Текст книги "Странные земли"

Я всё же начал склоняться к тому, что вмешаться надо, но всё и так решили за меня. Магус вдруг насторожился, резко повернулся в мою сторону и приказал:

– Эй ты, за кустом! Быстро вышел сюда!

Я вздохнул и вышел. У каждого, наверное, есть свой момент позора, и мой определённо настал.

– Брат? – ошеломлённо спросил магус, глядя на меня и приоткрыв от удивления рот. – Что с тобой? Почему ты в таком виде?

– Я геолог, из Рифейска, – развёл я руками, сгорая от стыда. – Был в разведке, а потом непонятно как сюда попал, вот в таком виде и попал. Буду очень благодарен, если поможете мне вернуться домой.

– Что? – непонимающе переспросил он и потряс головой, словно пытаясь что-то там внутри уложить. Он некоторое время тупо смотрел на меня, а потом в его глазах забрезжило понимание, и он захохотал. – Ах, вон оно что! Я чуть было не стал посмешищем, приняв за брата обычное животное! Но к счастью, никто об этом не узнает. Удачный день, удачная охота! Хотя ищейку жалко, конечно…

Он задумчиво посмотрел на меня, что-то про себя прикидывая, а потом приказал: «Замри!», и я действительно оцепенел. Не знаю, было ли это параличом – все мышцы просто стали как будто чужими. Я пытался восстановить контроль над собой, но у меня ничего не получалось, как будто я бился о кирпичную стену.

Магус небрежно пнул девчонку в бок и приказал:

– Посиди пока смирно. Сейчас я по-быстрому прирежу это чучело и займусь тобой как следует.

Затем он лениво направился ко мне, нащупывая рукой нож на поясе. Вытащить нож сразу у него не получилось, гарда за что-то зацепилась – то ли за пояс, то ли за что-то ещё, и магус посмотрел вниз, отведя от меня глаза. И как только он отвёл глаза, мне сразу же стало легче. Я вновь почувствовал себя и, не раздумывая ни секунды, вскинул руку с пистолетом. Магус опять посмотрел на меня, но я уже нажимал спуск. Хлопнул выстрел, пуля вошла ему прямо в левый глаз, и магус упал на спину, раскинув руки.

Я посмотрел на кровавую кашу на месте глаза и чувствовал тошноту. Меня наверняка стошнило бы, но желудок был совершенно пустым, и я просто смотрел на мёртвого магуса, не понимая, что делать дальше.

Может быть, я бы просто стоял и дальше, но убитый внезапно оказался вполне себе живым. Он уставился на меня уцелевшим глазом и злобно оскалился. Я понял, что ещё секунда-другая, он скажет заклинание, или как там у них принято колдовать, и на том жизненный путь Артёма Боброва закончится. Я прыгнул обеими ногами магусу на живот; он захрипел и скрючился, вытаращив единственный оставшийся глаз. Пока он пытался разогнуться и вдохнуть, я схватил нож, который лежал совсем рядом, и вогнал его в уцелевший глаз. Почему в глаз? Сам не знаю. Наверное, подсознательно решил, что его сила действует через глаза – я же смог пошевелиться именно тогда, когда он отвёл от меня взгляд.

Нож был не очень длинным, но всё же достаточно длинным, чтобы проткнуть мозг почти насквозь. Это выглядело совершенно невероятным, но лезвие в голове магуса не то что не убило, а даже не убавило ему прыти. Он дёргался, извивался, пытался оторвать мои руки от ножа, выплёвывал какие-то не совсем понятные мне ругательства – в общем, вёл себя совершенно не как положено человеку с ножом в глазу. А я просто сидел на нём, вцепившись в рукоять ножа, и не обращал внимания на его удары, а просто боролся с непрерывно накатывающими волнами дурноты. Сколько это продолжалось, не знаю, мне казалось, что бесконечно. Но в конце концов он стал постепенно слабеть, бурное сопротивление перешло в подёргивание, потом в агонию, и наконец он окончательно затих.

Я с опаской слез с него, не выпуская из руки нож. Некоторое время смотрел на труп, ожидая, что он опять зашевелится, но на этот раз он, похоже, умер надёжно. Я кое-как встал на ноги – меня ещё здорово качало, но стоять более или менее получалось. Огляделся вокруг – на полянке ничего не изменилось. Девушка сидела на прежнем месте и с приоткрытым ртом смотрела на меня совершенно круглыми глазами. Я хотел было подойти к ней, но вдруг вспомнил, что я по-прежнему голый и застеснялся.

А впрочем, у меня же теперь есть штаны – что с бою взято, то свято. Я попробовал стащить их с магуса – не особенно успешно. Не потому, что он сопротивлялся – просто у меня до сих пор не было никакого опыта снятия штанов с трупов. В конце концов штаны я всё-таки добыл, и они оказались на удивление хорошими – очень мягкая плотная ткань определённо не была обычным домотканым полотном. Штаны оказались мне чуть-чуть коротковаты, но в целом не стесняли. Нож я несколько раз воткнул в землю, чтобы очистить от крови, и засунул в ножны. Непохоже, что магус снова оживёт, однако нож всё же хотелось держать под рукой.

За то время, пока я возился со штанами, в голове немного прояснилось. На полянке всё оставалось по-прежнему. Девчонка всё так же смотрела на меня, не двигаясь с места, и всё ещё плакала – ну, может, уже и не плакала, но лицо у неё было по-прежнему в слезах.

Я двинулся к ней – не торопясь, чтобы не пугать, – и уже раскрыл было рот, чтобы что-нибудь сказать, как она заговорила сама:

– Убей меня, Старший! – взмолилась она, всхлипывая. – Я же ничего тебе не сделала – убей меня, пожалуйста!

– Эээ, – тупо промычал я, не понимая, что ответить.

– Умоляю тебя! – в её голосе звенело отчаяние.

– Да не собираюсь я тебя убивать! – наконец отошёл от ступора я.

В её глазах появилась безнадёжность. Она застыла, а затем быстрым движением выхватила у себя с пояса нож, и приготовилась воткнуть себе в сердце. Глаза у неё стали отрешёнными, и я понял, что ещё мгновение, и она действительно себя убьёт. Я быстро попятился, и это было правильным решением – она явно заколебалась.

– Ты придурочная, да? – спросил я спокойным и тихим голосом, чтобы не провоцировать сумасшедшую.

– Что? – она непонимающе посмотрела на меня.

– Нет, если ты действительно не хочешь жить, я тебе мешать не стану, – сказал я, стараясь, чтобы мои слова звучали достаточно убедительно. – Но ты не могла бы покончить с собой чуть попозже, когда я уйду?

– Куда ты уйдёшь? – переспросила она с удивлением.

– Куда до этого шёл, туда и уйду.

– Ты не собираешься отдавать меня Галенам?

– Я не знаю никаких Галенов, – серьёзно ответил я. – И никого никому отдавать не собираюсь.

– И ты не станешь меня задерживать, если я просто встану и тоже уйду? – спросила она по-прежнему недоверчиво, но нож всё же опустила.

– Не стану, конечно, – покачал головой я. – Иди куда хочешь, твоё дело. Но я хотел бы с тобой пойти, если ты не возражаешь.

– Зачем ты хочешь со мной пойти? – спросила она, глядя на меня в полном недоумении.

– Не то чтобы именно с тобой, – пожал плечами я. – Просто хочу к нормальным людям выйти, а с тобой это будет гораздо проще. Да и вообще по лесу лучше ходить не в одиночку. Обещаю вести себя хорошо и не быть обузой.

Глава 6

– Со мной, значит, хочешь идти, – медленно повторила она, мучительно раздумывая.

О чём она раздумывала, мне было совершенно понятно. Идти вместе она не хотела и боялась, отказать мне тоже, похоже, боялась – в общем, решала сейчас, чего боится больше, и могла качнуться в любую сторону. Не уверен, что выйдет как-то на её решение воздействовать, но почему бы не попробовать сыграть на чувстве благодарности?

– Не подумай, что пытаюсь на тебя надавить, – мирным тоном сказал я, – но всё-таки хочу напомнить, что спас тебя от смерти.

– У меня нет долга перед тобой! – тут же вскинулась она. – Ты сражался за себя!

– Про долг я ничего не говорил, – примирительно согласился я. – Ты мне не должна. Но всё же не будь меня, ты была бы мертва. Или даже хуже.

– Я не признаю за собой долга, но всё же тебе обязана, – неохотно согласилась девчонка и, наконец, решилась. – Ты можешь идти со мной, если поклянёшься, что не причинишь мне вреда.

Похоже, мой аргумент и в самом деле послужил той маленькой гирькой, которая сдвинула чаши весов. А я про себя нарисовал ей плюсик – с человеком, который признаёт свои долги, даже такие необязательные, вполне можно иметь дело.

– Клянусь, что не причиню тебе вреда, – объявил я и добавил, немного подумав: – Но только если ты не станешь пытаться причинить вред мне.

– Матерью клянись! – потребовала она.

– Ну, клянусь мамой, – слегка озадаченно согласился я.

– Да кому твоя мама интересна?! – возмутилась девушка хмурясь. – Не мамой клянись, а Великой Матерью!

– Клянусь Великой Матерью, – послушно повторил я.

– И Сердцем Мира!

– И Сердцем Мира тоже клянусь, – подтвердил я.

Она некоторое время сверлила меня подозрительным взглядом, но в конце концов решила всё-таки удовлетвориться такой клятвой.

– Скоро, наверное, темнеть будет, – заметила она деловым тоном. – Надо переместиться куда-нибудь, чтобы рядом с трупом не ночевать. Мало ли кто на кровь притащится.

– Хорошая мысль, – кивнул я. – Только давай я его сначала раздену. Рубаха мне тоже нужна, да и обувь совсем не помешает.

Хорошо, что вовремя спохватился – если бы он успел закоченеть, рубаху, возможно, снять бы не получилось. Впрочем, это и сейчас было совсем непросто.

Рубаха тоже оказалась хорошей, сшитой из очень качественной льняной ткани, определённо не домотканой. Ну, или домотканой, но сотканной на чём-то получше примитивного ткацкого станка. Обувью оказались мягкие кожаные мокасины[4]4
  Да, мокасины – это индейская обувь, о которой Артёму не должно быть известно. Однако автор так и не сумел подобрать подходящего отечественного аналога. Из более или менее похожего можно вспомнить разве что поршни, но всё же поршни сделаны совсем по-другому и, прямо скажем, слишком уж примитивны.


[Закрыть] с мягкой же кожаной подошвой – у нас такие обычно носят охотники, хотя в последнее время редко, больше фабричную обувь. Не потому, что фабричная лучше, просто хорошую охотничью сейчас мало кто делает. Эти мокасины были сделаны хорошо, даже очень хорошо.

Мокасины оказались мне чуть тесноваты, но всё же не настолько, чтобы создавать какие-то неудобства. В кожаную сумку я просто заглянул мельком – возможно, там найдётся что-то полезное, но с этим можно разобраться и позже.

– Ты закончил? – поинтересовалась новая подруга.

– Закончил, – подтвердил я. – Подштанники с него стаскивать не буду, как-нибудь обойдусь пока.

– А как ты, кстати, оказался в таком виде, да ещё посреди леса? – поинтересовалась она.

– Долгая история, – вздохнул я. – Расскажу, конечно, но давай чуть позже.

– Позже так позже, – согласно кивнула она.

И взмахнула своим копьём. Лезвие сверкнуло, размазалось блестящей дугой, и голова магуса откатилась в сторону. Я уставился на девушку в немом изумлении.

– Старшим надо головы отрубать, – авторитетно пояснила она в ответ на мой удивлённый взгляд.

Какая-то непочтительная в этих краях молодёжь, совсем неправильно к старшим относится. Надеюсь, я для неё ещё достаточно молодой.

Она вдруг смутилась:

– Извини, Старший, я не то имела в виду…

А, нет, недостаточно молодой. Что на это ответить, я совершенно не представлял, поэтому просто промычал что-то неопределённое. Если она и в самом деле соберётся рубить мне голову, то боюсь, у неё это вполне получится. С оружием она обращалась очень привычно и уверенно, и копьё у неё было не какое-то облегчённое женское, а настоящее боевое копьё с широким обоюдоострым лезвием длиной в локоть.

– Он вроде не собирается восставать, – решила объяснить она, – но лучше на это не полагаться. Вдруг у него ещё осталось сколько-то эссенции, тогда он смог бы понемногу выкарабкаться. Мы же не хотим, чтобы он ожил?

– Нет, этого мы точно не хотим, – согласился я. У этого персонажа и в самом деле имела место нездоровая склонность оживать. – Нам бы надо его похоронить как-нибудь…

– Хоронить нельзя, – решительно отказалась она. – У него же могут быть друзья или родственники, они будут его искать. И найдут обязательно. Если он будет похоронен, они поймут, что его убили, будут искать уже нас. И вполне могут найти. А так его звери объедят, кости разбросают, тогда они подумают, что он просто нарвался на сильного зверя.

Ну-ну. Даже я на такую хитрость вряд ли бы купился.

– Если так, тогда не стоило ему голову отрубать, – заметил я. – Сразу же видно, что голова именно отрублена, а не отгрызена. Если кто-то всерьёз его смертью заинтересуется, то быстро сообразит, что звери голову не отрубают.

– Если кто-то всерьёз заинтересуется, то быстро сообразит, что звери добычу не раздевают перед тем, как съесть.

– Аргумент, – вынужден был признать я. – Ну что, пойдём искать новое место?

* * *

Света уже стало заметно меньше, и день явно клонился к вечеру. Как-то неправильно клонился – солнце всё так же стояло в зените, просто стало светить меньше. Эффект меня очень заинтересовал, но я решил отложить разговор об этом на потом – пока что хватало и более насущных вопросов.

– Давай хоть познакомимся, что ли, – предложил я, когда мы, наконец, обустроились на другой полянке минутах в двадцати ходьбы от первой. – Как тебя зовут?

Обустроились, надо заметить, вполне неплохо. Спутница оказалась запасливой, как матёрая белка – у неё в рюкзаке нашлись и пара ковриков из какого-то вспененного материала, и лёгкий тент, с виду непромокаемый, и топорик, которым она моментально нарубила сухих веток для костра, даже не подумав как-то меня задействовать. Очень самостоятельная девица, настоящая подруга первопроходца.

– Арна, – отозвалась она. – Из Стеров.

– Истерова? – подавив улыбку, переспросил я.

– Из рода Стер, – поправила меня Арна. – А ты кто?

– Артём Бобров, – в свою очередь представился я.

– Артём из Бобров? То есть Артём Бобёр?

– Нет, Артём Бобров, – терпеливо поправил я. – Не из Бобров, а просто Бобров.

– А род твой как называется? – она непонимающе смотрела на меня.

Как называется мой род? Вроде простой вопрос, но так вот сразу и непонятно, что ответить.

– Ну, мы Бобровы, – так-то ответ очевиден, вот только есть у меня подозрение, что мы немного о разных вещах говорим.

– Если вы Бобровы, значит, ты Бобёр, – безапелляционно заключила Арна.

– Нет, и не зови меня Бобром, пожалуйста, – хмуро сказал я. – Зови Артёмом.

Дурную привычку лучше не доводить до привычки и обрубать с самого начала. Бобром меня звали в школе, и этого мне вполне хватило.

– Имя какое-то нерусское, – с сомнением заметила она.

Ну да, не то что исконно русское имя Арна Стер.

– Буду тебя Арти звать, – решительно заявила она.

– Зови Арти, – сдался я.

Девушка успела умыться в ручье и оказалась довольно симпатичной и совсем молодой, даже моложе, чем я сначала подумал. Лет семнадцати, наверное, вряд ли намного больше. Что сразу заставило меня вспомнить об одном моменте, из-за которого я чувствовал себя не совсем спокойно.

– Слушай, Арна, а почему ты меня всё время старшим зовёшь? Я, конечно, постарше тебя, но не настолько уж сильно.

– Я зову тебя Старшим, потому что ты Старший, – рассудительно ответила она. – Раз ты пользуешься эссенцией, значит, ты Старший, как же иначе?

– Никакой эссенцией я не пользуюсь, – я с недоумением посмотрел на неё. – С чего ты это взяла?

– Вот смотри, – она показала мне открытую ладонь и начала загибать пальцы. – Первое: ты сумел освободиться, когда он тебя обездвижил…

– Он просто глаза от меня отвёл, – объяснил я.

– Вряд ли поэтому, – покачала она головой. – Может, это тебе немного и помогло, конечно, но совсем немного. Я вот смогла встать только после того, как он издох, да и то не сразу. Идём дальше, вот второе: ты смог взять его нож…

– А с ножом-то что не так? – удивился я, вытащил нож и повертел его в руках. – Нож как нож, только что узоров на нём многовато. Выглядит, как сувенирный какой-то.

– Вот именно! – кивнула она. – Тебе это нож как нож, а мне бы сразу стало плохо, если бы я его в руки взяла. И вот тебе третье, самое главное: ты его этим ножом смог убить. Если бы я этот нож в него воткнула, то этот урод просто высосал бы из меня жизнь через нож, со смешками и прибаутками. А ты сам его эссенцию забрал, поэтому он и помер.

– Мне, вообще-то, при этом очень плохо было, – заметил я. – Штормило меня так, что думал, вот-вот сознание потеряю.

– Ну конечно, так и должно было быть, – пожала она плечами. – Что ты хочешь – столько эссенции сразу высосать. Запросто мог и отключиться, а раз не отключился, значит, ты был сильнее, чем он.

– Не знаю я об этом ничего, Арна, – вздохнул я. – Никакой я не Старший, и про эссенцию эту в первый раз слышу. Что это вообще такое, кстати?

– А про живицу слышал? Среди простонародья эссенцию чаще живицей зовут.

Среди простонародья? А девочка-то, похоже, не из простых. Хотя это и так чувствуется и по речи, и по манерам, да и с оружием крестьянки не особо умеют обращаться.

– Про живицу я слышал, – кивнул я. – Это смола хвойных деревьев, из неё ещё скипидар делают. И канифоль. Но я думаю, ты всё же имеешь в виду что-то другое.

– Не очень я поняла, что ты сказал, мы с тобой будто на разных языках разговариваем, – пожаловалась Арна. – Ну да ладно. Вот тебе официальное научное определение: эссенция – это дыхание Великой Матери, преобразованное живыми существами Тираниды.

– Тираниды? – тупо переспросил я.

– Мы в Тираниде находимся, – объяснила она с интонацией взрослого, разговаривающего с малолетним ребёнком. – Эта сектораль называется Тиранидой.

– Сектораль? – опять переспросил я, окончательно отчаявшись что-то понять.

– Я вот никак не пойму – ты дурак или просто придуриваешься? – вздохнула Арна. – Ладно, давай оставим это пока. Лучше расскажи о себе – кто ты такой?

– Ну, если ты имеешь в виду, чем я занимаюсь, то я геолог.

– А кто такой геолог? Чем именно ты занимаешься?

– Ищу разные полезные ископаемые, которые в земле лежат, – объяснил я. – Металлы, то же золото, например, или драгоценные камни, или ещё какие-нибудь минералы.

– А зачем ты их ищешь? – удивилась она.

– Как зачем? Чтобы их добывать.

– То есть получается, что ты вор? – нахмурилась Арна.

– Почему это вдруг вор? – возмутился я. – С чего ты это взяла?

– Ну как с чего? Если ты хочешь что-то добыть с разрешения хозяина земли, то он сам тебе всё покажет и расскажет, ничего искать не надо. А если ты тайком от хозяина ищешь, значит, хочешь украсть.

– А если я для хозяина что-то ищу?

– Зачем это хозяину? – непонимающе посмотрела на меня Арна. – Он же и так всё знает. Как может хозяин земли не знать, что в его земле лежит?

Вот как можно в двух словах рассказать человеку о геологических периодах, вулканической активности, формировании осадочных пород? Это же как минимум на несколько часов лекция. И даже если я вдруг действительно соберусь это рассказывать, не думаю, что она дослушает хотя бы до протерозоя.

– Нет, Арна, я не вор, и никогда не имел дела с ворами, – я всё же решил обойтись без лекции. – Геолог – это уважаемая профессия, и работаем мы всегда в рамках закона.

Здесь я немного покривил душой, конечно. С ворами дела не имел, а вот с бандитами всё-таки имел – а как можно никогда не иметь дела с бандитами, если ты живёшь в княжеской зоне Рифейска? Да и насчёт рамок закона тоже не всегда получалось – жизнь, она на всякие ситуации богата.

– Ну, если ты так говоришь… – неуверенно согласилась она.

– Извини меня за вопрос – а какое у тебя образование? Ты чему-нибудь училась?

– Если ты намекаешь, что я неграмотная холопка, то ты ошибаешься! – вспыхнула она. – Да, я училась, и у меня были хорошие учителя! Меня родители даже возили в Дадон для Воззвания к Матери, и я получила Символ Благосклонности! Причём жёлтый!

– Я ничего такого не имел в виду, – торопливо сказал я, оскорблять её определённо не стоило. – Я спросил просто о направлении твоего образования, то есть на что твои учителя делали упор.

– В основном на поддержание удела и домена, – неохотно ответила Арна, ещё отходя от своей вспышки. – Ну и ещё, конечно, на управление хозяйством и холопами. Но в общем, ты прав, меня учили больше практическим вещам, если не считать Книги Матери.

– У вас там рабы, что ли, есть? – неприятно поразился я.

– Нет у нас никаких рабов, – недовольно сказала она. – Не приписывай мне такое, пожалуйста. Это у Старших здесь, в Тираниде, и рабы есть, и какой только мерзости нету, а у нас только холопы. Раз удел есть, то и холопы там обязательно должны быть – какой смысл в уделе, если он без холопов?

– А холопы не рабы разве?

– Какие же они рабы? Князь заключает ряд с вольным на год – даёт ему землю, ну или кусок леса, или часть реки, неважно. А тот за это отдаёт ему через год часть урожая, или улова, или чего там ещё. Становится холопом по ряду, то есть. Ну и через год князь с холопом либо перезаключают ряд на следующий год, либо не перезаключают, тогда холоп опять становится вольным и уходит куда хочет.

– Понятно… – нехитрое предположение насчёт социального положения новой знакомой напрашивалось сразу. – А кто у вас князь?

– Мой отец, – хмыкнула Арна. – Был.

– То есть ты княжна?

– Княжна, – недовольно подтвердила она. – Точнее, уже княгиня. Ладно, давай я уж лучше сама расскажу, чтобы ты меня вопросами не дёргал. В общем, княжество наше называется, как ты сам уже понял, Стер, – (сам я не понял, но с умным видом кивнул), – а сектораль называется Корус. Слышал?

Я помотал головой.

– Я уже и не удивляюсь, что не слышал, – усмехнулась Арна. – В общем, мой отец и мой старший брат поссорились с соседом. Отчего у них вражда возникла – это долгая история, да и неважно это совсем. Главное здесь то, что они умерли. Я не знаю точно, как это произошло, знаю только, что их заманили в ловушку и убили.

Она замолчала, погрузившись в свои мысли.

– Эээ… соболезную, – со всей возможной деликатностью сказал я.

– Да нечему, в общем-то, соболезновать, – махнула рукой Арна, очнувшись от своих раздумий. – Папаша был изрядной сволочью, и братец от него совсем не отставал. Я по ним ничуть не тоскую. Отец хотел меня выдать за своего дружка-пропойцу, я уже всерьёз собиралась из дома сбегать. А князь Гален меня от этой участи избавил. Правда, добавил целую кучу новых проблем. Он тоже решил меня использовать. Ты же знаешь, что домен существует только до тех пор, пока жив носитель крови? А если домен возвращается в дыхание Матери, то весь удел через некоторое время начинает размываться, и в конце концов тоже исчезает?

– Раньше не знал, теперь знаю.

Правда, не знаю, что такое домен, но лучше пока воздержаться от бесконечных вопросов.

Арна опять усмехнулась. Я уже прямо чувствую, как укрепляется мой образ дикаря, которого воспитали волки в лесу.

– Ну, вот так это работает. Так что сидела бы я у Мерка Галена в клетке и рожала наследника, а потом меня бы тихо удавили, а мой сын стал бы слугой Галена и держал для него наш удел. Ну, или дочь, неважно. Я, конечно, могла бы запереться в домене, но сколько я бы там просидела – год, два, десять? Галена это бы вполне устроило – удел живёт, холопы трудятся, что ему ещё надо? А я рано или поздно вылезла бы, никуда бы не делась… хотя можно было попробовать в домене огородик разбить… да нет, всё равно пришлось бы выйти. Ну а дальше по тому же сюжету – сначала клетка, потом удавка.

– Однако жизнь у вас… – я замолк, безуспешно пытаясь подобрать подходящее слово. – Непростая.

– Да в общем-то нет, нормальная у нас жизнь. Иногда даже к соседям в гости ездим – ну, раньше ездили. Это только Мерк Гален нас ненавидит, была там гнусная история с его дочкой. Я эту историю целиком не знаю, а то, что знаю, даже вспоминать не хочу. Папаша там с братцем отличились по полной. Девчонка в результате повесилась, а князь Гален поклялся отомстить. И отомстил. Правда, не до конца – я вот сбежала. Едва получилось – он просто не знал, что у нас есть ещё один проход из домена. Вот только пришлось через Тираниду идти, а место это сам видишь какое. Даже не подумала, что Мерк до того дойдёт, чтобы нанимать Старших меня ловить, а то бы бежала не останавливаясь.

– Я тут, кстати, на ходячий куст наткнулся, – вспомнил я. – Он парализует, а потом то ли съедает, то ли ещё что…

– Знаю такие кусты, – кивнула Арна. – Они только для холопов опасны. Если человек после Воззвания хороший Символ получил, они это чувствуют и не рискуют связываться. Я слышала, что Старшие эти кустики рабами подкармливают. Из этих кустов потом очень дорогая древесина получается, Старшие её много куда продают.

Меня передёрнуло от отвращения – Арна заметила это и одобрительно кивнула:

– Вот сейчас вижу, что ты действительно не Старший. Для Старшего это совершенно нормально, они много таких тварей у себя развели. Да и сами от них не сильно отличаются.

– А куда ты сейчас собираешься двигаться? – спросил я.

– Да я даже не особенно задумывалась, как-то не до того было, – пожала плечами она. – Можно найти спокойное место и просто жить, но мне этот вариант не очень нравится. Может быть, Мерк про меня забудет, а может быть, и дальше будет искать – и зачем мне жить озираясь? А ещё один вариант – добраться до Дельфора и попробовать войти в Обитель. Если сумею поднять возвышение, то можно выкинуть Галенов из удела и стать настоящей княгиней, или просто отпустить домен, чтобы им ничего не досталось. Может, ещё какие-то варианты есть, но пока ничего в голову не приходит.

– Мстить не собираешься?

– Нет, – покачала головой она. – Если Мерк про меня забудет, то и я про него забуду. А ты куда хочешь пойти?

– Я домой хочу попасть, – хмуро сказал я. – Но даже не представляю, как это сделать. Меня там почти убили, я умирал, а потом как-то оказался здесь. А здесь всё совсем другое, и я уже совсем ничего не понимаю. Вот ты про княжество Новгородское слышала?

– Нет, не слышала, – покачала головой она. – Это в какой секторали?

– Я слово сектораль впервые от тебя услышал. Это вроде области какой-то?

– Не совсем, там немного сложнее, – сказала она уже с ноткой сочувствия. – Но можно считать, что вроде области. Похоже, ты действительно издалека, если, конечно, не придуриваешься зачем-то.

– Не придуриваюсь, – вздохнул я.

– Тогда иди со мной в Обитель, – предложила она. – Если где-то и можно узнать про твоё княжество, так это там.

– Пойдём, – согласился я.

А с чего бы мне не согласиться? Другого варианта у меня нет, да и с Арной хоть какой-то шанс есть, что я здесь не пропаду.

– Только знаешь что, Арти, – попросила она, – не делай постоянно такое непонимающее лицо. Если что-то не понял, лучше спроси потом у меня. А то очень уж подозрительно выглядит, когда человек не знает того, что знает любой ребёнок. Это сразу внимание привлекает, а нам лишнее внимание ни к чему.