Текст книги "Бизнес-байкер"

Бизнес-байкер
Андрей Сулейков

Редактор Анастасия Подорожная

Дизайнер обложки Наталья Рыбальченко

© Андрей Сулейков, 2022

© Наталья Рыбальченко, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0051-5490-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Благодарность

Автор выражает глубокую признательность Анастасии Подорожной и Наталии Венедиктовой за помощь в создании книги.

В гору бегом, с горы кувырком

Как-то летом я отправился по маршруту Красная Поляна – Кудепста. Парадокс горного трекинга в том, что наверх идти легче, чем спускаться. Ходьба наверх требует шага на полную ступню, равномерного переноса тела и главное, темпа. Важно поймать ритм дыхания. Идеальное сочетание ритма дыхания и шагов вызывает эйфорию. При постоянном контроле это становится естественной походкой. Не зря в походных военных маршах есть строгий ритм, не зря в гребле рулевой задаёт темп тем, кто на вёслах. Движение быстрее, выносливость выше.

Для моего маршрута особая физподготовка не требовалась, любой новичок сможет. Обувь, штормовки дают на базе. Инструкции тоже. За пару дней на Красной Поляне адаптировались на радиалках, пришла пора идти через перевал в 3-дневный поход с ночёвкой в приютах. Двигаем налегке: после старта пляжные вещички уехали из Поляны в Кудепсту. С собой взяли только то, что потребуется на тропе и в приютах.

Группа разновозрастная. Тем, кому тяжеловато, предложено идти впереди сразу за проводником. Буквально после третьего идущего в цепи темп становится рваный, путь утомительный. Я нахально вызвался идти замыкающим. Добравшись до первого приюта, рухнул на нары без сил. Впрочем, ненадолго. Надо получить спальник, топать к костру кашеварить. По походной традиции всё, что в тарелке шевелится, считается мясом, всё, что не шевелится – витамином. Крепкий чай со сгущенкой на десерт не взбодрил, а наоборот стал финалом-апофеозом насыщенного дня. Спать! Срочно! В темноте из спальника мастерю подобие подушки, куда заодно упаковываю корочки с деньгами и документами.

Подъем на рассвете, чистим зубы, варим кашу, сдаём спальники. Инструктора подбадривают и поторапливают. Впереди длинный переход: долина нарзанов, озеро с водой малахитового цвета и прочая живопись!

Ближе к сумеркам, в мыле, добрались до второго приюта, где, готовя лежанку, вспоминаю, что деньги и документы остались в спальнике в первом приюте… С глазами кота из мультфильма «Шрек» бреду к проводникам.

Инструктора предлагают решение. Завтра есть время до обеда. Группа в середине дня должна быть на точке, куда придет автобус из Кудепсты. От второго приюта это часа два ходу. Если выйти затемно, то бодрым темпом можно метнуться на первый приют и успеть к автобусу. То есть, умудриться пройти тройную дистанцию за половину времени. Один из инструкторов готов сопроводить меня. Я, разумеется, согласен.

Подъем в 4. Едва светает. Дополнительный инструктаж. Пойдем быстро. В три раза быстрее, чем ходим с группой. Не дрейфь, вдвоём держать темп проще! К первому приюту идем гору, обратно – под гору. Требуется сосредоточенность. Травмы чаще случаются на спуске. Запомнил две рекомендации по технике ходьбы:

1. минимизировать амплитуду движения центра тяжести вверх-вниз. Двигаться параллельно линии тропы;

2. выносить центр тяжести вперед. Наклон – это почти падение. Делаешь шаг или упадёшь. Так хранят темп и берегут силы.

Мне эти советы напоминают призывы коучей выйти из зоны комфорта для получения прорывных результатов. Чувствуете разницу между «ты можешь сделать шаг» и «ты должен сделать шаг»? Во втором случае то ли ресурс используется эффективнее, то ли ресурса становится больше, то ли и то и другое.

Документы забрал, к автобусу успел, травм избежал. Увидел знак, встретив по пути группу на велосипедах и основную часть маршрута тащила байки на себе. Жаль, не было времени обменяться практикой создания проблем и героического их преодоления!

Береги матчасть

В благословенные времена открытого Египта мотался на виндсёрфинг по несколько раз в год. Прекрасный способ отдохнуть через перемену умственной деятельности на физическую. Чудные времена, когда главная забота – прогноз на ветер. В штилевые дни спасение одно – утренний бриз. Он возникает скоро после рассвета. Земля нагревается быстрее моря, восходящий термик уменьшает давление на берегу и на освободившееся место с моря двигаются бодрые воздушные массы, остаётся только ловить порывы парусом, как бабочек сачком. Радость это кратковременная и больше смахивает на пилюлю от безветренной тоски, чем на нормальную каталку. Однако, чем дальше от берега, тем больше шансов на удачу в охоте за ветром.

Я нашел место за атоллом, где на заре дуло сильнее и дольше. Дежурил там каждое утро. Днём там много солидных посудин, они порой осложняют жизнь – закрывают ветер, дают поперечную волну, цепляют рыболовной леской, но с другой стороны добавляют безопасности, так как в случае чего безотказно принимают бедолагу на борт. Но это днём, а на рассвете «спасение утопающих – дело рук самих утопающих» – и это не просто цитата из «12 стульев», а закон выживания. Впрочем, если что, подмогу недолго ждать. Дайверы пойдут после 8 утра. Туристические шаланды, полные любителей снорклинга, после 10.

В то утро, пройдя атолл, на приливе не задев дна плавником, я понял, что чуть переборщил с парусом. Впрочем, кататься в «передозе» – моя любимая забава. Но вот мачта не выдержала моего восторга. Ситуация фиговая по нескольким причинам:

1. Я в 5 км от берега.

2. Ветер отжимной, и меня несет все дальше от станции.

3. Вокруг никого – и в ближайшие часы не ожидается.

Доплыть до атолла километра два – вполне посильная задача, но не хочется бросать оборудование. Оно, конечно, застраховано, но хозяева – друзья мои сердечные – расстроятся. Да и парус такого размера – один на станции. И он, в отличие от мачты, цел.

Как учили инструктора, спасаться, лежа на доске, загребая руками, не получается. Удаётся компенсировать дрейф, но не приблизиться к берегу. Привязал оборудование к ноге и погнал кролем, как в бассейне. Через час, проплыв всего метров 500, от соли в глазах становится темно, теряю направление. Перехожу на брасс. В гидрокостюме плавучесть выше, можно было бы отдохнуть, но останавливаться нельзя – сносит в дрейф.

Мысль отвязать оборудование крепла. Глупо же захлебнуться, спасая алюминий и пластик. Еще 100 гребков – и брошу. Еще 100 и точно брошу. Еще 100…

Через 3 часа я бы на атолле. Ветер стих. Открылась станция. Не обнаружив в бинокль мой парус на горизонте, инструктора отправили катер. Я им от радости разве что хвостом не махал.

Теперь, когда возникают сложности в бизнесе и сомнения, смогу ли, есть чего вспомнить и согласиться – конечно смогу.

Тогда ведь смог!

Re-cycling

Летом на даче осваивал двухколёсного вместе с соседом ровесником. Взрослый велик «Украина». С высокой рамой. Мы с соседом катались, просовывая ногу под рамой. Получалось, как мотоцикл с коляской. Причём пассажир есть, а водителя нет!

Передач у «Украины» нет. Тогда мы и не знали, что бывают с передачами. Зато на руле есть рычаг тормоза переднего колеса. Но им лучше не пользоваться. Улетишь через руль. А тормозить надо задним колесом, давя на педаль в обратную сторону. Весело! Один катит, второй рядом бежит. Так по очереди и на рыбалку и за хлебом…

А начнёшь заваливаться, то и поддержать успевали… иногда. Впрочем, пара ссадин да синяков – ничтожная плата за возможность увидеть мир с высоты велосипеда.

***

Лето кончилось. Вернулись в Москву. День рождения в октябре. Дело к зиме, но родители подарили велик. Да какой! «Турист»! С рулём, как бараньи рога, низкой рамой (наконец-то, сидя можно гонять), аж семью передачами, тормозами на руле на оба колеса.

Забыв о праздничном столе выкатываю в Сокольники. Благо – парк через дорогу. Скоро окликает незнакомый паренёк:

– Пацан, дай прокатиться?

– Бери…

Минут через сорок стало понятно, что мы ни с пареньком ни с великом больше не увидимся.

В сердце застряла заноза.

***

Прошло 30 лет.

На День рождения оказался в Амстердаме.

Напротив железнодорожного вокзала – причал. Вспомнив радость от речных прогулок в Питере, запрыгнул на борт. Погожий день, верхняя палуба. Отдать швартовы!

Прогулочные кораблики оборудованы аудиогидами на множестве языков. Однако, наш кэп был настолько вдохновлён любимым городом, что регулярно останавливал запись, чтобы вставить свои «пять копеек».

Отойдя от причала метров сто, шкипер нажал говорилке на паузу, включил свой микрофон и обратился к пассажирам по-английски:

– Взгляните справа на многоэтажное здание. Это паркинг для велосипедов. В Амстердаме, да и вообще в Нидерландах, велосипедов больше, чем жителей. Одновременно, только в этом паркинге, может находиться десять тысяч байков. Честно говоря, несмотря на охрану и видеонаблюдение, кражи великов случаются регулярно.

Наш речной трамвайчик вышел в гавань, попрыгал в волнах от больших судов и вновь зашёл в канал. Каналов тут, оказывается, 165. А если присмотреться к схеме на карте Амстердама, то возникнет образ половины велосипедного колеса, где спицы – это каналы и есть.

Аудиогид пробубнил про блошиный рынок слева по борту и капитан вновь взял слово.

– Обязательно загляните сюда. Тут продаётся всякая экзотика, можно купить подержанные вещи в хорошем состоянии. Например, велосипед (cycle) … вероятно, украденный из паркинга рядом в вокзалом. Этот круговорот велосипедов в Амстердаме мы называем re-cycling.

Пассажиры переглянулись, убедились, что каламбур оценили все, и возникло ощущение, что находишься в компании старых друзей, выбравшихся вместе на выходные.

***

Заноза из сердца вышла.

Образ в образовании

Рядом с любой школой виндсёрфинга вы обнаружите тренажёр. С помощью него инструкторы объясняют технику, обращаясь скорее ментальной памяти обучаемого, чем мышечной. Задача – запомнить описания движений в правильном порядке, чтобы на воде ученик мог стать сам себе тренером.

Для новичков всё это существенно осложняется новой терминологией: названия направлений (галфвинд, бакштаг…), элементов такелажа (гик, стартшкот, шарнир…), действий (привестись, увалиться, оверштаг..).

Инструкторы разделили курс на уровни и поощряли продвинутых объяснять юнгам азы. Так росло мастерство у обоих. Лучший способ научиться – учить!

Помню, парень на станции в перерывах между занятиями показывал чудеса владения мячом. Много лет занимался футболом. А вот глиссировать никак не мог начать. Понимает, что передавливает корму, чувствует, что висит на гике на руках, а не на трапеции. Но исправить ошибку не может.

Говорю: «Входя в переднюю петлю на доске, сделай подкат. Как будто выбиваешь мяч из под ног. Весь вес отдай в мяч».

Через 5 минут он глиссировал. С тех пор и для меня подкат стал базовым образом в выходе на глиссер.

Мышечный навык уходит без практики. Остаётся память, с помощью которой становлюсь сам себе инструктором.

В производстве это называется наставничество. Ничего эффективнее для обучения пока не придумали. Да и надо ли? Знаю много случаев, когда наставник и ученик менялись ролями.

Жизнь переменчива, а образы в образовании незаменимы.

След от сноуборда

Чем мне близок IT-бизнес? Экологичностью! Помню, когда уходил из полиграфии в разработку софта для издателей, коллеги мрачно напутствовали – вот еще один «убийца бумаги» вышел на тропу.

Верно! Так, мало того, не только бумаги убийца!

За два года до пандемии мне друзья предлагали офис бесплатно. Отказался. В моём деле не нужен офис. И моим коллегам не нужен: ни производству, ни бухгалтерии, ни юристам. По мне, офис – вреден! Он вынуждает тратить ресурс на транспорт, мебель, коммунальные хлопоты… То есть, решать проблемы, уже решённые дома.

Для встреч с клиентами, если неудобно встречаться у них, отлично подходят кафе и рестораны… Карантин показал, что и эти ритуалы легко заменить на онлайн-общение. Вот только соскучился по регионам. Не терпится восстановить график командировок, совмещенных с приключениями.

Добрые друзья из Мурманской области говорят, что если бы не пандемия, в этом году в Кировске можно было бы кататься до июня. Вудьявр – отличное место для закрытия сезона. Белые склоны, белые ночи, чувствуешь себя белым человеком!

Так вот, возвращаясь к бизнесу, продолжаю следить за оставляемым следом и радуюсь всё более тонкой линии.

«…

– Как проверить технику если рядом никого нет?

– Снять на видео?

– Проще.

– Тень?

– Проще.

– Глаза завязать?

– Проще.

– Не знаю. Сдаюсь.

– Полностью сдаёшься или частично?

– Полностью сдаюсь. Говори уже.

– Ты в риалтайме должна понимать, какой кант загружен. Для этого – смотри на след. Чем он тоньше – тем точнее техника. Чем шире – тем больше снега ты переместила. Нарыла никому не нужный сугроб. Понимаешь, что потом?

– Боковое скольжение? Падение?

– Да. Иногда, конечно, приходится экстренно тормозить, сугробы рыть. Но, в обычном режиме твой правильный след – это тончайшая дуга»

(с) фрагмент рассказа «Бобровый log» в сборнике «Красный Яр. Это моя земля»

Чемодан и лобстер

В заокеанский Бостон (Массачусетс, США) отправились с коллегой налегке по нескольким причинам: 1. Едем всего на три дня; 2. Город существенно южнее Москвы, прогноз погоды благоприятный; 3. Неохота морочиться с багажом. В нормы ручной клади с сорочками и зубными щетками помещаемся.

На заводе по производству газетных печатных машин нас приняли как родных. Восхитились, что мы приехали туда не только с пожеланиями по спецификации оборудования, но и маркетинговыми планами, чтобы с заводскими экспертами собрать оптимальный набор печатных и постпечатных опций.

Вечером хозяева пригласили отведать местных специалитетов. В Бостоне, не поверите, самое традиционное кушание – лобстер. То, что в дорогих ресторанах есть отдельное меню с блюдами только из этих ракооборазных, воспринималось естественным, как и наличие заведений, где кроме омаров и напитков ничего не предлагают. Поразило наличие лобстера даже в меню местного Макдональдса.

Устроились в фешенебельном месте с прекрасным видом на залив. Облачились в одноразовые фартуки, вооружились клещами и прочими приспособами. Погрузились в первобытное добывание лакомства в труднодоступных лабиринтах панциря, клешней и многочисленных ног.

За три дня время на прогулки по городу выдался только маршруту отель-офис, зато несколько раз. Шопинг решили отложить на время перед вылетом. Аэропорт по масштабу и разнообразию не уступает торговым центрам. Хватило часа, чтобы нам товарищем превратиться в шарообразных шерпов, увешанных пакетами и пакетиками. Мысль, куда теперь всё это сокровище девать посетила только перед стойкой регистрации.

Невозмутимая сотрудница авиакомпании спросила, не хотим ли мы все эти свёртки сдать в багаж. Мы, как цирковые слоны, активно закивали. Тогда она жестом фокусника достала из-под стойки кусок картона и уверенными движениями мастера оригами превратила лист в чемодан, точно соответствующий геометрическим нормам багажа этой авиакомпании с ручками и замком.

За две минуты материализовавшийся из двухмерного в трехмерный мир кейс, не поперхнувшись, поглотил все наши кули, и в лампасах из скотча по швам поплыл в недра багажного отделения, сопровождаемый нашими с коллегой отвисшими челюстями.

После чего мы отправились в соседнюю лобстерную заесть стресс и выпить за здоровье сотрудников авиакомпании, отвечающих за клиентский сервис.

Дело было лет 20 назад. С тех пор, этот случай стал образцом клиентоориентированности. За меня подумали, да еще какое изящное решение предложили! Точки упаковки багажа во многих аэропортах, кроме пеленания в плёнку, предлагают купить чемодан или сумки. Но чтобы у авиакомпании было готовое решение для подобной ситуации прямо на стойке, такого не видел. А вы?

Гренадёр, Оптимист и Галлея

Вы жили при Коммунизме?

Я – да! Несколько лет. Прекрасных лет!

Три товарища решили создать компанию на принципах – от каждого по возможностям, каждому по потребностям.

Три лидера, назовём их Гренадёр, Оптимист и Галлея – три непересекающихся бизнеса – три точки опоры:

1. Рекламно-полиграфический (дизайн и препресс).

2. Софтово-хардварный (импорт железа и программирование)

3. Контентно-телевизионный (производство и вещание)

Сверхидея бизнеса состояла в том, что каждый зарабатывал, сколько мог, а общую прибыль был вправе инвестировать в свои направления и приоритеты. Основа – 100% доверия в порядочность, экспертизу и здравый смысл каждого из троицы. Успех общий, неудачи тоже общие.

Мы на себе испытали атомную синергию управляемого хаоса. Модель идеально вписывалась в состояния рынка тех лет и позволяла каждому взрывно расти. А поскольку мы дружили, развлекались вместе, то и вопросов о складчине не вставал, тем более, что наши семьи были полностью вовлечены в эту кутерьму.

Буквально через пару лет настали времена, когда входом в отдельные бизнесы стали интересоваться внешние инвесторы, и наша конструкция перестала быть устойчивой. Сначала постучались к Галлее, чего, мол, хочешь для развития. А она в ту пору как раз вела рекламную кампанию одной дерзкой партии. Выпалила:

– Хочу свою типографию. От бюджета заказчиков этим бракоделам улетает больше половины. А я сделаю лучшее на рынке производство.

Отвечают:

– Не вопрос. Давай делать новую компанию, но только с тобой. Без эти твоих… непрофильных активов.

Грех было не воспользоваться ресурсом и Галлея задала нам неудобный вопрос.

– Вот у нас деньги на счету, сколько из них моих?

– Все, – отвечаем с Гренадёром, – Договаривались же. Бери сколько надо.

– Не. Я хочу отдельный бизнес. Сколько могу забрать?

– Все.

– Я так не могу. Беру треть и выхожу. Не забывайте приглашать на тусовки. Вы же – мои любимки! – всплакнула комета, махнула своим прекрасным хвостом и сменила орбиту.

Это был не просто выход, это была потеря третьей точки опоры идеи коммунизма в отдельно взятой бизнес-ячейке.

Физически мы конечно не потеряли друг друга. И в течение многих лет, намного превышающих тот период бизнес-идиллии, реализовали кучу успешных проектов. И они были построены на простых, прозрачных, пресных принципах победившего Капитализма (многовато П получилось).

А память хранит уверенность, что романтика в бизнесе весьма эффективный актив, если есть вера в порядочность, экспертизу и здравый смысл партнёров.

Рождественская сказка

Опять командировка в США. На этот раз, совмещенная с отпуском. Покупаем дорогое оборудование. Подписание договора и небольшой аванс в середине декабря. Основная оплата и отгрузка в конце января. Бизнес в конце декабря получил отличные каникулы в Рождество, Новый год и вновь Рождество и Старый Новый год.

Дела в Калифорнии, в Лос-Анжелесе. Потом друзья русские эмигранты, во главе с Давидом, давно осевшие в LA, зовут в Неваду снять коттедж и отпраздновать Новогоднюю ночь не пляже Тихого океана с Санта-Клаусом в шортах, а в горах со снегом и ёлками. В этих местах наводил ужас легендарный Всадник без головы из романа Майн Рида, а теперь там горнолыжный курорт.

Вояж запланирован на пятерых, логистика у всех разная. Собираемся в скромном отеле в LA из разных мест в разные даты. Четверо летят из России, один из Маями (Флорида), он прилетает последним, поэтому ему поручено арендовать автомобиль прямо в аэропорту, да побольше, чтобы троим на заднем сидении было вольготно. Маршрут построили с нормальными такими пробегами: после гор едем в Лас-Вегас, потом Сан-Франциско.

И вот бравый Гренадёр ближе к ночи появляется на пороге и, крутя ключи на пальце, как сочинский таксист, лучезарно сообщает:

– Мы везунчики! Мало того, что нам достался огромный новый Кадилак, так я еще и договорился, что мы его берём без страховки!

Видит кислятину на наших лицах и добавляет:

– А что? Мы сколько раз арендовали и ни разу ничего не случалось. Я им по десять баксов в день сэкономил, а они недовольны. Исправить уже ничего нельзя. Прокат закрыт. Завтра 30 декабря выезжаем в 5 утра, чтобы закинуть шмотки в коттедж и мухой на курорт. Для каждого из нас это будет первый опыт катания на горных лыжах.

Коттедж огромный. С кучей спален. Камином. Верандой с барбекюшницей. Но это на вечер. А пока на склон.

Подобрали оборудование и только я повернул голову в сторону поиска школы, дабы пригласить инструктора, нарисовался Давид:

– Слушай, мы тут уже не первый раз. Я всё время катаюсь с камерой, поэтому меня нет ни в одном кадре. Поснимай меня?

– Дык я ж…

– Ну, хоть пару минут, – и умчал.

Видеокамеры тех лет – это дурочки сантиметров по 30 длинной. Они записывали на VHS, размер кассеты диктовал размер камеры.

Съемка в динамике означала для меня:

1. Не смотреть куда еду, а смотреть на того, кого снимаю.

2. Невозможность пользоваться палками

3. На некоторых участках ехать быстрее объекта съемок, чтобы поймать лицо, а не только затылок

4. Следить за солнцем на каждом вираже, чтобы на контровом освещении не обнаружить в кадре афроамериканца вместо представителя совершенно другого великого народа

5. Не убиться самому и не убить дорогостоящий девайс.

Прокатившись так пару раз и заслужив горячее рукопожатие Давида, я посчитал беспокойство инструктора излишним и гонял совершенно свободно. Ведь теперь можно смотреть вперед и пользоваться палками. Курорт, короче. Во всех смыслах. Оч понравилось!

И вот Новый Год! Забава с шампанским и обжираловкой. Еле дождался полуночи, чтобы отправиться спать, а утром вновь ломануть на склон.

Утюжили с открытия до последнего подъёма.

В сумерках, освободивших от пыточных с непривычки испанских сапогов, которые почему-то называют горнолыжными ботинками, решили запечь картошку по американскому рецепту в барберюшнице. Выяснилось, что мы запаслись всем, кроме фольги. Но это не проблема – в 10 милях от нас есть супермаркет и он еще работает.

На обратном пути с фольгой, бананами и упаковкой йогурта движемся по горному серпантину в темноте.

***

Хроника: 1 января, 20:00, 2000 метров над уровнем моря.

На одном из поворотов не вписываемся, колесо уходит на обочину, переворачиваемся, скользим, упираемся в скалу. Наш новенький огромненький кадиллак беспомощно лежит на 2-х метровом капоте и метровом лобовом. Гренадёр сидит вверх тормашками вцепившись в руль. Я приземлился у него на груди, ноги упираются в потолок. Фары светятся, радио продолжает мурлыкать блюз, в тишине тревожное шипение.

– Ты цел? – поинтересовалась голова Гренадёра между моими коленями.

– Угу. Насколько мы попали?

– Тыщ на 30…

Двери спокойно открываются. Пробили колесо, повреждены двери, срубили боковое зеркало, помяли крыло, раскололи бампер. Мой знакомый жестянщик из придворного гаража поправил бы здоровье этому аппарату недели за две.

– Может толкнем, – предлагаю я стряхивая с себя десертный топпинг из бананов и йогурта.

– Не. Тут 2,5 тонны

Из-за поворота появляется авто. Импозантный горнолыжник интересуется.

– Помощь нужна?

– Доберетесь до связи, сообщите в полицию, пожалуйста

– Ок!

Через 5 минут другая машина встречным направлением. Из неё выпархивает седая дама в инструкторской куртке. В трениках с вытянутыми коленками, решительная и деятельная она похожа на мою школьную учительницу физкультуры.

– Все живы-здоровы?

– Да спасибо!

– Помощь нужна?

– Мы уже попросили джентльмена сообщить в полицию. Он уехал вон туда.

– Угу.

Училка достаёт рацию и через хрипы сообщает что следует куда следует.

Через 15 минут приезжает пожарная машина. Вся в фонариках, как трак из новогодней рекламы Кока-Кола. Из неё муравьями высыпается человек 20. Две пары помчались в обе стороны дороги, ставить предупреждающие знаки и организовывать реверсивное движение по единственной оставшейся полосе. Двое бегают вокруг обозначая светящимися элементами место аварии. Один ходит с планшетом, рисует произошедшее, фиксирует траекторию, обломки бокового зеркала и бампера. Еще двое помогают ему с рулеткой.

К нам с Гренадёром подлетает пара с чемоданчиками Айболита. Радостно заметив мои царапины, тут же награждают обеззараживающим душем и боевыми крестами из пластыря. Один занимается нашими документами и бумагами на кадиллак. Другой составляет протокол. Кто-то ползает по крыше трака, настраивая освещение, как перед съемками. Приезжает скорая. Разочарованно фиксирует отсутствие пострадавших и оказанную пластырем помощь.

Берет подписи, что у нас нет ни вопросов ни пожеланий к медперсоналу.

Последним приезжает шериф! Да не один. Его джип сопровождает фермерский пикап с открытым кузовом, который кажется элементом из набора Барби, по сравнению с пожарной громадиной.

Злобный карлик цепляет и зачем-то вырывает задний неповрежденный бампер своим игрушечным краном. Потом подъезжает сбоку, через крышу и дверь цепляет крюк за порожек и переворачивает на кадиллак на колёса через неповрежденную сторону. Убедившись, что у авто снаружи не осталось ни одной неповрежденной детали, он, как дворовый хулиган, приподнял наш ковчег за подбородок, погрузил передние колеса в кузов и исчез в темноте.

Как потом объяснили, автомобиль, полежавший на собственной крыше, больше автомобилем не считается и подлежит утилизации

Шериф предложил нам прокатиться до нашего коттеджа, чтобы проявить заботу и заодно проверить паспорта. По дороге поделился, что мы не единственные попали в подобный инцидент. На обочине снег ровный и по цвету сравнялся с асфальтом. Те, что на скорости съезжают с тверди, проваливаются и собирают все возможные неприятности. Мол, не беспокойтесь, в протоколе я напишу о сложных погодных условиях, так что ваша страховка на прокат автомобиля сработает.

Мы с Гренадёром тяжело переглянулись.

Проводили шерифа. Вызвали на завтра такси. Позвонили в рентакар. Остановили прокат попросили зарезервировать другую машину. Чё та у вас кадиллаки неустойчивые какие-то. Так и норовят перевернуться. Получили в ответ вопли, мол, как только вы приедете, мы подробно объясним кто тут неустойчивый. Фрекен Бок из мультика про Карлсона сказала бы в такой ситуации: – Фу! Как некультурно!

Пришел Давид с компанией. Внимательно выслушал историю. Вскрыли бутылку. Помянули безвременно ушедший кадиллак. Второй тост хотели произнести за тридцатку, но тут Давид спрашивает Гренадёра:

– Ты как платил за аренду?

– Как обычно, картой.

– Какой картой?

– Американ Экспресс.

Давид довольно откинулся на кресле:

– Можем пить чокаясь!

– В смысле?

– Надо читать договоры при оформлении карты, а не подмахивать неглядя!

– Не понял, – Гренадёр пересел к Давиду ближе.

– Стандартный договор при оформлении кредитной карты АмЭкса предусматривает страховку арендованных авто. Вероятнее всего, у тебя именно такой договор.

И это оказалось правдой.

Через пару недель страховка сработала. Тридцатка досталась поставщикам, а не рентакару. Мы отправились по маршруту и было еще немало приключений в казино, а потом в Сан-Франциско, но это совсем другие Кристмас сториз. В этой же я хочу отдать должное маркетологам Американ Экспресс и педантичности Давида, читающего договоры, а особенно тщательно разделы, напечатанные мелким шрифтом.