Текст книги "Холодное пламя Эригона"

Такая удача в руки кибрайкера может попасть лишь раз в жизни.

Ситуация (по внутренним ощущениям Хайта) радикально изменилась, он получил информацию, которая меняла все знаки, аннулировала любые договоренности или обязательства, – далее Герберт собирался действовать один, планы Али его вообще больше не интересовали, однако терпение у ганианца не безгранично, оно лопнет, причем очень скоро, а ведь они находятся на одном корабле и разделяют их всего лишь переборки отсеков.

Герберт тяжело задумался над создавшимся положением.

Его не волновал сам факт, что он собирается «кинуть» аль Атмана, являющегося его «работодателем».

Я вообще случайно впутался в эту дебильную историю с захватом заложников. Там, внизу, найдены артефакты древних рас, этот археолог в паре с мнемоником вот-вот отыщут гравитационный генератор инсектов, при помощи которого насекомые двигали планеты, а я что останусь в сторонке, буду наблюдать и радоваться за человечество?!..

Ему выпал шанс одним разом решить все свои проблемы, помириться с корпорациями, заработать солидную сумму денег, но на фоне блеснувших радужных перспектив существовала реальная проблема: он находился на борту пиратского корабля, чей капитан начисто обделен фантазией, – пытаться убедить Али, что за информацию об артефактах можно получить во сто крат больше денег, чем захватив в заложники миллионера, – пустая трата времени.

Раз так, то следовало продолжать тянуть время, и по возможности подготовиться к конфронтации.

Не дожидаясь вызова, Герберт сам вышел на связь, доложив, что заканчивает проработку списка кандидатов на похищение.

Теперь по оценке самого Хайта у него оставалось приблизительно два часа до того момента, как аль Атман окончательно потеряет терпение.

Конечно, существовала слабая вероятность, что с ганианцем удастся договориться, убедив его, что информацию о событиях, происходящих в данный момент в районе северных широт Эригона, можно продать, но уповать на благоразумие аль Атмана все же было величайшей глупостью, и Герберт, не отметая попытки торга, искал способ обезопасить себя от посягательств ганианцев.

В первую очередь он вошел в мнемонический контакт с главной кибернетической системой корабля.

Ему даже взламывать ничего не пришлось – древний войсковой транспорт и так оказался изуродован до полного безобразия – все системы ограничения доступа и подтверждения полномочий уничтожены, большинство операций по управлению кораблем осуществлялось вручную, часть приборов и даже целые подсистемы вообще были лишены энергии за «ненадобностью».

Герберту понадобилось десять минут, чтобы закачать через импланты всю техническую информацию, какую удалось обнаружить в бортовой сети корабля.

Итак, войсковой транспорт. Разработан еще в период галактических войн, основная задача, – снабжение десантных подразделений, осуществляющих высадки на планеты.

Стоп… А как он доставлял грузы на поверхность планет, если кроме маневровых двигателей и гиперсферного привода у транспорта нет никаких дополнительных движителей, годных для проводки корабля через атмосферу?

Через минуту, пытаясь ответить на заданный самому себе вопрос, Герберт обнаружил несколько поздних усовершенствований конструкции, а именно: две секции двигателей планетарной тяги и шесть симметрично расположенных грузовых аппарелей.

Однако изменения в конструкцию были внесены относительно недавно, а как функционировал транспорт в своей изначальной конфигурации?

Ответ напрашивался только один, и вскоре Герберт сумел найти ему подтверждение: шесть грузовых сегментов, симметрично расположенных относительно оси вращения корабля, имели собственные планетарные двигатели.

Но если допустить, что войсковой транспорт мог производить запланированный отстрел грузовых модулей в околопланетном пространстве, то каждый отсек должен быть оснащен не только двигателями, но и средствами навигации, обеспечивающими управляемую посадку!..

Герберт почувствовал, что находится на верном пути.

Смогу договориться с Али – прекрасно, – думал он, – но даже и при таком раскладе средство для индивидуального спасения не повредит. Итак, что же получается? Транспорт имеет шесть отделяемых отсеков?

Логичная мысль. Таким образом, могла осуществляться доставка грузов в районы боевых действий, на поверхность планет. Герберт последовал за нитью рассуждений и, спустя некоторое время, понял, что пульт управления и консоль автономной киберсистемы, установленные в каждом из шести грузовых модулей, не позднее усовершенствование, как он думал поначалу, а штатная подсистема войскового транспорта. У отстреливаемого отсека действительно имелись свои средства навигации, двигатели планетарной тяги и грубые, но вполне удовлетворяющие требованиям военного времени устройства коррекции курса.

Около получаса понадобилось кибрайкеру, чтобы разобраться с древней кибернетической системой. Поначалу, обнаружив среди оборудования отсека планетарные двигатели, он удивился, ведь подобная оснастка обычного грузового модуля на первый взгляд выглядела расточительством, но, подумав, он пришел к выводу, что был не прав. Благодаря подобному «излишеству» войсковой транспорт получал массу преимуществ. Он мог одновременно снабжать десятки боевых подразделений, десантируя модули в разные точки на поверхности планет, при этом мощная и надежная схема посадки гарантировала сохранность груза.

Во время войны действовали иные критерии целесообразности, – подумалось ему. – Своевременное обеспечение наземных подразделений помогало сохранить сервомеханизмы, чья стоимость в десятки раз превышала затраты на производство управляемых грузовых модулей.

Для кибрайкера подобные мысли являлись не пустой тратой времени, – чтобы быстро и эффективно разобраться в ситуации, подчинить своей воле древний кибернетический комплекс, Герберту требовалось понять, как он функционирует, представить ход мысли его разработчиков.

Конечно, после войны транспорт переоснастили, дав кораблю возможность непосредственной доставки грузов в космические порты планет. О выброске контейнеров на необорудованные площадки уже не могло быть и речи. Их дополнительно закрепили на докировочном стержне, снабдили аппарелями для погрузочных работ, а системы автономной навигации так же, как и двигательные секции попросту законсервировали.

Переоборудование вышло не очень дорогим, потому корабль остался в строю.

Герберту в этом плане очень повезло. Что ему требовалось – это подать энергию, протестировать все шесть модулей, затем выбрать один, наиболее работоспособный и, используя централизованную систему подачи планетарного топлива перекачать горючее в избранный сегмент.

Начиная приводить в исполнение свой дерзкий план, Хайт действовал спокойно, без суеты.

Он отлично понимал, что автономная система управления, которая включится в момент отстрела отсека, полностью автоматизирована и не рассчитана в своих действиях на поддержание человеческой жизни.

Скверно…

Я смогу задать точку приземления, но повлиять на маневры посадки уже не сумею. Это не выход. В конце концов, я не ящик со снарядами… Да и совершать посадку на Эригон мне ни к чему.

Хайт подумал было, что зашел в тупик и все же придется искать иной способ обретения свободы, к примеру, завладеть кораблем, полностью уничтожив ганианцев. Сейчас о моральных принципах почему-то не думалось. Наверное с самого начала нужно было не церемонится с ними… – Влезла в рассудок холодная, скользкая мысль. – Хотя как я их уничтожу?

Вот ведь проблема…При всех мнемонических способностях Герберт был, мягко говоря, не силен в искусстве рукопашного боя. Максимум что он мог сделать – это разгерметизировать отсеки, в которых сейчас находится Али и его люди.

Ладно, с этим я всегда успею…

Мысль Герберта вернулась к виртуальной модели транспорта.

А это у нас, что за аварийные переборки и на кой фрайг они сдались в отделяемом грузовом модуле? Так, сегмент номер четыре, как раз мой отсек, кстати, и противоперегрузочные ложементы на схеме обозначены, как штатное оборудование!

Подключившись непосредственно к подсистемам четвертого грузового модуля, Герберт наконец-то понял, что ему улыбнулась удача.

Данный отделяемый отсек корабля служил не только для доставки грузов, но и мог использоваться, как средство спасения экипажа при возникновении аварийных обстоятельств.

Видимо данная функция была сохранена и в современной конфигурации корабля иначе как объяснить, что противоперегрузочные ложементы не демонтированы?

Так теперь разобраться со схемами подачи топлива, срочно, пока Али еще ничего не заподозрил. Герберт чувствовал неописуемое облегчение, он имел все основания подозревать, что ганианцы по-любому не оставили бы его в живых, даже если бы их афера с захватом заложников удалась. Уж больно не нравился им человек, который, используя только силу мысли, смог заблокировать работу импульсного оружия в руках у их предводителя. Что касается самого Али, то он подобных выходок не прощал никому и никогда – «на лбу», конечно, у ганианца этого написано не было, но во взгляде читалось однозначно.

Размышляя таким образом, Герберт проверил подачу энергии, затем, отключив немногие уцелевшие блоки систем безопасности, автономной командой задействовал механизм поднятия аварийных переборок и только после этого реанимировал древнюю кибернетическую систему, вплотную занявшись получением полномочий доступа к управлению всеми процессами.

Учитывая современную оснастку и уровень личной подготовки, Герберт справился с задачей в рекордно короткий срок, – прошло всего десять минут, а внутри загерметизированного модуля номер четыре уже функционировала автономная система жизнеобеспечения, а в двигательные секции перекачивалось планетарное горючее, причем никто из ганианцев не подозревал о начале данных процессов.

Теперь, когда предварительные меры к личному спасению были предприняты, а активное вещество начало поступать к плазменным установкам планетарной тяги, у Герберта осталось достаточно времени на то, чтобы выяснить через спутники, что происходит внизу, под толщей льдов Эригона.

Он не собирался инициировать конфронтацию на борту транспортного корабля, пока к тому его не вынудит Али, или кто-то из подчиненных ему ганианцев.

Глава 3.

Эригон. Северное полушарие…

Удача вновь улыбнулась двум археологам только спустя сутки после обследования пещеры, когда специально оборудованный вездеход пробил в толще ледниковых масс еще сто тридцать километров тоннеля.

Через каждые двадцать километров они останавливали машину, чтобы дать подзарядиться накопителям устройств накачки инфракрасных лазеров и без помех исследовать прилегающие к тоннелю массы льда.

Здесь на первый план выступали личные способности Александра.

Кирсанов, до этого знакомый с мнемоническим восприятием лишь на уровне теории, не уставал поражаться увиденному. Трегалин специально сформировал отдельный информационный канал, позволявший Ивану Андреевичу наблюдать процесс сканирования в реальном времени, что называется видеть мир «глазами мнемоника». Благодаря набору кибермодулей, размещенных в гнездах дополнительных имплантов (их у Александра было пять), на зрительный нерв Трегалина выводились данные, полученные от сканеров, то есть, информация, прошедшая предварительную обработку в кибермодулях, визуализировалась рассудком человека.

Для Кирсанова, не знакомого с конкретными приемами мнемонического сканирования, поначалу внешние проявления процесса выглядели не очень-то впечатляющими. Александр выходил из вездехода и останавливался, обычно в десятке метров от машины. Затем он просто закрывал глаза, и некоторое время стоял неподвижно.

Со стороны могло показаться, что он вообще ничего не делает, но на самом деле разум Трегалина напряженно работал.

Перед внутренним взором Александра при каждой остановке открывалась новая, не похожая на предыдущие, динамически изменяющаяся во времени картина: основная масса льда, со всех сторон окружающая пробитый лазерами вездехода тоннель, выглядела как серый фон, в глубинах которого, то ближе, то дальше постепенно проступали замысловатые контуры трещин. Некоторые, остающиеся холодными, виднелись едва-едва, иные, по которым от поверхности планетарной коры поднимались токи теплого воздуха, проявлялись ярче, – они либо пульсировали, либо текли, плавно меняя интенсивность своей окраски.

Таким же образом в видении Александра проявлялись естественные подледные пещеры, озера талой воды, ручьи, и любые вкрапления в лед. Обычно пласты льда содержали разный процент примесей и вкраплений в виде различных по размерам камней, реже – прослоек песка, и даже тонкого налета органики. Каждый предмет или прослойка имели свою, отличающуюся от общего фона температуру, и, благодаря таким термальным перепадам, Александр мог фиксировать внутреннюю структур ледника на десятки километров в объеме полусферы: внизу «под ногами» он воспринимал неровный рельеф планетарной коры, который, в ощущениях мнемоника, имел неравномерную опалесцирующую окраску, словно под тонким слоем льда «дышала» теплом сама планета, четко обозначая недоступный обычным датчикам ландшафт…

…Каждая остановка приносила что-то новое, пополняя создаваемые по ходу исследований уникальные базы данных, но к середине вторых суток поиска постепенно начали истощаться, как ресурсы машины, так и пределы человеческих возможностей. Они взяли такой темп, что Иван Андреевич не выдерживал его, но Трегалин, воодушевленный первыми находками, как будто не замечал усталости, он всецело находился под властью новых впечатлений, его разум требовал их еще и еще…

В конечном итоге Кирсанов не выдержал – задремал, а Александр продолжал работать, понимая, что в скором времени им так или иначе придется остановиться, чтобы истощенные накопители машины могли произвести подзарядку.

Еще один отрезок, – говорил он себе, понимая, что не прекратит захвативших его исследований, пока к тому не вынудят обстоятельства.

Во время очередной остановки он не стал тревожить задремавшего в кресле Кирсанова. Световые столбики индикаторов энергонакопителей уже сползи в красную зону, пора было сделать длительный перерыв, и Трегалин, включив режим подзарядки, вышел наружу, чтобы произвести сканирование и потом, успокоившись, попробовать уснуть, пока автоматика восстанавливает резерв энергии.

Он уже привычно, без внутреннего напряжения «переключился» на мысленное восприятие энергий, и почти тот час же внимание Александра привлекло странное явление, источник которого находился практически на пределе границы сферы эффективного сканирования.

Через несколько минут, сосредоточив внимание в одном направлении, Александр понял, что смутно воспринимает контур необычного предмета, имеющего нехарактерные для естественного скального образования формы. Тепло, исходящее от коры планеты, «подсвечивало» непонятный массив, который (по мысленным подсчетам мнемоника) имел около километра в длину и почти пятьсот метров в поперечнике. Внутренний взор Трегалина смутно угадывал два боковых выступа, схожие со сферами, между ними располагалась покрытая непонятными ребристыми выступами средняя часть, выполненная в форме неправильного, сплюснутого цилиндра.

Объект находился более чем в двадцати километрах от точки наблюдения, и лишь его исполинские размеры позволили Александру зафиксировать приблизительную геометрию и габариты предполагаемого артефакта.

Некоторое время он продолжал внимать своим обострившимся чувствам, пытаясь понять, на самом ли деле датчики имплантов фиксируют нечто рукотворное, или все-таки это скопление скал, принявших приближенные к геометрии сфер формы в результате процессов естественной эрозии?

– Иван Андреевич, похоже, я нашел нечто необычное.

Произнося эти слова Александр по-прежнему стоял неподвижно, не открывая глаз.

Кирсанов вздрогнул, моментально проснувшись. Он задремал прямо в кресле, и сейчас ему не было нужды принимать сигнал на проекционное забрало шлема, вместо этого он включил приемные устройства бортовой киберсистемы тоннельного вездехода; над пультом управления в воздухе тот час же возникли две сферы голографического воспроизведения, куда стали поступать данные, переданные имплантами, непосредственно из рассудка Александра.

Заинтересовавший мнемоника объект на объемной схеме окрестностей был выделен алым сиянием.

Хотя его формы угадывались смутно, частично искажаясь из-за дальности расстояния и нескольких теплых воздушных потоков, восходящих по трещинам ледника в направлении наблюдения, но все же сами очертания необычной структуры заставили Ивана Андреевича невольно вздрогнуть.

Очень похоже на нечто рукотворное!.. – Мысль обожгла рассудок, изгоняя остатки дремы.

Минутой позже передача остановилась, новые данные перестали пополнять общую картину, а вскоре в рубке управления появился Александр.

– Будем менять направление? – Он вопросительно посмотрел на Кирсанова.

– Обязательно, Саша, обязательно!.. – Иван Андреевич даже не пытался скрыть охватившего его волнения. – Неопознанный объект расположен почти на уровне коры планеты! Ты понимаешь, что это значит?! Он мог попасть туда только до образования ледника, иначе мы бы увидели след его прохождения через ледовые массы!..

– Ничего похожего на след я не заметил. Впрочем, его могло стереть время…

– Нет, не думаю. – Иван Андреевич позабыл об усталости, возрасте, сейчас он был готов двигаться хоть на край света. – Мы же многократно брали пробы, – продолжил он свою мысль, – массы окружающего льда имеют возраст более трех миллионов лет! И, обрати внимание, – он указал на голографический монитор, – над неопознанным объектом лежит такой же древний пласт ледника! Пронизывающие его трещины ничтожны по сравнению с габаритами предполагаемого артефакта. Думаю, он попал сюда еще в тот период, когда Эригон покрывал теплый океан!..

– А вы видели устройства инсектов, предназначенные для подвижки планет? – Спросил Александр, занимая свое кресло в кабине управления. – Или хотя бы их фрагменты?

– В том-то и дело, что нет. Целых образцов или фрагментов не сохранилось. Кроме общих сведений, раскрывающих вид энергии, которым манипулировали подобные устройства, не известно ничего – их реальная конструкция, размеры и формы до сих пор остаются загадкой!

Кирсанов посмотрел на индикаторы зарядки накопителей и невольно вздохнул, заставив себя мысленно смириться с невозможностью немедленно продолжать движение. Еще как минимум час им придется ждать, пока устройства накачки лазерных установок не восстановят запас энергии за счет бортового реактора вездехода.

Трегалин перехватил его взгляд.

– Да, нам придется набраться терпения. – Вздохнул он. Вид артефакта, изображение которого четко просматривалось на краю отсканированного пространства, невольно будоражил мысли, стимулируя и без того разыгравшееся воображение.

Кирсанов кивнул. Хотели они того или нет, но существовал род обстоятельств, с которыми приходилось мириться.

– Предлагаю перекусить, пока у нас есть время.

– Не возражаю. – Александр мысленно отдал распоряжение бытовой кибернетической подсистеме, и из открывшихся ниш в панели управления выдвинулись два компактных столика, на которые из системы пневматической доставки тот час же, с едва слышным шипением, выскочили герметичные упаковки с саморазогревающимися пищевыми рационами.

– Если мы нашли генератор гравитационной тяги, это станет переворотом во многих космических технологиях! – Не удержавшись, заметил Трегалин, распечатывая свой обед.

– Никакого переворота не будет, Саша. – Неожиданно ответил Кирсанов. – Потрясающее археологическое открытие – да, но не технический прорыв.

– А разве нам, я имею в виду человечество, – уже известна подобная технология? – Искренне удивился Александр. – Почему же тогда она не применяется?

– А что нужно подвинуть? – Весело сверкнув глазами, спросил Иван Андреевич.

– Я не о подвижке планет говорю. Технология гравитационного привода человечеству известна? – Настойчиво переспросил Трегалин.

– Я же сказал – в общих чертах. – Ответил Кирсанов. – Она используется локально – выпускаются генераторы небольшой мощности для альтернативной планетарной тяги кораблей.

– И все?

– Все, Саша. Суть технологии известна давно, но, как многие открытия, она строго засекречена и не используется в полном объеме.

– Почему?

– А ты рассуди сам. Двигать планеты нам действительно не нужно, гипердрайв в сочетании с традиционными маршевыми двигателями кораблей обеспечивает все потребности флота в маневрировании и перемещении, а опрометчивое рассекречивание полнофункционального гравитационного привода наверняка повлечет за собой непредсказуемые последствия. Ведь ты должен понимать, что силы гравитации можно использовать в разных целях. Не только как альтернативные двигатели для кораблей, но и как оружие, противодействовать которому практически невозможно.

– Выходит, если мы сделали открытие, оно так же будет засекречено?

– Вне сомнения. Но ты должен понять – есть технологии, которые не могут принадлежать отдельно взятой планетной цивилизации или союзу. Они – достояние всего человечества, неважно открыли ли мы сами какой-то принцип или импортировали определенные «ноу-хау» у древних рас. Не только гравитационный привод, но и многие другие технологии запрещены к свободному распространению, однако это вовсе не значит, что они навек положены «под сукно» или потеряны для людей. Нет. Просто никто не желает новых взрывообразных перемен, как например, случилось в эпоху Великого Исхода с открытием гиперсферы. Это, если хочешь, – некий стратегический запас технологической прочности цивилизации. Сейчас нет жизненной необходимости в широком внедрении полноценной версии гравитационного генератора, но возникни чрезвычайные обстоятельства, и, поверь, имеющиеся в распоряжении Конфедерации сведения будут использованы, но, повторюсь: лишь при крайней необходимости и во благо всей цивилизации.

– Ясно. – Почему-то тяжело вздохнул Александр, распечатывая свой пакет с походным рационом.

* * *

Система Эригон. Борт древнего войскового транспорта.

Благодаря сканирующим системам спутниковой группировки Герберт Хайт видел и слышал большинство из происходящего внизу.

Казалось бы, почему люди, ну хотя бы та же Герда Клейн, владелица «Эрголайна» не обнаружили артефакт столь внушительных размеров?

Ответ был прост – объект находился в пещере, где хватало естественного тепла, присутствовали геомагнитные аномалии, – все это скрадывало очертания рельефа, – ну а приборам, особенно орбитальным, было все равно: они скользили равнодушным взглядом своих сканеров по поверхности Эригона, отмечая фон излучений, не пытаясь отыскать смысла в размытых контурах рельефа, и только пытливый, любопытный разум мнемоника, принимая те же данные от устройств слежения, имел свойство недоверчиво вглядываться в окружающее, за что и был вознагражден.

Нашли. Они все-таки нашли генератор инсектов!

Кто бы мог подумать, что подобная находка вообще возможна, а тем более тут на скованном льдами Эригоне!..

Кирсанов заслуживал уважения, Саша Трегалин тоже, вот только договориться с ними вряд ли получиться… А жаль. Искреннее жаль…

Почему Герберт позволял себе мыслить таким образом, словно артефакт по какому-то праву принадлежал ему? К сожалению, здесь приходилось сталкиваться с крайней формой психологии кибрайкера, – подобное отношение к миру прививалось с младенчества, оно культивировалось в закрытых корпоративных школах, потому что многие из сверстников Хайта чаще всего становились разовым инструментом в руках могущественных промышленных групп. Их использовали в акциях, где ставки исчислялись миллиардами кредитов и в силу этого кибрайкер никогда не должен был испытывать сомнений в своем праве на разрушение, присвоение… но если кому-то из них удавалось выжить, вырваться, уйти на «вольные хлеба», то рано или поздно наступало… нет, не прозрение конечно, – переоценка самого себя, которая в свою очередь вела к совершенно непредсказуемым последствиям.

Сейчас Герберту было не до философии, – он прекрасно понимал, что настоящие проблемы с ганианцами у него впереди. Он сделал все, чтобы обеспечить собственную безопасность, но переговоры с Али аль Атманом могли окончиться непредсказуемым результатом. До рассудка ганианца еще следовало достучаться, втолковать тому, что обнаруженный артефакт имеет действительную ценность, и…

В этот момент мысли Хайта были нарушены ворвавшимся в сознание сигналом тревоги.

Герберт заблаговременно позаботился о восстановлении видеоконтроля над прилегающими к его отсеку коридорами, и теперь имел возможность наблюдать за происходящим.

По коридору шел Али, его лицо выражало мрачную, яростную решимость. Считая, что его никто не видит, ганианец на ходу снаряжал обойму древней «АРГ-8» – автоматической винтовки, использующей патрон с химическим зарядом. Судя по состоянию волокончатого приклада, всю электронику Али просто вырвал, чтобы кибрайкер не смог применить к оружию свои уникальные способности.

Так… Значит лимит терпения у Али исчерпан. Скверно…

Герберт понимал, что заслужил гнев ганианца, но не в его силах было что-то изменить. Слишком высоки оказались ставки в начатой кибрайкером игре, а втолковывать Аль Атману смысл сложной, многоходовой операции, в результате которой Хайт рассчитывал получить не только деньги, но и индульгенцию от первых лиц Корпоративной Окраины, дело бесполезное и неблагодарное…

Как не вовремя истощилось твое терпение, Али. – Мысленно повторил он. – Но все же давай попробуем договориться…

…Тем временем, увидев запертую дверь отсека, в котором обосновался кибрайкер, ганианец сделал несколько тщетных попыток открыть ее, а затем, отступив на шаг от преграды, громко произнес:

– Открывай, отродье курунга!

Голос прозвучал глухо, все из-за дополнительной герметичной переборки, которую Герберт загодя привел в рабочее положение, не надеясь, что Аль Атмана и его людей в случае обострения ситуации остановят обычные двери.

– Зачем ругаешься? – Спросил Хайт, мысленным приказом включив систему интеркома. В его холодном голосе звучала злая ирония.

– Мой пилот сказал: корабль больше не подчиняется ему! – Задыхаясь от ярости, прорычал ганианец.

– К сожалению, твой пилот прав. Я заблокировал системы управления, но это ради всеобщего блага, Али. Прекрати психовать, и давай поговорим.

– Верни мне корабль!

– И не подумаю. Извини, обстоятельства изменились. Ты можешь наделать глупостей и создать мне массу проблем своими ничтожными планами. Я, конечно, понимаю, похищение людей – твой бизнес. Но есть более цивилизованные способы получить деньги. Ты готов меня выслушать?

– Я порву тебя! – Хриплый выкрик сопровождался оглушительным грохотом нескольких выстрелов. Как и предполагал Герберт, электронный замок не выдержал попадания мощных зарядов из «АРГ-8».

Али, увидев как из развороченного пулями устройства начал высачиваться едкий дым, схватился за край двери и резко потянул ее в сторону, смещая по направляющим.

Какого же было его удивление, когда за дверью отсека обнажился монолит опущенной аварийной переборки!

– Шайтан! – Сорвалось с его губ древнее ругательство.

Герберт не стал комментировать наличие дополнительной преграды.

– Ну что говорить будем? – Осведомился он через систему интеркома.

Вместо ответа в коридоре вновь зазвучали выстрелы, но на этот раз пули ушли в визгливый рикошет, не причинив вреда прочному материалу герметичной переборки.

– Али, ты начинаешь меня злить. Тебе кто-нибудь толком рассказывал о способностях кибрайкеров? Я ведь запросто могу создать тебе смертельные проблемы. Например, разгерметизировать корабль. Как тебе идея?

Ганианец сплюнул на пол коридора, поднял тяжелый взгляд и ответил:

– Ты уже мертвый.

– Посмотрим. – Философски ответил Герберт. – Если надумаешь поговорить со мной о деньгах, оставь свою ярость где-нибудь в другом месте. Я могу сделать тебе хорошее предложение, и никто при этом не пострадает. Ты получишь достаточно денег, чтобы больше не заниматься мелким разбоем. Подумай об этом. В обмен на названную тобой сумму, я прошу немного – оставь меня в покое и потерпи еще немного, хотя бы пару дней. Ну, как тебе предложение?

К сожалению, его красноречие пропало даром – когда снабженный сервоприводом видеодатчик завершил очередное движение, вновь показывая пространство перед дверью отсека, Герберт понял, что разговаривает с пустым коридором.

Он мысленно выругался в адрес древних, находящихся в ужасающем техническом состоянии подсистем военного транспорта. Из-за хорошей экранировки боевых постов он не мог с помощью собственных кибермодулей проследить, куда направился Али, а система визуального контроля коридоров и помещений попросту не работала из-за физического отказа оборудования.

Ладно, посмотрим, у кого окажется больше терпения. – Подумал он. – В конце концов, Али может злиться сколько угодно, – все равно он не в состоянии снять блокировку двигателей и запустить отключенное навигационное оборудование.

Водой и пищевыми концентратами Герберт запасся загодя, так что пару дней осады он выдержит.

Не упускать же мне свой шанс из-за упрямой несговорчивости ганианца. – Философски подумал он.

* * *

Али вернулся только через час.

Когда Герберт увидел в конце длинного коридора три фигуры, облаченные в боевые бронескафандры, его надежда на двухдневную осаду почему-то начала таять.

Будь он проклят этот упрямый ганианец, – в сердцах подумал кибрайкер.

Убивать Аль Атмана и его людей Хайту не очень-то хотелось. Конечно кибрайкеры преступники, но он привык к манипуляциям с киберпространством, а забрызганные кровью коридоры разгерметизированного корабля, где плавают в невесомости синюшные тела в полной боевой экипировке, создавали в воображении Герберта зловещий антураж, работать в котором будет, как минимум, неуютно.

Ну почему он так упрям и несговорчив, фрайг его раздери?

Однако нужно было не рассуждать, а действовать, ибо Али приволок взрывчатку. Похоже, он решил избавиться от нанятого им кибрайкера любыми способами, не взирая на повреждения, которые неизбежно получит корабль.

– Али я в последний раз предлагаю тебе – давай договориться по-хорошему.

Ответом ему послужила тишина. Три фигуры в бронескафандрах почему-то не подошли к дверям, а начали устанавливать взрывчатку в коридоре.

Герберт не сразу сообразил, что они делают, в конце концов, опыта физической конфронтации с яростным, не идущим ни на какие компромиссы противником у него практически не было, и просчитать логику ганианца оказалось достаточно сложно. Даже при присущей всем кибрайкерам скорости анализа доступных данных Хайт слишком поздно понял смысл действий ганианцев. Сначала он предположил, что они попытаются проникнуть в отсек, взломав взрывом его стену, но тут же отмел собственное предположение – взрывчатка-то устанавливалась в коридоре…