Текст книги "Дом для призрака – 2. Куда идёшь, человек?"

– Здравствуйте Клавдия Ивановна! – радостно поприветствовал я директора, заходя к ней в кабинет. – Вы не будете возражать, если я с одним из ваших выпускников, в спортзале покувыркаюсь!

– Наслышана уже! И как Вы умудрились? Конечно, не возражаю, навредить ему Вы все равно не сможете. А сами-то не боитесь?

– Нет!

– Ну что же, тогда удачи! Но, Вы все равно, поаккуратнее там! Они в этом возрасте еще не совсем могут соразмерять свои силы!

Я вышел от директора, выбрался на улицу, и опять устроился на скамейке. Скамейки у них тут реально удобные, так бы сидел и сидел! Я и сидел, а когда подошло время, не спеша побрел к кузнице здоровья.

Спортзал был соединен с основным зданием галереей, но имелся вход и с улицы, куда я собственно и направился. Зайдя внутрь, понял, что народу в зал набилось много, учебный год практически закончился, поэтому, собрались почти все. Увидев меня, ученики перестали галдеть, наступила прямо-таки театрально-трагическая тишина. Передо мной, как перед гладиатором образовался коридор, по которому, я и добрался до ристалища, по пути едва не задохнувшись насмерть, от еле сдерживаемого смеха. Ну а как же! «Идущий на смерть приветствует тебя!.. И все такое!»

Данил ждал меня в центре зала, совершая какие-то замысловатые разминочные движения, приплясывая на месте. Одет он был в эффектно смотревшееся на нем черное кимоно. Увидев меня, он замер на месте, и стал ждать, когда я к нему подойду. По его правилам я играть не собирался, пройдя шагов десять, остановился и стал ждать. Этот дуэлянт потоптался еще немного, но, поняв, что ему как инициатору, флаг в руки и барабан на шею, пошел ко мне. Не доходя до меня трех шагов остановился, снял куртку, не глядя отбросил её к зрителям, где её сразу же подхватили.

«Да! Этот, лет через десять может быть станет таким же, как Серега! Красавец!» Думал я, разглядывая спортивный торс Данила. В отличии от известного мне Максима, этот не был забит мышцами, они у него были, скажем так, «явно выражены». Следовать примеру оборотня я не стал, не зачем это. Снял куртку и протянул её стоящей ближе других ко мне Алёне. Девушка забрала куртку и молча отошла к другим ученикам.

К нам подошел преподаватель и спокойно сказал:

– Правила вы знаете, объяснять ничего не буду, до первой крови, или до признания…. Начинаете сами! И он отошел в сторону, показав руками зрителям, чтобы раздались в стороны, освободив больше места.

Данил начал первым, он прыгнул вперед, в полете выбросив правую руку для удара. Я стоял спокойно и как в замедленном кино наблюдал: вот он начинает движение, ноги отрываются от пола, и начинается неторопливый полет ко мне, его рука выпрямляется в ударе. Я немного отклоняю корпус назад, и правой рукой, отвожу его руку, захватывая её за запястье, а затем, продолжая траекторию движения руки Данила, своей левой рукой с силой толкаю противника в плечо, добавляя к поступательной энергии движения его тела, немного своей. Результат был мне известен заранее. Данил, пролетев еще метров пять, врезался в стоящие возле стены подставки с обручами, снес их, и обручи с грохотом разлетелись в разные стороны.

Когда спортивные снаряды перестали кататься по полу и греметь, наступила тишина, можно сказать, мертвая тишина. Удивление этих ребят вообще-то понять можно, им с молодых ногтей вбивают в голову, что нельзя соперничать с человеком, нельзя его трогать, человек слабее, запрещено трогать того, кто слабее! Это закон! А тут такое… Я знал, что они даже не успели разглядеть, что я сделал. Короткое, от скорости размытое движение рукой, и их лидер, совершив нехилый полет, сидит на заднем месте, и трясет головой пытаясь прийти в себя.

Я стоял и с удовольствием слушал тишину: «А вы как хотели ребятки?! Думали, что всегда все заранее известно и все предсказуемо! Если человек, значит слабый, и он обязательно проиграет?! Нет, детки! В жизни случается всякое, и вы должны это знать!»

Данил, наконец, выбрался из замеса обручей и подставок, и снова направился ко мне. Не надо было быть психологом, чтобы понять, что оборотень был не в себе от ярости. Я стоял и спокойно ждал, что произойдет дальше, злость Данила была мне понятна, но это была именно злость, ненависти я не чувствовал. Это уже радовало.

Молодой человек понял, что нахрапом жертву почему-то не взять, поэтому, он начал кружить вокруг меня, делая обманные движения, выбирая момент для нападения. Вот, выбрал, но не стал нападать всем телом, а начал наносить короткие удары руками и ногами, надеясь на свою скорость. Для меня ничего не изменилось, я, слегка отклоняясь, отводил замедленные движения рук и ног соперника.

«Пора. Теперь и ты лови. Не все же мне защищаться», – и я ударил Данила в грудь, скорее даже не ударил, так как ломать я ему ничего не собирался, а сильно и жестко толкнул. Оборотень опять совершил полет, но на этот раз врезался в зрителей, повалив несколько человек.

Ну, вот и все, что-то мне подсказывает, что на этом мы и закончим. Данил оттолкнул помогающие ему подняться руки, подошел ко мне, коротко поклонился, и поблагодарил за урок.

– «О как! Не ожидал! Это вообще-то вызывает уважение!» Когда юноша отвернулся и пошел к выходу, я его окликнул, не громко, но так, чтобы все слышали:

– Данил! … У тебя не было ни одного шанса. Можешь мне поверить. Ни одного! Вы все должны запомнить, жизнь вокруг вас не такая как кажется. И она, к сожалению, может преподносить сюрпризы, иногда смертельные. И вы должны быть к этому готовы. Потом я развернулся и не спеша пошел на выход из зала. Когда я уже брел по тропинке, меня догнала Алёна.

– Александр Андреевич, Ваша куртка! Вы забыли!

– А-а-а! Да-да, совсем забыл, – улыбнулся я, – спасибо! Вы мне помогли!

– Чем помогла? – удивилась девушка.

– Куртку подержала! Некоторое время мы шли молча, а потом, я спросил:

– А чем Вы собираетесь заниматься после окончания школы? Девушка ответила, не задумываясь:

– Поступлю в какой-нибудь институт, где есть общежитие, а то квартиру от государства придется несколько лет ждать!

– А если я Вам предложу жилье и интересную работу во время учебы. Пока учитесь, работать будете по мере возможности! Соглашайтесь, условия шикарные!

– А заочно учиться можно?

– Конечно можно! А почему не очно?

– Знаете, я люблю и умею учиться, но… я не хочу опять сидеть за партой! Может быть, когда-нибудь потом. Вы не переживайте, я и заочно, буду хорошо учится. Правда!

– Договорились, будете учиться заочно, с институтом определитесь сами, отпуска на сессии Вам будут предоставляться.

– А где я буду работать?

– Там же где и я, в исследовательском центре.

Я не торопясь продолжил идти, как вдруг понял, что иду уже один. Обернулся, и увидел, что Алёна стоит и смотрит на меня, а её большие глаза стали еще больше. Я вернулся, и подойдя к девушке, пальцем приподнял ей нижнюю челюсть.

– Что-то не так? Она сначала покивала головой, потом покачала ею, и наконец, выдала севшим голосом:

– Все не так!

– Почему?! – теперь уже удивился я.

– Об этом центре все мечтают с детства. Все, без исключения! Это такая интересная работа, там изучают всех! Туда попасть практически невозможно. Туда берут только самых выдающихся, и то, очень и очень редко!

– Ну, вот видите, как Вам повезло. Так Вы как, согласны или нет?!

– Да, – чуть слышно ответила Алёна, а потом, взвизгнув так, что у меня уши заложило, подскочила ко мне, поцеловала и убежала.

– Вот ведь!.. – выругался я. – Что я им, медом обмазан что ли? С другой стороны, я категорически не против того, чтобы такие девушки слизывали с меня эту медвежью радость! Даже очень не против!

Собственно, здесь мне больше делать было нечего. Я вернулся в школу, прошелся по коридорам, занятий уже почти не было, только старшеклассники бегали туда-сюда, наверное, какие-то консультации. Без приключений добрался до кабинета Ирины, получил разрешение войти, обговорил с ней доставку Алёны к нам в центр, после сдачи ею ЕГЭ. Потом пошел в свой домик, собрался и направился на парковку возле школы, где оставил прокатную машину. Пока укладывал сумку в багажник, подошла Ирина и спросила:

– Поезд, когда?

– Завтра утром.

– А почему сегодня уезжаете?

– Поезд рано, машину не успею сдать.

– Тогда сдавайте сегодня, а переночуете у меня, я живу рядом с вокзалом, минут пять пешком.

– С удовольствием воспользуюсь Вашим гостеприимством, – улыбнулся я ведьме. И воспользовался, по полной программе. Не выспался!

Утром, полусонный, выбрался из постели Ирины, и пока умывался, она сварила мне кофе. Попрощались просто и быстро, легко встретились, легко разбежались. Угрызения совести меня не мучили, я уже был один. Оксана от меня ушла. К Максиму ушла.

Я сидел в купе поезда, смотрел на пробегающую за окном картинку, и вспоминал, как мы с Оксаной расстались. Мы с ней жили вместе почти год, как же я был счастлив. С удовольствием ходил на работу, с удовольствием возвращался домой, мы всегда были с Оксаной вместе, пока она с Ниночкой не съездила по делам нашей конторы в столицу. Когда они вернулись, я заметил, что она стала вести себя по-другому, начала сторонится меня. Раньше, мы с ней целовались, где попало, лишь бы люди не смотрели, а теперь, Оксана заявила, что надо соблюдать приличия. Потом она опять уехала в командировку, причем вызов пришел персонально на её имя.

Оксаны уже не было два месяца, на звонки она отвечала редко, ссылалась на занятость. Я уже понял, что произошло что-то очень нехорошее, но признаваться себе в этом не хотелось. Страшно было! А потом, с удивлением узнал, что она перевелась в один из столичных ВУЗов. А затем, в довершение всего, она переводом ушла работать в наше управление, занимающее целый этаж в одном известном силовом министерстве.

Мне Оксана позвонила сама, и каким-то чужим, бесцветным голосом сообщила, что полюбила другого человека, и наши с ней отношения были ошибкой. Она говорила что-то еще, о нашей жизни, о Максиме, о том, что я должен её понять, и простить. Я не сказал ей в ответ ни одного слова, просто слушал, и молчал. А когда, наконец, осознал, что произошло, я, наверное, на какое-то время умер, так как просто перестал себя чувствовать и осознавать. В себя пришел в лесу, где сидел, прижавшись спиной к сосне. Сколько времени я там пробыл, не знаю. Мне кажется, что именно это дерево, тянущееся к солнцу, и спасло меня, поддержало, дало мне силы. Но, по прошествии времени, мне стало казаться, что в этом лесу было что-то еще. Был чей-то голос, чье-то прикосновение, которое вывело меня из небытия.

Я не умер, и не потерял рассудок, напротив, предательство Оксаны было для меня таким ударом, такой встряской, что я вспомнил всё. Я просто пошел домой, не в свою квартиру, к своим странным жильцам, а именно домой. В родительский дом. Я позвонил в двери, открыла моя мама, я зашел и сказал:

– Здравствуй мам… Извини, меня долго не было! – а потом, сел прямо в коридоре на пол и заплакал! Я как маленький ребенок жаловался маме на свою несчастную жизнь, рассказал ей обо всем, о том, что я очень любил девушку, а она от меня ушла. Рассказал, что жизнь у меня не складывается, что она несправедливая, и мне очень плохо. Мама ничего мне не говорила, она села рядом со мной на пол, гладила меня по голове, и её руки, как когда-то в детстве несли облегчение, и снимали боль. Я вдруг вспомнил, как когда-то давно, когда я был маленьким, и мне было страшно, я прибегал к маме, утыкался лицом в её колени, и когда она меня обнимала, страхи уходили. Мамины руки были самой надежной защитой! Еще тогда, в детстве, я верил, что мама сможет меня защитить от любой беды! И вот сейчас, когда я чувствовал мамины руки, я в это верил, верил, как никогда! Мама ведь теперь рядом со мной! Вот она! Она поможет! Мама меня никогда не предаст, и всегда будет меня ждать, где бы я ни был!

Я не помню, как добрался до своей комнаты и уснул. Проснулся через сутки, мне было очень плохо и тоскливо, но я был дома, и умирать, уже не хотел! Я вспомнил всё, до мельчайших подробностей, как будто никуда и не уходил! Вспомнил даже нашего старого кота, которому, уже, наверное, лет двадцать, и которому папа уже лет пятнадцать, каждый день, грозится свернуть шею, но все никак руки не доходят!

На работе, я взял неделю без содержания, и все это время проводил со своей семьей. А потом, вспомнил про своих жильцов, в брошенной мной квартире. Сходил туда вместе с сестрой, она восприняла их с таким энтузиазмом, что своим ненормальным призракам я мог только посочувствовать. Еще через несколько дней, преодолев огромное расстояние, ко мне вернулся Мелкий, он не остался с Оксаной, видимо почувствовал, что моя связь с ней разорвалась. И теперь, он опять постоянно таскался за мной.

Не знаю, почему мне вдруг так ясно вспомнилось наше с Оксаной расставание. После того, как я вновь обрел свою семью, моя память услужливо загнала все, что было связано с ней, куда-то на задворки сознания, и я не мог себе ясно представить даже образ Оксаны. Мой развитый инстинкт самосохранения, по всей вероятности, посчитал воспоминания об Оксане вредными для моего разума, и что бы я не свихнулся, притупил воспоминания о ней. Тогда почему, я сейчас вспомнил все так ясно и четко, как будто это случилось вчера, с той лишь разницей, что сейчас я не чувствовал себя умершим. Даже настроение не испортилось, только досада на неприятные воспоминания. Ну что же, буду ждать что-нибудь связанное с ней! Не зря же моя память мне её подсунула.

Я улегся на нижней полке, вытянулся настолько, насколько мне позволило купе, закрыл глаза, и опять моя память напомнила мне событие, на этот раз приятное, когда золотоволосая волчица поцеловала меня, узнав, что будет работать в нашем центре. Я улыбнулся, с удовольствием вспомнив мягкие губы Алёны, на секунду прижавшиеся к моим, и спокойно уснул.

Приехал утром, и прямо с железнодорожного вокзала направился на работу. Добравшись на такси до своей родной конторы, побежал в комнату отдыха, надеясь застать там Семёныча, но не застал, зато встретился с Сергеем, отдыхающим на работе от своей Лисички, которая, находясь на восьмом месяце, изводила его по полной программе.

– Привет, как съездил? – с подвыванием зевнул он.

– Удачно. Не видел, куда медведь мог бублики спрятать? – спросил я, копошась в шкафу, пытаясь их найти.

– Не, не знаю! А откуда ты знаешь, что он их вообще приносил?

– Он обещал, к моему приезду!.. Все нашел! – обрадовался я, на ощупь, определяя баранки в пакете, и извлекая его из шкафа.

– Сейчас, главное успеть сожрать их втихушку, пока другие любители не набежали, – продолжал радоваться я, развязывая пакет, и высыпая баранки на разнос.

Мы успели! Наелись, чаю напились, и даже три штучки остались, которые Серега решил утащить своей Ниночке. Но, спокойно посидеть, не получилось, позвонила Мария Николаевна и попросила зайти к ней в отдел, новости есть. Ничего не поделаешь, новости надо узнавать, особенно такие, о которых не говорят по телефону. Повздыхал над нелегкой судьбой человека, разменявшего несколько лет назад второй десяток, которому после чая с баранками не дают спокойно посидеть и подремать. Неохотно оторвался от кресла, и потопал в научный отдел. Добравшись до массивной двери, ведущей в место, где бал правили ведьмы, с удивлением обнаружил, что не могу туда попасть. Код сменили! До плановой смены, насколько я помнил, еще целая неделя. Странно все это. Нажал кнопку вызова и стал ждать, когда меня осмотрят со всех сторон. Наконец, щелкнул замок, и дверь приоткрылась, зашел, поздоровался с охранником.

– Что за дела? Что случилось? Почему не пускают?

– Точно не знаю, – пожал тот плечами, – велели усилить бдительность. Вроде где-то на юге, были нападения на наших! Двоих убили! Я присвистнул:

– Ладно, давай бди! Пойду, узнаю подробности. И я пошел к начальнице, отметив про себя, что охранник уже переодет в «Ратника», на котором, в открытой кобуре примостился ГШ.

Добрался до кабинета старшей ведьмы не сразу, по дороге меня несколько раз останавливали, здоровались, задавали вопросы, которые мне теперь приходилось решать по долгу службы. В общем, съеденные мной с таким удовольствием бублики Семёныча, нигде не отложились. Но, в конце концов, добрался до кабинета Марии Николаевны, постучался, и услышав:

– Входите, Александр Андреевич, ждем! – вошел, и уселся в кресло, стоящее возле стола.

Вся верхушка была в сборе: обе ведьмы, Алексей Геннадьевич, Семёныч, Николаич, ну и я конечно, куда же без меня!

– Докладываю, – начал начальник, – а то слухи разные ходят. Народ будоражат. Он помолчал немного, собираясь с мыслями, и продолжил:

– Итак, как вы уже знаете, в южных краях, у нашего ведомства есть два филиала, не больших, но и не маленьких, там же, есть и школа, подобная той, в которой побывал Александр. Кстати, в эту школу уже отбыл Георгий, в качестве охраны, туда же будет направлен еще десяток наших ребят, из разных контор, которые возьмут школу под плотную охрану. На всякий случай.

Так вот, на служащего одного из этих филиалов, было совершено нападение при помощи холодного оружия. Специального оружия содержащего большую долю серебра. Убить не смогли, оборотень оказался сильным, много лет отслужившим в морской пехоте, он сам убил одного из нападавших, и серьезно ранил еще двоих. Но, поскольку нападающих оставалось еще пятеро, он понял, что, будучи раненым, не справится с таким количеством противников, поэтому ушел от них, прыгнув в море. В воду за ним никто лезть не отважился, а у него хватило сил доплыть до небольшого островка, находящегося рядом с берегом, где он обернулся, и после восстановления, вернулся в контору.

Николаич замолчал, встал, подошел к окну, и некоторое время смотрел на лес, окружавший наше здание, потом медленно проговорил:

– Было еще нападение, на этот раз, они смогли убить одного оборотня, и одного человека. С этими двумя, нападавшие решили не рисковать, и просто расстреляли их из ружей. При вскрытии, из тел погибших была извлечена серебряная картечь. После небольшой паузы начальник закончил:

– Нас попросили оказать помощь нашим южным коллегам, так как полиция приступила к поиску сектантов, уверовавших в существование оборотней, которых можно убить только серебром. А значит ничего не найдут даже если перетряхнут все свои секты.

– Почему не найдут?! Сектанты, как раз и могут желать смерти оборотням! – удивился Семёныч.

– Совершенно верно, – согласился Николаич, – могут, но только в случае, если эта секта служит свету, ну или еще чему-нибудь светлому. А много ты знаешь таких сект? Правильно, ни одной не знаешь! Нет таких! Сектанты поклоняются какому-то своему темному богу, а оборотни в их понимании являются слугами тьмы. Поэтому, эти дебилы будут привечать оборотней, а не убивать их! А ненормальные приверженцы учений света, в принципе не могут никого убить, они, наверное, даже вилками не пользуются, потому что те похожи на колющее оружие!

Здесь, мы имеем дело с теми, кто действительно знает, что существуют и оборотни, и ведающие, и знающие, и духи. С кем-то вроде пресловутого Всеслава. Хотя, насчет духов и ведающих не уверен, о них могут и не знать. Поэтому, Мария Николаевна, Александр, Семёныч, собирайтесь, готовьтесь, поедите купаться на море, оно там совсем рядом с вами будет.

– «Ну да! Конечно! Купаться мы едим! Как же!» – грустно подумал я, вспомнив, как во время поездки на озеро, пару раз мне действительно пришлось искупаться. Впечатления, незабываемые!

Глава 2 Отдых на юге

На этот раз, вылетели самолетом, а то, четыре дня тащиться поездом, в нынешнем положении непозволительная роскошь. Слишком уж рьяно, кто-то взялся отстреливать будущее планеты. В аэропорту нас встретил Гоша, на УАЗике с незамысловатой надписью по бортам «Прогулочный». Когда мы загрузились в машину и выехали за пределы аэропорта, Гоша начал рассказывать:

– Филиал нашей конторы и школа находятся рядом, поэтому, мы охраняем сразу всех. Сами здания, и прочие хозяйственные постройки, по периметру обнесены качественным забором. Вход и в контору, и в школу отдельные, в виде ворот, которые расположены напротив центральных зданий. Территория школы отгорожена от конторы живой изгородью. Мы, то есть командированные, расставили свои палатки полукругом возле школы, со стороны леса, и по двое, ночами не спим. Слушаем, охраняем. Еще двое постоянно находятся в самой школе, в которой, кстати, осталось двенадцать детей, которым уезжать на каникулы некуда.

– Ну и как, попытки нападения были? – спросил Семёныч.

– Да, два раза, в первый раз визитёр попался сразу же, как только перелез через забор, этого было слышно издалека. Гоша помолчал, и продолжил:

– Полиция предъявить ему ничего не смогла, нож с серебром не прошел по статье холодное оружие, металл мягкий, да и сама форма ножа выполнена так, что не придерешься! Нож вернули, составили протокол о мелком хулиганстве и отпустили с миром. После чего, он исчез, и найти мы его пока не смогли.

Со вторым сложнее, заметили его уже на территории школы, попытались, конечно, поймать, но он сумел сбежать! Это был кто-то из качественно подготовленных людей! Гоша витиевато выругался, спохватился, что с нами Мария Николаевна, извинился, и закончил:

– Я бы его взял! Но, дежурил в эту ночь в здании школы! Не успел!

– Больше нападений не было? – опять спросил Семёныч.

– Пока не было.

– Где планируешь нас разместить? – поинтересовалась Мария Николаевна.

– В гостевом доме, там как раз две комнаты. Гостей до осени не предвидится, можно жить спокойно. Кормят нас в столовой школы, вы будете питаться там же, уже договорились. Пока все!

Школа и контора находились километрах в двадцати от города, от трассы к ним вела узкая асфальтированная дорога, на которой встречные автомобили могли разъехаться только за счет обочины. Мы без происшествий, спокойно добрались до школы, Гоша своим ключом открыл ворота, и подвез нас прямо к предназначенному для нас дому. Когда разгрузили вещи, мы с Семёнычем заняли большую комнату, а в маленькой устроилась Мария Николаевна, но я подозреваю, что Семёныч все же сбежит в палатку. Он о них слышал, а значит, изыщет возможность и сбежит.

– Александр Андреевич, Вы тут осмотритесь на всякий случай, мало ли что, – попросила меня ведьма, – а я пойду к местному начальству, договариваться насчет охраны периметра по своему методу. Если они этого до сих пор не сделали, значит некому, или сил не хватает. И она пошла к зданию конторы, не обращая внимания на то, что ветерок непозволительно высоко поднимает подол её элегантного платья, и разбрасывает по плечам чёрные, длинные волосы.

Я глядел вслед ведьме и не мог понять, почему собственно до сих пор не получаю от своей работы, еще и это удовольствие? Может, мне надо уже перестать капризничать, и в конце концов, совместить все это в одной куче?! Как будто услышав мои мысли, Мария Николаевна, не останавливаясь, подняла вверх руку, и не оборачиваясь помахала ладошкой. «…Вот ведьма! Чур, меня!» – подумал я, подавляя желание перекреститься.

Когда Мария Николаевна скрылась за кустами, я сел на скамейку, стоящую возле дома, закрыл глаза и расслабился, но ничего более опасного, чем южное солнышко не почувствовал. Ничего меня не тревожило и не беспокоило, по крайней мере в данный момент. Тишь, да гладь, но я по собственному опыту знал, насколько обманчива, может быть тишина. Открыв глаза, осмотрелся.

– «Мелкий!» – мысленно позвал я, и когда этот лохматый мяч завис перед моим носом и радостно уставился на меня синими глазищами, я скомандовал:

– «Поднимись повыше, осмотримся», – он кивнул, и взмыл вверх. Я опять закрыл глаза, и привычно переключился на зрение Мелкого. Призрак одним махом взлетел метров на сто, и как всегда, от высоты, и быстрого подъема, захватило дух. Придя в себя, начал медленно осматривать окрестности. Единственное неудобство состояло в том, что, когда я хотел повернуть куда-то глаза, Мелкий на секунду запаздывал, но я к этому быстро привык, и при необходимости ворочал глазами медленнее.

Картинка открылась шикарная. Примерно в километре от нас, находились развалины небольшого замка, но приглядевшись, я понял, что это не замок, а большой дом, выстроенный похожим на замок. Развалины заросли деревьями и кустами, значит, дом разрушен уже давно. Как и в Сибири, школа стояла в лесу, но это был не привычный в моем понимании лес, а место, где не очень густо росли сосны, кипарисы, и ещё какие-то незнакомые мне южные деревья. Чисто, светло, ничего общего с нашими древними дебрями.

В полутора километрах от развалин, начиналось море, на берег которого можно было спуститься по довольно высокому скалистому обрыву. До моря можно было добраться по узкой, отсыпанной мелкой щебенкой и поросшей травой дороге, которая пробегала недалеко от конторы, огибала её, затем ныряла в лес, и после встречи с развалинами, заканчивалась возле обрыва. Я еще немного полетал с Мелким, огляделся, а когда понял, что больше ничего интересного не увижу, опять скомандовал:

– «Все, давай вниз!» – и открыл глаза.

– Ладно, ты поболтайся пока здесь, – предложил я Мелкому, – и если что странное заметишь, сразу сообщи. Мелкий качнулся в знак согласия и взлетев на несколько метров, поплыл в сторону школы. Болтаться он любил, особенно на новом месте. Этот дух вообще странное создание, умеет говорить, но не любит, больше слушает. У него есть способность быть невидимым для всех, если конечно он не захочет, чтобы его увидели, я же его вижу всегда. После шока, вызванного уходом Оксаны, я совершенно случайно обнаружил, что могу общаться с ним мысленно, и видеть его глазами. Видимо не случайно, я нашел его в Аркаиме, он единственный из духов, кто остался, как будто знал, что я его заберу себе, что я собственно, и сделал.

Из нашего домика, вылез Семёныч, посидел рядом со мной покряхтел, наконец, выдал:

– Пойду по лесу пройдусь, осмотрюсь, да и палатки где-то там стоят, приглядеться надо бы, – и он, поднявшись, неторопливо побрел в лес за домик.

– Семёныч! – заорал я, когда оборотень отошел шагов на двадцать. Он остановился, повернулся ко мне и спросил:

– Ну чего тебе?

– Ты это… если встретишь в лесу снежного человека, сразу прячься… не пугай малышку! – заржал я, и пошел в домик, услышав, как он чертыхнулся. В доме было душно, я открыл окна, разделся и полез в душ, почему-то размышляя над тем, что снежного человека здесь быть не может, жарко, да и снега нет. Плохо ему здесь будет.

Минут через сорок вернулась Мария Николаевна, увидев, что я без дела валяюсь на диване, сразу же заявила, что я вместе с ней, после ужина пойду устанавливать охранный периметр вокруг школы и конторы. Мы дождались Семёныча и направились в столовую. Кормили очень даже не плохо, хотя, еда все же отличалась по вкусу, но это, скорее всего от приправ, которые мы у себя дома не используем.

Сразу же из столовой, ведьма, не дав нам отдохнуть после еды, потащила нас за забор. Мудрить она начала уже возле ворот, сначала приложила руку к столбу, на котором крепилась одна из створок, пошептала что-то, затем, отойдя на пару шагов от забора пошла вдоль него. Отошла метров на пятнадцать, от ворот, и опять приложила руку, на этот раз к дереву. Постояла, после чего, полезла через высокую траву дальше, к следующему дереву. Так мы обошли весь периметр. На протяжении всего пути, Мария Николаевна выбирала деревья и ставила на них свои метки. Последнюю поставила на столб, к которому была прикреплена крайняя створка вторых ворот.

– Ну вот, – довольно проговорила ведьма, – теперь пойдем к охране, с ними поработаем. И она, властно ухватив меня под руку, направилась к дому, в котором должны были собраться охранники. Они там собственно и собрались. Ведьма зашла, поздоровалась, и обращаясь сразу ко всем объявила:

– Такого количества человек больше не потребуется! И видя, что её не совсем поняли, продолжила:

– Хорошо, сейчас объясню. С этими словами, она взяла в руки пустую литровую банку, которую притащила с собой, закрыла глаза, и опять зашевелила губами. Банка стала заполняться красным дымом. Через минуту, Мария Николаевна открыла глаза и сказала:

– Объясняю! Когда кто-нибудь приблизится к забору с той стороны, кто-нибудь больше собаки, от этой банки, к этому нарушителю, протянется тонкий луч красного цвета. Ни забор, ни деревья для него не будут являться препятствием. Луч будет проходить сквозь них, и упираться в нарушителя, куда бы он ни пошел. Когда нарушитель будет двигаться за забором, вы будете видеть, как за ним следует луч, значит, нарушитель будет находиться в точке, где луч упирается в забор. Сколько нарушителей, столько лучей. Ведьма перевела дух и продолжила:

– Когда охранный периметр за забором зацепит кого-то, банка начнет вибрировать, и может даже воспроизвести звук сирены. Но думаю, что этого делать не следует, может спугнуть, а мне нужен «язык»! Поэтому, будет не очень громкое гудение, которое вы, со своим слухом, не можете не услышать. Вас двенадцать человек, с вашими особыми способностями, для охраны детей, теперь, я думаю, хватит и шестерых. Поэтому, выберите место, примерно посредине охраняемого периметра и находитесь там. Дежурьте по очереди и ждите, когда сработает вот этот сторож, – и ведьма встряхнула банкой, которую до сих пор держала в руках.

А теперь, те кто остается в качестве охраны, дайте мне по какой-нибудь вещи, которую вы не снимаете с себя никогда. Цепочка, кольцо, браслет, что угодно. В домике началось движение, приглушенные разговоры, обсуждения, но, в конце концов, добровольцев набрали сами. Назначать не пришлось. Мария Николаевна собрала предложенные ей предметы, положила их на стол, провела несколько раз над ними рукой, и вернула охране.

– Теперь, вы будете видеть луч. Проверять будем? Если будем, пусть кто-нибудь перелезет через забор. Один из парней с энтузиазмом рванул из домика. Остальные, открыв рот, уставились на банку. Минут через пять, банка затряслась, раздался низкий гул, дым в банке покраснел еще больше, и из банки выметнулся тонкий, четко видимый лучик красного цвета. Охрана радостно загалдела и бросилась через кусты к забору. Я тоже поскакал следом, интересно же. На бегу обернулся, и увидел, что луч выходит из стены домика и убегает в лес. Дальше не побежал, остановился, и так было видно, что луч упирается в забор. Вдруг луч метнулся вверх, замер на фигуре, появившейся на заборе, и вместе с ней скаканул вниз, продолжая упираться в нарушителя. Когда радостная толпа вернулась, луч продолжал сопровождать пойманного, пока ведьма не развеяла его, слегка взмахнув рукой.