Текст книги "Бойкие рассказы"

Европенсия

(«Гостинцы»)

Зарплата (как песня) – нам строить (расстроиваться) и жить помогает! А пенсия (как припев) – помогает выживать и не расстраиваться…

Пенсионер Орлов получил очередную пенсию в банке. Купил эскимо (не от рубля и выше, а в разумных пределах) и пошёл домой. Не пошагал, как «примитивный робот», а непринуждённо так это пошёл… Ну, идёт он… По сторонам не глазеет. Так, просто охватывает окружающее пространство скользящим и индифферентным взором (а что он не видел-то?)…

И тут на одном из поворотов что-то вроде про пенсию как бы мелькнуло перед его глазами… А вопрос пенсии как таковой, если, скажем, не болезненный, то глубоко близкий каждому члену нашего общества, находящемуся на заслуженном отдыхе… Пригляделся пенсионер Орлов (в смысле, прищурился). Видит – вывеска (довольно впечатляющая), а на ней – крупно-крупно выписано «Европенсия». А пониже чуть – мелкими буквами «гостинцы»…

Пенсионер Орлов раньше на этом месте ничего подобного не замечал. И вот… И народу – никого! Никто не толпится и не суетится… «Не знают ещё, наверное? – подумал пенсионер Орлов. – Ну и я не знал!.. А теперь – знаю…»

И он сделал шаг в сторону заманчиво-зазывающей вывески… Тут ему, правда, попались навстречу несколько рассеянных и не озабоченных на вид пенсионеров. «Ну эти, похоже, вообще ослепли! Если не видят…» – решил пенсионер Орлов и тронул массивную дверь «внушительного заведения»…

«Европенсия – это они хорошо придумали!.. – отмечал его не только заинтересовавшийся, но и уже несколько возбудившийся мозг (вспомнились моменты недалёкой гуманитарной помощи и другие подобные акции). – А то всё – евроремонт, европакет, евроньюс, европоддоны…»

В фойе его встретил… генерал не генерал, с жёлтым околышем на высоко зафинтифлюшенной фуражке, с жёлтыми галунами и жёлтыми же широкими как бы лычками, нашитыми вензелями на рукавах… а сам весь в чёрном (сорочка белоснежная!), отутюженный, сухощаво-поджарый, как волк… «Генерал не генерал, а отставник – точно!.. Не ниже полковника»… – определил пенсионер Орлов, воочию и близко разглядывая заграничного янки и потенциального противника по «холодной войне» (сразу было видно – империалиста, реваншиста и «ястреба»!).

«Судя по форме, что-то связанное с пустынями!.. Чёрное слепящее солнце – вверху, жёлтый горячий песок – внизу… – пришла пенсионеру Орлову своевременная догадка. – НАТО ведь везде лезет!.. Наверное, это какой-нибудь бывший «Сухой волк Сахары»? Рейнджер из какого-нибудь одноимённого «отъявленного» подразделения – «Сухие волки Сахары»?.. Ихняя военщина ведь «оченно» любит свои воинские формирования именовать поярче, высокопарно и вычурно. Если, допустим, лётчики, то непременно «Лисы Аляски», если стройбат, то обязательно «Кашалоты Америки», если разведчики-шпионы в области того-сего, то «Еноты того-сего» (мол, не «мирного», а «военного» атома)…»

«Сухой волк Сахары» почтительно поприветствовал пенсионера Орлова лёгким кивком массивно-глобального аэродрома фуражки и широким жестом руки пригласил пройти в зал (видимо, ожидания, и, видимо, недолгого ожидания, поскольку людей в зале не замечалось).

Пенсионер Орлов прошёл…

Столики, крахмальные скатерти, высокие фужеры… Пенсионер Орлов сел недалеко, у стенки… Сразу набуровил в фужер минералки из графина… А чего дерёвней-то себя вести-выказывать!.. Да и в горле пересохло… Выпил не спеша… «Да-а, это тебе не в собесе на гладкой лавке крутиться… Тут “европенсия”!» – смело, но несколько ошарашенно подумал пенсионер Орлов. – Здесь тебе не у окошечка в очереди толкаться, перетаптываться…»

Моментально к столику подошёл молодой человек, весь тоже наглаженный и начищенный, с бархатной малинового цвета бабочкой, и положил перед пенсионером Орловым внушительную красивую книгу. «Видать, ординарец-помощник этого «Сухого волка Сахары»… – натренированным подсознанием осознал пенсионер Орлов и открыл предложенный ему документ.

Слева на листе были короткие строчки, состоящие из слов в иностранном написании (приходилось пенсионеру Орлову видеть и ранее иностранный текст!), а справа, напротив, через тире – цифры (а они на всех языках одинаковые, кроме римского). Цифры сразу-то ничего не напомнили пенсионеру Орлову. Но хорошие были цифры. Многосложные. Это он почему-то сразу отметил…

Он начал водить носом туда-сюда… Ординарец предупредительно стоял рядом в полупоклоне… Когда действие несколько, казалось бы, подзатянулось, ординарец вдруг сказал что-то типа:

– Сюпрем экарлет!.. – и пальцем показал как раз туда, куда пенсионер Орлов сейчас и смотрел. – Альбуфра, вилероа, гран виньер…

Пенсионер Орлов на цифру посмотрел через тире… И тут до него дошло… Быстро он почему-то догадался: «Да он же мне базовую часть европенсии выбрать предлагает!..» Пенсионер Орлов закивал сразу головой утвердительно… Потому что данная цифра была намного больше базовой части его нынешней пенсии… Потом вдруг несколько умерил было пыл: во-первых, не надо себя дремучим таким дураком и аборигеном выставлять – прям обрадовался немедленно, как маленький!.. А во-вторых, и снизу, и сверху искомой цифры некоторые цифры были и побольше. Вот что!.. «Ладно… проехали…» – неопределённо как-то, но глубоко вздохнув, подумал пенсионер Орлов (однако виду ординарцу не подал; так, шмыгнул носом кротко, да и всё…).

Помощник-ординарец записал себе в книжечку выбор пенсионера Орлова и снова стоит… «А-а!.. – очнулся пенсионер Орлов вдруг понимающе. – Он же дожидается, чтобы я страховую часть европенсии выбрал!..» Он поспешно перелистнул несколько листов приятной на ощупь и воистину волшебной книги. Цифры пошли побольше – очень красивые!..

Ординарец снова показал авторучкой на строку и сказал что-то типа:

– Пармантье, жирминаль, дюбари, консоме, бренуаз…

Пенсионер Орлов откровенно-то на цифру в правом ряду коситься не стал, но боковым зрением всё-таки видит: цифра хорошая!.. Очень хорошая!.. И опять закивал головой… Пока не очухался неожиданно, не ругнул себя: «Вот чёрт!.. Опять попался!..» Потому что снова увидел – и вверху страницы, и внизу – цифры и повесомей, и повнушительнее были…

Но он тут же взял себя в руки (в очень строгие и укоризненные руки, можно сказать, в ежовые рукавицы): «Надо ведь по-человечески всё-таки себя вести!.. А то как тот непомерно жадный старик с золотой рыбкой…»

– Я!.. я!.. – ни с того ни с сего выдал-заякал пенсионер Орлов, как бы по-иностранному, как бы с обострённым чувством собственного достоинства, что ли (в каком-то фильме он видел такое: там иностранец напыщенно и строго выговаривал так собеседнику, соглашаясь, видимо: «Я!.. я!..»).

Ординарец опять сделал запись в свой блокнот. На этот раз уже страховой части, как сориентировался пенсионер Орлов… И опять не уходит, стоит почтительно…

Пенсионер Орлов незаметно покосился на него очень боковым зрением и подумал: «Что, ещё и накопительную часть пенсии ждёт?.. А мне по возрасту, вроде бы, не положено… Это ведь кто после 1967 года родился, тем положено… А может, у них, в ихней «европенсии» свои порядки, свои положения?!..» – резануло тут его своевременное и важное прозрение. И пенсионер Орлов как-то машинально (на вид), но одновременно и ловко начал листать полезную и, казалось бы, ставшую тёплой и родной книгу дальше.

А этого ординарца понесло… От него только и слышно было (он рекомендовал и настойчиво тыкал авторучкой в книгу) что-то типа:

– Рояль рю!.. Де ля руж!.. Бон ля фрю!..

Пенсионер Орлов наконец вспотел… «Вон у них в пенсии частей-то сколько!..» – с запредельным каким-то умственным напрягом (да и с воодушевлением!) подумал он. И ещё, кстати, додумал (никак не забывая о старике и золотой рыбке), что наглеть, выбирая, всё же не стоит!..

Ну, выбрал в конце концов пенсионер Орлов последнее кое-что (из всех обширных частей).

Ординарец сказал: «О-ля-ля!..», включил музыку, весело сказал: «Хампердинк!..» И удалился…

Пенсионер Орлов поддакнул: «Пер… пе… динк!». И ещё и отдышаться не успел, и ещё и разложить всё по полочкам в голове не успел: новые эмоции, новые какие-то впечатления, новый, наконец, какой-то багаж, не прикинул ещё, куда ему теперь надо будет идти (может быть, надо будет ещё и очередь отстоять?..), а ординарец уже возвращается с большим подносом и расставляет принесённые закуски и напитки на столе перед пенсионером Орловым.

«А-а… – дошло тут до пенсионера Орлова (голова-то хоть и закружилась, но ведь варит всё-таки!). – Вот тебе и “гостинцы”! Написано же было. Конечно!.. Тут же “европенсия” всё-таки оформляется… Это тебе не в собесе на лавке жуликоватым воробьём крутиться без всякого бутерброда».

…Ну, покушал пенсионер Орлов. Выпил чуть-чуть… («Какое там, в очереди стоять!.. Пока ты закусываешь, они всё оформят!.. Никто не толпится, никто не толкается!.. Кушай гостинцы и будь здоров!..»)

И тут ординарец сразу подходит. Вырывает страничку из своей книжки и кладёт листок перед пенсионером Орловым…

«Смотри-ка, быстро!..» – удовлетворённо подумал пенсионер Орлов, чётко сообразив, что ему принесли официальный квиток-распечатку-корешок-уведомление о вновь назначенной ему европенсии…

Взял он квиток, привычно прищурился… И тут то ли от немного выпитого (какой-то там «Рю де рю» или «Блю де плю»?..), а может, просто от хорошего настроения (это ведь тоже положительно сказывается на здоровье и, в частности, на зрении пенсионера), но увиделось ему… Увиделось, а совсем не привиделось! Отчётливо он тут вдруг разглядел, что «гостинцы» – это правильно-то будет гостиница!.. А сверху на самом квитке было напечатано не «Европенсия», а «Европейская»!.. И ещё были два слова (тоже напечатаны на русском языке): «ресторан» и «счёт»…

Пенсионер Орлов посмотрел на итоговую цифру. Она была куда больше, чем его пенсия в целом, которая ещё нетронутая (эскимо не в счёт!) лежала в его кармане… Вот теперь бы можно было по праву ему отметить, что хорошо ещё, что он не наглел, когда выбирал себе составляющие «европенсии» – в противном случае цифра была бы покруче!

Пенсионер Орлов как-то что-то куда-то обернулся, будто… Он так долго не был в ресторане, что забыл про всё на свете!..

А тут уже к нему и ординарцу и «Сухой волк Сахары» подошёл; стоят они двое и на него смотрят… И понял (узнал!) пенсионер Орлов, что это никакой не натовский «Сухой волк Сахары», а простой швейцар… И тот ему сейчас задаст!.. «Вот чёрт копчёный!..» – заранее глубоко обиделся на «Сухого волка Сахары» пенсионер Орлов.

Но «Сухой волк Сахары» улыбнулся и сказал:

– Уважаемый друг! Мы от всей души поздравляем вас! Вы первый посетитель нашего ресторана «Европейский» при одноимённой гостинице. В связи с этим руководство приняло решение вручить вам приз. – Тут «Сухой волк Сахары» положил перед пенсионером Орловым конверт. – В этом конверте находятся денежные средства в сумме, равной величине вашего чека-счёта за ваш праздничный обед… – «Сухой волк Сахары» выигрышно и эффектно помедлил. – Но в евро!..

Пенсионер Орлов встал и, пошатываясь, пошёл на выход…

Его вежливо догнали – ординарец и сам «Сухой волк Сахары» – и всё же вручили ему приз…

На улице пенсионер Орлов долго не мог прийти в себя. Но конверт… Он реально чувствовал его в своём кармане… «Вот ведь гадство!.. А наглеть-то, оказывается, всегда бывает выгоднее!.. – почти вслух размышлял пенсионер Орлов про цифры, которые он выбрал. – Врут, что ли, сказки-то, что надо всегда стараться быть поскромнее да почеловечнее?..»

Уже в своём родном районе на углу ему в глаза бросилась другая яркая вывеска – ресторан «Савой».

Сразу было ясно, что это просто ресторан! И не что «иное». Точно «Савой», тут и прищуриваться не надо!

«Что “Савой”?.. Как “Савой”?.. – призадумался на этот раз пенсионер Орлов. – «Со свой?.. Со своим, что ли, приходить можно?.. (в смысле со спиртным, а то в другие-то рестораны нельзя!). “Савой”?.. С собой?.. Или с собой можно выносить, что не съел, со шведского стола, когда уходишь?..» – такая вот умственная дилемма возникла в пределах обострённого сознания у пенсионера Орлова в голове. – Ладно!.. – подумав, решил он не заморачиваться. – Потом… Не в этот раз!..»

И пошёл себе домой… С двумя пенсиями в кармане: общедоступной и «европенсией»…

«Небольшой ликбез» (как это звучит по-французски):

Мясное – гран веньер, альбуфра, вилероа, дюглери, сюпрем экарлет…

Супы – пармантье, винерон, жирминаль, дюбари, клермон, фонтанж, кольбер, консоме, бренуаз…

Гарниры – руаяль, меланж, кресси, шуази, рашель, шамбор, валянсьен, лявальер, арменонвиль…

Соусы – шантильи, равигот, беарнез, бешамель, жуанвиль, берси, нантуа, шаткутьер, перигю, альбуфра, брани, сюпрем…

Как бабушка Саша двух инженеров прокормила, а третьего – не смогла…

У Салтыкова-Щедрина есть сказка «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил». Честно говоря, я уже забыл, о чём в этой повести говорится, но помню, что мужик в произведении показан этаким «природным русским хитрецом», который найдёт выход из любого положения…

Наверное, это и есть наша (которую все ищут) основная национальная русская черта?..

Но я не об этом. Это только присказка, как вы понимаете…

А вот бабушка Саша, когда вышла по «льготному списку» на пенсию из литейного цеха, устроилась мыть полы в отдел «Главного металлурга», что занимал целый этаж в заводоуправлении. А этаж по размеру – что твой «Титаник»…

И всё бы хорошо! Всё-таки люди кругом работали интеллигентные, с высшим образованием – окурки на лестничной площадке бросали точно в ведро… Да вот только не всегда они те окурки тушили… Сами, конечно, знаете, в мусорных вёдрах и бумага всякая бывает… В общем, периодически то на одной лестнице этажа процесс «шаянья-дымления» начинался, то на другой…

И бабушка Саша вроде опять виновата. Не доглядела… Что в вёдрах мусора полно!

Она как-то даже главному пожарному (по объекту) хотела пожаловаться. Науськать его на злостных «курцов». Да раздумала… Тоже, видать, наша русская национальная черта – не любим мы добровольно «стучать» друг на друга… Но ведь делать-то что-то надо!

А тут канун Нового года наступил…

И вот здесь уместно будет сказать (так начинаются все святочные рассказы), что история, которую я хочу вам рассказать, могла произойти только под Новый год… Почему? Да потому что только в это волшебное время смогла увидеть бабушка Саша у своего внучонка Витьки маленькие такие петарды. И услышать их (когда Витька неожиданно их поджигал)…

Они были похожи на толстые такие «спички». И так же, как спички – «чирканием о коробок», – приводились в действие, зажигались. Оглушительно и «весомо» хлопая при этом…

Бабушка Саша ещё подивилась: такие маленькие, а такой эффект!..

И выпросила у внучка две штуки (сообразив про себя кое-что)…

Нужна-то ей была одна петарда, да мало ли что… вдруг осечка…

А тут уж и 31-е «подкатило»… В отделе, в разных бюро столы праздничные стали к обеду накрывать…

И бабушка Саша стала готовиться…

Она ведёрко-то одно на лестничной площадке от мусора очистила да зашла в «ксерокопию» попросить листик бумаги «средненький, более-менее потолще»… Из бумаги она вырезала сектор такой (правильный, как будто только что экзамен сдала по «начерталке» – начертательной геометрии), сложила этот сектор в виде воронки для слива, скрепила его скрепкой… Получилось что-то похожее на «вьетнамскую летнюю шляпу» (без зазора, что очень важно, входящую в ведро до самого дна, – а в этом-то и была вся её «изюминка»)…

Вот умнёхонькая-то бабушка Саша!..

Эту «шляпу» она вложила в «мусорное» ведро, остриём («шляпы») вниз… А в самую середину получившегося опрокинутого конуса осторожно опустила петарду. (Что, мол, за Новый год – без петард!..)

…А в бюро, отделах и группах уже «по маленькой» выпили… Колбаской да салатиками угостились – у всех разные, у всех вкусные… Вот уже и снова «по маленькой» наливают («Между первой и второй перерывчик небольшой!»)… Выпивают опять, с обоюдными поздравлениями, напутствиями и шутками-прибаутками разными…

А вот уже и три курильщика на ближайшую лестничную площадку покурить потянулись, лица-физиономии у них раскрасневшиеся, раскрепостившиеся! – довольные: хорошо, мол, сидим, братцы-кролики!.. Да и ведь это же только начало – закуски и выпивки-то ещё о-го-го сколько!.. В общем, перспектива для всех окружающих классная, парни-пацаны и девчонки не менее хорошие!.. А бабушка Саша тоже на лестничной площадке пребывает в это самое время, только этажом выше… Трёт-потирает тряпочкой мягонькой оконное стекло (хотя это вовсе и не её территория, а Клавдеина, напарницы), и «ни один мускул», как пишется в шпионских детективах, не дрогнет на её «умном славянском лице Штирлица»… Она даже и по сторонам беспричинно не зыркает (вот откуда мы так умеем собраться в нужную минуту?!)…

И вот из тех трёх, вышедших покурить, один – старший технолог 1-й категории – курит и рассказывает остальным (покуривающим тут же сладко) своим сослуживцам, как они в прошлом году Новый год в деревенской бане встречали!.. Пили коктейль «Змея очковая, со слезой»… Это надо сначала лук порезать, чтобы он кружками был… Потом наложить этот лук, кружками в виде пенсне – если на один глаз – или в виде очков – если на оба глаза… Налить ровно 29 граммов водки (а вот сподобься-ка!) и суметь стопку поднести так, чтобы в неё из глаза капнула чистая и горькая «скупая мужская слеза» (которую «резко выгонит» лук)… После чего стопка – не менее резко! – «опрокидывается», выпивается, а «очки» или «пенсне» моментально и незамедлительно идут «на закусь» – и все довольны, и все смеются!..

– Надрались мы тогда, как очковые поросята в лучшие их годы! – закончил старший технолог. – А один в таких «очках» даже на работу пришёл второго числа!..

… А бабушка Саша слушает… И…

Ну что, откурились эти трое технологов довольно быстро (что не характерно для рабочего времени)… Да ведь новогодний стол-то не ждёт!..

Разом бросили они непогашенные окурки в мусорное ведро (празднично так и снежно белеющее своей изнанкой)…

Ну, военнообязанные знают, что «ручная граната» (мотопехотная) взрывается через четыре секунды после броска. Далеко не уйдёшь!..

А вот бабушкина вещь, наверное, и раньше бабахнула… Да в ведре-то ещё и резонанс очень хороший получился!..

Короче говоря, двое инженеров-металлургов – тут, сразу и навсегда – курить бросили!.. Теперь у них сплошная экономия по табаку идёт – деньги в кармане зашелестели просто, буквально… Будто они прибавку к зарплате получили (начиная с того самого дня они наряду с соевыми сосисками стали буженину и грудинку покупать в универсаме). А третий сейчас выходит покурить со своей пепельницей… Задумчивый такой чтой-то стал…

Как это делается в мутьтаракании

У них тоже элементы страшенной коррупции стали проявляться (муть её, как говорится, в таракань!)… Бороться они начали, кинулись (а как же?!)…

Да вот только смотрят: не выходит нужный церемониал на поверку, не получается искомый результат, не вырисовывается цельная картина…

Раньше, при царе-то, как хорошо (рассказывают) было: шпагу (рапиру ли, сказать!) над головой мздоимца сломают – и гуляй, как говорится, такой-сякой Вася, обесчещенный без всякого уважения (и в обществе, и в каждой отдельно взятой семье)…

А сейчас (что же получается?!) начали ломать эти (рапиры ли, сказать!) – а они не ломаются. Только гнутся – туда-сюда (телепаются, как эти, можно сказать!)…

Кто-то, конечно, заявит, что это очень хорошо, что не ломаются (нечего, мол, рапиры переводить на металлолом!), только чести-то не прикажешь!.. Ей (чести-то!) вот, значится, как – вынь да положь! – чтобы сломано было… А то какая же это рафинированная элита на самом деле?!

Через колено ломать да вошкаться? – тоже не дело! – церемония всё же… Публика. Тушь. Женщины в декольте… Тут один полковник (да рыжий оказался, по фамилии Щурьбакс) ломал-ломал, да пукнул (и не то что с шелестом, а явно, козырным образом!)… Вот и как хочешь!..

А просто необесчещенными граждан оставлять, так они это… опять отпето коррупционировать будут!.. Не элитно, если мягко рассудить, получается…

Нашли, однако, одного профессорского деятеля – в самой мути таракановой. Он говорит (пень дремучий):

– Так у вас же эти… рапиры ли, сказать, – не калёные согласно классическому уставу металлургической отрасли!.. Раньше гвозди делали из этих людей, а сейчас вы технологию закалки металла утратили… Хороший клинок должен высокую твёрдость показывать в единицах измерения HRC по шкале твёрдости Роквелла, давать при давлении маленький отпечаток от шарика на поверхности. А твёрдый клинок – хрупкий, и поэтому ломается… Есть в научном ареале ещё и другие единицы твёрдости – по Виккерсу, по Бринеллю…

– Не надо нам никакой шкалы «рок-клоуна», – ответили заведующие чиновники. – У нас и так квёлых рок-групп полным-полно назначено, и рок-фестивали проводятся… И рок-форварды за большие бабки закуплены, – едят кексы и пьют эли…

– Надо, – импульсивно кто-то заявил, – погоны с них срывать, с казнокрадов этих!..

– Уже было! – третьи тут же останавливают. – Это же элементарнейший «совок» получается – погоны срывать…

Вот и всё!.. Или будь спокоен и пукай (за семерых) среди дам, или «совок»…

А тут ещё одного коррупционера поймали! Этот, как тот ещё Жоффрей де Пейрак, наворовал у инквизиции золота, тут же «переобулся» в Рескатора – и катит типа в Лондон. Жить подло… Вот хоть пресловутую смертную казнь уже вводи, блин!..

Тоже по этому поводу собрали «показательную порку»…

Народ ропщет. Пешие толкутся, конные…

Экзальтированные дамы, мундиры… Кликуши. Нищие. Стряпчие… Квинтэссенция в воздухе нарастает, а эти… рапиры ли, сказать, – опять не ломаются!.. Ядрёна корень!..

Нищие плачут, ропот…

Из самой мути таракановой тогда «откопали» да «привезли-приодели-причесали» другого профессора, ещё более старого и до нитки безымущего. Из самой серой мути зачерпнули звездочёта, можно сказать… Этот сказал, что закалку можно производить не только токами ТВЧ, что технологию – ядрёна вошь! – утратили, но и «холодом»… При «абсолютном нуле». Сначала заготовку охлаждать, а потом – совать в тепло. И получать – «мартенситное превращение»… Но это надо делать в космосе, переодевшись – ёкарный бабай! – в титановый скафандр, потому что технологию земной «закалки холодом», как и «аустенитное превращение», тоже утратили…

– А в космос-то летать, – тут уже все окружающие граждане и гражданки возмутились (и сонливый «стар», и сопливый «млад»!) и начали пенять этому грибовидному перестарку, – ведь ещё раньше утратили!.. Смеёшься ли, что ли, – ядрён батон! – мил человек?!

Но нашелся всё ж тут один пытливый паренек, выручил.

Вышел он вперёд и говорит:

– Ребята и девчата! – искренне так говорит, предельно просто и задушевно. – У нас, в нашей Мутьтаракании, много тараканов… И мы будем коррупционерам на погоны принародно тараканов давить!.. Вместо ломки у них над головами этих… рапир ли, сказать…

– А гражданским коррупционерам что?.. – спрашивают его те, кто посмекалистей да позубоскалистей.

– А гражданским коррупционерам будем давить клопов!.. – отвечает паренёк бойко и разоружающе задорно.

– А по сколько на каждый погон?.. – спрашивают люди опять заинтересованно-заинтригованно.

– А сколько суд присудит!.. – отвечает он.

– Элитно! А что?.. Для Мутьтаракании – очень элитно!.. – раздались по углам возгласы пущего и наилучшего одобрения.

– А остальным?..

– А всем собравшимся – яблоки на снегу!.. Чепчики – в воздух!..