Текст книги "Шпилев А Г Лютослав 01 Рождение мстителя.Глава 5."

Глава 5.

Мадьяры гнали северных налетчиков, как стая волков гонит выслеженного на охоте оленя. Скачущие по берегам Псла кочевники были едины в свирепом стремлении полного истребления настигнутого врага, но действовали по-разному. Занимающие пологий низкий левый берег текли по нему широкой свободной лавой, держа плывущие вниз по реке корабли под непрерывным плотным обстрелом. Те же, кто был на высоком правом берегу небольшими отрядами неожиданно вылетали к самому краю его крутых обрывистых склонов и сверху прицельно били по находящимся в судах людям. Наполняя воздух зловещим шелестом, стрелы с гулким стуком вонзались в дерево, с жадным чавканьем рвали податливую плоть или с плеском погружались под воду пройдя мимо цели. Оберегая товарищей, свободные от гребли воины ловили стремительных посланцев смерти на свои щиты, ловко перемещаясь между скамей и безжалостно наступая на прижимающихся ко дну ладей пленников. Полностью опустошив колчаны, всадники разворачивали покрытых хлопьями пены коней и уносились прочь, а им на смену тут же приходили все новые и новые отряды яростных преследователей. В начале погони налетчики пытались отстреливаться от своих преследователей, но быстро поняли бессмысленность этой затеи. Выпущенные из мощных степных луков стрелы летели на расстояние в 180-200 метров и точно поражали цель в пределах всей семидесятиметровой ширины Псла. Дальнобойность луков северных налетчиков была на треть ниже, и степные наездники без всякого стеснения пользовались имеющимся у них преимуществом. Однако преследуемые быстро сообразили, как они могут устранить превосходство мадьяр. Повинуясь приказу Сигурда его корабли прижались к высокому правому берегу, отойдя от скачущих по противоположной стороне реки степняков на предельное для прицельной стрельбы из их луков расстояние. Любой же появляющийся на правом берегу мадьяр, мгновенно уничтожался дружными залпами сразу с нескольких кораблей и после потери двух десятков воинов враги перестали атаковать с этой стороны. Сидящий за рулевым кормилом Сигурд на несколько мгновений отвлекся от управления кораблем и окинул внимательным взглядом проносящиеся мимо него берега Псла. Потом наклонился к стоящему рядом хирдману Эйнару и громко крикнул, заглушая плеск воды и вой врагов:

– Глядя на это представление, я все больше убеждаюсь в том, что нас пытаются заманить в засаду.

Облаченный в прочную кольчугу дружинник ловко поймал щитом предназначенную вождю стрелу и утвердительно кивнул головой.

–Конец погони уже близок, и я даже знаю, где эти дети Локи собираются захлопнуть свой капкан.

Воин вырвал из щита стрелу, брезгливо выбросил ее за борт и кивком головы указал на приближающуюся излучину Псла.

– Я хорошо помню весь пройденный нами путь. В одной версте за этим поворотом дно реки сильно повышается, образуя широкий и мелководный брод, по которому местные жители легко переходят с одного берега реки на другой. Дальше до самого Днепра идет глубокая вода. Если бы я планировал наше уничтожение, то выбрал бы для сражения именно это место.

Сигурд согласно кивнул головой.

– Я тоже хорошо помню этот брод. Его ширина достаточна для того, чтобы двадцать всадников могли одновременно проехать через него плечом к плечу, а глубина воды в середине не превышает высоты груди сидящего на коне мужчины. Ты совершенно прав, это самое подходящее место для нападения. Другой такой возможности у мадьяр больше не будет, и они встанут на этой переправе стеной. Нам же предстоит проломить эту стену, чтобы вернуться к своим.

Через несколько мгновений лицо задумавшегося Двухбородого осветила радостная улыбка. Наследник Эйрика Мудрого сумел найти решение возникшей перед ним задачи. Ценойошибки было полное уничтожение доверенного ему отцом отряда, но Сигурд отбросил все грызущие его сомнения прочь. Призвав к себе других вождей, он распорядился готовиться к предстоящему сражению и рассказал о придуманном им плане спасения. Подчиняясь приказам Сигурда флотилия перестроилась. Более широкий и тяжелый корабль викингов по имени "Змей", занял место впереди. За ним в одну линию вытянулись однодеревки . Следуя за ведущим судном, опытные кормчие четко повторяли его движения, строго поддерживая слаженность хода и заданное расстояние между своими ладьями.

Как только маленькая флотилия обогнула поворот и вышла на речной простор, оба берега Псла огласились ликующими воплями кочевников. Добыча попалась в приготовленный для нее капкан. Загнанный зверь еще представлял большую опасность, но собранных сил было вполне достаточно для его уничтожения. Среди столпившихся у переправы степняков выделялся небольшой отряд всадников в разноцветной яркой одежде. На высокое положение этих воинов так же указывали трепетавшие над их головами знамена – одно голубое с серебряным многосвечником, второе черное с белым журавлем. Немного в стороне покачивался высокий шест с насаженной на него оскаленной волчьей головой под которой был подвешен бунчук, составленный из трех конских хвостов белого, черного и рыжего цвета. Вожди занимали плоскую вершину расположенного около брода мыса. С этой недоступной для непрятельских стрел площадки предводители кочевников могли спокойно наблюдать за избиением попавших в ловушку врагов. В гибели дерзких северных налетчиков не было ни малейшего сомнения. Весь обрывистый край высокого правого берега и идущая по его склону дорога к броду были усеяны отборными хазарскими и мадьярскими воинами, готовыми по первому знаку военачальников обрушить на врагов целый ливень смертоносных стрел. Через реку напротив них на низком левом берегу нетерпеливо шевелилось скопище из семисот мадьярских и кабарских наездников, горящих решимостью любой ценой остановить рвущихся к спасению врагов.

Увидев появившиеся из-за поворота корабли , они ринулись в воду и перегородили брод плотной непроницаемой стеной. Раздался многоголосый воинский клич, засверкало оружие, небо почернело от выпущенных в приближающиеся корабли стрел. Казалось, дерзкий поход северных разбойников подошел к своему бесславному завершению. Но воины Сигурда не испугались. Повинуясь выкрикиваемым кормчими командам, гребцы навалились на весла с удвоенной силой. Следуя за убыстряющимся счетом рулевых, они дружно погружали весла в упругую плоть реки, все сильнее разгоняя свои суда. Наконец, корабли набрали нужный ход, и гребцы втянули весла внутрь. Подобно брошенному могучей рукой копью двигающиеся по инерции суда стремительно приблизились к переправе. Не обращая внимания, на свистящие вокруг стрелы, управляющий передовым судном Гуннар весело рассмеялся и громко прочитал только что сочиненную стихотворную вису:

Сыны степей решили сойтись с нами в состязании смелом

Узнать они захотели, чьи кони крепче телом.

Их, что скачут по высоким травам или наши, что скользят по водам

Но знаю я точно, что исход состязания придется не по душе коневодам.

Викинги встретили вису Гуннара дружным одобрительным хохотом. Затем морские бродяги слаженно ударили оружием о щиты и громко выкрикнули имя своего предводителя. Через мгновение "Змей" своей широкой грудью с ужасающей силой ударил по плотному скоплению заполнивших брод всадников. Хищно оскаленная морда сияющего золотом чудовища вознеслась над перегородившей реку многорукой и многоглавой стеной из дрожащей от боли и ненависти плоти. Тысячеголосый вопль вознесся к заоблачным высям и на переправе закипела ожесточенная схватка. Стараясь остановить судно, кочевники бесстрашно направляли наперерез ему своих коней и с дикими криками прыгали с них на ощетинившиеся железом борта. Атакуемые со всех сторон, поливаемые сверху дождем стрел, северные воители сражались мужественно и стойко. Стоящие на носу, отборные бойцы, расталкивали веслами мешающих движению врагов. Остальные члены команды, отбиваясь от лезущих на борт кочевников, отрубали им руки топорами, пронзали копьями и ударами щитов сбрасывали под копыта визжащих от ярости коней в пенящуюся кровавую воду.

Викинги действовали как хорошо слаженный единый организм, сердцем и душой которого был конунг Гуннар. Сидящая у ног морского короля Неждана, словно зачарованная, смотрела на своего повелителя. Битва полностью преобразила этого рассудительного и улыбчивого человека. Лицо Гуннара искажали судорги ярости, глаза сверкали беспощадным гневом, зубы скалились в свирепой усмешке. Твердо управляя кормилом, воин упивался, окутывающей его музыкой битвы, сплетенной из звона оружия, кличей сражающихся, треска ломающихся костей, стонов раненых и пронзительного визга бьющихся в смертельной агонии коней. Словно ожившее воплощение своего божественного предка Фрейра-Ингви, конунг Гуннар вливал в своих людей новые силы, делал нечувствительными к боли ран и вселял уверенность в неизбежной победе.

Эти чувства передавались и кораблю. Похожие на ожившего дракона из древних легенд, судно упрямо ползло вперед по отвратительной кровавой мешанине из разрубленных и раздавленных тел. Сминая и затягивая под себя все новых и новых врагов, оно расчищало путь идущим следом кораблям и неотвратимо приближалось к заветной цели. Еще миг, и толкая перед собой шевелящуюся и орущую массу корабли вышли на глубину, оставляя за собой быстро растворяющийся в речной воде кровавый след. Но последней ладье не повезло. Шальная стрела пронзила грудь кормчему и тот уже мертвый повис на руле, поворачивая его в сторону. Судно резко вильнуло и врезалось боком в крутой склон правого берега Псла. От сокрушительного удара, из корабля вышвырнуло стоявших на ногах людей, вывернуло верхние доски обшивки и часть скамей. Лишь благодаря тому, что основу судна составлял выдолбленный ствол могучего дерева, кораблю удалось избежать катастрофы. Разбрызгивая глину и ил, ладья по инерции промчалось по склону берега еще с десяток шагов и последним рывком достигла спасительных глубин. Там потерявшую ход однодеревку взяли на буксир ее более удачливые товарищи и корабли Сигурда Двухбородого устремились прочь от смертоносного брода.

Дьюла Угек мрачно смотрел вслед уходящим врагам.

Потом он перевел взгляд вниз. В неудачной ловушке погибло более полусотни воинов. Вдвое больше было ранено и серьезно покалечено. Успокаивало лишь то, что большая их часть была кабарами. Внезапно до Угека из-под обрыва донеслись крики и звон оружия. На броде явно вспыхнула новая схватка. Мадьярский военачальник нахмурился и ударом плети послал скакуна к реке. Сопровождаемый Завулоном и телохранителями он спустился вниз по идущей от брода неширокой крутой дороге и увидел захватывающее зрелище. На песчаной осыпи, спиной к обрывистому склону мыса стоял очень высокий, мускулистый человек. Его вид был ужасен. Взъерошенные волосы и скрывающая почти все лицо растрепанная рыжая борода делали воина похожим на какого-то жуткого зверя.

Вращая налитыми кровью глазами, он грыз край щита крупными белыми зубами и время от времени испускал глухой рокочущий рев. Огибая его неровным полумесяцем на берегу и в воде стояло множество спешенных степных воинов. Предыдущая схватка только закончилась, оставив у ног северного исполина несколько сраженных мадьяр. Один из них, еще живой, попытался отползти от внушающего ужас берсерка подальше, но тот наступил ему ногой на затылок. Застигнутый врасплох воин забился под пятой врага в тщетных потугах освобождения. Потом забыл о борьбе и стал судорожно раскапывать песок надеясь спастись от подступающего удушья. Желая помочь соплеменнику, мадьяры бросились в новую атаку. Громка захохотав, северный воин без разбега прыгнул прямо в гущу наступающих врагов. Своим топором он пробивал черепа, крушил грудные клетки, отрубал конечности. Охваченный яростью битвы берсерк выл, рычал, пинался ногами, рвал зубами, оглушал и калечил ударами щита. Казалось, что с каждым убитым врагом, силы рыжего великана увеличивались, а ответные удары степняков не могли убить или ранить неистового воина. Угек содрогнулся от ярости. Заскрежетав зубами он выхватил лук и наложил стрелу на тетиву. Еще мгновение и он убьет этого страшного, заляпанного кровью его воинов исполина. Но мадьярского предводителя внезапно остановили. Чья-то рука судорожно вцепилась в подол его кафтана. Дьюла гневно обернулся и увидел искаженное от ужаса лицо шамана.

– Нет, Дьюла, нет, – прохрипел старик, севшим от волнения голосом. – Я смотрел на него сквозь магическое железное кольцо. Это чудовище. Оборотень. Смесь человека и медведя. А вокруг него бушует кровавое пламя, пожирающее души убитых воинов, делая его все свирепее и неуязвимее. Это существо не должно быть убито рукой человека, иначе, оно превратится в призрака, который будет идти по следу крови своего убийцы и не остановиться, пока не уничтожит всех, в ком есть хотя бы капля его крови.

Угек опустил лук, немного подумал и отдал одному из своих телохранителей негромкое распоряжение. Воин кивнул головой и умчался прочь. Вскоре от ближайшей рыбацкой стоянки было доставлено несколько пахнущих рыбой и тиной сетей. Навалившись на врага в очередной раз, степняки сумели набросить на него сети, свалить берсерка с ног и оглушить ударами по голове. Когда потерявшего сознание оборотня, тащили мимо Угека, тот проводил его не предвещающим ничего хорошего взглядом. Потом дьюла повернулся к шаману и зловеще уточнил:

– Так значит, он не должен быть убит рукой человека?

Старик утвердительно кивнул.

Кроме неистового берсерка мадьяры захватили на переправе еще 11 живых налетчиков. Завулон попросил отдать ему пленников для допроса и Угек исполнил желание своего гостя. Но с одним условием – завтра утром разбойников следует вернуть мадьярам живыми и способными двигаться. Хазарин согласился. В его дружине было несколько мастеров умевших без увечий узнавать правду даже у самых терпеливых и неразговорчивых людей. Уже к полуночи, Завулон услышал ответы, на все возникшие у него вопросы. Кундур узнал, что пришедшее с севера войско возглавляет конунг Эйрик Мудрый. Он живет в граде Алдегье и взимает дань со многих соседних народов. Этот поход Эйрик Мудрый задумал для того, чтобы разведать путь по Днепру к лежащей на берегах теплых морей империи ромеев. Эйрик хочет торговать с этой богатой страной, но перед началом переговоров, северный правитель , решил показать императору ромеев свою силу и могущество. Поход прошел успешно. Благополучно сплавившись по Днепру, северная рать пересекла Ромейское море, разграбила его южное побережье и захватила большой город Амастриду. Выполнив все задуманное, Эйрик Мудрый увел свое обремененное огромной добычей войско обратно. Теперь правитель Алдегье готовиться начать мирные переговоры с империей ромеев, чтобы установить постоянные торговые связи с этой богатейшей страной. Разведанный путь по Днепру, будет играть в этой торговле важнейшую роль. Но Эйрику не нравятся большие пороги, перегородившие Днепр в нескольких местах. Из-за них, торговым караванам , придется неоднократно останавливаться, разгружать свои корабли и перетаскивать их волоком по суше, отбиваясь от налетов враждебных кочевников. Поэтому Эйрик Мудрый решил не торопиться с возвращением по уже разведанному пути. Отобрав самых умных и отважных вождей, он приказал им исследовать реки впадающие в Днепр ниже порогов. Их общей целью является поиск обходного пути вокруг порогов и нашедшему этот путь обещана небывало щедрая награда. Предводителем посланного на Псел отряда Эйрик Мудрый назначил Сигурда Двухбородого – великого воина и своего наследника. В помощь ему были приданы знаменитый предводитель викингов Гуннар Весельчак и ярл Ингвар Странник . Личные знаки этих вождей пленники узнали в сделанных Лютом рисунках и подробно рассказали об их владельцах. Однако, опыт и удача собранных в отряде воинов не привели к успеху похода. От захваченных в славянской крепости пленников, посланцы Эйрика узнали, что выше по течению Псел постепенно сужается, становится малопроходимым для больших кораблей и в своем истоке превращается в ручей.

По совету воинов Сигурд решил прекратить поход и теперь спешит возвратиться к основному войску.

Приказав Ицхаку продолжать допрос, Завулон отошел от костра и глубоко задумался. Он прекрасно знал, что такими же как Псел одиночками были и соседние с ним Ворскла с Сулой. Поэтому, обходить пороги посуху, вражеской рати все равно придется. А вот куда северный правитель направит ужасающую мощь своего войска, Завулон уже не сомневался. Показав силу Ромейской империи, Эйрик Мудрый теперь собирался бросить вызов хазарам. Яростный поток убийств, грабежей и насилий уже был готов обрушиться на север его страны, сметая и уничтожая живших там северов, вятичей, буртасов и итильских болгар. Но возможность спасти хоть кого-то у Завулона все еще оставалась.

Уже глубокой ночью несколько доверенных дружинников были отправлены со срочными посланиями. Их сопровождали крупные отряды лучших бойцов Угека, в задачу которых входило обеспечение свободного и быстрого проезда людей Завулона по мадьярским владениям.

Всего посланий было три.

Первое, адресованное эль шаду Исааку в почтительных выражениях сообщало о возникших обстоятельствах и содержало осторожный совет направить объединенное хазарско-буртасское войско на помощь итильским болгарам для совместного отражения вражеского вторжения.

Второе к великому князю северов Святополку рекомендовало получателю оставить расположенные на пути движения непрятельской рати поселения и увести их жителей вглубь Северской земли, а затем истреблять отдельные отряды врагов из засад, избегая больших сражений. Отдельно давались указания относительно хазарской дани. Ее надлежало целиком вывезти в надежное место и хранить там до передачи Завулону. В конце письма, кундур напоминал, что правитель лично отвечает за полную и своевременную выплату дани божественному кагану, несмотря на возникающие трудности.

В третьем, адресованном эльтеберу итильских болгар содержались указания по сбору подвластных ему сил в окрестностях Булгара. Туда же должно подойти и хазаро-буртасское войско, чтобы объединенными силами уничтожить осмелившегося вторгнуться в пределы государства врага.

Устало потирая пальцами, ноющие от напряжения, глаза Завулон вошел в свою юрту. Встречающие его слуги почтительно поклонились. Тоже сделал и стоящий у его постели невысокий человек с головы до ног закутанный в плотный темный плащ. Кундур удивленно приподнял брови. Подарок дьюлы Угека шепнул на ухо Завулону один из слуг, снимавший с него верхний кафтан. По поданному им знаку таинственный незнакомец сбросил свой плащ и оказался полностью обнаженной иверийской княжной. Отпустив слуг властным мановением руки, Завулон подошел к девушке и оценивающе осмотрел ее с головы до ног. Потом сел на свое ложе и с наслаждением вытянул ноющие ноги. Вышколенная невольница тут же опустилась перед ним на колени и начала осторожно снимать запыленные сапоги с гостя своего повелителя.

На обложке: "Переход короля Сверрира Сигурдссона через горы в Воссе" (1862) художник Петер Николай Арбо.