Текст книги "Не жилец!"

Давайте представим визит китайского врача, да хотя бы и самого Сунь Сымяо, к пациенту.

Взаимодействие врача с больным всегда и везде начинается с жалоб, разве что за исключением тех случаев, когда больной пребывает в бессознательном состоянии. Выслушав жалобы, врач спрашивал, в какой год и в какое время года родился пациент. Астрология имеет огромное значение в традиционной китайской медицине. Человека, родившегося в год Огненной лошади, нужно лечить совсем не так, как человека, родившегося в год Водяной змеи. Двенадцать животных (мышь, вол, тигр, заяц, дракон, змея, лошадь, овца, обезьяна, петух, собака и свинья) в сочетании с пятью стихиями (вода, огонь, дерево, металл и земля) определяют шестидесятилетний цикл традиционного китайского календаря. Знак, под которым рожден человек, определяет наиболее благоприятное состояние его тела. Лекарство, подходящее для Огненной лошади, может оказаться ядом для Водяной змеи.

После расспросов врач приступал к осмотру пациента. Прежде всего он внимательно, словно путешественник карту, рассматривал кожные покровы пациента, обращая внимание на то, как меняется цвет на различных участках. При этом работали не только глаза, но и нос – врач в прямом смысле слова принюхивался к пациенту. Язык изучался не менее тщательно, чем кожа. После осмотра врач прикасался рукой к некоторым участкам, проверяя их температуру, а затем долго, примерно в течение четверти часа, прощупывал пульс в разных местах. При этом он не смотрел на часы, которые в Древнем Китае были водяными – в чаше с водой плавал сосуд в виде половины шара, постепенно наполнявшийся водой через отверстие в нижней части. Часы врачу были не нужны, потому что он отсчитывал нужный интервал времени по дыхательным движениям – своим или пациента. Оцените сложность задачи, ведь нужно было одновременно следить и за пульсом, и за дыханием!

После оценки пульса наступала очередь пальпации, то есть прощупывания. При помощи обеих рук врач исследовал тело пациента, причем пальпация проводилась не только в положении лежа, но и в сидячем. Врач мог надавить на какие-то активные точки, чтобы посмотреть, как отреагирует на это пациент.

Закончив осмотр, врач просил пациента помочиться в чашу и приступал к исследованию мочи – оценивал цвет и запах, а затем пробовал ее на вкус. Да – на вкус. Эта часть исследования напоминала дегустацию вина – мочу некоторое время держали во рту, прислушиваясь к ощущениям, затем выплевывали и отпивали следующую порцию для того, чтобы составить полное впечатление о ее вкусе. По завершении дегустации рот прополаскивали чаем.

Кстати говоря, в средневековой европейской медицине исследование мочи пациентов было главным диагностическим методом, а нередко и единственным. Единственным! Врач вообще не расспрашивал и не осматривал пациентов. Диагноз ставился на основании осмотра мочи. Считалось, что моча может «рассказать» не только о том, чем болен человек, но и о его возрасте, поле, темпераменте и прочих индивидуальных особенностях, причем рассказать подробно… В это трудно поверить, но средневековые врачи были способны различать примерно три дюжины разновидностей мочи по цвету и еще больше – по запаху. Оценивался не только естественный запах мочи, но и то, как он изменяется при нагревании. Налитая в сосуд моча условно делилась на три слоя: верхний слой «рассказывал» о заболеваниях головы, средний – о заболеваниях грудных органов, а нижний – об органах брюшной полости. В целом же вся эта наука, на 90 % бесполезная, была настолько сложной, что на овладение ею требовались годы. Разумеется, здравомыслящих врачей такое положение дел не устраивало, они выступали против постановки диагнозов на основании одного лишь осмотра мочи и призывали отказаться от такой практики. Мы еще уделим внимание этому вопросу, когда станем говорить о Королевской коллегии врачей, а пока что давайте вернемся в Китай.

Занимаясь пациентом, китайский врач непременно составлял представление не только о его физическом состоянии, но и о психическом. Даже если речь шла о банальной простуде, лечение флегматичного и раздражительного пациентов было разным.

Дав пациенту необходимые рекомендации, врач обещал в такой-то день и час прислать лекарство собственного изготовления или же писал «рецепт» – записку к аптекарю. Иногда больному приходилось ждать своего лекарства по нескольку дней, потому что готовить лекарства полагалось в благоприятное время – астрология, астрология и еще раз астрология.

Трудно поверить, но уже в Х веке в Китае существовало некое подобие вакцинации. У больных натуральной оспой брались корочки оспенных пузырей, которые высушивались в темном прохладном месте, чтобы солнечный свет или тепло не «испортили» бы их, то есть не привели бы к гибели всех болезнетворных микробов. Но при этом микробы ослаблялись и уже не могли вызвать заболевание в выраженной форме. Высушенные корочки растирали в порошок, которым посыпали тампоны, вводимые в ноздри прививаемых. После такой вакцинации обычно развивалась легкая форма болезни, оставлявшая после себя пожизненный иммунитет.

Если сравнить развитие терапевтического направления в Древнем Китае с хирургическим, то результат сильно удивит. На фоне замечательно развитой терапии, включавшей в себя даже диетологию и вакцинацию против натуральной оспы, хирургия выглядит, мягко говоря, бледно. Можно сказать, что дальше безопасной кастрации, то есть такой, после которой подавляющее большинство прооперированных выживали, китайские хирурги не продвинулись. Причиной стало распространение конфуцианства, которое неодобрительно относилось к хирургическим методам лечения. Согласно конфуцианским представлениям, человек должен быть похоронен таким же, как и родился, в целом, неповрежденном, виде. Например, ради этого евнухи всю жизнь хранили свои отсеченные яички, которые клались в гроб при погребении.

Вскрытие тел с целью изучения приравнивалось к осквернению трупов. Исключение составляли те случаи, когда вскрытие проводилось по приказу правителей или судей, например – для установления факта отравления или же для выявления причин эпидемии.

Терапевтическое лечение считалось занятием уважаемым, даже не столько занятием, сколько искусством, а хирургия – делом, не достойным благородного мужа. Нередко хирургией занимались не врачи, а цирюльники, массажисты или лекари, специализировавшиеся на животных. Примерно такое же положение дел наблюдалось и в средневековой Европе.

Но при таком плачевном финише старт у китайской хирургии был хороший. Так, например, знаменитый врач Хуа То, живший во II веке, по свидетельству современников, умел удалять пораженные болезнью части внутренних органов и даже опухоли головного мозга, причем проводил все эти операции под анестезией – пациенту давалась смесь рисового вина[10]10
  Содержание этилового спирта в этом напитке может доходить до двадцати пяти процентов. (Примечание автора.)


[Закрыть] с истолченными в порошок сушеными соцветиями и листьями конопли.

Те, кто читал роман «Троецарствие» или смотрел «Битву у Красной скалы», помнят злодея Цао Цао[11]11
  Цао Цао (155–220) – китайский полководец, главный министр и фактический правитель империи Хань. В эпической битве у Красной скалы был побежден противниками – правителем царства У Сунь Цюанем и Лю Бэем, создателем и правителем царства Шу. У китайцев имя Цао Цао стало нарицательным и используется для наименования коварного злодея, облеченного властью.


[Закрыть]. Согласно легенде, Цао Цао мучили приступы сильной головной боли, справляться с которыми мог только Хуа То при помощи особых, ведомых только ему, приемов иглоукалывания. Если Цао Цао отпускал врача от себя, то ненадолго и по веским поводам. Однажды Хуа То отпросился для того, чтобы навестить болевшую жену, и вернулся позже оговоренного дня. За этот проступок Цао Цао приказал казнить Хуа То.

Эта история не выдерживает никакой критики. Поверить в нее мог разве что инспектор Лестрейд. Цао Цао мог приказать выпороть Хуа То или же наказать его как-то еще, но ни за что бы не стал казнить единственного врача, способного избавлять его от мучительных головных болей. Так мог поступить только дурак, а Цао Цао был умным человеком, прекрасно понимавшим, в чем состоит его выгода.

Хуа То был последним из известных хирургов Древнего Китая. Можно сказать, что китайская хирургия развивалась до III века, а затем развитие сменилось упадком. Главной хирургической операцией стала кастрация. В Китае традиционно существовал большой спрос на евнухов, которые использовались не только для охраны гаремов императоров и высокопоставленных сановников, но и в качестве чиновников. Считалось, что евнухи посвящают все свои силы делу, не думая о развлечениях, а также меньше запускают руки в казну и берут меньше взяток, поскольку у них нет детей, которым можно было бы передать накопленное состояние. Вдобавок императоры могли приближать к себе евнухов, не опасаясь конкуренции с их стороны. Евнух, считавшийся неполноценным человеком, не мог занять трон.

В ХХ веке древняя традиционная китайская медицина сдала свои позиции, уступив современной научной медицине, которую начало внедрять в Китае коммунистическое правительство. Приоритет современной медицины подтверждается Той, С Кем Невозможно Спорить, – статистикой. Согласно статистическим данным, с начала перехода на современную медицину в одна тысяча сорок девятом году средняя продолжительность жизни китайцев увеличилась с тридцати пяти до семидесяти трех лет. Dictum sapienti sat est[12]12
  Умному достаточно сказанного (лат.).


[Закрыть].

РЕЗЮМЕ.

МЕДИЦИНУ ДРЕВНЕГО КИТАЯ МОЖНО БЫЛО БЫ НАЗВАТЬ САМОЙ ПЕРЕДОВОЙ ИЗ МЕДИЦИН ДРЕВНОСТИ, ЕСЛИ БЫ НЕ СУЩЕСТВЕННОЕ ОТСТАВАНИЕ ХИРУРГИИ.

Глава 4
Медицина Вавилона и Ассирии

Медицина Вавилона и Ассирии, которую из-за тесной связи между двумя этими древними государствами можно рассматривать как единое целое[13]13
  В конце VII века до нашей эры Ассирийское царство было разделено между Мидией и Вавилонским царством, которое с середины VII века до нашей эры находилось под протекторатом Ассирии. (Примечание автора.)


[Закрыть], не оставила мало-мальски заметного следа в истории человечества вследствие своего причудливого развития. Если в других странах Древнего мира развитие медицины шло от магического к практическому, то есть с течением времени ритуалы и обряды заменялись практическими мерами по лечению, то в Ассирии и Вавилоне магия совершенно вытеснила практику после недолгого периода их совместного развития.

Ассирийский царь Ашшурбанапал, последний правитель Великой Ассирии, удостоился памятника на противоположной стороне земного шара – в городе Сан-Франциско – как основатель первой в мире библиотеки. Дело было в VII веке до нашей эры. Библиотека собиралась в течение трех десятков лет в столичном городе Ниневии. До нас дошла всего лишь часть ее, но – значительная часть, насчитывающая около двадцати пяти тысяч глиняных табличек, покрытых клинописью – черточками, которые выдавливались на сырой глине деревянной или тростниковой палочкой. Среди этих табличек нашлись и записи медицинского характера. Немного, всего тридцать три таблички, но по ним можно составить представление об уровне медицинских знаний того времени. В VII веке до нашей эры ассирийцы (а стало быть, и вавилоняне) знали о лечебных свойствах многих растений, начиная с горчицы и заканчивая пихтой, из хвои и шишек которой получали пихтовое масло. Кроме растительного сырья в состав лекарств могло входить молоко и нефть. Если в Древнем Египте нефть использовалась только в препаратах, предназначенных для бальзамирования тел, то ассирийцы и вавилоняне находили в ней лечебные свойства. Например, считалось, что нефть избавляет от жара и помогает при половом бессилии. Хотя уж если говорить по существу, то нефть могла помочь, реально помочь, только при некоторых кожных болезнях, причем – при наружном применении. Выпитая нефть ничего, кроме вреда организму, не приносила. Можно предположить, что вера в лечебное действие нефти была вызвана ее горючестью. Огонь в древности повсеместно был сакрализирован, поэтому горючая жидкость, вытекающая из недр земли, не могла не наделяться какими-то особенными свойствами.

Выраженным целебным действием древние вавилоняне наделяли волосы. В их представлении волосы обладали магической силой. Сочетание разных волос могло увеличить эту силу в разы. Лечебные амулеты изготавливались из волос разных животных, взятых с различных частей их тел, а также человеческие волосы. Мелко порубленные волосы могли входить в состав различных снадобий, которые принимались внутрь или использовались наружно.

В качестве лекарства могли использоваться даже кал с мочой. Логика тут была простая – то, что неприятно больному, будет неприятно и засевшему в нем злому духу. Неприятные снадобья были частью ритуала по изгнанию злых духов. Никакого, надо сказать, сравнения с гуманными правилами лечения, принятыми в Древнем Египте, где врач старался сделать жизнь больного человека как можно приятнее!

Кроме практических сведений в табличках из библиотеки царя Ашшурбанапала есть описания магических ритуалов, которые нужно было совершать для исцеления больных, и приведены заклинания, изгоняющие болезни. О ритуалах и заклинаниях сказано гораздо больше, чем о лекарственных растениях. Это неудивительно, поскольку в VII веке до нашей эры лечение в Ассирии и Вавилоне представляло собой ритуал, к которому мог добавляться какой-нибудь травяной настой или другое лекарство. Но нередко лечение ограничивалось одним лишь ритуалом. Более ранние записи позволяют сделать вывод о том, что магическое начало преобладать над практическим примерно в XVI или в XV веке до нашей эры. Достигнув определенного уровня развития, медицина начала деградировать. Да – деградировать, потому что исцелить при помощи ритуала невозможно, что бы там ни говорили адепты магических практик. Ритуал может быть хорош лишь как дополнение к практическому лечению, как психотерапевтическое средство, настраивающее больного человека на позитивный лад.

В тот период, когда медицинским знаниям было положено разделяться по специальностям, в Ассирии и Вавилоне началась специализация богов и духов.

До этого лекари обращались только к богине врачевания Гуле, бывшей не только покровительницей лекарей и избавительницей от болезней, но и воплощением справедливости, – Гула могла насылать болезни на тех, кто совершал плохие поступки. Гуле покровительствовала триада верховных богов – бог неба Aпy, бог земли Энлиль и бог воды Эа. Последний по совместительству считался богом мудрости и покровителем Гулы, ввиду чего и поминался в молитвенных обращениях к богине врачевания.

Но постепенно и другие боги ассирийско-вавилонского пантеона начали вовлекаться в лечение болезней. Так, например, богиня плодородия, любви и войны Иштар (этакий гибрид Афродиты-чаровницы и Афины-воительницы) стала заодно и богиней-исцелительницей. Изображения и статуи Иштар значили для больных больше, чем все лекарства вместе взятые. Слава Иштар была настолько велика, что ее статуи «выдавались напрокат» болеющим правителям сопредельных стран. Сохранилось свидетельство о том, что статуя Иштар была послана египетскому фараону Аменхотепу III, правившему в XIV веке до нашей эры. После исцеления статую богини нужно было вернуть в тот храм, где она постоянно пребывала.

Бог Луны Син, в некоторых местностях считавшийся отцом Иштар, мог помочь с определением прогноза заболевания. Прогноз определялся при помощи гадания на внутренностях жертвенных животных. Наиболее «информативным» органом была печень, которую в древности считали моделью Неба, вложенной в тело человека. Гадание по печени было распространено у многих народов. Оно просуществовало до принятия христианства и ислама (обе религии осуждают подобные языческие гадания). Если печень «говорила» о том, что лечение может закончиться исцелением, врач брался лечить больного. Если же прогноз получался неблагоприятным, врач отказывался заниматься больным. Никаких гуманистических норм, предписывающих облегчать страдания больного и в безнадежных случаях, в то время не существовало. Более того, тяжело больных, то есть безнадежных пациентов, врачам было запрещено посещать, чтобы не нанести ущерба своей репутации. «Если человек болен сильно, так что поражены его голова, лицо, все тело и даже корень его языка, то врачу не следует прикасаться к такому человеку, потому что ему суждено умереть и ничто не поможет ему выздороветь», написано на одной из глиняных табличек, датируемой примерно XIV веком до нашей эры.

Бог Солнца Шамаш почитался меньше Сина, так как владел не первой, а второй половиной суток, которые у ассирийцев и вавилонян начинались с вечера, то же самое можно наблюдать и у евреев. Но тем не менее это был могущественный бог (Иштар, Син и Шамаш стояли ниже верховной тройки богов, но выше всех прочих богов), которому приписывались не только способность исцелять больных, но даже и воскрешать мертвых.

Гадание по внутренностям или какое-то другое гадание, например по звездам, а также обращение за помощью к богам составляли лишь половину «лечения». Оценив прогноз и заручившись божественной поддержкой, нужно было сделать самое главное – изгнать, заклясть или как-то еще подействовать на злых духов, наславших болезнь. Каждая часть тела находилась в ведении отдельного духа. Например, считалось, что дух Гигин насылает болезни в живот, а дух Идпа – в голову. Кроме того, некоторые распространенные болезни, такие как лихорадка или головная боль, насылались «своими» духами. Поняв, к кому именно нужно обращаться, врач просьбами или угрозами вынуждал духа оставить больного человека в покое.

Примечательно, что со временем произошло разделение врачей на заклинателей, проводящих ритуалы, и составляющих лекарства, причем первые имели гораздо более высокий статус, нежели вторые, потому что они преимущественно принадлежали к почитаемому жреческому сословию. Заклинатели назывались «ашипу», а врачеватели – «асу». В дошедших до нас глиняных табличках содержится множество заклинаний и описаний обрядовых действий, которые заклинатель должен был совершать у постели больного. Это была целая наука, к сожалению – совершенно бесполезная.

Со временем врачеватели-асу перестали вообще считаться врачами, поскольку их снадобья только облегчали состояние больного, но не могли избавить от болезни совсем. От болезней избавляли только заклинатели-ашипу, которые могли изгнать злые силы, эту болезнь вызвавшую. А в поздний период существования Вавилона, примерно к Х веку до нашей эры, практическое врачевание как таковое полностью исчезло. Последние упоминания о врачевателях-асу встречаются на табличках, датированных XI веком до нашей эры. Оставшиеся в обиходе лекарственные снадобья можно было бы сосчитать при помощи пальцев одной руки – обезболивающее, снотворное, послабляющее и, наоборот, укрепляющее кишечник, вот и весь ассортимент. Ассирийско-вавилонская медицина вернулась туда, откуда она начала развиваться – к полному и абсолютному незнанию. Как сказал один из выдающихся знатоков истории Древней Месопотамии[14]14
  Месопотамия – регион на Ближнем Востоке, расположенный в долине рек Тигра и Евфрата, где находились древние Ассирийское и Вавилонское царства.


[Закрыть] Адольф Лео Оппенгейм, «престижным стало то, что мы сейчас называем ненаучной медицинской спекуляцией».

Почему так получилось?

Потому что при низком уровне знаний есть два пути – дальнейшее накопление знаний с их систематизацией и замена недостающих знаний магическими ритуалами. Третьего не дано. Ощутив на каком-то этапе развития свое бессилие перед болезнями, врачи Ассирии и Вавилона ударились в бесполезную мистику, казавшуюся им могущественной, способной решить все проблемы.

К слову о решении проблем – в Вавилоне существовал обычай, которого нигде больше не было. Во всяком случае, до нас не дошло упоминаний о наличии чего-то подобного в других странах. Если лечение, то есть проведенные ритуалы, не помогали, то приходилось обращаться за помощью к коллективному разуму. Больного человека выносили на ложе в какое-то бойкое, многолюдное место – на площадь или на перекресток – для того, чтобы он мог получить полезный совет от прохожих. Геродот, описавший этот обычай, уточняет, что молча проходить мимо больного человека запрещалось, каждый прохожий должен был спросить, чем тот болен. Можно представить, какие диалоги происходили при этом.

– Что с тобой, достопочтенный муж? Какая болезнь тебя мучает?

– Страдаю я болями в животе, добрый человек. Боль жжет мое нутро уже больше года. К кому только я не обращался за помощью! Сколько ночей провел я у статуи матери нашей Иштар, умоляя ее исцелить меня! Сколько мудрых заклинателей пытались одолеть злого демона Гигина, наславшего на меня эту ужасную болезнь! Но все усилия пошли прахом. Боль продолжает терзать меня, и вот я вынужден просить помощи у незнакомых мне людей. Можешь ли ты помочь мне?

– Думаю, что могу. С братом моей жены приключилась похожая беда. Он испробовал все средства, но они не помогли ему точно так же, как не помогли и тебе. Даже всемилостивейшая Иштар отвернула от него свой солнцеподобный лик. И тогда кто-то подсказал ему, что нужно принести в жертву богу Сину черного барана, черного козла и черного петуха и что лучше всего сделать это в храме Эгишнугаль, что в Куллабе. Он последовал совету и исцелился. Поступи так, и ты тоже исцелишься, только помни, что жертвенные животные должны быть крупными, здоровыми и без единого изъяна, чтобы не прогневить могущественного Сина…

Можно представить, сколько разной чепухи приходилось выслушивать несчастным больным людям от прохожих. Но дело не столько в этом своеобразном обычае, сколько в выводах, которые можно сделать, оттолкнувшись от него. Восторженные гуманисты сейчас захлопают в ладоши и начнут восхищаться замечательными людьми, жившими в древности в Вавилоне, которые всегда были готовы помочь ближнему своему, хотя бы и советом. Но лучше посмотреть на этот обычай глазами циничных скептиков, так будет правильнее, потому что цинизм и скептицизм располагают к объективным оценкам.

И что же мы увидим? А увидим мы, что лечебное дело, хоть ритуально-заклинательное, хоть практическое, ценилось в Вавилоне невысоко и статус у тамошних врачевателей-заклинателей тоже был невысокий, раз уж считалось, что любой посторонний человек может помочь там, где не справился врач. Невозможно представить, чтобы врачи Древнего Египта обращались бы за советом к первому встречному. Если им требовался совет, они спрашивали их у других врачей или у жрецов – носителей высшей мудрости, но не у прохожих на улице.

Но, подобно тому, как в притирании всегда найдется муха[15]15
  A fly in the ointment («муха в притирании») – английское выражение, аналогичное русскому «ложка дегтя в бочке меда».


[Закрыть], в плохом можно найти крупицу хорошего. Деградирующая вавилонская медицина сумела сохранить правильное представление о гигиене. Тем, кто хотел избежать болезней, предписывалось избегать грязи во всех ее проявлениях – содержать тело, одежду и жилище в чистоте, пить только чистую воду, есть только свежие продукты, содержать животных отдельно и т. п. Такие представления в Древнем мире были особенно ценными и полезными, поскольку от свирепствовавших тогда эпидемий можно было защититься только посредством соблюдения правил гигиены. Но при всем том в ассирийских и вавилонских городах, даже в столичных, не было никакой канализации. Все отходы попросту выбрасывались или выливались за порог жилища.

Само собой разумеется, что ассирийские и вавилонские врачи не стремились проникать в тайны человеческого тела. Какое может быть дело врачу до функций того или иного органа, если это знание не помогает исцелить пациента? Если пациент жалуется на боль в груди, то врачу нужно изгнать оттуда злого духа, насланного коварным демоном Алалом. Знание устройства органов грудной полости и их функций врачу не пригодится, а вот какое-нибудь мощное заклинание окажется весьма кстати. При таком подходе физиологией человеческого тела врачи не интересовались совершенно, а об анатомии имели самое примитивное представление. Органы животных, используемые в ритуалах гадания, были знакомы врачам гораздо лучше человеческих органов. Поскольку в гаданиях чаще всего использовалась печень, этот орган считался главным. Кстати говоря, в Китае печень тоже традиционно считалась главным среди пяти основных органов, средоточием жизненной силы и местом рождения эмоций. Печень китайцы называют матерью сердца, а сердце, по их представлениям, является отцом желудка и селезенки, такая вот анатомическая генеалогия.

Хирургия, как и следовало ожидать при таком уклоне в сторону мистицизма, в Ассирии и Вавилоне не развивалась совершенно. К тому же хирургией занимались не заклинатели-ашипу и даже не врачеватели-асу, а те, кого можно назвать ремесленниками, – цирюльники, содержатели постоялых дворов, служители при банях. Чистоплотные вавилоняне любили мыться в общественных паровых банях и там же получали хирургическую помощь.

Довольно примитивную, надо сказать, хирургическую помощь. Обработка ран сводилась к смазыванию их мазями на основе нефти или жира. Проводились вскрытия нарывов, кровопускание и обрезание. Кастрация, как и в Древнем Китае, стояла особняком – эта операция была востребованной везде, где были нужны евнухи. Интересно, что долгое время кастрацию проводили ветеринары, называемые «скотскими лекарями». У них была хорошая практика, потому что им приходилось постоянно кастрировать скот, а практика в хирургии значит очень много. Но со временем кастрация людей вылилась в отдельное ремесло, потому что люди требовали к себе особого отношения. Не по гуманистическим, а по экономическим соображениям. Кастрировали в основном рабов, а раб мужского пола стоил в несколько раз дороже бычка.

А ведь потенциал для развития когда-то был, и неплохой. Так, например, еще в XIII веке до нашей эры практиковалось введение лекарственного порошка в мочевой пузырь посредством бронзовой трубочки, которая вставлялась в мочеиспускательный канал. Для того времени это была передовая, можно сказать – революционная технология.

Принято считать, во всяком случае подавляющее большинство историков придерживаются такого мнения, что плачевное положение хирургии было обусловлено не только низким статусом тех, кто ею занимался, но и тогдашними законами. Так, в широко известном своде законов вавилонского царя Хаммурапи, правившего в XVIII веке до нашей эры, предусматривались суровые кары для хирургов, допустивших оплошность в работе. Вот, например: «Если лекарь сделает человеку тяжелый надрез бронзовым ножом и причинит этому человеку смерть или снимет бельмо бронзовым ножом и повредит глаз человека, то ему должно отрезать руку»[16]16
  Или только пальцы отрезать, в этом месте допускается двоякий перевод, но жестокости закона это не изменяет. (Примечание автора.)


[Закрыть]. Надо понимать, что в то время отсечение руки на деле было разновидностью смертной казни. Во-первых, никакой серьезной медицинской помощи при этом не оказывалось и наказанный мог умереть от кровопотери или же от инфекционных осложнений, вызванных попавшими в рану микробами. Во-вторых, лишение руки означало лишение профессии, лишение возможности зарабатывать себе пропитание. Хорошо, если заботу о несчастном брали на себя родственники. Иначе бы ему пришлось просить подаяние, а прожить этим в те скудные времена было очень сложно.

Справедливости ради нужно заметить, что законы царя Хаммурапи предусматривали и большую награду в случае удачной операции. Читаем: «Если лекарь сделает человеку тяжелый надрез бронзовым ножом и излечит этого человека или снимет бельмо человека бронзовым ножом и вылечит глаз человека, то он должен получить десять сиклей серебра». Сикль, он же шекель, в разное время весил по-разному, да вдобавок он делился на обычный «легкий» сикль и «тяжелый» двойной, часто называемый «царским». Но если даже речь шла о «легком» вавилонском сикле, то он весил от восьми с половиной до одиннадцати граммов. Десять сиклей составляли около четверти фунта серебра, по меркам того времени – небольшое состояние. На один сикль можно было купить сто пятьдесят литров зерна!

Врачу, который срастил пациенту сломанную кость или же вылечил болезненную опухоль, полагалась плата в пять сиклей серебром, что тоже было весьма неплохо. Можно сказать, что одна благополучно сращенная кость давала врачу и его жене пищу на целый год. Да, разумеется, не зерном единым сыт человек, но, имея в закромах четыреста пятьдесят литров зерна, купленные на пять сиклей, можно с уверенностью смотреть в будущее, не так ли?

Бедственное положение вавилонско-ассирийской медицины не отражало общего состояния наук в этих древних государствах. Например, в математике и астрономии, науках, свободных от влияния жрецов, вавилоняне достигли больших, если не сказать – огромных, успехов. Знатоки считают, что вавилонская математическая наука в своем развитии опережала древнегреческую. Вавилонские математики умели решать уравнения с тремя неизвестными и могли извлекать не только квадратные, но и кубические корни из чисел! Если бы вавилонская медицина соответствовала по уровню своего развития математике, то вавилонские врачи могли бы выполнять такие сложные операции, как резекция желудка или удаление желчного пузыря.

К слову будь сказано, что отголоски шестидесятеричной числовой системы, принятой в Вавилоне, дошли до нас. Час мы делим на шестьдесят минут, минуту на шестьдесят секунд, а окружность – на триста шестьдесят градусов.

РЕЗЮМЕ. МЕДИЦИНА ВАВИЛОНА И ТЕСНО СВЯЗАННОЙ С НИМ АССИРИИ ОЧЕНЬ СКОРО УТРАТИЛА СОДЕРЖАВШЕЕСЯ В НЕЙ РАЦИОНАЛЬНОЕ ЗЕРНО И ПРЕВРАТИЛАСЬ В СИСТЕМУ СОВЕРШЕННО БЕСПОЛЕЗНЫХ РИТУАЛОВ.