Текст книги "Время Анны Комниной"

Трагедия Романа Диогена

Вступивший на императорский престол в 1067 году энергичный полководец Роман Диоген (1067–1071) попытался переломить ряд военных неудач империи на востоке. Император предпринял несколько успешных походов против сельджуков и надеялся решительно изменить ход боевых действий в пользу Византийской империи. Армия Романа Диогена, его стратегия и тактика были изучены в исследованиях А. С. Мохова[114]114
  Мохов А. С. Византийская армия в правление Романа IV Диогена (1068–1071) // Античная древность и средние века. Вып. 34. Екатеринбург, 2003. С. 275–295.


[Закрыть]. Первый поход Диогена, предпринятый в 1068 году в северную Сирию, был направлен против эмира Алеппо и объединенных сил сельджуков и арабов. Роман сумел ликвидировать угрозу Антиохии, подавил недовольных армян в Севастии, взял Иераполь[115]115
  Matthieu d’Édesse. Chronique / Ed. par Edouard Delaurier. Paris, 1858. Р. 166–167.


[Закрыть]. Второй поход в Каппадокию и Месопотамию состоялся в 1069 году. Несмотря на мятеж норманнского рыцаря Роберта Криспина и его наемников против командования в феме Армениак, Роман разбил инсургентов, заставил сельджуков отступить из Каппадокии, затем прошел через Мелитену, истребляя по дороге местные турецкие банды, форсировал Евфрат возле Романополя и вышел к армянской крепости Ахлат на озере Ван. Третий поход Романа против сельджуков в Каппадокию и Армениак был предпринят в 1070 году. После отступления Романа ромеи под командованием архонта Филарета были разбиты сельджуками под Романополем. В 1070 – начале 1071 года состоялся неудачный поход Алп-Арслана, султана сельджуков, на Эдессу и Алеппо. Это обстоятельство утвердило Романа в мысли о необходимости придерживаться и впредь избранной прежде наступательной стратегии. По свидетельству Никифора Вриенния, Роман планировал поход на Багдад, хотел перенести войну на территорию государства сельджуков, обещал стратигам и архонтам земли в завоеванных областях Ирана[116]116
  Nicéphore Bryennios. Histoire… P. 96–98.


[Закрыть].

Император Роман IV Диоген и императрица Евдокия Макремволитисса, коронуемые Христом (возможно, император Роман II и императрица Евдокия)

В 1071 года Роман начал четвертый поход в Армению, ставший роковым. Летом 1071 года император разделил силы, отправив лучшую часть армии – варяжскую гвардию, норманнских рыцарей, тагмы восточной армии, печенегов и узов к крепости Хлат, а сам остался во главе менее боеспособного фемного ополчения стратиотов. 25–26 августа 1071 года в результате измены Андроника Дуки и печенежских отрядов Роман Диоген остался без резервов и был наголову разбит султаном сельджуков Алп-Арсланом (1063–1072), племянником Тогрул Бека (1038–1063), во второй битве при Манцикерте. Поражение ромеев, подробно описанное участником битвы Михаилом Атталиатом, усугублялось тем, что доблестно сражавшийся император был ранен и попал в плен[117]117
  Michaelis Attaliotae Historia / Hrsg. von W. Brunet de Presle. Bonn, 1853. P. 148–167; Nicéphore Bryennios. Histoire… P. 114–118; Повествование вардапета Аристакэса Ластивертци / Пер. К. Н. Юзбашяна. М., 1968. С. 137; Садр ад-Дин Али ал-Хусайни. Ахбар ад-даулат ас-Сельджукийа. Сливки летописей о сельджукских эмирах и государях / Пер. З. М. Буниятова. М.: Восточная литература, 1980. Cahen C. La campagne de Mantzikert d’après les sources musulmanes // Byzantion, t. IX, fasc. 2, 1934. P. 628–642.


[Закрыть]. Это трагическое событие положило начало сельджукскому завоеванию Анатолии. Вскоре сельджуки, которые хорошо обращались с пленным императором, подписали мирный договор и отпустили Романа. Возвращаясь через фемы Анатолии, Роман узнал о том, что придворные бюрократы провозгласили в Константинополе нового василевса – пасынка Михаила Дуку Парапинака (1050–1090), сына жены Романа императрицы Евдокии Макремволитиссы (1021–1096) от первого брака. Роман стал собирать верные войска, в основном этерии армянских князей, для наступления на столицу. Империя, атакованная сельджуками, погружалась в хаос гражданской войны. Однако Михаила VII поддержала лучшая часть византийской армии – две тысячи солдат варяжской гвардии и норманнские рыцари. В битве при Докее армия Михаила VII под командованием Роберта Криспина, возвращенного из ссылки, разгромила войска, верные Диогену. Их командир Феодор Аллиат был взят в плен и ослеплен. Летом 1072 года армия Роберта Криспина была усилена резервами из западных этерий (македонские и фракийские катафракты) и нанесла новое поражение сторонникам Диогена, которыми командовал армянин Хачатур, в битве под Тарсом. Роман был вынужден закрепиться в крепости Адан, а затем сдался. Во время транспортировки бывшего императора солдатами Андроника Дуки, доместика схол Востока, в городе Котиея Роман был ослеплен шестом от солдатской палатки, несмотря на то, что личная безопасность Диогена была перед этим гарантирована тремя митрополитами. Через несколько дней Роман Диоген скончался. Трагическая участь Романа Диогена произвела сильное впечатление на современников и была описана не только в византийских источниках, но и в западно-европейских хрониках, авторы которых упоминали Романа IV в различном контексте. В частности, поражение Романа при Манцикерте было кратко описано Вильгельмом Тирским, а история свержения Романа и его ослепления позднее была изложена Джованни Боккаччьо[118]118
  Guillaume de Tyr. Chronique / Éd. par R. B.C. Huygens, H. E. Meyer, G. Rösch // Corpus Christianorum Continuatio Medievalis 63. Turnhout: Brepols, 1986. Vol. I. P. 120; Boccaccio G. De casibus virorum illustrium. Augsburg, 1544. P. 249–250.


[Закрыть].

Вскоре после гибели Романа Диогена Анатолия пала под ударами сельджуков, что привело в смятение императорский двор – юного императора Михаила VII Дуку Парапинака и его прекрасную супругу императрицу Марию Аланскую.

Императрица Мария Аланская

Вести о катастрофе при Манцикерте достигли Рима довольно быстро благодаря наличию в византийской армии целых подразделений, укомплектованных выходцами из Северной и Западной Европы. К подобным соединениям относилась, в частности, варяжская гвардия, солдаты которой поддерживали постоянные контакты со Скандинавией. В ответ папа Григорий VII (1020/1025–1085) призвал западных рыцарей прийти на помощь Константинопольской империи. Спустя год после гибели Романа Диогена Григорий VII написал письмо императору Михаилу VII Дуке Парапинаку, в котором призывал василевса прекратить схизму между Церквами, начавшуюся в 1054 году[119]119
  Das Register Gregors VII / Hrsg. von E. Caspar. Berlin, 1955. Vol. I. P. 29–30.


[Закрыть]. Еще через год Григорий VII впервые объявил о походе на помощь Константинополю против сельджуков и печенегов в письме от 1 марта 1074 года и в «Диктате папы» от 16 декабря 1074 года[120]120
  Das Register Gregors VII… Vol. I. P. 75; Fontes litem de investitura illustrantes. Pars prior Gregorii Papae VII Epistolae selectae / Cura et studio F. J. Schmale // Ausgewählte Quellen zur Deutschen Geschichte des Mittelalters. Darmstadt, 1978. B. XII a. P. 70; Cowdrey H. E. Pope Gregory VII, 1073–1085. Oxford, 1998. P. 481–487; P. 192; Mitrofanov A. L’Еcclésiologie d’Anselme de Lucques (1036–1086) au service de Grégoire VII: Genèse, contenu et impact de sa Collection canonique // Instrumenta Patristica et Mediaevalia. Turnhout: Brepols Publishers, 2015. Vol. 69. Р. 192–193.


[Закрыть], находясь под впечатлением от поразительных военных успехов сельджукского султана Алп-Арслана. Тогда же был заключен договор о брачном союзе кесаря Константина, сына императора Михаила VII Дуки Парапинака и императрицы Марии Аланской, с Еленой, дочерью Роберта Гвискара (1015–1185), норманнского герцога Апулии, остававшегося пусть непостоянным, но наиболее могущественным союзником папы в Италии.

Поход против сельджуков, к которому призывал Григорий VII, не состоялся из-за переворота Никифора III Вотаниата (1002–1081) в январе 1078 года. Как полагал Клод Каен, Никифор Вотаниат вывел из Малой Азии все то, что еще оставалось от византийских войск, необходимых ему для захвата Константинополя[121]121
  Cahen C. La Turquie pre-ottomane… P. 13.


[Закрыть]. Мнение Клода Каена не слишком хорошо обосновано, однако очередная гражданская война в Византии безусловно облегчила анатолийским огузам захват малоазиатского побережья. Огузы активно мигрировали из восточной Анатолии на запад Малой Азии после смерти Алп Арслана, так как его преемник султан Малик Шах (1072–1092) вовсе не был заинтересован в усилении рода Кутулмыша в Анатолии и позднее заключил союз с Алексеем Комнином против румского султана Абу-ль-Касима (1086–1092)[122]122
  Cahen C. La Turquie pre-ottomane… P. 13–16. Cahen C. Qutlumush et ses fils avant l’Asie Mineure // Der Islam 39, 1964. P. 14–27.


[Закрыть]. В лице Малик Шаха великие сельджукиды Ирана претендовали на политическое господство над всеми турками и по этой причине стремились ограничить экспансию стремившихся к независимости анатолийских огузов.

Никифор Вотаниат приказал постричь Михаила VII в монахи, а сам женился на его супруге императрице Марии Аланской. По свидетельству Никифора Вриенния, абсурдность подобного бракосочетания была столь очевидна, что священник мешкал с началом церемонии. Приближенные узурпатора прогнали этого священника из храма и приволокли другого пресвитера, который и совершил браковенчание. В ответ Никифор Вотаниат был отлучен папой Григорием VII от Церкви на Соборе в Риме 19 ноября 1078 года, в наказание за брак с императрицей Марией Аланской, заключенный при живом муже[123]123
  Das Register Gregors VII… Vol. II. P. 400.


[Закрыть]. Очевидно, папа действовал, опираясь не только на «Диктат папы», но и на 3–5 каноны Сардикийского Собора, который в 343 году признал за Римским епископом право быть судьей во всей Церкви[124]124
  Σύνταγμα τῶν θείων καὶ ἱερῶν κανόνων / Γ. Α. Ράλλη καὶ Μ. Ποτλῆ. Ἀθήνῃσιν, 1853. T. III. Σ. 233–240; Никодим Святогорец, прп. Пидалион. Правила Православной церкви с толкованиями: в 4 т. Екатеринбург, 2019. Т. III. С. 203–205.


[Закрыть].

Кем же была виновница церковного суда над новым императором и произнесенного над ним папского отлучения? Как уже было отмечено, красавица Мария Аланская была дочерью грузинского царя Баграта IV Куропалата (1027–1072) и царицы Борены Аланской, которая, в свою очередь, являлась сестрой аланского царя Дургулеля Великого. Последующие события продемонстрировали, что земная красота сочеталась у императрицы Марии Аланской с необычайным государственным умом и политической волей. Как мы уже писали, Анна Комнина, дочь императора Алексея I, лично была очень хорошо знакома с императрицей Марией Аланской, которая стала воспитательницей юной принцессы, и оставила о ней яркие воспоминания на страницах «Алексиады». Анна вспоминала о Марии как о неземной красавице, обладавшей завораживающими и соблазнительными манерами, как об ожившей античной статуе, с которой, вероятно, могли бы сравниться только Амага и Тиргатао, сарматская и меотская царицы эллинистической эпохи[125]125
  Ростовцев М. И. Амага и Тиргатао… С. 3–22 (ЗООИД. XXXII. Одесса (1915). C. 58–77). В дискуссиях высказывались предположения о связи между Амагой и женским царским погребением сарматского времени, найденным в Ногайчинском кургане (Крым) Аскольдом Щепинским в 1974 году. Однако погребение было датировано I веком до Р. Х., тогда как эпоха Амаги, скорее всего, представляет собой II век до Р. Х., на столетие раньше; см.: Симоненко А. В. Стеклянные и фаянсовые изделия из Ногайчинского кургана (к дискуссии о дате памятника) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2007. № 1 (29). С. 57–66; Зайцев Ю. П., Мордвинцева В. И. К исторической интерпретации захоронения в Ногайчинском кургане // Археология. 2004. № 4. С. 19–23; Щепинский А. А. Сокровища сарматской знати // Вестник АН УССР. 1977. № 10. С. 75–76; Симоненко А. В. Сарматы Таврии. К., 1993. С. 71; Смирнов К. Ф. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М., 1984. С. 120; Граков В. Я. Каменское городище на Днепре // МИА. 1954. № 36. С. 28. По мнению А. Б. Егорова, М. М. Холода, А. К. Нефедкина и других авторов комментария к Полиэну, события, излагаемые Полиэном в связи с преданием об Амаге (от древнеиранского amäkä (ж. р.) – «сильная», «могущая»), вероятно, датируются временем около 179 года до Р. Х.; см.: Полиэн. Стратагемы / Под общ. ред. А. К. Нефедкина. СПб., 2002. С. 560; Brodersen К. Polyanos, Neue Studien. Berlin, 2010. S. 2–42; Доманский Я. В., Фролов Э. Д. Основные этапы развития межполисных отношений в Средиземноморье в дорийскую эпоху (VIII–I вв. до н. э.) // Античное общество. Проблемы политической истории. СПб., 1997. С. 184–186; Пальцева Л. А. Херсонес Таврический в V–I вв. до н. э. Л., 1988. С. 29.


[Закрыть].

Анна так описывала императрицу Марию: «А была она высокой и стройной, как кипарис, кожа у нее была бела, как снег, а лицо, не идеально круглой формы, имело оттенок весеннего цветка или розы. Кто из людей мог описать сияние ее очей? Ее поднятые высоко брови были золотистыми, а глаза голубыми. Рука художника нередко воспроизводила краски цветов, которые несут с собой времена года, но чары императрицы, сияние ее красоты, любезность и обаяние ее нрава, казалось, были не доступны ни описанию, ни изображению. Ни Апеллес, ни Фидий, ни какой-либо другой скульптор никогда не создавали подобных статуй. Как говорят, голова Горгоны превращала всех смотрящих на нее в камни, всякий же, кто случайно видел или неожиданно встречал императрицу, открывал от изумления рот, в безмолвии оставался стоять на месте, терял способность мыслить и чувствовать. Такой соразмерности членов и частей тела, такого соответствия целого частям, а частей целому никто никогда не видел в человеке. Это была одухотворенная статуя, милая взору людей, любящих прекрасное, или же сама Любовь, облеченная плотью и сошедшая в этот земной мир».

[Καὶ γὰρ ἦν εὐμήκης μὲν τὴν ἡλικίαν καθαπερεὶ κυπάριττος, λευκὴ δὲ τὸ σῶμα ὡσεὶ χιών, πρόσωπον κύκλον μὲν οὐκ ἀπαρτίζον, τὸ δὲ χρῶμα δι’ ὅλου ἄνθος ἠρινὸν ἢ ῥόδον ἄντικρυς. Τὰς δὲ τῶν ὀμμάτων αὐγὰς τίς ἀνθρώπων ἐξείποι; Ὀφρῦς ὑπερανεστηκυῖα καὶ πυρσή, βλέμμα χαροπόν. Ζωγράφου μὲν οὖν χεὶρ τὰ τῶν ἀνθέων πολλάκις ἐμιμήσατο χρώματα, ὁπόσα ὧραι φέρειν εἰώθασι, τὸ δὲ τῆς βασιλίδος κάλλος καὶ ἡ ἐπιλάμπουσα αὐτῇ χάρις καὶ τὸ τῶν ἠθῶν ἐπαγωγόν τε καὶ εὔχαρι ὑπὲρ λόγον καὶ τέχνην ἐφαίνετο· οὐκ Ἀπελλῆς, οὐ Φειδίας οὐδέ τις τῶν ἀγαλματοποιῶν τοιοῦτόν ποτε παρήγαγεν ἄγαλμα. Καὶ ἡ μὲν τῆς Γοργοῦς κεφαλὴ λίθους ἐξ ἀνθρώπων τοὺς ὁρῶντας ἐποίει, ὡς λέγεται, τὴν δὲ ἰδὼν ἄν τις βαδίζουσαν ἢ αἴφνης ὑπαντιάσας ἐκεχήνει τε καὶ ἐπὶ ταὐτοῦ σχήματος ἐφ’ ᾧ ἔτυχεν ὤν, ἵστατο ἐννεός, ὡς ἀφῃρῆσθαι τηνικαῦτα δοκεῖν καὶ ψυχὴν καὶ διάνοιαν. Ἀναλογίαν γὰρ τοιαύτην μελῶν καὶ μερῶν, τοῦ ὅλου πρὸς τὰ μέρη καὶ τούτων πρὸς τὸ ὅλον, οὐδεὶς οὐδέπω τοιαύτην ἐν ἀνθρώπου σώματι ἐθεάσατο· ἄγαλμα ἔμψυχον καὶ ἀνθρώποις φιλοκάλοις ἐράσμιον. Ἵμερος γὰρ ἄντικρυς ἦν σωματωθεὶς οἷον εἰς τόνδε τὸν περίγειον κόσμον.][126]126
  Annae Comnenae Alexias… B. I. S. 91; русский пер. Я. Н. Любарского см.: Анна Комнина. Алексиада… СПб., 1996. С. 119.


[Закрыть].

Вчитываясь в подобное описание, несложно предположить, что как Никифор Вотаниат, так и Алексей Комнин были очарованы и побеждены этой ослепительной аланкой. Коллизия отношений между Марией Аланской, Алексеем Комнином и престарелым Никифором Вотаниатом удивительно напоминает литературный сюжет парфянского рыцарского романа, который, по мнению В. Ф. Минорского, стал основой для создания персидского стихотворного романа «Вис и Рамин» сельджукским поэтом Фахраддином Гургани[127]127
  Minorsky V. Vis u Ramin: A Parthian Romance // Bulletin of the School of Oriental and African Studies. 1943–1946. Vol. XI. P. 741–763; 1947–1948. Vol. XII. P. 20–35; 1954. Vol. XVI. P. 91–92; Davis D. Vis o Rāmin // Encyclopaedia Iranica Online Edition, 2005. URL: http://www.iranicaonline.org/articles/vis-o-ramin (дата обращения: 08.03.2021); Фахраддин Гургани. Вис и Рамин / Пер. С. И. Липкина. М., 1963. С. 452.


[Закрыть].

Весной 1081 года Мария Аланская приняла участие в подготовке восстания братьев Комнинов, в результате которого Никифор Вотаниат был свергнут, и армия Алексея Комнина захватила Константинополь. Как уже было отмечено выше, перед этими событиями императрица Мария, которая была всего лишь на семь лет старше Алексея, усыновила мятежного доместика схол и тем самым обеспечила ему свободный доступ во дворец еще до переворота. Императрица Мария играла важную роль при дворе нового императора и в первые годы его правления. Алексей Комнин оставил императрицу Марию вместе с ее сыном, который сохранил за собой титул наследника, в Большом Дворце. Как уже было отмечено, при византийском дворе заходили устойчивые слухи о том, что между императрицей Марией Аланской и доблестным стратилатом Алексеем Комнином существуют романтические отношения, что Мария в итоге сыграла при Алексее Комнине ту же самую роль, которую в 969 году сыграла императрица Феофано – жена Романа II и Никифора II Фоки при Иоанне I Цимисхии. Предполагали, что Анна Далассина потворствует страсти своего сына к Марии Аланской, подготавливая развод Алексея с Ириной Дукеной и последующий брак с Марией. То, что подобные слухи опирались на реальное положение вещей, признавали такие крупные византинисты как Шарль Диль и Фердинанд Шаландон, ссылаясь на сообщение Анны Комниной[128]128
  Diehl Ch. Figures Byzantines… Vol. I. P. 335–336; Chalandon F. Les Comnène. Études sur l’Empire Byzantin au XI^e et au XII^e siècles… Vol. I. P. 42.


[Закрыть].

Императрица Мария Аланская. Деталь миниатюры из византийской рукописи из собрания Французской Национальной Библиотеки, BNF Coislin 79, f^o 2 bis v^o

Впрочем, императрица Мария Аланская приходилась Алексею Комнину не только приемной матерью, но и родственницей. Необходимо отметить, что согласно сообщению Никифора Вриенния, старший брат императора Алексея Комнина Исаак был женат на царевне Ирине, племяннице императрицы Марии Аланской[129]129
  Nicéphore Bryennios. Histoire… P. 143.


[Закрыть] и, вероятно, дочери аланского царя Дургулеля Великого. Сообщение позднего автора Иоанна Цеца о том, что императрица Мария Аланская и ее семья имели не аланское, а авазгское, т. е. абхазское происхождение[130]130
  Кулаковский Ю. А. Избранные труды по истории аланов и Сарматии / Комм. С. М. Перевалова. СПб., 2000. С. 137–138.


[Закрыть], вступает в противоречие со сведениями источников, современных правлению Алексея Комнина, и не заслуживает доверия. Вместе с тем необходимо отметить, что вторая половина XI века стала эпохой активного культурно-политического сближения Византии и христианских государств Кавказа, в частности Грузии, и в этом смысле она сильно отличалась от царствования императора Василия II. Одной из причин подобного сближения безусловно стала общая сельджукская угроза. Не только династическая политика Византийской империи на Кавказе, но и церковные отношения между Византией и Грузией приобрели в этот период очень активный характер, что, в частности, проявилось в рецепции Грузинской Церковью византийского канонического права. В конце XI века, вероятно, уже при императоре Алексее Комнине, византийский Номоканон XIV титулов был полностью переведен на грузинский язык[131]131
  Бенешевич В. Н. Грузинский великий номоканон по спискам Тифлисского церковного музея // Христианский восток. 1913. Т. 2. Вып. 3. С. 349–377; Т. 5 (1916). Вып. 2. 1917. С. 112–127.


[Закрыть]. Добавим, что в составе Номоканона были переведены 28-е правило Халкидонского Собора 451 года и 36-е правило Трулльского Собора 692 года, которые, как известно, признавали Константинопольского патриарха равным Римскому папе. Грузинская Церковь тем самым отвергала претензии папства на верховное учительство и сохраняла верность православной вере после того, как Римский понтифик отлучил от Церкви императора Никифора Вотаниата.

Решения Римского Собора 1078 года были в известном смысле претворены Марией Аланской в конкретные политические шаги, направленные на свержение ее второго мужа Никифора Вотаниата, но без какого-либо участия папы Григория VII, исключительно благодаря личному влиянию и харизме императрицы Марии, которая с легкой руки невежественных римских канонистов также была под папским отлучением. Ибо даже если Мария Аланская и не была формально отлучена в определениях Римского Собора 1078 года, однако отлучение ее второго мужа императора Никифора Вотаниата за брак с Марией бросало тень и на нее. В конечном итоге, Мария не последовала за первым мужем императором Михаилом Дукой Парапинаком и не постриглась в монахини, а пошла под венец с престарелым Никифором ради сохранения власти для себя и для своего сына Константина. Какие же политические и юридические выводы проистекают из этих событий? Эти выводы заключаются в следующем.

Кесарь Константин Дука. Изображение на короне святого Иштвана

Во-первых, папство в лице Григория VII пристально следило за событиями на восточной границе Византийской империи еще в 1070-е годы. Во-вторых, идея Крестового похода против язычников первоначально предполагала поход на защиту Константинополя, а вовсе не в Иерусалим. Эта идея была подготовлена теми контактами между военной элитой западных латинских государств и Византией, которые сохранялись на протяжении многих десятилетий благодаря существованию варяжской гвардии и «маниакатов» – подразделения норманнских рыцарей, которое было сформировано Георгием Маниаком для завоевания Сицилии еще в 1030-е годы и которое, по сообщению Никифора Вриенния и Анны Комниной, сохранило почетное имя своего командира[132]132
  Nicéphore Bryennios. Histoire… Р. 269; Annae Comnenae Alexias… B. I. S. 227.


[Закрыть]. Подобная верность памяти первого командира была, вероятно, связана с влиянием старинных традиций, существовавших еще в римской армии. Если искать параллели подобному явлению в истории Нового времени, то было бы уместно сравнить его с аналогичной традицией, существовавшей в русской императорской армии и в Добровольческой армии в Белом Движении на Юге России, где существовали дроздовский, корниловский, марковский и алексеевский полки, названные в честь своих основателей. В-третьих, приговор Римского Собора 1078 года, произнесенный над «узурпатором» Никифором Вотаниатом и, вероятно, над его новой женой Марией Аланской, остался пустой формальностью не столько в силу церковной схизмы между Римом и Константинополем, сколько в силу того политического и человеческого влияния, которым обладала императрица Мария Аланская при дворе, среди военной элиты империи. Именно это влияние во многом предопределило успех комниновского переворота в марте-апреле 1081 года.

Канонические результаты Римского Собора 1078 года были ничтожны, но достаточно красноречивы. В соответствии с 3–5 правилами Сардикийского Собора, включенными в византийский Номоканон XIV титулов, а также на основании собственных документов – т. н. «Диктата папы» – папа Григорий VII произвел суд над императором Никифором Вотаниатом и отлучил его от Церкви. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что в 1070-е годы с точки зрения Рима церковная схизма 1054 года не имела никаких канонических последствий как для канонического права, так и для простых христиан. Схизматиков от Церкви не отлучают, так как они сами находятся вне ее канонических границ, а Никифор Вотаниат был отлучен папой от Церкви, следовательно, он рассматривался в Риме как член Католической Церкви наряду со своим предшественником императором Михаилом VII Дукой Парапинаком.

Никифор был отлучен не за сам факт переворота 1078 года – подобных переворотов было в византийской истории великое множество, – а за брак (третий брак в его случае) с императрицей Марией Аланской, которая уже была замуж за свергнутым, но здравствующим Михаилом VII и по законам императора Юстиниана I должна была отправиться в монастырь вслед за супругом. Отлучение Никифора Вотаниата было очень удобно Роберту Гвискару, союзнику папы, с которым у Роберта в 1078 году произошел серьезный, но временный конфликт. После примирения с папой в Чепрано – где, как отмечает Анна Комнина, Римский понтифик и герцог Апулии вели переговоры, сидя на конях, во главе своих рыцарских отрядов – Роберт отыскал беглого греческого монаха по имени Ректор, самозванца, выдававшего себя за императора Михаила VII Дуку, будто бы бежавшего из Константинополя, и начал готовиться к вторжению в Византию.

Однако каноническое право, на которое опирался папа, вступало в вопросе об отлучении императора Никифора III Вотаниата в прямое противоречие с византийским светским правом. Отлучение императора тем более усугублялось подготовкой войны против Византийской империи, в которой оказался замешан Григорий VII после встречи с Робертом Гвискаром в Чепрано. С точки зрения византийского права Григорий VII и Роберт Гвискар безусловно были виновны в «восстании против императора», а также «в заговоре против государства христиан», как, например, определял подобные преступления XVII-й титул Эклоги – византийского юридического памятника времен иконоборческой Исаврийской династии (VIII век)[133]133
  Эклога. Византийский законодательный свод VIII века / Пер. и комм. Е. Э. Липшиц. М., 1965. С. 68, 73.


[Закрыть]. Более того, с точки зрения византийского права как Рим, так и южноитальянские владения Роберта Гвискара вместе с Сицилией оставались неотъемлемыми территориями Византийской империи, временно отторгнутыми от нее «варварами». Поэтому Григорий VII и Роберт, выступив против императора, с точки зрения византийских юристов превратились в уголовных преступников. Нормы византийского права, зафиксированные в Кодексе Феодосия [CTh IX, 14, 3], в Кодексе Юстиниана [CJ IX, 8, 3; 5], в Институциях Юстиниана [Inst. IV, 18, 3], в Эклоге [Ecloga XVII, 3], в Василиках [Bas. 60, 36, 13] и Прохироне [Proch. XXXIX, 10], карали за подобные преступления немедленной смертью в случае наличия доказательства вины, каковыми в нашем случае были неправомочное решение Римского Собора 19 ноября 1078 года, признание самозванца Лже-Михаила легитимным императором и последующая война между Византийской империей и норманнами в 1081–1085 годах, получившая благословение папы Григория VII. Поскольку императорские законы имели в Византийской империи силу церковных канонов, тем самым Григорий VII и Роберт Гвискар подпадали, с точки зрения византийцев, и под церковные прещения.

В связи с этим политика императрицы Марии Аланской в период подготовки переворота 1081 года может и должна рассматриваться как с точки зрения реализации неписанной византийской конституции – исходя из которой легитимность императора зависела от его избрания «римским народом», т. е. солдатами, и сенатом, – так и с точки зрения исключительно борьбы Константинопольской Церкви против притязаний папства на участие во внутренних делах Византийской империи.