Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Мулла» и «Бай»"

...Ранним утром, в 4.30, группа разведчиков из 10 человек погрузилась на транспортный «Ми-8тм» и в сопровождении «крокодила», вертолёта огневой поддержки «Ми-24», вылетела к горам Сургар. Рейд этот не предполагался долгим, но, как сказал Сом, суток трое-четверо в горах им провести всё же придётся...

...Над головой натужно грохотал винт «Дяди Миши», в его открытые сдвижные двери тугим потоком залетал прохладный ветер, который трепал короткие волосы Алишера, а он... Смотрел через круглый иллюминатор вертолёта на чужую землю, а мысли его были очень далеко:

«...Интересно... Попал Абдулло в Чирчик или нет?.. Эх, если бы попал!.. Жаль, что сейчас не встретились, но если он там... Может, Аллах будет милостив, и нам повезёт встретиться!.. Вот было бы здорово!..»

... – Так, мужики! – прокричал старлей. – Подлетаем к месту! Приготовились!

Их вертолёт едва коснулся своими колёсами ровной, как стол, площадки, как разведчики высыпались с его борта, словно сухой горох из дырявого мешка. А «вертушка» тут же взмыла в небо – никто из местных жителей, если бы они оказались где-то неподалёку, не должен был ни на секунду заподозрить то, что здесь, на этой «столовой» горе, высадились русские «шурави». Никто! Иначе это сразу же стало бы провалом всей операции!.. Да, так уж сложилось к этому времени, что основная масса местного мирного населения не поддерживала афганское правительство, ну и, понятное дело, советские войска, и большинство из этого «мирного» населения состояло в отрядах «самообороны»...

...Разведчики высадились на самой южной оконечности гор Сургар, вдали от кишлаков. Внизу была видна река Панджшер, которая через 10-12 километров отдавала свои воды в более мощный и полноводный Кабул... Это были абсолютно безлюдные и дикие места...

Им предстояло перевалить через горный хребет к долине реки Тагаб. Там, внизу, у самой дороги, лежал кишлак Мугульхейль, и даже было что-то похожее на цивилизацию – с юга, от гидроэлектростанции, что у кишлака Вандуль, вдоль всего ущелья тянулась линия электропередачи, через городишко Тагаб, в Махмудраки, и дальше, в Джабаль-ус-Сарадж! Целых восемьдесят километров цивилизации в диких горных ущельях Гиндукуша!..

... – Значит, задача такая, разведка! – проговорил Сом, когда улетели вертолёты, и они, осмотревшись, поняли, что высадка прошла незамеченной. – Информация такая! Мы должны осмотреть кишлак Мугульхейль. Если там нет никаких признаков «духов», то следующая цель – кишлак Шаторай. Если ничего не находим и там, то тогда идём на Тагаб. Он хоть и считается городом, но на самом деле такой же кишлак, только чуток побольше... Цель – выявить присутствие «духов»... Есть информация, что отряд не очень большой, рыл 50-60, то есть около двух взводов, но прекрасно вооружён и довольно хорошо организован.

– Прошли подготовку? – спросил один из разведчиков.

– Возможно... Задача всем ясна?

Ответом были немые кивки головами.

– Тогда вперёд! Бай! Ты со своей винтовкой рядом со мной!..

...Наблюдение за первым кишлаком ничего не дало – за несколько часов на узеньких улочках между дувалами не появилось ни одного взрослого мужчины. То ли они все ушли на Джелалабадскую трассу за новой «добычей», то ли они, жители этого кишлака, были простыми, запуганными войной афганцами-пастухами, которые попрятались от страха по своим домам.

Разведчикам ничего не оставалось, как сняться со своих «лёжек», опять подняться в горы и идти к следующему кишлаку Шаторай, до которого было не меньше десяти километров.

Десять километров по горам...

По равнине это расстояние можно преодолеть часа за два и не особенно-то и устать, а вот в горах... В горах на этот путь порой может уйти целый день, или больше, если вокруг отвесные скалы и нагромождение камней...

В этом «поиске» разведчикам повезло.

Горы Сургар имели очень крутые склоны, обрывы и пропасти, но на западной своей стороне, круто обрываясь у подножия горы Дандеманджгар в узкое ущелье, по которому протекал Панджшер. И места эти были абсолютно дикими и глухими!.. А вот восточные склоны, которые спускались к реке Тагаб, были довольно пологими, хоть и холмистыми, а сам Тагаб нёс свои воды не в ущелье, а по довольно обширной долине. И земля этой долины была возделана трудолюбивыми руками. Здесь были и виноградники, и сады, и даже набольшие лоскутки полей с какими-то посевами...

На всё это «земледелие» было интересно смотреть с высоты, с гор. Долина напоминала шахматную доску, только её «клетки» не были чётко расчерчены и имели разные размеры и цвета. Каждая такая «клетка» была огорожена каменным дувалом, примерно в метр высотой, и принадлежала одному хозяину, который и выращивал на ней то, что хотел, ни с кем не советуясь. Ну, и охранял, понятное дело, соответственно! «Недвижимость», так сказать, по-афгански, «частная собственность»!..

Но была в этой Тагабской долине одна общая на все кишлаки закономерность. По самому краю «семейных полей», словно крепостная стена вокруг города, были выстроены каменные дувалы высотой около полутора метров, а кое-где и выше! Входов за эти «крепостные стены», ворот, так сказать, как правило, было не больше трёх, и возле каждого был «сторожевой пост» – четверо или пятеро взрослых вооружённых мужчин несли там свою вахту...

И если Мугульхейль охраняли древние «аксакалы» с едва ли не кремниевыми винтовками, доставшиеся им по наследству ещё от прадедов, то вот Шаторай...

Они сумели добраться до этого кишлака только тогда, когда солнце уже почти коснулось горных вершин, а на Тагабскую долину уже упали первые вечерние сумерки...

На постах Шаторая стояли крепкие, тридцати-сорокалетние бородачи, за спинами у которых были наши родные «АКМы», а кое у кого даже и «РПГ-7»... Они не спеша передвигались вдоль каменного дувала, собирая сухой хворост, а потом сносили его к «воротам».

... – Оп-па! – проговорил Сом, повнимательнее присмотревшись к охране кишлака. – Кажется, это то, что нам надо... Подождём, пока они разожгут костры, и посмотрим, сколько же этих красавцев шарахается здесь по ночам...

Прошло ещё несколько минут, и окружающая картина ещё больше изменилась. Далёкие отроги гор ещё были раскрашены вечерним солнцем в золотые краски, так же, как и дальние, восточные окраины долины – там был ещё день. А вот в Шаторай, который лежал у подножия восточного склона гор Сургар, уже почти пришла ночь – глубокие, вязкие, ночные сумерки...

А вот разведчики... Разведчики находились как раз на грани дня и ночи!.. Такое можно увидеть и почувствовать только в горах! И это было удивительно!.. Вот лежишь ты на гребне и смотришь вниз, в ночную долину, где уже разожгли костры, а тебе в затылок ещё светит яркое солнце! Внизу ночь, обернулся, а за спиной ещё день!..

Только вот есть одно большое «но»!.. В таком месте можно чувствовать себя в безопасности только на рассвете, когда всё меняется с точностью до наоборот! Сейчас же не гребне не должно было быть вообще никакого движения! Иначе получалось, как в японском театре теней – на фоне светлого неба очень отчётливо были видны любые тёмные силуэты, а уж движущиеся и подавно! И не важно, что до кишлака около километра, и рассмотреть, что там происходит, можно только в мощную оптику! Местному жителю такая оптика без надобности – его глаз, с детства привыкший к горам, увидит и без бинокля, что на гребне что-то происходит! Обязательно увидит!..

...То ли устали многоопытные разведчики после длительного марша по горам, то ли просто не учли этого но... Случилось именно так...

Сом, Бай и ещё один спецназовец, которые лежали на склоне ниже гребня уже минут двадцать, они-то как раз уже были в тени...

Охрана кишлака, собрав хворост, благополучно развела костёр и уселась вокруг него, и старлей подумал, что пришло время собрать группу вместе, пока «духи» ослеплены языками пламени.

Он поправил микрофон-наушник своей Р-147[8]8
  Р-147 – маленькая, весом всего-то в 600 грамм, радиостанция, которая была у каждого бойца группы. Её единственный наушник, соединённый с микрофоном, прикреплялся к голове с помощью двух брезентовых ремешков и на манер каски застёгивался под подбородком. Слабенькая, всего-то 1 километр радиус действия, она предназначалась для взаимодействия между командирами отделений и «взводным». Но тогда, в те далёкие, «афганские» годы, это было единственное средство связи для спецназовцев между собой. И они, надо признаться, были ему очень признательны, просто за то, что есть хотя бы это!.. (От автора)


[Закрыть] и тихо проговорил:

– Жук, я Сом. Начинайте движение по склону...

Небо за гребнем уже почти совсем стало черным, и старлей подумал, что уже пора...

Группа «засветилась» буквально в самых последних его лучах...

Вот где действительно Господин Великий Случай, всегда такой капризный и непредсказуемый, отвернулся от разведчиков...

Наблюдая за охраной Шаторая в прицел своей СВДушки, Бай видел, как по пыльной дорожке к «духам» из кишлака пришёл мальчишка лет четырнадцати с самой обычной котомкой в руке. Он отдал её взрослым, и пока те рассматривали её содержимое и накрывали маленький достархан, доставая из тряпицы лепёшки, сыр и ещё что-то, мальчуган с отсутствующим видом смотрел в горы... И надо же было такому случиться, что именно в этот момент остальные разведчики группы появились на гребне!..

Бай видел, как мальчишка замер, секунду всматривался в склон, а потом... Нет, его голоса за километр слышно, конечно, не было – далеко, но по тому, как он размахивал руками, указывая на склон, и как широко раскрывал рот, по тому, как повскакивали со своих мест вооружённые автоматами «духи», побросав еду, Алишер понял...

– Засекли? – спросил его Сом, который тоже всё это видел сквозь линзы бинокля.

– Засекли... – подтвердил Бай. – Уходить надо!..

– Они далеко, охотник... А потом им ещё надо за подмогой послать! Не будут же они нас впятером догонять! Да и... Пока они сюда по склону поднимутся – час пройдёт! Успеем!

– Ты никогда не жил в горах, командир... – Алишер посмотрел на Сомина с укоризной и сожалением. – У них хорошее оружие, а значит, может быть и рация. Но да же если её и нет... У нас, горных таджиков, не только язык одинаковый, но и жизненный устой... Я сам вырос в кишлаке, который немного побольше, чем этот, но... Если за его окраиной раздавалось два выстрела подряд, это означало, что стреляет пастух, а на отару овец напали волки... Мой кишлак бедный и овцы для нас всё – и одежда, и еда! – они для нас жизнь!.. Через пять минут после выстрелов все взрослые мужчины кишлака, вооружённые кто чем, уже отбивали своих овец от стаи волков!.. И ещё!.. Я бы прошёл этот километр по такому склону за десять минут! Даже ночью!

Старлей внимательно выслушал своего «новобранца»:

– Ты хочешь сказать, что они могут быть здесь через пятнадцать минут?

– Если это не простые дехкане, а подготовленный боевой отряд, то даже раньше, командир! Нет у нас часа! Десять минут, не больше!

– Хреново!.. Придётся принимать бой на гребне...

– Мы можем попробовать уйти, Сом...

– Ты же сам сказал, что у нас только десять минут!

– Это если есть командир, или уважаемый усто!.. – сказал Бай.

Но в этих его словах старший лейтенант услышал какую-то интригу.

– Говори! Быстро! Времени нет!

– Я уже знаю, кто у них главный на посту... Но обязательно ещё есть и «большой бай»... Ты уводишь группу, командир, а я остаюсь здесь на пять минут!.. Я сделаю всего два выстрела и догоню вас...

– Ты хочешь убрать командира отряда и того, кто был главным на этом посту? – догадался Сомин. – Но у них могут быть и другие «старшие»!..

– Правильно сказал! Другие! Надо знать наши жизненные устои, командир, и наши обычаи!.. Нет такого правоверного мужчины, который не захотел бы стать баем!.. Я это знаю, командир!.. Я сам из древнего рода баев!.. Если я уберу этих двоих, то остальные, те, «другие», начнут тут же делить власть над отрядом! Это может занять довольно долго времени! И они никогда не пойдут вперёд, пока не появится новый бай, командир! И ещё... В таком дележе власти они могут и пострелять друг в друга немного, а нам это только на руку, Сом!.. Я сделаю всего два выстрела и догоню группу через час!.. Решай, командир! Быстро решай!

Сомин раздумывал недолго. Просто он в эту минуту понял, что у этого «новобранца»-охотника даже ему, который провёл на этой войне уже больше года, есть чему поучиться... И он рискнул и поверил Баю...

– Хорошо, Алишер! Я уведу группу по тому же маршруту, по которому мы сюда и пришли. Ты его знаешь и найдёшь... – Он посмотрел на часы. – Сейчас 21.45... Даю тебе, на всякий случай, немного больше времени... В 23.00 ты должен догнать группу! Или хотя бы выйти на связь! Иначе...

– В моём роду всегда были воины, командир... И дед, и прадед... И не важно, за что и за кого они воевали!.. Они никогда не были предателями и дезертирами! А я единственный наследник нашей фамилии, и никто и никогда не скажет, что Алишер Шпекбаев запятнал честь рода предательством! Иди спокойно, Сом... И если я не сумею вернуться, то тогда вернуться должен будешь ты!.. Чтобы забрать моё тело и вернуть его в мой кишлак... Иди!!!

И такой незыблемой уверенностью в своей правоте повеяло от слов этого молоденького, кривоногого таджичонка, что...

– В 23.00, Бай!.. Мы будем идти ускоренным маршем без остановок!.. В 23.00!..

– Я вернусь, командир! – улыбнулся Алишер. – Я вас догоню!..

...Догнать группу в назначенное время у Алишера не получилось...

И совсем не потому, что он этого не хотел! Нет, конечно же!.. Просто он не смог этого сделать!..

Всё то, что он сказал Сомину, полностью подтвердилось!.. Он дождался, пока отряд «духов», никак не меньше пятидесяти человек, не поднялся по склону до его «рабочей дальности»[9]9
  Есть такое понятие в среде снайперов – «рабочая дальность»... Понятие это сугубо субъективное, никак не зависящее от внешних факторов. То есть это, если так можно сказать, салат из таланта к стрелковому делу, круто замешанный на физических данных и на опыте! Снайпер может быть прекраснейшим, отличнейшим, но обязательно со своей «рабочей дальностью»! Обязательно!.. И не верьте глупым фильмам или рассказам людей, даже отдалённо не представляющих себе, что такое снайперское искусство!.. Всё это вещи сугубо индивидуальные! Хотя... Есть и определённые нормативы – минимальная дальность прицельной стрельбы, если стрелок претендует называться снайпером, составляет 250-300 метров... Но это, на самом деле, просто детский лепет на лужайке!.. Автору, вашему покорному слуге, доводилось общаться просто с настоящим динозавром снайпинга, отдавшем этому делу больше 30 лет своей жизни, у которого «РД» была 1100 метров!.. Правда, этот человек сам по себе живая легенда, и таких как он во всём мире наберётся едва ли десяток!.. И ведь жив же ещё, курилка!!! Обычно же – это 400-500 метров, иногда 600-700 метров до цели... У Бая она была 500-600 метров... (От автора)


[Закрыть], и сделал своих заветных два выстрела...

Отряд «самообороны» кишлака шёл снизу по склону так, как когда-то шли в психическую атаку на чапаевцев «чёрные сотни» генерала Каппеля, с криками, воплями и стрельбой «в ту сторону», но больше в небо... Но когда на склон кулями упали две фигуры, сражённые снайперскими выстрелами, они резко заткнулись и встали, как вкопанные, на одном месте...

– Вот и хорошо, правоверные «братья»... – прошептал Алишер и, как и обещал старлею, стал бодро подниматься по склону, уже ничуть не опасаясь, что его заметят. – Вы тут пока себе нового бая повыбирайте, а мне в родную группу возвращаться пора...

Расчёт Бая был абсолютно верным, да только...

Этого уж точно не мог знать никто!.. Скорее всего, у одного из главарей в этом отряде был взрослый и достаточно авторитетный сын, брат или какой другой близкий родственник...

Ровно две-три минуты понадобилось «духам» чтобы прийти в себя от неожиданности потери двоих главарей, и вот тут-то всё и началось!..

Вакханалия, Содом и Гоморра, пляска Святого Витта, Варфоломеевская ночь, да мало ли ещё эпитетов можно вспомнить, чтобы было понятно, что началось в один миг на этом склоне. Просто пляска Смерти!.. Нет-нет! Моджахеды не стали резать друг другу глотки! Нет!.. Они попросту открыли ураганный огонь по склону из всех стволов, которые у них были! Видать, крепко обидел их Алишер!..

И теперь их пули летели не в ночное небо или, как говорят в Одессе, «абы куда». Теперь «духи» перешли от «психической атаки», отпугивающей незваных гостей, к целенаправленному этих же гостей уничтожению! И делали они это, надо сказать, очень умело! Видимо, был опыт...

Они, разбившись на три части, простреливали склон по этажам! То есть, человек пятнадцать долбило из своих автоматов тот уровень, откуда стрелял Бай, следующие полтора десятка направляли свои очереди метров на пятьдесят повыше, и последние пятнадцать рыл отправляли огненные оранжево-красные «трассеры» из своих автоматов ещё выше, метров на сто от «лёжки» Бая... Выстрелы моджахедов покрывали всё пространство до гребня, не давая поднять головы ничему живому! Этот кусочек склона сейчас натурально перепахивали!.. Стреляли в темноту, «веером» и длинными очередями, но очень кучно, в смысле слаженно! Да ещё и гранаты, выпущенные из не меньше, чем десятка «РПГ-7», раз за разом рвались на склоне, разрывая в клочья тишину и... Темноту!.. На этом довольно пологом склоне достаточно густо росли всяческие кустарники, создавая довольно плотную «зелёнку», в которой можно было спрятаться от любопытных глаз даже днём. Теперь эти кустарники разгорались огромными сухими факелами, освещая склон ничуть не хуже, чем мощные прожектора...

В общем... Эта свора сумела превратить ночь в день, и теперь попросту гнала своего «зайца»...

– А-а-а! Ш-шайтан!!! – хрипел сквозь зубы Алишер, пытаясь перевалить за хребет, и хоть на какое-то время спастись от пуль. – Всё равно уйду!!!

Подъём по прямой к гребню мог занять от силы минут пять, но Баю на самом деле пришлось петлять, как зайцу, чтобы не выскочить из тени на свет и попросту не стать мишенью в тире, типа стенда «Бегущий кабан»... Поэтому до гребня он добрался только минут через двадцать!

Он посмотрел вниз, тяжело дыша, и тут же понял, что отдыхать некогда – моджахеды приближались, медленно, но неотвратимо, и уже через пять минут могли быть на этом же месте... Они-то шли по прямой!

– Ну, нет, шакалы! Просто так у вас не получится меня загнать – я не тупой сайгак – я бай!..

От напряжения дрожали руки, а может быть, от страха?.. Кто теперь уже это может знать... А даже если и из-за него!.. Умирать никому не охота, и уж точно, что смерти боятся все!.. Тот, кто хоть когда-то побывал в настоящем бою, скажет, что в этом нет ничего позорного! Да! Дрожат руки!.. Да только надо вспомнить, что у Алишера это вообще был самый первый бой! И так уж сложилось, что он остался один на один с целым отрядом...

...Кто-то сейчас наверняка скажет, из «бывалых полководцев», что такого офицера-командира, который оставил для прикрытия отхода группы необстрелянного бойца, попросту надо отдать под суд за «полное служебное несоответствие»! Только... Уважаемые Суворовы, Кутузовы, Наполеоны и Эйзенхауэры, вспомните на одну секунду, а доводилось ли вам лично бывать в шкуре того «ротного» или «взводного Ваньки», которому приходилось принимать именно такое нелёгкое решение?!! И вспоминали ли вы в тот момент негласный закон не только спецназа, а вообще любых родов войск, который шептал тебе на ухо: «Пусть лучше погибнет один, чем всё подразделение!..» И думали вы о том, в тот момент, что вам, «великим полководцам», остаться вместо него тоже нельзя, потому что, идя на верную гибель, вы обезглавливаете всё подразделение, тоже обрекая его на смерть – вам нужно было спасать остальных солдат! Вспоминали?!! Нет?!! Тогда и «не судите, и да не судимы будете!»... Поверьте!!! Просто поверьте на слово, потому что это из личного опыта, что если тебе и приходится принимать такое решение, то оно потом всю твою жизнь весит у тебя на шее тяжёлым булыжником, давит тебе на плечи и не даёт спать по ночам!.. Это даже не «высшая мера», когда один выстрел, хлоп, и всё, отмучился раз и навсегда!.. Это пожизненное заключение и каторга совести для настоящего боевого офицера!..

На такое самопожертвование всегда шли только добровольцы, потому что отправить бойца в такую жопу по приказу мог только законченный болван, подонок и сволочь!.. Хотя... Иногда встречались и такие...

И, уж во всяком случае, если командир с офицерскими погонами не законченная мразь, а настоящий офицер, то он, убедившись в безопасности, или хотя бы относительной безопасности, своих солдат, всегда возвращался за тем, кто дал им такую возможность, возможность вырваться из когтистых лап Костлявой. Он возвращался, рискуя теперь уже только одной головой – своей!.. И уж, конечно же, никогда этот офицер не оставался неблагодарным командиром после того, что совершил его солдат!!!

...У Алишера дрожали руки, но он только приговаривал сам себе совсем тихо:

– Не бойся, Шпек... Ты же не боишься! Ты же из рода смелых мужчин!!! Ты просто устал немного!.. – Он снял свою винтовку с предохранителя, зная, что патрон уже давно в её патроннике, и прильнул к резиновому наглазнику оптического прицела. – Сейчас ещё двоих командиров сниму, и они больше не полезут! А ты пойдёшь себе спокойно дальше...

Помните старый фильм «Свадьба в Малиновке»? И ту сакраментальную фразу председателя колхоза: «Опять власть меняется!»...

В этот миг роли на склоне опять поменялись...

Горевшие повсеместно яркими факелами кусты сыграли с моджахедами дурную шутку! Теперь они были освещены со всех сторон словно днём, и спрятаться им уже было некуда! Как с голой жопой посреди площади!.. Теперь они превратились из охотников в дичь...

– Бах-бах!

Грянули из темноты первые выстрелы Бая, и двое «духов» самых рьяных, те, которые больше всего размахивали руками, повалились на землю...

А вместе с ними почти одновременно повалились на землю и все остальные преследователи. Они просто залегли, прямо там, где стояли. Но кое-кто из них уже через секунду стал поднимать голову и оглядываться по сторонам, словно оценивая обстановку.

Теперь Алишер уже не мог остановиться:

– Не надо смотреть! Ты никогда не станешь баем! Бах-бах!

И ещё двое навсегда уткнулись носами в сухую траву...

– Бах-бах! Бах-бах! – рявкнула в ночи «СВД» ещё четыре раза.

И...

Поднимать голову желающих больше не осталось...

– Хорошо!.. Так и надо лежать! – проговорил Бай на родном таджикском языке и поднялся сначала на колени, а потом и во весь свои небольшой рост. – Долго лежать надо! Пока я не уйду! А потом брать своих «братьев» и нести в кишлак! Они правоверные мусульмане, и хоронить их надо как правоверных, а не как собак!..

То ли услышали его слова недобитые «духи», то ли до них долетели его мысли, а может, просто страх прилетающей из темноты неотвратимой смерти для всех без исключения командиров сковал тела рядовых моджахедов, но... Они лежали на склоне среди догорающих кустов и даже не пытались пошевелиться...

А Алишер тем временем полушагом, полубегом устремился вдоль гребня по пути, которым ушла вся его группа, перезаряжая на ходу свою винтовку – все десять патронов достигли своих целей, магазин был пуст, и его нужно было заменить на снаряжённый новыми затаившимися до времени смертоносными шмелями...