Текст книги "Бедный родственник. Билет в один конец"

3

– Вот такие дела, Марк. – Неожиданно восставший из небытия и значительно помолодевший дядя Толя сидел напротив меня, совсем по-домашнему прихлебывая из блюдечка чай и заедая его шоколадными профитролями. – Даже и не знаю, что тебе еще рассказать. Если есть вопросы, спрашивай, а дальше будем думать, что с тобой делать. Ты ешь давай, вон худой какой, и как я тебя с Пашкой перепутал, не пойму.

Что со мной делать, я не знал, вообще вся эта история была нереальной, и я временами щипал себя за излеченную местной медициной кисть, чтобы убедиться, что не сплю. На глаз еще периодически надавливал – изображение раздваивалось, убеждая меня в действительности происходящего, которое пока что меня беспокоило.

Из очевидных плюсов было два – во-первых, дядя Толя оказался живее всех живых. Когда он влетел в комнату и начал меня лапать по-родственному, я растерялся и не знал, что сказать. Вроде бы простились с человеком, тетя Света с мамой его поминали только недавно, правда тетя как-то легко, без надрыва, но все равно – человек по всем признакам умер, сгинул в дельте Амазонки, откуда живым самостоятельно, после долгого отсутствия, редко кто возвращается, и тут вдруг на тебе – обниматься лезет.

И пусть я его разочаровал – оказался всего лишь племянником, но военнослужащий человек держал себя в руках, только глаза говорили, что что-то такое важное он в момент моего узнавания потерял. И ведь мы с Пашкой совершенно не похожи – он как полтора меня, но все равно спутал. Хотя уверен – узнай он меня прямо на входе, все равно бы обнял, не такой дядя Толя человек, чтобы родственниками разбрасываться.

Как понял, что это не его сын, сразу объятий не разомкнул, обнял еще раз крепко, потом отодвинул немного от себя, оглядел внимательно, спросил: «С Пашкой все в порядке?», и после того, как я кивнул, что-то рявкнул сопровождающим. Тут же влетели двое явно в военной форме, пятнистые комбезы, ботинки на высокой шнуровке, подхватили меня и понесли куда-то, а следом семенил молодой парень в сандалиях и смешной хламиде нежно-розового цвета. Ну и дядя Толя за ними, вроде как чтобы поторапливались.

Процессия во главе со мной влетела в кипенно-белое помещение, совершенно пустое, если не считать стеклянного гроба технологичного вида на постаменте, я оказался в считанные секунды раздет и уложен в это подобие саркофага. И как только они с меня джинсы так быстро стянуть умудрились, не пойму, но подружкам, если встречу еще, намекну, что не совершенны они в этом, есть куда более талантливые люди. И все. Не знаю, что произошло дальше, просто потерял сознание.

Очнулся уже с плюсом номер два – поврежденная кисть не болела, хотя почти уверен, что вывих был точно, а со временем боль только усиливается. Но нет, не тревожило вообще ничего, потрогал языком губу, та была совершенно нормальной, словно и не бился о каменную твердь.

Я лежал на вполне привычной удобной кровати, все как полагается в лучших домах – подушки, одеяло, шелковое постельное белье, даже балдахин был в наличии, занавеси с кистями прихвачены на опорах, белье вот только не мое – красная майка и такого же цвета боксеры из приятного на ощупь материала, похоже что синтетического, по структуре похожего на термо. На ногах белые носки с принтом какого-то странного зверька. Зеленая присоска на запястье смотрелась чужеродным предметом, что-то там мне подмигивала горящим светодиодом, но вроде как зеленый цвет – безопасный, и я даже не попытался ее отодрать, мало ли для чего прицепили, тут торопиться не надо. Чувства голода, жажды, как и ощущения обратных физиологических потребностей не было, организм словно был напитан энергией, такое случается, когда плотно поужинаешь и отлично выспишься, часов десять-одиннадцать, причем в одиночестве. Сама комната была небольшой, только кровать и небольшое пространство вокруг нее, обычная дверь с блестящей золотой ручкой, на левой от меня стене окно с бежевыми жалюзи, через которые пробивался солнечный свет. На потолке – четырехрожковая люстра с зелеными матерчатыми абажурами. Все было таким обычным, что немного пугало. Не могла такая обычность сосуществовать с черно-белой комнатой и непонятными хай-тек саркофагами.

Пока я оглядывался вокруг, дверь осторожно открылась, и в образовавшуюся щель просочился давешний молодой человек в накидке нетрадиционного цвета.

– Ме ген ас ке зиг, лу Марк, – улыбнулся он мне, приветственно помахав рукой.

– Ме тига, лу Самти, – машинально поздоровался я на почему-то известном мне языке. Ну да, на вопрос, все ли в порядке, заверил, что – вполне.

Читал ведь как-то про такое, крадут людей инопланетяне, потом учат своему языку, рабский ошейник или вот как у меня – присоска на запястье, и вперед, Марк, окучивай картошку на астероидах. Или волшебную руду добывай из навоза единорогов. Этот язык я отлично понимал, хотя казалось, думал и говорил по-русски. И ко всему никакой необычной артикуляции, вполне земная фонетика, а ведь когда пытаешься говорить на иностранном языке, основная сложность – мышцы лица «заточены» под родной, и не привыкли двигаться по-другому.

– Рад, что ты проснулся, – продолжал нести тарабарщину этот улыбчивый тип. – Процедуры прошли почти нормально, через два часа можно есть, потом эн Громеш примет тебя в кабинете. Как чувствуешь себя?

– Вроде неплохо, – потянулся я. – Выспался, вроде как даже с избытком. Я помню, меня в какой-то саркофаг запихивали, да?

– Лечебный модуль. Тяжелый случай, очень много запущенных заболеваний, пришлось даже дополнительные картриджи и модули ставить. Ты, наверное, военный или из совсем отсталых миров?

Я ощупал себя, прислушался к ощущениям. Вроде раньше не болел ничем серьезным, ну печень иногда пошаливала, поджелудочная после обильных мясных застолий, голова болела – ну как у всех, мигрень на погоду, ломота на атмосферное давление. Спина – ну так у всех спина, остеохондроз от сидячего образа жизни. Чего они там нашли? Хотя докторам только дай до пациента докопаться, окажется, что чудом еще жив, пришел я как-то в одну коммерческую клинику пломбу на зуб поставить. Кстати, как там пломбы?

Что странно, даже намека на разрушающийся зуб, который я все никак не решался сделать, хотя мой стоматолог, Иван Моисеевич, давно к себе звал. Чудесный человек, лишних денег не брал и впустую зубы не вырывал, к нему вся верхушка городская лечиться ходила.

Так вот, зуб был на месте, а щербинки от отколовшейся эмали не было. Неужели приросла?

– Зубы пришлось исправлять в первую очередь, – Самти развернул в воздухе что-то вроде голографического планшета, – там такой ужас творился, надеюсь, врача твоего сожгли на костре вместе с семьей, но мы тебя подлатали, так что теперь ты почти как новенький, еще несколько процедур потребуется, и все. Ну и последствия твоего перемещения тоже будут сказываться – гормональные скачки, сердце может пошаливать, все это временно и корректируется. Будут вопросы – задавай, но не сейчас. Посмотри на запястье левой руки.

Я послушно посмотрел. Зеленая присоска все так же радостно перемигивалась, уже не только со мной, а с нами обоими.

– Симлинк. Это твой лечебный корректор, если какие-то проблемы возникнут, он или сам справится, или дежурного лекаря вызовет. Первые три дня не снимать, не боится воды – можешь купаться с ним. Если цвет изменится на синий, значит, что-то не все в порядке, и я сразу подойду. Переверни руку так, чтобы симлинк смотрел на пол.

Я послушно перевернул. На полу высветились красные пунктирные линии.

– Твой маршрут. Симлинк определяет потребности организма. Захочешь есть – по этим линиям придешь в столовую. Спать – сюда. Вот здесь… – Самти подошел к стене справа от окна и нажал на оранжевый круг на уровне лица, после чего сегмент стены исчез и показалось еще одно помещение, – уборная, там все привычные тебе приборы. Вот здесь… – он нажал на такой же круг на другой половине стены, – одежда. Все под твой размер. Одевайся.

На единственной полке шкафа лежали кремовые брюки и бирюзовая рубашка. Своей одежды я не увидел, но и то, что предлагали, вполне меня устроило. Надел, повращал руками – действительно мой размер, все сидело как влитое. Мне даже показалось, что влитым оно село уже после того, как я оделся. Удобные кроссовки, прямо копия моего «нью-беланса», но безо всяких эмблем, оказались как раз по ноге.

– Отлично, теперь ты почти человек, – улыбнулся Самти. – Можно в свет выпускать. Через два часа появится маршрут в кабинет энгуна, если он сам тебя раньше не позовет. Смотри… – Присоска чуть завибрировала и рядом с пунктирной линией появилась вторая, синего цвета, она пульсировала. – Это маршрут-прайм, он появляется, когда нужно отложить все дела и пойти именно по нему. К примеру, когда эн Громеш захочет тебя увидеть, он передаст сигнал на твой симлинк, и появится новый маршрут. Или диагност покажет, что через полчаса ты ласты склеишь – увидишь указатели в лечебный отдел. Пока нет идентификации, куда что ведет, но через три дня, когда ты адаптируешься, мы поставим другую модель, и там уже будет интерфейс, который тебе более привычен.

– Ясно, Самти, – сказал я, хотя еще совсем не всё понял. – А этот твой маршрут, который сейчас, он куда ведет?

– Соединяет столовую и твою комнату, – парень улыбнулся еще шире, отчего сделался похожим на лягушку, – ты можешь свободно ходить где захочешь. Короткие линии – это путь в комнату, длинные – в столовую.

Я вышел в коридор, действительно, те линии, которые оставались за мной, были раза в два короче других.

– Отлично, – Самти покивал головой. – Предвосхищая твой вопрос по языку – произноси и запоминай слова, как тебе удобно, ассоциативные связи образуются сами, тем более что ка-ламдуг и твой язык фонетически близки. С идиомами то же самое – говори как тебе привычно, не думаю, что будут трудности.

– Спасибо, Самти, – произнес я.

– Если позволишь, лу Самти.

– Да, хорошо, извини. Все равно спасибо.

– Как говорит эн Громеш, спасибо в стакан не нальешь и в карман не положишь.

– Само собой, за мной не заржавеет. И эн Громеш, дай угадаю – это…

– Это я, – дядя Толя возник прямо за моей спиной, как из воздуха, я аж вздрогнул. – Можешь не угадывать. Понимаю, что вопросов у тебя накопилось выше крыши, но не торопись. Ты сейчас немного заторможен, Марк, это из-за лекарств, что пришлось тебе ввести, и всей этой катавасии с твоим организмом, но через пару часов оклемаешься, поешь, тогда и поговорим, ладно?

– Как скажете, эн Громеш, – изобразил я поклон.

– И этому тебя научим, – он махнул рукой. – Ну что, лу Самти, стоим? Работы мало? Напра-во! Бегом – марш!

Только подошвы сандалий бедного Самти сверкнули, так он понесся куда-то вдаль. Узнаю дядю Толю, у него даже мелкие чиновники в мэрии, которые по жизни никого, кроме непосредственного начальства, не боятся, по стойке смирно стояли, а потом вот так бежали в нужном направлении.

– Так, племяш, как дела?

– Где я, дядя Толь?

– Подробности после. Сейчас ты у меня в гостях, можно сказать, с того света тебя вытащили, совсем плох был, а вот смотри – прям как огурчик.

– Зеленый и в пупырышек?

– Ну раз шутишь, значит, на поправку идешь. Не расстраивайся, племяш, тут медицина о-го-го, и не таких на ноги ставили, вот только у тебя пока дезориентация в пространстве и времени, надо, чтобы голова твоя готова была к новой информации. Так что пока осмотрись, вот я бы на твоем месте за Самти пошел, там дальше выход в парк, погуляй, подыши свежим воздухом, а потом покалякаем о делах наших скорбных, – дядя Толя похлопал меня по плечу и ушел.

В этом весь дядя Толя, ворвется в жизнь, надает ценных указаний и исчезает.

Мне ничего не оставалось, как последовать совету чудом воскресшего родственника. В парк – значит в парк, тем более что есть, спать, пить и прочее я не хотел, а энергии было хоть отбавляй, видимо, сказывался продолжительный отдых в инопланетном лечебном аппарате.

И вправду, в столовую надо сходить обязательно, посмотреть, чем здесь кормят, ну и отведать иноземных блюд. Воздух вроде ничем не отличается от земного, чище только, вкусный какой-то, как в лесу после дождя, с ароматом сирени и цветущих яблок, и еще чуть терпкости. Дышится легко, полной грудью. Сила тяжести тоже привычная, сделаем поправку на пребывание в лечебном саркофаге, где со мной могли сотворить все что угодно, возможно, я теперь могу без воздуха в воде обходиться или летать, только пока еще не знаю – как. Вполне может оказаться, что я где-нибудь на секретной базе в Сибири, но что-то подсказывает мне, что куда-то подальше я попал. И планета, на которой я нахожусь, явно не Земля, хоть на нее похожа. Вот выйду сейчас на улицу, погляжу на красное солнце в крапинку и четыре луны и окончательно успокоюсь.

Пройдя метров пятьдесят по коридору прямо по пунктирной линии, которая вроде бы должна была вести в место для приема пищи, я уткнулся в светящийся прямоугольник дверного проема, только самой двери тут не было, внутри проема такая же белая стена. Рядом с контуром оранжевый круг. Именно за этим контуром, как я успел заметить, исчез Самти. Читали мы про такие штуки, и фильмы смотрели соответствующие, что делать – знаем. Проем послушно появился, стоило мне приложить симлинк к оранжевому кругу, и легкий свежий ветерок дал понять, что я на правильном пути.

Выйдя на улицу, огляделся – ну что сказать, парк как парк, и не такое видали в Версалях и Петергофах. Островки идеально подстриженных деревьев чередовались вылизанными до совершенства лужайками, перемежаясь каскадами фонтанов и мраморными портиками. Беседки, в кажущемся беспорядке раскиданные то тут, то там, были окружены кустами роз, посаженными на одинаковом расстоянии друг от друга. Все было просто идеально – что удивительно, не наблюдалось армии садовников, стараниями которых вся эта красота существовала.

И вот среди всего этого богатства я, как король, в роскошной бирюзовой рубашке и кремовых штанах. На голове моей роскошный котелок, в больших глазах зеленых на восток… Или куда там я иду, вроде солнце тут такое же, крапинок не наблюдается, и оно почти в зените, светит мне прямо в глаза привычным спектром. Желтый карлик, главная последовательность. Значит, иду на юг.

От входной двери в глубину парка шла единственная дорожка, мощенная гранитной плиткой, и вот уже несколько минут она не прерывалась, не разветвлялась и с другими дорожками, иногда видневшимися неподалеку, не пересекалась. Я и не пытался перейти куда-то еще, пунктирная линия четко совпадала с центром дорожки, а в животе уже слегка проявлял активность червячок.

Отличная погода, свежий ветер, природа – что еще нужно для приятной прогулки? Видимо, так считал я один – безлюдность парка просто поражала, ни в беседках, ни на дорожках, даже у нескольких встреченных по ходу движения бассейнов никого не было. Ни алкашей с бутылкой и нехитрой закусью, ни мамашек с колясками и орущими детьми, ни собачников, с помощью питомцев удобряющих зеленые насаждения. Я уже начал было думать, что оказался единственным бездельником среди этой роскоши, и вся эта красота только для меня одного, но тут дорожка резко свернула через какой-то островок густо заросших деревьев, и я оказался на краю открытой поляны, посреди которой на теннисном корте две девушки играли в теннис. Дорожка прервалась, пунктир проходил прямо через игровую площадку.

Странный искрящийся мячик летал через висящую в воздухе без всякой поддержки сетку – от блондинки к брюнетке и наоборот. Я невольно залюбовался стройными девичьими фигурками в белых обтягивающих маечках и юбочках намного выше колен, на вид им было лет по восемнадцать-двадцать, обе были увлечены игрой, так что совершенно меня не замечали. У блондинки игра не получалась, она старалась, но разница в классе, на мой дилетантский взгляд, была уж слишком заметна, брюнетка выносила почти все свои подачи с одного удара.

Можно было бы обойти поляну по краю и отправиться дальше, но я решил ненадолго остаться. Во-первых, погода стояла отличная, солнце припекало, ветерок освежал, и я чувствовал прямо-таки неодолимую потребность посидеть какое-то время среди этого великолепия. Ну а во-вторых, кроме родственника и его розового медицинского помощника, в этом мире мне довелось встретить совсем немного людей (строго говоря – тех военных, которые волокли меня в медицинский блок и беседой меня не побаловали). Постояв пару минут и решив, что никому вроде не мешаю, я присел на стоящую с края поляны скамеечку с высокой спинкой и принялся наблюдать за игрой.

Скамейка, несмотря на деревянные планки, оказалась необычайно удобной, казалось, дерево само подстраивается под все изгибы моей задницы и спины, вот так сидел бы и не вставал.

На корте страсти накалялись. Раздосадованная неудачами блондинка все чаще мазала, занося мяч за пределы корта. Ее напарница смеялась и выкрикивала явно что-то обидное на непонятном мне языке, от чего блондинка злилась еще больше. Подачи перешли к брюнетке, и тут блондинке улыбнулась удача, она наконец-то дотянулась ракеткой до мячика, и с радостным воплем жахнула по искрящемуся мячу.

Прямо в мою сторону.

Ну как так можно было промазать, подумал я, разглядывая выжженное отверстие в спинке скамейки сантиметрах в десяти от моего плеча. Сквозь него отлично было видно траву, часть ствола дерева, росшего за скамейкой, цветочки. Сердце гулко ударило несколько раз и замерло, индикатор на запястье немного изменил цветовой оттенок. Я внезапно понял, что еще чуть-чуть, и мои приключения на этом закончились бы, цветочки эти, за скамейкой, прекрасно смотрелись на моей могилке. Неприятное чувство холода появилось внизу живота, напрочь убивая просыпающегося червяка и его потребности. И тут, когда момент опасности прошел, надпочечники впрыснули адреналин в кровь, голова сразу стала работать лучше, расслабленность исчезла, артериальное давление слегка подскочило, а чувство страха исчезло.

У меня такое с детства бывает – иногда, если назревает что-то опасное, паникую, пытаюсь всеми силами этого избежать, трушу отчаянно, прям аж башню сносит от мнительности и возникающих в голове вариантов неблагоприятного развития событий, но уж если момент невозврата прошел, голова становится ясной, чувство страха проходит, а решительность и способность трезво мыслить наоборот – возвращаются и усиливаются.

Девушки наконец-то заметили меня, брюнетка, с недовольным видом подбрасывая на ладони еще один такой же искрящийся мяч, что-то приказала блондинке. Та с таким же недовольным видом направилась в мою сторону, поигрывая ракеткой, словно битой. Прям гопники местные – меня же еще и виноватым решили сделать. Не дожидаясь, пока гопота подойдет вплотную, поднялся со скамейки и с не менее недовольным видом пошел блондинке навстречу. Ракеткой она вертит, прям напугать решила. Сейчас я ей эту ракетку засуну по самые помидоры куда надо. Ну почему у меня на брюках нет ремня, сейчас бы всыпал этой пигалице по ее круглому заду, так уроки тенниса лучше усвоятся. По голове, судя по всему, ее бить бесполезно.

Не доходя пары шагов, блондинка остановилась, я последовал ее примеру – может, тут так принято, близко не подходить, личное пространство и все такое, да и возможность для маневра есть.

– Ты кто такой? – не слишком любезно спросила теннисистка. – Кто позволил тебе здесь ходить?

На некоторые вопросы лучше не отвечать. Как раз вот на такие – ответил, значит тот, кто задал его, имел право спрашивать. Я молча стоял и смотрел на нее. Блондинке это явно не понравилось.

– Что молчишь, не умеешь разговаривать? Тупой, да? На кухне работаешь? Садовник? – Она все больше заводилась, сделав шаг вперед и тыча в меня ракеткой. Я явно ее раздражал. – Отвечай, когда тебя спрашивают, иначе пожалеешь.

Если не вспоминать о теннисном мячике, пробившем с легкостью спинку каменной скамьи, то выглядела моя собеседница со всем этим ее грозным видом и насупленной мордашкой очень забавно.

– Уже пожалел, – совершенно искренне ответил я и отобрал у нее ракетку. Все равно пользоваться ей не умеет. – Слушай, давай потом поговорим, у меня тут дела, так что вечером приходи.

– Куда? – оторопела она.

– На сеновал, – аккуратно обходя девушку, предложил я. – Можешь даже кузнеца привести.

– А зачем нам кузнец?

– Вот именно, – окончательно поставив в тупик блондинку, согласился я. – Кузнец нам не нужен.

Девушка обернулась к оставшейся на корте подруге, явно ища поддержки, но та не торопилась поддержать партнера по игре. Брюнетка достала откуда-то ярко-оранжевый фрукт и откусывала от него по маленькому кусочку, явно растягивая удовольствие и всем своим видом показывая, что все происходящее ее совершенно не касается. Любят женщины подставлять своих подруг, этого у них не отнимешь, натура такая бабская.

– Пожалуй, пойду, очень был рад встрече, очень, – попытался я избавить блондинку от когнитивного диссонанса, аккуратно кладя ракетку на скамейку. Обошел девушку, направляясь по краю корта к противоположной опушке, где вроде бы виднелась такая же дорожка. Да и пунктир как раз туда вел. – Хотя, может быть, ты скажешь, как пройти в библиотеку?

– Со вторым уровнем доступа тебе туда вход закрыт, – подала наконец голос брюнетка, соизволив с поистине царственным видом приблизиться к нам. – Так что советую выбрать какую-то другую цель. Ты ведь куда-то шел?

– В столовую, – повинился я, слыша недовольное сопение за плечом. – Очень кушать хочется. А сегодня, говорят, на обед макароны.

Сзади последовал едкий комментарий о плебейской еде. Прям спинным мозгом почувствовал, что еще немного, и огребу ракеткой.

– Тебе туда, – брюнетка махнула рукой как раз в сторону дорожки, потеряв ко мне всякий интерес. – Илани, ты уже узнала все, что хотела? Тогда возвращайся на место, продолжим.

– И что, мы вот так отпустим этого наглеца? – голос сзади сочился бешенством. И правда, нехорошо я поступил.

– Илани, простите, если вдруг вас обидел. – Я обернулся, слегка поклонился блондинке. – Не со зла, честное слово. Слегка растерялся, когда вы попытались меня тут шариком убить, но буквально на секунду. А сейчас я вижу, какая вы есть замечательная.

Илани потрясла головой, видимо, редкие мысли в кучку собирала, брюнетка что-то там хрюкала себе, вернувшись к фрукту, так что ответа дожидаться я не стал, сразу видно – прощен, и поспешил к разрыву дорожки.

С одной стороны, нехорошо бросаться всякими опасными мячиками в незнакомых людей, а с другой, я тоже хорош – даже не спросил разрешения посмотреть на игру. Хотя кто знает, какие здесь правила поведения, может быть, я им смертельное оскорбление нанес и по тонкому льду прошелся. Прямо по ниточке. В некоторых странах жену чужую с открытым лицом увидишь и все, кирдык, тюрьма и отсекновение причиндалов. И это у нас, а здесь могут быть совсем другие, еще более строгие правила. Увидел в мини-юбке – голову с плеч. На топик взглянул – подвешивание за тестикулы над муравейником.

Вот что стоило мне сразу извиниться и уйти, нет ведь, решил блеснуть остроумием, шутками, которые и на моей родине не все поймут, а тут и подавно, все никак не повзрослею, четвертый десяток уже, а веду себя иногда как пацан. Разозлил ни в чем не повинную девчушку, надо будет потом как-нибудь загладить вину, при случае. К тому же девчонка симпатичная, особенно когда злится, а от ненависти до любви не то что шаг – шажочек.

Ну вот прямо спиной чувствовал два взгляда, пока не скрылся за деревьями – один злой, а другой насмешливый. Брюнетка та еще язва и на дядю Толю чем-то похожа, не иначе как родственница. А ведь значит, и моя тоже, но не кровная, можно и подкатить.

До столовой я дошел буквально за пару минут, без приключений и опасностей. Привычно уже приложив светившийся прежним зеленым цветом симлинк к оранжевому кругу и миновав холл с диванчиками, большей частью свободными, по ходу пунктирной линии оказался в небольшом, метров сто – сто пятьдесят квадратных, помещении, заставленном привычными с виду столами и стульями. Вместо окон экран во всю стену показывал трехмерные картины природы, явно не из этих мест – море, острова, пальмы, девушки в купальниках и без. Легкая эротика сопровождалась тихим, едва слышным наигрышем на клавишных, очень мелодичным.

Народу почти не было, только за столиком в левом дальнем углу сидела компания из трех мужчин и одной девушки, они пили какой-то ядовито-оранжевый напиток из одного большого стеклянного кувшина, по очереди, прямо из горла, что-то громко обсуждали и смеялись. Все они были в однотипной военного вида форме без погон, видимо, из одной военной части. Хотя откуда мне знать, как тут принято, может быть, это повседневная одежда, а военная форма как раз на мне. Бирюзовая рубашка – никак не ниже полковника, полагаю. Кремовые брюки – авиация, кроссовки – тяжелый штурмовик, симлинк на запястье – диверсант с легендой.

Трое, включая девушку, были огненно-рыжие – два парня, один смеялся громче всех, другой, напротив, сдержанно улыбался. Четвертый, сидевший рядом с девушкой – брюнет, выше остальных на полголовы, здоровый такой ухоженный бугай, мощные мышцы перекатывались под обтягивающей торс синей рубашкой, идеальная прическа, белоснежная улыбка, хорошо хоть девушку обнимал, а то видал я таких метросексуалов с радужной ориентацией.

Близко к компании садиться не стал, у них свое веселье, у меня свое, к тому же брюнет на меня как-то недобро посмотрел, может, он не любит незнакомцев, или я на какого-то нехорошего человека похож.

Подождать пришлось несколько минут, подскочил парнишка в синей накидке наподобие пончо, с вышивкой белой нитью, и белых спортивных штанах, поставил на стол три тарелки, литровый стеклянный кувшин с тем же напитком, что и у обедающей компании, положил ложку, палочки и попытался скрыться.

– Эй, погоди, – перехватил я его. – Принеси-ка мне стакан.

Парень непонимающе посмотрел на меня, видимо нечасто его просили о такой диковинке.

– Стакан, кружка, чашка… Понимаешь? – Видимо, аналоги в местном языке были, все эти слова я произнес по-разному.

Официант кивнул, метнулся куда-то прямо через стену и через несколько секунд на моем столе стоял граненый стакан.

– Спасибо, выручил. И что ты мне тут принес? – уже в спину исчезающему парню спросил я, впрочем, не особо надеясь на ответ.

Названия местных блюд мне, наверное, ничего не сказали бы. На что это похоже – щупальца местного осьминога? Судя по виду, это были именно они – склизкие голубоватые кусочки в коричневом соусе. Впрочем, на вкус все оказалось не так уж плохо, щупальца были по консистенции мясными, немного сладкими, но кислый соус отлично дополнял этот вкус. Кусочки были нарезаны достаточно крупно, чтобы их удобно было есть палочками. Лежащее на другой тарелке зеленое пюре я попытался есть ложкой и, судя по одобрительным взглядам соседей, поступил совершенно правильно. Обычное яблочное пюре, стоило его так украшать красными и совершенно безвкусными ягодами, да еще красить в темно-зеленый цвет. Раскусив парочку ягод, остальные я отложил на край тарелки – вот не сообразил сразу, наверное для украшения они.

Третье блюдо я какое-то время не решался начать есть. Белесые сопли плавали в малинового цвета киселе, и смотрелось не то чтобы неаппетитно – это явно кто-то ел, и не раз. Наконец, набравшись смелости, я отделил ложкой от общей массы маленький кусочек и поднес к лицу. Тут только заметил, что компания в углу притихла и наблюдает за мной с явным интересом, девушка даже вперед подалась, а парни напротив нее явно забились на меня – выложили на стол какие-то кружочки и сгребли их в одну кучу. Ну что же, зрители ждут, понюхал кусок сопли, вроде тухлятиной или чем-то еще неприятным не пахнет, осторожно положил в рот.

На вкус обычная устрица, только подается без привычной раковины, малиновый соус оказался кисленьким и отлично дополнял слегка горчащий основной компонент. Прям ностальгия по родному миру пробила, хотя устрицы я в последний раз в Сен-Мало ел года два назад.

Парни загомонили, один из рыжих радостно придвинул кучу мелочи себе, а девушку чуть не стошнило. Я не смог отказать себе в удовольствии – с аппетитом доел моллюска, щедро сдабривая его соусом, чуть ли не причмокивая и всем своим видом показывая, что вот это как раз моя самая любимая еда. Девушка не сдержалась и скрылась куда-то за стену, ох уж эти появляющиеся из ниоткуда проемы, там даже кружка не было оранжевого, только синее пятнышко еле разглядел, а бившиеся об заклад парни довольно засмеялись и помахали мне руками.

– Ладно, знай наших, – пробормотал я по-русски. – Мы вам и не такое покажем, дайте только до водки добраться, – и щедро плеснул в бокал оранжевого напитка. Обычный сок, на вкус что-то среднее между манго и морковью, немного терпкий, но мне понравился. Привычки пускать слюни в общий кувшин у меня нет, не то что у местных, так что сидел я как белый человек, пил из собственного граненого стакана, догадываясь, кто был инициатором его появления здесь, никого не трогал.

– Можно присесть? – не дожидаясь ответа, напротив меня плюхнулся на стул брюнетистый сосед ушедшей в никуда девушки и потянулся к кувшину. Вот ведь манеры у аборигенов, сейчас язык свой прополощет в напитке, куда потом его девать. Пропадет продукт.

Я даже возразить не успел, как брюнет разрешил мои сомнения, выхлебав в несколько глотков остаток сока, а ведь там его не меньше половины литра было. Посмотрел на пустой кувшин, словно ниоткуда возникший официант поставил на стол такой же, но уже полный.

– Люблю сок вамбулы, три кувшина таких могу выпить подряд, – заявил он, глядя мне прямо в глаза и подергивая грудными мышцами.

Я отсалютовал ему бокалом и отпил небольшой глоток.

– Или ты мне не веришь?

– Верю, – успокоил я парня. – Ты вон какой большой, в тебя и шесть таких кувшинов влезет свободно. Да еще вамбулы, это же такое охренительное средство для повышения потенции, которая у тебя просто из ушей прет наверняка.

Тот притих, обдумывая услышанное, зато его два рыжих вихрастых приятеля оживились, о чем-то между собой перешептываясь. Один полез в карман, достал оттуда горсть мелочи и начал пересчитывать.

– А вот семь никак не влезет, дохловат ты для семи.

– Я уже выпил один, – парень выложил на стол сжатые кулаки, упорно набиваясь если не на драку, то на спор. – Поэтому про шесть и сказал. Шесть и один как раз семь будет.

Умеет считать – молодец. Я примерно представлял, как дальше будут развиваться события. Чужаков не любят нигде, значит, есть шанс получить по лицу, если повезет. Не повезет – просто переломают все кости, до которых дотянутся. Можно попробовать спустить все на тормозах, и так и нужно было бы сделать, но уйти мне просто не дадут, по всему видать этот сценарий разыгрывается уже не в первый раз, вон и зрители на месте, девушка вернулась за столик и что-то там обсуждала с парнями, поглядывая на меня. Можно и подраться, да только я трезво оценивал свое физическое состояние, если этот парень будет просто стоять и смотреть, как я его бью, может у меня и будет шанс, а так – никаких.