Текст книги "Человек: эволюция и антропология"

Давайте будем считать в литрах и округленно, так удобнее. Примерно 2 500 000 лет назад объем мозга наших предков составлял в среднем около половины литра. За полмиллиона лет объем вырос вдвое – до литра. Около 50 000 лет назад были индивидуумы, средний объем мозга которых составлял два литра, а к сегодняшнему дню этот показатель снизился до полутора литров. Если считать, что интеллект зависит только от объема головного мозга и ни от чего больше, то возникает вопрос – почему наши предки, имевшие тот же объем головного мозга, что и мы (не говоря уже о тех, чей объем был больше) не создали ничего выдающегося, к оседлому образу жизни не перешли, землю возделывать не научились и даже колеса не изобрели? А представляете, как бы пригодились телеги и тачки человеку во время расселения по планете? Эх…

Дело не только в количестве нервных клеток, но и в их качестве, точнее – в качестве их взаимодействия друг с другом. И этим же качественным взаимодействием можно объяснить уменьшение объема головного мозга, начавшееся примерно 40 000 лет назад. Но можно поставить вопрос ребром – почему естественный отбор был направлен на развитие головного мозга, если этот мозг миллионы лет почти никак себя не проявлял. Ну – сообразили разбивать кости, чтобы доставать из них мозг, ну – стали примитивные орудия труда немного совершеннее, ну – приручили огонь и начали готовить на нем еду, а дальше что? И не забывайте, что речь идет о наиболее энергоемком, самом прожорливом органе нашего тела. В наше время преимущества интеллекта бесспорны, но ведь естественный отбор не умеет заглядывать вперед, он действует здесь и сейчас. Вот как можно объяснить интенсивное развитие органа на протяжении миллионов лет, если орган этот начал использоваться в полную мощь примерно 15 000 лет назад? Если хотите более оптимистичной вехи, то можете считать, что «интеллектуальный бум» начался около 30 000 – 40 000 лет назад, когда каменные орудия стали снабжаться рукоятками из дерева или кости, но никак не раньше.

И знаете, что самое странное? Даже не странное, а просто крамольное? «Интеллектуальный бум» происходил на фоне тенденции к уменьшению объема головного мозга (как уже было сказано выше, в среднем мозг уменьшился на 10 %).

Следующая глава будет посвящена гипотезам, которые объясняют, а, если точнее, то пытаются найти наощупь те преимущества, которые давал нашим предкам крупный головной мозг.

Вот интересный факт под занавес. В процентном соотношении вес нашего мозга составляет два процента от массы тела. Это много, но самой большой относительной массой головного мозга могут похвастаться колибри, у которых данный показатель имеет птичка масса мозга которой составляет 8,3 % от массы тела. Однако же развитым интеллектом колибри не обладают.

Глава пятая. Парадокс Уоллеса

«Мало иметь хороший ум, главное – хорошо его применять», – сказал однажды французский философ Рене Декарт и был тысячу раз прав, потому что из всего нужно извлекать пользу. Тем более из такого прожорливого и опасного для жизни органа, как головной мозг. «Опасного для жизни» – это не опечатка, вспомните о сужении таза в результате перехода к прямохождению.

«Для ограниченного умственного развития дикаря вполне бы хватило мозга, в полтора раза превышающего объем мозга гориллы. Исходя из этого, нам следует признать, что совершенный мозг дикаря никак не мог сформироваться по законам эволюции. Согласно основному закону эволюции, каждый вид в своем развитии достигает того уровня организации и интеллекта, который соответствует его потребностям и никогда их не превышает. В результате естественного отбора дикарь мог получить мозг, лишь слегка превосходящий мозг обезьяны, но на самом деле его мозг лишь ненамного уступает в размерах мозгу ученого. Можно утверждать, что дикарь обладает мозгом, который при совершенствовании и развитии способен выполнять гораздо более сложную работу, чем та, для которой он обычно используется».

Эти слова принадлежат британскому натуралисту Альфреду Уоллесу, современнику и во многом – единомышленнику Чарльза Дарвина. К слову будь сказано, что именно Уоллес ввел в обиход термин «дарвинизм». Наличие у первобытного человека развитого мозга, необъяснимое с точки зрения эволюционной теории, называется парадоксом Уоллеса. На самом деле никакого парадокса нет, просто мы еще не установили причину.

Друг и соратник Карла Маркса Фридрих Энгельс (знакомы ли эти имена тем, кто младше сорока лет?) написал в свое время очерк, посвященный роли труда в процессе превращения обезьяны в человека. Главная идея этого очерка такова: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг, который, при всем своем сходстве с обезьяньим, далеко превосходит его по величине и совершенству».

В Советском Союзе, а также в остальных социалистических странах, авторитет Маркса и Энгельса был неоспоримым и все, что они написали, становилось истиной в последней инстанции. Правда, вольнодумцы, не слишком-то разбирающиеся в биологии, любили спрашивать: «Если труд делает разумным, то почему не стали разумными муравьи, пчелы, птицы, которые строят гнезда или бобры – строители плотин?». Им объясняли, что сравнение пчел или бобров с обезьянами, которые превратились в людей, некорректное, ведь пчел и бобров к определенным действиям побуждают инстинкты, а не разум, и орудий труда они не изготавливают.

Ладно, давайте будем считать, что именно труд способствовал бурному, суперинтенсивному развитию головного мозга наших древнейших предков. Но где же результаты применения этого развитого интеллекта? До простейших составных орудий, вроде каменного топора с деревянной ручкой или стрелы с каменным или костяным наконечником люди додумались всего-навсего 40 000 лет назад. Гейдельбергский человек имел мозг, сравнимый по объему с нашим. А что он умел? Отдельные оптимистично настроенные ученые считают, что гейдельбергский человек умел строить примитивные жилища и использовал огонь, но у большинства это утверждение вызывает сомнения[28]28
  В 1966 году французский археолог Анри де Люмле обнаружил и раскопал на склонах горы Борон в городе Ницца археологический памятник Терра-Амата – хижины с кострищами. Де Люмле датировал свою находку около 400 000 лет назад (временем, когда жил гейдельбергский человек), но впоследствии его точка зрения была оспорена и появилась новая датировка – 230 000 лет назад (время неандертальцев).


[Закрыть]. Запуска космических кораблей и изобретения сотовой связи от гейдельбергского человека никто не требует, но создания цивилизации, аналогичной раннединастическому периоду древнеегипетского государства, вполне можно было бы ожидать. С таким-то умищем!

Ясно, что естественный отбор так истово-старательно увеличивал головной мозг неспроста. Просто так ничего не делается. Причина была и она была веской, потому что бо́льшая часть эволюции человека проходила под лозунгом: «Все для головного мозга! Все для его увеличения!». Следовательно, уже у австралопитеков имелась потребность в большом мозге.

Но для чего?

Давайте к месту вспомним, что «интеллектуальный бум» начался тогда, когда эволюционное увеличение мозга сменилось обратным процессом.

Какие будут мнения?

Вот вам вопрос на сообразительность – почему собаки и кошки в целом умнее коров или овец?

Потому что собаки и кошки – хищники, а коровы с овцами – травоядные. Травоядному животному для прокорма много ума не требуется. Жуй себе травку, пока всю не сжуешь, а затем топай вперед до тех пор, пока не наткнешься на новый лужок. А кошкам приходится добывать пищу охотой на жертву, которая совершенно не хочет быть съеденной. Нужно уметь подстеречь жертву в удобном для засады месте, нужно быстро и точно рассчитать параметры прыжка и т. д. У хищников уровень интеллекта всегда выше, чем у травоядных, это аксиома. Охота на жертву – превосходный стимул для развития интеллекта. Как только наши предки вышли из лесов в саванну, где было мало растительной пищи, им пришлось отказаться от вегетарианства. С одной стороны, для достижения успеха требовалось продумывать свои действия, а с другой эффективная охота на крупную дичь должна быть коллективной, то есть охота также способствовала развитию общения с сородичами, способствовала объединению людей и совместному интеллектуальному труду.

Переход к охоте – прекрасное объяснение интенсивного развития головного мозга. Чем лучше человек умел охотиться, тем лучше он питался, тем большее количество партнерш и детей мог обеспечить пищей и тем дольше жил, ведь хорошее питание и хорошая физическая форма, без которой хорошим охотником не стать, являются залогом долгой жизни. В лихую годину, когда с едой было плохо, никудышного охотника запросто могли съесть всей общиной (голод, как известно, не тетка), а хорошему охотнику такая участь не грозила.

Но не только охота обеспечивает развитие головного мозга. Охота – это активный стимул, но ведь одним стимулом сыт не будешь. Надо обеспечить стимулу условия для работы. Увеличение головного мозга увеличивает массу головы, которая начинает сильнее давить на позвоночник и требует более сильных мышц для управления ею. Оптимизацию опорной и двигательной систем бесконечно проводить нельзя, у нее есть пределы. Развитые мышцы тоже повышают нагрузку на позвоночник, а слишком массивные кости ограничивают быстроту движений и имеют еще несколько «побочных действий». Гораздо выгоднее, то есть проще, уменьшать что-то в области головы пропорционально увеличению мозга. К счастью, у эволюции была такая возможность, потому что переход на животную пищу (пусть и частичный) сделал ненужным массивные челюсти, крупные зубы и мощные жевательные мышцы. Уменьшение зубочелюстного аппарата позволяло интенсивно развивать головной мозг – в одном месте прибывало, в другом – убывало, а в целом масса головы оставалась примерно той же.

Хорошо, пускай так – мозг для охоты. Но почему же тогда полтора миллиона лет назад не были изобретены лук и стрелы, а также копья с костяными наконечниками? А у гейдельбергского человека уже полагалось бы быть арбалетам, если не пищалям. Да и вообще за столько лет можно было бы уже сообразить, что выращивать животных выгоднее, чем охотиться на них, однако этого не произошло.

Переход на животную пищу, то есть появление охоты на животных служит хорошим объяснением интенсивного развития головного мозга на ранних этапах человеческой эволюции, но дальше оно начинает «пробуксовывать».

Впрочем, кто сказал, что стимул непременно должен быть один? Стимулов могло бы быть и несколько.

Любая особь, живущая среди себе подобных, то есть – в популяции, может (и должна!) приспосабливаться не только ко внешней для популяции среде, но и к среде внутрипопуляционной, должна взаимодействовать с сородичами, выстраивать иерархию отношений и все такое прочее.

Согласно гипотезам социального интеллекта и макиавеллиевского интеллекта увеличение головного мозга наших предков в первую очередь стимулировалось общественным образом жизни, все прочие стимулы можно считать второстепенными. В группах приматов между особями формируются очень сложные взаимоотношения, целый комплекс личных связей, которые нужно поддерживать, развивать и использовать с выгодой для себя. Использовать с выгодой для себя – это самое главное!

Гипотеза социального интеллекта считает стимулом развития мозга наличие социальных отношений, а гипотеза макиавеллиевского интеллекта делает акцент на манипулировании окружающими, но в целом эти гипотезы являются идентичными, потому что социальные отношения изначально являются макиавеллиевскими, ибо они так или иначе направлены на повышение статуса субъекта в обществе, на умение нравиться окружающим и эффективно ими управлять. Оттого и назвали эту гипотезу в честь незабываемого Никколо Макиавелли, который считается лучшим менеджером всех времен и народов.

Большинство из нас привыкает к жизни в обществе с детства и потому мы многое делаем машинально, словно бы не задумываясь. Нам может казаться, что взаимодействие с окружающими – это никакая не работа, а одной из самых приятных удовольствий. На самом деле работа, причем большая. Нужно оценить личность каждого человека, с которым нас сводит жизнь, нужно выявить его сильные и слабые стороны, нужно понять, как надо выстраивать с ним отношения и какую пользу эти отношения могут нам дать…

В 2006 году была создана математическая модель эволюции макиавеллиевского интеллекта. Ее авторами были биологи из американского Университета штата Теннесси Сергей Гаврилец и Аарон Воуз.

Согласно этой модели, самцы пытаются получить преимущество над другими самцами при помощи способов поведения, которые условно называются мемами. Любая придумка, которая позволяет возвыситься над другими – это мем. Придумка, обратите внимание, а не физическая сила, не ловкость и не агрессивность. Речь идет только о интеллектуальных продуктах.

Мем можно придумать самому или перенять у другого самца (самок авторы модели в расчет не принимали, поскольку модель создавалась для общества, в котором доминировали самцы). Наибольшим количеством мемов, то есть – наибольшим набором преимуществ, будет обладать самец с хорошей обучаемостью и хорошей памятью. Ну и про развитое воображение, позволяющее придумывать новые мемы, тоже забывать не стоит. Все эти качества обеспечиваются головным мозгом. «Социальный» отбор, направленный на обладание бо́льшим количеством мемов, стимулирует развитие головного мозга, в то время, когда «чистый» естественный отбор стремится к обратному – чем меньше мозг, тем меньше требуется пищи и тем безопаснее роды.

Крупный мозг – большой риск, но этот риск оправдывается.

Крупный мозг – большой риск, но этот риск оправдывается только тогда, когда развитый интеллект находит себе применение, только тогда, когда в популяции накапливается некоторое количество мемов, которые можно выучить и использовать. До тех пор, пока такое количество не будет накоплено, интенсивного развития головного мозга происходить не может. «Чистый» естественный отбор, не имеющий социальной составляющей, будет оставлять ровно столько мозга, сколько нужно для обеспечения жизнеспособности. Доминирование в социальных группах «чистому» естественному обзору глубоко «до лампочки».

Но как только необходимое количество случайно появившихся мемов будет накоплено, произойдет процесс интенсивного развития головного мозга, который авторы модели назвали когнитивным взрывом. Между самцами возникнет острое интеллектуальное соперничество (благо материал для него есть) и головной мозг будет развиваться до тех пор, пока «чистый» естественный отбор не топнет ногой не рявкнет: «Довольно!». Рано или поздно это должно произойти, потому что неконтролируемое развитие приведет к тому, что мозг станет невыгодным с эволюционной точки зрения.

У «врубания заднего хода» на определенном этапе когнитивного взрыва есть и социальное объяснение. Простые мемы приносят меньше пользы, чем сложные, но зато их проще запомнить и проще использовать. Поэтому в какой-то момент сложные мемы, запоминание и использование которых требует высокого интеллектуального уровня, могут исчезнуть совсем и популяции останутся только простые мемы, для усвоения которых много ума не требуется. А как только социальный стимул исчезает, мозг начинает уменьшаться. Можно допустить, что примерно 40 000 лет назад нечто произошло похожее.

Кстати говоря, у павианов в ходе эволюционного развития был весьма перспективный период бурного роста головного мозга, который мог бы привести к появлению разума и этот рост большинство ученых объясняет социальными факторами. Но в конечном итоге павианы-самцы сделали ставку не на манипуляцию окружающими, а на их запугивание и начали «культивировать» не интеллект, а агрессивность и силу. Выросли вдвое крупнее самок, отрастили большие клыки, а ума большого не нажили[29]29
  Одним из самих опасных приматов на сегодняшний день считается чакма или медвежий павиан, обитающий в Южной Африке. Эти животные часто устраивают организованные групповые нападения на человеческие поселения, сады, пасущиеся стада.


[Закрыть].

С таким же успехом конкуренция могла происходить не внутри общин, а между общинами и развитый мозг мог требоваться для побед над соседями, а не для манипулирования членами своей общины. Гипотеза межгрупповой конкуренции подкрепляется двукратным расселением человека по планете, расселением вынужденным, а не совершенным «по родству бродяжьей души».

Охота охотой, манипулирование манипулированием, но разве был у человека более опасный враг, чем он сам? Вся история человечества доказывает, что не было и только в последнее время коронавирусам удалось пошатнуть это мнение.

Интеллектуальная «гонка вооружений» между людьми была острой, напряженной и беспощадной. Менее умные племена (при прочих равных условиях) истреблялись или бежали с насиженных мест, сильно теряя в численности во время перехода «на новые квартиры». Более крупные племена имели преимущество перед мелкими, поэтому объединение было выгодным, а там, где собралось много особей, неизбежно возникает конкуренция за верхнюю полочку в иерархии, так что гипотеза межгрупповой конкуренции идет рука об руку с гипотезой макиавеллиевского интеллекта. С одной лишь поправочкой – межгрупповая конкуренция выводит на первое место интересы групп, а не отдельных личностей и потому иной раз приходится проявлять альтруизм – бескорыстно действовать на пользу другим. Точнее не просто альтруизм, а парохиальный[30]30
  Изначально это слово греческого происхождения означало принадлежность или отношение к приходу или к пастве.


[Закрыть] альтруизм, ограниченный рамками определенной группы, своей группы. Умение жертвовать благом своим во имя общего – это ценнейший мем, который обязательно будет оценен по достоинству. Ну а как только забота о членах своей группы дойдет до заботы о «бесполезных» стариках, в группе начнет интенсивно накапливаться коллективный опыт, хранителем которого являются люди старшего возраста. Молодым уже не придется накапливать нужные знания с нуля, как это было раньше, они будут получать знания от стариков и развивать их, что требует меньших интеллектуальных усилий. Соответственно, головной мозг начнет уменьшаться (выше мы уже об этом говорили). Но давайте будем держать в уме, что в определенный момент эволюционное развитие могло пойти не по пути увеличения количества мозговых клеток, а по пути их усовершенствования и оптимизации взаимодействия между ними.

В былые времена существовало такое понятие, как групповой отбор. Это понятие, хотя и без названия, которое появилось только в шестидесятые годы XX века, было введено Дарвином в его труде «Происхождение человека и половой отбор». Дарвин считал, что группы общественных животных, объединенных социальным инстинктом, вступают между собой в соперничество, аналогичное соперничеству индивидов при естественном отборе. Групповой отбор, в сочетании с индивидуальным, ускорял эволюционный процесс. «По отношению к строго общественным животным естественный отбор действует иногда на особь, сохраняя те уклонения, которые полезны сообществу, – писал Дарвин. – Сообщество, включающее много высоко одаренных особей, возрастает в численности и побеждает другие сообщества, находящиеся в менее благоприятном положении, даже в том случае, если каждый отдельный член сообщества не приобретает никаких преимуществ перед своими собратьями»[31]31
  Перевод И. Сеченова.


[Закрыть]. Если развить эту идею дальше, то можно прийти к выводу о том, что групповой отбор является не биологическим, а социальным, в его основе лежат не физические, а поведенческие признаки человека.

И все бы хорошо, но в наше время в научной среде про групповой отбор лучше не упоминать, в лучшем случае это сочтут устаревшей шуткой. Большинство ученых отрицает существование группового отбора, считая, что группа ни в коем случае не может быть единицей эволюции. Хорошо, пусть так. Давайте скажем иначе, что группа, состоящая из более приспособленных (более интеллектуальных) особей имеет преимущество перед группой, члены которой имеют меньший уровень приспособленности (меньший уровень интеллекта).

В нескончаемой и напряженной интеллектуальной «гонке вооружений» у наших далеких предков просто не оставалось времени на технический прогресс и занятия искусством. Но как только положение более-менее «устаканилось», прогресс рванул вперед на всех парах и вскоре («вскоре» по эволюционным, разумеется, меркам) появилась Цивилизация.

А может во всем «виноват» половой отбор.

Надо сказать, что половой отбор является любимой козырной картой эволюционистов. С помощью полового отбора можно объяснить любую гипотезу. Ну и что в том, что признак не имеет приспособительного значения? Зато он нравился представителям противоположного пола и его обладатели имели преимущество в спаривании, а это – главнейшее эволюционное преимущество, ведь биологический смысл жизни каждого существа заключается в оставлении потомства.

Могли ли нравиться самкам самцы-интеллектуалы?

Разумеется – могли и, конечно же, нравились. С умным напарником жить приятнее и спокойнее, он сумеет дать своей партнерше больше, чем другие. Умный сможет добывать больше пропитания, умный лучше выстроит отношения с сородичами и будет пользоваться у них уважением, умный сможет предусмотреть те опасности, о которых не подумают другие… Можете самостоятельно продолжить этот перечень, идея уже ясна. Интеллект – это материальные блага плюс высокое место в иерархии. Выгода налицо.

Но ведь существуют еще и духовные ценности, которые тесно сплетены с материальными. Интеллект – это не только ум и память, это еще и заботливость, верность, способность сострадать. Верность очень важна, когда приходится жить в общине, где много соперниц (или соперников). Заботливость тоже важна, ведь община общиной, а полностью можно полагаться только на своих близких. Про способность к состраданию и говорить нечего, с нею и так все ясно.

Обеспечение верности при парном образе жизни является наиболее трудной задачей потому что это качество входит в противоречие с биологическим стремлением оставить как можно больше потомства. Такое «противоестественное» чувство как любовь (имеется в виду романтическая любовь между представителями разных полов), которая сосредотачивает половой интерес на одном-единственном объекте, могло возникнуть только в результате осмысленного полового отбора, но не «бессмысленного и беспощадного» естественного. Женщинам нравятся те мужчины, которые выделяют их из толпы, и наоборот. Черт с ним, с максимальным количеством потомства, на которое запрограммировала все живое природа. Конкретной женщине важно не то, сколько потомства оставит конкретный мужчина, которого она намерена выбрать в партнеры. Ей важно, чтобы все его потомство было бы их общим потомством. Половой отбор строго индивидуалистичен, он не признает групповых интересов и не оперирует групповыми выгодами. Романтическая влюбленность не вечна, но она подкреплялась привязанностью, сложным чувством, которое возникало уже в процессе партнерства и продолжало концентрировать половой интерес на партнере в то время, когда романтика иссякала.

Пойдем дальше.

Интеллект не только предоставляет возможности, он еще и формирует потребности, вы с этим согласны? Интеллектуальное существо нуждается не только в жилье, пище и удовлетворении половых потребностей, но и в интеллектуальных развлечениях. Партнер, с которым интересно общаться имеет большое преимущество перед скучными партнерами. А что обеспечивает интересное общение? Все тот же интеллект. Умение рассказать интересную историю, изобразить смешную сценку или организовать какое-то иное развлечение с точки зрения естественного отбора не стоит и ломаного гроша, но на весах полового отбора оно весит много, потому что повышает шансы на спаривание.

Сказано было много, пора бы подвести итог. А итог такой – скорее всего, интенсивное развитие головного мозга у наших предков обеспечивала не потребность в труде как таковая, а социальные взаимоотношения (в том числе и межгрупповые) и половой отбор. Конкуренция и любовь, вот что сделало человека человеком, а труд до определенного момента пребывал в тени. Да и не особо-то располагает к труду кочевая жизнь, особенно если все свое имущество приходится перетаскивать в руках. Труд неразрывно связан с накоплением благ, а этим замечательным делом можно заниматься только при оседлом образе жизни. Как только человечество начало оседать (историки шутят: «выпадать в осадок»), так сразу же попер на всех парах научно-технический прогресс. Первое в истории человечества земледелие возникло на Ближнем Востоке примерно 12 000 лет назад, а уже спустя семь тысячелетий возникли первые цивилизации – египетская и шумерская. Что такое 7000 лет в сравнении с предыдущей историей эволюции человека? Капля в океане. А уж за последующие пять тысячелетий произошло столько всего… Да что там говорить, ведь вы и сами все прекрасно знаете. Нам с вами осталось сделать две важные вещи – прекратить воевать друг с другом и научиться эффективно контролировать пандемии, всего прочего мы уже достигли.