Текст книги "Философские рассказы"

Философские рассказы
Андрей Соколов

© Андрей Соколов, 2024

ISBN 978-5-0062-5130-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Cам себе Король

Его звали Максим Львов. У него было все, что требуется сорокалетнему человеку для сносной жизни в этом мире: жена, сын и дочь, собственная квартира в большом городе, хорошая профессия, дающая постоянный доход и позволяющая быть не хуже других. Но он обладал неуемной фантазией, которая не давала покоя. Она возносила его в заоблачные выси, где выдуманная жизнь блистала ярчайшими красками, и где он был важной фигурой на шахматной доске, и все играли по его правилам. Но, увы, продолжалось это недолго. Какая-нибудь мелочь, например, телефонный звонок, или чья-то дурацкая просьба возвращали его на землю, в серую действительность. От жесткого приземления было физически больно, некомфортно, так словно проезжающая мимо машина обдала тебя грязью. Максим частенько пребывал в дурном настроении.

Он любил такие рассуждения. У каждого человека есть внутренний мир, куда он может уйти, погрузившись в свои мысли. Этот мир огромен или мал, наполнен лучами света или заполнен туманом и полумраком. Внутренний мир похож на волшебный чемоданчик Ньюта Саламандера, героя фильма «Фантастические твари», туда попадаешь через узкий вход и вдруг оказываешься на необъятном просторе, где есть равнины и горы, реки и озера и населен он множеством удивительных существ. В этом мире можно укрыться от жизненных невзгод, но надо уметь это делать. Это твой мир, это твое суверенное государство. Здесь ты король и в тоже время единственный подданный.

Людовик 14-й говорил: «Государство – это я». Философ Александр Зиновьев заявлял: «Я есть суверенное государство». Тем самым он становился подобным королю-солнцу. Вся разница между ними в количестве подданных – у первого миллионы, у второго всего один. Но слава короля не в количестве подданных, а в величии.

Красивые, конечно, идеи, но только слова, одни слова.

Все изменилось в тот день, когда кто-то прислал Максиму по WhatsApp картинку с изображением величественного дворца и странной подписью: «Будь моим королем». Он нажал на треугольник запуска видео, заиграла торжественная музыка, похожая на гимн какого-то государства, а стены и кровля дворца заиграли золотыми блестками. От музыки веяло спокойствием и порядком, она властно заполняла растерянное сознание. Внезапно Максим увидел себя на просторной безлюдной площади перед дворцом. Время будто бы остановилось, его ноги сами собой пересекли площадь, подняли его по парадной лестнице вверх и вступили в пышные просторные покои в стиле барокко. Богатое убранство было достойно монарха сильной и обширной державы. Тронный зал был необычен. С одной стороны располагались огромные, слегка закругленные окна почти от пола до потолка, завешанные громадными шторами. Максим повернул в их сторону голову, шторы стали плавно раздвигаться и стала хорошо видна та самая, уже знакомая площадь. Стоило нашему герою отвернуться в сторону противоположной стены, увешенной гобеленами и картинами с изображением каких-то знатных персон в величественных позах, гербов и рыцарского оружия, как шторы бесшумно задвинулись.

Тронный зал освещали огромные люстры, свешивающиеся с потолка, впрочем, их света почему-то недоставало, и зал пребывал в полумраке. Максим взгромоздился на трон, сидеть было удобно, мягко, словно трон был сделан специально для него замечательным мастером по индивидуальной мерке. Он огляделся вокруг, покои были совершенно пусты.

– А я здесь один, – произнес он вслух.

– А вот и нет, – раздался вдруг непонятно откуда вкрадчивый голос.

Максим вздрогнул и обернулся. Он увидел перед собой немолодого человека, почти старика в строгом, богато отделанном золотым шитьем костюме соответствующему, по-видимому, моде 17 века. Держался он прямо, с достоинством, и в то же время выражал сдержанное почтение.

– Кто вы? – с некоторым беспокойством спросил Максим.

– Главный распорядитель двора вашего величества, граф Самолик, – вельможа церемонно поклонился. – Когда вас нет, я управляю королевством так, как управлял бы ваш покойный родитель. Когда вы здесь, я только ваша тень. Я помню все, что вы видели, читали, испытали, я знаю и умею многое, но молчу, если только вы не спросите моего совета. А сегодня у нас праздник, вы наконец-то почтили нас своим появлением. Смотрите же, мой господин.

Огромный тронный зал заполнился пестрой толпой придворных. Максим с любопытством и некоторым смущением разглядывал их. Они казались ожившими персонажами исторических кинолент, картин и гравюр, но только они были яркими, живыми, близкими. Он видел их любопытные взгляды, до его слуха долетали шуршание платьев и возбужденный полушепот. Когда Максим бросал на кого-нибудь взгляд, придворный кланялся и устремлял свой взгляд вниз.

– Бал объявляется открытым, – раздался повелительный голос главного распорядителя. Тут же заиграл, неизвестно где спрятанный оркестр. Придворные не заставили себя долго уговаривать и пустились в пляс. Ритмичная и веселая музыка окончательно привела Максима в прекрасное расположение духа. Он наблюдал за движениями танцующих, за развевающимися одеждами, лицами, и отметил про себя, что в каждом из них, будь то дама или кавалер, видна яркая индивидуальность. В обычной толпе людей редко встречаются запоминающиеся типажи. Здесь же типажами, которым хотелось дать прозвища, были все.

Внезапно в зале произошло какое-то движение. Среди прочих придворных, появилась некая группа лиц, вероятно, всеми уважаемая, так как люди перед ними расступались с полупоклонами, и кажется беспокойством. Группа эта имела довольно хмурый, но в то же время величественный вид.

– Кто они, эти мрачные личности, перед которыми все расступаются?

– О, это важные персоны. Каждая из них может сесть на некоторое время на ваш трон и править от вашего имени, а вы будите безвольно стоять рядом, словно тень.

– И ничего нельзя сделать, чтобы сместить узурпатора?

– Ничего. Можно лишь сократить время его правления. Впрочем, это длинный разговор.

– У них есть имена?

– О да, ваше величество, я представлю некоторых из них вам: граф Гнев, графиня Обида, баронесса Зависть, маркиза Гордость, князь Стыд, герцогиня Вина, шевалье Отвращение, и, наконец, кардинал Страх.

Придворные отвешивали церемонный поклон по мере того, как их называли.

– А что другие, все эти милые дамы и господа не могут меня сместить?

– Тоже могут, но лишь на несколько минут, иногда часов. А вы не будете протестовать, вы будете рады и даже опечалитесь с их уходом.

– Но мне не нравятся эти напыщенные, хмурые лица, я не хочу их видеть – заявил Максим, указывая на представленных. – Я желаю, чтобы продолжался веселый бал. Я король, и повелеваю им удалиться.

– Это в вашей власти, ваше величество, но предупреждаю, со временем кто-нибудь их них снова явится и без спроса.

Главный распорядитель сделал повелительный жест в сторону темной группы вельмож. «Пойдите вон», – раздался его зычный и властный голос. Они учтиво поклонились и попятились назад, постепенно бледнея и бледнея.

– Танцуем менуэт – после маленькой паузы провозгласил он. Тут же снова заиграла музыка и придворные, разбившись на пары, стали неторопливо отчеканивать изящные па.

Максим с любопытством разглядывал танцующих, удивляясь изяществу движений одного, величавой осанке другого, пышности прически и тонкой талии третьей. Его вниманием завладел молодой человек в ярком красном камзоле с широким кружевным воротником, спадающем на плечи, тонкими бравыми усами на бледном лице. Более всего привлекал бесшабашный взгляд черных глаз, их блеск властно звал к отчаянным приключениям, жизни полной неожиданностей и чудес.

– А что это за молодой человек? – Максим указал на него графу Самолику.

– Виконт Азарт, я бы не советовал вашему величеству торопиться знакомиться с ним.

Он послушался и отвернулся в другую сторону. Там было на что посмотреть. Молодая златокудрая дама, в платье которой золотые оттенки удивительно гармонично сочетались с нежными розовыми тонами, была совершенно неотразима. Она составила довольно странную пару с упитанным и немолодым дворянином. Его движения были неторопливы, но отточены и правильны, ее же – быстры, вдохновенны, завораживающи. А взгляд? Поймав его нечаянно, Максим испытал прилив беспричинной радости.

– А это кто?

– Маркиза Радость. А вот с этим очаровательным созданием я вам советую познакомиться.

– Но как это сделать? Я желаю.

– Нет ничего проще. Я ее позову, а вы можете ненадолго посадить ее на трон. Только не наслаждайтесь ее обществом долго, а то неизбежно явится и маркиза Печаль, ее сводная сестра, и все испортит.

Главный распорядитель знаком пригласил маркизу подойти. Она тотчас повиновалась, оставив своего кавалера, и с поклоном подошла к самодержцу.

– Так вы и есть маркиза Радость?

– Я так зовусь и счастлива, что ваше величество отметило меня своим царственным вниманием, – ответила она, скромно потупив взор.

– Садитесь сюда, маркиза, и считайте меня своим другом. – Максим указал ей на трон. Маркиза не заставила себя долго упрашивать и, подобрав пышные юбки, осторожно уселась на трон.

– Новая фаворитка, новая фаворитка! – послышался чей-то шёпот.

– Бал продолжается, все танцуют. Что там следующее по программе, мой распорядитель?

– Гавот.

– Все танцуют гавот, – неожиданно для себя властным голосом объявил Максим, постепенно вживаясь в образ самодержца.

В последующие мгновения, минуты, а может быть, часы он наслаждался в полном смысле этого слова. Стоило ему, будто нечаянно, поймать искру ее взгляда, незримые крылья счастья возносили его в заоблачные выси, стоило ему, будто играя намотать на палец ее шелковистый локон, и сердце качалось на волнах гармонии и безмятежности.

Сколько продолжалось это упоительное состояние – секунды, минуты или часы, Максим не мог сказать. Состояние блаженства было нарушено бесцеремонно и грубо. Все вдруг зашаталось, как от землетрясения, в зале вдруг потемнело, Максим покатился куда-то вниз, в темную бездну.

Он обнаружил себя в офисе за своим заваленным кучей бумаг рабочим столом, он с трудом приходил в себя. Обычные предметы выглядели необычно, мысли лениво шевелились в голове. «Что это было? Сон? – спрашивал он сам себя. – Скорее всего. Но какой прекрасный сон, и как обидно, что меня разбудили».

– Заснул что ли? – его кто-то тряс за плечо. Это был Кеша, коллега по работе и ближайший приятель.

– А что случилось?

– Накосячил ты там где-то. Конкретно не знаю, шеф в ярости, а может быть у него просто плохое настроение. Иди, разбирайся.

Нет ничего хуже, чем перепады температуры, давления, высоты, скорости, но еще хуже стать королем и вдруг снова превратиться в самого обыкновенного служащего, одушевленную канцелярскую принадлежность, которую небрежно пинает начальник.

– А король-то был голый – пронеслось в голове, когда он подходил к кабинету шефа.

Незримый капкан

Вам случалось когда-нибудь возвращаться из жарких тропических стран, с залитых солнцем пляжей в хмурую, промозглую, темную Москву? Если да, то вы вспомните то состояние нереальности промелькнувших дней недавнего отпуска. Подобное переживал и Максим Львов, но ко всему прочему примешивался страх. А вдруг то, что привиделось ему не явь и не сон, а предвестник чего-то нехорошего, например, вялотекущей шизофрении? Просто ужасная догадка.

Но вскоре пришла успокоительная мысль: есть же простая материальная причина всего произошедшего – ссылка в WhatsApp. Максим поспешил найти ее на своем смартфоне. Вот же она, дворец и призывная надпись: «Стань моим королем!» Он долго разглядывал картинку, словно старую любимую фотографию, на треугольник запуска нажать не решился.

– Макса, очнись же, – услышал он возбужденный голос Жанны, его жены. – Собирайся, нам же скоро выходить. Мама расстроится, если мы опоздаем.

Он с неудовольствием встал с дивана. Ничего не поделаешь, приходится отбывать семейную повинность. Сегодня ожидаются тёщины посиделки, и не совсем обычные. Дело в том, тёща, Майя Макаровна, молодящаяся дама 65-ти лет имеет множество увлечений. Ходит в две секции московского долголетия: «Красота и стиль» и «Бальные танцы». Сегодня Максим с женой входит в ее «группу поддержки» на каком-то стариковском конкурсе танцев.

К счастью они не опоздали, пришли как раз вовремя. Время было летнее, конкурс проходил на открытой танцевальной веранде одного из парков. Зрители располагались полукругом на амфитеатре, несколько возвышающемся над танцевальным паркетом. Максим, развалившись на сидении, лениво наблюдал за движущимися под музыку парами. «Все вроде правильно делают, и все же им чего-то не хватает. Конечно же, скорости, эмоций, быстроты движений. Тёща для своих лет хороша, сзади фигура, как у молодой девушки, Ну а партнер? Двигается недурно, ничего не скажешь, но живот здоровый, как барабан. Мало удовольствия, когда тебя прижимают, как мягкую игрушку, к такому бурдюку?» – рассуждал зять, зевая от скуки. Часа через два, после завершения конкурса было награждение. Теща с партнером заняли третье место, и Максим от души поаплодировал, с удовольствием разминая затекшие руки.

Далее и начались настоящие тещины посиделки. Танцевальная группа вместе с друзьями и родственниками расположилась в банкетном зале за уже ожидающими их накрытыми столами. Угощение было довольно скромное, но шампанского выставили в изобилии, чем несколько и злоупотребил Максим. А не следовало. Он пристально посмотрел на тёщу, сидящую за столом напротив. В молодости она, возможно, была красавица, да и сейчас рядом с маленьким, толстым, неказистым тестем выглядела очень убедительно. Зачем-то он достал смартфон и ее сфотографировал.

Разомлел Максим совсем немного, но этого оказалось достаточно. Захотелось сказать тёще что-нибудь хорошее. Он встал и поднял бокал.

– Майя Макаровна, я хочу поднять тост за вас. Вы, старики, здорово так танцуете, а когда на вас смотришь сзади, вы совсем как молодая, даже и не скажешь, что вам … – Максим осёкся, так как жена больно пнула его ногой и зашипела: «Заткнись».

– Выпьем же за вас, – промямлил он после некоторого замешательства и сел. За столом наступила неловкая пауза.

Максим увидел, как тёща насупилась, с ее правого глаза скатилась нечаянная слеза, она резко встала из-за стола и вышла.

– А вы знаете, что наш коллектив приглашен выступить в санатории Ёлочка, что совсем недалеко от Москвы, – тёщин толстяк-партнер нарушил неловкую тишину за столом.

– Это здорово, вам обязательно стоит поехать, – заметил кто-то.

– Я всегда догадывалась, что ты идиот, но не знала, что такой, – набросилась на него жена, когда они возвращались домой. – Знаешь, что мама болезненно переживает свой возраст. А ты нарочно взял и ее поддел!

– Ну, я же совсем не нарочно, с языка сорвалось.

– Ты сам давно не мальчик и должен думать, что говоришь. Видеть тебя не хочу, – жена повысила голос почти до крика, отвернулась и замолчала. Она любила играть в молчанку, когда они сорились. А он это не переносил. Эти тихие семейные войны могли длиться по несколько дней, гулкое молчание холодило душу сильнее, чем холодный зимний ветер не одетое тело. На этот раз ситуация усугублялась еще и тем, что Максим и в самом деле чувствовал себя виноватым. Целый вечер он провалялся на диване, беспорядочно переключая телеканалы. На глаза попался смартфон, валявшийся на стуле. Максим задумчиво взял его и вошел в WhatsApp. «А собственно, что я теряю?» – нашел заветную страничку и нажал на пуск.

Как и в прошлый раз заиграла торжественная музыка, «гимн моего королевства». Он снова нашел себя на широкой дворцовой площади перед величественным зданием, он снова легко поднялся по ступеням парадной лестницы. На душе стало спокойно. Когда же он очутился внутри дворца, то сразу почувствовал, что-то изменилось. В пустынных залах было темновато, зажгли, вероятно, слишком мало свечей, мимо него пронеслась придворная дама, и торопливо поклонилась, не поднимая головы. В тронном зале было еще темнее, шторы не окнах глухо задернуты, а на троне (что же это?) развалилась какая-то мрачная фигура. Максим подошел поближе и увидел пожилую даму в платье из темного бархата, руки ее были увешены множеством перстней и браслетов, а на шее, на массивной золотой цепи висел огромный, размером с гранат, поблескивающий гранями драгоценный камень. «Герцогиня Вина!», – вспомнил Максим. Она же неожиданно быстро встала и без всяких церемоний ловко повесила тяжелый кулон на шею явившемуся самодержцу. Золотая цепь сдавила шею, словно камень весил с десяток килограмм, стало тяжело на душе. Максим попытался снять неприятный подарок, но был не в силах. «Вот он – груз вины», – подумалось ему. Через мгновение шторы закрывавшие окна раздвинулись, в них, как на телеэкране, Максим увидел неприятную сцену в банкетном зале. Он говорит злосчастный тост, слов не слышно, видно только, как лицо Майи Макаровны принимает обиженное выражение, а под правым глазом блестит слеза.

«Она же хотела казаться молодой и только, а ты назвал ее старой. Зачем? Зачем ты бросил в нее камень? Зачем ты бросил в нее камень?» – под темными сводами тронного зала гулко разносился чей-то шёпот, будто усиленный эхом. Кто это говорил? Герцогиня Вина? Нет, это говорила его жена, появившаяся в огромных окнах зала. На ее лице застыло гневное, неприязненное выражение.

«От тебя, если нет ума, требовалось лишь одно – сидеть и молчать. Молчать! А ты всех обидел, испортил праздник. Что подумают о нас, что теперь подумают о нас?» Неприятные сцены повторялись по кругу снова и снова, и с каждым их повторением все тяжелее становилось на душе. Он отвернулся от окон, закрыл руками уши, стал раскачивать голову из стороны в сторону.

Помощь пришла неожиданно. У стены, недалеко от трона он различил фигуру главного распорядителя двора.

– Граф, объясните мне, что же это такое? Она заняла мой трон, у меня нет сил. Я что же, больше не король?

– Как можно, Ваше величество, конечно король.

– Но я хочу прогнать эту особу.

– Увы, пока не можете. Бывают короли без власти. Но это временно, уверяю вас. Когда-нибудь герцогиня сама покинет нас. Надо ждать и мучиться. Или действовать, но не здесь, а там, – граф Самолик указал в сторону окон.

– Я готов, но не знаю, что делать?

– Тогда слушайте внимательно, хотя я не скажу ничего нового. Вы все это уже слышали когда-то, но забыли, забыли совершенно. Существуют три способа потеснить, прогнать Вину.

Первый способ – самый простой, но небыстрый. Вы, ваше величество, должны ответить себе на вопрос: произошло ли что-то ужасное, непоправимое? Вы убили, ограбили, отравили кого-то, из-за вас люди потеряли имущество и здоровье? Ведь нет? А коли нет, то стоит ли особенно сокрушаться и виниться. Множество людей и говорят и делают что-то невпопад, совершают опрометчивые поступки. Вы такой же, как и все, и ничто человеческое вам не чуждо. Со временем ошибки забываются, чувство вины уходит, тает как снег, под лучами весеннего солнца. Примите себя таким, какой вы есть, – Самолик замолчал.

– Говорите, говорите, мне уже стало немного легче. Какой же второй способ?

– Второй способ – самый трудный и не всегда возможный. Следует начать разговор с обиженным, попросить его встать на ваше место, поменяться ролями. Задача – объяснить не благоразумность его ожиданий относительно других. Например, человеку претенциозному, но не имеющему голоса, трудно ото всех ожидать похвал его пению. Найдется кто-нибудь, кто скажет правду и его обидит, и ему надо это тактично объяснить.

Если, вы не уверены, что такой разговор получится, лучше его не начинать.

Наконец, способ третий, самый действенный. Признайте себя виноватым. Попросите прощения и вас простят, недаром есть пословица: «Повинную голову меч не сечет». Просить прощения надо согласно «закону любви», вне зависимости от того, виноваты вы на самом деле или нет.

Главный распорядитель двора замолк, а Максим задумался.

– Я, кажется готов действовать.

– Тогда не следует терять времени, но действовать вы должны там, – граф указал в сторону окон, за которым виднелась пустынная дворцовая площадь. – Садитесь сюда и закройте глаза руками.

Самолик указал на опустевший трон. Максим последовал его совету, прошли всего несколько секунд, и он провалился в спокойный глубокий сон.

Трудно сказать, сколько прошло времени, но когда же глаза раскрылись, он обнаружил себя на диване с мобильным телефоном в руке. Голова его была ясная, будто выспавшись, он выпил еще и чашку крепкого кофе. После получасового размышления план действий был готов.

Максим решил действовать по третьему способу. С женой наладить отношения не составило труда, ей самой уже порядком тяготило затянувшееся молчание, достаточно было обнять ее и без лишних объяснений признать себя неправым. Жанна выступила затем посредником в восстановлении отношений между матерью и мужем и это удалось, вскоре мир между родственниками был восстановлен.

Однако Максиму этого показалось мало. Чтобы полностью загладить недоразумение, ему не терпелось сделать теще что-нибудь приятное. Удобный случай вскоре представился; Майя Макаровна пригласила дочку с мужем оценить щедрый подарок тестя – домашний кинотеатр. Максим не скупился на похвалу; замечательным по его словам было все: и огромный экран, и впечатляющая четкость изображения, прекрасный стереозвук. Тут, наконец, представился случай преподнести свою «домашнюю заготовку».

– Между прочим, Майя Макаровна, у вас завелся настоящий поклонник, один мой друг с работы, – начал он как бы невзначай. – Он, кстати тоже был на вашем конкурсе танцев в качестве зрителя, тоже кого-то поддерживал. Ему очень понравились вы, как вы двигались в танце, ваш стиль, ваше умение подать себя. Он приводит вас в пример своей старшей сестре. Меня просил прислать ваше фото с конкурса, которое я сделал в тот день, и я только что переслал ему его. Чтобы вы не думали, что я все это сочинил, вот послушайте.

Максим приподнял телефон, включенный на громкую связь. После нескольких длинных гудков послышалось «Алло».

– Кеша, это Максим. Фото выслал.

– Спасибо, молодец, сейчас проверю… Да получил. Вот она, эта удивительная женщина, сидит между твоей женой и каким-то плюгавым старикашкой. Честное слово, если бы не знал, что Жанна ее дочь, принял бы за сестру. Спасибо.

– Пока.

– А плюгавый старикашка – это я. Спасибо вам всем! А, между прочим, это я, дурак, оплатил тот никчемный банкет. Больше ни копейки от меня не получите! – прошипел тесть, поднялся и ушел из комнаты, хлопнув дверью.

– Ну, Гочик, ты ошибаешься. Ты все не так понял, – попыталась его остановить теща, свирепо взглянув на Максима.

– Этот замечательный день продолжается. Поздравляю, ты снова отличился. Теперь зачем-то обидел папу, – с издевкой произнесла жена.

– Ну, я … – сказать было нечего. Максим был обескуражен, подавлен, но не растерян. Он примерно представлял, что будет делать.