Текст книги "Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)"

Драккар оказался вполне пригоден к ближнему морскому походу, недаром его ремонтировали весь май под тщательным приглядом Сигурда. Изящный красивый корабль с фигурой серебряного журавля на носу. Правда, протекал малость, да не хватало щитов по бортам. А в остальном, вполне. Хоть сейчас отправляйся в плаванье к неведомым берегам. Хельги ласково погладил корабль по дощатой, внакрой, обшивке. Внимательно осмотрел днище, дыры для весел, прикрытые сейчас круглыми деревянными затычками, и велел поднимать мачту. На самом дне драккара плескалась вода – не так, чтобы очень много, но и не мало. Хорошая работа для мальчишек из усадьбы. Да, надобно их тоже позвать, хоть и не удержат весло, так зато воду вычерпывать будут. Ветер. Хорошо бы, боги послали ветер. Хоть небольшой, хоть откуда… Вот-вот, уже начинают идти по воде волны. Сын ярла послюнил большой палец. Есть! Пусть в бок, пусть небольшой, но есть. Ветер!

С причала послышался шум, и на борт корабля прыгнули «верные люди» Хельги. Почти все младшая дружина, не считая парней с дальних хуторов, которых уже некогда было звать. Да, не было еще и Фриддлейва с ребятами с хутора Свейна Копителя Коров. Ну, Фриддлейв не очень-то и желал сражаться под командованием Хельги, хотя формально и он, и его люди, считались-таки в общей дружине. Но вот действенных методов заставить их исполнять службу пока что не находилось. Ну, не воевать же с ними в самом-то деле? Эх, было бы время… Ладно, пес с ним, с Фриддлейвом. Открыто против не выступает – и то хорошо. Пока… А вот где эти морды, Заика с Приблудой Хрольвом? Что-то не видать. Неужто, свалили куда, заразы?

– С утра еще за рыбой отправились, – пояснил кто-то. – Сказали, уж всяко к вечеру будут, да вот нету пока. Может, мы их по пути-то и встретим.

– Может, и встретим. – Сын ярла равнодушно пожал плечами. В конце концов, это всего лишь два человека. Погоды не сделают, а вот споров да крику от них… Право, лучше б и не встречать их. Честно сказать, не очень-то эта парочка нравилась Хельги в последнее время. Скрытничали, увиливали от общих дел, задирались с тем же Снорри, правда, вождю открыто перечить не смели, но за спиной издевались, доходили такие слухи. Ладно, разберемся и с ними. Потом.

Хельги вдруг поймал себя на мысли, что зря оставлял все проблемы младшей дружины на потом, а они ведь были, эти проблемы, хоть тот же Фриддлейв и эти двое. Эх, надо было сразу все решать, по крайней мере стараться решить, а то вот наступил решающий момент и, кто знает, как те себя проявят? Ну, Фриддлейв-то, пожалуй, подличать не будет, а вот Заика с Приблудой… Покачав головой, сын ярла отогнал грустные мысли. В конце концов, и Заика, и Хрольв – с детства знакомые люди, родичи, уж конечно, они не способны на предательство и подозревать их в этом – само по себе нехорошее дело.

С гиканьем вздернули парус. Затрепетал, полосатый – для красоты и крепости – закружился на рее, ловя ветер. Поймал. Вздрогнул. Дернулись весла. И под восторженные крики присутствующих драккар «Транин Ланги», набирая ход, величаво отвалил от причала. Хельги стоял на корме, у правого борта, сжимая руками рулевое весло. Он был сейчас и за ярла, и за кормчего – знал залив, как пять пальцев, мог бы и с закрытыми глазами пройти. И все равно волновался. Боевой корабль, это вам не маленькая рыбачья лодка!

А драккар оказался послушным, как хороший конь. Лавируя, почти не зарывался носом в воду, перетекал с волны на волну, подчинясь воле сына Сигурда-ярла. Даже брызги не поднимались выше форштевня, и вода не заливала палубу – ну, никакой красоты, одна обыденность. Весла почти и не пригодились – привязанные к рее канаты держали хватающий ветер парус. Хельги только командовал:

– Лево. Еще левей. Вправо.

Красота!

Красота длилась не долго. Впереди, в призрачном свете белой ночи, возникли – неожиданно, хотя их все и ждали – черные, вздымающиеся к небу, скалы. Острова. Слева, у дальнего берега, словно выброшенный на камни кит торчал покинутый вражеский драккар. Ингви Рыжий Червь, обхватив форштевень ногами, до боли в глазах вглядывался в пенные волны. По команде Хельги опустили парус. Ингви поднял правую руку – вспенили черную воду весла правого борта, и Хельги чуть подрулил в ту же сторону. Проскочим. Должны проскочить. Ага, чуть стукнулись левым бортом о камень, ничего, крепкий корабль выдержит, быстренько взять еще правее, да не зарываться – там тоже камни.

– Не грести, – неожиданно крикнул вдруг Ингви. – И еще неожиданнее был его следующая команда: – Назад!

– Что такое? – удивленно переспросил Хельги, когда драккар, застыв на миг на волне, резко двинул обратно.

– Корабли, – передал по цепочке Ингви. – Чужие корабли. Идут прямо сюда.

Чужой корабль – прямая опасность. Тем более – корабли. И, скорее всего, это были боевые ладьи Хастейна.

– Мачту – вниз! – Деловито скомандовал Хельги. – Все на весла. Быстро идем к правому берегу.

Черный приземистый силуэт судна быстро заскользил вправо. Там была мель, но сейчас был прилив. Можно подойти прямо к лугу, к кустам и деревьям, укрыться средь свисающих прямо к воде веток. Так и сделали. Проскользнули ловко, тихо, изящно, даже не зацепили никакой камень. Подошли к самым деревьям, причалили бортом, наломав, закрыли корабль ветвями. Успели. Все сделали вовремя.

Чужие корабли, обогнув застрявшего на камнях собрата, уверенно входили во фьорд. Видно, кто-то хорошо знал фарватер. Шли тихо, словно тайные призраки ночи. Совсем, совсем рядом! Так, что были видны заклепки и железные полосы, на щитах, висевших по борту. На хищном носу драккара, шедшем вторым, держась за форштевень в виде головы дракона, стоял человек в алом плаще и серебристой кольчуге, словно светившейся на фоне светлого неба. Лица воина из-за дальности было не видно, но Хельги подумал, что вот, это и есть морской конунг Хастейн Спесивец, знаменитый пират, терзающий своими набегами не одно побережье. Было хорошо слышно, как стекает вода с весел.

И тут рядом, на берегу, затрещали кусты. Кто-то ломился на берег, словно кабан, не разбирая пути и, конечно же, не видя драккаров, скрытых деревьями и кустами.

– Если он вскрикнет, наткнувшись на нас – нам конец, – прошептал Хельги случившемуся рядом Харальду.

– Он не вскрикнет, ярл, – тихо ответил тот и, вытащив из-за пояса нож, бесшумно перебрался на берег. Темная фигура его скрылась в таких же темных зарослях. Тишина вокруг стояла – мертвая…

Харальд вернулся, когда последний корабль пиратов медленно проплыл мимо затаившихся воинов. Вернулся не один. Кто-то – худющий, но довольно высокий – не говоря ни слова, перевалился через борт «Транина Ланги».

– Малыш! – узнал пришедшего Хельги.

Да, это был Снорри. С расцарапанной щекой, растрепанными волосами и глазами, блестящими, как у молодого волка. Пахло от него пожаром и кровью.

– Что с Сельмой? – не выдержав, тут же спросил Хельги. – Жива?

Тяжело дыша, Снорри устало кивнул головой.

– Я бежал от самого Снольди-Хольма, – отдышавшись, вымолвил он. – Хотел предупредить Сигурда… да, видно, уже поздно.

– Так значит, Хастейн все-таки напал ночью… Что с усадьбой?

– Сгорела. Дотла. Одни головешки остались. – Снорри неожиданно улыбнулся: – Но людей там не было – все ушли в леса, мы с Сельмой все же успели предупредить. Ой, дайте попить. – Юноша вытер со лба пот. – Туда бегом, обратно бегом, да еще тут щеку ножиком разворотили. Все этот тролль Харальд.

– Шляются тут по ночам всякие, – тут же откликнулся Харальд. – Скажи спасибо, что не убил.

– Спасибо, что не убил, – язвительно передразнил Снорри. – Навалился, эдакий медведюга, я уж не знал, что и делать. Весь ужом извертелся.

– Хорошо – я его лицом к себе повернул, хотел ни чикаться с ножиком, а свернуть шею…

– Добрый дружок Харальд!

– Да не заедайся ты, Малыш, всякое ведь бывает. Лучше расскажи, что там случилось со Снольди-Хольмом?

– Не заедаюсь я. Обидно просто. – Отмахнулся Снорри. – А что касается Снольди-Хольма, слушайте…

Хастейн действительно решил напасть на усадьбу Торкеля ночью. Нет, конечно же, не перерезать сонных, сначала предупредить, как и положено викингу. Только так предупредить, чтоб уж ясно было – рыпаться бесполезно. Потому и корабли морского конунга шли на всех парусах – на берег чуть ли не вылетели, но пристали красиво, тормознув веслами, повернулись бортами. И сразу же посыпались на берег воины. Засверкали секиры, заблестело недобрым светом железо, и так же блеснули алчные глаза викингов. Снольди-Хольм произвел на них впечатление богатой и хорошо укрепленной усадьбы. Да так оно и было – находясь на самой окраине населенных мест, Торкель-бонд отгородился от возможных грабителей высокой деревянной стеной, даже выстроил каменную башню, как делали ирландцы. На башне стоял стражник. Покричав немного под частоколом – разбудить ради приличия ограбляемых – воины Хастейна тут же всадили в стражника с десяток стрел. А он, паразит, как стоял, так и стоял – прямо и несгибаемо – только стал похож на ежа. Потом уж, как ворвались в усадьбу, прочухали – никакой это не стражник, а соломенное чучело. А в самой усадьбе – ни одного человека. Ну, естественно, и ни одной коровенки, ни овечки, ни козлика (кроме нападавших), гусей – и тех уволокли в дальний лес люди Торкеля-бонда. И, поди теперь, сыщи их.

– Нипочем не сыщешь! – авторитетно заверил Хастейна один из приснопамятных братовьев-верзил, Горм. – Леса тут – дикие. Одно слово – чаща! Лучше уж напасть там, где не ждут.

– Да уж, куда лучше. – Сплюнул себе под ноги оскорбленный до глубины души Хастейн. – Только вот знать бы – где нас не ждут?

– В усадьбе Сигурда, конунг! – хором выпалили недавние переветники – Хрольв и Дирмунд. Дирмунд даже заикаться перестал от волнения. Еще бы, такой момент удобный наклевывался. Впрочем, Снорри, скрывающийся на одной из скал вместе с разведчиками Торкеля, этих двоих не разглядел. Далековато было. Видел только, как запылала усадьба, подожженная с четырех концов людьми разгневанного морского конунга.

– А ведь у Хастейна не так уж и много людей, – закончив рассказ, поделился наблюдением Снорри. – Ну, не так много, как могло бы быть на пяти – да, даже и на четырех – драккарах. Иначе он вполне мог бы отправить отряд и посуху… если у него найдутся проводники…

– Мог бы? – прислушиваясь к чему-то на берегу, переспросил Хельги. – А, похоже, отправил!

Где-то неподалеку, за деревьями явственно звякнуло железо. Чиркающий такой звук, вполне характерный, словно кто-то случайно задел по кольчуге острием копья или секиры.

– Так что же мы стоим? – шепотом возмутился Снорри. – Надо же быстрей! Помогать нашим в усадьбе.

– Не торопись, парень, – с мудрой – совсем, как у Велунда – усмешкой остановил его Хельги. – Говоришь, в дальний лес ушли люди Торкеля? Вот и беги снова туда. Чай, найдутся охотнички посчитаться с Хастейном! Уговоришь. Да, думаю, и уговаривать долго не надо будет.

Снорри послушно кивнул, не осмеливаясь оспорить новый приказ хевдинга. Хотя, если честно, очень хотелось оспорить. Ну, какой толк в битве от крестьянского народа Торкеля? Ясно, что никакого. Юноша открыл уже было рот, чтобы сообщить об этом Хельги, но тот так посмотрел на него, та-ак сверкнул глазами, что всякое желание спорить тут же пропало. Это был взгляд не пятнадцатилетнего Хельги.

Этот взгляд был чужим, незнакомым, холодным. Взглядом настоящего конунга, по мановению руки которого рассыпаются в прах целые государства.

Стражник на деревянной башне в усадьбе Сигурда, увидев чужие корабли, громко затрубил в рог. Драккары Хастейна шли быстро, уверенно, словно точно знали – никаких мелей впереди нет – ведь проходили же к самому причалу и боевой драккар, и даже толстопузый низко сидящий кнорр. Впереди лежала добыча. Ну, пусть не такая уж беззащитная – за низкой оградой блестели шлемы воинов – но все же, и не с такими справлялись. Осталось только эту добычу взять. А что возьмут – никто из воинов Хастейн и не сомневался. Четыре драккара – сила! Сам Спесивец, впрочем, осторожничал. Не изменил себе и на этот раз, хотя, казалось бы, все впереди чисто – вон он, причал, приставай с налета бортом, выпустив тучу стрел, чтобы редкие защитники фьорда и голов не могли бы поднять, высаживай воинов, круши, режь, грабь. Нет, корабль Хастейна по-прежнему шел вторым. Потому и не нарвался на притопленный камень, что незадолго до этого с немалыми трудами скинули в воду люди Сигурда-ярла. А вот драккар, идущий первым – сел! Ударился со всего маха, так, что затрещало дно, и в пробоину хлынула холодная вода фьорда. С десяток стоящих на носу воинов от содрогания судна полетели вниз, поднимая белые брызги. Тут же вынырнув, они быстро поплыли к берегу. Там их уже ждали: трое сразу же были убиты лучниками, двоих разбило волной о камни, ну а остальные прорвались. Выбрались на низкий берег, держа в зубах мечи; завязался бой.

Тем временем, оставшиеся корабли Хастейна развернулись бортом и медленно подошли к отмели. Там и встали. Пиратский ярл – в блестящем шлеме, в кольчуге, покрытой алым фризским плащом – такой плащ можно было запросто обменять на раба, а где-нибудь в Ирландии – и на земельный участок, случаи были – резко взмахнул мечом. И, повинуясь его знаку, выскочившая на отмель орда, поднимая тучу брызг, с дикими воплями помчалась к берегу. Подбежав к прибрежным камням, первая шеренга выставила вперед щиты, то же сделали и вторые, давая возможность подойти остальным. А дальше развернулись широким строем, легко смяв прибрежную оборону Сигурда, и, бросились к усадьбе, охватывая обороняющихся пологим, быстро сужающимся, полукружьем. Стрелы уже не помогали – некогда было, слишком близко сошлись. В ход пошли копья, дротики и секиры. Пометав все это друг в друга, воины с рычанием вытащили мечи. Кое-кто подхватывал с земли брошенные секиры и копья, снова метал во врага, или, наоборот, уже не метал, а рубил, колол, резал, с восторгом впитывал в себя пьянящую музыку битвы. В глазах викингов Хастейна сияло неподдельное счастье! Еще бы, ведь они и жили только ради этого!

Сам Сигурд ярл лично командовал обороной. Расставив немалочисленных воинов за оградой, взобрался на покатую крышу дома и теперь хорошо видел всю картину схватки. Трое мальчишек – даже еще не воинов – сидели рядом, готовые сорваться и нестись по первому же слову ярла. Центральной группой защитников, что сражались уже у самых ворот, руководил Эгиль Спокойный На Веслах. Не молодой, седобородый, как и сам Сигурд, но жилистый и подвижный. Основная масса нападающих хорошо увязла среди людей Эгиля, а вот небольшой отрядец все-таки побежал по кустам, желая обойти оборону с левого фланга. Там, конечно, тоже были люди – ими руководил Велунд – вон, отсюда видно, как развевается его седая борода. – Но довольно мало и не того класса. Не воины, слуги.

– Беги! – Показав мечом направление, Сигурд тихонько пнул мальчишку. – Скажи, пусть готовят луки и стреляют прямо по кустам.

Мальчишка унесся, сверкая пятками… И через некоторое время старый бильрестский ярл, будто обретший в битве вторую молодость, увидел, как падают в кустах можжевельника пронзенные стрелами воины. Не получилось у них внезапного удара, не получилось! Ага, теперь захотели обойти справа… Ну, ну, попробуйте. Еще один пинок. И снова помчалась, прямо по капустным грядкам худенькая мальчишеская фигурка… Длинная черная стрела, настигнув, поразила его прямо в шею, с противным хлюпаньем выйдя из горла. Захрипев, гонец упал, орошая грядки кровью.

– Хороший выстрел, Горм. – Хастейн, с обнаженным мечом, обернулся к здоровяку. – Отправь кого-нибудь из молодых поближе к дому. Пусть спрячутся за амбаром и убивают всех, кто будет бежать – или от Сигурда – это ведь он там маячит на крыше – или к нему.

Верзила Горм усмехнулся. Схватив за плечо, крикнул что-то пробегавшему мимо воину. Тот кивнул и, прихватив с собой еще одного, прячась в траве, быстро понесся к амбару.

Сам же Хастейн, походя отмахиваясь от обороняющихся, со зловещей улыбкой на лице, медленно пробивался к воротам. Впрочем, что там были за ворота? Так, одно название. Скорей, от диких зверей помеха, да и чтоб скотина не разбежалась. Да и сложенная из камней ограда низка и перемахнуть ее – даже не для воинов Хастейна дело. А вот левее ворот стоял коровник, а за ним корабельный сарай. Оба – выстроенные из крепкого дерева, с узкими бойницами-амбразурами, сквозь которые и посылали теперь люди Сигурда меткие стрелы.

– Факелы, метайте факелы! – Отбив летящую стрелу мечом, в бешенстве закричал Спесивец. – Чего же вы ждете, дурни?

– Боятся, что, если усадьба сгорит – сгорит и будущая добыча, – обернувшись, пояснил верзила Горм, с секирой в руках расчищавший дорогу ярлу.

– Зря боятся, – буркнул про себя пиратский вожак. – Мне не нужны ни зерно, ни коровы. А драгоценности Сигурд вряд ли прячет в амбаре.

Бой продолжался с переменным успехом. Хоть люди Сигурда и уступали нападавшим в боевом опыте, да зато это была их земля, где знали они каждый кустик, каждое деревце, каждый камень. Этим и пользовались.

Тем более, что хитрый Хастейн не бросил в бой всех своих викингов. Само собой, на кораблях были оставлены часовые, а небольшой отряд, на лодках, доплыл до усадьбы Альвсенов, что виднелась за холмом, правее от водопада. Подплыли чинно, подняв кверху свободные от оружия руки. Дескать, ничего не хотим плохого. Хотим только переговорить с многопочтенным хозяином Скьольдом, слава о мудрости которого достигла и ушей Хастейна-ярла. Скьольд, до поры до времени таившийся тут же неподалеку в кустах, решился все-таки показаться. А что делать? Захотят сжечь его усадьбу, так сожгут. Правда, тем временем весь скот угонят люди Скьольда в дальние леса, увезут все богатство, так что потом приходите, жгите. Черт с ним, с домом да амбарами, да коровниками. Уйдете – другие выстроим. Время было нужно Скьольду, время. А что Сигурда разоряют – так это вообще прекрасно, самым главным конкурентом меньше.

– Что надо от меня славному Хастейну-ярлу? – Окруженный воинами, спустился к пиратским лодкам Скьольд.

– Хастейн-ярл совсем не хочет с тобой ссориться, – улыбаясь, заверил его один из викингов, высокий, со светлой, аккуратно подстриженной бородой. – Сигурд – его давнишний враг, попортивший ярлу немало крови. Да ты, должно быть и сам слышал об их старой вражде?

Скьольд кивнул, хотя ни о чем таком не слышал. Правда, может быть, все-таки и слышал когда-то краем уха.

– В знак дружбы прими от Хастейна-ярла вот этот плащ. – Высокий обернулся и, взяв поданный воинами сверток, с поклоном протянул его Альвсену. Тот, быстро отступив назад, развернул сверток… и не смог сдержать довольной ухмылки: уж больно хорош был подарок. Из тонкой, явно фризской, шерсти, ярко-синий, вышитый по краям золотой проволокой. Такой плащ стоил немало.

– Скажи Хастейну-ярлу: их дела с Сигурдом меня не касаются. – Держа подаренный плащ под мышкой, ласково улыбнулся Скьольд.

Проводив викингов, он помахал им рукой с такой же блаженной улыбкой, а, как только те скрылись из виду, обернулся к своим с жуткой гримасой:

– Ну, что встали, бездельники? Скорей бегите на птичник – чтобы к полудню ни одного гуся не осталось в усадьбе, ни одного цыпленка, ни одной уточки.

– Уж, всяко, успеем до полудня! – Клятвенно заверил хозяина один из воинов.

– Смотрите у меня… – Усмехнулся Скьольд. И сам знал – успеют. Так просто кричал, для порядка. Успеют. А после полудня – приходи, Хастейн, жги, дурачина! Вот, еще и плащик подарил, глупый, хороший плащик…

Посмеиваясь, Скьольд бросил взгляд в конец фьорда, где от усадьбы Сигурда уже поднимались к небу клубы черного дыма.

Расставив вокруг воинов, Хастейн Спесивый с разбега забрался на крышу длинного дома Сигурда. Битва, похоже, подходила к логическому концу – ну, долго ли могли сопротивляться профессиональным разбойникам мирные – в основной своей массе – люди ярла? Самые яростные защитники – воины Эгиля – давно уже нашли свою смерть, кто-то был ранен, а кое-кто из числа слуг поспешил сдаться в плен.

Старый ярл, с мечом в руках, ждал приближения врага и улыбался. Все болезни словно покинули его, вернув для последнего боя былую ловкость и силу. Внизу, около дома послышался какой-то шум – это спешили на помощь ярлу уцелевшие воины – Сигурд остановил их небрежным взмахом руки. Он знал – это последняя битва. И был рад этому. Потому, зря дожидались его в лесу верные люди, зря прядали ушами заранее спрятанные кони. Мог бы уйти Сигурд. И мог вернуться, внезапно нагрянуть потом, собрав людей по дальним усадьбам, мог бы… Но не хотел. Молча ждал Хастейна, улыбался.

Морской конунг жестом прогнал своих с крыши. Отбросив в сторону щит и секиру, вытащил меч:

– Согласен ли ты скрестить со мной даятеля злата, Сигурд-ярл? – осведомился Хастейн. – Иль твой крушитель бранных рубашек давно заржавел без дела?

Сигурд перестал улыбаться:

– Кормилец воинов скоро напьется твоей крови, Спесивец, – с этими словами, Сигурд легко, словно юноша, прыгнул вперед и первым нанес удар. Удар этот, нанесенный с недюжинной силой, мог бы стать и последним для пиратского ярла, если б тот не проявил свою всегдашнюю осторожность и не отпрыгнул резко в сторону. А старый ярл не унимался – лезвие его меча вновь взлетело, казалось, к самому небу, вспыхнуло на миг в лучах восходящего солнца, и вновь упало, встретив на излете затянутый кольчугой бок Хастейна. Да, если б не его ловкость и не качество кольчуги… Что и говорить. Хищно осклабившись, морской конунг нанес скользящий удар по клинку Сигурда, и старый ярл слишком поздно понял опасность – так бились франки лысого короля Карла – резко провести лезвием вниз по вражескому клинку и, если повезет, раздробить руку. Хастейну повезло. Пальцы старого ярла разжались, залитые кровью, однако он успел-таки подхватить выпавший меч левой рукой. Размахнулся… И в этот момент вожак пиратов, высоко подпрыгнув, ударил в грудь старика обеими ногами. Хрустнули ребра. Сигурд упал, выронив меч, и торжествующий Хастейн рысью набросился на него, вгоняя меч в шею. Кровь погибшего ярла оросила крышу длинного дома.

– Аой! – Подняв окровавленное лезвие к небу, торжествующе прокричал Спесивец.

– Аой! – хором подхватили его викинги, жаждущие немедленно приступить к грабежу усадьбы. Чадя, горели подожженные пиратами амбары, стонали раненые – люди Хастейна волками шарились около них: тяжелораненых добивали, легких, предварительно связав за спиной руки, отводили в сторону, к остальным пленникам. Пленников было не так уж и мало. В основном слуги. Жаль, не было женщин – те успели-таки скрыться в горах. Зато вот вывезти все добро старый ярл не успел. С довольными криками пираты вытащили из дома огромные, обитые железными пластинами, сундуки, полные сокровищ. Золото, иноземные ткани, дорогое оружие, серебряные монеты с непонятными надписями, посуда из цветного стекла – чего здесь только не было!

– Чуете, что мы еще найдем у этого скряги, Скьольда? – хохоча, азартно прокричал Хастейн, погружая ладони в сундук и кидая драгоценности в воздух.

Подхватив награбленное, викинги подожгли дом и, подгоняя пинками пленников, направились к драккарам. Ха! Кто-то уже сообразил перегнать флагманский корабль от мелководья к причалу. Туда и стоит нести сундуки, разделить по справедливости – на четыре части, затем каждую – еще на двенадцать, а уж после – личная доля!

Опьяненные относительно легкой победой и богатой добычей, пираты не сразу сообразили, что с их кораблями творится что-то не то. Ну да, уж слишком много воинов толпилось на кораблях, вроде столько не оставляли? И сами драккары: их ведь осталось три из пяти: один до сих пор на камнях у входа во фьорд, другой уже затонул у причала. Тогда откуда четвертый? Вон он, с другой стороны причала – щегольской, легкий, с серебристой головой журавля на форштевне. Не было такого вроде. А может, был?

А с кораблей полетели стрелы. Копья, секиры, дротики. Захваченные врасплох викинги быстро перестроились, отбежав на берег, за камни. Впрочем, было уже поздно – третья часть, пораженная стрелами и дротиками, нашла свою смерть на мелководье или у причала. С победными воплями, звеня оружием, посыпались с кораблей воины – их вел молодой незнакомый конунг с безусым юношеским лицом, в алом плаще и серебристой кольчуге. На мачте незнакомого корабля взвилось синее знамя с изображением белого журавля.

Хастейн приказал своим отступать. Снова, как всегда, действовал осторожно, проклиная растяп часовых на драккарах. Надо же, позволить врагам захватить корабли! Хотя еще посмотрим, кто кого. Еще поборемся. Еще посражаемся. Вот сейчас отойдем к берегу, перестроимся, затаимся за камнями, и тогда…

Пиратский ярл не успел придумать, что «тогда». Из-за спасительных камней в его воинов, свистя, посыпались стрелы. А с холма, со стороны близкого леса, спускался конный отряд. Хастейн выругался. Он знал – это конец, но не собирался сдаваться. А, вот, впереди несется с причала молодой конунг. Интересно, кто бы это мог быть? Неужели старый враг Рюрик Ютландец? Как-то пронюхал, паскуда, что у Хастейна мало сил. Нет. Это не Ютландец. Уж слишком молод. Что ж – прихватить с собой в Валгаллу вражеского ярла – что может быть приятней и почетнее? С ним и дорога в небесные чертоги не в пример веселее, а уж там, кто знает, может быть, они даже и подружатся.

– Аой! – Вытянув меч вперед, пиратский ярл рванулся обратно, оставляя своих воинов на пир вражеских копий.

Он шел напролом, проигравший морской конунг знал – пощады не будет, да и не нужна она ему была, эта пощада. Умереть под шум битвы, с мечом в руках – что может быть лучше?

Хельги заметил его еще издали. Кто-то из близких, кажется, Ингви, рванулся было наперерез и тут же упал, держась за шею. Остальные кучей столпились вокруг молодого ярла – однако, здесь и Заика с Хрольвом – эти-то откуда взялись? – все знали: нет позорнее в бою, чем гибель хевдинга.

– Не мешайте. – С металлом в голосе воскликнул сын Сигурда. – Он ищет смерти. Что ж – он ее найдет.

Со звоном скрестились клинки – опять не по правилам, Хастейн не ожидал такого от этого сопленосого бодрячка. Надо же, откуда он знает приемы иноземного боя? Следует быть осторожней. Следующий удар пиратский ярл нанес неожиданно. Долго выжидал, когда враг откроется. И рубанул, отвесно, с плеча, слышно было, как хрустнули под кольчугой кости. Ага! Теперь – по следующей руке, а затем – в шею. Хельги еле сдержал стон от нестерпимой боли. Левая рука его повисла плетью, в глазах потемнело… Потемнело только на миг. Очнувшись, сын Сигурда ловко отбил удар. Хастейн – а Хельги почему-то не сомневался, что имеет дело с вражеским ярлом – как и следовало ожидать, оказался очень опасным противником. Умным, осторожным, жестким. Такого не возьмешь ни измором, ни обычными приемами боя. Значит… Значит – нужны необычные. Хельги, притворно пропустив неслабый удар – понадеялся на крепость кольчуги и не зря – отошел – не отскочил! – в сторону. Делал вид, что устает. Увидев это, Хастейн заработал мечом с удвоенной силой. Так, что молодой хевдинг поскользнулся, упал – на радость пиратскому ярлу, занесшему меч для окончательного удара… Но его так и не последовало, этого удара. Хельги поскользнулся не просто так – крутанулся с нижней позиции, опираясь на локоть, захватил ступней лодыжки противника, дернул на себя – и тот с шумом завалился на спину. А вот вскочить на ноги Хельги ему уже не дал! Не вставая, с силой ткнул мечом под кольчугу врага, снизу, чувствуя, как рвутся ткани. Хастейн взвыл от нестерпимой боли и, засучив ногами, затих. Его победитель, поднявшись на ноги – молодой, счастливый и грязный, как распоследняя свинья – под одобрительные крики дружинников, издав победный крик, поставил ногу на грудь поверженного врага. Он не знал в тот момент, что попирает ногою тело убийцы отца… и убийцы друга. Ингви Рыжий Червь так и не оправился от удара в шею, нанесенного ему пиратским ярлом. Умер, выпустив из холодеющих пальцев копье, упав лицом в грязную коричневую лужу.

Вскоре все было кончено. Большая часть пиратов пополнила ряды воинов Одина, некоторое количество предпочло плен. Усадьба, правда, лежала в руинах, но зато какие трофеи – целых три драккара…

Хельги, сын Сигурда, показал всем, что достоин называться ярлом. Операция возмездия оказалась неплохо спланированной, хотя, может быть, в чем-то и примитивно. Пока воины Хастейна предавались грабежу, Снорри привел людей с хуторов, часть из которых тут же посадили на «Транин Ланги», а часть – ведомая вольноотпущенником Трэлем, знавшим в округе все козьи тропы – пустилась пешком к усадьбе Сигурда. Эффект неожиданности сработал как надо. Хельги, правда, переживал, что корабли не удастся захватить так просто. Удалось. Может быть, оставленные на кораблях викинги были слишком увлечены видом горящей усадьбы – даже не столько усадьбы, сколько видом больших сундуков и алчными воплями сотоварищей. А может быть, просто удача. Ведь ярл без удачи – все равно, что лодка без весел и паруса.

А как яростно сражались жители хуторов! Вот, казалось бы, от кого б не ожидал. Ладно, Фриддлейв – тот все-таки воин, но и другие были ничуть не хуже. Отец, Свейн Копитель Коров, не хотел отпускать Фриддлейва, так тот сам ушел, рассудив, что отсиживаться в стороне, когда другие сошлись в смертной сече – дело, недостойное воина. Побурчав, Свейн отпустил-таки с сыном нескольких человек, а ближе к концу битвы и сам с остальными примчался. Тогда же прибыл и отряд Скьольда. Как же – делить победу кто будет?

К той же победе примазались и два предателя – Заика с Хрольвом. Именно они указали пиратам фарватер. А как дело повернулось по-другому, тут же повернули мечи им в спины. Бились со злостью – еще бы! – надеялись на Хастейна, а вон оно как обернулось. Чуть башки свои не свернули! Хорошо хитрый Заика придержал при разграблении усадьбы Хрольва. Посоветовал не лезть вперед да без особой нужды не светиться. Так и не сражались они со своими, в кустах неподалеку отсиживались, а как пошло грабилово – тоже не вышли, Дирмунд сказал: подождем. Не очень-то хотелось Заике показываться перед оставшимися в живых родичами в рядах их врагов. Ладно бы, Хастейн их всех поубивал, тогда бы оно ничего, так ведь он и пленных набрал, а эти-то, право, разнесут весть о падении усадьбы Сигурда-ярла, да двух предателей тоже упомянуть не забудут. И пойдет гулять по всем фьордам дурная слава – от Халогаланда до Вика. Нет уж, не надобно это Заике. Вот чуть погодим, посмотрим. А затем потихонечку проскользнем на корабль, а уж в море – там видно будет. Можно и заколоть кой-кого из пленников или в шторм, как лишний груз, выбросить в набежавшую волну за борт. Так что придержал Заика рвущегося делить сокровища Хрольва. Правильно придержал, как оказалось. Теперь-то и они – в рядах победителей. А откуда взялись – никто их особо и не расспрашивал, кому надо? Бились отважно – все видели – так что молодцы, так бы и дальше.