Текст книги "Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»"

Первый бой

С начала нашего появления на Донбассе группа Стрелкова почти всем составом базировалась на территории Славянского СБУ. Местные жители помогли закрыть оконные проёмы мешками с песком, обнести здание сеткой-рабицей и установить другие оборонительные укрепления. Как только мы закрепились, люди понесли продукты, медикаменты, личные вещи, которых очень не хватало в начале противостояния. Помню, как одна женщина варила огромные кастрюли с борщом и кормила каждый день ополченцев. Славяне стояли у штаба ополчения с утра до вечера, предлагая разного рода помощь[33]33
  Видео 10 – war16.ru/10; видео 11 – war16.ru/vll.


[Закрыть].

В штабе, где мы жили, я обустроил «больничку», в которой разложил по полочкам все свои лекарства, жгуты с бинтами. Оборудовать её пришлось рядом с кабинетом командования. И все, кто хотел попасть к Стрелкову, проходили через мою комнату. Спал я, как и все бойцы, просто на полу.

Первый мой раненый появился через несколько дней после нашего пребывания в городе. Его прошила пуля на излёте и повредила только жировой слой в боку. Входное и выходное отверстия были небольшими, я просто обработал антисептиком, перебинтовал и вколол «Кетанов» (обезболивающее).

Первый серьёзный бой произошёл на следующие сутки после взятия города -13 апреля. Ополчению стало известно, что к Славянску по трассе Харьков – Ростов-на-Дону со стороны Артёмовска[34]34
  С 2016 года Бахмут.


[Закрыть] движется несколько джипов «Альфы» и несколько единиц бронетехники. Позже мы узнали, что с ними была ещё одна группа в чёрной форме, но не «псы»[35]35
  Так часто в Донбассе называют «Правый сектор».


[Закрыть], а, по всей видимости, группа иностранных ЧВК. Судить, какого именно государства наёмники там могли быть, не берусь. Это могли быть как европейские, так и американские военные компании.

Устраивать засаду поехала штурмовая группа опытных бойцов – Медведь, Тихий, Одесса, Борода, – командовал которой Ромашка. Остальная часть группы «Крым», в которой находился и я, прибыла чуть позже.

Подъезжая к месту в кузове тентованной «газели», мы услышали звуки стрельбы – значит, штурмовики уже в бою. Метров за 60 от места боя мы высыпали из машины. Наша группа огневого прикрытия за пару секунд перебежала дорогу и залегла на склоне обочины. Быстро сориентировавшись, откуда слышна стрельба, мы открыли огонь в сторону зелёнки[36]36
  На армейском жаргоне – лесистая местность, густые заросли.


[Закрыть]. Сначала казалось, что мы стреляем не прицельно – наугад, но когда из-за деревьев показались вспышки автоматных очередей и одетые в чёрное солдаты, выяснилось – идёт полноценный бой. У нас была крайне выгодная позиция, так как наше расположение позволяло видеть через жидкую зелёнку беготню застигнутых врасплох иностранных наёмников. Зато они могли видеть только наши головы и дула автоматов.

Я высадил четыре магазина за весь бой: три, лёжа на склоне возле дороги, и один при отходе. Уже после боя почти каждый жаловался, что выстрелял 90 % боекомплекта. Но были и такие, кто вообще ни одного выстрела не сделал. Я стрелял много в основном, как и все, просто «в ту сторону», а когда слышал свист вражеских пуль – вжимался лицом в землю.

Внезапно справа от нас на трассу стал выезжать украинский БТР[37]37
  Бронетранспортер.


[Закрыть]. В канонаде стрельбы всё же была услышана команда «оттягиваемся», и мы сломя голову побежали через дорогу к лесополосе в сторону Славянска.

Перебежали дорогу, некоторые укрылись за стоявшим на обочине бензовозом.

– Стоп! Это же бензовоз! А ну валите оттуда нахрен! Бегом! – закричал Медведь[38]38
  Ополченец родом из Крыма.


[Закрыть].

БТР уже открыл огонь из своего крупнокалиберного пулемёта, штурмовая группа, присоединившись к нам, также бежала вглубь леса. Поднимаясь на пригорок, я услышал новую очередь пулемёта и лёг на землю, пережидая. Это увидел бежавший рядом Тихий[39]39
  Ополченец из России.


[Закрыть] и закричал:

– Вандал, зацепило или устал?

Я быстро поднялся, молча показал в сторону БТРа и побежал дальше. Как будто Тихий не понимал, почему я упал. Дальше мы бежали в сторону леса, чтобы за ним укрыться и только иногда беспорядочно отстреливались. Со мной бежал Моторола, которого я случайно контузил, выстрелив рядом с левым ухом. Он бежал чуть левее меня, и, когда мы повернулись, чтобы прикрыть огнём других отходивших, я выстрелил очень близко возле него. Он потом долго мне это вспоминал, ругаясь благим матом.

До леса мы не добежали, метров через 500 большинство выдохлись – срочно нужен транспорт. Крот как самый высокий увидел первым едущую вдали «газель», почти такую же, как нас везла сюда, (первая машина почему-то сломалась и так как она была гражданской, мы оставили её на месте боя). Недолго думая, он выбежал на дорогу и тормознул нашего спасителя, который ничего ещё не подозревал. Естественно, тот сразу остановился – не часто его останавливают с автоматом наперевес.

Когда мы погрузились в кузов, с нами не было только Моторолы, Фрица, Кедра и ещё одного бойца, но тогда в неразберихе никто этого не заметил. Кому-то из наших показалось, что за нами погоня, тогда Ромашка приказал по бокам резать тент и вылезать с автоматами, а сам лёг посередине кузова и выставил автомат в противоположную сторону движения машины. При этом он сказал: «Всю ответственность за этот бой я беру на себя. В случае преследования – разбегаемся и занимаем круговую оборону».

Но укропы сдрейфили за нами гнаться, хотя сил у них хватало. Они не ожидали такого натиска. Наши штурмовики застали врасплох ехавших на «расслабоне» иностранных наёмников[40]40
  То, что это наёмники, ребята из группы Ромашки поняли по нашивкам и странной форме, а потом это подтвердили каналы Стрелкова.


[Закрыть]. Те планировали спокойно зайти в город и без особых усилий подавить восстание «взбунтовавшихся шахтёров». Они рассчитывали увидеть их вооружёнными арматурой и коктейлями Молотова, но никак не «калашами». В итоге за то, что недооценили противника, они поплатились своими жизнями. Подразделение Ромашки расстреляло практически в упор два джипа «Альфы», сопровождавших отряд людей в чёрной форме, а потом подъехала наша группа и открыла шквальный огонь по тем, кто ещё бегал в лесу.

У нас потерь не было, БТР, стрелявший по нам, ни разу не попал. Почему? Очень странно. Сначала мы думали, что специально не хотел, но потом многие вспомнили, что бронетранспортёр поднялся на возвышенность и не смог физически опустить ствол на наш уровень. Поэтому пули свистели, но высоко над нами.

Из воспоминаний Фрица, участника этого боя:

«Мы подъехали к месту боя. Слышались стрельба и шум вертолёта[41]41
  Над нами летал вертолёт во время всего боя. Об этом мне напомнил Фриц.


[Закрыть]. В зелёнке бегали люди. Мы открыли по ним огонь, они в ответ по нам.

Не факт, что в этой ЧВК были американцы какие-то, могли быть и польские наёмники. Но они в дальнейшем большой роли в войне на Донбассе не сыграли. Потому что никакая ЧВК в мире ни за какие деньги не готова воевать с русскими. Они могут только в локальных столкновениях взять количеством и сразу отойти. А после того, как мы их расфигачили, остались среди них живые люди ведь. И соответственно эти люди потом рассказывали другим, что там происходило. Про тот двухминутный акт, можно сказать “половой”, над ними. Представь себе, какие потери. И какой грамотный командир будет толкать людей на такое даже за деньги? Он просто-напросто больше потеряет.

Получается, что вертолёт видел всю картину боя. А укроСМИ показали только уничтоженные машины. А то, что мы там накуролесили с ЧВКшниками, об этом они не рассказали».

В километре от боя уже стоял наш блокпост с местными. Подъехав к нему, мы выбежали и заняли круговую оборону в небольшом лесочке. В тот момент со мной рядом бежал Одесса (ополченец из Одессы). Простота и заурядность его позывного, напоминает старую шутку:

– Как ваша кличка?

– Павел Иванович.

– А зовут вас как?

– Павел.

– А отчество?

– Иванович.

Одесса сказал:

– Всё, теперь точно Россия введёт «Красную армию»[42]42
  Так некоторые ополченцы между собой называли российские войска, которых все так ждали в Славянске.


[Закрыть]. Это уже полноценные боевые действия. Наверное, введут миротворцев, и будет, как с Крымом.

Ромашка приказал местным бойцам на блокпосту поджечь шины, чтобы создать дымовую завесу от противника. Они кинули несколько бутылок с горючей смесью, и трасса запылала огнём, выпуская в небо густой чёрный дым. Так мы просидели, выжидая противника, не более получаса. Но, когда поняли, что за нами не гонятся и ждать бессмысленно, группа вернулась на базу.

В СБУ наш командир доложил Стрелкову исход успешной засады, а бойцы принялись активно обсуждать свой первый бой. Тут вдруг вспомнили, что нет Моторолы, Фрица и Кедра. Недолго думая. Ромашка послал на место боя нескольких опытных бойцов.

– За Моторолу я уверен, но новый парень не сориентируется, если попытается сам выходить, да и физуха у него хромает, – сетовал командир, имея в виду Фрица. Но не успел Ромашка договорить, как Моторола с Артёмом зашли к нам. Измученные, запыхавшиеся, потные, но целые и довольные. Я выдохнул с облегчением. Оказалось, Моторола вместе с Фрицем отстали от бегущих во время отступления и пошли через лес.

Фриц рассказывает о своём выходе:

«После боя мы забежали в лес. Был я, Моторола, Кедр и ещё один боец. Мы разделились. Моторола пошёл со мной, а остальные в другую сторону. Когда поднимались на пригорок, при отходе у меня на нервной почве от адреналина ноги стали ватными. Такое ощущение было, что на меня нагрузили 100 килограммов и я перед этим прошёл 10 километров. Такое ощутил первый раз в жизни. Но, как только мы зашли в лес, сразу стало всё нормально.

Вертушка продолжала над нами кружить. Мы с Моторолой прятались от неё в лесу, пока она не улетела. Сначала мы шли через лес, потом через какие-то дворы, где собаки лаяли. А по просекам ездили украинские военные уазики. Мы слышали собак, которые, скорее всего, были отправлены на наши поиски укропами. Потом увидели два уазика с черными номерами, стоявшие на просеке в 200 метрах от нас. Мы с Моторолой быстро перебежали просеку. Тогда я научился ссать на коленях (это приходилось делать, чтобы не увеличивать проекцию тела и не быть замеченным).

Выходили из леса мы очень интересно. Увидели пятиэтажки и дорогу в метрах 150. По этой дороге брели две женщины. Обычные русские бабы. Шли с баулами домой с базара. И мы сидим с Мотором, пригнулись, надели капюшоны, повесили на шею автоматы. Сидим от этих женщин в метрах пяти, а они прошли и нас не заметили. Они проходят мимо, и у них разговор идёт про всю эту политику: “В Славянск зашли какие-то войска…”Мы переглянулись, улыбнулись. Потом добежали до одного из наших блокпостов на мосту и оттуда нас один из местных отвёз на машине к нашему СБУ.

Когда пришли, оказалось, что ещё не вернулся Кедр с одним бойцом. Мы за них очень переживали, а они объявились только вечером. Все под впечатлением от первого боя. А я был спокоен, как танк, но после этого несколько ночей не спал и не ел.

Так как я был в группе ещё относительно новеньким, ко мне потом подошёл Ромашка и попросил показать автомат. Хотел проверить – стрелял я из него во время боя или где-то сидел в сторонке испуганно. Я снял крышку и показал чёрный задымленный поршень. Он такой:

– Ну, ладно. Понятно. Хорошо, молодец».

Итог боя: с нашей стороны ни двухсотых[43]43
  Груз 200, двухсотый – условное обозначение военными погибшего бойца. – Прим. ред.


[Закрыть], ни даже трёхсотых[44]44
  Груз 300, трёхсотый – условное обозначение военными раненых. – Прим. ред.


[Закрыть]. Со стороны укров уничтожено вместе с правосеками два джипа украинской «Альфы», как утверждал очевидец на видео. А также «обнулились» несколько десятков иностранных наёмников, которые приехали в Донбасс на сафари[45]45
  Видео 12 – war16.ru/vl2.


[Закрыть].

Одно из чудес, которое с нами произошло, – бензовоз, за которым мы прятались, не сдетонировал от прямых попаданий из КПВТ[46]46
  Крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый.


[Закрыть], а также то, что БТР ни разу в нас не попал, хотя мы бежали по открытой местности и видны ему были, как на ладони.

Освоение занятых территорий и боевые вылазки

Каждый день в ополчение записывались новые добровольцы, в основном местные. На подъезде к городу устанавливались блокпосты, но бойцов не хватало для их заполнения. На каждом контрольно-пропускном пункте стояло не больше 10 человек, и только у двоих-троих было оружие. Причём не «калаши», а охотничьи ружья или карабины Симонова образца 1945 года.

Группа Ромашки всё ещё дислоцировалась в здании СБУ. Нас можно было назвать ГБР (группой быстрого реагирования), так как мы выезжали на любой сигнал ополченцев или мирных жителей о передвижении противника. Как только укропы нападали на один из славянских блокпостов, ополченцы сразу докладывали нам, и мы выдвигались на помощь. Зачастую в день таких звонков от мирных и не мирных поступало несколько десятков, и каждый раз отряд выезжал на подмогу. Но большинство выездов были «пустыми» – ехали на захват правосеков, к примеру, а на месте никого не оказывалось. Часто звонившим мерещилась бронетехника, а на самом деле ехал простой грузовик.

В сутки мы спали не более трёх часов, причём это время разбивалось на отрезки по 20–30 минут, так как интервал между выездами был короткий. Из-за постоянного недосыпа не хотелось есть. Я в день съедал не больше двух бутербродов, разве что много пил воды. Организм в экстремальной обстановке мобилизовал все свои физические и психологические ресурсы и использовал их для того, чтобы я выжил и не сошёл с ума. Слабости или недомогания не было, любая физическая нагрузка на протяжении суток переносилась нормально, несмотря на то, что сна и питания недоставало. Также не помню, чтобы кто-то болел простудой в это время, хотя иногда за ночь в секрете[47]47
  Место сторожевого охранения расположения группы, склада боеприпасов, иного военного объекта несколькими бойцами для своевременного обнаружения противника.


[Закрыть] можно было сильно продрогнуть.

В ночь с 14 на 15 апреля наша группа переехала в Славянский горисполком. Командование осталось в СБУ, а мы расположились там. Здание горисполкома само по себе большое – пять этажей с множеством офисов, кухней, актовым залом[48]48
  Видео 13 – war16.ru/vl3.


[Закрыть].

Ополченцы входят в горисполком

По прибытии в горисполком мы решили разложить вещи и ночевать в большом зале для заседаний на втором этаже. А для того, чтобы снять камеры, которые висели по всему коридору, я залез на плечи Тихому и повырывал их с корнями. На то у меня и позывной – Вандал.

Ребята соединили между собой толстые деревянные столы и легли ещё немного поспать прямо под ними. Но мне не спалось, я прошёлся по зданию, изучил его и решил найти комнату под оборудование санчасти. Выбирать я мог почти из всех кабинетов на втором этаже. И облюбовав себе офис в дальнем левом крыле, тоже пошёл вздремнуть.

Проснувшись утром, мы начали оборудовать горисполком под себя. Выносили мебель из комнат, в которых планировали жить и складывали в другие офисы. В своей новой санчасти я все медикаменты разложил по полочкам в серванте и даже сделал себе кровать: дверь от шкафа поднял на несколько стульев и застелил спальным мешком.

На следующий день на работу пришли сотрудники горисполкома. В основном женщины лет 35. Некоторые из них хотели только забрать вещи, но большинство собирались работать дальше. Сначала им разрешили находиться в здании вместе с ополченцами и пускали только по паспортам. Но потом, видимо, произошла какая-то утечка информации и всем посторонним вход запретили.

Бойцы с помощью местных строили баррикады вокруг здания и на первом этаже. Дежурить с оружием на входе изъявили желание славянские афганцы и обычные горожане. Днём дежурили они, а ночью ставили на усиление по несколько ребят из нашей группы.

На войне есть место чувствам. О героической девушке Рите

Ещё в СБУ я познакомился с девушкой Ритой, которая добровольно пришла помогать ополчению. Она готовила пищу сначала в отделении СБУ, потом в горисполкоме, а потом и вовсе – на передовой в Семёновке.

Девушке было всего 19 лет. До войны работала на заводе по переработке плитки. Возвращаясь с ночной смены 15 апреля, Рита проходила мимо СБУ по улице Карла Маркса[49]49
  Дореволюционное название улицы – Карякинская. В честь известного купца, мецената и депутата III Государственной думы Российской империи Василия Карякина.


[Закрыть] и увидела первых ополченцев. Тогда, даже не заходя домой, она подошла к одному из бойцов и спросила, чем можно помочь. Так её и взяли на кухню.

Из-за того что ополченцев становилось всё больше, в первое время Рита с ещё одной женщиной готовили круглосуточно. Получалось у неё, кстати, очень вкусно.

Война – дело не женское, поэтому у защитников Славянска был острый дефицит в общении с противоположным полом. И естественно, что многие его восполняли именно с девушками, находившимися рядом с ними. Иногда даже подкатывали, но ничего не получалось из-за разницы в возрасте. Так как девушки, которые нам помогали, совсем молодые – одной 19, а второй вообще 17, и высокие любовные чувства не возникали с 40-летними ополченцами-шахтёрами. Но среди нас несколько молодых парней всё же было, в том числе и я.

Сначала я забегал в свободное время пообщаться о всяком разном – попить чайку, как говорится, а когда мы переехали в горисполком, кухня не захотела отделяться от нашей группы. Тогда Ромашка сказал: «Наши девушки должны быть с нами», – и забрал их с собой.

Одним поздним вечером мне взбрело в голову подарить Рите цветы. Я вышел из здания исполкома и направился на поиски. Было уже поздно, и магазины вряд ли в такое время работали. Вдруг откуда-то появился парень и сказал, что пришёл помочь ополчению. Я предложил ему зайти в здание и там записаться в ряды, но он отказался и сказал, что готов помочь продуктами или другими услугами, но оружие брать по каким-то причинам не хочет. Тогда я дал ему 15 гривен и попросил найти цветочный магазин, учитывая, что он местный и хорошо знает город. Денег он не взял и сразу побежал выполнять просьбу. Через каких-то полчаса вернулся с букетом роз, даже не спросив, зачем они мне нужны. На следующий и в последующие дни он также приходил и спрашивал у бойцов, чем можно помочь.

От такого подарка девушка немного опешила, так как даже не догадывалась, что кто-то из уставших брутальных ополченцев способен на романтику. На самом деле таких хватало, просто я оказался первым.

Мы прогуливались по центральной площади горисполкома, не отходя далеко, так как стемнело и в городе действовал комендантский час. За это время я успел рассказать Рите, что приехал из Киева и мне только 20 лет. Не знаю почему, но свой настоящий возраст я сначала постеснялся назвать. Чуть позже она узнала, что я ещё несовершеннолетний. Но это было уже в Семёновке под круглосуточными обстрелами.

Так у меня появилась боевая подруга – смелая молодая девушка.

В моей оборудованной «больничке» я круглосуточно занимался всеми ранеными и больными, которые базировались в здании исполкома на первом, втором и третьем этажах.

Из-за постоянных тревог и боевых выездов спать приходилось в одежде и с включённой рацией, из которой с интервалом в две-три минуты доносились чьи-то переговоры. Ко всем невнятным бурчаниям нужно было прислушиваться, чтобы не упустить тревогу или раненого.

За время, пока мы жили в исполкоме, я немного подучил Риту медицинским навыкам, которые знал сам, но оказалось, что основы ПМП она уже знала и очень быстро уловила всё остальное.

В день, помимо боевых выездов и дежурств на усилении, мне в «больничке» приходилось обслуживать немало пациентов. Кто с пулевым ранением, а кто с простудой или головной болью. Лекарства постоянно использовались, а из-за того что помощь была экстренной, я не успевал складывать их на место. Тогда в поддержании порядка мне помогала Рита, а часто и вместо меня оказывала помощь.

Позже, когда Моторола вместе с нами переехал на усиление посёлка Семёновка, девушек забрали с собой для тылового обеспечения. Несколько недель Рита, Ира, Наташа и её мама Надя – так звали девушек и женщин из нашей кухни – находились постоянно на грани жизни и смерти наравне с бойцами. Ежедневные обстрелы пережидали в подвале и то только тогда, когда находиться снаружи становилось слишком опасно. Весь Семёновский гарнизон, который только начинал формироваться, кормили несколько хрупких молодых девушек.

В Семёновке нам с Ритой было уже не до отношений, поэтому виделись мы крайне редко. А потом мы охладели друг к другу как-то и в дальнейшем общались как хорошие друзья.

После обороны Славянска Рита помогала ополченцам в Марьинке. Туда их отправили 7 июля после выхода Славянской бригады в Донецк. В этом небольшом городке Рита получила ранение в спину и голову. Снаряд разорвался в нескольких метрах и забросил её на второй этаж дома, возле которого она стояла. В донецком госпитале оказалось, что несколько осколков повредили её спину, а голова усеяна мельчайшими крошками стекла. После этого Рита получила контузию и проблемы с позвоночником.

Первая слева Ирина (Рыжик), вторая слева Рита

Сейчас она замужем за ополченцем с позывным Шарнир. Сам он в прошлом солдат украинской 25-й бригады ВДВ, подразделение которой перешло на сторону мирного народа Донбасса и ополчения. Шарнир начал свой боевой путь со Славянска и Семёновки. Смело воевал, неоднократно награждался, а также командовал взводом. Украинские снаряды и его не обошли стороной – Шарнир получил несколько осколочных и пулевых ранений.