Текст книги "Демитрикая. I"

– А от срубленного дерева остаются корни, и из пенька может вырасти новое дерево. Ведь так?

– Согласна. Ты имеешь виду родителей Тамики?

– Нет, хозяев, у вампиров могут быть дети?

Почему-то раньше этот факт я упустил.

– Я ж говорила об этом явно. Вот. Почему нет? Мы почти как люди, только сильней, быстрей, ну и бессмертные, просто главным продуктом и источником силы для нас является кровь, наиболее подходящая – это человеческая, её структура схожа с нашей. Ну и ещё наш организм не переносит солнечного света, почему – никто не знает.

– Хм… эльфовампир будет эльфами питаться для лучшей усвояемости? Забавненько так.

– Это запрещено, и другие расы не предрасположены к вампиризму.

– Ну ладно, убедила, тогда что насчёт родителей Тамики?

– Отца она убила, а мать… тоже убила видимо, такие существа не пропадают надолго. Что-то я сама себе вру конечно убила, по-другому и быть не могло. В книгах так и написано по крайней мере.

Я решил про молчать, что историю пишут победители и писанине в книгах вообще порой веры нет.

– Понятненько, почему у неё нет детей?

– Да ведь дети не связаны общей судьбой с родителями в отличие от подопечных. Этим наша императрица и воспользовалась, чтобы занять свой трон.

– То есть любой рождённый вампир, будет своим личным деревцем небольшим? – предположил я, но голова уже начала пухнуть от полученной информации.

– И да, и нет. Ребёнок будет, не связан с родителями, а если у родителей были родители или хозяева, что их не освободили, то ребёнок будет связан с ним общей судьбой. Так сказать, просто поколение пропускается.

– Так всё на этом остановимся, я сделаю вид, что всё понял и пожалею свой бедный мозг, надо бы всё обмозговать конкретно будет, – с этими словами я достал ещё одну сигарету и закурил.

Это всегда стимулировало моё серое вещество.

Сейчас бы ещё выпить для полного счастья. Дело говоришь мозг, хоть когда-то.

– Ну да, объяснять я конечно умею, – саркастически ответила Эммилия. – Слушай, как ты это делаешь? – с искренним нетерпением произнесла моя спутница, когда я выпустил очередной клуб дыма.

– Что именно делаю? – переспросил я на всякий случай, не уловив суть вопроса.

– По запаху я поняла, что ты куришь табак, но как-то странно. Я никогда не видела, чтобы так курили, обычно используют трубку.

– А, понятно. Это величайшее изобретение в мире, оплот цивилизации и её же уничтожение, – я поднял сигарету в воздух, чтобы продемонстрировать её воображаемой публике – всегда любил толкнуть речь о полной чуши, приятно послушать самого себя. – Сие произведение искусства называется сигарета или дымная палочка, или сига или папироса, или ещё как-нибудь – по настроению, хотя папироса без фильтра. Её конструкция состоит из тончайшей белоснежной бумаги, у меня сигареты козырные поэтому она коричневая, и фильтра, который сделан из сложных молекулярных добавок и волокон чего-то там и угля, откуда мне знать устройство сигаретного фильтра, а ну и соответственно в сигарете присутствует ароматнейший лучший из лучших табаков. Который собирает с любовью и нежностью какой ни будь Хосе из Мексики. Минздрав, кстати, усиленно предупреждает, капля никотина убивает лошадь, а хомяка вообще разрывает в клочья. Поэтому животным давать курить не рекомендуется.

Большего бреда я пока не придумал, но звучит красиво и нравоучительно.

– Ты эту речь лучше перед гномами толкни, они такой ерундой занимаются. Могут монет отсыпать за рецепт этой самой сигареты.

– Обязательно, так и сделаю, когда увижу, какого-нибудь бородача, – пообещал я.

Дальше мы шли молча. Мне надо было обмозговать полученную информацию и сложившуюся ситуацию, а Эммилии… даже не могу предположить, о чём она думала. Может, выуживала какую-нибудь информацию из хаоса, что творился у меня в голове, на всякий случай я решил контролировать дребедень и пошлятину, которая изредка залезала ко мне в мозг. Хотя, как сказать изредка, да эти товарищи были, чуть ли не самыми частыми гостями в моей голове. Там у них уже личная кружка для кофе имеется. Ну да вот такой я испорченный, но ничего с собой поделать не могу.

– Это плохо, – произнесла Эммилия.

– Что именно? – решил я узнать, о чём идёт речь.

– Скоро восход, а точнее минут через двадцать. Бежим, иначе вспыхнешь как спичка.

Я рванул вслед за своей спутницей и бежал довольно-таки быстро, никогда ещё так не бегал. Может, вампирские способности или страх смерти? Страх? Возьми себя в руки, я ничего не боюсь, уж тем более смерти. Помни: Страх – это слабость, кто испугался, уже побеждён, но вот сейчас почему-то очень захотелось жить. Полоса света, разгонявшая сзади меня спасительную тьму, буквально выражаясь, как плеть стегнула меня, и я приложил ещё больше сил. Чёрт, я на физкультуре за пятёрку так не бегал, а ещё больше сил мне предала расщелина в горе, и я дал такого, стрекоча, что даже обогнал Эм, или она этого хотела. Действительно хотела. Её сильная рука вдруг схватила меня за шиворот и рванула назад, на свету я пробыл всего какую-то долю секунды, но мне этого вполне хватило, дабы почувствовать вновь на себе уколы ста миллионов раскалённых игл впившиеся мне в плоть. Если бы задержался ещё подольше, то незамедлительно вспыхнул бы как факел олимпийский, всё-таки я побольше спички, это конечно не входило в планы моей спутницы, и она что есть силы швырнула меня вперёд.

Да, сильна!

Пролетев добрых десять метров, я врезался в дальнюю стенку расщелины.

Повезло! Я жив, жутко подгорел, как блинчик, но жив! Я попытался встать, но не смог, да я даже пальцем пошевелить не мог, что за нах такой?

– Не двигайся, бесполезно – у тебя шея сломана, – прозвучал в голове голос Эммилии, и я почувствовал её приближение.

– И что теперь делать? – постарался я вытолкнуть на поверхность мозга мысли, ну, в общем, настроиться на разговор. – Я что теперь, буду вечно жить не двигаясь? Нет уж, увольте.

– Делаешь успехи, – опять прошелестел её голос в моём сознанье.

Я почувствовал, как её руки приподнимают меня, она с силой нажала на мою шею, и там что-то хрустнуло. Ладони у неё просто горели огнём, и это благословенное тепло разливалось по всему телу, изгоняя мою дотошно нудящую боль.

– Успехи? В чём?

– Ментальный разговор подопечного с хозяином, обычно на это уходит несколько дней, – пояснила мне вампирша.

– Понятно, – прохрипел я.

Тепло ушло, забирая с собой боль, но некоторые места всё еще ломило.

– Не двигайся, ты очень ослаб, тебе надо восстановить силы, лучше поспи, как стемнеет, я тебя разбужу.

– Вампирам нужен сон?

– Иногда для поддержания сил телесной оболочки, нужен сон и пища с водой, несколько раз в пару недель или месяц.

– А разве мы не живые мертвецы? Зачем есть и спать?

Надо сказать, более ущербным, как за этот пятиминутный рассказ Эммилии я никогда себя не чувствовал. Одно я усвоил точно – мы не живые мертвецы, так что-то среднее.

Полумёртвые мертвецы или полуживые мертвецы? Очень смешно мозговитый. Не, ну серьёзный же вопрос.

Это всего лишь стереотип, широко используемый массами, а вампирам лень разрушать этот миф. В остальном же, я фактически не понял ничего из того, что она сказала, но всё же я не дурак, вроде как, и основываясь на тех крупицах понятой информации, провёл свою аналогию. Представьте себе человека, живущего только на одних энергетиках там, на адреналине, ред буле, горилле, ну и так далее, долго он протянет? Не особо, сам знаю, как зависимый от энергетиков нарколыга. Я помню так в день по три четыре больших энергетика долбил и дня по четыре спать не мог, первые два дня было круто, но потом тело поражала такая слабость, что я еле-еле ноги передвигал. Хотя был по состоянию очень весел и бодр, даже уже ложась спать, я понимал, что тупо не могу уснуть, несмотря на то, что веки даже не открывались от усталости. Так и валялся почти всю последнюю ночь, пока таурин с кофеином не выветрились из организма. Тогда-то я уже задрых часов так на семнадцать.

Вот, наверное, с вампирским телом тоже самое, какой бы организм не был его надо немного подпитывать, и давать отдохнуть.

– Хорошо, учту на будущее, – согласился я с ней.

Она отошла, оставив меня лежать на сыром камне. Хм, по-моему, по мне кто-то ползает, а чёрт как неприятно, а стоп я ж могу двигаться то уже, я попытался согнать паука со своей щеки, но как бы я не старался пошевелиться всё равно не смог. Странно. Паук ещё позырил, что у меня в ухе и убежал по своим арахнидским делам, какая удача. Теперь можно и поспать.

Я решил, что так будет лучше, и попытался заснуть, но не смог. Да, в такие моменты мне помогала музыка. Мптришка! Как я мог забыть, ели безумный ритм последних двух дней её не угробил, то она жива.

– Эм, – с хрипом позвал я её.

– Что?

– У меня к тебе просьба.

– Слушаю.

– Расстегни мою жилетку, – она быстро расстегнула пуговицы и застыла в ожидании следующих инструкций. – Видишь маленькую черную веревочку, которая уходит в сумку на поясе?

– Да.

– На конце этой верёвочки будет квадратик, достань его из сумки.

– Готово.

– Там, от веревочки с другой стороны квадратика есть выпуклость с маленькой красной точкой, нажми её и держи, пока он не засветится, потом отпускай и вставь мне в уши те две пуговицы, которыми кончается верёвочка, с другой стороны.

Через минуту проб и ошибок Эммилия сделала всё как надо и отошла от меня, после того как я её поблагодарил. Я сразу узнал спокойную мелодию Пикника. Как раз к месту, вампир пытается уснуть.

 
Сон чудесный снится миру,
Бледных улиц не узнать,
Лишь влюбленному вампиру
Снова будет не до сна, а…
 
 
Он идет походкой лунной,
В дальний сад, где ночь без дна,
Где за оградою чугунной
Бродит девушка одна, бродит девушка одна.
 
 
Её веки чуть открыты,
Ветвь, увядшая в руках,
Лихорадочный румянец
Водит танцы на щеках, водит танцы на щеках…11
  Пикник – Лишь влюблённому вампиру


[Закрыть]
 

Да, хорошая песня, одна из моих любимых, дальше заиграло что-то опять лирическое, но я уже уснул.

Странный квадратик, из которого лилась музыка, так крепко усыпил Алказара, что тот даже не почувствовал, как вампирша сняла с него вещмешок. Теперь у неё не было сомнений, что её новый друг действительно из другого мира, и даже не из-за странного квадратика, чего стоит посмотреть на его одежду. Разглядывая и щупая отдельные атрибуты, она видела множество не связанных картинок, видений из жизни этой одежды. Да, эта одежда хранила в себе огромную энергию и являлась для Алказара можно даже посчитать некими амулетами.

– Ого! – вдруг воскликнула Эммилия.

Он наделил свою одежду магической защитой, сам того не ведая. Он очень силён. Ошиблась, говоря, что магических способностей у него ноль. Возможно, он даже тот, кого она ждала уже несколько сотен лет.

Она сосредоточилась и стала собирать хаотичные видения в одну единую цепь.

Дотронувшись до двух звёзд, находящихся в кругах на спине, она увидела:

Человек – явно друг, хотя и размахивает деревянным мечом перед носом. Он что-то говорит. Вампирша напряглась и услышала слабую речь.

– Алказарище, давай драться, драться давай, драться, – настаивал этот человек

– Не, я не псих.

– Ну что, со мной никто драться не хочет! Кстати, зачем тебе две пентаграммы на спине?

– Чтобы крылья не выросли.

Виденье растворилось

Может это даст больше информации. Она дотронулась до небольшого мохнатого паука на его шляпе: сначала расплывчатое пятно, потом оно обретает черты лица, было видно, что это человек, но в голове крутилась мысль о тёмном эльфе.

– О! А у тебя на голове паук. Ик… – это непонятное существо говорило, запинаясь, и взгляд его был затуманен – алкогольное опьянение, не иначе.

– Ну и что? А у тебя руки в пальцах, а паук мой друг. Рахат Лукумыч, между прочим, его зовут.

Какой-то бред. Возможно, одежда тоже имеет сопротивление, как кровь, только выдаёт различную глупую информацию.

– Бесполезно, здесь я ничего не найду, – подумала она. – О, драгоценность.

Весь металл, что был на одежде Алказара, был простым, обычным, но с левого боку на козырьке висела небольшая золотая серёжка. Чтобы разглядеть её поближе, вампирша взяла её двумя пальцами.

Яркая вспышка, затхлый запах, мало пространства, нечем дышать, задыхаюсь, слёзы на щеках. Кровь, кровь, как много крови, на руках тело девушки – мёртвое, он её любил. В душе бушует настоящая эмоциональная буря. Отчаянье со злостью, отрицание с пониманием, разум с безумием, дикие крики, крики в душе, скрежет зубов, даже их тресканье, а после большой взрыв. Взрыв всего: всех чувств, эмоций, ощущений. Сердце разлетается в пыль, и наступает пустота, полная пустота. Ни души, ни чувств, только безумная пустота и жажда крови, холодный жесткий расчёт, ни морали, ни принципов.

Хотя где-то в глубине мёртвой души есть капелька отчаянья, нежелание жить, которое позже затмит весь гнев, но в тоже время превратится в сильный фактор выживания.

Эммилия с трудом вырвалась из цепкого кошмара, она была потрясена воспоминаниями и мыслями своего друга.

Нет, столь близкого контакта больше не будет, вампирша не на шутку испугалась и была полностью подавлена. Причём она не могла объяснить себе, почему? Неужели он уже может вытягивать энергию?

Она немного повозилась с хитроумной застёжкой на вещмешке, но вскоре добилась своего, рассмотрела разные бумажки, бутылочки, бинты, таблетки и прочую мелочь, коей было предостаточно, её взгляд пал на книгу. Она сразу заинтересовалась ею. Книга была написана от руки, и надпись на первой странице гласила: «Частичка ничтожной жизни Алказара».

И внизу что-то наподобие девиза: «У меня есть сердце, но оно чёрное…»

Было еще большое количество символов, надписей, которые свидетельствовали, что жизнь дерьмо, а люди аморальны, глупцы и погрязли в похоти и разврате своей алчности. Вперемежку с текстом, повествующем о каком-то событии, были написаны стихи. Они были наполнены болью, эмоциями, разочарованием, ненавистью и гневом, полным отчаяньем, мыслями о бессмысленности жизни и величии смерти. Говорят, что стихи – это крики души.

Вампирша углубилась в чтение и больше не думала ни о чём. Думать иногда вредно, как недавно ей сказали.

Глава 2. Игры кончились

Пустота в душе… Только пустота!

Это привычно уже.

И в голове моей полная чернота…

Чего стоит ждать?

Ведь от судьбы никак не уйти.

Остаётся плакать…

Слёзы? незачем их в себе держать.

В себе и в душе…

А ведь была любовь, но пролилась кровь…

И теперь душа пуста.

Она мертва, не воскреснет никогда…

Мне снился какой-то бред, в принципе, как и обычно, но в этот раз, что-то до невообразимости лирическое и слюнявое, грустное. Помню только какое-то поле зелёное и девушку вдали. Девушку так сказать из самых смелых моих мечтаний, хоть я её даже и не разглядел. Ту девушку, к которой я бежал, чтобы заключить её в объятья, но не добежал. Ибо провалился в яму какую-то. Моя страна сновидений называется скорей всего Тленляндия или Деприслэнд. Я должен просыпаться бодреньким с хорошим настроением, а в итоге так погано от всех этих снов. Будто семь понедельников на неделе было.

– Уже темнеет, вставай, скоро будем выдвигаться, – тронула меня за плечо Эммилия.

Я открыл глаза и принял сидячее положение, от боли ни следа, правда, бил какой-то озноб. То ли мне холодно, то ли ещё не пойми, что, но это нормально, хотя не очень-то и нормально. Я убрал в сумку, севший мптришник, и покрутил головой: шея, как всегда, приятно захрустела, даже слишком приятно и с небольшой болью.

– Интересно, у них тут зарядка для мизинчиковых батареек продаётся, – подумал я и, конечно же, мысленно рассмеялся бессмысленности мысли.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо или наиграно, нет, заботливо спросила у меня Эммилия.

– Лучше, чем обычно, но чуть хуже, чем отлично. Шея всё равно болит что-то, затекла видимо, – ответил я, ей, потирая виновницу боли.

– Этот дефект был у тебя и раньше, я не смогла его исправить, – тут же заготовленной, словно заранее фразой, сказала она мне. – Кстати ты неплохо пишешь стиль, конечно, хромает, но чуть поднапрячься и всё будет весьма терпимо. В тебе умирает бард как минимум.

С этими словами Эм протянула мне мой блок. Самое ценное, что было у меня в этой жизни, ну, наверное, самое, телефон к примеру-то подороже будет. Сейчас же речь не о материальной ценности предмета. В тетрадном блоке у меня записаны все мои стихи, небольшие переживания, отрывки из жизни, различные философские умозаключения и вообще все психозы. Блин да я веду дневник, как тринадцатилетняя девочка какая ни будь, круто. Вообще-то, нет.

– А тебе не говорили, что брать чужие вещи без разрешения нельзя? – возмутился я, поскольку там были такие вещи, которые я бы не хотел, чтобы кто-то знал.

– Извини, я знаю, но мне хотелось хоть что-то о тебе узнать. Ты свалился на меня как снег на голову, это всё очень странно, но я действительно рада, что встретила тебя.

Возможно, что-то она говорила искренне, но я чувствовал фальшь в её голосе. Она знает больше, чем говорит, ну да ладно не, буду портить отношения какими-то глупыми подозрениями. Со временем всё узнаю наверняка, а как же иначе, по-другому и быть просто не может.

– Ну и что тебе больше всего понравилось из моего дурного творчества? – решил направить я диалог немного в другое русло.

– У тебя странный стиль написания. Всё какое-то мрачное, пессимистичное, о смерти и несчастной любви, а цикл стихов про демонов меня вообще ужаснул, – она состроила странную гримаску.

Неужели это настолько ужасно? Блин я в печали теперь просто.

– Там есть много произведений о счастливой любви и много стихов, посвящённых друзьям, а цикл сатанизма, то есть о демонах, и должен ужасать, так, и задумано, – я нравоучительно поднял палец, моя очередь говорить про «Бубль Гумм».

Хотя зря я затронул эту тему, я же просто не выношу критики, как-то неадекватно это всё воспринимаю. Да вот такой вот я несносный хмырь, просто я пишу в своём стиле, который у многих просто не укладывается в голове. Тем более я также использую много фразеологических оборотов, сравнений и прочих фишек, которые понимаю только я.

Гнилая отмазка, для неудачников – типа я так вижу мир и прочее. Мозг, ты на чьей стороне гадский гад такой, а?

– Извини, я иногда очень сильно критикую, но действительно все очень красиво. Только счастливая любовь, про которую ты говоришь, является слепой. Друзьям? Одно я видела, но я не всё успела… ой! Извини, всё, больше не буду, – принялась она извиняться, но я уже обиженно надулся. – Мне к примеру, понравилось стихотворение «Дверь к сердцу».

О, да: это стихотворение я сочинил, когда случайно прочитал инфо одной девушки в аське. Несколько фраз мне так понравилось, что они дали пищу для ума и сочинения. Я так несколько стихов тогда, помнится, сочинил, тупо читая инфо в аське.

 
Девушка с синими глазами,
Цвета холодного льда.
Предо мной дверца,
За ней комната с чувствами.
Не знаю, почему,
Но я хочу её открыть —
Доступ к сердцу твоему!
Чтобы навсегда забыть
Все страдания и боль…
Ведь сердце – морская вода.
В рубец проникает соль,
И остаётся там навсегда…
 

– Неплохое, позитивное слегка, – моя спутница запнулась. – А, всё – молчу! Солнце перестало освещать долину, ты готов идти? – спросила она у меня.

Темы она меняет конечно беспардонно, я и слова не успеваю вставлять. Непривычненько.

– Угу, – подтвердил я и тут же задал вопросец, что у меня назрел недавно. – Эм, слушай, у меня к тебе есть один вопрос.

– Спрашивай.

– Я почти три дня, а то и больше, ничего не ел. Я в принципе и раньше мог, есть только один раз в день или всю неделю сидеть на чае, но раньше я испытывал какой-то голод, а сейчас как-то вроде и ничего. Это что, вампирская особенность?

– Мы едим обычную пищу, но редко. Забыл, что ли? – я ударил себя по лбу – типа вспомнил, Эммилия продолжила. – Есть регулярно, нет такой уж необходимости. Основным блюдом для нас является кровь, как я уже говорила. – вампирша прервалась на секунду и продолжила пояснять. – Вот защита подавляет жажду крови и пить её надо ну примерно около двух раз в неделю. При сильном магическом истощении желательно выпить крови, а пища просто поддерживает физическое состояние. – Тут Эммилия задумалась и резко вскочила, и выпалив. – У тебя же нет защиты! Совсем вылетело из головы, бегом собирайся. Мы немедленно выдвигаемся, и постарайся продержаться ещё четыре часа, там ты утолишь жажду, что-нибудь сейчас чувствуешь?

– Э… Меня озноб бьет, и зубы опять сводить начало, – ответил ей я даже, слегка испугавшись такой резкой перемене в её настроении.

Озноб, конечно, непонятен – я вроде тепло одет, но на зубы я уже привык не обращать внимания, я и так знал, что они в ужасном состоянии. Иногда есть, не могу, потому что больно, а бывает, так засвербит, что аж до слёз.

– Плохо: первые признаки жажды, ты еще с утра пострадал, много сил ушло на регенерацию. Ничего, скоро это мы исправим.

Мы вышли из укрытия и быстро двинулись дальше по тропинке, постепенно разгоняясь. Через пару часов я понял почему Эммилия так спешит и в принципе сам был не против прибавить шагу. Животик у меня начал сходить с ума, и кишка стала долбить другой по башке, как же плохо становилось с каждой минутой, мне показалось, что я сейчас помру. Надеюсь, я сейчас не буду видеть Эммилию в образе бутылки кока-колы или бутера там какого-нибудь. Эх, сейчас бы заточить пару острых лонгеров с картошечкой фри, чесночным соусом и колой в ноль четыре-пять объёмом, мечты-мечты. Теперь уж этого счастья мне не видать, ибо вряд ли в этом мире был полковник со своим суперрецептом. Может тут макдоналдс есть, они ж как зараза в каждом закутке понастроены.

– Эм, а как я утолю жажду? – вдруг спросил я у своей спутницы, которая уже почти бежала.

– Здесь, на окраине холмов, живёт фермер один.

– Я должен буду его убить?! – тут же перебил её я с нотками возмущения в голосе.

– Нет, не его, – она сделала паузу и продолжила. – Сейчас тебе нужна кровь понасыщенней, у фермера есть внучка. Она-то тебе в самый раз подойдёт, как первая жертва.

– Я не смогу убить её.

– Сможешь, – сухо подтвердила моя спутница, и почему-то я даже в этом не сомневался. – Если ты не будешь пить кровь, ты впадёшь в безумие и станешь маньяком-убийцей. Мне самой неприятно, что придётся убить их. Я с этой семьёй несколько поколений знакома, правда с этим фермером ни разу не встречалась.

– Может, можно обойтись и без убийства как-нибудь? – не сдавался всё ещё я.

Одно дело убить пару уродцев в бою и то для меня это был полный звездец. Другое дело загрызть кого-то намеренно.

– Нет, – утвердила вновь Эм. – Я бы могла напоить тебя своей кровью конечно, но я и сама давно не питалась. Тем более моя кровь истощена битвой с гоблинами и твоим лечением.

– А, не убивая выпить? Порезать руку и сцедить немного, ведь люди же сдают по пол-литра крови.

– Понимаю тебя. Хорошо, что ты дорожишь человеческой жизнью в отличии от некоторых, но тебе придётся осушить свою первую жертву полностью. Точнее, когда ты почувствуешь кровь, ты не сможешь остановиться. Просто смирись и прими это как данность, это неизбежно, каждый через эту фазу жизни проходит

– А животная кровь как подойдёт? Может зайца мне словим какого? – уже в крайности пошёл я.

– Здесь не живут животные.

– Это почему это? – сразу же спросил я.

– От демонов тут большой магический дисбаланс остался, вся живность сума сходит или стороной эти места обходит. Поэтому холмы и называются проклятыми, – пояснила мне вампирша. – Так что увильнуть тебе от убийства не удастся.

– Нет, я всё же думаю… – начал было я, но Эммилия прервала меня.

Резко обернувшись и притянув меня за грудки фактически прошипела в лицо.

– Я сказала – смирись, ты должен, и ты сделаешь это.

Если честно я немного испугался, как там говориться в суперроманах всяких – засосало под ложечкой. Блин, где эта сама ложечка и что там вечно сосёт? Трухнул мальца и всё тут, даже отвечать ей не стал. Ибо боялся, что голос дрогнет и меня прорвёт как малое дитя, которое отругали за шалости.

– Я тебе последний раз повторяю, другого способа нет. Ты вынужден осушить её, и ты это сделаешь, – начала она вкрадчиво по слогам говорить мне. – Смирись и подчинись.

Ответить я всё так же не мог, слова просто застряли в горле. Я хотел возразить, но как только заглянул ей в глаза понял, что пропал. Два омута всё же утянули меня к себе на дно и её слова эхом разнеслись в сознании, донося до меня свой смысл и позыв к нужным действиям, после чего и пришло смирение. Я не смогу ей отказать, я подчинюсь по-другому просто не получается, ведь способа нет. Если и был, то мозг лениво раскрыл газетку и отказался думать его.

Я смог лишь кивнуть в знак согласия, и мы двинулись дальше.

Меня постоянно трясло, глаза горели огнём, и зубы сводило, после я почувствовал, как клыки увеличиваются немного в размере и остроте.

Ну, прям привет Дракула.

Хотя если подумать какой тут Шоколакула к чёрту, так на парочку миллиметров увеличились для видимости и удобства видимо.

– Уже скоро, терпи, – выдохнула Эммилия, почувствовав мою тревогу.

Действительно, через пять минут нашему взору показался бревенчатый домик, я просто радовался, увидев избушку как на Древней Руси, хотя она какая-то большая была. Если бы я не знал, что там фермер живёт, то подумал бы что это дом, какого-нибудь столбового дворянина. Фига если у них фермеры в таких доминах живут, то у царей там вообще палаты шестнадцатиэтажные. Так бред сгинь из головы.

Эммилия присела на расстоянии ста метров от дома и принялась его изучать, чем занялся и я. Рядом с фермерскими пенатами, так же был загон с сараюшкой небольшой, откуда доносилось кудахтанье и, по-моему, блеянье. Собаки вроде нету, это гуд, а то у меня с ними вечные конфронтации.

– Так смотри, – начала Эм шёпотом. – У него сейчас гости четверо солдат, видимо с гарнизона пришли отдохнуть или за поставкой, не в этом дело в общем. Сейчас по дуге обходишь и зайдёшь в заднюю дверь там коридор с множеством комнат, в одной из них ты и найдёшь свою жертву, – стала шептать мне она инструкции и голос у неё при этом изменился.

– Ты с пятерыми то справишься? – спросил я и уже понял, как глупо это прозвучало.

– Они скорее всего пьяны, лёгкая добыча, в любом случае им уже не жить, – она улыбнулась мне, и это была весьма злая улыбка. – Теперь пошёл.

Сначала я застыл в нерешительности, но после легкого тычка принялся аккуратно обходить дом со стороны сарая. Действительно в нём слышались и куры, и козы и даже, по-моему, хрюканье было.

– Ты же говорила, что животные тут не живут и вообще все с ума сходят? – спросил я ментально у Эммилии.

– Да так и есть, но это я немного утрировала. В основном бешенством страдают плотоядные животные, у одного из фермеров не помню сколько поколений назад собака так свихнулась и всю живность задрала, мы её потом вместе выслеживали, – ответила мне она.

Завернув за угол, приблизился к нужной мне двери.

– Осторожно, — тут же предостерегла меня моя спутница. – Один из солдат направляется в твою сторону, видимо перепил и решил выйти на свежий воздух, думаю мне не нужно тебе говорить, что делать.

Действительно, вскоре я уловил приближающиеся шаги и в ноздри ударил сильный запах перегара. Я встал так, чтобы меня не было видно из-за открывшийся двери и достал из рукава нож замерев в ожидании. Дверь отворилась без скрипа, и я вжался в стену, с порога послышалось неразборчивое причитание, и его хозяин пошёл вперёд. Сделав десяток шагов, он остановился и стал копаться в районе паха.

Ну, ёпт! Тоже мне гость прям во дворе решил на дудонить. Мозг цыть.

Я бесшумно подошёл к солдату, и честно говоря чуть не тронулся умом. В ушах отдавался стук его сердца, размеренный и методичный, что гулом раздавался в голове и просто испепелял чувством голода. Быстро зажав ему рот рукой, я ударил ему в шею. Подобно зверю я сорвался с цепи и застыл лишь в считанных миллиметрах от пульсирующего потока.

– Нет! – приказала мне Эммилия. – Это не та жертва.

Всё тело напряглось и заныло от боли, запах крови с такого близкого расстояния сводил с ума и рассудок трещал по швам. Я уверен, что, если бы не контроль моей создательницы я бы просто растерзал тело подобно бешенному псу, но она направила меня в дом против моей воли. Можно сказать, что я стал зрителем в собственном теле, оно меня не слушалось.

– Твоя жертва девочка, этот пьянчуга тебе не подходит, – говорила она мне весьма даже уже сама с ажиотажем и агонией. Судя по звукам, она тоже вломилась уже в дом. — Найди её насыться её кровью и плотью и только её, это приказ.

Войдя в дом, я тут же сместился в сторону, летящий арбалетный болт всё равно бы в меня не попал, но рефлекс сработал. Я повернулся в коридор вновь, но не успел заметить из какой комнаты стреляли.

– Сосредоточься на ней, напряги свои охотничьи инстинкты, и ты поймёшь где она, ищи! — это звучало как-то возбуждённо или даже злобно похоже в Эммилии проснулась та кровожадная вампирша, что она скрывала.

Судя по тому, что звуки борьбы стихли, моя спутница уже закончила совсем, осталось дело за мной. Выкинув все мысли из головы, хотя в моём случае это было крайне сложно, поскольку запах крови с улицы, на ноже и на моём лице не давал мыслить адекватно, я попытался сосредоточится. Коридор через некоторое время потерял яркие тона, стал более тёмным и мрачным, но в нём появилась еле заметная нить красного тумана, ведущая к одной из комнат. Насколько я помню с этой стороны дома не было окон, точнее были, но весьма крохотные, что даже ребёнку не протиснуться. Я громко вдохнул воздух и сразу же учуял её, это было не сравнимо с тем что на улице. Словно я вышел из приторного цеха шоколадной фабрики в свежий цветущий сад.

Замечательно, она ловушке. Серый из головы ты тоже оценил всё это великолепие.

Мерно отсчитывая шаги я не спеша шёл к двери. Специально ступая как можно тяжелее, что бы мои шаги раздавались громче. Вскоре я услышал мелодию – стук юного сердца, и он учащался с каждой секундой, словно барабанщик на галере свихнулся и решил загнать гребцов безумным ритмом. Я взялся за ручку и слегка приоткрыл дверь, впуская в тусклую комнату полоску света, после толкнул её открывая до конца. Девочка выстрелила, но видимо арбалет был тяжёл для неё и стрелять она не умела, болт вонзился в дверной косяк снизу, хотя какая разница. Быстрым шагом я преодолел расстояние между нами и выбил из её рук оружие. Схватив за горло прижал к стене и ещё сильней почувствовал, как пульсирует кровь под нежной, лоснящейся от пота кожей. Она била меня и руками, и ногами, но я этого не замечал. Пыталась высвободиться, но я лишь крепче сжал. Любовался и наслаждался её беспомощностью чувствовал, как на лицо мне уже наползла жестокая улыбка превосходства.