Текст книги "Дом для призрака"

После визита Николая Николаевича вся моя братия вела себя значительно тише. Они, видимо каким-то образом сумели подсмотреть, как я рассматривал и вертел в руках «Маузер», и услышать, что о нём рассказывал Николай Николаевич. Даже бестолковый двоечник Зубастик, вёл себя значительно тише, и всё-таки научился жрать всякую дрянь почти молча, без всяких лишних звуков. Но когда, эта самая дрянь из него вылетала, и при этом гремела, Зубастик испугавшись прятался. Вставал в угол, и становился при этом невидимым. Он никак не мог осознать того, что я его всё равно вижу. Когда же я на него, невидимого, наводил руку с ладонью сложенной пистолетом, он, открыв рот и выпучив глаза, начинал в ужасе метаться по комнате, причём, носился он молча. А когда я говорил: «БАХ», он этого уже вынести не мог, падал, растекался по полу, и уползал под коврик, если он был, или под какую-нибудь мебель. После чего я оставлял его в покое.

На это собирались посмотреть все разумные жильцы моего дома. Честно говоря, мне тоже нравился вид мечущегося придурка, и мне будет жаль, когда он, в конце концов, разберётся, что пустой рукой, я могу ему дать только в выпученный глаз, или, взяв за шиворот выкинуть с балкона. Через два дня, отдохнув, я решил, что пора нанести визит Николаю Николаевичу, и посмотреть на своё новое место работы.

Я живу в небольшом сибирском городке. Когда-то здесь была Тайга, посреди которой построили огромное предприятие, а потом уже и город, жители которого работали на этом заводе, до тех пор, пока в лихие девяностые его благополучно не развалили. И от когда-то прибыльного предприятия остались пустые, заброшенные цеха. Попасть к нам можно только со стороны большого города, спальным районом которого мы в данный момент, собственно и являемся, несмотря на то, что находимся от него в тридцати километрах.

Похвастать мы можем двумя, находящимися недалеко от нас речками. Одна мелкая, и не широкая, давшая казачье название деревне, стоящей на её берегу. Вторая, довольно известная большая река с интенсивным судоходством. Километрах в двадцати расположился ещё один город, который, в отличии от нашего, был жёстко закрытым городом, в нём имелось всё, от ядерных реакторов, до производства спутников. Рядом примостился ещё один городок, со своим секретным заводом, который значительно уменьшился, и еле выжил в постперестроечный период. Меня мой городок вполне устраивал, он был маленьким, красивым, тупиковым, и относительно спокойным.

В карточке, которую мне дал Николай Николаевич значилось, что его место работы находится по адресу улица Солнечная, дом тридцать семь. Я знал эту улицу, она была откровенно тенистой, и уходила вглубь леса, где в самом конце немного изгибалась, и от последнего дома, который и был мне нужен, уже не было видно начала улицы. Между домами росли большие сосны и тополя, которые своими кронами закрывали солнце, и поэтому, большую часть дня, улица находилась в тени. Было непонятно, почему её назвали Солнечной, может быть, просто автор названия решил так по прикалываться? Но скорее всего, деревья высадили вместе со строительством домов, и через три десятка лет, они камня на камне не оставили от солнечного названия.

Мне эта улица нравилась, чистая, асфальт целый, без ям и корявых заплат, только местами потрескался. Половина улицы была занята жилыми коттеджами, другая половина, какими-то складами и организациями, между которыми пристроились гаражи этих самых организаций. Дом этот я тоже раньше видел, он был огорожен добротным забором из металлических прутьев, имеющих высоту метра два с половиной и расплющенных на концах в виде пик. Слева от ограды, располагалась небольшая парковка, на которой постоянно находились с десяток автомобилей.

Сам дом стоял в глубине огороженной территории, примерно метрах в семидесяти от дороги. Напротив него находились ворота из таких же пик, а рядом с ними калитка, сваренная из красиво изогнутых металлических прутков, узор которых складывался в какой-то растительный орнамент. Калитка была постоянно открыта, словно показывала, что там ничего не прячут, и зайти может каждый.

Я подошёл к калитке, постоял, глубоко вдохнул,

– «Ну… с Богом!» И пошёл по широкой дорожке, выложенной тротуарной плиткой серого цвета, с бардовыми вставками в виде ромбов. И возле дома, и вдоль дорожки, росли кусты рябины в рост человека.

Строение было большим, длинным, в два этажа, справа виднелась пристройка, придающая зданию вид буквы «Г». По центру находилось высокое крыльцо, в шесть ступеней. И только сейчас я обратил внимание на то, что окна первого этажа расположены высоко над землёй, выше ступеней, складывалось впечатление, что был еще один «нулевой» этаж.

Когда я уже подходил к крыльцу, ко мне, откуда-то из-за кустов вышел мужчина лет тридцати, одетый в джинсы, кроссовки, и белую футболку. Он вежливо поздоровался со мной и спросил цель моего визита. Я показал ему карточку Николая Николаевича и сказал, что пришёл поговорить насчёт работы, он вернул мне карточку, посмотрел в глаза, и улыбнулся. Мне стало не по себе, что-то в нём было не так! Седой не по возрасту, худощавый, с широкими плечами, видно, что сильный человек, особенно были странными его глаза, светло-коричневые, с тёмными крапинками, какой-то пронзительно-тяжёлый взгляд. Он был опасен, я это понял сразу, но, опять же, для себя угрозы не чувствовал.

– Вы знаете, что ВЫ пришли сюда не один? Кивнул он головой куда-то мне под ноги.

Ну конечно! Я совсем забыл, что взял с собой Котяру, так, для разнообразия, может, что-нибудь весёлое в этой конторе и получится. Я ещё не знал, что получится. И очень даже получится.

– Да конечно, это со мной. Но, если с ним нельзя, он подождет меня здесь, или уйдет за ограду.

– Нет, нет, что Вы, можете проходить с ним, это не запрещено. Я поблагодарил его, и поднялся на крыльцо.

Дверь была красивая, высокая, двухстворчатая, вся такая массивно-представительная, и поэтому, прикрепленная слева от неё небольшая, скромная табличка, которая сообщала, что здесь находится «Центр помощи эмигрантам», как-то не вязалась с солидностью дверей.

– Офигеть. Откуда это интересно в центре Сибири, в таёжном городе, который находится в запретной зоне, эмигранты? – проговорил я. Вроде бы и сказал это не громко, но, по всей вероятности, я был услышан, так как дверь открылась, и меня пригласили войти.

Я вошёл, и увидел пригласившего меня мужчину, который внешне чем-то походил на того, с которым я разговаривал на улице. Но, этот был значительно старше, одет намного импозантнее, отглаженные темные брюки, белая рубашка с коротким рукавом и узкий черный галстук, было видно, что вещи дорогие. Такой-же широкоплечий, и с таким же взглядом. Он посмотрел на Котяру, значит, тоже видел его, ничего не сказал, а улыбнувшись пригласил пройти за ним.

Дом действительно был большой. Возле двери начинался не малых размеров холл, который, богатством конечно не поражал, но мраморный пол, на фоне добротных, и даже на первый взгляд недешёвых панелей, производил благоприятное впечатление. С правой стороны от входных дверей, за стойкой сидел молодой мужчина в синей рубашке охранника. Слева, возле стены стояла пальма, под которой пристроился красивый журнальный столик, рядом с которым стояли два удобных на вид кресла. В одном из кресел сидело нечто, по моим ощущениям напоминавшее моего Киллера, но без паучьих лап.

Я постоял немного, разглядывая призрака, а потом вопросительно глянул на своего сопровождающего.

– Всё в порядке, – улыбнулся он, – это тоже, наша охрана. Мы шли по длинному коридору, по обеим сторонам которого находилось множество кабинетов, из которых выходили, и входили в них сотрудники, или посетители. Пока я шлёпал за своим сопровождающим, я внимательно приглядывался ко всем, кого видел в коридоре, но, не встретил ни одного человека, хотя бы приблизительно похожего на эмигранта. Наконец, мы остановились перед кабинетом, на котором красовалась цифра тринадцать,

– Здесь у Вас возьмут заявление о приёме на работу, заполнят анкету, и ещё некоторые формальности, – опять улыбнувшись сказал мужчина. Я поблагодарил его, и зашёл в кабинет, Котяра, впёрся следом за мной.

Мне не повезло! Во-первых, кабинет номер тринадцать. А это уже напрягает. Во-вторых, за столом сидел именно такой человек, с типажом которого у меня всё время происходили неприятности. Молодой, единственно, что отличало его от других таких же, с которыми я уже сталкивался в своей жизни, этот не был толстым.

Этот «молодой», сидел за столом, развалившись в своём кресле, и смотрел на меня с каким-то пренебрежительно-презрительным выражением. К его столу, был пристыкован ещё один стол в виде буквы «Т». Единственный стул, стоящий возле стены, был занят спортивной сумкой.

– Здравствуйте, – поздоровался я, решив не отступать от элементарных канонов вежливости. Но, как я и ожидал, в ответ мне здоровья не пожелали, и сесть не предложили. Поэтому, мне оставалось только стоять, и пялится на него. А такой расклад, меня полностью не утраивал.

– Слушаю, – наконец-то, с барской ленцой протянул «молодой».

– «Это ж надо так! У тебя и голос то противный!» – мысленно поморщился я. «Ну что же понеслась…».

Я, ни слова не говоря, подошёл, снял со стула сумку, поставил её на стол, потом взял стул, поставил его с другой стороны стола, и уселся, не забыв поразвязней развалиться. Я конечно не мог его видеть, мне мешала сумка, но и он, по этой же причине не видел меня. Честно говоря, я получал удовольствие от сложившейся ситуации, тем более, что чувствовал, продолжение будет. Котяра тоже млел, он сидел как раз напротив «молодого» на столе, и внимательно его разглядывал.

– Тебе кто разрешил сесть? – раздалось из-за сумки.

– А я что, когда вошёл, спросил у тебя разрешения сесть? – про гундосил я, стараясь скопировать его голос. Владелец сумки встал, убрал её со стола, и бросил на пол. Видимо сообразил, что ситуация выглядит вполне идиотской, в которой его посетитель ничего не теряет.

– Слушаю, – опять повторил он.

– Кого? – удивился я, и с идиотским надеюсь видом огляделся по сторонам. Морда «молодого» покрылась красными пятнами, он разозлился.

– Говори, – прошипел он.

– Хорошо, – послушно согласился я, – говорю. Ты Есенина любишь?

И начал декламировать ему стихи:

Нивы сжаты, рощи голы,

от воды туман и сырость.

колесом за сини горы

солнце тихое скатилось.

Дремлет взрытая дорога.

ей сегодня примечталось,

что сосем-совсем немного

ждать зимы седой осталось…

Это его окончательно взбесило. Есенин, наверное, у него был не в фаворе, потому что, говорить нормально от злости он уже не смог, и только просипел,

– Если бы в соседних кабинетах не было этой толпы, и мы с тобой были здесь вдвоем, я бы тебе показал… гадёныш!

Я подался всем телом к нему и проблеял,

– Не-е-е-т. Мы здесь с тобой не вдвоём. И ты мне ничего показать не сможешь! А вот я тебе сейчас покажу!

– Ну что Котяра, – обратился я к духу,

– Порадуй меня, покажись дяде. И котяра порадовал. Я не знаю, откуда в его, по большому счёту, нормальном мозгу, взялась эта жуткая морда, но она была такая страшная, что и я испугался. Мне даже стало жалко «молодого», так как Котяра сидел напротив него, на столе, и этот кошмар появился прямо у того перед лицом.

Мой собеседник повёл себя совсем как Зубастик. Молча, с открытым ртом и выпученными глазами, прямо со своего стула, кинулся в окно. Но стёкла видимо были бронированные, и он, сильно ударившись об них упал на пол, падая, опрокинул какие-то полочки и ящики. При этом рассыпались папки, документы, разлетелись бумаги. Чудо как весело.

Хозяин кабинета лежал во всём этом безобразии и с ужасом смотрел на монстра, удобно расположившегося на его столе. В это время Котяра проявил лапы с огромными когтями и выразительно посмотрел на него. «Молодой», на четвереньках пробежал мимо меня через весь кабинет и врезался головой в закрытую дверь. Опять упал, и начал поскуливать от страха, при этом, ноги и руки у него двигались так, как будто он продолжал бежать. Я встал, и нажал на ручку двери. Увидев, что дверь приоткрылась, мой бывший собеседник вскочил на карачки, опять долбанулся в неё головой так, что та распахнулась, и открывшись, ударилась об стену в коридоре. После чего, быстро выкатился из кабинета, и куда-то протопотал. А потом я услышал визг. Это было что-то, такого я не слышал никогда, и, наверное, уже не услышу. Котяра был счастлив.

– Твою ж мать! – с досадой обратился я к Котяре, – ты похоже перестарался, если этот кадр, ещё и в штаны со страху наделал, то не видать мне, пожалуй, этой работы. Тем более, что по шуму, доносящемуся из коридора, можно было догадаться, что народу там собралось уже не мало.

– «Вот блин… как бы нас тут на пару не линчевали».

– Почему Вы так решили Александр Андреевич? – раздалось от дверей,

– Наш договор остаётся в силе, – и в кабинет вошёл Николай Николаевич. Он постоял, с недоумением осмотрелся, пошевелил ногой лежавшую на полу сумку, и опять спросил,

– Так почему… Вы всё-таки, так решили?

Я, честно говоря обрадовался ему, несмотря на то, что он опять попытался оторвать мне руку, когда мы поздоровались. Но сейчас, я на это почти не обратил внимания. На его вопрос, я, манкируя вежливостью, отвечать не стал, зато спросил о том, что интересовало меня.

– Николай Николаевич, здесь, что везде прослушка, жучки натыканы?

– Почему Вы так решили? – пошёл по моему пути мой собеседник, не отвечая на вопрос.

– Когда я разговариваю, тихо, почти сам с собой, меня всё равно слышат. Вот и Вы, услышали, а я ведь говорил почти про себя, что бы только Котяра слышал, Вас в комнате не было.

– Нет Александр, ничего такого здесь нет, просто у некоторых, и у меня в том числе, очень хороший слух. Потом объясню, – махнул рукой Николай Николаевич.

– Мне сказали, что Вы пришли не один, а с одним из своих духов, – продолжил он, – которого, я не вижу.

– Да, с Котярой.

– Это он его так напугал?

– Да, но это я его попросил, – встал я на защиту духа,

– Признаю, что поступил глупо.

– Кто знает. Может это даже и к лучшему. Может быть теперь, этот заносчивый идиот сам уволится, а сюда больше и носа не покажет. Потому что, в штаны он действительно наделал, и теперь об этом узнают все. Уж я об этом позабочусь.

Котяра, который, только услышав голос Николая Николаевича, мгновенно оказался под столом, и даже задвинулся стулом, пытаясь отгородиться от него. После последних слов Николая Николаевича довольно заурчал, я понял, что он был доволен. Ещё бы, он заставил кого-то наделать в штаны. Было видно, что эта мысль доставляет ему прямо-таки эстетическое наслаждение.

– А зачем Вы его на работу тогда приняли, если он Вам не подходил? –поинтересовался я.

– Нам настоятельно порекомендовали взять его на непыльную, и высокооплачиваемую работу. И мы не смогли отказать. Он, кстати, даже не знал, с чем связана наша работа. В его задачу входило сидеть и заполнять бумажки. Но, ему очень хотелось руководить, а подпустить к такой информации, такого человека, уже не могли мы. Ему, и его покровителям, ясно дали понять, что мелкий клерк, это максимум, на что он может у нас рассчитывать. Честно говоря, у меня уже возникала мысль, самому напугать его. Поэтому, всё что ни делается, делается к лучшему! – подвёл итог Николай Николаевич.

– Ладно, пошли заполним бумаги, и пойдём знакомиться.

Я написал заявление о приёме на работу, сам заполнил анкету, ещё какие-то бумаги. Всё это я проделал в кабинете у Николая Николаевича. Там же, я предложил ему обращаться ко мне на «ты»

В этот день я познакомился со многими, но, не запомнил как их всех звать, и кто есть, кто. Но, того кто встретил меня возле крыльца на улице, я запомнил. Его звали Сергей.

По словам Николая Николаевича, здесь работают пятьдесят пять сотрудников, включая и охрану.

– У нас нет деления на отделы, – рассказывал он, – все работают на своём рабочем месте, или ожидают команды в комнате отдыха. Если требуется выезд, то посылаются сотрудники с разными способностями, количество которых зависит от серьёзности, необычности, и возможной опасности обстановки.

Ближе к вечеру, Сергей на микроавтобусе добросил меня до дома, по дороге он рассказал, что его закрепили за этим автобусом, и он по утрам собирает нескольких сотрудников, а теперь ещё и меня, и везёт на работу. А обратно, уже как у кого получится, но, как правило, увозят всех. Почти у каждого есть автомобиль, подвозят друг друга.

Дома я поужинал, и рано лег спать, предупредив свору, чтобы не шумели. Я лежал на кровати и слушал, как в квартире возится вся моя компания, что-то двигают, чем-то скрипят, кто-то бубнит, наверное, повар разговаривает с Киллером. А потом я уснул, и снилось мне, что Котяра сидит на подоконнике, почему-то орёт «Ку-ку» и долбит своим хвостом по голове Зубастика, который очень похож на «молодого».

Глава 2 Знакомство с научным отделом и оружейной комнатой

Ночь прошла спокойно, утром, когда я зашёл в ванную комнату умыться, увидел Зубастика, который, что-то делал в ванне, при этом он сопел, ворочался, и чем-то скрипел. Когда я окатил его водой, он открыл было на меня пасть, но я шлёпнул его полотенцем, после чего он заполз в стену, а потом обиженно смотрел на меня из зеркала.

Повар нажарил на завтрак колбасы и подал её со спагетти. Пока я ел, пришёл Котяра, залез на холодильник, и спросил, куда мы пойдём сегодня. Я ответил, что сегодня я пойду один. Тогда Котяра сказал, что тогда он будет спать, и уснул прямо там, на холодильнике. Ему в общем-то повезло, Повар, как правило, не позволяет находится в своей кухне без дела.

Напротив моего дома есть автобусная остановка, с которой в половину девятого, меня и забрал Сергей. При встрече он мне коротко улыбнулся, крепко пожал руку, и мы поехали. В автобусе уже находились три человека, причём двое это были красивые девушки, обе рыжие. Я украдкой начал их разглядывать, заметив мой к ним интерес, они в ответ начали откровенно глазеть на меня, в результате чего, подавили огневой мощью, и я быстренько отвернулся.

По дороге на работу мы подхватили ещё одного мужчину лет пятидесяти, он был высокого роста, широкий в плечах, я бы даже сказал, что он был весь широкий. Чувствовалось, что это неимоверно сильный человек, у него были коротко стриженые каштановые с рыжиной волосы, толстые, перевитые мышцами руки, и короткая мощная шея. Казалось, что он является олицетворением силы.

– «Да», подумал я, – «Этот, пожалуй, и ноги выдернуть сможет, не говоря уж про руки!» Мне пришлось выдержать его рукопожатие, после чего я сказал,

– Ещё немного и Вы оторвали бы мне руку.

Он засмеялся, – Это потому, что Вы новенький, через пару дней будем здороваться нормально, по-человечески, кстати, меня зовут Семен Семёныч, но можно просто Семёныч.

– Александр, можно просто Саня, – представился я.

– Скажите Александр, – спросила одна из девушек,

– Вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось вчера с нашим Игорьком?

– С каким Игорьком, и почему Вы решили, что я как-то в этом замешан?

– Видите ли, – сочла своим долгом объяснить девушка,

– Новенькие у нас появляются крайне редко, а поскольку все уже знают, что Игорёк оформлял нового работника, значит это Вы, другого новенького у нас нет. Скажите, а что вы ему сделали, что он был в таком ужасе. Серёже даже пришлось везти его в больницу. Он даже говорить не мог. Вы его били? Чем Вы его били? Вы его долго били? У него огромная шишка на голове! Выдала она на одном дыхании.

– А ещё он в штаны наложил, – басом захохотал Семён Семёныч.

Обе девушки укоризненно посмотрели на него, но было видно, что они совсем не в обиде на его некорректность.

– А, вот Вы о чём … да… некрасиво получилось, но, к этому я не имею никакого отношения, я к нему даже не прикасался. Он просто неудачно открыл головой дверь. Дело в том, что в ходе нашей с ним беседы, мне пришлось попросить своего «спутника» показаться этому Игорьку. Игорёк увидел, и слегка испугался.

– Да, мы слышали, что Вы пришли с духом, кстати, а что это за дух, кто он? Кем он был раньше? поинтересовалась вторая девушка.

– Честно говоря, я не знаю, он просто живёт со мной. Больше я ничего про него сказать не могу.

Сергей заехал на парковку, мы все выбрались из машины и пошли к конторе, в которой мне предстояло работать.

Когда я зашёл в холл, ко мне из-за стойки подошёл охранник, и попросил зайти к Николаю Николаевичу.

Я уже знал, где находится его кабинет, заполнял вчера там бумаги, поэтому поднялся на второй этаж, нашёл его кабинет под номером два, постучался и зашёл.

В кабинете, у начальника находилась женщина, лет тридцати пяти, точнее её возраст я определить не смог. Красивая женщина, длинные черные волосы перекинуты через левое плечо, черные пронзительные глаза, прямой нос, красивые яркие губы, я даже подумал, что они накрашены, но, присмотревшись, понял, что нет, свои собственные. На ней были одеты чёрные брюки, чёрная шёлковая рубашка и элегантные сапожки, почему-то серого цвета, что, в общем-то, не портило картину.

Пока мы с ней разглядывали друг друга, Николай Николаевич нас представил,

– Знакомьтесь Александр Андреевич, – это Мария Николаевна, начальник научного отдела, да один отдел у нас, всё-таки существует.

Она протянула мне руку, и я пожал её, рукопожатие у неё тоже было крепким, что в последнее время перестало меня удивлять, «рука тёплая», зачем-то отметил я.

– Мария Николаевна более подробно расскажет тебе о нашей работе, она очень умный человек, – сказал он.

– Спасибо Николаич, приятно слышать такую оценку моих умственных способностей, – улыбнулась женщина, и, уже обращаясь ко мне,

– Давайте пройдём в наш отдел, там будет удобнее. И она жестом руки пригласила меня выйти из кабинета.

Мы вернулись в холл, и от центральной двери пошли в пристройку справа. Пока шли, Мария Николаевна рассказала, что её отдел занимает два этажа, «нулевой» и первый, на «нулевом» этаже находятся лаборатории, а на первом, кабинеты.

Вход в её владения перекрывала массивная дверь, подойдя к которой, Мария Николаевна набрала код на панели, щёлкнул замок, и дверь чуть приоткрылась. Мария Николаевна за ручку потянула дверь на себя, было видно, что для этого необходимо приложить усилие. И ещё, я обратил внимание на то, что эта дверь, в два раза толще обычной, и скорее всего, выполнена из какого-то металла.

Мы прошли через всю пристройку и зашли в кабинет расположенный в самом конце коридора. Кабинет был большой и уютный, Мария Николаевна предложила мне сесть в кресло, которое стояло рядом с небольшим столиком, сама уселась напротив в такое же кресло, и стала опять меня рассматривать. Мы сидели возле окна, видимо это было место для гостей, так как дальше по кабинету находились большой стол, и опять же с приставленным к нему в виде буквы «Т» ещё одним столом, вокруг которого были расставлены офисные кресла.

Открылась дверь, и в кабинет зашла рыжеволосая девушка, одетая в светло-синие джинсы, легкие туфли на каблучке и желтую блузку с таким вырезом, что я про себя глубоко вздохнул. Именно она интересовалась в микроавтобусе, моим Котярой.

Девушка поставила на столик красивый деревянный разнос, на котором стояли чайник, заварник, тарелочки с печеньем и конфетами, сверкнула на меня зелёными глазами и вышла. Шла она так, и смотрелась сзади так, что я поспешно отвел глаза.

– Угощайтесь, – улыбнулась Мария Николаевна, – не стесняйтесь, и задавайте вопросы.

Я поблагодарил, налил себе чаю, отхлебнул горячего напитка, наверное, это был не чай, а что-то заваренное на травах, очень вкусно, мне понравилось.

– Скажите, пожалуйста, – начал я, – рядом никого нет, я говорю шёпотом, но меня…

– Слышат, – закончила за меня Мария Николаевна. Я кивнул.

– Видите ли, Александр Андреевич, у некоторых наших сотрудников, в прямом смысле слова звериный слух, который, как Вы знаете, многократно превосходит человеческий. Попробую объяснить, Вы ведь слышали, в сказках, в каких-то мистических историях, былинах, о том, что в древней Руси люди могли превращаться в животных, птиц, и даже рыб. Одно из таких упоминаний об этом, есть даже в таком величайшем памятнике как «Слово о полку Игореве», и она процитировала,

Над широким берегом Дуная,

Над великой Галицкой землей

Плачет, из Путивля долетая,

Голос Ярославны молодой:

«Обернусь я, бедная, кукушкой,

По Дунаю-речке полечу

И рукав с бобровою опушкой,

Наклонясь, в Каяле омочу…»

– Конечно, с детства это слышал, – «Оба-на. Действительно слышал и помню. Память что ли возвращается?» Удивился я.

– То есть Вы хотите сказать, что мужчина, который мне вчера открыл дверь и встретил в фойе…

– Волк, оборотень, – опять закончила она за меня мысль.

– А Николай Николаевич…

– Тоже оборотень, – опять продолжила она, – но уже медведь…

– Тогда, Семен Семёныч тоже очень похож на оборотня-медведя, – заключил я. – «Интересно, и почему этот бред меня не удивляет?» Вздохнул я про себя.

– Верно, на медведя, но, он не оборотень, он берендей. Вкратце поясню, берендей, это колдун-оборотень, оборачивающийся бурым медведем. В отличии от оборотня, ему не надо для обращения пересекать какую-то условную границу между людской сущностью и звериной. «Оборотиться», «обвернуться», или в буквальном смысле перекувыркнуться через что-то. Например через пенёк, какую ни будь ветку, верёвку, или двенадцать ножей, воткнутых в землю, что в общем-то, применительно к ножам, не очень-то и удобно. Берендей же, просто становится медведем по своему желанию.

– Теперь понятно, почему мне всё время хотели оторвать руку, силы в них конечно немерено.

Мария Николаевна улыбнулась,

– Я думаю, что теперь, они будут здороваться с Вами нормально, по-человечески, поверьте, они умеют соразмерять свои силы.

– «Да нет!» Мысленно не согласился я с ней. – «По-человечески они здороваться уже никогда не будут… А вот странно, почему я до сих пор сижу здесь, почему не начал визжать, брызгать слюной, метаться и орать, что тут все сумасшедшие. И почему, всё ещё не убегаю…? А потому», – закончил я свою мысль. – «Что у меня в доме живёт семь непонятных тварей, которые меня мало того, что не удивляют, и не пугают, а ещё и забавляют! Да чего там греха таить, кормят!»

– Скажите, пожалуйста, – вновь начал я, – а вот девушка, которая заходила, она что, тоже оборотень?

– Нет, наша Светочка не лиса, как Вы, скорее всего подумали, она ведающая или ведунья, ну или совсем уж по-простому, ведьма, как впрочем и я. Кстати, она моя помощница, очень перспективная девушка, а вот её подруга Ниночка, чистокровная лисичка.

Я молча сидел, и смотрел на неё. – «Они ведьмы. Надо же. Начальница, и помощница… И лисичка… И волки… И медведи....Колдуны. А почему бы мне всё-таки не побегать, и не поорать. Такой случай подвернулся. Самому не придётся до психушки добираться!»

Но вместо этого я сказал,

– Понятно, – и улыбнулся. Я помнил, что у меня дома живут семь тварей.

Она ещё мне о многом рассказывала, хорошо, что кресло было удобное, а то от длительного сиденья я бы, наверное, устал. Когда чайник остыл, опять пришла Света, забрала остывший, и вместо него поставила горячий, точно такой же. Причём, я ясно видел, что Мария Николаевна не нажимала никаких кнопок, не производила каких-то ещё действий, чтобы вызвать Свету. Просто та зашла, и поменяла чайник, как будто знала, что он у нас остыл. А может и знала! Ведьмы! Что с них возьмёшь.

На обед пошли втроём, я, Мария Николаевна, и Светлана. На первом этаже был неплохой буфет, куда привозили готовые обеды, их оставалось только разогреть, на вкус очень даже не плохо.

В небольшом зале, отделанном темными деревянными панелями, стояло пять столиков, кроме них, возле стойки бара стояли ещё четыре высоких стула. В баре продавали несколько сортов пива, всевозможные молочные коктейли, выпечку и много ещё чего. За столиком, кроме нас никого не было, и я против своей воли постоянно поднимал глаза на Светлану. У меня не было выбора, она сидела напротив меня. Похоже, ей нравилось то, что я все время на неё поглядывал так как блузка у неё вдруг оказалась расстёгнута на несколько пуговиц, и было видно больше чем надо. Мне показалось, что дальше её расстёгивать некуда, дальше начинались джинсы. С трудом поев, и чудом не подавившись слюной от такого зрелища, я уткнулся в стакан с чаем, и делал вид, что очень им увлечён.

Надеюсь, я не покраснел. А Мария Николаевна делала вид, что ничего не замечает, у неё у самой-то, честно говоря, рубашка была застёгнута не на все пуговицы, и тоже было на что посмотреть, и это «что», было, наверное, покруче, чем у Светланы.

Когда мы уже собрались уходить, в буфет ввалился и подсел к нам Семён Семёныч, который, с удовольствием сообщил, что он только что вернулся из больницы, куда вчера увезли Игорька. Медики определили, что тот всё-таки ушиб свою головушку до состояния сотрясения. Когда же врачи его спросили, каким образом, и в результате чего он получил травму, Игорёк всё честно им рассказал. Тут Семён Семёныч захохотал.

– Прикинь Саня, Игорёк рассказал врачам, что увидел чудовище на столе в своём кабинете, а поскольку он был трезвым, и как показали анализы, даже не обкуренным, тогда ему вызвали психиатра. Он опять заржал, и чуть не опрокинул стол поднимаясь, так смеясь и ушёл, не забыв прихватить со стола кусок черничного пирога, который не успела доесть Светлана.

– Теперь ему к нам дорога заказана, – промурлыкала Мария Николаевна,

– Почему? – удивился я.

– Видите ли, Саша, его покровители, высокопоставленные люди, но даже они не знают, чем мы тут занимаемся. Они знают, что у нас высокие зарплаты, и не более того. Его взяли, чтобы лишний раз с ними не ссориться, легче взять. Такова система, но, когда дело касается серьезны вещей, с нашей конторой лучше не связываться. Всё это подвернулось очень кстати, где надо покажут справочку от психиатра и всё! Куда уж серьёзнее, псих на ответственной государственной службе.

– Но он же не псих, он действительно видел.

– Псих у нас только один, и он только что стырил у меня пирог, – пробормотала Светлана, и уже громче добавила,

– Да, он не псих. Но знаем об этом только мы, о чём, разумеется, никому не скажем.

И она откинувшись на спинку стула, потянулась. Глядя на неё, я аж дыхание задержал. – «Вот зараза! Ты посмотри, что творит…. Блин…. Но как смотрится-то, а! Думал я, глядя на её желтую блузку, и то, что было под ней, а под ней было за что… – «Что-то, я слишком много стал разговаривать сам с собой. Значит, наверное, скоро поеду вслед за Игорьком!»

После обеда я ходил по разным кабинетам, где мне рассказывали про всё, чтобы ввести в общий курс дела. Я побывал в так называемой оружейной комнате, где хранились приспособления для встречи с духами или призраками. Как я уже успел понять, их каждый называл по-своему, как хотел. В оружейке находился и активатор для насыщения воды водородом.