внедриться в силовую линию, скользящую по всей поверхности Первого Мира, то с ее помощью вполне можно вести сканирование на большие глубины.

Адмирал задумался.

Точный район поиска неизвестен. Мысль об использовании вертикалей хороша, тут не поспоришь, но опять-таки, площадь их воздействия ограничена. При таком способе исследования мнемоник будет получать данные с узкой полосы, метров десять-пятнадцать, не больше.

– За идею спасибо, подумаю.

Экран связи погас.

«Как ни крути, а наши технические возможности ограничены». – Кречетов перебрал уме еще несколько вариантов, но ни один из них не отвечал критериям быстрого, эффективного и масштабного поиска.

Вот и получается, что Райбек Дениэл прав. Термин «технологическое рабство» придуман не им, но археолог, использовав эту фразу, абсолютно точно охарактеризовал ситуацию текущего момента. «В обычном космосе мы едва ли не всемогущи, – размышлял Кречетов. – Но стоит лишь погрузиться в гиперсферу, и богоподобные возможности мгновенно исчезают. В условиях энергетической вселенной мы – дети, делающие первые робкие шаги».

«Путь к центру сущего…»

Фраза крутилась в голове, не давала покоя.

Он открыл сейф, достал оттуда микрочип. Прошло три года с тех пор, как подтвердилась информация о прыжке, совершенном Анваром Тагиевым. Ганианец лично передал адмиралу Мищенко полноценный файл сканирования, но запись уникального события, опровергающего все современные знания о структуре гиперсферы и устройстве Вселенной, держали под грифом «совершенно секретно». Логриане по этому поводу хранили стойкое молчание, но пошли на серьезные уступки в других вопросах.

«Когда на одной чаше весов лежит бессмертие для всего Человечества, а на другой – взрывоопасные знания, к использованию которых цивилизация попросту не готова, что в конечном итоге перетянет? – размышлял адмирал. – А если Райбек прав в трактовке символов и предначертанных ими событий? Ситуация сложная. Что, если напрямую обратиться в Логрис, вновь задать древним личностям вопросы, на которые они не дали ответа?»

Неприятностей Кречетов не боялся, хоть и получил недвусмысленный приказ: тему закрыть, логриан не беспокоить. «Но в свете новых обстоятельств надо действовать. Не сидеть же сложа руки?.. – Он встал, прошелся по просторному отсеку. – Дать официальный ход полученной от Райбека информации? – Адмирал мысленно перебирал варианты, отвергая их один за другим. – Это ни к чему не приведет. Все упирается в технологии. Мы неспособны произвести глубинное сканирование Первого Мира. Однако у логриан наверняка есть такая возможность!

Да и они ее утаивают.

Никто не позволит мне резких выпадов в сторону «братьев по разуму». Здесь не последнюю роль играет разница временны́х потоков, – размышлял он. – Для меня очередное Смещение наступит через девять лет. Но по меркам Обитаемой Галактики до грядущего события еще целая эпоха. Сегодняшние сенаторы из Совета Безопасности Миров и прочие высокопоставленные чиновники за это время успеют счастливо состариться и уйти в Логрис. Для них важнее сохранить право на бессмертие личности. Вот такая невеселая арифметика, замешанная на психологии эгоизма.

Да к фрайгу! – он разозлился. – Цена вопроса слишком высока!»

Кречетов вернулся к столу, взял микрочип, скопировал информацию, полученную от Дениэла, отдал несколько распоряжений по сети станции, затем прошел в комплекс связи.

Сев в кресло, адмирал ощутил, как вокруг него сгущается воздух.

На голографической панели вспыхнул сигнал. Плавающий канал гиперсферной частоты был сформирован, мнемоническая защита установлена, осталось лишь указать абонента.

Кречетов коснулся текстоглифа, шифрующего командную последовательность экстренной связи с Логрисом.

Цифровое пространство логра

Го-Лоит сидел в глубоком кресле, идеально приспособленном под анатомию логрианина. Четыре его ногощупальца плавно изгибались, обеспечивая комфортную и устойчивую позу, лишенное плеч худосочное тело опиралось на низкую, с загибом назад спинку, обе шеи находились в движении, – их изгибы, сплетения отражали эмоции, являлись аналогом человеческой жестикуляции.

Напротив него расположился элианец. Различать людей по микромутациям, полученным их предками в ходе освоения различных планет, несложно, если ты находишься в пространстве личного логра.

Здесь все подчинено воле и разуму хозяина. Любая информация доступна мгновенно. Предметы и явления созидаются силой мысли.

Гость – редкое явление в Логрисе. Обычно логриане отказываются от форм прямого общения, им несвойственно принимать у себя матрицы личностей, особенно если они принадлежат существам иных космических рас, но – шеи Го-Лоита изогнулись, одна голова смотрела на микрочип, лежащий на низком разделяющем хозяина и гостя столике, вторая покачивалась на уровне лица человека, беззастенчиво заглядывая ему в глаза, – этот гость особенный. Он заслужил право равного общения.

Тем труднее будет разговор. На душе тревожно. Много событий сконцентрировали последние годы, если следовать летоисчислению людей.

– О чем еще молчат логриане? – Адмиралу Кречетову надоело сидеть, соблюдая приличия. Он постучал ногтем указательного пальца по микрочипу, давая понять – данные требуют пояснений.

Обе шеи Го-Лоита подались назад, одновременно изгибаясь, с грацией и достоинством. Головы теперь покачивались намного выше, и Кречетову неволей пришлось взглянуть на логрианина снизу вверх.

К своей досаде, Го-Лоит прекрасно понимал, о чем идет речь. Абсолютная память, открывающаяся в логре, имеет свои недостатки. Невозможно сослаться на забывчивость или сделать недоуменный вид. Да и фраза адмирала неприятно задела, напомнив броские заголовки научных статей небезызвестного Райбека Дениэла, – археолога, сумевшего отыскать Логран в Рукаве Пустоты и причинившего множество беспокойств древним личностям своими каверзными вопросами.

Го-Лоит не спешил с ответом. Данные, попавшие в руки адмирала, известны. Они представлены в виде непрерывного файла сканирования, – записи с имплантированных человеку датчиков, которые работали в течение совершенного им безумного прыжка.

– Гиперкосмос – это не замкнутая система, свойственная одной галактике, – наконец произнес Го-Лоит. – Да, вы заблуждались, считая, что система Ожерелье расположена в центре мироздания. На самом деле ее планеты обращаются по орбите вокруг зоны перехода. Но ответ на этот вопрос уже дан. Что еще ты хочешь услышать?

Логрианин непонимающе уставился на адмирала, смотрел, не мигая, в ожидании пояснений.

Кречетов изобразил в воздухе структуру, похожую на плеть. Точки, составляющие изображение, мгновенно приняли вид логров.

Го-Лоит удивленно вытянул шеи.

– Впервые вижу! – прошипел он, однако в моментальном, тут же подавленном, но все же заметном движении логрианина читался совершенно иной ответ. Он был потрясен, испуган и озадачен.

– А я думаю, ты просто не хочешь отвечать! – насупился адмирал. – Мне нужна правдивая информация относительно Первого Мира! – категорично потребовал он. – Все, что поможет эффективно работать. А вы постоянно утаиваете важные сведения, от которых зависят жизни моих людей! – Кречетов решил разозлить логрианина, выбить его из состояния самодовольной апатии, заставить защищаться, оправдываться, хотя понимал: ни одно прозвучавшее из его уст обвинение не останется без последствий. – В свое время вы даже и словом не обмолвились о факте существования системы Ожерелье!

– Мы не знали, уцелели ли планеты, – уклончиво прошипел логрианин. – Миграция предтеч разделила нашу цивилизацию.

– Это обычные отговорки! – Адмирал осознанно пошел на дальнейшее обострение. Логрианин знал его как человека уравновешенного, и поневоле должен насторожиться, задать себе вопрос: что происходит?

Кречетов заметил, как вдруг начали сгущаться сумерки. Пространство, подчиненное мыслям Го-Лоита, невольно отражало его душевное состояние. «Хотя, – он мысленно одернул себя, – нельзя судить о словах, поступках и состояниях существа иной космической расы, применяя к нему чисто человеческие мерки. Ошибочность суждений в таком случае гарантирована. Сумерки для логрианина – привычный тип освещения. Го-Лоит, скорее всего, расслабился. В личном пространстве логра все преимущества на его стороне. Я могу до бесконечности задавать вопросы, он же станет упорно уклоняться от прямых ответов».

– Ты сомневаешься в нашей искренности? – Шеи логрианина начали медленно сплетаться, образуя подобие короткого каната, что означало «задумчивость», но вскоре плавные, гипнотизирующие движения прекратилось, головы потерлись друг о друга. – Ты знаешь историю, адмирал. Логрис был рассеян в пространстве Рукава Пустоты. Однажды мы доверились харамминам и едва не исчезли как раса. Мой опыт взывает к осторожности. Да, не отрицаю, вы много сделали для моей цивилизации. Уничтожили лже-Логрис, воссоздали наше истинное единство, собрав кристаллы в огромном объеме пространства. Но разве мы остались в долгу? – Правая голова, не мигая, смотрела на Кречетова, левая прикрыла кожистые, складчатые веки и будто уснула. – Нет. Мы поделились технологией бессмертия личности, и человеческий сегмент современного Логриса прямое тому доказательство.

Адмирал терпеливо слушал. Разговор с логрианином пошел по обычной схеме, и это не радовало.

– Да, ты прав. Мы воссоздали Логрис, защищаем его и космические поселения логриан. Тем неприятнее понимать, что вы упорно ведете двойную игру. Рано или поздно такая позиция приведет к непоправимым последствиям.

– Поясни?! – вторая голова Го-Лоита моментально проснулась.

– Я соглашусь, три миллиона лет назад вы действительно потеряли связь друг с другом, – ответил Кречетов. – Но после восстановления Логриса прошло достаточно времени, – заметил он. – Вертикали гиперсферы дают отличные коммуникационные возможности. Уверен, ты обладаешь нужной мне информацией. Или, по меньшей мере, способен ее получить!

Го-Лоит занервничал. Логриане традиционно использовали понятие «гиперкосмос», и термин «гиперсфера» в устах адмирала прозвучал как вызов. Кречетов сознательно употребил его, нарушая правила вежливости, напоминая о собственном пути развития Человечества, прозрачно намекая – ответы на все вопросы так или иначе будут найдены.

Обе головы логрианина пристально взглянули на злополучный чип.

– Мы, – он явно обобщал все древние личности, – достигли соглашения с правительством Конфедерации. Пошли на уступки. Сняли блокировку связи между кристаллами в человеческом сегменте Логриса. Теперь обретшие виртуальное бессмертие люди могут общаться друг с другом, развиваться и больше не сгорают в аду собственной памяти. Разве этого мало? Мы просили не задавать преждевременных вопросов. Вы не так давно открыли явление гиперкосмоса. Полторы тысячи лет, – это лишь миг на фоне истории нашего развития.

– Хорошо. Ты снова ловко ушел от прямого ответа. – Кречетов и не думал отступать. – Я защищаю систему Ожерелье. Первым встречу любую опасность, но запомни: если не смогу ее остановить, то проблемы постучатся и в твою дверь! – он сделал вид, что крайне разозлен и собирается уйти.

– Подожди! – Го-Лоит привстал, бросив обеспокоенный взгляд на изображение «плети». – Что заставило тебя нарушить соглашение? Почему ты рискнул своей карьерой, пришел и задаешь мне запрещенные вопросы, требуешь пояснений, которые мы отказались дать? – он снова взглянул на чип.

– А если я промолчу? Оставлю тебя в счастливом неведении? – Адмирал тоже умел играть словами, и психологию логриан знал неплохо. – Ты же всемогущая древняя личность! Установи контакт с Первым Миром. Узнай, что грядет?

– Подожди! – Шеи Го-Лоита изогнулись, головы теперь покачивались у самой «земли». – Я не могу этого сделать.

– Не верю! – резко ответил Кречетов. – Технологии гиперсвязи позволяют мне говорить с тобой, находясь на борту станции, в системе Ожерелье! Не вижу ни единой причины, почему логрианину вдруг недоступна такая возможность?

– Неведение убивает! Разрушает!

– Да неужели?! Ты случайно оказался в моей шкуре? Ну и как? Комфортно?!

– Какого рода опасность нам грозит?

– Спроси у тех, кто спроектировал систему Ожерелье! – резко ответил Кречетов. – Используй свое пресловутое технологическое превосходство!

– Я не могу! Вторжение предтеч разделило мою цивилизацию! – вновь просипел окончательно выбитый из состояния душевного равновесия Го-Лоит. – Наши исследователи оказались отрезанными, им пришлось самостоятельно выживать в системе Ожерелье! – Логрианин вдруг окончательно сник, его головы коснулись «земли», – это был знак великой горечи, скорби. – Лучшие из нас остались в гиперкосмосе, – в его тихой прерывистой речи теперь сквозила глубокая печаль. – Их сознания утрачены. Они не воссоединились с Логрисом. Я не лгу тебе! Мне известен лишь общий замысел, но не детали проекта. Где сейчас великие умы Лограна? Их кристаллы, утерянные, забытые, валяются в пыли, среди руин городов Первого Мира? – с горечью вопрошал логрианин. – А может, их носит на шее какой-то дикарь в качестве экзотического амулета?

– Значит, никто из строителей Ожерелья не воссоединился с Логрисом?

– Увы, нет!

– Но они не могли исчезнуть! Я подразумеваю сознания логриан. У каждого ведь был личный кристалл? – веско напомнил Кречетов.

– Да. И не один! – подтвердил Го-Лоит. – В условиях десятого энергоуровня даже логры приходилось дублировать.

– Ну так свяжись с ними!

– Мы пытались! Никто не ответил! Их сознания недоступны! Что-то блокирует наши попытки связи!

Кречетов понял: Го-Лоит не врет. Через руки адмирала прошло немало древних кристаллов, найденных на поверхности планет, но ни на одном из носителей он не встречал запись матрицы личности. История освоения системы Ожерелье знала лишь единичный случай, когда была найдена древняя сущность логрианина.

– Алгол воссоединился с вами.

– Он ничего не прояснил. Алгол сопровождал одну из планет в момент ее погружения в гиперкосмос. То была неудачная попытка. Кристалл оказался впаян в расплавленную кору планеты. Личность Алгола с тех пор не обновлялась. Он не знает последующих событий.

– Хорошо. Допустим, я тебе поверю. – Кречетов вновь принял расслабленную позу. – Как видишь, у нас нашлась точка соприкосновения. Что, если сканировать планеты Ожерелья? Сколько логриан участвовало в проекте?

– Миллионы.

– Такое количество кристаллов не могло исчезнуть бесследно. Мы их обнаружим.

Го-Лоит почувствовал подвох, забеспокоился.

– Зачем тебе сканировать систему? Что ты хочешь найти? – Он постоянно поглядывал на «плеть». – Ваших возможностей недостаточно. – Верх внезапно взяла присущая логрианам параноидальная осторожность. – Рассчитываешь скопировать технологию? Изучить конфигурацию логр-компонета, способного вести удаленное наблюдение за планетами в условиях гиперкосмоса?

«Порой они просто невыносимы!» – раздраженно подумал адмирал, но эмоции сдержал. Если не можешь договориться с логрианином – торгуйся. Такова психология ксеноморфов. Еще ни разу на памяти Кречетова ни один из них не устоял перед возможностью выгодной сделки.

Знание психологических нюансов при общении с представителями иных цивилизаций зачастую служит оружием более мощным, чем боевой крейсер на орбите чуждого мира.

– Предлагаю заключить сделку. Ты поможешь со сканированием планет. В обмен я гарантирую – все обнаруженные кристаллы будут перемещены в обычный трехмерный континуум. Матрицы сознаний твоих современников получат возможность воссоединиться с Логрисом.

– Невозможно. Нет.

– Почему? – Адмирал настаивал на внесении полной ясности. – Откуда между нами вдруг возникло недоверие? Разве я когда-то нарушал данное Логрису слово? Подвел хоть в чем-то?

– Ты никогда нас не подводил. Всегда держал данное слово.

– Тогда в чем проблема?

– Между тобой и человечеством нельзя поставить знак равенства, – спокойно пояснил логрианин. – Ваша цивилизация давно потеряла единство. Что такое Конфедерация Солнц? Юное и неустойчивое образование. Союз независимых звездных систем. Нечто мимолетное. Ни одно обещание, данное тобой лично, и даже заявленное от лица Конфедерации, Совета Безопасности Миров, не будет исполнено. История не стоит на месте. Адмиралы уходят в отставку, теряют власть и влияние, союзы распадаются, так кому же в итоге мы передадим технологию?

Кречетов нахмурился. Придется выкладывать все козыри. Иначе можно вечно играть словами. Продемонстрированная модель «плети» явно встревожила логрианина, и это давало шанс получить столь необходимые ответы.

Он извлек из внутреннего кармана второй микрочип, положил рядом с первым, провел над ним ладонью, формируя объемное изображение фрагмента панциря, с отчетливыми, обработанным специальными программами, детализированным рисунком.

– Прокомментируешь?

Го-Лоит издал протяжное, непереводимое шипение.

Узнал. Определенно он узнал конфигурацию логр-компонентов! Все же Райбек Дениэл прав, иногда нужно вот так внезапно припереть их к стене, использовать секунды замешательства, действовать агрессивно, на уровне интуиции.

Образ Го-Лоита внезапно стал тусклым, расплывчатым.

Он совещается с другими древними личностями? – Адмирал в напряжении ждал, какой же результат даст неожиданно попавший в цель, но сделанный фактически наугад выпад?

Го-Лоит «вернулся» спустя минуту. Учитывая быстродействие Логриса, дебаты были жаркими.

– Твои опасения напрасны, – заявил логрианин.

– Разве тут изображена не система управления Смещением? – вновь надавил Кречетов.

– Без комментариев. Но я готов обсудить запись с первого чипа.

Такого внезапного оборота событий адмирал, честно говоря, не ожидал. Файл сканирования, сделанный Анваром Тагиевым, он захватил на всякий случай, без особой надежды, что логриане вдруг решаться говорить на эту запретную, по их мнению, тему.

– Значит, ответа на свой вопрос я не получу?

– Ты получишь ответ на все вопросы. И поймешь, что опасности нет. Более того, твой поступок, который можно расценить как нарушение договора и вторжение в личное пространство логра, останется без последствий.

«Крепко же я его напугал!»

– Хорошо, я…

– Не надо ничего говорить, адмирал. Ты знаешь, одна из особенностей существования матрицы личности – это абсолютная память, открывающаяся в логре.

– Верно.

– Открыв тебе свои воспоминания, я не смогу исказить их, а следовательно, солгать.

Кречетов еще обдумывал ответ, когда пространство вокруг него резко изменилось.

Проклятье!

Он ощутил себя… логрианином!

Три миллиона лет до нашей эры.

Неизвестная точка космического пространства

Сферический зал тонул в красноватом сумраке.

В центре огромной искусственно созданной пещеры, расположенной глубоко в недрах планетарной коры, медленно вращался конусообразный вихрь, состоящий из миллиардов одинаковых кристаллических частиц.

Несколько вертикальных тоннелей вели глубже, к раскаленной мантии. По ним подавалась термальная энергия. Она омывала кристаллы, напитывала их, позволяя функционировать.

Вращаясь, вихрь издавал монотонный гул; некоторые из составляющих его кристаллических нитей слегка отклонялись в направлении центробежной силы, и оттого конус выглядел разлохмаченным, а сумеречное красноватое освещение, играя точечными бликами, прихотливо искажало пропорции, вспыхивало, угасало, переливалось.

Так проходили века, складываясь в тысячелетия.

Ничто не менялось в обстановке таинственного зала, пока в его своде однажды не появилась крошечная пылающая трещина. Она быстро выросла в размерах, начала ветвиться, угрожая разрушить последнее прибежище цивилизации.

Вихрь замедлил вращение. От него к своду потянулись дуговые разряды. Процесс, стремительный и точный, не был стихийным, все происходило в рамках хорошо отработанной технологии. Прочность и целостность свода были восстановлены, но на этом события не завершились.

В закругляющихся стенах открылись технологические ниши, из них, клубясь, вырвались облака кристаллических частиц. Свободно перемещаясь в воздухе, однотипные кристаллы приступили к формированию сложнейшей структуры. Сопрягаясь гранями, они объединялись в нити, те, в свою очередь, изгибались, переплетались, искрили, тянулись одна к другой, образуя пустотелую сферу.

Внутри машины, созданной из тысяч универсальных компонентов, зародилась ослепительная точка. От внутреннего слоя кристаллов к ней потянулись блуждающие разряды энергии. Последовала вспышка, на миг внутри устройства появился сгусток тьмы, раздался приглушенный хлопок, и вдруг сферу заполнили органические соединения. Вещества появились в виде молекул, образовали туман. Нитевидные разряды, словно тысячи крошечных рук, принялись собирать их, объединяя в капли, затем мутное облако частиц начало принимать форму тела логрианина.

Нити энергии двигались все быстрее. Они действовали с филигранностью хорошо отлаженного механизма, формировали ткани и органы, соединяя органические молекулы в точных последовательностях, пока внутри машины возрождения не ударил финальный разряд, – он заставил сердце существа резко сократиться.

* * *

Го-Лоит открыл глаза.

Созданное для него тело выгодно отличалось от прежнего. Генетические усовершенствования сделали его невосприимчивым к токсичной атмосфере, высоким температурам и множеству иных негативных воздействий, которым издревле подвержен родной мир.

Он вышел из машины возрождения, и сотни кристаллов тут же потянулись к нему, формируя различные устройства, соединяясь с нервной системой.

Четыре мощных ногощупальца, покрытых толстой, грубой шелушащейся кожей, поддерживали небольшое субтильное, лишенное плеч туловище. Две уплощенные, расширяющиеся к затылку головы покоились на длинных сильных и гибких шеях.

Он сплел их в подобие тугого каната, впитывая уже почти забытые ощущения, затем решительно направился к выходу из огромного зала, следуя по дороге, вымощенной темными плитами, которой никто не пользовался уже тысячи лет.

Впереди появился источник напряженно-белого сияния.

Вуаль. Защитное поле, изолирующее последнее убежище от искаженной и смертельно опасной реальности родного мира, имя которому – Логран.

Миллиарды матриц сознаний внимательно наблюдали за ним. Го-Лоит был одним из немногих, кто однажды спас цивилизацию от неминуемого уничтожения, но теперь прежние методы, казавшиеся в ту пору дерзкими, новаторскими, уже не могли обеспечить будущего.

Вуаль постепенно истончилась, пропуская его за периметр защищенного пространства. Го-Лоит уверенно перешагнул черту, за которой когда-то осталось все материальное, бренное, с удивлением внимая полузабытым ощущениям.

За порогом начиналась сложная многоуровневая сеть тоннелей, в прошлом объединявшая подземные города-убежища.

Он шел сквозь историю своего народа. Повсюду попадались останки былого. Брошенные за ненадобностью предметы, остановленные, пришедшие в негодность машины, бесчисленные уровни, заполненные одинаковыми сферическими жилищами диаметром в два метра, – неизгладимый след перенаселения, тяжких условий существования.

Повсюду белели кости. Скалились черепа. На полу пластались изгибы разветвленных позвоночников.

Он был свидетелем и участником той последней трагедии. Где-то поблизости есть и его прах. Немногие успели уйти в Логрис спокойно, с достоинством, осознавая важность сделанного шага. Большинству пришлось спасаться, испытывая телесные муки, переживать минуты агонии, пока перегруженные на тот момент устройства записывали матрицы личностей в логры – неразрушимые кристаллы, которые были разработаны незадолго до катастрофы, пробившей защиту большинства убежищ.

Создавая Логрис – единение миллиардов нанокомпьютеров, каждый из которых поддерживал матрицу личности логрианина, Го-Лоит твердо полагал, что теперь цивилизация спасена. Далеко не все разделяли его уверенность в успехе. Многие ставили под сомнение саму возможность полноценной жизни в виртуальной среде обитания, но жестокая природа Вселенной распорядилась по-своему, выступила на стороне ученых, – разрушение защиты подземных городов-убежищ вынудило колеблющихся принять единственный путь к сохранению самого ценного – разума личности.

Наклонный тоннель вел вверх.

Го-Лоит уверенно шагал навстречу бушующему катаклизму, который сначала уничтожил природу родного мира, а затем загнал цивилизацию в подземные города, теперь превратившиеся в склепы.

Отчасти скептики оказались правы.

Логр, как вместилище сознания, безусловно воздействует на личность, постепенно стирает эмоциональные пики восприятия, но открывает новые возможности для развития разума.

«Среди нас нет единства, – печально размышлял он, шагая к поверхности. – Многие из тех, кто отдавал все силы в борьбе за выживание, теперь стали мыслителями. Сделаны потрясающие открытия. Зачем же часть Логриса ратует за возрождение в новых, генетически усовершенствованных, но все же бренных телесных оболочках?»