Текст книги "Украсть «Котобой»! или Полет на Луну"

Андрей Усачев
Украсть «Котобой»! или Полет на Луну

© Андрей Усачев

© Николай Воронцов, иллюстрации

© ООО «Вимбо»

* * *

Глава 1
Котьма. Территория котов!

«Деревня Котьма стоит на берегу Белого моря. Люди из неё уехали, а коты остались…»

Так начиналась статья в газете «Северная правда». Статью заказал миллионер Митрофанов, который после спасения с необитаемого острова налево и направо давал интервью, рассказывая о своих приключениях, а заодно и об отважных мореплавателях-котобоях.

– Видали? Про нас уже в центральной прессе пишут! – с гордостью говорили в Котьме, передавая газету друг другу. – Мы теперь знаменитости!

Статья заканчивалась словами: «Только у нас, на севере, могут жить такие геройские коты!»

Газету притащил в деревню Шлында. Безграмотный Шлында сам читать не умел. Но газеты из города приносил регулярно. А когда его спрашивали зачем, отвечал:

– В них селёдку удобно заворачивать. Зачем же ещё?

Газету у Шлынды, естественно, тут же отобрали. А когда он попробовал возмутиться, объяснили:

– Про тебя тут вообще ни слова! Так что иди и не мяукай!

«Северная правда» долго ходила по деревне и передавалась из лап в лапы, пока не истёрлась до дыр. И в конце концов её пустили на розжиг.

Но на этом история не закончилась. В один прекрасный день Митрофанов приехал в Котьму и попросил собраться в бывшем клубе всех жителей, то есть котов, кошек и деда Степана Мороза.

– Я обязан вашим землякам жизнью – своей и своих детей, – сказал миллионер. – И хочу сделать вам предложение. Я привык платить за добро добром. У меня есть идея…

– Какая?!

Собравшиеся напряглись: в деревне хорошо помнили недавний конфликт, когда котов выгнали из собственных домов.

Идея Митрофанова состояла в том, чтобы превратить Котьму в музей под открытым небом.

– Я назвал это «Котьма. Территория котов», – объявил он. Это будет единственная в мире деревня котов. И одновременно музей деревянного зодчества.

Коты задумались. Некоторые вообще не знали, что такое музей.

– Му-у-зей? Это что, коровник, что ли?

– А кто будет делать этот музей?

– И какая нам от него польза и выгода?

Митрофанов объяснил, что польза очевидная. Туристы будут платить деньги за входные билеты. А выручка пойдёт на благоустройство деревни: вода, газ, электричество, интернет – всё для жителей Котьмы бесплатно.

– Я делаю это совершенно бескорыстно. И готов пожертвовать на проект серьёзные средства.

– А мы-то что должны будем делать?

– Ничего. Просто жить, как жили. А кто захочет, может лапти плести или варежки с котиками вязать. – Миллионер кивнул на старую Марфу, сидевшую в первом ряду и вязавшую не то длинный носок, не то шарф.

– Просто жить, как жили, и ещё за это деньги получать?!!

Предложение всем понравилось. И собрание почти единогласно (старушка Марфа задремала) проголосовало за.

– Теперь заживём! – шумели коты, выходя из клуба. – Новая жизнь начнётся…

– А ты что думаешь? – спросил Котаускаса Афоня.

– Поживём – увидим, – ответил тот.

Глава 2
Начало новой жизни

Зимой жизнь в деревне замирала. Даже северные коты не любят холод. Обычно с ноября по март жители Котьмы сидели дома, топили печи и смотрели телевизор. Но в этом году всё изменилось.

С утра и до вечера слышался стук топора и вой бензопилы. Это Степан Мороз правил крылечки, вырезал коньки на крышу, делал новые наличники. Коты красили их, приводили в порядок фасады и палисадники. Даже самые ленивые взялись за молотки и кисти – неудобно было перед соседями.

– Музей как-никак, ёксель-моксель! – говорил Котаускасу толстый, вечно ходивший в репьях Глобус, подпирая рогатиной поваленный забор.

Бывший клуб по проекту должен был стать музейным центром. Коты и Степан Мороз и за год бы с этим не справились. Но Митрофанов прислал из города бригаду мастеров. Здание оштукатурили, побелили и покрасили за две недели.

Экспонаты для музея собирали всем миром. Принесли из домов кто прялку, кто веретено, кто коромысло.

– Жизнь-то какая хорошая настала, – радовалась старая Марфа. За треснувшее деревянное корыто ей дали новый эмалированный таз.

За полтора месяца Котьма изменилась до неузнаваемости. На бывшем клубе ещё перекрывали крышу, а при въезде в деревню уже красовался большой плакат:

Не успел музей открыться, а население деревни увеличилось на одного человека. Вернулась в Котьму бывшая хозяйка Черныша – Зина Чернышёва. Черныш не возражал. Зина была женщиной хорошей: уезжая в город, хотела забрать кота с собой, но тот сам отказался.

В городе Зина работала продавщицей и теперь согласилась продавать билеты и сувениры в музейной лавке, вести учёт и бухгалтерию.

Недоволен был только Шлында, который свой дом превратил в частный магазинчик, а из сарая сделал блошиный рынок. Если раньше он таскался по городским помойкам и приносил оттуда всякую дребедень, то теперь шлындал по окрестным деревням и набил избу и сарай старой деревенской утварью. В доме у него были развешаны рваные лапти и керосиновые лампы, а в сарае – треснувшие глиняные горшки и чугунки, ржавые утюги, полусгнившие хомуты и беззубые грабли.

Над крылечком Шлында повесил вывеску: «СЕВЕРНАЯ СТАРИНА. Шлында и Ко».

– А что значит «Ко»? – ехидно спрашивали земляки. – Кооператив, компания или колбаса?

– Какая колбаса?! – возмущался Шлында. – Коллекция енто. Просто краски у меня не хватило!

Себя Шлында называл теперь коллекционером старины и выклянчивал у соседей то сломанную мухобойку, то кусок рыбацкой сети…

– Барахольщик – он и есть барахольщик! – фыркнул Афоня, заглянув в сарай.

Так вот, Шлында с завистью относился к музейной лавке, а Зину Чернышёву обзывал «конькуренткой».

В общем, жизнь в Котьме кипела, как старинный самовар. Кстати, расторопная Зина принесла в музей свой самовар и устроила для будущих посетителей что-то вроде маленького буфета, чтобы они могли выпить чаю с баранками, бубликами и шанежками с брусничным и черничным вареньем.

Глава 3
Подарок миллионера

В семействе Афанасия за последнее время произошли два важных события. Во-первых, сбылась мечта Тимы: вернувшись из Австралии, Митрофанов позвонил в Москву, и котёнка без экзаменов взяли в знаменитый Театр кошек. А вскоре после этого будущего младшего матроса Котю младшие Митрофановы забрали в город. Афоне это не очень нравилось, но отказать благодетелю было неудобно.

После возвращения команда «Котобоя» целый месяц занималась ремонтом изрядно потрёпанного судна. Сняли воздухоплавательное оборудование и убрали его в сарай. Восстановили мачту и рубку. Покрасили и покрыли яхту свежим слоем лака.

В один из дней позвонил Котя:

– Папа, скажи Котаускасу и Шустеру, чтобы они срочно шли на берег…

– Что-то случилось? – забеспокоился Афоня.

– Да.

– Что?

– Сюрприз!

– Ёксель-моксель-таксель-брамсель! – пробормотал Котаускас.

К пристани подходила новенькая яхта. На борту золотыми буквами было выведено «Новый Котобой». А с мачты весело махал бескозыркой младший сын старпома.

Яхту привёл в деревню знакомый им капитан Егоров.

– Это что? Подарок?

– Почти, – улыбнулся моряк.

– Митрофанов хочет обменять её на старую лодку, – сообщил довольный Котя.

Коты осмотрели подарок. Яхта была совершенно новая. С мощным японским двигателем, современной навигацией и электрической лебёдкой.

– Ход – сорок миль в час. Парус поднимается и опускается автоматически, – демонстрировал Котя все достоинства нового судна. – Каюта здесь со всеми удобствами и небольшой кухонькой. А ещё есть специальный холодильный отсек для рыбы. Ну как, нравится? Берёте?

Команда посовещалась.

– Берём, – сказал Котаускас. – Только всё-таки что со старой яхтой будет?

– Её поместят на пристани. Как памятник лодке, которая прошла все четыре океана. Поставят на специальный постамент и напишут: «Знаменитое судно „Котобой“», – объяснил Котя. – А ещё будут ваши фигуры в натуральную величину. За рулём – Котаускас, у гарпунной пушки – папа, а Шустер с флажком – в корзине.

Шустер был в восторге:

– Только я свой носок заберу.

Капитан Егоров рассмеялся:

– Правильно, негоже показывать свои носки!

– Я тоже свой валенок возьму, – сказал Афоня и строго поглядел на хихикающего Котю. – А ты, младший матрос, ступай к матери. Она тебя почти месяц не видела!

Обрадованная Марианна накрыла на стол и, подсовывая сыну лакомые кусочки, подробно расспрашивала, как он там, в городе: что ест, где спит и не связался ли с дурной компанией?

Котя похвастал, что уже освоил компьютер и вместе с детьми помогает Митрофанову разрабатывать бизнес-план.

– Бизнес-план, – объяснил он, – это такой способ зарабатывать деньги…

И пообещал Симе, которая с завистью разглядывала новый телефон брата, в следующий приезд подарить ей та-

кой же.

Вечером Афоня зашёл к Котаускасу:

– Я думал, мне смена будет… А у них на уме одни бизнес-планы!

– Другое поколение, – вступился за котёнка Шустер. – Правда, кэп?

Котаускас ничего не сказал.

Наутро Котя и Егоров укатили на машине в город. А через день прибыла бригада плотников и сделала на берегу, напротив пристани, подиум. Подиум был в виде волны из берёзовых брёвен и, по замыслу архитектора, символизировал бурное Белое море. Наверх водрузили старый «Котобой», прибили его тремя скобами и накрыли брезентом от снега.

– Открытие будет весной, когда заказчик приедет!

Перед тем как лодку поставили на постамент, команда забрала свои вещи.

– Ты чего такой мрачный? – спросила Марианна. – Жизнь идёт вперёд. Дети уже почти выросли. А ты с дырявым валенком расстаться не можешь!

Глава 4
Первые туристы

Приближался Новый год. Встал вопрос: ставить или не ставить ёлку? Год назад Афоня специально ходил за ней на «Котобое». Но это в прошлом году. А в этом? Тима в Москве, Котя в Архангельске, да и Сима уже повзрослела: за ней стал ухаживать рыжий молодой кот Фима с другого конца деревни. В этом году в Котьме не появилось ни одного нового котёнка.

– Хорошо стали жить, – заметил старый Тимофей Тимофеевич. – Чем лучше живём, тем меньше котят!

Вопрос решил миллионер Митрофанов. Прислал в Котьму и ёлку, и большой ящик новогодних украшений. А на третий день новогодних праздников сам приехал в деревню. И не один. В деревню прибыло несколько автобусов с туристами и один с журналистами.

В ДК – прежде так называли деревенский клуб, теперь переименованный в Дом Котов, – состоялось торжественное открытие музея.

Перерезая ленточку, миллионер Митрофанов напомнил о старом обычае: первым в новый дом запускать кота, чтобы жизнь в нём была счастливой.

– Мы уважаем старинные традиции. Тем более что это и есть Дом Котов. И они здесь полноценные хозяева, – сказал он. И пропустил вперёд себя старого Тимофея Тимофеевича.

А потом был фейерверк, гремела музыка, взрывались хлопушки и петарды.

– Не знаю насчёт счастливой жизни, а тихая закончилась, – шепнул Котаускасу Афоня, выпутываясь из серпантина.

Туристы осмотрели музей, накупили кошек-матрёшек и сновали взад-вперёд по всей деревне. Многие фотографировались с жителями. А журналисты брали интервью у всех подряд:

– Расскажите, как вы здесь живёте.

– А чего говорить? – смутился Степан Мороз. – Живём мы здесь. Хорошо живём.

– Ну, не очень-то, – заметил Шлында. – У меня всего два горшка и одну кочергу купили…

Приехали туристы не с пустыми руками и надарили всем огромное количество кошачьего корма – заграничной еды в консервных банках и полиэтиленовых мешках.

– Похож на заячий помёт, – фыркнул Афоня.

– Зря ты, папа, вкусно же! – сказала Сима.

Относительно иностранной еды мнения в деревне разделились. Одни говорили, что ничего вкуснее не пробовали. А другие, особенно те, кто постарше, морщились:

– Мы ели рыбу и пили молоко, наши отцы и деды – тоже. А от этого мясного гороха ещё неизвестно, что будет. Может, второй хвост вырастет, а может быть, и первый отвалится!

Глава 5
Поэт Васькин

Последние события, происходящие в Котьме, произвели настоящий переворот в жизни кота Васькина. Узнав о том, что в деревне есть свой поэт, миллионер Митрофанов обещал издать его книгу. Вдохновлённый этим, Васькин развил бурную литературную деятельность. Если раньше он писал в основном любовную лирику, то теперь взялся за стихи ярко выраженного патриотического содержания. Из них он составил три сборника: «Коты северной широты», «Деревня Котьма» и «Наш кот», начинавшийся с программного стихотворения:

 
Наш кот не любит «Китикэт»
И заграничный «Вискас»…
Он рыбкас любит на обед,
Сарделькас и сосискас!
 

Правда, ходили слухи, что это не мешало Васькину время от времени брать у продавщицы Зины один-два пакетика презираемого им иностранного корма.

Как-то он подошёл к Афоне и предложил:

– Надо бы нам свой корм придумать. «Афоня», например. Ты кот популярный. Хочешь, я напишу про тебя стихотворение?

«Дайте мне два пакета „Афони“», – представил Афа-насий. И отказался.

Васькин теперь сочинял всё: патриотические поэмы, лирические баллады, юмористические частушки-котушки. В музее висели рекламные плакаты с его шедеврами:

 
Кошки-матрёшки —
Каждая по трёшке.
Кошку-копилку купи —
На счастье себе накопи!
 

Он написал даже книгу детских стишков «Десяток загадок для умных котяток». У самого Васькина ни семьи, ни детей не было. Но он считал важным заботиться о подрастающем поколении. Загадки Васькин проверял на односельчанах, ловил их на улице и читал.

– Вот скажи мне, что это такое, – хватал он за рукав проходящего мимо кота:

 
– По небу плыли тучи
И наложили кучи.
 

– Какие ещё кучи? – недоумевал тот.

– Снег! Вот какие! Не угадал! А вот послушай ещё:

 
Лежит на дне, как лодка,
Железная селёдка.
Кто её поймает —
Тот зубы обломает!
 

– Блесна, что ли?

– А вот и не угадал! – торжествовал Васькин. – Подводная лодка!

Несколько его стихотворений, не без помощи Митрофанова, были опубликованы в «Северной правде» под псевдонимом Васькин-Северянин.

И кот уже стал подумывать, не вступить ли ему в Союз писателей.

Глава 6
Весна. Коты в тренде!

Туристы обычно приезжали в выходные. После экскурсии в музее и чаепития с шанежками они ходили по деревне, заглядывали в дома, фотографировались со всеми встреченными котами и кошками. Многим это нравилось. Шлында продавал свои ржавые утюги. Васькин с удовольствием читал частушки-котушки и раздавал автографы, а хозяйственный Черныш подменял Зину на кассе и в буфете.

Марианна тоже втянулась в общественную жизнь. Точнее, в художественную. Она расписывала шкатулки и матрёшек для музея и магазина. Появилась даже отдельная полка «Коллекция Марианны Афанасьевой», где были выставлены кошки-копилки, кошки-матрёшки и киски-миски.

Сима оказалась способной ученицей, она во всём помогала матери. И они устроили в избе мастер-класс по раскрашиванию матрёшек.

Афоню это раздражало, он не знал, куда себя девать, и норовил куда-нибудь улизнуть и спрятаться. Обычно в сарай или на чердак.

Но от славы нигде не спрячешься – ни в сарае, ни на чердаке. Везде совали свой нос приезжие журналисты.

– А расскажите, как вы плавали в Японию?..

– А правда, что вы оседлали дикого кенгуру?

Узнав, что Котаускас – холостяк, хозяйки стали присылать фотографии своих кошечек и котиков. С непременной припиской: «Давайте дружить!»

– Ёксель-моксель! – бормотал капитан «Котобоя». И на письма не отвечал.

Не обошла известность и мышонка. Шустеру пришло письмо из города Мышкина, где существовал Музей мышей: «Пришлите свою фотографию. И ещё какую-нибудь вещь. Носок или тельняшку. Будем вам очень признательны».

Тема котов сделалась очень модной. Народный художник России Дмитрий Трубин несколько раз приезжал в Котьму писать портреты деревенских жителей. И устраивал выставки «Северные коты» и «Северная рыба».

Появлялись также защитники прав животных и разные краеведы, интересующиеся историей деревни.

– Скажите, а кот Матроскин не из вашей ли деревни? – спрашивали они у Марфы, которая была даже на год старше Тимофея Тимофеевича.

– Наш, северный, – вспоминала Марфа. – Я его ещё вот таким котёночком помню. А потом его в Москву увезли…

Всё сильнее пригревало весеннее солнышко. В конце марта начались школьные каникулы. И детей стали возить классами. А в один из дней на открытие памятника «Котобою» приехала жена губернатора.

– Коты сегодня в тренде! – сказала губернаторша. – У меня самой две кошечки. Мими и Зизи. Девочки, залезайте в лодку, я вас сфотографирую с нашими героическими моряками.

Две кошечки губернаторши в крашеных шубках, Мими и Зизи, забрались на палубу. И команда «Котобоя» целый час покорно принимала разные дурацкие позы. После этого Афоня и Шустер незаметно смотали удочки. А вот капитану Котаускасу улизнуть не удалось. Беленькая с розовым бантиком Мими повсюду бегала за ним и просила покатать её на лодочке.

– Так ведь море ещё не растаяло, ёксель-моксель, – отнекивался Котаускас.

– А вы меня всё равно покатайте, – капризничала и надувала губки Мими. – Вы же моряк или как?

Спас капитана Васькин, который увёл Мими и Зизи к себе и два часа подряд читал стихи из нового цикла «Кото-строфы любви».

– Отличный памятник. И музей замечательный, – сказала перед отъездом губернаторша. И пообещала, что к лету в Котьму проложат новую асфальтовую дорогу.

– Дорогу жизни, – поддержал её Митрофанов.

Все обрадовались и захлопали: зимой в деревню ещё можно было проехать, а в остальное время не то что обычные машины или школьные автобусы, даже трактора, случалось, увязали в глине.

– Вот это действительно кото-строфа, – мрачно сказал Афоня. – Если сделают дорогу жизни, то жизни у нас никакой не будет.

– Совсем зажрался, – шепнула жена толстого Глобуса Глафира, услышав это. – Зажрался и зазнался. Вот что слава делает с котами!

Глава 7
Украсть «Котобой»!

Афоню раздражало всё. Ему не нравился запах крас-ки в доме. Не нравилась еда. Не нравилось вынужденное безделье. В прежние зимы они всей командой собирались в сарае, перебирали старый мотор, смазывали рулевую колонку, смолили корпус лодки, полировали металлические части…

Теперь всё это осталось в прошлом. Новая яхта была на причале. А старый «Котобой» стоял на видном месте. Старпома неудержимо тянуло к нему: хотелось забраться на палубу, погладить родной штурвал и вдохнуть солёный запах приключений. Но после того как ватага школьников залезла и попыталась раскачать лодку, к борту прикрутили табличку: «Руками и лапами не трогать!»

– Не трогать! – бормотал Афанасий, возвращаясь домой.

Марианна готовила ужин.

– Что это за рыба? – спросил старпом, втягивая носом воздух.

– Минтай.

– Минтай? – удивился Афоня. – В этом году мы его не ловили.

– Я в лавке у Зины купила.

– В лавке?.. У Зины? – Внутри у Афони что-то оборвалось. – Жена рыбака покупает рыбу в магазине… Это конец!

– Конец чего? – не поняла Марианна.

– Конец всего! Зачем сажать огороды, когда всё можно купить в ларьке? Зачем доить козу, когда есть молоко в пакетах и оно не портится?! Будем плести лапти и рисовать матрёшек? Да?

– А чем тебе не нравятся мои матрёшки? – обиделась Марианна.

В ответ Афоня хлопнул дверью.

Впервые за два года семейной жизни Афанасий поругался с женой. И на ночь глядя ушёл к Котаускасу.

– Это не жизнь, а сплошной музей. И мы теперь не коты, а экспонаты, – распалялся старпом. – Осталось только бирку на шею надеть: «Архангельский кот. Натуральный. Начало XXI века».

– Если честно, меня это тоже достало, – сказал всегда сдержанный Котаускас. – Прятаться по сараям от посетителей… Ёксель-моксель!

– Потерпи-пи-пи-те, – заволновался Шустер. – Через месяц лёд вскроется. Уйдём в море, на промысел…

– Уйти мы можем куда угодно, – буркнул Афоня, – но вернёмся-то всё равно во ВСЁ ЭТО!

– Во что – это?

– В музей. Даже домой не хочется возвращаться.

– Если хочешь, старпом, оставайся у нас, – предложил Котаускас.

– Нет, спасибо! Я лучше поживу там, где меня никто искать не будет. Кэп, не одолжишь свой валенок?

Пару дней Афоня ночевал в старом «Котобое». И чувствовал себя прекрасно.

– Прямо как в лучшие дни. Сижу в кубрике, наслаждаюсь, – сообщил он Котаускасу и Шустеру, которые принесли ему горячий ужин. – Здесь я на своём месте!

Но когда вечером третьего дня друзья заглянули проведать старпома, они застали его в самом мрачном настроении.

– Знаете, что сегодня было? Один из балбесов отколол от лодки щепку.

– Нужно камеру наблюдения поставить, – задумался Котаускас. – А не то всю яхту – по щепочке – растащат на сувениры…

– А я предлагаю украсть «Котобой», – решительно сказал Шустер. – Лучше мы его сами украдём!

Непонятно было, откуда берутся такие неожиданные великие мысли в такой маленькой голове.

Сначала коты оторопели.

– А куда мы его спрячем? – после некоторого молчания спросил Афоня.

– Прятать мы его не будем. Мы на нём улетим… куда-нибудь.

– А почему бы и нет, – кивнул Котаускас. – Аэростат цел. Баллоны с газом у нас есть. Спилим мачту, отогнём три скобы и угоним, ёксель-моксель!