Текст книги "Лучше отдыхать одной"

– Ты мне обещал! – попыталась возразить я, когда муж схватил одноразовый стаканчик.

– Я обещал, что не буду пить всякую гадость. А тут приличная, культурная дегустация для тех, кто знает толк в вине. Тем более мне нужно немного опохмелиться.

И я не стала портить настроение ни себе, ни ему, просто смирилась и закрыла на всё глаза. Последний раз моё сердце немного встрепенулось, когда после вина стали разливать чачу и коньяк. Но дозы были небольшими, и я посчитала, что всё обойдётся. Покупать что бы там ни было из напитков я мужу запретила, потому как после консультации с Беллой знала, что если мне что-то из напитков понадобится, то можно будет хоть в самый последний день нашего пребывания в Лоо сделать заказ через Лилю, и нам всё привезут.

Наконец-то мы поменяли наш комфортный автобус на бортовые машины и отправились прямо по руслу реки к водопадам. Стёпа ожил и развеселился, дети были просто в восторге, и я в очередной раз позволила себе поверить, что всё будет хорошо, что мы семья, и можем отдыхать дружно, не портя один другому настроение.

7

На водопадах было очень оживлённо. Шла бойкая торговля всякой снедью – пирожками, чебуреками, чак-чаком… Вдоль дорожки из жёлтого кирпича (прямо как в «Волшебнике Изумрудного города») стояло множество сувенирных лавочек. Но моё сердце ёкнуло, когда я увидела их– главное зло, о котором Белла предупреждала ещё в автобусе. Длинный ряд столиков, на которых громоздились батареи бутылок с жидкостями всевозможных неестественных цветов. За столами сидели тётеньки и бабушки, предлагавшие всем проходящим мимо туристам «угоститься». Это всё напоминало конференцию ведьм, которые хвастались своими лучшими ядами и отравами, предлагая самым смелым рискнуть и попрощаться навсегда как минимум со своим здоровьем. Проходя сквозь этот алхимический ряд, я почувствовала едкий запах ароматизаторов, и только крепче вцепилась в Стёпину руку.

– Не смей ничего здесь пробовать, понял? – прошипела я, как змея, сквозь зубы.

– Да я и не собирался… – не слишком-то убедительно соврал мой благоверный.

– Так я и поверила. Не смей, ты слышишь? Я лучше потом тебе куплю нормального вина или чачи, но эту бурду ты пить не будешь. Ты мне обещал!

– Да хорошо, хорошо… – недовольным тоном ответил Стёпа и вырвал свою руку из моей цепкой хватки. – Давай лучше тебя вон с тем енотом сфотографирую!

– Ты дебил?

– А что такого?

– Может, мы потом ещё с обезьянкой и неграми будем фотографироваться? Дети, разбегаемся по интересам. Следите за временем и не опоздайте, чтобы не заставлять всю группу вас ждать, понятно? Я пошла переодеваться…

Но в раздевалку уже выстроилась длиннющая очередь, поэтому переодевались мы со Стёпой в кустах, прикрываясь полотенцами. Переодеваясь, мы стали заигрывать друг с другом и хватать один другого за разные интимные места. Я даже возбудилась от этих почти невинных шалостей и предложила Стёпе подняться до самого последнего водопада, чтобы там где-нибудь укрыться в кустах и немного порезвиться.

– Нет, прости, но порезвимся дома. – Тут Стёпа увидел мои широко распахнувшиеся глаза и уточнил – Дома у дяди Вачика, а не в Воронеже. Мне просто до сих пор не очень хорошо, и я не пойду наверх. Что я, водопадов не видел? Я тут, внизу побултыхаюсь, тем более, первый водопад– самый большой.

– Ну, хоть что-то ты услышал и запомнил. Ладно, паразит, оставайся тут. Я пойду всё равно на самый верх, там вода почище и людей поменьше. На обратном пути подберу тебя, тюфяк.

И я начала своё восхождение к блаженству. Людей было очень много, поэтому я сразу решила, что дойду до конца оборудованной тропы – до тринадцатого или четырнадцатого водопада, – и заберусь ещё немного повыше, туда, куда суётся не каждый. В итоге через пятнадцать минут я оказалась в глубокой чаше, полной кристально чистой прохладной воды, наедине с древним реликтовым лесом. Струи водопада, стекавшие в чашу, обогащали воду кислородом и создавали эффект джакузи. Невероятные ароматы – смесь запаха мхов и папоротников, самшитовых фитонцидов, свежего воздуха – просто разрывали мои лёгкие. Я почувствовала себя самым счастливым человеком на земле, словно бы родившимся заново. Наивное желание превратиться в русалку или речную нимфу наяду одолевало меня тем сильнее, чем неумолимее приближалось время отъезда. С таким чувством, словно я покидаю очень хорошего друга на очень долгое время, мне пришлось выбраться из очаровательной купели и спуститься вниз.

Стёпу я внизу, у самого первого водопада, так и не нашла. Решив, что он проголодался и захотел перекусить (чебурек, например, тут их жарили на каждом шагу и расхваливали каждый на свой лад), я направилась дальше. Однако вскоре меня постигло сильное разочарование: воровато оглядываясь по сторонам, Стёпа уже упражнялся на «алкогольной стометровке». Едва увидев меня, он на полпути поменял траекторию движения руки, и вместо того, чтобы опрокинуть в себя очередную порцию отравы, всучил стакан бабуле, которая уже успела обрадоваться очередному облапошенному дурачку. Когда я подошла достаточно близко, чтобы слышать, о чём бабуля с моим мужем разговаривают, отравительница пыталась всучить Стёпе свою визитку, чтобы он заказал её «вино» домой по почте. Стёпа нарочито громко и внятно отказывался.

– Нет, не нужна мне твоя отрава!

– Какая отрава? – Стёпина смена настроения застала бабулю врасплох. – Полчаса тут стоял, выпил кучу вина, а теперь отрава? Что за люди!

– Да ты в своём уме?.. О, ангелочек мой, Ангелиночка! А я тебя ищу! Я там задремал чуток, под водопадом-то, думал, ты уже прошла…

– Вот ты тварь. – Мне хотелось сказать ему гораздо больше, но его предательство словно ударило меня под дых, и слова застряли где-то на полпути, так и не сумев вырваться наружу. Настроение моментально испортилось, будто я и не испытывала блаженной эйфории пять минут назад. Кирилл и Вероника ждали в положенном месте, когда я чуть ли не за шкирку приволокла мужа. Пообещав сама себе, что не буду портить настроение остальным, я надела радостную маску и пыталась вжиться в роль счастливой супруги клинического алкоголика, которую ничто, абсолютно ничто не волнует. Дети, если и заподозрили что-то, виду не подали, и мы всей семьёй вместе с остальной группой поехали на концерт.

8

Концертная программа «Кавказское застолье» проходила в большом этнографическом комплексе. Людей в зал набилось человек пятьсот точно, и, разглядывая другие пары и семьи, я немного успокоилась. Мой Стёпа, оказывается, выглядел поприличнее многих. Да и я оказалась не самой стервозной. Конечно, то здесь, то там глаз выхватывал счастливые парочки, где девушки нежились в объятьях своих молодых людей и лучились радостью. Но подавляющее большинство представителей мужского пола явно переборщили во время дегустаций, а потом наверняка посетили «алкомарафон» перед водопадами, и теперь сидели с идиотскими улыбками на лицах, маслеными глазами, сняв рубашки и вывалив на всеобщее обозрение свои огромные потные животы. «А! Да и хрен с ним, нажрался – и нажрался. Главное, чтобы плохо потом опять не стало» – подумала я. Тут официантка принесла мне форель, запечённую в фольге с овощами, и я решила расслабиться и выпить винца. Полусладкий золотистый мускат подошёл идеально.

Грянули первые аккорды вступительной музыки, и на сцене появился тамада. Мне он понравился ещё до того, как успел что-то сказать в микрофон, потому что по нему было видно, что человек он неглупый. Одетый с иголочки, в национальном головном уборе и со специальным жезлом в руках, он погрузил нас в атмосферу настоящего кавказского гуляния, во всяком случае, в том виде, в котором я себе его обычно представляла. А вскоре на сцену выскочили и танцоры, и я была просто очарована. Одно дело, когда смотришь кавказские танцы по телевизору или в записи. Совершенно иные ощущения, если ты смотришь на это действо лично, присутствуешь при этом свершающемся чуде, чувствуешь энергетику и зала, и артистов. Тем более что артисты оказались явно профессионалами, а не любителями-самоучками. У меня постоянно мурашки бегали по коже от того, что происходило на сцене. Сначала молодой парень танцевал с кинжалами, всячески ими разбрасываясь – и те неизменно втыкались в сцену. Он кидал и пять, и восемь, и десять кинжалов одновременно… Я попивала вино, но пьянела больше не от алкоголя, а от зрелища, полностью меня захватившего, и невероятных эмоций. Потом, как ураган, на сцену вылетела целая орава парней, и они начали танцевать на самых кончиках пальцев, прыгать, скакать, размахивать руками, падать на колени, сопровождая это всё дикими и первобытными выкриками: «Асса!» – и я бы солгала, если бы сказала, что не возбудилась, это раз, и что мне не захотелось танцевать, это два.

И судьба словно угадала мои желания. Во всяком случае, одно совершенно точно. Тамада, в очередной раз взяв в руки микрофон, объявил, что сейчас будет конкурс лезгинки, и ему нужно несколько пар, желающих принять участие. Я сначала застеснялась выходить сама, и попыталась вытолкнуть на сцену Кирилла с Вероникой. Но когда поняла, что дети, как бы ни храбрились и не петушились порой при нас со Стёпой, на самом деле стесняются ещё больше, решила всем показать класс. Схватив мужа под руку, я ринулась на сцену, потому как с разных концов зала туда же устремились гораздо более пьяные и решительные люди. К счастью (или к несчастью, как выяснилось потом), я успела одной из первых выскочить к тамаде, что гарантировало нам участие в безобразии, смысл которого заключался в следующем: по очереди каждая пара должна была танцевать лезгинку, показывая тем самым, какая между половинками сильная любовь. То есть танец выполнял роль признания. И я поняла, что готова. Видимо, вино ударило мне в голову довольно сильно, потому как я была готова танцевать, как последний раз в жизни, как перед концом света, признаваясь в любви и животном желании каждому, кто смотрел на меня в этот момент. Вот я уже не просто хочу это сделать, а делаю, кружусь по сцене, размахивая, как последняя дурочка, руками в разные стороны. Я отдаю себе отчёт, что с лезгинкой это имеет мало общего, отчего мне дико смешно, и я продолжаю свои трепыхания. Стёпа скачет, как угорелый, рядом. Я вижу, как он старается, как он из кожи вон лезет, чтобы заслужить прощение, чтобы доказать мне, что он любит меня, любит до сих пор. Глупый, я ведь уже давно тебя простила. И ты даже не представляешь, какой дикой и бурной будет эта ночь. Спать мы сегодня снова не будем.

Стёпа встал на колено, начал хлопать в ладоши. И вдруг что-то произошло, что-то пошло не так. Он как-то покосился, схватился за майку и стал пытаться её разорвать. Он сильно покраснел, выпучил глаза и начал задыхаться, а когда я осознала всю тяжесть ситуации и подскочила к нему, он просто рухнул на сцену лицом, даже не пытаясь его как-то защитить. Музыка смолкла, зал ахнул, послышался крик: «Папа!» – это разом закричали и бросились к сцене сын с дочерью. Ко мне первым подскочил тамада, потом кто-то из танцоров и конкурсантов, одна женщина оттолкнула меня со словами: «Я врач» – и стала проверять на Стёпиной шее пульс. Меня словно парализовало. Я смотрела на всё происходящее и не понимала, неужели это действительно случилось со мной, здесь и сейчас? Неужели Стёпа умрёт вот так, на отдыхе, и я вернусь домой вдовой? Стёпу уже куда-то уносили такие стройные и хрупкие на вид, но оказавшиеся вполне сильными танцоры, меня тоже кто-то повёл со сцены в сторону туалета. Музыка снова загремела, концерт продолжился, тамады больше не было рядом, и я почувствовала себя беззащитной, будто он был моим отцом или дедушкой, и бросил меня. Стёпу, лежащего на скамейке, поливали холодной водой из бутылки, мне тоже кто-то помогал умываться. Вероника плакала, Кирилл куда-то умчался. Перед глазами всё плыло, ноги подкашивались, но я сосредоточила все усилия на том, чтобы не потерять сознание, иначе это бы ещё сильнее напугало детей.

9

– Извини, скажи, пожалуйста, ещё раз, как тебя зовут. И знай, что я буду спрашивать потом ещё несколько раз– только не обижайся.

Мы ехали на УАЗике в ближайшую больницу. Попытавшись вызвать скорую помощь, мы быстро поняли, что она находится далеко, ехать будет долго, и один из черкесов – не танцор, а то ли кто-то из персонала, то ли просто случайный посетитель концерта из числа местных жителей – вызвался отвезти нас на своей машине.

– Да я понимаю всё. Аюб.

– Не ругайся, тут же дети! – возмутилась я. Хоть он и помогает нам из собственных побуждений, и пока не потребовал ни копейки, но вести себя по-хамски я ему не позволю. Оглянувшись назад, я увидела, как двое моих детей держали своего непутёвого папашу на руках. Кирилл выглядел очень серьёзным, но сохранял самообладание, Вероника же заливалась слезами.

– Да я не ругаюсь. Это меня зовут так – Аюб.

Я посмотрела на водителя. Молодой человек приблизительно моего возраста, давно не бритый, с характерным кавказским профилем, имел наглость ещё и улыбаться. И почему-то (наверно я была совсем пьяная, другого оправдания найти просто не могу) я тоже улыбнулась, невольно, совершенно не будучи в состоянии контролировать мышцы лица. Он глянул в мою сторону и заметил эту мимолётную улыбку.

– Будешь ещё сильнее смеяться, когда узнаешь, что моя фамилия Сизо. Аюб Сизо.

Его утверждение, что я буду смеяться, и фамильярное обращение на «ты» привели меня в чувство. Улыбка осыпалась, как отколовшаяся штукатурка, и я снова стала серьёзной.

– Не буду я смеяться. – Но, почувствовав, что веду себя грубо, я попыталась смягчить обстановку. – Спасибо большое, что помогаешь нам, Аё… Аюб, правильно?

– Да.

– Вот видишь, я уже запомнила. Далеко ещё до больницы?

– Думаю, что для тебя сейчас – да.

– А мы можем ехать быстрее?

– Только если хочешь со всей семьёй и со мной вместе на тот свет. Но я пока что туда не тороплюсь, так что извини.

Я, поражённая, уставилась на него. Так дерзко разговаривает и такой спокойный. Ему явно не впервой было находиться в подобной ситуации. Что ж, тем лучше. Значит, он знает, что делает, и я могу довериться ему. И тут меня накрыло новой волной тревоги и паники. Боже мой, что же это такое произошло с мужем моим? Женщина, которая сказала, что она врач, что-то мне говорила, но я ничего не помню. Я вообще практически ничего уже не помню с того момента, как мужу стало плохо. Голова раскалывается, как будто кто-то прямо сейчас, в режиме реально времени, форматирует мой мозг наподобие жёсткого диска, стирая все данные, отчего голова перегревается. Я отрезвела буквально за последние 10–15 минут (или это мне так кажется, а прошло уже больше получаса?). И так же быстро меня атаковало похмелье. Неужели я так много пила? Вроде бы нет. А где мои вещи? Ах, вот они…

Нашарив сумку, я стала проверять, все ли ценности и документы на месте. В салоне УАЗа не было никакого освещения, поэтому я скорее отгадывала на ощупь содержимое своей «косметички». Так… Телефон здесь. Кошелёк тоже. Так, это не то, это ладно, а что же у меня ещё было такого ценного? Ах! Фотоаппарат! Поискав ещё более тщательно, я убедилась, что его в моей сумке нет. И зачем я его брала? Сейчас же всё можно снимать на телефон. Лишний груз и лишние потери. Не такой уж он и дорогой, но обидно, там фотографии, видеозаписи…

– Чёрт! – выругалась я вслух.

– Это ты обо мне? – улыбка Аюба всё так же бессовестно красовалась на его лице.

– Да нет…

– Так да или нет?

– Слушай, мне сейчас не до шуток. Я забыла фотоаппарат. Да какой на хрен фотоаппарат, мне сейчас и не до него, у меня муж умирает! – я внезапно осознала всю глупость и никчёмность своего занятия.

– Во-первых, он не умирает пока что. Во-вторых, я тебе завтра завезу твой фотик.

Аюб позвонил кому-то по телефону и недолго говорил по-адыгейски.

– Всё, нашли вашу технику, скажи мне номер телефона свой, я тебе завтра наберу.

Я вновь погрузилась в какое-то отстранённое состояние, буркнув что-то невнятное в ответ, так что мой номер телефона продиктовал сын. «Надо же, помнит наизусть» – пронеслось у меня в голове. Спустя какое-то время мы оказались в больнице в Лазаревском. По пути я успела немного успокоить дочку, отыскав в аптечке Аюба валерьянку, а в своей сумке – бутылку воды. В больнице же успокоительное в виде отчёта дежурного врача помогло и мне:

– Не волнуйтесь, ничего особо серьёзного. Тут просто наслоилось отравление алкоголем на переутомление и акклиматизацию, плюс ещё и жара ко всему прочему. Сейчас здоровью вашего мужа ничто не угрожает, вы правильно сделали, что не стали заниматься самодеятельностью или дожидаться скорую, а приехали сразу к нам. Но мужу вашему придётся какое-то время провести в палате, под присмотром медработников, так что извините.

– Что вы, какое извините – это вам огромное спасибо и извинение за беспокойство! А то, что он проваляется тут несколько дней – оно и к лучшему. В следующий раз будет думать, что делает. Главное, чтобы он потом снова к вам не попал, как только выпишется, но уже с побоями, нанесёнными разъярённой женой.

Врач понимающе улыбнулся и проводил меня с детьми к выходу.

10

Аюб вызвался отвезти нас прямо к дяде Вачику. Путь выходил довольно дальним, и я стала протестовать, благодарить его и отказываться от предложенной помощи. Просто мне стало совсем неудобно. Человек помог, денег не взял, теперь готов тащиться в такую даль, и всё ради чего? Я перестала верить давным-давно, что бывает что-то в этой жизни просто так. Я бы сама, конечно, помогла человеку в тяжёлой ситуации, но помощь бывает разной и… А может, я просто перестала верить в людей? Может, они всё-таки лучше, чем я о них думаю? Вряд ли. Сегодня я несколько раз пыталась поверить в лучшее, и вот, чем это всё обернулось. Хотя, Кавказ… Это всё предрассудки и предания старины глубокой, но ведь сегодня тамада рассказывал, как уважительно относился черкесский мужчина к женщине. Вопрос был решён, когда я посмотрела на детей. Они, немного успокоившись, размякли, их клонило в сон, умоляющее выражение их лиц не могло оставить никого равнодушным. Вполне возможно, что Аюб согласился помочь, исключительно глядя на них.

На обратном пути детвора сразу отключилась на заднем сиденье. На меня тоже резко навалилась усталость, но я понимала, что заснуть сейчас было бы как минимум не вежливо. Поэтому я попыталась придумать какую-нибудь тему для начала разговора. Как это обычно бывает, в голову ничего путного не приходило. Просидев так минут пять, я вдруг поняла, что Аюб периодически бросает на меня взгляды и ухмыляется.

– Аюб, спасибо вам большое ещё раз…

– Совсем недавно мы были уже на «ты», а теперь снова «выкаешь».

– Это была стрессовая ситуация, и я, конечно, позволила себе лишнего…

– Да ничего подобного! Тем более, ни ты, ни я не старые, так что…

– Но я как бы мать двоих детей и мне уже… – тут я осеклась.

– Так ты как бы или мать? – снова ухмыльнулся он.

– Ладно, хватит паясничать. В любом случае, ещё раз тебе спасибо за всё! Не представляю, что бы я без тебя делала.

– Да что ты, не за что. Это долг любого нормального человека – помогать своему ближнему. Тем более, когда этим ближним оказалась такая красивая девушка. – И он глянул на меня после этих слов, как мне показалось, несколько плотоядно. Мне стало немного не по себе, но я постаралась справиться с волнением.

– Ты отказываешься брать деньги, но я чувствую себя неловко, не отблагодарив тебя. Что я могу сделать, как мне выразить своё «спасибо»? Есть какой-то способ?

– Способ есть, но не думаю, что ты будешь готова пойти на такое. – И он снова ухмыльнулся.

– Если это то, о чём я подумала, – я сразу как-то собралась и выпрямилась в сиденье, – то ты можешь об этом забыть и немедленно остановить машину!

– А о чём ты подумала?

– Послушай, я не маленькая девочка, не нужно со мной играть в эти игры!

– О чём ты подумала?

– Что ты намекаешь на секс!

– Во имя Аллаха! – воскликнул Аюб и расхохотался. – Не успела мужа уложить в больницу, как уже о сексе думает! Что творится в этом мире? – задав риторический вопрос, он несколько раз цокнул языком и покачал головой.

– Слушай, не нужно изображать из себя целомудренного мусульманина. Твои фразы звучали очень двусмысленно, и неудивительно, что я…

– Да ладно, расслабься! – перебил он меня. – Я специально, чтобы ты немного встрепенулась и проснулась. Если ты заснёшь, мне будет совсем уж тоскливо, поэтому мне нужен собеседник, чтобы отвлекаться от этой скучной дороги.

Как он мог назвать подобную дорогу скучной, я, честно говоря, понять совершенно не могла. Жуткий серпантин, по которому он мчал на высокой скорости, явно требовал максимальной концентрации внимания. Хотя, возможно, он ехал этим путём тысячный раз в своей жизни и знал уже все повороты наизусть, потому дорога и казалась ему скучной. В любом случае, Аюб добился своей цели – я лишний раз понервничала, но проснулась.

– Если хочешь, можем прямо сейчас заехать и забрать твой фотоаппарат.

– Нет, спасибо, хотелось бы как можно скорее попасть в постель и забыться после такого насыщенного дня. Хотя… Сколько это отнимет времени?

– Где-то полчаса.

– Нет, лучше я приеду завтра. Тем более, мне теперь нужны будут какие-то хлопоты, чтобы отвлекаться от недобрых мыслей о проблемах мужа и обо всём произошедшем.

– Ну, вот и правильно. Тем более, что я с удовольствием бы увидел тебя снова.

Я посмотрела на него. Он же упорно не поворачивал головы, а смотрел прямо перед собой, на вьющуюся змеёй впереди дорогу, и пытался сохранить серьёзное выражение лица, хотя уголки его губ дрожали. Я устало улыбнулась и решила отвлечь водителя, дабы он вновь не испытал соблазна пошутить надо мной. Вскоре мы уже болтали довольно непринуждённо. В основном говорил черкес, а я слушала и комментировала. Он всячески пытался меня успокоить и убедить, что всё произошедшее сегодня – обычное дело, что подобных конфузов за год случается очень много, а бывают ситуации гораздо хуже и серьёзнее моей, так что мне не стоит беспокоиться. Стыдно должно быть мужу. В этом я была полностью согласна с этим горцем.

Когда мы наконец добрались до Лоо, было около двух часов ночи. Я разбудила детей, и они поплелись в номера. Я немного задержалась, поскольку осознала, что Аюб мой номер телефона записал, а я его – нет. Вдруг он забудет или замотается – пусть тогда хоть подскажет мне, где и как забрать свою «мыльницу».

– И всё-таки ты очень красивая. Настоящая женщина! – на прощание сказал он мне, после чего запрыгнул в свой УАЗик и укатил в ночь. Я стояла и не могла понять, серьёзно ли он или это очередная шутка?

11

Утром дядя Вачик и его жена, тётя Гаянэ, стали расспрашивать, как мы съездили на экскурсию, понравилось ли нам. Поскольку вокруг были другие отдыхающие, я не стала вдаваться в подробности, а просто неопределённо кивала головой, то ли улыбалась, то ли гримасничала от боли, и продолжала молча готовить завтрак. Но позже, когда дети пошли на море, а я осталась, чтобы немного поразмыслить в одиночестве, выпить ещё одну кружечку– именно кружечку, а не чашечку– кофе, приготовить обед и спокойно поспать (ведь за прошедшие дни усталость очень сильно накопилась), тётя Гаянэ подошла ко мне и спросила:

– Я же чувствую, что что-то не так, Ангелина. Расскажи, что случилось? Где Стёпа? Вы поругались?

Я не выдержала, выпустила ложку из рук (и та сразу нырнула в кастрюлю с супом), села на скамейку и расплакалась. Гаянэ выключила газовую плиту, села рядом, стала гладить меня по спине и повторять одни и те же незамысловатые утешения. От этого мне стало ещё горше, и я перешла с плача на рыдания. Во-первых, я давно не давала волю своим чувствам, хотя напряжение внутри требовало разрядки. Во-вторых, отношения с собственной мамой у меня сложились не очень тёплые, скорее дежурные, и я никогда не могла прийти к ней и просто пожаловаться, просто поплакаться, пообниматься и молча посидеть, прижавшись друг к другу. А других кандидатов во взрослые, умудрённые опытом друзья просто не было. Всё это, а ещё и поведение Стёпы, и какие-то другие мелкие проблемы – на меня обрушилась целая лавина переживаний, так что неудивительно, что простые и тёплые, хоть немного и неловкие, утешения тёти Гаянэ так меня растрогали. Я рассказала ей обо всём, что произошло. Она то ли искренне, то ли для приличия немного попричитала, а потом стала повторять примерно то же самое, что говорил мне минувшей ночью Аюб. Такое случается на каждом шагу, бывает и хуже, всё обошлось, а это самое главное. Не расстраивайся, продолжай отдыхать, муж поправится, вы помиритесь.

– Правда, с водкой как-то нужно бороться. Это совсем не дело. Наши кавказские мужчины лучше сопротивляются этой дряни. Да они почти водку и не пьют, мы или вино, или чачу сами делаем, редко когда что-то в магазине покупаем. А твоего надо закодировать. Если не хочешь к врачу, у нас тут есть одна гадалка, Шамирам, очень сильная, она может твоего мужа вмиг отшептать от этой гадости!

Я сердечно поблагодарила Гаянэ за поддержку, но от помощи гадалок отказалась. Не очень-то я верю во всё это. Видимо, не до конца ещё отчаялась. А раз так, то буду пока что продолжать борьбу своими силами и прибегая к помощи традиционной медицины. Гадалок оставим на самый крайний случай.

– Ну, как знаешь. – Мой отказ немного расстроил Гаянэ но она старалась этого не показывать. – Тогда прекращай тут реветь, заканчивай готовку и сходи на море, развейся. Знаешь, как хорошо вода снимает усталость и забирает всё плохое? О, деточка, если ты не веришь в волшебство, то в магию воды должна верить обязательно. И вообще, ты знаешь, как переводится Лоо? «Лучше Отдыхать Одной» – Л-О-О, понимаешь? Так что иди и отдыхай одна. Дети уже взрослые у тебя, небось, не пропадут, сами о себе позаботятся.

Я послушалась совета старой женщины и не стала упиваться своим горем, жалеть себя, скулить, забившись в угол, и причитать. Умылась холодной водой, позвонила в больницу (Стёпа отсыпался, его телефон был выключен, но дежурная медсестра заверила, что с ним всё в порядке), собрала вещи и отправилась на пляж. Я собиралась провести этот день, занимаясь исключительно собой. Стёпа будет наказан тем, что никто к нему сегодня не приедет. Проснётся, помучается, сначала оттого, что не сможет восстановить ход событий вчерашнего вечера, потом от отсутствия внимания к собственной персоне, а может быть, и от угрызений совести. А я буду назло ему развлекаться, отдыхать и веселиться. Правда, сразу отрешиться и от проблем, и от детей у меня не получилось. У барной стойки первого же пляжного кафе я заметила Кирилла в компании двух симпатичных девиц, кажется, постарше моего сына года на 3–4 и почти полностью обнажённых, если не считать какие-то клочки ткани, которые едва прикрывали их интимные места и скорее походили не на купальники, а на ошмётки лопнувшего воздушного шарика.

– Всем привет! Кирюша, где сестра? – Сын явно не обрадовался моему появлению. Он попытался загородить собой бутылку пива, которую до этого держал в руках, но несколько секунд назад был вынужден поставить на стойку в надежде, что я ничего не видела. Я не собиралась устраивать ему сейчас какие-то сцены, ругать и отчитывать. Про пиво мы поговорим потом, но если ему хочется произвести сейчас впечатление на девочек, зачем я буду портить ему репутацию.

– А, мам… Она была где-то там, вон под тем зонтиком, на лежаке. Она там, кажется, с каким-то парнем познакомилась.

«Отличный ход, сынуля!» – подумала я. Так мастерски переключить моё внимание на сестру. Однако совсем уж дурочкой я быть не собиралась, поэтому немного попридержала материнский инстинкт и не сразу рванула в сторону обозначенного зонтика, а задержалась рядом с барной стойкой и компанией подростков ещё на какое-то время.

– А это кто, сынок? Почему ты нас не знакомишь? – и я лучезарно улыбнулась двум девицам, которые с интересом наблюдали за разворачивающейся на их глазах сценой.

– Это… Это мои знакомые. Катя и… – Улыбка второй девушки моментально померкла, когда она поняла, что Кириллу гораздо больше нравится её подруга. Настолько больше, что он даже не стал себя утруждать попытками запомнить её имя.

– Марина, меня зовут Марина. Очень приятно.

– А я Ангелина, мама этого красавца. – Кирилл недовольно поморщился и закатил глаза под лоб. – Ладно, ребята, развлекайтесь. Приятно было познакомиться!

– Мам, а мы сегодня не… – Сын осёкся, покосился на новых подружек и немного откорректировал вопрос, который собирался задать изначально. – Когда мы встретимся с папой?

– Не сегодня! – с обезоруживающей улыбкой на губах ответила я, глядя на изумлённое лицо сына. – Папа захотел этот день провести в одиночестве, подумать о тех важных событиях, которые произошли в жизни нашей семьи вчера. Понятно?

Махнув на прощание рукой, я развернулась и направилась в сторону шезлонгов. Про себя я подумала, что вкус Кирилла оставляет желать лучшего, и надо будет заставить Стёпу поговорить с ним на эту тему. Или же самой с ним провести беседу. Мой ребёнок достоин большего, чем какая-то дешёвка. Или же это у меня вдруг обнаружился какой-то материнский комплекс? Комплекс будущей свекрови? Но у меня не было сейчас времени думать об этом, ведь я отыскала взглядом в толпе отдыхающих свою дочь, и сейчас направлялась к ней, с неприятным чувством осознавая, что сын мне не наврал – его сестра тоже времени зря не теряла и уже активно общалась с каким-то парнем, развалившемся на лежаке в тени одного с моей дочерью зонта.

– Ника! – воскликнула я, делая последние шаги и останавливаясь. Руки моментально скрестились на груди сами собой. – Я ведь отправляла вас на пляж вдвоём с братом, почему вы разделились?

– Кирилл познакомился с какими-то шалавами, я решила ему не мешать.

Парень, пару секунд назад явно флиртовавший с моей дочерью, подскочил с лежака:

– Здравствуйте!

– Здравствуй, – очень неприветливо буркнула я ему в ответ, и снова перевела взгляд на дочь, собираясь продолжить с ней разговор, но мальчишка меня опередил.

– Меня зовут Агасик, очень приятно!

– Да я вижу, что не Ваня. – Парень действительно имел очень ярко выраженную кавказскую внешность. Непропорционально большой нос с горбинкой, сросшиеся брови, повышенная волосатость тела. Невольно мой взгляд скользнул по его купальным шортам, и я поняла, чем оправдана такая его самоуверенность.

– Можете за Веронику не беспокоиться, мы тут просто общаемся! – поспешил заверить он меня.

– А ты знаешь, до этого я что-то не волновалась, а вот сейчас начала.

– Мама! – Вероника взвизгнула немного истерично, приняла сидячее положение, её руки оказались скрещёнными точно так же, как и мои, и она надула губки. – Что ты тут устраиваешь?