Текст книги "Философские рассказы"

Полтора дня страха

Чувства проверяются испытаниями судьбы, сказал какой-то умный человек. Справедливость этой незамысловатой истины Максим Львов познал на себе в этот день. Они вместе с женой Жанной и дочкой возвращались из торгового центра. Софии 13 лет, когда-то они были большими друзьями, он часто брал ее на руки и вертел вокруг себя, а она улыбалась и говорила: «Папа, я тебя лублу». Но эти дни остались далеко в прошлом. Теперь она превратилась во вздорного и ершистого подростка. Максима много чего в ней раздражало: все время сидит как зомби, уткнувшись в свой смартфон, разбрасывает свои вещи и за ней надо убирать, когда разговаривает с подругой по телефону – закрывается в комнате на щеколду, а когда самой звонишь – в большинстве случаев не берет трубку. А это ее новое увлечение – снимать все подряд и выкладывать в сеть: кошечек, собачек, как кто-то упал с самоката, смелую белку, забравшуюся на человека – это же полнейшая тупость. Вот и теперь, они поднимаются в лифте на свой этаж, София уткнулась в телефон и ничего не замечает. Он слегка проводит рукой по ее пышным волосам, а она: «Отстань».

Усиливающиеся крики на лестничной клетке вывели его из раздумий.

– Тёма, Тёма, вернись сейчас же, не позорь нас, – надрывался чей-то визгливый голос.

– Дайте мне женщину, женщину! – хрипел пьяный мужской голос.

Интересно, что за скандал?

Наконец лифт остановился, двери распахнулись, София первой выпорхнула из него и почему-то остановилась. Выйдя за ней, Максим с удивлением увидел, как сверху по лестнице спускается абсолютно голый мужчина в тапочках. Он был молод, высок, но тучное, дряблое раскрасневшееся тело делало его похожим на сатира, сошедшего с полотна художника эпохи возрождения. На его плечах висела пожилая женщина в домашнем платье, сдвинутых на бок очках и отчаянно голосила: «Тёма, назад, домой».

Максим узнал в них соседей сверху: Василису Натановну, даму известную скандальным характером и ее сына Артёма. Рассказы о его пьяных похождениях давно ходили по дому. Между тем разбушевавшийся сынок, стряхнул с плеча надоедливую мамашу, словно тяжелую шубу.

– Не пущу, не пущу – кричала та, ползая на коленях, но было уже поздно. Увидев семейство Львовых, он двинулся к ним.

– Женщину хочу, женщину! – хрипел он в пьяном угаре.

София прижалась к матери, а Максим выступил вперед, загораживая их.

– Уйди, пацан, – огромный пьяница, бесцеремонно схватил его за шею и отодвинул в сторону. Растопыренные пальцы больно оцарапали кожу. Максим увидел растерянное и испуганное лицо дочери, его охватила ярость. Кулак врезался в мягкие телеса, словно хотел проткнуть их насквозь. Этого удара не постыдился бы и профессиональный боксер и пришелся он, по-видимому, в область печени. Грузное тело тут же обмякло, покачнулось и рухнуло вниз, голова при этом ударилась о стену.

– Что вы сделали, он же больной, у него диабет, – раздался неистовый крик мамаши. – Он без сознания. Тёма!

Жанна наклонилась над голым телом и несколько раз ударила по щеке.

– Ме… больн… – услышали они что-то нечленораздельное.

– Ну вот, ваш сынок приходит в себя. Такого зверя надо держать в клетке.

– Кровь, у него на голове кровь!

– Ну, наверное, ударился немного, когда падал.

– Ты избил моего сына, – словно змея, зашипела соседка. Повернувшись к Максиму и глядя на него с ненавистью, она поднялась с колен, поправила очки и двинулась вперед. – Да ты знаешь, я тебя засажу, ты превратишься у меня в лагерную пыль. Ты еще не знаешь, кто я такая.

– А я привлеку вашего сынка за попытку изнасилования. – Жанна несколько раз щелкнула на смартфон обмякшего голого пьяницу.

– Ты еще не знаешь, стерва, кто я. У меня связи, а вы – никто.

– У нас тоже связи. Макса, Софи, пойдемте отсюда.

Они испытали облегчение, лишь когда дверь их квартиры захлопнулась, и они оказались у себя. У Максима было такое чувство, будто он проснулся от дурного сна.

– Папа, а я и не знала, что ты такой сильный, – первой нарушила молчание София, в ее голосе почувствовалась непривычная теплота. Максим слегка улыбнулся, это была именно та награда, которая ему была в этот момент нужна. Значит, он сделал все как надо.

– Ну, защитник, а тебя не слабо поцарапали. Давай-ка обработаем твои раны, – Жена подошла с пузырьком перекиси водорода.

– Впрочем, нет. Ты немножко потерпишь, ничего страшного не случится, – задумчиво произнесла она, отставила пузырек, достала смартфон, принялась фотографировать царапины.

– А ты и в самом деле думаешь, что старая карга может что-нибудь сделать. Он же напал первый на нас, похоже на попытку изнасилования.

– Все это так, Макса. Но ты плохо знаешь наши законы, плохо знаешь, что такое «превышение необходимой самообороны». Вспомни Евангелие, чему учил Иисус Христос: «Если вас ударили по левой щеке, подставьте правую». Наши законодатели прописали эту истину в законах, и если ты их нарушил, то тебя покарают уже без христианского снисхождения, – тихо, будто про себя произнесла она. – Впрочем, не беспокойся, все будет хорошо.

В этот памятный день Максим заснул с приятным и непривычным чувством выполненного долга, проснулся же он некоторым беспокойством. Откуда же оно взялось? Ну да. Он вспомнил предыдущий день и все его события. А вдруг пьяница Артём после умер, и обвинят, несомненно, его. Вот тут ему и объяснят, что такое «превышение необходимой самообороны». За завтраком он был молчалив и быстро ушел на работу. По дороге несколько успокоился. «Если бы случилось такое несчастье, меня бы, наверное, сразу известили».

Едва расправившись с самыми необходимыми делами, Максим залез в интернет. Где это самое «превышение»? Да тут материала столько, что за сто лет не прочитаешь. Кругом статьи адвокатов, предлагающих свои услуги. Надо сконцентрироваться на самом главном: на том, на сколько лет можно сесть за все эти дела.

Итак, статья 108. «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление» – лишение свободы до 2 лет.

Статья 114. «Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление» – лишение свободы до года. К сожалению, адвокаты пишут, что еще надо доказывать, что самооборона вообще была.

А иначе – статья 111. «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» – лишение свободы на срок до 8 лет, если же наступила смерть потерпевшего – лишение свободы на срок до 15 лет. Кошмар!

Но может быть, как у нас любят говорить: «строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения»? Ищем… ищем… ищем. Ну вот… нашел: «по статистике судебного департамента в 2021 году за убийство при превышении пределов необходимой обороны осуждены 248 человек, а оправдан за весь год только один». И еще: «Каждый россиянин, попытавшийся самостоятельно защититься в случае нападения, рискует оказаться на скамье подсудимых. Большинство действительно идут под суд, причем каждый четвертый получает реальный срок в колонии – такова статистика Верховного суда за последние годы. Дела по самообороне в России всегда имели обвинительный уклон, и шанс получить срок за применение даже зарегистрированного травматического оружия по-прежнему велик».

Наверное, есть и примеры из жизни. Они конечно не так быстро находятся, но имеются.

Вот первый: «Видео происшествия не оставляло сомнений – Евгений Костенков (открывший огонь из травматического пистолета) действительно защищался. К тому же все свидетели, да и сам потерпевший, на всех этапах следствия говорили одно и тоже: Грибов вел себя неадекватно, задирался и провоцировал конфликт. В итоге в апреле 2019 Евгению Костенкову предъявили обвинение в окончательной редакции: по версии следствия, он причинил тяжкий вред здоровью Грибова, а затем скрылся с места происшествия без каких-либо оснований. Евгений Костенков был осужден на три года лишения свободы и на год ограничения свободы; его взяли под стражу в зале суда».

Не врёт пословица: «Из суда, что из пруда, сух не выйдешь».

Вот второй: «Юлию Лопатину обвинили в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. Согласно приговору, вынесенному Шпаковским судом Ставропольского края в сентябре 2018 года, Лопатина находилась в квартире со своим знакомым С. Д. В., который был в состоянии алкогольного опьянения. Женщина объявила ему о своем желании расстаться. На этой почве возникла ссора, мужчина стал бить ее ладонями по лицу, пытался задушить, таскал по полу за ноги, выкручивал палец на руке, склонял ее к половому акту и угрожал убить ее принесенным с кухни ножом. Опасаясь за свою жизнь, Юлия Лопатина подобрала упавший с пола нож и ударила им несколько раз мужчину в область груди и живота. Он скончался. Юлию Лопатину приговорили к 1 году и 9 месяцам ограничения свободы. В приговоре уточняется, что Лопатина превысила пределы необходимой обороны, поскольку „является кандидатом в мастера спорта по дзюдо, было бы достаточно применить прием самообороны“».

Как говорится: «Закон тайга, а прокурор медведь!»

Вот третий: «Летом 2018 года жительница Химок – 18-летняя Дарья Агений, – находившаяся на отдыхе в Туапсе, подверглась нападению со стороны нетрезвого мужчины. Отразив атаку при помощи ножа для заточки карандашей, девушка смогла убежать: о случившемся она не стала сообщать в полицию. Мужчина, получивший травмы, обратился в правоохранительные органы, заявив, что девушка сама напала на него. Первоначально в отношении девушки завели дело о причинении тяжкого вреда здоровью, но впоследствии переквалифицировали на более мягкую статью 114 УК РФ. Раненый нападавший подготовил к девушке иск на 300 тысяч рублей в качестве компенсации за вред здоровью и моральный ущерб».

Что тут сказать? «Бог любит праведника, а судья ябедника».

Вот четвертый: «Житель Кемерово застал в своей квартире вора. Хозяин квартиры несколько раз ударил злоумышленника кирпичом. Прибывшие полицейские возбудили два уголовных дела: одно – по краже, а второе – по факту причинения тяжкого вреда здоровью похитителю. Высока вероятность, что самообороной это не признают: вор, выносящий вещи из квартиры, жизни и здоровью хозяина квартиры не угрожал. А имущество можно и другими способами защищать – например, вызвать полицию».

Не зря говорят: «Кто в деле, тот и в ответе».

Максим отложил в сторону смартфон и задумался: «В самом деле, права Жано – к преступнику у нас, если не хочешь сесть, надо относиться с Евангелическим смирением. У меня же все шансы оказаться за решеткой».

Он попробовал было заняться делом, но ничего не получалось. Буйное воображение рисовало мрачные картины будущего. Вот он робко входит в темную, затхлую тюремную камеру, здоровается и слышит чей-то в ответ: «А ты знаешь, фраер, что твое место возле параши!».

Через некоторое время возникла другая картина: мрачное помещение, освещенное мерцающим светом единственной лампочки все заполнено полуголыми телами заключенных, они стоят вплотную друг к другу, как в метро в час пик. Сесть нельзя, все места заняты, спят по очереди, безумно жарко – около 40 градусов – и душно. У него кружится голова, и он вот-вот упадет в обморок.

Чтобы отогнать видения-фантазии Максим встал, прошелся по комнате, снова сел на рабочее место, тупо уставился в монитор своего компьютера. Но беспощадное воображение снова перенесло его в тюрьму. Он сидит на нарах, слышит голоса сокамерников, играющих в карты:

– Ей, Гвоздь, твоя ставка.

– Угрюмый, но мне, больше нечего ставить, я все проиграл.

– Ставить всегда есть что.

– Хорошо, ставлю на кон зуб фраера.

– А как ты его достанешь?

– Расшатаю.

– Хорошо, играем.

Максим сжал уши, чтобы ничего не слышать: «Это уже паранойя. Кажется, мне привиделась сцена из фильма «17 мгновений весны».

Он попытался взять себя в руки, оценить ситуацию без эмоций: «Надо успокоиться. У меня же есть кое-какие сбережения. Найму хорошего адвоката, с его помощью, думаю, удастся сократить срок до года, а может и меньше.

Но о чем я говорю! Я не продержусь в тюрьме не то, что год, полгода, я не продержусь и месяц!» Он почувствовал, как пересохло в горле, это паника подступила с новой силой. К счастью в этот момент его взгляд упал на валявшийся у компьютера смартфон. «Какой я тупой! Забыл о своем королевстве! Я знаю, только оно мне и поможет» – подумал он и сразу приободрился.

– Кэша, остался всего час до конца, – сказал он своему приятелю, – Мне надо уйти пораньше, если обо мне вспомнит вдруг шеф, скажи, например, что у меня заболела голова.

– Ладно, иди, сачок, что-нибудь скажу.

Оказавшись дома, Максим уединился в своей комнате и поспешил открыть заветную ссылку в WhatsApp. Как и обычно, он оказался на обширной площади перед дворцом, но торопиться подниматься по ступенькам почему-то не хотелось. Было так прекрасно идти неторопливым шагом по этой тихой, спокойной, безлюдной площади. Его истерзанная душа отдыхала. Наконец, он заставил себя подняться по парадной лестнице, вошел внутрь. Атмосфера этого огромного, малолюдного дворца каждый раз чем-то отличалась. Вот и в этот раз, света зажженных свечей явно не хватало, а в воздухе чувствовался запах ладана, в дальних залах мелькали чьи-то темные фигуры. Тронный зал также бы едва освещен, Максим решительно двинулся вперед, чувствуя пока себя здесь хозяином.

Он узнал того, кто узурпаторски восседал на монаршем троне. Это был кардинал Страх. Одет его высокопреосвященство был в темную дзимарру с красной окантовкой, на шее вместо креста весел, отливая золотом, некий круглый предмет. Лицо его в этот час было особо неприятно: бледное и рыхлое, как у больного, бесцветные глаза с кровоподтеками глядели с укоризной. Рядом с троном стояла какая-то мрачная фигура в темной сутане. Кардинал едва кивнул своему королю и указал на свой странный медальон. К счастью из тени тотчас же выступила знакомая фигура главного распорядителя двора графа Самолика. Максим шагнул ему навстречу.

– Рад приветствовать ваше величество, и не скрою, что ожидал вас. Как всегда, к услугам вашим.

– И я рад вас видеть граф. Скажите, что за странный предмет на шее кардинала?

– О, это его главный символ – ритуальный барометр. Вы знаете, что барометр – инструмент прогноза, предвидения; ведь без прогноза нет и страха. Мы боимся, только потому, что предвидим неприятности в будущем: особенно те несчастья и беды, которые не в силах преодолеть, от которых не можем убежать.

– А кто стоит рядом с кардиналом?

– Аббат Жас. У кардинала много помощников, каждый из них отвечает за определенный вид страха. Аббат Жас искусно разжигает сильнейшие виды страхов те, что сродни страху смерти.

Шторы на огромных окнах внезапно раздвинулись, и на них, как на телеэкране пролетела знакомая сцена у лифта, закончившаяся словами престарелой мамаши: «Да ты знаешь, я тебя засажу, ты превратишься у меня в лагерную пыль. Ты еще не знаешь, кто я такая».

– Граф, есть ли у меня какой-нибудь выход?

– Я много чего могу вам предложить, ваше величество. Выкинуть из дворца эту мрачную личность, этого кардинала можно вот каким образом:

Способ первый. Живите одним днем, забудьте обо всем, наслаждайтесь жизнью именно этого дня. Ведь каждый день – это маленькая жизнь отделённая непроницаемым перегородками сна от других дней. Доставляйте себе удовольствия всеми доступными средствами, наслаждайтесь любимыми развлечениями, книгами, фильмами, общением с друзьями в ваших социальных сетях и вживую, отправляйтесь в однодневные путешествия. А что будет дальше – решит судьба.

Способ второй. Можно поступить и по-другому: загрузите себя делами, помогайте кому-нибудь, наведите порядок в доме наведите порядок в вещах, в бумагах. И, уповая на удачу, предоставьте фортуне свободу.

Способ третий. Опишите свои страхи на бумаге, пусть это будет дневник нескольких дней. Я уверяю вас, часть страхов прилипнут к бумаге, и вам будет уже не так страшно.

Способ четвертый. Оцените вероятность наихудшего исхода вашей ситуации. Замечательно, если где-нибудь удастся разыскать данные какой-нибудь статистики. Если же нет данных, оцените вероятность самостоятельно, ведь у вас большой жизненный опыт. Ничто не успокаивает лучше, чем малая вероятность неприятного события.

Но я, мой господин, ничего из сказанного вам не буду советовать. Не время вам сидеть во дворце.

Судьба ваша еще не сформирована, вам надо действовать, причем не здесь, а «там», – Самолик указал на огромные окна. – Советую вас вернуться в ваш мир и задать себе два вопроса:

Чего я боюсь?

Чего я могу сделать?

Ответьте на них обязательно письменно.

Самолик умолк, тишину зала нарушил бой каких-то часов.

– В ближайшее время многое будет зависеть от хода ваших мыслей, а хорошая мысль приходит в состоянии безмятежности, – продолжил он. – Мой долг – правильно настроить Вас, ваше величество. Садитесь на трон, он уже свободен. Леди Гармония, мы вас ждем.

Одна из дверей бесшумно открылась, в ней появилась молодая дама в элегантном синем платье с золотым шитьем, она была грациозна, красива, но глаза ее блестели холодным светом драгоценного камня. Она церемонно поклонилась.

– Я поняла вас, ваша светлость, знаю, что здесь подойдёт, – произнесла она и сделала жест в направлении двери. Из нее появились музыканты. Со специфическим шумом, исходящим от их инструментов, они проследовали к противоположной стене зала. Леди Гармония слегка кивнула и заиграла чарующая мелодия. Она проникала в душу, ласкала и убаюкивала, словно мать своего дитя, она давала спокойствие и уверенность, крепость духа и казалось, что нет на свете ничего важнее этих звуков. Максим потерял счет времени, когда же музыка замолкла, он почувствовал себя бодрым, словно пробудившимся от хорошего сна.

– Я возвращаюсь, прощайте, граф, – Максим поудобнее оперся на трон и закрыл лицо руками.

– До свидания, ваше величество, – услышал он сквозь надвигающийся сон.

Он проснулся от звука упавшего на пол телефона. «Надо вспомнить, что посоветовал Самолик. Ах да. Задать вопрос: чего я боюсь? Ну, это же просто: я боюсь потерять свободу, боюсь тюрьмы и всего, что с ней связано.

Задать вопрос: Чего я могу сделать? Вот тут надо подумать».

Максим встал с дивана и принялся шагать по комнате. Думалось ему легко, а ход мыслей был такой: «Надо не дать старухе подать заявление в полицию, скорее всего она еще не успела, ведь прошло чуть больше дня. Если же подала, то уговорить забрать назад. Тут все средства хороши. Раскольников из „Преступления и наказания“ Достоевского не сомневался бы и потянулся к топору: нет человека, нет и проблемы. Но я не Раскольников, лучше уж тюрьма. Значит надо договариваться. У меня есть кое-какие деньги, полмиллиона наберется. Отдать все, дать много, если надо, занять и дать! Старуха злая, а злые люди, как правило, любят деньги. Предложить их на лечение сына. Объяснить, что судебный процесс, адвокаты – все это обойдется еще дороже, не менее миллиона. Зачем платить? Лишь для того, чтобы насладиться местью, когда как можно самой получить деньги? Вроде, неплохая логика». Максим посмотрел на часы: сегодня уже поздно, пожилые люди в это время уже ложатся спать, визит в неприятную квартиру придется отложить на завтра.

На следующий день он встал рано, первым делом позвонил на работу, взял отгул. Затем стал прикидывать, сколько денег максимум он может предложить и откуда взять наличные. «Все, пора, действуй, приказал он себе. – Не следует такое дело откладывать в долгий ящик». Отдать себе приказ легко, выполнить трудно. Появились сомнения, раздумья. С чего начать разговор, чтобы тебя сразу не выставили за дверь? В нерешительности он начал мерить шагами свою комнату. Это продолжалось долго, очень долго.

Внезапный резкий звонок в дверь встряхнул его, словно удар током; сердце, кажется, перестало биться, тошнота подступила к горлу. «Неужели полиция… так быстро!» Максим замер. Раздалось еще несколько настойчивых звонков.

– Максим Алексеевич, откройте. А знаю, что вы дома, – услышал он знакомый и такой ненавистный голос: но в нем слышались уже не властные, а жалобные интонации. «Это старуха! – пронеслось в голове.

– Прошу вас, умоляю, – услышал он: «Что же такое случилось?»

Он открыл дверь и увидел перед собой Василису Натановну. В таком жалком, пришибленном, растрепанном виде лицезреть ее ему не доводилось.

– Вот возьмите, здесь 500 тысяч, это все, что у меня есть, – она протянула целлофановый пакет.

– Мне ничего от вас не нужно.

– Умоляю, я не проживу еще и одного дня, если буду знать, что моему Тёме угрожает тюрьма. Мало, знаю, что мало. Через месяц добавлю еще 500.

Максим замер в нерешительности.

– Хотите, чтобы старая женщина на колени перед вами встала?

– Давайте, так: поднимайтесь к себе, я через 10 минут к вам подойду.

Когда дверь закрылась, Максим тут же набрал Жанне.

– А я ничему не удивляюсь, – ответила она, после того, как он красочно описал ей произошедшую сцену. – Благодари Софию, она удивительно четко, со звуком, сняла всю сцену у лифта – хоть по телевизору вещай. Я пошла и показала нашей нервной мамаше, сказала, что пишу заявление в полицию о попытке изнасилования. Она хорошо испугалась, просила хотя бы отложить до завтра. Бери деньги, мы это заслужили.

– Ладно, разговор нетелефонный, придешь домой, обсудим.

Его охватили странные чувства. «А ведь она переживала так же, как и я», – пронеслось в голове, ему почему-то стало жаль соседку, язык не поворачивался теперь назвать ее «старой каргой» или «старухой». – «Как я ее понимаю, и ее и меня могла раздавить беспощадная машина правосудия, едва спаслись».

Никаких денег Максим с нее не взял, да и как можно брать деньги с человека, к которому начал испытывать симпатию. Симпатия, вероятно, была взаимной. При встрече теперь они загадочно улыбались друг другу, как люди, которых связывало прошлое.

Так, разгоревшаяся было непримиримая вражда соседей нежданно закончилась миром.