Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Братишки»"

– Та-та-та-та-та-та-та! – достукивал его пулемет уже вторую ленту.

Пришел момент, когда Сашка понял, что ту, единственную «МОНку» он устанавливал за своей спиной не зря.

– Шурави, таслим! Шурави, таслим! – вдруг начали кричать «духи». – Таслим. Таслим.

– Ага. Щас. Подожди!..

Усики чеки на всех десяти «лимонках» Бандера разогнул заранее, чтобы потом не «париться». Теперь выдернуть за колечко предохранительную чеку из гранаты было проще пареной репы.

Сержант схватил по гранате в каждую руку, дернул зубами за колечко той, что была зажата в правой ладони:

– Таслим, говоришь? Щас ты сам мне здесь таслимить будешь, падла бородатая!

На то, как на тренировках в родном гардезском гарнизоне Сашка метает точно такие же, только учебные болванки, приходили посмотреть все, кто в это время был свободен. Здесь ему вообще не было равных. Рекордсмен на всю бригаду. И не только на дальность. Хотя запущенная Сашкиной рукой тяжелая «Ф-1» улетала метров на сто и взрывалась в воздухе, просто не успевая упасть на землю. Но, кроме этого, за те 4 секунды, через которые граната взрывалась, Бандера умудрялся запулить в сторону противника еще три штуки. Словно короткая очередь из автоматического гранатомета «АГС-17» «Пламя». А уж эффект от этого получался просто потрясающий. С интервалом в одну секунду над головами противника происходили четыре взрыва, которые накрывали осколками довольно внушительную площадь. Это зрелище было настолько уникальным, что даже комбриг Чижик несколько раз специально приходил на него посмотреть. А потом даже приказал офицерам бригады попробовать отработать со своими солдатами это «ноу-хау» от Бандеры. Ни у кого, правда, так и не вышло.

– Д-дух! Д-дух! Д-дух! Д-дух! – раздалась где-то впереди перед ДОТом серия взрывов.

– А-а-а-и-и-я-а-а-а! – послышались из стана моджахедов дикие вопли.

– А-а-!!!. Падлы! – заорал Бандера во все горло. – Поймали мой «таслим»? Ща еще разок поймаете.

И опять повторилось это «священнодейство» с гранатами. И опять раздалась очередь взрывов:

– Д-дух! Д-дух! Д-дух! Д-дух!

– И-и-и-й-я-я-я-я-я-а-а-а! – послышались в ответ нечеловеческие вопли на очень высокой ноте.

– От, то добре! Ай, хорошо! Ха-ха-ха-ха-ха! – Саня орал во все горло и был похож на полоумного.

Эффект, который произвели Сашкины гранаты, был ошеломляющим. Но «духи», скорее всего, оказались законченными фанатиками – они все перли и перли своими «волнами» на пулемет сержанта. И в какой-то момент Саня понял, что у него осталось патронов меньше четверти ленты. Последней, третьей ленты. А часы показывали только 14.10…

«Эх, еще бы минут двадцать… Только все, патроны йок!»

Бандера сунул в карманы две последние гранаты, вскочил на ноги и, в полный рост поливая «духов» длинными очередями от бедра, стал пятиться в глубь пещеры:

– Та-та-та-та-та-та-та-та! Та-та-та-та-та-та-та! Та-та-та-та-д-зынь! – лязгнул пустым затвором его пулемет.

Саня посмотрел на грозное оружие странным взглядом, потом развернулся и побежал в пещеру:

– Не-е-е, ребята, пулемет я вам не да-ам! Я его сам люблю!

Он с разбегу плюхнулся всем телом на камни возле рации и схватил в пальцы тоненький, зеленый проводок:

«Только бы обрыва провода не было. Иначе конец тебе, Санек…»

Ему повезло – обрыва не было.

«Бородатые», видимо, поняли, что у единственного защитника пещер закончились патроны, и ломанулись за ним вслед, словно стадо баранов. Вот тут-то Бандера и приложил проволоку к клемме.

– Д-ду-ду-дух! Ш-ш-ш!!! Бух-бух-бух-ш-ш-ду-дух!!!

И свет померк.

Сколько он так пролежал, не знает никто.

«Все? Помер? Вот это она такая, смерть?..»

Сашка открыл глаза, но перед ними все так же оставалась кромешная темнота. Он даже пощупал их пальцами, чтобы убедиться, что они открыты, и больно ткнул себя в глаз. Но темнота оставалась такой же непроглядной.

– Шо за черт? – сказал он во весь голос.

Но услышал только какое-то бульканье.

– Не! Но я-то точно знаю, что я сейчас говорю.

И услышал отчетливо только последнее «рю»…

– Я шо, в чьей-то жопе? Меня сюда шо, за грехи засунули?!

Теперь он услышал «сунули» и начал потихонечку соображать, что все-таки происходит.

В недрах афганских одежд Бандера кое-как нащупал свой, спецназовский фонарик на одну плоскую батарейку и понял, что ему повезло – фонарик оказался невредимым, как бы ни было это странно после всего, что произошло с его хозяином. Включив этот хилый источник света, Сашка тут же и понял, почему перед его открытыми глазами минуту назад стояла кромешная мгла – вход в пещеру был наглухо завален.

В пещерах обвалы иногда случаются даже от громкого голоса. Здесь ни в коем случае нельзя производить резких звуков. Эхо!.. Пещерное эхо создает в воздухе такие частотные резонансные колебания, что любой звук усиливается многократно, отсюда и последствия. И странно было бы, если бы их не было после взрыва «МОНки»… Короче говоря, Бандера был отрезан от поверхности многотонным обвалом.

А еще что-то противно-липкое, словно ползла большая гусеница, щекотало Бандеру за ухом и ползло дальше вниз, за воротник и по лопатке. Саня приложил к этому месту руку и захотел почесать, но тут же ее и отдернул, потому что всю его голову в этот же миг словно обдали кипятком. Ладонь попала в лучик света и оказалась красной от крови.

– Та-ак!.. Еще и башка пробита… – Думать в тишине, в этом подземном склепе было жутковато, а вот слова, произнесенные вслух, эту жуть хоть немного рассеивали. – Но не смертельно. Было бы смертельно, то ты бы уже ничего не чувствовал. Ну, сержант, и шо теперь?

Бандера посветил по сторонам и понял, что этот фонарик – везение только второе, а вот первое… Радиостанция умерла окончательно. Она была буквально расплющена каменюкой, килограммов эдак на 25–30, упавшим со свода пещеры. Сашкино первое везение было в том, что этот булыжник только вскользь чиркнул его по голове. Если бы вместо рации оказалась его башка, которая и была-то в каких-то сантиметрах, то отбивная бы была.

– Здоˊрово… Так, сержант, валить надо отсюда.

Сашка поднялся и тут же сел обратно – перед его глазами взорвались «праздничные фейерверки»…

Он посидел так какое-то время, подождал, пока «звезды улетели», и посмотрел на свои часы – 14.25.

– Лис с пацанами уже, наверное, там, снаружи, – проговорил Бандера. – Нас ищут…

И тут мысль, словно тонкий и острый стилет, проткнула его мозг:

– Олежа! Клоп, мать твою!.. Ну-ка встать, размазня! – приказал сам себе Бандера и поднялся на ноги. – А теперь, шагом марш!

Еле волоча ноги, Бандера прошел в глубь пещеры еще метров десять, добрался до поворота, который вел к выходу и который оборонял Клоп, и побрел в ту сторону, где находилась «крысиная нора».

– Твою мать, Олежа… – На эмоции у Сашки просто не было сил, и поэтому он говорил уже безо всяких интонаций. – Как же это ты так… Как же это ты его проворонил-то…

Младший сержант Олег Ермолаев, гордость советского бокса, лежал на спине и не подавал признаков жизни. Хотя то, что он все-таки жив, Бандера определил в первую же минуту, приложив два пальца к сонной артерии. Пульс был! Слабенький, еле-еле угадывающийся, как сказал бы любой хирург, «нитевидный», но он все же был.

Та граната, выпущенная из «РПГ-7», нанесла немалый урон. У Клопа были посечены осколками лицо, руки, грудь, но больше всего досталось его ногам – они были похожи на дуршлаг.

И еще… От разрыва этой гранаты обрушился свод и над этой «крысиной норой». Теперь выйти к своим можно было только у кишлака Дехминдех, пройдя по этим пещерным лабиринтам около четырех километров.

Бандера трясущимися руками стал рвать на себе афганскую «униформу» на тонкие полосы и перевязывать своего друга. Он полосовал одежды и перематывал раны, а когда полосы заканчивались, опять начинал рвать материю. Через какое-то время тело Клопа стало похоже на мумию, но наконец-то остановилось кровотечение. Сашка это понял, когда последние из наложенных «бинтов» не пропитались кровью.

– Ну, вот и славно, Олежек… Ниче, ниче… Ты же орловский у нас! Вот и держись орлом. – Саня разговаривал с Клопом, который так и не пришел в сознание.

Бандера поднял своего друга и взвалил на плечо, потом нагнулся, подобрал его «РПК» и повесил на второе плечо, рядом со своим пустым «ПКМом», и медленно побрел в глубь пещер, освещая себе дорогу хлипким лучиком света.

Сколько Бандера шел, он уже и не соображал. Он просто брел со своим другом на плече по коридорам этого пещерного лабиринта и иногда посматривал на компас. И когда стрелка отклонялась хоть немного в сторону от «юга», Сашка выискивал первый попавшийся коридор и сворачивал в нужном направлении.

А в какой-то момент случилось неизбежное и «умер» фонарик…

Теперь, когда Сашкины глаза уже были ни к чему, до предела обострился слух. Он шел дальше, касаясь рукой стены, но очень четко знал, судя по эху, сколько метров или сантиметров до стены противоположной и есть ли впереди проход. Теперь единственным светом были фосфоресцирующие точки на циферблате компаса и еще часов, на которые Бандера перестал смотреть уже давно. Он просто продолжал идти дальше, посматривал на компас и выискивал на ощупь повороты в нужном направлении.

И, видимо, Фортуна прониклась уважением к этому большому человеку с таким несгибаемым духом и ни разу не завела его в тупик.

А потом…

– Все, Олежа… Кажется, пришли мы с тобой, – проговорил Сашка, остановился и положил на пол тело Клопа. – У меня уже глюки пошли… То, шо не надо, мерещится.

Сашка тер глаза, но его «мираж» не исчезал, и крохотная светлая точка оставалась «маячить» дальше и раздражать нервы.

– Ты тут полежи маленько, а я пойду, посмотрю, шо это мне там мерещится… Я скоро, «младшой». Прямо сейчас и вернусь!

Вернуться скоро у Сашки не получилось. Метров через пять он буквально лбом натолкнулся на стену, но теперь это уже было неважно. Важно было то, что Бандера почувствовал запах свежего воздуха. А потом и сквознячок…

Та светлая точка, которая так его раздражала, оказалась…

Это был выход! Выход из этих пещер!!!

Правда, только для крыс или чего-то подобного, потому что размером он был с кулак.

– Мы выйдем из этой могилы, Олежа. Вот прямо здесь и выйдем…

У него не было под руками ничего, и Сашка стал использовать свой «ПКМ» вместо лома. И откуда только силы взялись? Он долбил стволом пулемета так, что летели искры во все стороны. И камни отступили перед этим нечеловеческим упорством.

Сначала обвалился один, потом второй, третий, четвертый валун. Потом сверху, прямо на его голову, обвалилась земля, и открылся лаз, сантиметров в семьдесят в диаметре. Большего и не нужно было. Только вот Сашка… Он сидел на дне пещеры, смотрел на маленький кусочек неба и не мог пошевелиться. Бандера был пьян, натурально пьян. Несколько глотков свежего воздуха сделали с ним то, что мог сотворить разве что только литр чистого медицинского спирта.

Голова пошла кругом, а руки и ноги стали совершенно ватными.

– Вот это шибануло! – еле проворочал он непослушным языком. – Кому расскажешь – не поверят…

Бандера просидел так около получаса, пока не почувствовал, что сумел наконец-то надышаться и более или менее пришел в норму. Он посмотрел в ту сторону, откуда пришел, и увидел в луче света сплошь перебинтованное тряпками тело Клопа. Он был совсем недалеко, в каких-то пяти метрах…

– Ну, вот, «младшой», пойдем-ка на свет Божий…

Вдвоем в этом лазу они не помещались, как Сашка ни старался. Поэтому Бандера стал ползти в лаз ногами вперед, уподобившись раку, продвигаясь буквально по сантиметрам, и тащить за собой наружу своего раненого друга. А потом он вернулся в пещеру, чтобы забрать оттуда их «табельное» оружие – два пулемета…

И все. Бандера выдохся.

Он лежал на спине и бездумно смотрел в небо абсолютно без сил, этот богатырь, и желал сейчас только одно – спать!

– Где мы, командир? – раздался вдруг рядом голос.

И Сашка вскинулся, словно ошпаренный. Он посмотрел на Клопа, а тот… Видимо, именно этот, «живой» воздух и привел его в чувство.

Он смотрел на Сашку широко раскрытыми глазами.

– На земле, Олежа…

– А наши где?

– А наши рядом! – Бандера смотрел на бледное, как бумага, лицо Олега, и из его глаз выкатились две большущие, обжигающие лицо, слезы. – Рядом наши, «младшой». Мы им сейчас навстречу пойдем…

…Потом, много лет спустя, уже в Отряде, Александр Черный признался Филину, своему командиру, что он обязан жизнью именно ему, Клопу. Что если бы не Клоп, то он, Бандера, так и остался бы тогда лежать там, возле того лаза. И наверняка дождался бы «духов», которые его и грохнули бы – для себя самого у Сашки сил больше не было.

Но был Олег Ермолаев, которого надо было вынести к своим.

Бандера посмотрел на часы и удивился – они показывали 17.20. «Получается, что мы по этим пещерам лазали всего три часа? А мне показалось, что прошло полжизни…»

Сашка встал на ноги, аккуратно положил Олега на плечо и пошел через зеленые заросли кустарника на юг, в Ургун…

А дальше случилось самое поганое, что могло случиться. Часа через полтора Бандера вышел из «зеленки» в километре от самых первых дувалов Ургуна. Он уже шел как зомби или робот, ничего не замечая на своем пути, с единственной мыслью: «Олега надо донести до медсанбата». Он все шел и шел в надвигающихся сумерках. И уже даже видел фигурки людей, одетых в родные «песчаные афганки», когда…

– Ф-ф-и-и-и-у-у! – противно завыло где-то над головой. – Д-ду-дух-х.

Бандера даже остановился от недоумения и возмущения, его «программа движения» отключилась:

– Не понял!.. Вы шо, пацаны?.. – проговорил он. – Вы по кому стреляете?

Этот звук летящей мины, выпущенной из миномета, невозможно спутать ни с каким другим. Только она может так пронзительно свистеть, приближаясь к земле.

Сашка пустился в галоп, зная, что подкорректировать прицел миномета занимает какое-то время. Ему нужно было пробежать всего-то метров триста, чтобы на минометной батарее Ургуна услышали пароль «Еханый бабай!». Всего-то триста метров…

– Ф-ф-и-и-и-и-у-у! Ф-ф-и-и-и-и-у-у! Ф-ф-и-и-и-и-у-у! Ф-ф-и-и-и-и-у-у!..

– С-су-уки-и-и!!!

Такого галопа, наверное, невозможно увидеть даже на Олимпиадах.

– Не-е-е стре-е-е-ля-а-а-а-ть!

– Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х! Д-ду-дух-х!..

А вот четвертого взрыва Бандера уже не услышал.

Просто прямо перед его глазами вырос большой земляной гриб, что-то мощно толкнуло в грудь…

…Бандера долго лечился после того ранения. Из него извлекли 16 осколков. Наградили орденом Красной Звезды…

И Сашка Черный остался служить дальше. И прослужил аж до 91-го года. До того момента, когда со списанием из отряда Филина развалилась вся его группа.

Глава 5
«Мулла»

Младший сержант Абдулло Эргашалиев… «Мулла»…

У них с Баем почти все было одинаково: и места службы, и возраст – они были родом из одного аула из Пянджской области, выросли вместе и служили вместе. Бай везде таскал Муллу за собой, называя его своим братом. Была между этими двумя низкорослыми таджиками только одна разница: если Бай был снайпером от Бога, или от Аллаха, потому что родился в семье охотника, то Мулла был единственным на весь Отряд инструктором по выживанию в пустыне и горах и неизменным следопытом группы Филина. Абдулло был потомственный змеелов…

В знаменитую «Кабульскую» роту спецназа ГРУ восемнадцатилетний Абдулло попал осенью 81-го, через полгода после Бая – Алишер был на полгода постарше. И практически сразу же сумел ненавязчиво доказать, что он, как следопыт, практически незаменим.

25 января 1982 г. Афганистан. «Баграмская зеленка»

Два месяца службы уже в составе разведгруппы у Муллы пролетели, как один день. В расположении роты они задерживались всего-то на 2–3 дня, а потом опять уходили в дальние разведпоиски – на неделю, на 10 дней, как получалось.

Сом, командир разведгруппы старлей Сомов, по достоинству оценил познания и умения Абдулло в первом же выходе, когда тот нашел какие-то следы и вывел группу прямо на засаду «духов» с тылу, откуда разведчиков вовсе не ждали. Тогда моджахеды готовились разгромить и разграбить очередную колонну и никак не ожидали, что с их родных гор прямо им на головы упадет разведгруппа, которую поддерживали звено штурмовых вертолетов «Ми-24». «Крокодилы» распетрушили засаду в пух и прах, а разведчики дружным огнем добили убегавших.

После того рейда командир роты капитан Латыпов объявил Абдулло перед строем первую благодарность.

Они все чаще и чаще вылетали на «вертушках» на патрулирование, досматривали караваны, не зная заранее, везут ли в своих тюках афганцы обычный ширпотреб на базары или наркотики и оружие для моджахедов.

…Новый, 1982 год разведчики-спецназовцы встретили в горах, но праздник этот для бойцов роты значил мало – 80 процентов из них были мусульмане из среднеазиатских республик, а у мусульман, как известно, есть свой праздник – Курбан Байрам. Именно в этот период отдельную роту специального назначения капитана Латыпова и стали называть в кабульском гарнизоне «Пожарной ротой», а ее бойцов – «пожарниками»… Почему? Да потому, что это было самое мобильное подразделение. Если что-то случалось в округе, засада на дороге, нападение на заставу, да мало ли что, то самыми первыми на помощь приходили именно спецназовцы Латыпова. Как настоящие пожарники, они первыми прилетали на «пожар» и тушили его всеми имеющимися средствами.

25 января, 5.00 утра

– С днем рождения, брат! Живи долго, Абдулло!

Это было первое, что услышал Мулла, даже не успев толком проснуться.

– Спасибо, Алишер. И тебе долгих лет…

Да, сегодня Мулле исполнилось 19 лет, и бойцы группы Сома во главе с командиром еще за несколько дней готовились отметить это событие. Так было принято: десять дней рождений в году не так уж и много для такого маленького подразделения, а каждому было приятно!

В столовой, с разрешения командира роты, готовили небольшой армейский пирог со сгущенкой, а вечером, после отбоя, с разрешения «старшины», даже по 50 граммов «шила» выпивали, по традиции…

Так должно было быть и в этот раз. Только никто не знал, что свой первый в армии день рождения Мулле придется отметить совершенно иначе…

Не успел он поблагодарить Алишера за поздравление, как в расположение вошел прапорщик Авдеев и рявкнул во весь голос:

– Рота, подъем! Тревога! Выходи строиться! – До официального подъема по распорядку оставался еще целый час.

Забухали о пол голые пятки бойцов, спрыгивающих со второго яруса коек, задвигались, заскрипели, зашумели табуретки. Уже через тридцать секунд две боевые группы в полном составе, одетые, подтянутые и готовые воевать, выстроились в проходе казармы – это вам не общевойсковики, у которых «подъем-отбой» за 45 секунд, «пока горит спичка», – спецназ есть спецназ!..

– Приготовиться к боевому выходу! – проговорил «старшина». – Получить оружие и боеприпасы!

– Что-то серьезное, – сказал один из разведчиков группы Сома. – Если и наш старлей здесь, и ротный.

– Все скажут, – ответил вполголоса Бай. – Подожди…

Сомин подошел к своим разведчикам и без обиняков сказал:

– Так, мужики. Получаем оружие, боеприпасы – двойной боекомплект. Бай, организуй получение сухого пайка!

– На сколько дней, товарищ старший лейтенант?

– Десять дней, сержант.

После того как ушел на «дембель» киргиз сержант Сабуров, штатным следопытом группы стал Мулла. Но у Сабурова была еще одна должность – заместитель командира группы. Так вот новым «замком» у Сомина стал штатный снайпер группы, сержант Шпекбаев, наш Бай…

И было еще одно «нововведение» в группе Сома.

Осенью группа «потеряла» двух «дембелей», уехавших в Союз, но тут же и пополнила до «комплекта» свой штат – Мулла, ну это понятно, а вот пулеметчиком в нее вошел прапорщик Авдеев, наотрез отказавшись быть только старшиной роты и заниматься, как он выразился, «всяким барахлом в каптерке, как крыса в амбаре».

Авдей оказался смелым мужиком и виртуозным пулеметчиком и уже был представлен к медали «За отвагу».

– Что случилось, Сом? – спросил озабоченный таким поворотом событий, Алишер.

– Большая операция начинается, Бай, – ответил старлей. – Будет «зачистка» всей Чарикарской долины… Баграмский аэродром постоянно обстреливают из минометов и реактивных снарядов, огромное количество нападений на наши сторожевые заставы и посты, постоянные засады на трассах, на наши колонны. Много людей гибнет, Алишер. В общем, будем чистить долину от «духов» – достали!

– Ясно… А наша задача?

– Во всей операции будет задействовано огромное количество войск, Алишер. Долину в треугольнике «Чарикар – Махмудраки – Джабаль-ус-Сарадж» сначала оцепят по кругу, а потом это кольцо начнут сжимать, приближаясь к Баграму. Это огромная территория, Бай, почти 400 квадратных километров «зеленки». Есть сведения, что на этой территории сосредоточено около четырех с половиной тысяч «духов».

– Это же почти дивизия! – воскликнул обескураженный Бай.

– Поэтому наших войск будет задействовано вдвое больше, что-то около 20 батальонов. Есть здесь отдельные «товарищи»… Тут и моджахеды Ахмад-Шах Масуда разгулялись, и Саида Ого – это из самых крупных. Но есть еще и «махновцы», которые вообще сами за себя. В общем, чистить надо эту долину. А наша задача, Бай, нашей группы – полные разведданные по треугольнику «кишлак Хасанхейль – кишлак Калайи-Йозбаши – высота 1611». Именно из этого района и идет обстрел аэродрома в Баграме.

– «Баграмская зеленка»?

– Именно так, Алишер. Поэтому готовь пацанов соответственно.

Больше ничего говорить Алишеру было не нужно, потому что, проведя на этой войне уже почти год, он теперь точно знал, куда они отправляются в этот раз.

«Баграмская зеленка»… Это стало просто именем нарицательным.

Здесь и гор-то особенных нет, так, холмы… Хотя вся эта местность и находится примерно на 1000 метров над уровнем моря. Это довольно густонаселенная равнина, особенно, ближе к кабульской трассе, где кишлаки встречаются примерно каждые 2–3 километра. Здесь довольно плодородная почва, а потому и огромное количество садов, полей и виноградников… Одно из самых благодатных мест во всем Афгане!

Если бы не война.

Отлавливать в этой «зеленке» моджахедов было истинным наказанием для любого подразделения. Кроме того, что здесь было огромное количество всяческих зарослей, здесь еще были и кяризы – огромнейшая разветвленная сеть-лабиринт подземных ходов. А вот с этими крысиными норами бороться было почти невозможно.

Кяриз с древнеперсидского, буквально – подземный оросительный канал, сооружение для сбора грунтовых вод и вывода их на поверхность. Распространено в горных и предгорных районах Средней Азии и Закавказья. Воду из кяризов используют для водоснабжения и орошения. Кяриз состоит из одной или нескольких водосборных галерей высотой в метр-полтора и шириной в пятьдесят – шестьдесят сантиметров, с укрепленными стенками, проложенных в водоносном пласте.

Кому и когда пришла в голову мысль доставить подземным путем подпочвенную воду предгорий в города и аулы, неизвестно, но было это много веков назад. Древние летописцы утверждают, что одни из первых кяризов были сооружены именно здесь, в Афганистане.

Что же представляют собой кяризы? Это вырытые глубоко под землей трех-четырехкилометровые тоннели, по которым самотеком бежит вода. Скапливаясь в породах предгорий, вода сама не в состоянии просочиться через глинистую почву более низменных участков. И мастера-кяризники ей помогают, точно определяя место закладки и направление водоводов. Прокладывая тоннели, мастера через определенные промежутки выводят наверх колодцы-диканы. Говорят, что поля хлопчатника и виноградники, орошенные из подземных водоводов, – самые урожайные, а зеленый чай, заваренный на кяризной воде, – самый вкусный…

Кяризники следят за действием подземных водоводов и восстанавливают разрушенные линии. Работа эта требует выносливости, недюжинной силы и сноровки. Кяриз обычно начинали строить с низины, где наружу пробивались тонюсенькие ручейки подземных вод. А принцип самый простой: начинали копать тоннель в водоносном пласте скальной породы вверх, в горы, а кишлаки строились после прокладки кяризов – и над ними, а не наоборот. Дошел тоннель до какого-то удобного места для жилья – вот тебе и кишлак. А кяриз пошел дальше. В диаметре он может быть около метра, устраиваются даже подземные «водохранилища», эдакие подземные камеры-озера, и тянуться такие кяризы могут на многие и многие километры. Их роют десятилетиями, а пользуются потом веками. Там и стенки, и потолок укрепляют основательно, из толстых поленьев…

Так вот эти кяризы доставляли нашим солдатам огромное количество хлопот. Проводит «зачистку» какая-нибудь рота, прошли через кишлак, постреляли или нет – это неважно; важно то, что вроде бы уже вот и все, согнали «бородатых» с их мест и погнали подальше отсюда, куда-нибудь в горы. А они возникают у роты за спиной и расстреливают «шурави»! И опять исчезают.

По этим подземным галереям-тоннелям «духи», которые их прекрасно знали, могли безболезненно передвигаться в любом направлении и возникать совершенно в любом месте, как призраки. Выскочили из-под земли, нагадили, как сумели, и опять нырнули в свои норы! И длиться это могло до бесконечности.

В «Баграмской зеленке» и под этим Джабаль-ус-сараджем, все виноградники на этих кяризах стоят. Скольких пацанов в «зеленке» потеряли из-за этих тоннелей-кяризов…

Алишер, а особенно Абдулло, следопыт группы, точно понимали, на какое сложное и опасное задание выходит сегодня группа.

– Хороший подарок на день рождения преподнес мне Аллах… – только и сказал Мулла.

Они еще были в расположении роты, собранные и готовые к вылету, а он уже в своих мыслях был там, в «Баграмской зеленке», пытаясь придумать, как ему в этот раз искать следы.

«Сом сказал, что в этой долине собралось около 4500 моджахедов. Удивительно, что не больше, – думал он и тогда, когда они уже летели на вертолете в этот «треугольник смерти» – «Баграмскую зеленку» называли еще и так. – В этих подземных галереях можно хоть две дивизии спрятать – вся долина на кяризах стоит. На земле, на снегу, на камнях я след найду. А вот как его искать там? Аллах не дал мне способность видеть сквозь землю. Думай, Абдулло, думай. Вспоминай, что рассказывал дедушка Саттар, что говорил о кяризах мастер Дурды. Думай, Мулла. Сейчас только на тебя вся надежда…»

Он смотрел на припорошенные снегом виноградники и сады, на дувалы кишлаков, проплывавшие под брюхом «Ми-8», а у самого уже просто кипели мозги от напряжения:

«Должен же быть хоть какой-нибудь выход. Выход обязательно должен быть. Стоп!»

Мысль вспышкой молнии сверкнула в его голове, да такой отчетливой, что Абдулло даже физически стало больно. Он вскочил с места так резко, словно в его задницу вогнали шило по самую рукоятку, и уставился на старлея Сомина.

– Что, Мулла?

Сом прекрасно понимал, какие мысли тревожили сейчас следопыта, а потому и приказал Баю оградить его от забот получения оружия, боеприпасов и тому подобной воинской требухи – следопыту, «надежде» всей группы, нужно было в кратчайшие сроки придумать что-то такое, чего до него еще не делали никогда. Ему нужно было думать, а не отвлекаться на «мелочи», которые за него мог сделать любой боец группы. Сегодня даже его оружие и «РД» за него отнесли в «вертушку» – никто не решался нарушить «ерундой» мысли Муллы.

– Выходы!

Сомин видел, что Абдулло до чего-то все же додумался, но пока еще не понимал:

– Что выходы, Мулла?

– Куда мы сейчас летим, Сом?

– К кишлаку на высоте «1611», пока ты ничего не придумал…

– Сколько нам еще лететь, командир?

Сом поднялся, прошелся к пилотской кабине и вернулся ровно через минуту:

– До кишлака Калайи-Йозбаши еще минут двадцать, до высоты «1611» около получаса или немного больше, до кишлака Хасанхейль – минут пятьдесят.

– Пусть летит к кишлаку Калайи-Йозбаши, командир.

Старлей опять пошел к пилотской кабине, не задав ни единого вопроса, зная, что Мулла ему все расскажет, а сейчас он просто пытается сэкономить время.

– Теперь слушай, Сом, – заговорил Абдулло, когда старлей вернулся на свое место во второй раз. – Ты знаешь, как устроен кяриз?

– Ну, в общих чертах…

– Расскажи! – потребовал Мулла.

Сомин только улыбнулся этой непосредственности, понимая, что этот «допрос» неспроста и младший сержант хочет, чтобы он все понял правильно:

– Подземные тоннели, с разветвленными ходами и камерами-хранилищами, – заговорил старлей, перекрикивая шум винта. – В эти камеры спускаются колодцы, чтобы можно было набрать воду. А еще по ходу тоннелей есть вертикальные колодцы для вентиляции, чтобы вода в кяризе не протухла – диканы. Эти диканы могут отстоять друг от друга от 30 до 50 метров, иногда и больше…

– Какая глубина дикана? – задал еще один вопрос Мулла.

– Разная, Абдулло. В горах от двух метров до пятнадцати, а здесь, на равнине, в среднем три-четыре.

– И какие они, эти диканы?

– Вертика…

И тут старший лейтенант в упор посмотрел на своего следопыта. Он понял наконец-то, к чему вел Мулла.

– Правильно, Сом, вертикальные. Аллах смилостивился надо мной и дал мне командира с мозгами!

Старлей только улыбнулся на эту очередную полурелигиозную сентенцию Абдулло и заговорил серьезным тоном:

– Молодец, Абдулло. Я понял. Из вертикального колодца диаметром в 40–50 сантиметров, с влажными глиняными стенками и глубиной около трех метров на поверхность не выберешься – в него легче спрыгнуть. А для того, чтобы выбраться, нужна веревка, а еще лучше, чтобы тебя кто-то оттуда вытягивал. Так?

– Хвала Аллаху, ты понял, Сом.

– А тогда как? Должны быть какие-то специальные выходы?

– Правильно, – улыбнулся Мулла. – Духи возникают за спиной не по одному, а целыми отрядами. Даже если есть веревка, то вылезти из кяриза через обычный дикан очень сложно – узко и скользко. На это нужно большая сила и ловкость. Да еще и оружие мешает. Но, главное, на это нужно время – а они возникают неожиданно и всем отрядом. Значит, что, командир? Как они так быстро выползают из этих нор?

– Я понял, Мулла. Ты хочешь мне сказать, что для этого должны быть специальные выходы.

– Да, командир. Я вспомнил, как когда-то рассказывал мастер Дурды дедушке Саттару, что у него однажды внизу, в кяризе, скрутило спину – застудил, наверное. А мастер-кяризник он у нас единственный не только на наш кишлак, а и на всю округу. Как обратно выбираться? Вот он и рассказывал дедушке Саттару, что ему пришлось пройти по кяризу почти полкилометра, чтобы добраться до специального выхода…

– Понятно, – проговорил Сомин задумчиво. – Значит, такие выходы все-таки есть – как черный ход или пожарный выход в кинотеатре…

– Но мы же «пожарники», командир!.. – улыбнулся Мулла.

И только сейчас старлей понял до конца то, что хотел ему сказать Абдулло.