Текст книги "Тайна Гусиных Лапок"

Андрей Снесарь
Тайна Гусиных Лапок

* * *

Дорогой читатель! Добро пожаловать в мир идей для счастья взрослых и детей издательства Clever. Каждый день мы радуем вашу семью самыми современными и качественными книгами. Станьте книжным экспертом для других читателей! Поделитесь вашим опытом: оставьте отзыв и расскажите, почему вам понравилась наша книга. Мы любим читать ваши отзывы!

© Андрей Снесарь, текст, 2024

© ООО «Клевер-Медиа-Групп», 2024

Книги – наш хлѣбъ

Наша миссия: «Мы создаём мир идей для счастья взрослых и детей»

Солнце клонилось к закату. Посвежел вечерний воздух, затихли птицы, закрылись на ночь цветы, а в траве запели первые сверчки. Зарывшись в пахучее сено, мы с Витькой и Светкой сидели на сеновале у бабы Акулины, с интересом разглядывали друг друга и загадочно молчали: столько интересного произошло с последней нашей встречи – устанешь перечислять…

Первым не выдержал Витька. Он привстал на колени и сказал:

– Ребята, я хочу рассказать вам тайну.

– Тебе прислали письмо из Хогвартса? – таинственным голосом спросила Светка.

Я прыснул от смеха – конечно, Витька же вылитый волшебник!

– Слова больше не скажу, – обиделся Витька и откинулся на спину.

Светка повернулась ко мне и ласково спросила:

– Афоня, а ты что нам хочешь рассказать?

– Даже не знаю, с чего начать… – ответил я и шёпотом добавил: – Я Гарри Поттер!

Витька расхохотался.

– Ладно, тогда давайте я… – снисходительно сказала Светка. – Завтра день Ивана Купалы. И сегодня ночью парни и девушки из Гусиных Лапок будут гулять до рассвета: жечь костры у реки, петь песни и водить хороводы.

– Ты хочешь ночью к реке сходить? – изумился я.

– С кем? – смерила меня взглядом Светка и примирительно добавила: – Нет, этой ночью я хочу выкопать клад, найти цветок папоротника, а на рассвете умыться росой и со спокойной душой лечь спать.

– А как мы клад найдём? – уточнил я.

– Вариантов два, – уверенно начала Светка. – Первый – клад сам упадёт нам в руки; второй – хороший человек увидит, как клад светит разноцветными лучами из-под земли.

– Папоротник, Света, не цветёт, он размножается спорами, и луч света не может пройти через землю, – проворчал Витя.

– Зануда ты, Витя. Про папоротник я и без тебя знаю. А свет из-под земли может увидеть только хороший человек, – сказала Светка, подчёркивая слово «хороший», и спросила: – Ну что, пойдёте ночью со мной в лес за сокровищами?

– Света, мне даже неловко у тебя спрашивать… Кто из нас этот хороший человек? – спросил Витька.

– Конечно, я! – выкрикнула Светка и бросила в Витьку охапку сена.

– А почему не я или Витька? – спросил я.

– А потому! – сверкнула глазами Светка. – Вы лазили в прошлом году к деду Тарасу за черешнями? То-то же!

– Да, но мы же втроём были! – возмутился Витька.

– Правильно, но мне было стыдно, когда я ела чужую черешню, а вам нет! – крикнула Светка.

Мы с Витькой переглянулись: аргумент!

– Хорошо, – сказал Витька, – и где закопан твой клад?

– Не мой, а атамана Лютого. Его шайка хозяйничала в наших краях триста лет назад. Лютый награбил несметные богатства и закопал их в землю. Но где закопал, я вам не скажу: сама пока не знаю, – сказала Светка и рассмеялась.

* * *

Ночь накрыла деревню густой темнотой. В домах погасли огни, на необъятном куполе неба засверкали далёкие звёзды, а на западе, прямо над полем, зажглась самая яркая – планета Венера. У дороги пронзительно стрекотали сверчки; где-то неподалёку в лесу резко забарабанил по сушине чёрный дятел и, сорвавшись с дерева, ухнул филин. Огромная жёлтая луна медленно выплыла из тёмного леса, залила округу мягким белым светом, высветив на обочине дороги огромный валун и могучий дуб-отшельник на лесной поляне.

Светка залезла на камень.

– Ребята, идите сюда! – крикнула она. – Потрясающий вид: звёзды, луна, развесистый дуб…

– …сокровища светятся! – ехидным голосом продолжил Витька.

Светка спрыгнула на землю:

– Скучные вы какие-то… Думаю, клад атамана Лютого зарыт в десяти шагах от дуба по направлению к этому камешку. – И она нежно погладила валун ладонью.

– Думаешь или знаешь? – спросил Витька.

– Какая разница, если я думаю правильно? – вскинула брови Светка.

С этими словами она отмерила расстояние большими шагами и воткнула лопату в землю:

– Витя, копать будем здесь!

– Почему я? – удивлённо спросил Витька. – И рос ли этот дуб во времена Лютого?

– Рос, Витя, рос, – уверенно ответила Светка. – Лютый сам его посадил.

– Логично, – задумчиво сказал Витька.

– Тогда копай…

Витька вздохнул, нехотя вытащил из земли лопату. Шумно дыша, он вырубил квадрат дёрна с травой и начал копать яму. Когда колени его сравнялись с землёй, Витя вытер со лба пот и громко сказал:

– Афоня, теперь твоя очередь, дальше песочек.

Я спрыгнул в яму, размахнулся и со всей силы всадил в землю лопату. «Звяк!» – раздалось в ночной тишине. Витька со Светкой упали на колени и заглянули в яму.

– Копай! – крикнула Светка.

Неожиданно со стороны дороги раздался дикий крик: «Да!» Мы вскинули головы. Размахивая посохом над головой, к нам нёсся злой гном. Глаза его горели, лысина блестела, а из ушей валил пар. «Лопатой его не возьмёшь», – промелькнуло у меня в голове, и коленки предательски задрожали.

Вдруг лицо гнома исказилось от страха («Куда уж больше?» – скажете вы и будете неправы). Он выкинул посох в траву и рванул назад. Но, сделав несколько шагов, гном резко развернулся и снова припустил в нашу сторону. Добежав до нас, гном присел, как зайчик, и уткнулся Светке носом в живот.

– Волки! – дрожащим голосом сказал он и указал в сторону леса.

У меня опустились руки: едва касаясь лапами земли, к нам летели два здоровенных волка. Их белые клыки блестели, глаза светились, а языки горели пламенем. Не сбавляя скорости, волки обогнули нашу компанию, резко затормозили у Светки за спиной и угрожающе зарычали.

– Спасите! – закричал бедный гном и сильнее прижался к Светке.

– Хват, пёсик! – радостно воскликнула Светка и погладила волка, точнее собаку, по голове.

Хват улыбнулся ей во всю пасть. Второй волк завилял хвостом и вытянул шею, чтобы Светка его тоже погладила.

– Медведь! – вырвалось у меня, когда я узнал дедушкиного пса.

– Милая девочка, – взмолился гном, глядя на Светку снизу вверх, – скажи, пожалуйста, своей собачке, что я хороший. Меня вот и Витя знает. – И повернул голову к Витьке. – Витя, это я, твой сосед, Вениамин Павлович.

– А что вы здесь делаете, Вениамин Павлович? – строго спросила Светка.

«Гном» медленно достал из нагрудного кармана белый платок и вытер лоб. Затем пару раз погладил себя ладонью по голове и окрепшим голосом сказал:

– Вышел я, значит, ночью на крыльцо… Глядь, вы с лопатой по дороге идёте. Молодёжь с шутками-прибаутками к реке, а вы, значит, в лес, да ещё с лопатой. Вот я и решил проследить, в смысле… присмотреть за вами… Чтобы ничего, так сказать, плохого с вами не случилось. – Он перевёл взгляд на яму и неожиданно грозно сказал, нахмурив брови: – А что у вас там звякнуло? Ну-ка доставайте!

Развалившиеся неподалёку собаки приподняли головы и глухо зарычали. Вениамин Павлович глупо заулыбался, снова погладил себя по голове и ласково добавил:

– Детки, давайте посмотрим, может, в ямке что-нибудь интересненькое есть?

Хват с Медведем опустили головы на лапы, но по их напряжённым мордам было видно, что они готовы встать на защиту в любую секунду.

Витька посветил фонариком, я спрыгнул в яму и не торопясь стал сгребать лопатой песок с ларца (а может, и сундука!) с драгоценностями. Но через минуту стало ясно: мы откопали камень.

– Какой красивый: серенький, плоский, с красными прожилками, – сказала Светка, когда мы с Витькой еле вытащили из ямы нашу находку.

Вениамин Павлович спрыгнул в яму, потыкал лопатой песок и расхохотался. Затем вылез наверх и, подсвечивая себе лицо фонариком, сказал:

– Поздравляю! Всем завтра в деревне расскажу про ваш клад. Вот смеху-то будет. – И вприпрыжку побежал домой.

Хват с Медведем проводили нашего соседа грустным взглядом. Светка потупила глаза:

– Ребята, вы на меня обижаетесь?

Мы с Витькой дружно замотали головами – нет!

– Тогда давайте заберём этот камушек, я и верёвочку из дома прихватила…

Красивый камушек оказался очень тяжёлым. Мы еле дотащили его с Витькой до Светкиного двора.

– Спасибо, ребята, – на прощание сказала Светка. – Это была самая лучшая прогулка в моей жизни. Спокойной ночи! – И пошла домой.

– Росой не будешь умываться? – крикнул я ей вслед.

Светка обернулась:

– А мне не надо, я и так красивая.

Я проснулся от боя часов: «Бам… Бам… Бам…» Сосчитал удары – четыре. Потянулся от души: «Рано, можно ещё поспать». В соседней комнате бабушка раскатывала скалкой тесто и весело напевала: «Лям-ля-лям».

– Ба-а, который час? – крикнул я, лёжа в постели.

– Десять! – ответила бабушка. – Проснулся, кладоискатель? Умывайся и садись завтракать.

Я натянул шорты и вышел к ней прямо босиком.

– Кто тебе сказал? – спросил я.

– Сорока на хвосте принесла, – ответила бабушка.

– Маленькая лысая?

– Нет, здоровая и в тельняшке, – рассмеялась бабушка. – Да, камень ваш дяде Коле очень понравился, говорит: «Хоть на лодку вместо якоря, хоть на бочку с капустой вместо гнёта».

– Лучше на лодку, – сказал я.

– Я тоже так подумала, – ответила бабушка.

Творог со сметаной, молоко с белым хлебом – правильная еда для спортсмена. Большой Али, мой тренер по самбо, похвалил бы бабушку за такой завтрак. А если бы попробовал, то, наверное, и корову Лосийку расцеловал бы. Он, правда, ещё советует продышаться перед завтраком: сделать зарядку и кросс пробежать. Но лето длинное – успею.

– Афоня, почему на август не остаёшься? – спросила бабушка.

– Ба-а, я же тебе рассказывал: я год занимаюсь самбо – папа прошлой осенью в спортшколу отвёл; в июне, после лагеря, Большой Али предложил мне с Васькой Бугаевым съездить на сборы со старшими ребятами в августе. Я согласился: сборы на море, да и Васю давно пора на место поставить.

– Кто такой Вася Бугаев? – спросила бабушка.

– Самбист из нашей группы, мы с ним в наилегчайшем весе боремся.

– Оно и видно, что в наилегчайшем: тощий как палка, – проворчала бабушка и положила мне добавки.

А когда я вылез из-за стола и поблагодарил за угощение, она сказала:

– Афоня, отнеси деду грабли, утром просил. Он со стороны деревни у Лихого оврага косит.

Я аж присвистнул:

– У Лихого? Схожу, конечно. Там что, разбойники раньше жили?

– Хуже: нечисть, Лихо. Говорят, и сейчас там живёт. И не свисти в доме – денег не будет, – прикрикнула на меня бабушка.

У Лихого оврага мы с ребятами играли в прошлом году. Овраг большой, я думаю, что парочка кикимор и три-четыре упырька могли бы там спокойно разместиться вместе с Лихо – жили бы дружно и горя не знали: днём, за самоваром, сказки бы друг другу рассказывали, а по ночам вместе ужинали бы. Место там и правда коварное – ухо нужно держать востро. Витька просветил: «Ребята, на край обрыва не становитесь: под зелёной травкой может быть пропасть. Встанешь на краешек – и провалишься». Очертаниями Лихой овраг похож на кляксу. Его западные и восточные склоны очень крутые – страшно подходить, но южные и северные пологие. Витька предлагал нам спуститься, но Светка наотрез отказалась: кроссовки, видите ли, у неё белые.

До Лихого оврага было рукой подать. С лесной дороги я свернул на едва заметную тропинку и, пройдя метров пятьдесят, увидел дедушку и Медведя. Дед косил играючи, красиво. «Вжик!» – большой валок травы ложится в ровный ряд, «вжик!» – второй валок. Медведь охотился: носился кругами по скошенному полю с опущенной мордой, вынюхивая полевых мышей. Иногда пёс резко останавливался, с азартом разрывал передними лапами нору и жадно нюхал землю. Пока я за ним наблюдал, ни одной хитрой мыши Медведь не поймал.

Я обежал поле и встал на полосе нескошеной травы. Воткнул острое древко граблей в землю и замер, как стражник с секирой у ворот средневекового замка. Медведь заметил меня первым – радостно гавкнул и большими прыжками полетел ко мне. Дедушка поднял голову:

– Привет-привет, Афоня! Заканчиваю. Сейчас передохнём.

Я подошёл к деду:

– Дедушка, дай попробую – я знаю, как косить.

– Э-э, нет, – ответил дед. – Эту литовку никому в руки не даю.

– Жалко? – обиделся я.

– Не в этом дело, Афоня. Понимаешь, коса – сердце крестьянина.

– Красиво! Сам придумал?

– Не совсем, – смутился дедушка. – Кино зимой смотрел про самураев: там один, здоровый такой, в доспехах, говорит второму самураю: «Дай меч посмотреть». А тот нахмурил брови и как рявкнет: «Не дам! Меч – сердце самурая!» Хорошо сказал. Силёнок поднакопи – я тебе другую косу настрою. А сейчас поиграй с Медведем. Докошу полосу – и перекусим.

Солнце припекало, мы уселись на свежескошенную траву. Дед позвал Медведя и достал бутерброды. Пёс подбежал и улёгся на траву, словно на матрас.

– Медведь! – прикрикнул на него дедушка и пригрозил пальцем.

Пёс нехотя поднялся и лёг на землю.

– Почему ты его согнал? – спросил я.

– Корова сено есть не будет, если собака полежала, – ответил дедушка.

– Так Лосийка же не узнает! – удивился я.

Дедушка засмеялся:

– Корова различает запахи лучше, чем собака. Я не шучу: клевер и своего телёнка, если он потеряется, корова найдёт и за километр.

Я погладил Медведя по голове, посмотрел в направлении его взгляда и вскрикнул от неожиданности. В тридцати метрах от нас сидел лис и держал в зубах мышь.

– Заметил, – улыбнулся дед. – Рыжий (так звали в деревне этого хитрого лиса) с утра над Медведем издевается: поймает мышку и играет с ней, пока пёс не заметит добычу.

– Рыжий не боится, что Медведь его поймает?

– Нет, – рассмеялся дедушка. – И потом, Рыжий знает, что мы не по его душу сюда пришли. Но сдаётся мне, что неспроста он следит за нами. Думаю, в овраге лисье логово. Если так, то мы ещё не раз Рыжего встретим.

В нашей деревне много чудаков. Дед Макар держит голубятню у реки. Соседи по утрам гусей на заливные луга гонят, а он голубей в небо запускает. У бабы Агафьи во дворе разгуливают павлины. А Олег Петрович, директор совхоза, строит на своём участке ветряную мельницу. Но самый большой чудак – это, конечно, дед Тарас. Он разбил у себя в усадьбе парк со скамейками и аллеями, посадил фруктовый сад и сделал розарий. Картошку дед Тарас принципиально не выращивает. А огурчики-помидорчики с петрушкой и прочей зеленью на задворках сажает. Из живности у него пять кур и петух. Чудак, одним словом.

По утрам дед Тарас работает в саду, стрижёт кустарники и деревья в парке, превращая их в причудливых зверей, шарики и зонтики, и ухаживает за розами. А после обеда читает толстые книги и отвечает на письма, которые пачками приходят со всего света (про письма нам по большому секрету рассказал почтальон). По воскресеньям ему помогает в саду многочисленная родня: они обкапывают и опиливают деревья, собирают упавшие плоды и обрывают сочные ягоды и фрукты. А вот к кустам в розарии дед Тарас никого не подпускает.

В деревне уважают и даже побаиваются чудаковатого садовника. Но каждый год в последние дни августа дети со всех сторон Гусиных Лапок тянут родителей к деду Тарасу за цветами и весь день играют и бегают у него в саду и в парке.

А по пятницам, за день до свадьбы, к нему со всей округи приезжают нарядные женихи. От сладких запахов и красок в розарии кружится голова. И, когда дед Тарас, щёлкая ножницами, спрашивает: «Ну-с, молодой человек, выбрали розы для невесты?» – а жених отвечает: «А какие надо?» – «Сердце подскажет», – подбадривает жениха дед Тарас и вставляет ему в петлицу пиджака белую чайную розу.

Плату за цветы дед Тарас не берёт. И по утрам, когда в его окнах ещё не зажёгся свет, жители деревни украдкой приносят в его любимую беседку корзинки со вкусностями и мешки с картошкой и морковью (потому что дед Тарас очень любит морковку.)

* * *

В прошлом году мы с Витькой и Светкой решили познакомиться с дедом Тарасом.

– Дедушка Тарас! – крикнула Светка, когда мы зашли к нему во двор.

Нам никто не ответил.

– Ух ты! – выдохнул Витька, когда увидел скачущих зелёных рыцарей.

И уже через минуту мы носились среди причудливых животных, зонтиков, шаров и рыцарей. Витька залез на грецкий орех, похожий на большой арбуз, но ветвь обломилась, и Витька грохнулся на землю. Большой арбуз стал похож на большой арбуз без дольки…

– Какие ягодки! – крикнула Светка и указала на большое дерево.

– Это красная черешня, – авторитетно заявил Витька.

– Витя, ты видел черешню, у которой косточки просвечивают на солнце? – спросил я.

Витька пожал плечами:

– Созрела.

– Давайте попробуем! Может, она невкусная, – тихо предложила Светка.

Ну, что могу сказать… Черешня оказалась вкусная – мы целый час её пробовали. А вот деда Тараса в тот день мы так и не увидели.

Вечером собрались у Витьки на сеновале. Где-то неподалёку бродили козы и чирикали птички, в сарае жужжала назойливая муха.

– Красивые деревья у деда Тараса, – выдавил я из себя.

– Были, пока я ветку у ореха не обломил, – отозвался Витька.

Светка откинула сено и резко встала:

– Я домой.

Тут уж и я не выдержал:

– Думаешь, мы с Витькой боимся деда Тараса? Да если хочешь знать, я в походе физкультурнику признался, что его кепкой костёр раздувал.

– А где ты её взял? – удивилась Светка.

– На пеньке, он сам её туда положил.

– Простил? – спросил Витька.

– Простил, когда я свисток нашёл, – ответил я.

– А свисток где был? – спросила Светка.

– Тоже на пеньке, – ответил я.

– Спёр, что ли? – вскинула брови Светка.

– Почему сразу спёр?! – обиделся я. – Взял на время – хотел свиснуть, когда костёр разгорится.

– Дед Тарас не простит, – задумчиво сказал Витька. – Баба Акулина рассказывала, что он дачников палкой чуть не огрел, когда те вечером в розарий залезли. Еле убежали.

– Но не огрел же, – рассмеялась Светка.

* * *

На другой день мы набрали на горе корзинку шелковицы и пошли к деду Тарасу. Суровый дед с окладистой седой бородой сидел в своей любимой беседке и читал толстенную книгу, сдвинув на кончик носа большие очки.

– Здравствуйте, дедушка Тарас, – сказал Витька, – мы вам шелковицу принесли.

Дед Тарас оторвался от книги и нахмурил густые брови:

– Это вы вчера у меня во дворе бегали?

– Да, – ответила Светка, – мы ещё черешню у вас ели и ветку ореха сломали, дерево стало похоже на арбуз без дольки. Простите нас, пожалуйста.

Дед Тарас погладил рукой бороду:

– Ничего, мне без дольки тоже нравится. Хотите старинные розы посмотреть? – неожиданно спросил он.

– Да! – хором ответили мы, и у меня отлегло от сердца.

Розарий цвёл, гудел и пахнул, а суровый дед Тарас превратился в доброго дедушку. Расхаживая между кустов, он нежно сгонял рывшихся лапками в цветках шмелей и пчёл, нюхал бутоны с закрытыми глазам и говорил, говорил, говорил… Неожиданно он остановился:

– А вот и знаменитая дамасская белая роза. Черенки мне профессор Лютиков из Евпатории прислал. Посмотрите, какой чистый белый цвет и зелёная пуговка в центре. А запах?

Он засунул длинный нос в бутон. Пчёлы от страха громко загудели. Дед Тарас оторвался от цветка, пчёлы успокоились, и он продолжил:

– Изысканный сладкий запах свежего утра с оттенками лимона. Первые красавицы Востока и Европы украшали свои волосы бутонами дамасской розы.

У Светки заблестели глаза. Дед Тарас улыбнулся, срезал и протянул ей цветок с коротким стеблем. Она, не теряя ни секунды, воткнула розу себе в волосы и со счастливой улыбкой повернулась к нам с Витькой.

– Звезда Востока, – сказал я, и Витька рассмеялся.

– Дедушка Тарас, чем мы можем вам помочь? – спросила Светка, в которой вдруг заговорила совесть.

– Ветки в саду обрезать, розы полить… – предложил Витька.

– Нет! – закричал дед Тарас.

И мы не на шутку испугались, когда он покраснел и схватился за бороду.

– Ну, мы пойдём. До свидания. Спасибо, – тихо сказала Светка, и мы попятились к калитке.

Глаза у деда Тараса стали влажными, он прижал руку к сердцу:

– Ребята, не обижайтесь, заходите. Сад, парк, розарий – бегайте где хотите, ешьте что хотите… – И добавил, нахмурив брови: – Розы только не трогайте!

Дед Тарас сидел под зонтиком рябины и смотрел на розы. Прошёл год с нашей последней встречи. Мы тихонечко подкрались и выскочили у него из-за спины.

– Здравствуйте, дедушка Тарас! – крикнула Светка.

– Здравствуйте, ребята, – улыбнулся дед Тарас. – Подросли, в какой класс пойдёте?

– Мы с Витей – в пятый, Афоня – в четвёртый. А что вы такой грустный? – спросила Светка. – Мы вам морковку и финиковую пальму принесли – пальму Витя из косточки вырастил.

– Спасибо, ребята. Черешня поспела, видели?

– Нет ещё. Так всё-таки что у вас случилось? – не унималась Светка.

Дед Тарас пальцами вытер глаза и указал на куст дамасской розы. Красавицу было не узнать: зелёные листья побурели, нераскрывшиеся бутоны поникли.

– А роза упала на лапу Азора, – выдал вдруг Витька.

Светка толкнула его локтем в бок и покрутила пальцем у виска.

– Я хотел сказать, что розу надо лечить, – стал тот оправдываться.

Дед Тарас тяжело вздохнул:

– Витя, я всё испробовал: удобрял землю, опрыскивал, окапывал, подрезал… Живой водой разве что не поил.

– Дедушка Тарас, а есть в окрестностях родники, про которые рассказывают всяческие чудеса? – неожиданно спросил Витька.

Мы со Светкой переглянулись: таких слов от Витьки мы точно не ожидали.

Дед Тарас внимательно посмотрел на Витю и сказал:

– Ты думаешь, существует вода с химическим составом, кислотностью и концентрацией микроэлементов, которая поможет дамасской розе, так?

Мы со Светкой переглянулись, а Витька утвердительно кивнул. Дед Тарас оживился:

– Да, Гринькин, Разбойничий и Ванькин.

– Так Гринькин же рядом! – крикнула Светка. – Мы сбегаем!

Дед Тарас прикрыл глаза и сказал:

– Нет больше Гринькиного родника.

– Дедушка Тарас, – сказала Светка, – главное, вы не расстраивайтесь раньше времени, будет у вас живая вода. До свидания!

И мы тихонечко, чтобы не тревожить деда Тараса, направились домой.

– Стойте! – окликнула нас Светка, когда мы с Витькой подходили к калитке. – Давайте залезем на черешню и хорошенько всё обдумаем.

Думали мы основательно, примерно час, и решили: разузнаем дома про все родники в Гусиных Лапках, а завтра утром составим план спасения дамасской розы.

* * *

Вот что мы узнали. В окрестностях Гусиных Лапок много родников со студёной и вкусной водой, которую все пьют и не нарадуются. Но только в трёх родниках вода «добрая». Почему «добрая», никто толком не знал, просто «добрая», и всё. Витька поведал следующее:

– …В стародавние времена жил в нашей деревне пастух Григорий. И был у него во дворе родник с чистой водой. Проложил Григорий к нему тропинку от просёлочной дороги, поставил поверх сруб, повесил на сруб ковшик и скамейку смастерил, чтобы гость или путник мог хорошенько отдохнуть под тенистым вязом. Весёлый, видимо, был парень: на ручке ковша он вырезал «Гриня», василёк и пастушью дудочку. Родник тот очень людям нашим полюбился, говорили, что вода из него чудодейственная: старики, выпив такой водицы, молодеют, мужики здоровеют, а девицы хорошеют, хоть на конкурс красоты вези. Берегли Гринькин родник в деревне: чистили, сруб правили и скамейки новые ставили. И каждый раз, меняя ковш, мужики вырезали на ручке «Гриня», василёк и дудочку. Двести лет люди пили воду из Гринькиного родника и вспоминали добрым словом весёлого пастуха.

В прошлом году мы часто бегали к Гринькиному роднику, когда хозяйкой дома неподалёку была баба Дуся. Вода в роднике была чистая, свежая и такая холодная, что пить её можно было только маленькими глотками.

Сейчас баба Дуся живёт у сына в городе. Говорят, на прощание новому хозяину она сказала: «Вениамин Павлович, вам досталось большое богатство, сохраните его для детей и внуков. Всего хорошего!» А он ей ответил: «Спите спокойно… Я хотел сказать, поезжайте с Богом, Евдокия Петровна. И не волнуйтесь, пожалуйста: уж что-что, а богатства я хранить умею». На следующий день он загородил родник высоким забором, а весной, едва сошёл снег, взял в руки металлоискатель и пошёл искать клады у себя на участке. И за три месяца, как крот, перерыл весь двор.

В один солнечный день пошёл дед Тарас знакомиться с новым соседом. Вошёл во двор и аж замер: на месте Гринькиного родника желтела яма с мутной водой. Яма, представляете? Пуще прежнего захотел познакомиться дед Тарас с Вениамином Павловичем, подошёл к дому и постучал палкой в дверь. Но никто не открыл.

– Кошмар. Плакать хочется, – сказала Светка, когда услышала эту историю.

А дома дедушка Тарас рассказал про Разбойничий родник:

– …Давным-давно в наших краях хозяйничал знаменитый разбойник Лютый со своей шайкой. Он был так знаменит, что его искали в трёх губерниях. Говорят, когда Лютый впервые увидел наши окрестности, на глазах у него выступили слёзы. И он сказал, глядя на большак (так тогда называли широкие дороги): «Грабить будем здесь».

Но счастье Лютого в Гусиных Лапках было недолгим, его поймали и заковали в кандалы. Вся деревня высыпала на улицу, когда солдаты провозили Лютого через нашу деревню. Он поднялся в телеге и крикнул: «Люди добрые, простите меня. Об одном прошу: сохраните родник!» – и потряс кандалами над головой. Пришли наши ребята вечером в лагерь Лютого и глазам не поверили: стоит сруб дубовый, а в срубе вода на солнышке светится. Попробовали водицу – хороша! Студёная, аж зубы ломит, жаль только, что родник в лесу дремучем. И прозвали тот родник в честь Лютого – Разбойничий.

Дедушка Тарас закончил свой рассказ, нарисовал мне карту, жирным крестом обозначил Разбойничий родник и добавил:

– На границе деревень Гусиные Лапки и Радогостицы, на берегу реки Вилюйки, стоит Лысый холм, у подножия которого испокон веков бил родник, но десять лет назад он иссяк. В нашей деревне родник называли Ванькин, а в Радогостицах – Счастливый.

– Ну, что будем делать? – спросила Светка, когда закончились наши истории.

– Предлагаю завтра сбегать к Разбойничьему роднику, – сказал я.

– Ты его сначала найди, – сказал Витька. – Давайте завтра сходим к Вениамину Павловичу и посмотрим на Гринькин родник.

– Лучше сходить к Ванькиному роднику, – сказала Светка. – Не мог он просто так пропасть, ведь, как говорит дядя Коля, если где-то убыло, значит где-то прибыло.

– Тогда уж как в двадцатом веке говорит дядя Коля, а в восемнадцатом писал Михаил Васильевич Ломоносов, – сказал Витька.

– Какой ты умный, – фыркнула Светка и добавила, показав Витьке язык: – Я тоже тогда предлагаю завтра сбегать к Разбойничьему роднику. Встречаемся у Афони завтра в девять.