Текст книги "Солнечная сторона"

Пурпурная Роза

«Эльвира остановилась у афиши оперного театра. «Спешите! Сегодня, 15 августа 1750 года, вы сможете услышать первую в мире оперу «Эвридика», написанную 150 лет назад и сохранившуюся до наших дней!»

У лотка торговца цветами девушка долго выбирала, какой букет она возьмёт с собой в театр. В плетёных корзинах из ивовых прутьев можно было найти товар на любой вкус – строгие гвоздики, франтоватые пионы, милые гортензии, гордые георгины, скромные маргаритки… Всем остальным цветам она предпочла Пурпурную Розу. В ней было что-то торжественное и праздничное – так день рождения отличается от всех остальных дней в году. Когда Эльвира посмотрела на Пурпурную Розу, ей даже показалось, что цветок прошелестел еле слышно: «Возьми меня!» Девушка протянула руку, роза затрепетала от радости и словно потянулась ей навстречу. Эльвира обернула цветок в тонкую бумагу и поспешила в театр.

Билеты в партер уже раскупили, и ей пришлось подняться на верхний ярус балкона, а пурпурную красавицу Эльвира положила на покрытый плюшем барьер. Целый вечер девушка и Роза наслаждались прекрасной музыкой и удивительными голосами певцов. Розе была в новинку праздничная атмосфера театра: после того как её сорвали, цветок окружала лишь тесная корзина цветочника, шум улицы да звон монет…

Вот в оркестровой яме прозвучал финальный аккорд, и все исполнители вышли на авансцену поклониться публике, раздался гром оваций, зрители повскакивали с мест. Эльвира аплодировала вместе со всеми, а потом взяла Пурпурную Розу и бросила в сторону сцены. Она надеялась, что цветок долетит до главного солиста – того, кто исполнял партию Орфея.

«Скоро я исполню своё предназначение и отмечу талант великого артиста своей красотой», – думала Роза, пока летела к залитой огнями сцене. Но она не достигла подмостков, а упала на плечо молодого человека, сидевшего во втором ряду партера на откидном стуле, этого юношу звали Артур.

«Надо же? Как мило!» – удивился он, принимая Розу. Он был страстным любителем музыки и сам мечтал стать музыкантом, но был беден и не мог заплатить Маэстро за урок. С утра до вечера он занимался тем, что переписывал набело чужие ноты – оперы, симфонии, кантаты.

Артур поднёс Розу к лицу и вдохнул чудесный аромат, а красавица поморщилась, уловив запах лукового супа, которым переписчик нот утолял голод в своей комнатушке.

«Лучше бы мне увянуть на корню, чем принадлежать такой заурядной личности», – горько вздохнула Пурпурная Роза, и её бархатные лепестки стали влажными, словно от слез.

Артур вдел Розу в петлицу поношенного сюртука, покинул театр и пешком направился домой, насвистывая мотив из только что прослушанной оперы.

Скромная комнатка Артура находилась в мансарде под крышей старого дома, там стояли фортепьяно и конторка – высокая парта с наклонной столешницей и рядами ящичков над крышкой. Угол занимала большая деревянная кровать с высокой полированной спинкой.

Молодой человек повесил сюртук на стул возле конторки, а Розу опустил в стоявшую на ней вазу с водой.

Оставшись в длинной рубашке, он спрятал под ночной колпак копну непокорных волос, лёг в постель и заснул крепким сном. Лунный свет коснулся полированной спинки кровати, похожей на сцену театра, закрытую тяжёлым занавесом. Пурпурная Роза увидела, как занавес дрогнул и взлетел, за ним открылись заснеженные вершины гор и простор небес, зазвучала прекрасная музыка – скрипки, виолончели, арфы, тромбоны… Когда луна побледнела и растаяла в лучах рассвета, музыка оборвалась, а занавес опустился. Юноша встал с постели и сварил кофе, он невольно залюбовался Пурпурной Розой, лепестки которой за ночь стали ещё пышнее, а потом сел за конторку и гусиным пером на разлинованных листах стал выводить нотные знаки. Слева от него лежала испещрённая помарками партитура, справа – массивная лупа в позолоченной оправе. Иногда он подносил увеличительное стекло к листу, чтобы лучше разглядеть знаки. Закончив свою кропотливую работу, Артур облачился в сюртук, и, вдев Розу в петлицу, с папкой нот под мышкой отправился к знаменитому Маэстро, о творениях которого многие говорили с придыханием.

Парадный подъезд особняка охраняли каменные львы: едва Артур подошёл к двери, они приподняли головы и грозно зарычали. Переписчик достал из левого кармана сюртука горсть нотных знаков и бросил их одному льву, а из правого кармана – другому. Проглотив ноты, звери улеглись и стали слушать музыку, а молодой человек вошёл в дом. Широкий коридор привёл его в овальный зал, стены которого были покрыты богатыми росписями, обрамленными лепниной, в ней стоял изящный резной диван и пара кресел из орехового дерева, а на комоде возвышалась ваза с цветами.

«Вот как живут настоящие люди!» – сказала себе Пурпурная Роза. Она обрадовалась, увидев своих подружек, но цветы выглядели слишком помпезно и не источали запаха.

«Фи! – поморщилась Пурпурная Роза, – да они неживые…»

За белым роялем, инкрустированным перламутром, сидел сам Маэстро в белоснежной рубашке с кружевными манжетами и жабо. Его длинные завитые волосы были присыпаны пудрой, шею прикрывала красная шёлковая лента, а у колен были завязаны два банта.

Маэстро молча протянул руку в перстнях, и юноша, учтиво поклонившись, передал ему переписанные набело ноты. Поставив партитуру на пюпитр рояля, музыкант длинными холеными пальцами коснулся клавиш. После каждого аккорда из-под поднятой крышки со звоном сыпались золотые и серебряные монеты, они катились по паркету, и, казалось, играли в салочки, догоняя друг друга. Когда Маэстро закончил играть, деньгами был усыпан весь пол вокруг.

Хозяин поднял серебряную монетку и, не глядя, через плечо, бросил её переписчику:

– Благодарю, милейший.

Львы у подъезда глухо зарычали вслед юноше, но Артур не обратил на них никакого внимания. Он оказался на улице и отправился на прогулку в Летний сад.

«Да, не повезло мне, – вздыхала Пурпурная Роза, глядя на роскошные клумбы. – Лучше бы я жила на свежем воздухе, в парке или цветнике, чем прозябать на сюртуке такого малозначительного человека».

Переписчик нот расположился на скамейке в тени столетнего вяза, рядом присела молодая дама с плачущим младенцем на руках. Она долго не могла успокоить ребёнка, но тут в густой листве запела птичка, и малыш замолчал, а позже, убаюканный её пением, заснул. Юноша прикрыл глаза и заулыбался, внимая птичьим трелям. И у него в голове сама собой родилась колыбельная, которую он пропел:

 
– Пурпурная Роза в волшебном саду
Мечтала о дивной судьбе,
Когда она будет у всех на виду
И даже приснится тебе…
 

Услышав эту песенку, Роза, которая только что была готова увянуть от тоски, затрепетала и расцвела на глазах. «Мой господин сделал меня поэтической героиней!»

Артур вскочил со скамьи и торопливым шагом направился домой. Войдя в комнату, он поставил Розу в воду, а сам сел за фортепьяно и стал записывать только что придуманную мелодию, напевая себе под нос:

 
– Птенчика птичка баюкает так:
«Спи, моя крошка, усни».
Кошка котёнку мурлыкает в такт:
«Глазки закрой до зари».
Мама ребёночку песню поёт,
Роза Пурпурная пышно цветёт,
И аромат её облаком лёгким
Деткам всем радость несёт…
 

Колыбельная была готова! Юноша лёг в постель и погрузился в сон, а как только на небе взошла луна, открылся занавес на спинке кровати. На зелёном лугу под звуки колыбельной Артура кружился в танце он сам, в рубахе до пят, и налетевший ветер сорвал с головы колпак, растрепав его непослушные волосы.

Вдруг Розу осенило: «Этот скромный юноша наделён прекрасным даром: он даже во сне сочиняет музыку. Это волшебные мелодии его творений звучали прошлой ночью, и разве может сравниться с ними бренчанье зазнайки Маэстро, из-под пальцев которого вылетают лишь монеты?»

Пурпурная Роза была очень горда тем, что попала к Артуру. «Оказывается, та милая девушка Эльвира не промахнулась», – решила она.

И века спустя люди не забыли эту удивительную колыбельную, ведь под неё так сладко спится детям».

7

С самого утра Полина вертелась у маминого трюмо. Она решила сделать новую причёску, как у фотомоделей, которых видела вчера по телевизору. Девочка смазала волосы гелем, расчесала широким гребнем, чтобы они стали совсем прямыми, достала массажную щётку и решила их немного распушить. Хотелось бы, конечно, сделать начёс, но непослушные пряди под тяжестью геля падали на лоб и никак не хотели стоять. Полина взяла фен и решительно направила струю горячего воздуха на макушку. Укладка никак не получалась, пришлось зачесать гладкие пряди назад.

Лори заворожено наблюдал за этими манипуляциями, поглядывая с верхнего края трюмо.

– Кар-р-раул! – выкрикивал он, пританцовывая и раскачиваясь в разные стороны. Поля открыла мамину косметичку и достала губную помаду морковного цвета. Мама не разрешала ей трогать эти вещи, но дома была только бабушка, да и та на кухне – как говорится, лови момент.

– Чем это вы тут занимаетесь? – бабушка вошла в комнату и уже хотела отругать Полину за то, что та слишком долго крутится у зеркала, но передумала, вспомнив себя в её возрасте, и поспешила обратно на кухню переворачивать котлеты, скворчащие на сковородке.

– Жалко, что у нас нет чудесного зеркала, – вздохнула Полина, густо намазывая на веки зелёные тени: теперь её лицо напоминало раскрашенные боевым орнаментом лица индейцев из племени апачей, вышедших на тропу войны.

– Бабуля, а ты бы хотела иметь такое зеркало, – крикнула она, – чтобы в нем себя совсем молодой увидеть?

В этот момент Нина Викторовна думала о том, как помирить родителей Полины, Кирилла и Инну, но в ответ на вопрос внучки тут же стала вспоминать всякие истории про зеркала.

– Считается, что самое первое зеркало люди сделали около семи тысяч лет назад. Пока не было изобретено зеркальное стекло, в ход шли отполированные камни и металл. В одиннадцатом веке зеркала стали изготавливать, покрывая обычное стекло тонким слоем свинца, но первыми производителями настоящих зеркал стали жители Венеции. Сделать его было делом непростым: тонкий слой фольги накладывали на бумагу, которую с другой стороны покрывали ртутью, ртуть опять накрывали бумагой, а затем поверху накладывали стекло. Оно придавливало все эти слои, и из них вынимали бумагу. Венецианцы строго охраняли свой секрет, поэтому долгое время зеркала оставались редким и дорогим товаром, хотя и были очень мутными, – громко рассказывала бабушка, помешивая готовящуюся еду.

– И никто, кроме них, не знал этого секрета? – удивленно прокричала в ответ Полина.

– Нет, в то время даже появился указ, по которому никто из мастеров не мог уехать из родных мест, а за беглецами отправляли погоню, – продолжала Нина Викторовна. – Но вот французские мастера смогли наконец разгадать тайну венецианских зеркал и стали делать свои, а позже, в девятнадцатом веке, немецкий профессор Юстус фон Либих предложил использовать серебро для того, чтобы изображение получалось более четким.

– Значит, зеркало тоже не сразу стало таким, как сейчас, – задумчиво сказала Полина, разглядывая себя.

– С зеркалами вообще много таинственного связано, – ответила бабушка из кухни.

– Говорят, что они приносят удачу: добро притягивают, а зло отталкивают.

– А почему, когда я маленькое зеркальце из косметички разбила, мама меня очень ругала? – спросила Полина.

– Есть такая примета, что, если разбить зеркало, тебя будут преследовать неудачи, – донеслось из кухни.

– И ты в это веришь? – Полина положила расчёску на тумбочку, снова оглядела себя и удовлетворённо хмыкнула. Она раздумывала, показаться бабушке или сразу сесть за стол.

– В чёрную кошку тоже мало кто верит, но когда она дорогу перебегает, все почему-то стараются это место обойти стороной, – бабушка стояла к Полине спиной и поэтому не могла оценить её новый образ.

– Жалко, что волшебных зеркал на самом деле не бывает.

– Знаешь, иногда люди придумывают что-то, проходит время, и то, что считалось выдумкой, оказывается существующим. Так же и с чудесными зеркалами, я верю, что они есть на самом деле, без них на земле стало бы меньше доброты и благородства. Садись за стол, я уже все приготовила.

Бабушка повернулась к Полине и замерла, несколько мгновений она переваривала превращение внучки, а потом громко рассмеялась:

– Ты у меня прямо как Чингачгук!

– Кар-р-раул! – поддержал её Лори и ввинтился штопором под потолок.

– А ты ничего не понимаешь! – сказала девочка попугаю и взяла кусок белого хлеба.

– Ну ладно, заканчивай еду – и бегом умываться. Ты как хочешь, а я с тобой такой на улицу не пойду.

Вечером Полина услышала новую бабушкину сказку.

Чудесное зеркало

«В пустой квартире стоял шкаф с зеркалом, оно было покрыто толстым слоем пыли. Зеркало грустило, ведь ему так хотелось показывать людям мир их фантазий, сокровенных и незаслуженно забытых. Оно было оставлено прежними жильцами – вставленное в среднюю, самую большую дверцу шкафа из ценной породы дерева – палисандра. Может быть, потому что они не хотели мечтать? Да и шкаф оказался слишком громоздким, чтобы перевозить его на новое место.

И вот в квартиру заселились новые хозяева: молодая семья – Павел и Раиса. Люди эти не любили слишком фантазировать, а ценили порядок, все обычное и понятное. Они ещё не успели обзавестись мебелью и очень обрадовались шкафу с зеркалом.

– А вдруг на полках осталось что-нибудь от прежних хозяев? – Раиса распахнула дверцы и заглянула внутрь. Шкаф был почти пуст, только одна стеклянная баночка стояла в глубине полки, на ней было написано: «Средство для чистки зеркал «Мечта».

– Очень кстати! – сказала Раиса. Брызнув «Мечтой» на мягкую фланелевую тряпочку, она начала тщательно протирать стекло. – Смотри-ка, какое старое мутное зеркало! А ведь вставлено в такой красивый шкаф!

Вдруг мутное зеркало посветлело, и в нем отразился великолепный зал с мраморными колоннами и люстрой из гранёного венецианского стекла. Пучок хрустальных стеблей тянулся вверх из стеклянной чаши, и каждый из них был украшен изящными цветами и листьями, служившими подсвечниками. За окнами зала был виден парк с фонтанами.

Раиса увидела и свое собственное отражение, но была она гораздо стройнее и краше, чем в других зеркалах, и одета, глядите-ка, не в простенькое ситцевое платьице, а в великолепный наряд из парчи и гипюра. – Что это?! – растерялась молодая хозяйка.

Спортивный костюм Павла превратился в зеркале в белоснежную рубаху с кружевами и тёмно-синие шёлковые брюки.

– А что, совсем неплохо! – заметил он.

– Но комната – не наша, и этот парк с фонтаном… – Раиса повернулась к окну и увидела глухой двор с серыми домами, заслонявшими солнце.

Она повертела в руках баночку со средством «Мечта», золотые буквы этикетки ярко светились. Жидкость искрилась, пузырилась и шипела, готовая вырваться из банки.

– Может быть, зеркало волшебное? И средство это недаром называется «Мечта»?

– Не знаю, в любом случае, надо беречь эту жидкость и расходовать понемножку, – сказал Павел, он всегда переживал, если что-то нужное быстро заканчивалось.

Раиса покрепче закрутила крышку, обернула банку тряпочкой, туго перетянула резинкой и поставила «Мечту» на прежнее место, в самый дальний угол шкафа. В дверь позвонили, на пороге стояла соседка Марья Ивановна.

– Ну, как устроились на новом месте? – спросила она, слегка оттеснив хозяйку в коридор.

– Да вот, только уборку закончили, – улыбнулась Раиса.

– Какой шифоньер красивый, наверное, старинный, – сказала соседка, зыркнув глазами в комнату.

Раисе страшно захотелось с кем-то поделиться своей волшебной новостью, и лицо у неё стало загадочным-презагадочным.

– А что я вам сейчас покажу!.. – она подвела соседку к зеркалу.

– Ой, кто это? – воскликнула Марья Ивановна. – Неужели я?

– А то кто же, – заявил Павел, его прямо распирало от гордости, что он владеет таким чудесным зеркалом, какого ни у кого больше нет.

– Такие длинные волосы я носила, когда молодая была, – сказала соседка, не отрывая глаз от своего отражения. – Мою косу одна кинозвезда хотела купить, но муж запретил продавать.

В этот момент яркие искры фейерверка вспыхнули в небе над парком.

– Надо же, когда это парк за окном появился?! – ахнула Марья Ивановна. – Не было там ничего…

– Вот такое у нас зеркало! – разом воскликнули Павел и Раиса.

– Я уж зайду к вам еще как-нибудь в зеркало-то посмотреть, – сказала соседка. – Так иногда помечтать хочется!

– Только вы не рассказывайте никому. Это наша тайна, – попросила Раиса.

– Могила! – заговорщицки подмигнула Марья Ивановна и закрыла за собой дверь.

На другой день о чудесном зеркале знали жильцы всех четырёх подъездов дома, а также обитатели многоэтажки напротив, и каждому захотелось взглянуть на диковинку. Выстроилась очередь, люди толпились на лестничной площадке и постоянно звонили в дверь.

– Не буду их пускать, – Раиса испугалась такого столпотворения.

– Надо плату за вход брать, – предложил Павел.

– Это идея! Я буду входные билеты продавать.

– А я – экскурсии проводить.

Раиса вырезала из цветной бумаги квадратики и продавала посетителям, а детей до семи лет пускала бесплатно. Павел гордо водил посетителей по квартире. Больше всего каждый интересовался тем, как он выглядит в Зеркале: субтильные юноши видели себя атлетами, даже самые невзрачные девушки приобретали благородные черты, у пожилых

людей разглаживались морщины, и только детей Зеркало отражало такими, какими они были на самом деле. Посетители покидали квартиру радостные и счастливые.

Деньги текли рекой, Раиса и Павел накупили нарядов, обставили комнату мягкой мебелью – креслами и пуфиками, повесили на стену ковёр с лебедями.

Их уже не устраивало, что Зеркало упрямо показывает то, чего нет.

– Вот вредина! – злилась Раиса, что оно отражает её в пышном платье, а не в модных джинсах. – Не хочет показывать меня в обновке.

– А все из-за того, что ты его «Мечтой» протираешь, – сказал муж.

– Я знаю, что сделаю, – с угрозой проговорила Раиса.

Она отправилась на рынок и купила обычное средство для обработки зеркал. Вернувшись домой, выдавила на фланелевую тряпочку серую пасту из тюбика, затем долго втирала её в старинное стекло, но оно не поддавалось, упрямо продолжало отражать чудеса.

– Нужно подождать, пока средство пропитает стекло, – сказал Павел, – утром все будет в порядке.

И действительно, на следующий день чудесное Зеркало пропало, осталась только глухая дверца. Шкаф был теперь сделан не из благородного палисандра, а из спрессованных опилок. Раиса открыла дверцу и на её внутренней стороне увидела зеркало, которое было гораздо меньше чудесного, в нем отражались обычные вещи молодожёнов, висевшие на вешалках, сложенные и сваленные в шкафу.

– Это другое, новое, – вздохнула Раиса. – А старое свою задачу выполнило, оно показало нам другой мир и напомнило, какими мы могли бы быть.

– И то верно, – с грустью ответил Павел.

Как-то раз Раиса встретила на улице соседку Марью Ивановну, которая теперь вместо короткой стрижки носила длинную косу.

– Хорошо выглядите! – заметила Раиса. – Помолодели лет на двадцать. Как вам это удалось?

– Это все ваше зеркало. Я увидела в нем то, о чем когда-то забыла.

– Мечты дают силы становится лучше, – улыбнулась Раиса и о чем-то печально задумалась».

8

Полину разбудил звонок в дверь. Из коридора донёсся громкий лай и голос дяди Левы из соседней квартиры:

– Нина Викторовна! Здравствуйте! У меня к вам такая просьба огромная! Мне даже неудобно…

В комнату вбежала шотландская овчарка дяди Левы – Берта. Она подскочила к кровати, подняла морду и приветливо сказала: «Гав!»

Потом собака стала бегать по комнате, заглядывая во все углы.

– Кар-р-раул! – подал голос Лори и вспорхнул на люстру. На безопасном расстоянии он стал изучать новое существо, появившееся на вверенной ему территории. Казалось, такое большое мохнатое животное в комнате было для него настоящим стихийным бедствием.

Осмотрев все вокруг, Берта радостно завиляла хвостом и ткнулась в лицо Полины своей узкой мордой.

– Ты проснулась? Доброе утро! – сказала бабушка, войдя в комнату. – Дядя Лева в командировку уезжает, а собаку не с кем оставить. Посидим с ней, пока его не будет?

– Конечно, бабуля! – Полина вскочила с постели, взяла Берту за ошейник и увела в коридор – показывать собаке её место.

После завтрака они отправились с Бертой на собачью площадку.

Каких только собак там не было! Пушистый шпиц, аккуратно подстриженный «под льва» шествовал рядом с хозяйкой, гордо подняв голову. Огромный чёрный лабрадор обнюхивал маленького мопса. Маленькие йоркширские терьеры бегали друг за другом и оглашали округу визгливым лаем. Полина с любопытством рассматривала эту компанию, а Нина Викторовна спустила Берту с поводка, и та стремглав понеслась к центру площадки.

– Какой у вашей собаки интересный экстерьер, – сказала им женщина с таксой. её собака была одета в зелёную бархатную жилетку, застёгнутую на деревянные пуговицы. Про себя Полина подумала, что эта собачка очень похожа на маленький трамвай, но решила не говорить этого вслух, чтобы не обидеть хозяйку.

– Что значит «экстерьер»? – спросила девочка.

– Этим словом, деточка, обозначают внешний вид собак. Он у каждой породы свой.

– А какие бывают породы? – спросила Полина, в то же время приглядывая за Бертой, которая носилась по площадке, как метеор.

– Они делятся на три вида: служебные, охотничьи и декоративные.

В этот момент Берта подбежала к ним, держа в зубах толстую палку, и положила её у ног Полины, предлагая поиграть в свою любимую игру «принеси назад». Такса подошла к палке, посмотрела на неё и как будто поморщилась: «Если бы это была кость, тогда, конечно, ещё можно было бы за ней бегать…» – и с презрительным видом отступила к хозяйке.

– Вот, к примеру, ваша собака – шотландская овчарка, – продолжала хозяйка таксы. – Её предки помогали пасти овец колли в Шотландии, благодаря им порода получила своё название. У колли очень дружелюбный характер.

Берта замахала хвостом, услышав, что речь зашла о ней.

– Смотрите, она все понимает! – Полина погладила Берту по голове.

– У собак очень выразительная мимика. В состоянии умиротворения и покоя у них появляется выражение, напоминающее улыбку, – продолжала тётенька.

А её собака тем временем смотрела вдаль и, казалось, думала, как бы сбежать – тихо и незаметно. Словно ей уже давно надоело слушать эту бесконечную пластинку, которую хозяйка заводила всякий раз, как только выходила с ней на прогулку и встречала такую же, как и она, собачницу.

– В агрессивном состоянии взгляд собаки становится твёрже и острее.

– Я знаю, – кивнула Полина.

– А если собака в чем-то провинилась и её ругают, она опускает голову и смотрит виновато, но потом быстро забывает о своем проступке.

– А вы знаете, почему у собаки всегда нос холодный? – спросила Нина Викторовна.

– Никогда об этом не задумывалась, – ответила тётенька.

– В журнале «Друг» я как-то прочитала, что в Ноевом ковчеге во время всемирного потопа образовалась течь, и любимая собака старика Ноя заткнула носом пробоину, – сказала бабушка. – Так говорит старинное предание.

– А мне нравится, когда собаки ушами водят, – сказала Полина. – Они так смешно их поднимают!

У выхода с площадки их нагнал молодой человек. Он поздоровался и сказал:

– Я наблюдал за вашей собакой, – он погладил Берту по лбу, – вы не хотели бы сходить завтра с ней на выставку в парк культуры? Я могу вам дать приглашение. У вас очень породистая собака, она вполне может занять там одно из призовых мест.

– Мы придем! – воскликнула Полина. – Правда, ведь, бабушка?

Нина Викторовна посмотрела на горящие глаза внучки и сдалась.

– Обязательно придём, – сказала она.

На следующее утро Полина долго расчёсывала Берту гребнем и щёткой, и к полудню они с бабушкой отправились на собачью выставку.

Берта вышагивала рядом с Полиной в лёгком ошейнике с гордо поднятой головой.

В парке к ним подошёл вчерашний молодой человек и помог им занять место в очереди, а вскоре бабушка вышла с Бертой на ринг.

– Оценка «отлично», – громко провозгласил судья и добавил: – Вам вручается диплом и медаль.

Полина захлопала в ладоши.

На обратном пути она гордо держала поводок, собака бежала рядом, и, казалось, улыбалась – на ошейнике у неё висела награда.

Когда на следующий день дядя Лева забрал Берту, Полина, погрустив немного, утешилась тем, что хотя бы два дня побыла хозяйкой шотландской овчарки-победительницы, ведь в том, что Берте дали медаль, есть и её заслуга.

– Какая радость – иметь собаку, – мечтала девочка, – гулять с ней, расчесывать, играть…

– Это большая ответственность, Поля, – возразила Нина Викторовна, – она же живое существо, и ты за нее отвечаешь. Вот послушай!

Как оказалось, у бабушки уже была готова новая сказка.