Текст книги "Приключения в зоопарке"

Андрей Усачев
Приключения в зоопарке

Портрет

Однажды директор зоопарка Лев Павлиныч Комаров пригласил известного художника Васина написать его портрет. Художник Васин пришёл в кабинет директора с мольбертом, холстом, свёрнутым в трубочку, и складной табуреткой. Он поставил мольберт, развернул холст, а на табуретку посадил директора Льва Павлиныча. Но только взял кисть и приготовился рисовать, как в кабинет прибежал запыхавшийся ёжик Вовка:

– Уф-уф, уважаемый товарищ Васин, я узнал, уф-уф, что вы известный художник Васин! Не могли бы вы и меня нарисовать?

– Могу, – сказал известный художник Васин. – Только попозже. Зайдите где-нибудь через час.

– Уф-уф, спасибо, – сказал ёжик Вовка и убежал.

Художник Васин отступил на шаг, наклонил голову вбок и прищурил один глаз…

Но тут прискакал поросёнок Брык.

– Дорогой, хрю-хрю, товарищ Васин, – сказал поросёнок Брык. – А не могли бы вы и меня, хрю-хрю, изобразить?

– Хорошо, – сказал художник Васин. – Зайдите через час.

Только он широко взмахнул кистью, чтобы сделать первый мазок, как что-то зашуршало и зашелестело, и в дверях показался павлин Федот Федотович.

За Федотом Федотовичем пришла страусиха Эмма.

За страусихой Эммой пришёл тигр Кузьма Егорыч.

А за Кузьмой Егорычем затопал ещё кто-то…

Но тут Лев Павлиныч Комаров вскочил с табуретки и сам затопал и закричал, чтобы им не мешали!

Наконец художник Васин приступил к портрету. И так приступал, и этак, но ничего у него не выходило. Потому что директор Комаров всё время менял выражение лица. Сначала он хотел выглядеть очень грозным, для чего насупливал брови и шевелил ушами. Затем – задумчивым, и начинал морщить лоб. Потом Лев Павлиныч решил стать весёлым. Потом – грустным. Потом – красивым. А потом вдруг стал сонным и начал клевать носом.

– Так не пойдёт, – сказал художник Васин. – Надо сделать перерыв.

– Правильно, – обрадовался Лев Павлиныч. – А то у меня всё лицо устало! – И пригласил художника в буфет выпить чаю.

В это время в кабинет директора прибежал ёжик Вовка.

– Уф-уф, – обрадовался он, увидев портрет. – Кажется, всё готово… Постой, а где же иголки?

Вовка передвинул табуретку, забрался на неё и стал рисовать иголки, много-много иголок… Но тут послышались чьи-то шаги. Вовка испугался, спрыгнул с табуретки и шмыгнул под диван.

В кабинет вошёл поросёнок Брык. Посмотрел на портрет и удивился:

– Ой! Ну и щетина же у меня выросла!.. А где же пятачок?

Поросёнок Брык сделал шаг назад, прищурил один глаз и пририсовал забытый пятачок. Вдруг за дверьми что-то зашуршало и зашелестело… И Брык бросился за кадку, в которой росла пальма.

– Гм, – сказал Федот Федотович. – Хоть он и известный художник Васин, а не знает, что павлинов нужно рисовать с хвоста.

Взял Федот Федотович кисть и стал исправлять ошибку художника Васина. Но тут…

Сразу за Федотом Федотовичем в кабинет вошла страусиха Эмма. За Эммой вошёл Кузьма Егорыч. За Кузьмой Егорычем затопал ещё кто-то…

Наконец, вернулись директор с художником Васиным.

– Можно взглянуть, как я получаюсь? – спросил он.

– Портрет ещё не окончен, – сказал художник Васин.

– А я одним глазком, – Лев Павлиныч подошёл к холсту, взглянул на портрет и упал в обморок.

Художник Васин бросился к нему, но взглянул на портрет и упал рядом.

Тут из своих укрытий выскочили звери и посмотрели сначала на директора и художника, а потом – на картину.

– Ох, и влетит же нам, – сказал ёжик Вовка.

– Давайте спрячем её куда-нибудь, чтобы никто не увидел, – сказала страусиха Эмма.

– А по-моему, – решительно сказал поросёнок Брык, – надо отнести её в Третьяковскую галерею!

Но Третьяковская галерея была закрыта. Поэтому Брык принёс её в Пушкинский музей и повесил на свободный гвоздь.

Портрет Льва Павлиныча произвёл на всех такое впечатление, что вскоре был признан шедевром мирового искусства. Известный художник Васин сразу же стал знаменитым художником Васиным. Но не зазнался, а на все деньги накупил зверям краски и организовал в зоопарке художественную студию.

А директор Лев Павлиныч Комаров со временем так полюбил свой портрет, что каждый вечер теперь приходит в музей и простаивает около него до самого закрытия.

Колесо обозрения

Однажды вечером, после закрытия зоопарка, звери решили сбегать в Парк культуры, где недавно открылось Колесо обозрения.

Все были в полной готовности и поджидали только ёжика Вовку, побежавшего на разведку.

– А правда, что с этого колеса можно увидеть всё на свете? – нетерпеливо спрашивал крокодил Виктор.

– Хорошо бы, – вздыхал тигр Кузьма Егорыч. – Я уже лет двадцать родных мест не видел…

– А если нас хватятся? – робко спросила страусиха Эмма. Эмма была ужасная трусиха – и при малейшей опасности прятала голову в опилки.

– Не хватятся, – возразил белый медведь Василий. – Посетители ушли, служители ушли. А сторож Семёныч, как все ушли, сразу спать залёг.

– А если кому-нибудь места не хватит? – не унималась Эмма.

– Хватит! Хватит! – закричали остальные.

Тут появился запыхавшийся ёжик Вовка:

– Всё, уф-уф, в порядке… Все, уф-уф, за мной!

Парк культуры начинался сразу за зоопарком. Звери по одному вылезли в дырку в заборе и – кустами-кустами – вскоре оказались у Колеса. Ёжик Вовка забрался в будку механика, нажал на зелёненькую кнопку и первым вскочил в кабинку… Колесо, качнувшись, медленно поплыло над городом.

Кабинка поднималась всё выше и выше.

– Ух ты! – с восторгом кричал Вовка. – Я уже полгорода вижу!.. Нет, весь город!..

За городом Вовка увидел лес, в котором прыгали белки и росли грибы. Над лесом раскинулась радуга, и грибы росли прямо на глазах. А за лесом Вовка увидел речку, а за речкой – деревню Петуховку, в которую он часто раньше бегал за молоком. А когда у крайней избы, на лавочке, он увидел деда Пахома, игравшего на балалайке, Вовка не выдержал, достал платок и пустился в пляс. Он так притопывал и прихлопывал, что не заметил, как стал опускаться…

Ехавший следом медведь Василий ещё медвежонком был привезён полярниками в зоопарк, и теперь с любопытством смотрел на север.

Он увидел огромный Ледовитый океан и бескрайние ледяные просторы… Он увидел искрящиеся, как куски колотого сахара, торосы и, конечно же, северное сияние. Оно было похоже на хвост павлина Федота Федотовича, только в тысячу раз огромнее. И ещё увидел Василий двух усатых моржей, купавшихся в проруби без купальников и даже без резиновых шапочек…

– Брр-р, – пробормотал Василий, чувствуя порывы холодного северного ветра. И, покрепче завернувшись в свою шубу, с удовольствием поехал вниз.

Когда наверху оказался крокодил Виктор, он увидел знакомые очертания Африки, и раскалённую жёлтую пустыню, и караваны верблюдов, идущих по песку. Он увидел египетские пирамиды и родину всех крокодилов – реку Нил. А на самой середине Нила Виктор увидел своего родного дядю Нил Нилыча, который как настоящий паром перевозил людей с одного берега на другой.

«Сбылась, значит, дядина мечта», – подумал Виктор.

– Э-ге-гей!– закричал он и замахал шляпой. Но дядя, видимо, так был занят делом, что не услышал его.

Бенгальский тигр Кузьма Егорыч был подслеповат и очень боялся, что ничего не увидит, а если увидит, то не узнает родных джунглей. Но он узнал их с первого взгляда: и густой тропический лес, весь увитый лианами, как серпантином, и заросли бамбука, из которого он в детстве делал отличные удочки, и бесхвостых обезьян, с визгом носившихся по верхушкам деревьев и швыряющих друг в друга банановой кожурой.

– Так и не научились кидать мусор в урну, и мусоропровода не провели… Всё такие же дикие! – сердито проворчал Кузьма Егорыч. Но в глубине души он был доволен, что всё осталось точь-в-точь как при нём.

Орёл Макар, хотя давно уже не летал, но зрение у него было такое же отличное, как в молодости. И он сразу увидел вдалеке высокие горные вершины, над которыми проплывали белоснежные облака. А над облаками пролетали самолёты. Ещё выше иногда проносились ракеты. А ещё выше Макар увидел… СЕБЯ.

ОН ПАРИЛ ВЫСОКО В НЕБЕ и видел под собой всю землю. Всю-всю – от самых больших гор до самой малюсенькой букашки на цветке!

– Ух ты!.. Смотрите!.. А вы видели?! – раздавались радостные голоса. Только страусихи Эммы было не слышно, не видно.

– Заснула она там что ли? – забеспокоились звери. – Эмма! Ты что-нибудь видишь?

– Вижу, – тихо отозвалась Эмма. – Зелёную стенку.

– Какую стенку? – удивились все. – А что ещё?

– А ещё две зелёные ножки, – шёпотом ответила страусиха.

Тут все догадались, в чём дело: Эмма так перетрусила, что засунула голову под собственную лавочку!

Звери окончательно развеселились.

Тем временем директор зоопарка Лев Павлиныч Комаров, засидевшийся за составлением годового отчёта, вышел из дирекции и вдруг обнаружил, что зоопарк пуст. Лев Павлиныч пришёл в ужас и бросился к сторожу. Но заспанный Семёныч только развёл руками.

Тогда директор схватил бинокль и помчался к жирафу Филимону, работавшему у него «передвижной каланчой». Когда кто-нибудь из сотрудников опаздывал на работу или бегемотам не привозили морковь, директор Комаров забирался на свою «каланчу» и наблюдал…

Но «передвижной каланчи» тоже не оказалось на месте.

Несчастный Лев Павлиныч схватился за голову и вдруг увидел Колесо обозрения.

– Жираф, конечно, хорошо, – подумал он. – Но Колесо обозрения ещё лучше!

Директор Комаров вскочил на первую попавшуюся подножку и поехал наверх. Уже начинало темнеть. Но с Колеса всё было отлично видно.

– Куда же они подевались? – бормотал Лев Павлиныч, чуть не плача. Улица за улицей – он осмотрел весь город… Он увидел насквозь всю страну… Он увидел все страны и континенты… Он увидел весь земной шар… Он увидел кратеры на Луне… Он увидел жизнь на Марсе!..

От неожиданности Лев Павлиныч вздрогнул, выронил бинокль и посмотрел вниз… Из кабинок один за другим выскакивали звери и исчезали в кустах. Последним – прямо у него из-под ног – выкатился ёжик Вовка и припустился наутёк.

Директор так обрадовался, что даже забыл рассердиться:

– Эх, прокачусь-ка я ещё разок, – подумал он. – Когда ещё такая возможность выпадет!

Он посмотрел, как живут в соседних галактиках. Он заглянул в Черную дыру. Он увидел ВСЮ ВСЕЛЕННУЮ!..

Заглянув напоследок в зоопарк и убедившись, что все крепко спят, Лев Павлиныч собрался уже слезть с Колеса, как вдруг вспомнил про ПЕРОЧИННЫЙ НОЖИК, который он потерял лет сорок тому назад, ОТЛИЧНЫЙ ПЕРОЧИННЫЙ НОЖИК С ПЯТЬЮ ЛЕЗВИЯМИ!..

Но напрасно он всматривался туда-сюда – ножика нигде не было.

Льву Павлинычу вдруг стало ужасно грустно.

– Ну, конечно, – пробормотал он, вылезая из кабинки. – Что поделаешь… Столько лет прошло! – И, вздыхая, побрёл домой.

А Колесо над городом всё вращалось и вращалось.

– Странно, – подумала Луна. – И что за удовольствие – сидеть в такой маленькой кабинке и ездить то вверх, то вниз?

Она опустилась пониже, заглянула в кабинку, уселась… и поехала.

Луна каталась до самого утра. Но что она увидела – этого мы вам точно сказать не можем.

Кто такой Иван Африканыч?

Однажды ёжик Вовка принёс в зоопарк потрясающую новость: в городе открылся цирк!

– Я сам видел, – рассказывал Вовка. – Старое здание отремонтировали – раз! Афиши повесили – два! Клоунов целый автобус завезли – три! И зверей разных видимо-невидимо – четыре!

– Зверей видимо-невидимо, – добавил он, – а ни одного ежа нет. Так что вы как хотите, а я иду устраиваться на работу. Пять!

– А тигры там были? – спросил бенгальский тигр Кузьма Егорыч. Для цирка он был, конечно, староват. Просто ему хотелось увидеть кого-нибудь из земляков.

– А крокодилы? – загорелся крокодил Виктор. – Крокодилов не видел?!

– На тигров и крокодилов я не обращал внимания, – честно признался Вовка. – Я больше на клоунов смотрел.

– Ну уж павлина-то у них точно нет, – сказал павлин Федот Федотович. – Павлин – птица редкая!

Старусиха Эмма хотела спросить про страусов, но застеснялась.

– Больше вопросов нет? – спросил Вовка. – Тогда покатились.

Звери выбрались через знакомую дырку в заборе и припустились по направлению к цирку.

– Где тут у вас директор? – деловито спросил Вовка у вахтёра, сидевшего в большой стеклянной будке.

– Иван Африканыч занят, – растерянно сказал вахтёр. – У него репетиция.

– Мне по важному государственному делу, – заявил Вовка. – А они – со мной.

Вскоре звери оказались перед дверью, над которой горела надпись:

«ТИХО! ИДЁТ РЕПЕТИЦИЯ!»

– Надо бы обождать, – сказал рассудительный Кузьма Егорыч. – Директора – народ серьёзный. Могут и выгнать.

– Это мы сейчас узнаем, серьёзный он или несерьёзный, – ёжик Вовка привстал на цыпочки и заглянул в замочную скважину.

– Ух ты! – удивился он. – Оказывается, директор у них – удав!

– Дай-ка взгляну, – сказал Кузьма Егорыч и, приложив глаз к скважине, заявил. – Где же ты видел удавов с клыками? Иван Африканыч не удав, а кабан!

– Нет, удав, – возмутился Вовка. – Что же я, по-твоему, кабана от удава не отличу?

Крокодил Виктор растолкал остальных и прильнул к отверстию.

– Иван Африканыч – бегемот! – торжественно объявил он. – Видели, ножищи какие?

– А ну отойдите, – к двери важно засеменил Федот Федотович. И, заглянув, рассмеялся: – Ха-ха-ха! Бегемот с крыльями?!.. Иван Африканыч – гриф или орёл!

– А я говорю, бегемот!

– Удав!

– Кабан!

Страусиха Эмма осторожно вытянула шею, и хвост у неё задрожал, как пальма на ветру:

– Дракон, – прошептала она чуть слышно. – С-с-саблезубый!

– Дракон?.. Какой ещё дракон?! – зашумели все.

Тут дверь приоткрылась, и из неё выглянул небольшой человек в цилиндре и чёрном фраке.

– Что за шум? – строго спросил он.

Звери растерялись.

– Простите, нам нужен директор Иван Африканыч, – выдохнул ёжик Вовка.

– Иван Африканыч – это я! – сказал человек.

– Надо же! – удивился Вовка. – А я думал, вы – удав…

– Или кабан!.. Или орёл!.. Или бегемот!

– Удав, или кабан, или бегемот?! – растерянно спросил директор, оглядывая себя, и вдруг засмеялся. – Это вы, наверное, Соломона видели. Мы с ним новый номер репетируем.

Увидев недоумение посетителей, директор широко распахнул дверь… И все увидели большого африканского слона в разноцветной попоне.

Соломон расхаживал по арене, жонглируя на ходу различными предметами. Заметив Вовку и остальных, он улыбнулся и в знак приветствия взмахнул огромными ушами.

– Всё понятно, – надулся Федот Федотович. – Просто я увидел уши.

– А я – бивни!

– А я – ноги!

– А я – хобот!

– А ты? – обернулись все к Эмме. – Ты ЧТО видела?

– Ничего, – смутилась страусиха. – Я просто подумала, что змей с огромными лапами и крыльями – это дракон! А если с клыками – значит, саблезубый!.. – И зажмурилась.

Иван Африканыч так развеселился, что разрешил гостям остаться на репетиции. А после дал всем по контрамарке и пригласил на вечернее представление.

Ёжик Вовка, правда, выпросил ещё одну. Ведь его обещали взять на работу, если он принесёт справку от директора зоопарка Льва Павлиныча Комарова!

Привидение

Однажды утром ко Льву Павлинычу зашёл ветеринар Бобров и пожаловался, что из медпункта пропали семь пузырьков с зелёнкой.

– Ерунда какая-то, – сказал Лев Павлиныч. – Подумайте, ну кому нужна зелёнка? Вы, наверное, сами её истратили, а потом забыли!

Все в зоопарке знали об увлечении Боброва. В свободное время ветеринар рисовал. Причём рисовал не обычными красками, а только медицинскими средствами: зелёнкой, йодом, марганцовкой. Как раз сегодня он хотел приступить к новой картине «Зелёный квадрат» и обнаружил, что весь запас зелёнки исчез.

– Ничего я не забыл. И не истратил, а наоборот, – сердито сказал ветеринар и, махнув рукой, вышел из кабинета.

Лев Павлиныч тут же забыл об этом случае. Но на следующий день, обходя зоопарк, директор увидел у клетки с тигром толпу. Подойдя поближе, он увидел, что посетители с жаром обсуждают табличку, висевшую на клетке. На табличке было написано: «Бенгальский тигр Кузьма Егорыч». Но кто-то зачеркнул «Кузьма Егорыч» и написал зелёной краской:

 
«Бенгальский тигр-людоед
Ест старушек на обед!»
 

– Безобразие! – сказал Лев Павлиныч. И велел сторожу Семёнычу закрасить надпись и получше следить за посетителями.

Зверям разрешалось выходить из вольеров только после закрытия зоопарка. Как только посетители ушли, все сразу же собрались у клетки тигра. Кузьма Егорыч был в мрачном настроении.

– Не расстраивайся, – сказал крокодил Виктор. – Это, наверное, дети. Они любят писать на стенах.

– Да подумаешь, – сказал павлин Федот Федотович. – Просто пошутил кто-то!

Надпись закрасили. Но на следующее утро стишок появился снова, а у клетки павлина вместо «Федот Федотович. Индийский павлин» красовалось:

 
«Федот Федотович – Индюк надутый»
 

– Просто хулиганство какое-то, – возмутился павлин. – И куда начальство смотрит?

Лев Павлиныч стал ругать сторожа. Семёныч пытался оправдываться:

– Зоопарк большой, а я маленький…

Но жираф Филимон сказал:

– Посторонних ночью в зоопарке не было. Это кто-то из своих…

– Узнаю, кто это сделал, – уши оторву! – пригрозил Кузьма Егорыч.

– А заодно и хвост, – добавил павлин.

В эту ночь в зоопарке многие не спали. А наутро выяснилось, что кто-то поменял таблички чуть ли не у половины зоопарка.

На клетке с носорогом было написано: «Носуха».

У бассейна с бегемотом стояла табличка:

 
«Жираф африканский. Жирный».
 

А на клетке у Жирафа значилось:

 
«Бегемот африканский. Пятнистый».
 

– И ты, Филимон, ничего не заметил? – спросил Лев Павлиныч с удивлением. У жирафа было отличное зрение: он видел даже, какие булочки привозят в кондитерскую в двух кварталах от зоопарка.

Филимон отрицательно покачал головой.

– Эх ты, длинный, а у себя под носом ничего не видишь! – крикнул глава семейства мартышек – Макакий Мартынов.

– Кажется, я догадываюсь, кто это, – павлин Федот Федотович выразительно посмотрел на Макакия. Макакий любил строить рожи посетителям, а заодно поддразнивал и других зверей.

– У меня алиби, – заявил Мартынов. – Я неграмотный! А вот некоторые…

– Ну довольно, – сказал директор. – Пусть этим занимается милиция.

После обеда в зоопарке появился следователь, лейтенант Сапогов.

Он допросил ветеринара Боброва, сторожа Семёныча, а затем стал исследовать надписи.

– Кажется, зелёнка, – сообщил он директору.

– Это мы и так знаем, – буркнул Кузьма Егорыч.

– А они что, у вас говорят? – удивился лейтенант.

– Некоторые не только говорят, но и пишут! – мрачно ответил директор.

– Ясно, – кивнул милиционер и продолжил расследование.

Вскоре он обнаружил рядом с бассейном белого медведя Василия два пустых пузырька из-под зелёнки.

– А вот и улика, – сказал он и пристально посмотрел на Василия. – И это значит…

– Это значит, что какая-то гадость вылила ко мне в бассейн зелёнку, – подсказал ему Василий.

Хотя на табличке у Василия было написано: «Белый медведь», выглядел он не белым, а скорее – салатовым.

Не придя ни к каким выводам, милиционеррешил взять у всех зверей отпечатки лап. На это дело ушла целая пачка бумаги.

– А у меня тоже будете брать отпечаток ноги, – спросил слон Антон.

– Достаточно будет и хобота, – сказал следователь.

Чтобы устрашить злоумышленника, Лев Павлиныч повесил у фонтана большой плакат:

«ШТРАФ ЗА НАДПИСИ – 1000 рублей!

(или 15 суток в клетке)».

Директор Комаров

– Это должно подействовать! – сказал он перед уходом.

– Сомневаюсь я, – покачал головой Кузьма Егорыч.

Звери решили помочь следствию и, как только стемнело, организовали ночной дозор. Они трижды обошли зоопарк, но ничего подозрительного не заметили. И вдруг…

– Смотрите! – закричал крокодил Виктор.

В двадцати метрах от них на стене сама собой стала появляться зелёная надпись:

 
ХА-ХА-ХА!
 

Все вытаращили глаза. Но ни руки, ни лапы, которая делала надпись, не увидели. Звери бросились к стене – никого!

– Может быть, это человек-невидимка? – пробормотал Василий. – Я читал про него книгу!

– Это привидение, – сказала страусиха Эмма. И хвост у неё задрожал. – Я очень боюсь привидений…

Утром перед загадочными буквами собрался весь зоопарк. Никто даже не обратил внимания на зебру, на боку у которой зеленело:

 
«Зебра Вера влюбилась в милиционера».
 

Все бурно обсуждали случившееся.

– Привидений в природе не существует, – твёрдо сказал милиционер Сапогов. – И я в них не верю!

– Я тоже, – послышался сзади голос.

Все обернулись и увидели ёжика Вовку. Вовка был в отпуске и отсутствовал в зоопарке почти две недели.

– Привет! Я вижу, вы без меня здорово веселитесь!

Сапогов очень подозрительно посмотрел на ёжика:

– Что-то я тебя вчера не видел и отпечатков лап не брал. Может быть, это…

– А что, – сказал павлин Федот Федотович. – Маленький, незаметный, и всё время шмыгает туда-сюда.

Выяснив, что у ёжика нет своей клетки и он в любое время может свободно разгуливать по зоопарку, милиционер ещё подозрительней посмотрел на Вовку.

– А бывают привидения-ёжики? – пятясь, спросила страусиха Эмма.

Узнав, в чём его обвиняют, Вовка обиделся.

– Я вам докажу, что это не я. А ваше привидение я поймаю! – заявил ёжик, когда у него стали брать отпечатки лапок. И потребовал, чтобы его заперли на ночь в пустой кроличьей клетке.

Под вечер случилось ещё одно происшествие. Из кабинета директора пропал тюбик клея. Впрочем, Льву Павлинычу было не до того: он решил остаться ночью в зоопарке и устроить вместе с лейтенантом Сапоговым засаду.

Ночь прошла спокойно. Зелёные буквы на стене не появлялись, таблички не перевешивались.

– Теперь я точно знаю, кто преступник, – сказал лейтенант Сапогов, подходя к клетке, в которой сидел Вовка.

– Теперь это все видят, – возразил Вовка. – Но поймал его я!

– Кого?

– Привидение, которое писало надписи, – хмыкнул Вовка. – Вы посмотрите на табличку.

Милиционер и директор посмотрели и пожали плечами.

– А вы внимательней посмотрите! – настаивал Вовка.

Лев Павлиныч присмотрелся и увидел какое-то шевелящееся пятно. Пятно было похоже на ящерицу…

– Да это же наш хамелеон Харитон! – воскликнул он. – Теперь понятно, почему его никто не видел.

– Почему? – не понял милиционер.

– Потому что хамелеоны могут менять цвет, – объяснил Лев Павлиныч. – На белой стене они белые, на траве – зелёные, на зебре – полосатые.

– Тогда надо срочно его схватить, а то убежит…

– Не убежит, – сказал Вовка. – Он приклеился.

На допросе хамелеон сознался, что это он стащил зелёнку и делал неприличные надписи. А если бы ёжик Вовка не намазал табличку клеем, его бы так никто и не поймал. На вопрос следователя: «Зачем он это делал?» – Харитон ответил:

– Потому что на меня никто не обращал внимания!

Лев Павлиныч, как и обещал, посадил виновного в пустой стеклянный аквариум. Но уже через неделю хамелеона выпустили. У милиционера появилась идея сделать из Харитона тайного агента:

– Он же совершенно невидим, из него получится отличный шпион…

– ХА-007, – уточнил Харитон и юркнул в милицейский портфель.

С тех пор в зоопарке его не видели. Но никто об этом не жалел. И вспоминали о хамелеоне, только когда кто-нибудь случайно поранит лапу.

– Зелёнка не пропала? – спрашивали у ветеринара Боброва.

– Ха-ха-ха! – громко смеялся ветеринар. – На сто картин хватит!