Текст книги "Отдай мою кровь"

Тверь, 9 февраля 2019 года, суббота, 10:45

Приемная Сагудаева. Маша сидит на угловом диване и наблюдает за тем, как Альма Арсеновна, жгучая пышная брюнетка позднего бальзаковского возраста, священнодействует над плиткой, на которой стоит турка с кофе.

– Не размешивать! – строго говорит Альма Арсеновна. – Никогда! В кофе ложке делать нечего! Размешивают только один раз – когда налили воду. И все! Дураки сразу же закладывают корицу и потом удивляются – почему кофе сильно горчит? А потому что вы корицу сварили, э! Корицу сыплем на пенку в самом конце! На кончике ножа, самую капельку, – показывает, как нужно добавлять в кофе корицу. – Насыпали, сняли с огня и читаем в уме «Хайр мэр вор еркѝнс эс…», это «Отче наш» на армянском…

Альма Арсеновна выдерживает небольшую паузу.

– Можно просто до тридцати сосчитать, а потом в чашку наливать, – продолжает она, разливая кофе по чашкам, – но с молитвой вкуснее выходит. Проверено! Моя бабушка Ануш, по-вашему – Аня, варила лучший кофе в Батуми! Из Тифлиса и Еревана люди приезжали только для того, чтобы выпить ее кофе! Пенка четыре часа стояла, э! Комиссия проверяла – четыре часа! А аромат был такой, что весь город замирал и говорил: «Вах, опять Аня кофе варит!»… Маш-джан, я не быстро рассказываю? Ты все запомнила?

– Кофе не жалеть, воду брать хорошую, мешать только один раз и корицу на пенку сыпать! – бодро отчеканивает Маша.

– И жар должен быть медленным, иначе хурда-бурда получится! – добавляет Альма Арсеновна, садясь рядом с Машей на диван. – И чашку от себя переворачивать! К себе – никогда!

– Переворачивать чашку? – переспрашивает Маша. – Зачем?

– Как это зачем? – удивляется Альма Арсеновна. – Чтобы гадать! Кофе без гадания, это как брачная ночь без невесты! Сейчас выпьем и я тебе погадаю, душа моя! Ты, я смотрю, грустная какая-то. Какой-нибудь паразит тебя огорчил, да? Ай, не бери в голову! Ты молодая, у тебя еще все лучшее впереди!

– Паразит тут не при чем, – отвечает Маша. – Планы сорвались. Хотела снять большой материал о нашей областной медицине, но накануне реорганизации делать его глупо…

– Реорганизации? – удивленно переспрашивает Альма Арсеновна.

Маша настораживается, но дальше тему не развивает.

– И еще я хотела сделать интервью с товарищами, которых Роман Альфредович вчера встречал на вокзале, – продолжает она. – Но не сложилось…

– Вай, зачем тебе эти гётвера̀ны! – Альма Арсеновна всплескивает руками, а затем прижимает правую ладонь к своей необъятной груди. – Ты прости меня, джа̀ным, но я по-другому эту санитарную инспекцию называть не могу…

Маша берет свою чашку и начинает мелкими глоточками пить обжигающий кофе, внимательно слушая собеседницу. Санитарная инспекция – это что-то новое!

– Три часа у него просидели, всю душу вымотали! – продолжает Альма Арсеновна. – Даже кричали на него, представляешь? Слов я не разобрала, но крики слышала. Заглянула в кабинет, как бы между прочим – мало ли что? А Альфредыч мне рукой машет – уходи! Он такой мягкий, совсем характера нет. На меня бы кто попробовал голос повысить – я бы ему глаза выдрала вместе с языком! Вай, подумаешь – какие-то бумажки не в порядке! У нас столько бумажек, что порядка в них по определению быть не может! Слава Богу – ушли с миром, никаких актов составлять не стали…

Альма Арсеновна берет свою чашку и сосредоточенно пьет кофе. Допив, переворачивает чашку «от себя» на блюдце. Маша делает то же самое.

– Санитарная инспекция – это ужас ужасный, – говорит она. – К нам в офис недавно приходили двое, к каждой мелочи цеплялись. Увидят на полу бумажку – и сразу штраф выписывают.

– А почему я их гётверанами называю? – отвечает Альма Арсеновна. – Не просто же так! Они маме родной за одну соринку штраф выпишут! Давай не будем про них говорить, а то у меня давление подскочит! Лучше я твою чашку посмотрю…

Она берет в руку Машину чашку, вглядывается в разводы кофейной гущи и внезапно меняется в лице. Испуганно смотрит на Машу, затем снова – в чашку.

– Что такое?! – взволнованно спрашивает Маша. – Вы что-то нехорошее увидели, да?! Что именно?!

– Ничего я не увидела! – по тону голоса и выражению лица Альмы Арсеновны чувствуется, что она говорит неправду. – В голове что-то зашумело, в глазах рябит, не иначе как давление прыгнуло…

– Нет, вы что-то увидели! – настаивает Маша. – Скажите – что?!

– Да ничего я не увидела… Так, пустое…

– Что именно?! – Маша молитвенно складывает руки лодочкой и потрясает ими. – Скажите, пожалуйста! Я же спокойно жить не смогу!

– Да глупости какие-то! – раздраженно говорит Альма Арсеновна, разворачивая чашку внутренней стороной к Маше. – Смотри – это ты стоишь! – чашку она держит в левой руке, а указывает мизинцем правой. – А вот мужчина, по виду молодой. Прижался головой к твоей груди и из сердца твоего кровь пьет, паразит такой!

Тверь, 9 февраля 2019 года, суббота, 20:05

Комната для переговоров в офисе телеканала «Тверские аспекты». Во главе прямоугольного стола сидит Маша. По левую руку от нее – Максим, по правую – Алексей. Алексей выглядит бодро, Максим – вялый, бледный, заторможенный, но трезвый.

– Этот «Биотехнаносервис» – какая-то шарашкина контора, – рассказывает Алексей. – Я им сделал предложение, от которого невозможно отказаться…

– Шпарил, как заведенный, – вставляет Максим. – Стволовые клетки, уникальный препарат и все такое. Если бы я Леху не знал, то подумал бы, что передо мной академик какой-нибудь!

– Еще одну ночь не спал – знаний набирался! – с затаенной гордостью говорит Алексей. – Могу про стволовые клетки на академическом уровне потрындеть, но кому это нужно? Директор меня даже до конца не дослушал – свернул разговор и адью-мармадью!

– Хорошо, что я раньше ушел, – говорит Максим. – Вроде как в туалет. Успел произвести разведку местности. Результат прикольный. Большинство кабинетов пустует, склад тоже пустой и даже дверь не заперта. Пылищи кругом на два пальца. Видно, что никакой движухи давным-давно не было. На складе погрузчик стоит, так с него аккумулятор снят…

– Изображение видимости, – добавляет Алексей. – Если показываешь соответствующие обороты, то…

– Это все ясно! – перебивает Маша. – Мне от вас не рассуждения нужны, а конкретика!

– Вся конкретика у Макса, – говорит Алексей. – Я сначала директору пургу гнал, а после делал вид, что машина не заводится.

– Я с уборщицей знакомство свел, – рассказывает Максим. – Нормальная тетка, из бывших менагеров среднего звена. Она просто не нарадуется на то, как ей повезло – зарплата хорошая, а работы мало, кроме директорского кабинета и бухгалтерии убираться негде. Делайте выводы!

– А про кровь она что-нибудь говорила? – спрашивает Маша.

– Да там вообще никаких грузов-товаров не бывает! – отвечает Максим. – Я ж говорю – кругом пыли на два пальца! Дохлый номер! А у тебя что? Есть движуха?

– Какой-то паразит будет из моего сердца кровь пить, – грустно говорит Маша. – Надеюсь, что это не кто-то из вас!

Максим и Алексей переглядываются. Максим смотрит встревоженно, а Алексей устало-обреченно – ну сколько можно трындеть о несуществующих вампирах?

Верхний Сволочок, 9 февраля 2019 года, суббота, 21:30

Кабинет главы Верхнесволочского муниципального района Евгения Васильевича Албасова. Много пространства и совсем мало мебели – рабочий и совещательный столы, кресло, стулья, два шкафа. На одной из стен висит огромный телевизор, он включен, но звука нет. Евгений Васильевич, моложавый подтянутый блондин с красивыми, но несколько мелковатыми чертами лица, совещается со своим заместителем Геннадием Малофеевым, широко известным в узких криминальных кругах под прозвищем «Геныч». Геныч из тех, про кого говорят «поперек себя шире». Бритая наголо голова, «набыченный» взгляд исподлобья и вытатуированные на пальцах перстни (других татуировок под костюмом не видно) говорят сами за себя. Оба в костюмах и при галстуках, но Евгений Васильевич выглядит элегантно, а на Геныче костюм сидит мешковато, а мятый галстук сбился набок.

– Этот сучий потрох вконец оборзел! – горячится Геныч. – Сам сп…ел собранную кровь, а на нас стрелки перевести пытается!

– Не в крови дело, Гена! – морщится Евгений Васильевич. – День Икс близится, а карты на обе стороны поровну легли. Я не люблю играть стремными раскладами…

– Дык ты только скажи, Васильич! – Геныч бьет пудовым кулачищем по столу. – И все козыри твоими будут! Только скажи!

– Да отвыкай ты от своей прямолинейности наконец! – сердится Евгений Васильевич. – Времена изменились, значит и методы нужно менять! К тому же не забывай, что при любом… хм… эксцессе сразу же возникает вопрос: «Кому это выгодно?». А ликвидация Гоши выгодна только мне! Сечешь расклад или на пальцах объяснить?

– Думать можно все, что угодно, – ворчит под свой перебитый нос Геныч. – Подозрения к делу не пришить, нужны доказательства, улики. А улик не будет, Васильич. Ты ж меня знаешь!

– И не только я, но и многие другие, – Евгений Васильевич кладет свою руку на кулак Геныча (жест настолько проникнут нежностью, что становится ясно – их связывают не только деловые отношения). – Сам посуди – зачем нам лишние осложнения? Опять же – не стоит рушить баланс. Как только экологическая ниша освобождается, ее сразу же кто-то занимает. Лично мне удобнее взаимодействовать с Гошей, которого я знаю как свои пять пальцев, нежели с каким-то незнакомым хмырем. Я не хочу убирать Гошу, мне нужно, чтобы он ходил подо мной! Тебе все ясно?

– Это как в том анекдоте, – продолжает ворчать Геныч. – Одностороннего желания мало… Ты хочешь, чтобы Зажерильский ходил под тобой, а у него на этот счет другое мнение. И что прикажешь с этим делать? Решать вопросы я могу, а перевоспитывать не умею. Это ты у нас с педагогическим образованием, а у меня два года автодорожного техникума за плечами и три ходки.

– При чем тут образование? – Евгений Васильевич нервно кривит губы. – Головой думать надо, а не стволом! Наша задача – вывалять Гошу в дерьме! Так, чтобы он до конца жизни не отмылся. И я уже предпринял кое-какие шаги в этом направлении… Алка вчера зарядила журналистку с канала «Тверские аспекты». Наплела ей, что Гоша хочет собранную кровь своим свинкам скормить. Если эту тему правильно развить, то вместо пиара получится грандиозный облом! Улавливаешь мысль?

– Может аварию ему подстроить? – с надеждой предлагает Геныч. – Ехал мужик по трассе, срулил на встречку, врезался в фуру и аяк-х…як! Лучше бы на личном автомобиле, а не на служебном, так вони меньше будет. А если жена за рулем, так вообще хорошо!

– И думать не моги! – рявкает Евгений Васильевич. – Светлана не должна страдать за грехи своего мужа! Она вообще такая… такая…такая…

– Васильич, ты чего? – Геныч удивленно смотрит на Албасова. – Света – та еще лярва! Они с Зажерильским друг друга стоят!

– Заткнись! – кричит Евгений Васильевич. – Не смей! Имя ее произносить не смей! Скотина! Гоша – это одно, а Светочка – совсем другое!

От «Светочки» Геныч выпадает в осадок. Сидит растерянный и не понимает, что случилось с его боссом. А ничего особенного не случилось, просто Наина Семеновна начала действовать, не дожидаясь ответа дочери, только и всего.

Тверь, 9 февраля 2019 года, суббота, 22:15

Битком набитый зал популярного среди молодежи бара «Бирвуд». За угловым столиком в дальнем конце зала сидят Маша и пожилой импозантный мужчина в очках. Строгий серый костюм и однотонный синий галстук привлекают внимание окружающих – местная публика предпочитает стиль кэжуал. Маша одета в своем любимом бело-голубом стиле – джинсы и длинный пуловер. На столе – два бокала с пивом.

– Ваш источник не имеет никакого представления о предмете, – назидательным тоном лектора говорит мужчина, – иначе бы он не порол такую чушь! Зачем на свиноферме человеческая кровь? Да и вообще кровяная мука, то есть – высушенная кровь, в наше время чаще используется как азотное удобрение, а не как пищевое сырье. Никакой особой питательной ценностью кровь не обладает, это обычный белок, просто белок и ничего, кроме белка. Там, где хрюшек кормят одной ботвой, еще имеет смысл добавлять кровяную муку, но у Игоря Аркадьевича – современное хозяйство, организованное по последнему слову науки. Уж мне ли не знать? Ведь это я помогал Игорю Аркадьевичу ставить дело! Животные получают сбалансированный рацион, подробностями которого я вас отягощать не хочу…

– Значит, кровь на ферме совсем не нужна, Дмитрий Леонидович? – спрашивает Маша.

– Нет! – отвечает мужчина. – Но это только одна сторона дела. Есть и другая. У Игоря Аркадьевича не только свиноферма, но и крупное перерабатывающее производство. Это я к тому, что хрюшки забиваются на месте, а каждое взрослое животное при правильном обескровливании дает пять литров крови! Так что крови там хватает своей. С избытком!

– И что с ней делают?

– Какая-то часть идет на изготовление кровяной колбасы, а из остального делают удобрение. В свое время Игорь Аркадьевич пытался заключить договор на поставку крови с нашим фармкомбинатом, но у них столько требований… – Дмитрий Леонидович машет рукой. – Проще высушить и фермерам продать.

– Так может и из украденной крови тоже собирались сделать удобрение? – думает вслух Маша.

– Из одного литра крови в среднем получается около ста пятидесяти грамм муки, – говорит Дмитрий Леонидович. – Из семи литров – килограмм. Оптовые цены ниже, розничные выше, но давайте примем, что килограмм кровяной муки стоит пятьдесят рублей. А теперь скажите сами – стоит ли овчинка выделки? К тому же процесс производства довольно затратный – сушка требует много энергии. Кстати, Мария, а о каком количестве крови идет речь?

– Тысяча литров или немного больше, – отвечает Маша.

– Сто сорок килограмм муки? – Дмитрий Леонидович иронично хмыкает. – Хорош трофей!

«И тут облом», уныло думает Маша.

Тверь, 10 февраля 2019 года, воскресенье, 0:35

Маша, одетая в белую футболку и голубые трикотажные бриджи, сидит за кухонным столом в однокомнатной съемной квартире. Перед ней лежит большой лист бумаги, склеенный из девяти листов формата А4. В правой руке Маша держит синий карандаш, а на краю стола лежит красный. Маша рисует на листе кружкѝ, вписывает в них имена или названия учреждений, протягивает стрелки от одних кружков к другим. Закончив создавать свою схему, Маша смотрит на нее некоторое время, а затем кладет на стол синий карандаш, берет красный и начинает зачеркивать крест-накрест кружки и стрелки. Делает она это быстро, решительно, но над кружком с надписью «Ст. перелив. к.» рука зависает на некоторое время.

– Вполне! – вслух говорит самой себе Маша, но тут же добавляет: – Нет, им проще понемногу каждый день тырить, чем так…

На кружке ставится размашистый красный крест. Неперечеркнутыми остаются только три кружка. В одном написано «Мэр», во втором «Вампиры», а в третьем «Сагудаев». От «Мэра» к «Вампирам» и «Сагудаеву» тянутся стрелки. Еще одна стрелка идет от «Сагудаева» к «Вампирам». Маша ставит вопросительные знаки у стрелок, отходящих от «Мэра». Швыряет карандаш на стол, смотрит на схему и говорит:

– Ясно только одно – что ни хрена не ясно!

В кружках появляются лица персонажей. Сагудаев приветливо улыбается Маше, мэр грозит ей кулаком, а вампиры просто смотрят на нее своими леденящими взглядами. Маша засыпает за столом, положив голову на скрещенные руки.

Верхний Сволочок, 10 февраля 2019 года, воскресенье, 9:55

Вестибюль гостиницы. Маша разговаривает с администратором-брюнеткой, так же ярко накрашенной, но сегодня одетой в ярко-оранжевую блузку.

– Мы вообще-то спрашиваем документы, – тараторит администратор. – Но была запарка, сразу столько всего навалилось, что я взяла плату, выдала им ключи, а оформление отложила на потом… Но как-то вот… – она смущенно пожимает плечами. – Выехали они рано, сильно торопились, чтобы успеть на поезд… Бывает…

– Бывает! – сердито повторяет Маша. – А как они расплачивались? Картой или наличными?

– Наличными, – отвечает администратор и после небольшой паузы добавляет: – Без сдачи.

Маша резко разворачивается и выходит из гостиницы.

На площади ее ждет Алексей, сидящий в своей серой Daewoo Nexia. Машина, что называется, «заслуженная» – местами видны пятна ржавчины, заднее стекло рассекает косая трещина, по левому борту протянулась свежая царапина.

– Жопа и облом! – говорит Маша, плюхаясь на переднее пассажирское сиденье. – Эта стерлядь решила скрысятничать влегкую – сдала мужикам номер за нал, зная, что они выедут рано. Дохлый номер!

– Мне здесь нравится, – отвечает Алексей, словно не замечая Машиного настроения. – Тихий городок провинциальный, уютный, захолустный и печальный… Может переехать сюда? Купил бы домик, нашел бы добрую ласковую женщину, зарабатывал бы ремонтом бытовой техники и аппаратуры…

– Если бы, да кабы! – передразнивает Маша.

– Напрасно ты так, – говорит Алексей. – Простые радости – это самое главное в жизни…

– Продавленный диван, пивасик, толстая баба под боком…

– Зря ты так! – хмурится Алексей. – А полные женщины, если хочешь знать, лучше худых, потому что они добрее…

– Я понимаю, что мне с тобой ничего не светит! – ехидничает Маша. – Но мы сюда приехали не для устройства твоей личной жизни, а для сбора информации! И я, между прочим, оплатила заправку твоего рыдвана! Так что давай вернемся к делам нашим грешным! На повестке дня один-единственный вопрос – что делать? Мы в тупике, если не сказать: «в полной жопе»!

– Если дело заходит в тупик, то нужно обращаться к профессионалам! – рассудительно замечает Алексей. – Предполагаю, что частный детектив …

– Бабушке своей предполагай! – вызверивается Маша. – Нормальные частные детективы бывают только в кино! В жизни же они занимаются выслеживанием неверных супругов и поиском пропавших собачек!

– Ну, это спорный вопрос… – говорит Алексей. – Все упирается в личность!

– Все упирается в деньги! – Маша заводится еще сильнее. – Профессионалы берут дорого! А у меня нет свободных денег! Ты же знаешь мои обстоятельства!

Алексей многозначительно улыбается.

– У отца я ни копейки не возьму! – горячится Маша. – Да и как можно?! Он дал мне последний шанс, а я приду и скажу: «Папулечка, дай бабла на частного детектива, а то я сама не справляюсь»?! Что после этого будет?!

– Сергей Михайлович даст тебе требуемую сумму…

– Дать-то он даст, а как я буду при этом выглядеть, ты подумал?! – вопит Маша. – Мне дали шанс, а я пришла клянчить деньги на детектива!!! Да ты вообще!!! Да ты что?!! Да я тебя…

– Куда едем? – спокойно интересуется Алексей, включая зажигание.

– Домой… – флегматично отвечает Маша, мгновенно успокаиваясь. – Здесь рыть бесполезно… Мэр – тот еще партизан, его на откровенность не пробить. Заведующий станцией переливания крови явно при делах, но вряд ли его получится расколоть на ша̀ру… Концов не ухватить. Так что выход у нас один – надо разговорить Сагудаева. Я чувствую, что он – самое слабое звено этой запутанной цепочки. Только как это сделать?

– Может, стоит пустить в дело женские чары? – осторожно предлагает Алексей. – Пококетничай с ним, выдай какой-нибудь авансик… Он и растает!

– Леш, ты давно в Твери живешь? – усмехается Маша.

– Вообще-то я там родился! – с гордостью отвечает Алексей. – В общежитии морозовской фабрики. У мамы роды начались так бурно, что она даже «скорую» вызвать не успела, прямо в комнате меня и родила…

– Ну тогда ты должен быть в курсе местных реалий, – Машина усмешка становится еще шире. – Сагудаев не интересуется женщинами. Совсем, от слова «ничуть». Мне с ним кокетничать бесполезно, а вот у тебя, Леша, определенно есть шансы…

– Не надо делать из меня проститутку! – сердито отвечает Алексей. – У тебя, Машуль, аппетиты растут не по дням, а по часам! Если я согласился сдать кровь – непонятно зачем! – то это еще не означает…

– Да это я так… фигурально… – Маша примиряюще кладет руку на колено Алексея. – Не берите в голову, Алексей Евгеньевич! Я просто имела в виду, что мне бесполезно кокетничать с Сагудаевым. Я могу быть ему интересна только в смысле пиара… Или антипиара. А если… Стоп! Это мысль!

– Что за мысль?! – Алексей бросает на Машу заинтересованный взгляд.

– На дорогу смотри! – грубо советует Маша.

Ей сейчас не до ответов на глупые вопросы. Нужно обдумать одну замечательную идею… Обдумывать идеи гораздо приятнее, чем думать, что твоя жизнь могла бы сложиться иначе.

Верхний Сволочок, 10 февраля 2019 года, воскресенье, 10:40

Огромный кабинет мэра, занимающий чуть ли не половину второго этажа здания городской администрации. Игорь Аркадьевич Зажерильский совещается с ближним окружением – четырьмя мужчинами чиновного вида и одной женщиной (это заместитель Игоря Аркадьевича по социальным вопросам Миронова). Мэр сидит в огромном кресле, размерами напоминающем трон, а остальные расселись по обе стороны совещательного стола.

– В нашем распоряжении одна неделя! – говорит мэр. – До восемнадцатого февраля кровь должна быть найдена!

– А если не найдем? – спрашивает первый заместитель мэра Шарапов, высокий худой мужчина лет пятидесяти.

– Никаких если! – мэр грозно стучит кулаком по столу. – Кровь надо найти во что бы то ни стало! В первую очередь мне нужна кровь, а разобраться с причастными можно позже!

Подчиненные переглядываются и понимающе усмехаются – все уверены, что кровь украл Албасов.

– Кровь можно купить, Игорь Аркадьевич, – вкрадчиво говорит Миронова. – Я организую закупку через…

– Мне не нужна покупная кровь! – рявкает мэр. – Мне нужна именно эта кровь!

– Но почему? – растерянно лепечет Миронова, лицо ее покрывается красными пятнами.

– Из принципа! – отвечает ей Шарапов, наиболее выдающийся подхалим среди присутствующих.

– Не в принципе дело! – Игорю Аркадьевичу не хочется, чтобы подчиненные считали его самодуром, хотя он и есть самый настоящий самодур. – Мне нужна кровь, которая отдана добровольно, без какого-либо принуждения. Именно поэтому, Валентина Маратовна, я отверг вашу идею с разнарядкой. Мэрия объявила почин – желающие откликнулись.

– Но я же предлагаю купить донорскую кровь, – говорит Миронова. – А донорство – дело добровольное.

– Не всегда! – отвечает мэр. – Мало ли как бывает? Вы же предлагали разослать разнарядки по организациям! Думаете, вы одна такая умная?

– У моей Мариши в институте было такое, – говорит Шарапов, заискивающе глядя в глаза мэру. – В прошлом году. Ректорат обязал всех студентов добровольно сдать кровь в принудительном порядке.

– Я не могу рисковать! – мэр обводит собравшихся тяжелым взглядом. – Ищите кровь! Она где-то здесь, у кого-то из албасовских прихвостней…