Текст книги "Фагоцит. За себя и за того парня"

Глава 6

Девятнадцатого июня я остался один в квартире. Соседи всей семьей уехали отдыхать – дяде Мише дали льготную семейную путевку в Крым. Вот только Джульку с собой они взять не смогли, и он, собака, остался со мной.

Такая щедрость профкома не была чем-то исключительным, но все-таки подобные путевки раздавали не всегда и не всем. Поэтому соседи решили, что пусть лучше телевизор у них появится на пару месяцев позже, но к морю они съездят, тем более что никто из них его до сих пор ни разу не видел.

А так как у меня наконец-то получилось перенести в шестьдесят третий год фотоаппарат, я, купив пленок и книжку «Справочник фотографа-любителя», вручил все это Вере с наказом наснимать как можно больше, а то, мол, я тоже море видел только на картинках.

Применительно к Вите Скворцову это скорее всего было правдой, но Антонов уже не раз бывал на Черном, Средиземном и Красном морях, так что я Вере не очень завидовал, хотя, конечно, показывать старался обратное. А она, ясное дело, меня жалела.

– Да ерунда, – отмахнулся я, – мне все равно отпуск пока не положен, слишком мало работаю. Зато права уже получил, так что сейчас могу купить настоящий мотоцикл, за зиму его привести в порядок и на следующий год съездить на море уже на нем.

– И меня возьмешь? – заинтересовалась девушка.

– Посмотрим на твою успеваемость. А пока иди чемодан собирай, а то не одно, так другое забудешь, и придется тебе сокрушаться на берегу моря из-за отсутствия чего-нибудь нужного. Например, купальника.

– Ой, а я не помню, положила его или нет…

– Вот именно, так что иди.

И, значит, соседи в конце концов собрались и уехали, а мы с Джулькой остались. Первые два дня он потерянно бродил по квартире, заглядывая в темные углы и не понимая, куда же почти все делись, но потом потихоньку ожил. Теперь по утрам я отчаливал на работу не сразу, а после пятнадцатиминутной прогулки с собакой, а вечером мы гуляли уже полчаса. Заодно я понял, отчего пустырь между Второй и Третьей улицами Строителей назывался Собачьей площадкой. Таких гуляющих, как мы с Джулькой, по утрам и вечерам там было куда больше, чем обычных людей, без собак.

Перед отъездом тетя Нина набила мой холодильник продуктами, так что на первую неделю мне точно хватит, а вторую как-нибудь перекантуюсь, не совсем же я безрукий в кулинарном смысле. Вон, макарон почти полшкафа, вари – не хочу. И перловки там тоже немало.

А вообще, похоже, без денег из двадцать первого века мне не обойтись, подумал я. Заготовительные операции уже слегка облегчили карман, а тут ведь пора покупать магнитофон, да и мотоцикл, если честно, тоже не помешает. Что-то одно я еще осилил бы, но оба предмета роскоши сразу – уже нет. Тем более что на работе, узнав о моих намерениях относительно мотоцикла, все стали наперебой советовать не связываться с «Ковровцем», а купить «Яву». И долго расписывали мне ее несравненные достоинства.

Я слушал вполуха, ибо прекрасно знал, что такое «Ява». У Антонова когда-то она была, причем именно такая, как сейчас продается, то есть шестнадцатисильная двухцилиндровая «старушка». Действительно, у этого мотоцикла хороший мотор и довольно удачная передняя вилка. Задний маятник уже не очень, его портят слишком узко расположенные крепления, из-за чего он быстро разбалтывается. Рама так себе, но ездить можно. Седло отличное, куда удобнее в дальних поездках, чем на последующих моделях. Но вот свет – полный отстой. Даже хуже, чем на «Восходе». Лучше бы его вовсе не было, я бы тогда и не пытался ездить ночью. А так – пытался, но получалось плохо, особенно на серпантинах по пути к Сочи. Но я даже тогда смог его улучшить, неужели сейчас не смогу?

Вскоре оказалось, что и с деньгами я поторопился. Ну вот откуда, интересно, у меня взялись такие мелкоуголовные наклонности? Чуть возникают трудности, сразу задумываюсь о контрабанде, пусть даже и межвременной. А все решается гораздо проще.

Выяснилось, что у нас в институте есть такая интересная организация, называется касса взаимопомощи, и я как-то незаметно для себя ухитрился стать ее членом с первого дня в ФИАНе. Даже, оказывается, взносы туда регулярно платил. Так вот, она мне, как передовику производства и активному рационализатору, была готова ссудить пятьсот рублей на полтора года и под два процента годовых. А двухгоршковая «Ява» стоила шестьсот тридцать, так что у меня после ее покупки еще и на магнитофон останется. Довольно неплохая «Астра» стоит сто сорок пять рублей. Электроника там, конечно, так себе, но ее в любом случае менять, зато протяжка очень даже ничего.

Ну и оттого, что дома даже поговорить было не с кем, Джуля все-таки был хоть и внимательным, но не очень словоохотливым собеседником, я стал чаще задумываться и даже пришел к определенным выводам.

Итак, то, что через четверть с небольшим века случится с Советским Союзом, мне не нравится, и я хочу если не полностью предотвратить, то хотя бы откорректировать процесс. С чего надо начать? Разумеется, с подбора единомышленников, один я много не навоюю. Какие к ним предъявляются требования? В идеале следующие.

Первое – кандидат должен иметь возможность понять глубину грядущей катастрофы и поверить в нее.

Второе – он должен хотеть что-то исправить.

Третье – он должен обладать такими умственными и моральными данными, чтобы это смочь.

И, наконец, четвертое. Этот самый кандидат должен иметь административные возможности для влияния на политику советского руководства. Или достаточно реальные перспективы приобретения таковых.

Понятно, что идеала в природе не бывает, вряд ли я найду человека, подходящего по всем четырем пунктам. Но можно рассмотреть паллиативные варианты. Начнем, пожалуй, с самого заметного, без портретов которого не обходится ни одна газета, который постоянно маячит в телевизоре и занимает заметную часть времени в сетке радиовещания. То есть с нашего дорогого Никиты Сергеевича. С четвертым пунктом у него все в порядке. А с остальными?

По первому – полный ноль. Он и гораздо более простые вещи понять не в состоянии. Бежать к нему со смартфоном наперевес бессмысленно. Этого придурка хоть вообще завали смартфонами по самую лысину, он все равно не поумнеет.

Второй пункт чуть оптимистичней. Захотеть-то он, конечно, захочет, узнав, какую бяку ему готовят товарищи по партии в шестьдесят четвертом году. Нет сомнений, что Брежнев, Подгорный, Шелепин и их прихлебатели вылетят из власти впереди собственного визга. Косыгину небось тоже достанется. Зато потом Никита будет сидеть в первых секретарях до самой своей кончины в семьдесят первом, и что он успеет натворить, лично мне даже представить трудно. Нет, это не вариант.

Шелепин? Вроде так ничего. Но то, что я про него знаю, наводит на подозрение, что он идеалист. А идеалист во власти даже опаснее придурка, так что пока примем, что на него тоже ставить не нужно. По крайней мере, сразу. Лучше сначала повнимательней присмотреться.

Подгорный? Это даже не смешно.

Брежнев? Особенно после того, как он сядет на место Никиты. Возможно, но весьма сомнительно. Ну не поверит он, что развал Союза был прямым следствием его политики! Максимум, чего от него можно ждать, так это того, что он, узнав о судьбе дочери и зятя после своей смерти, задвинет Андропова третьим секретарем куда-нибудь в самую отдаленную область. Или послом в Гондурас. Тоже неплохо, ведь Горбачев был креатурой именно Андропова. Но мало.

Косыгин? Пожалуй, самый реальный кандидат из верхнего эшелона, но я про него очень мало знаю. То есть надо собрать побольше сведений и только потом начинать обдумывать реальность выхода на него.

Это те, кто во власти уже сейчас. А как с теми, кто туда пройдет потом?

Стоп, одернул я себя. Нельзя так сужать область поиска. Интересны не только те, кто в известном мне будущем займет достаточно высокое положение, но и те, кто теоретически сможет подняться, но не сделает этого. Например, потому, что им противно. Или просто обстоятельства так сложатся.

Тут я мысленно усмехнулся. Один такой уже есть. Он, наверное, сможет подняться, но не делает этого именно по уже озвученной причине. Ему не просто противно – омерзительно. По своей воле лезть в такой гадюшник, как руководство сначала комсомола, а потом, не приведи господи, еще и партии… брр. Мерзко. Но если надо? Ну, типа, собрать волю в кулак, глубоко вздохнуть, потом задержать дыхание и вступить в это дерьмо?

Думаю, многие уже догадались, что я имел в виду себя. В восемьдесят пятом Вите Скворцову будет тридцать четыре года. Тот же Шелепин был на год младше, когда стал секретарем ЦК, да и сейчас ему всего сорок пять. Но все же возраст будет еще не совсем тот, чтобы устроить старших товарищей. Да, но если я такой буду не один? Заранее сколотить команду карьеристов, сразу занять в ней место лидера и двигаться наверх толпой. Даже если по дороге кто и отсеется, это не так страшно. Как говорится, отряд не заметил потери бойца. Да, но вот только этим бойцом скорее всего стану я. Стая карьеристов, она ведь не задумываясь разорвет вожака, как только увидит, что он ведет ее куда-то не туда, не к сияющим высотам личного благополучия. То есть снова тупик, и надо возвращаться к началу. Где найти людей, которые захотят и смогут сделать хоть что-то, дабы помочь своей стране?

Кстати, многие, если подробно узнают о будущем, могут задать в какой-то мере оправданный вопрос – а от чего спасать-то? Ведь если смотреть с точки зрения Маркса с Энгельсом, то в брежневские времена народ жил, считай, при коммунизме. Никто особо не голодает, у всех есть где жить, причем у многих жилищные условия не хуже, чем у самих упомянутых бородатых классиков. Теплого-то ватерклозета у них небось не было, как и кранов с горячей и холодной водой да множества электроприборов от утюга до пылесоса и стиральной машины. Оборванцев нет, хотя бы один комплект приличной одежды есть у каждого. Образование и медицина бесплатные. Чем не высшая стадия общественного развития?

А с точки зрения того же Хрущева при коммунизме живу уже я, в смысле Виктор Васильевич Антонов. Ведь как его представлял себе лысый теоретик?

– Исчезнет тяжелый физический труд.

Ну так лично для меня он исчез еще лет за десять до пенсии, этот пункт выполнен.

– Значительно поднимется материальное благосостояние и культурный уровень трудящихся.

С этим тоже все в порядке! Благосостояние у Антонова терпимое, больше ему все равно не надо. И культурный уровень с шестидесятых годов вырос вообще неимоверно. Тогда он мог послать только на русском языке, да и то недалеко и неуверенно в силу юного возраста. А сейчас – на четырех языках, кроме родного! И куда виртуозней, чем тогда. Куда еще расти-то?

– У советских трудящихся будет самый короткий рабочий день в мире.

У меня его продолжительность вообще равна нулю, я пенсионер.

– И, наконец, общественный транспорт станет бесплатным.

Смотрим предыдущий пункт и принимаем во внимание, что я московский пенсионер и транспортом пользуюсь на халяву.

То есть получается, что я давно живу при самом что ни на есть настоящем коммунизме. И чего мне тогда не хватает? Автомобиля? Так у меня его нет не потому, что не могу купить – взять кредит недолго, и катайся на здоровье. А потому, что он мне на фиг не нужен.

В чем-то я, кстати, живу лучше, чем герои Стругацких и Ефремова в коммунистическом будущем. Те, чтобы пообщаться, шли в будки видеосвязи, это вроде уже почти забытых телефонных, только с экраном. А я могу достать смартфон и говорить с кем угодно с показом своей небритой и вообще не фотогеничной физии. Просто это почти никому не нужно, поэтому такой режим редко используется, но вообще-то он доступен каждому.

То есть на самом деле общеизвестная формула коммунизма не совсем правильная. Она должна выглядеть так – «от каждого по способностям, каждому по РАЗУМНОЙ потребности». И коммунизм наступит не тогда, когда материальных благ будет произведено столько, что хватит каждому. Козлам все равно не хватит. А когда большинство поймет, что хапать больше, чем тебе действительно необходимо, – аморально. Разумеется, быстро такое благолепие наступить не может. Вот именно эта идея и была тем самым ребенком, которого выплеснули вместе с водой в процессе демонтажа брежневского развитого социализма.

Хорошо хоть я понимаю, что моя подкованность в данных темах хромает на все четыре лапы и хвост до кучи. И «Капитал» тут почему-то не очень помогает. Значит, что? Первым делом надо искать человека, который силен именно в теории затронутых вопросов. И, ясное дело, поиск надо вести как можно дальше от института марксизма-ленинизма. Плюс, разумеется, от идеологического отдела ЦК КПСС. И от Суслова, который один сделал для дискредитации коммунистической идеи намного больше, чем все диссиденты, вместе взятые.

Так вот, я почти понял, где искать этого человека. Почти – это потому, что для выяснения его адреса нужно отправляться в двадцать первый век, так это нетрудно. Вот только время… не так уж долго ему осталось жить. Да, но я-то на что? Даже если он не окажется ни «десятым», ни «девятым», я смогу ему помочь. У меня есть знакомые в медицинских кругах двадцать первого века, приходилось кое-кому оказывать услуги. И будут здесь, как только они понадобятся!

Наконец-то я почувствовал себя в своей тарелке. До сих пор мне было не очень понятно, зачем вообще я живу не только там, но и здесь. Ну не только же для того, чтобы Вера Астахова через три года сменила фамилию на Скворцова и обрела семейное счастье. А теперь появилась цель. Пусть пока одна из многих других, еще неясных, промежуточная, но она есть! А уж переть к цели, как раненый носорог, невзирая ни на что, я умею. Приходилось и раньше.

– Тяф! Тяф! – подтвердил Джуля. Ну типа хоть ты мне и не обожаемая хозяйка, но я все равно с тобой. Не боись, прорвемся.

Я потрепал подросшего собачонка по холке.

– Джуль, мне пора. Хотя ты, наверное, моего временного отсутствия все равно не заметишь…

То ли у меня просто повысилась квалификация межвременных скачков, то ли сказалось возбужденное состояние, но для перехода в двадцать первый век не потребовалось даже ложиться. Я сел, прикрыл глаза, представил себе, что засыпаю… и вот я уже не Витя Скворцов, а Виктор Антонов. Так, какое у нас здесь число, не помню? Третье января, утро. Народ еще в синей яме, но Интернет все равно работает. И, будем надеяться, хоть некоторые магазины тоже. Что бы такое взять с собой туда для укрепления взаимопонимания? Кроме смартфона. В первую очередь букридер с аудиоплеером такого размера, чтобы пролез в прошлое. К нему, естественно, приличные наушники. И, наверное, маленький квадрокоптер с режимом FPV, то есть полета от первого лица, тоже будет к месту. Наконец, надо узнать адрес, но это совсем просто.

Глава 7

Двор был довольно похож на тот, где я теперь жил, да и дом был той же самой серии. Только тут он стоял на ровном месте и поэтому весь был восьмиэтажным, а у нашего, стоящего на уклоне, два подъезда имели по девять этажей.

Я вошел в подъезд и поднялся на второй этаж. Постоял, чтобы немного собраться с мыслями, – волновался я если и меньше, чем когда с поезда явился на улицу Строителей, то ненамного. И, решив, что хватит отстаиваться, нажал кнопку звонка.

Открыла мне среднего роста черноволосая женщина на вид лет тридцати с небольшим, довольно миловидная. Так как я готовился к визиту и просмотрел немало фотографий, то опознать ее удалось сразу.

– Здравствуйте, Таисия Иосифовна. У меня очень важное дело к вам и вашему мужу, Ивану Антоновичу.

– Проходите, – не очень уверенно предложила она, – но Ивана Антоновича нет, он будет ближе к вечеру.

– Если вы не возражаете, то тогда я сначала изложу это дело вам.

– Хорошо. Проходите вот сюда и начинайте.

Квартира была почти такая же, как наша, только вывернутая зеркально. И меня пригласили в комнату, аналогичную той, где жили Астаховы.

– Вот, – я выложил на стол смартфон и нажал кнопку сбоку. Так как он уже был включен, то экран сразу засветился.

– Это электронная вычислительная машина, по быстродействию превосходящая лучшие современные примерно в сто тысяч раз. Объем ее памяти где-то раз в сто превосходит таковой суммарный у всех ЭВМ мира, вместе взятых. Она умеет не только считать, но и выполняет множество иных функций.

После чего я быстро продемонстрировал калькулятор, набивку текста, несколько фотографий Джульки, запись видео с последующим воспроизведением, а потом запустил фильм «Туманность Андромеды».

– Да, вы все правильно поняли. В настоящее время таких ЭВМ нет и даже ничего отдаленно похожего быть не может. Я из будущего. Из две тысячи восемнадцатого года. Вот, читайте. Это про вашего мужа, статья в электронной энциклопедии.

Я убрал фильм, вывел на экран статью из Вики и протянул смартфон женщине.

– Текст можно двигать вот так, пальцем.

Она быстро пролистала статью примерно до середины, потом вернулась к началу и долго, минут пять, смотрела в экран.

– Так и знала, – прошептала она. – Всего девять лет…

Но потом подняла глаза и с надеждой спросила:

– Скажите, но ведь вы здесь затем, чтобы это исправить? Да? Вы сможете?

– Да, – подтвердил я. – Смогу. Но вот насколько это получится эффективно, можно будет сказать только после личной встречи с Иваном Антоновичем.

– Значит, его еще помнят…

Женщина помаленьку приходила в себя.

– Не то слово. Иван Ефремов по праву считается классиком советской фантастики.

– Ох, извините, сразу не спросила. Вы не голодны? И это трудно – перемещаться по времени?

Все-таки с женой фантаста проще разговаривать, чем, например, с супругой завмага, подумал я. Как только убедилась в весомости моих доказательств, поверила тут же. И явно не подозревает меня ни в какой афере.

– Нет, для меня не трудно. И я не голоден, но чаю бы попил. И вот к чаю.

Я достал из рюкзака торт в яркой коробке, час с небольшим назад купленный в Елисеевском. Очередь, кстати, пришлось отстоять довольно приличную.

– А это уже из двадцать первого века.

На стол легли два плода киви.

– Что это?

– Киви. Новозеландцы скоро искусственно выведут этот фрукт из какого-то китайского крыжовника и назовут в честь птицы, которая является символом их страны. Попробуйте.

– Нет, я, если можно, подожду Ивана Антоновича. Но чего мы здесь-то сидим, пошли на кухню!

В процессе дегустации торта и запивания его чаем я в качестве ответа на вопрос «Как там у вас живут?» начал просто показывать фото из телефона, иногда их комментируя.

– Это Москва? – удивилась Таисия, глянув на фото Москва-Сити. – И много в ней стало таких мест?

– Всего одно.

– Ну, тогда ладно…

Потом, глянув на фото храма Христа Спасителя, женщина спросила:

– Вы были и в более далеком прошлом?

Но потом пригляделась и уточнила:

– Нет, это, похоже, ваше время.

– Да, храм построили заново на месте бассейна.

– Ну, может, и правильно… бассейн-то там точно не к месту.

Я ждал, когда же она начнет спрашивать про коммунизм, и был готов начать оправдываться – мол, увы, это оказалось далеко не так просто, как вам обещал Никита… но, похоже, Таисии на этот самый коммунизм было начхать. Зато ее почему-то заинтересовали снимки Виктора Антонова на моноколесе.

– На чем это он?

Я кратко объяснил.

– И трудно на таком ездить?

– Не очень. Примерно как на велосипеде, и учиться столько же.

– Вы тоже умеете?

– Да.

– Нравится?

– Ага, первое время вообще было впечатление, что я не еду, а лечу над дорогой. Потом, правда, привык. И вообще, это же очень удобный индивидуальный транспорт, полностью совместимый с общественным. Доехал до метро, взял его с собой, как чемоданчик, а потом вышел и снова едешь куда надо.

– У вас метро в каждом поселке?

– Нет, но в поселках такая штука и не нужна, разве что как спортивный снаряд. Она для мегаполисов.

– Простите, чего?

– Очень крупных городов.

Таисия глянула на часы и заметила:

– Иван скоро уже должен прийти.

Я кивнул и начал еще раз прокручивать в памяти то, что придумал к сегодняшнему визиту. Дело было в том, что у меня, разумеется, имелся ответ на вопрос «А как вообще осуществляются межвременные переходы?». Но, к сожалению, он, хоть и был абсолютно точным, даже меня не совсем удовлетворял. И уж тем более он вряд ли удовлетворит Ефремова. Этот ответ – «да хрен же его знает!». Да, но ведь у меня могут быть гипотезы о сути происходящего, и я вполне смогу их изложить, уточнив, что это именно гипотезы. Все хорошо, но вот только в чем они могут заключаться? То, что это господня воля, конечно, может быть, но никаких конкретных выводов не подразумевает. А вот если то же самое изложить несколько по-другому?

Я читал про ноосферу Вернадского и с самого начала считал, что его теория может быть немного расширена. С моей точки зрения, ноосфера имеет все шансы обрести разум. Более того, вполне возможно, что она его уже давно обрела.

В микропроцессоре порядка двух миллиардов логических элементов. Каждый из них прост до примитивности как схемно, так и по алгоритму работы, но вместе они образуют мощную систему. Искусственный интеллект уже не чистая фантастика.

В мозгу человека около восьмидесяти миллиардов нейронов. Алгоритм взаимодействия нейронов между собой неизмеримо сложнее, чем между ячейками в процессоре. Поэтому человеческий мозг способен на значительно большее, чем самый навороченный искусственный интеллект. Правда, работает он куда медленнее.

Сколько на Земле живых организмов, никто, по-моему, не знает. Но их уж всяко не миллиарды, а как минимум триллиарды – или что там после них. И взаимодействуют они между собой по более сложным алгоритмам, чем нейроны в мозгу человека. И, значит, потенциальный разум ноосферы может оказаться настолько же мощнее человеческого, насколько наш интеллект мощнее искусственного. Увы, и настолько же медленнее.

Человек живет в трех измерениях, где может сравнительно свободно перемещаться. В четвертом – времени – ему доступно только равномерное прямолинейное движение. Но почему ноосфера не может выйти за эти ограничения? С таким-то интеллектищем! Я бы на ее месте смог. Что ей мешает существовать, например, сразу в пяти измерениях – три пространственных координаты, время, слои мироздания. И более или менее свободно перемещаться по ним, примерно как мы в пространстве.

И тогда мы – Антонов и Скворцов – вполне можем быть эмиссарами ноосферы внутри ее самой. Кстати, есть и ответ, почему именно мы.

И тот, и другой экстрасенсы. Наверное, это очень редкий вид. Во всяком случае, ни один из нас ни разу не встречал себе подобных. Вот ноосфера нас и связала. Зачем? И тут мы возвращаемся к исходному постулату, с которого и стартовали рассуждения. Да хрен же ее, ноосферу, знает!

Кстати, это вполне соответствует принципам диалектики. В своих логических построениях я прошел по спирали и вернулся к тому, с чего начал, но на более высоком уровне.

В общем, как только я убедился, что помню основные положения своей не то гипотезы, не то ахинеи, из прихожей раздался звук открываемой двери, а за ним вопрос:

– У нас гости?

То есть пришел хозяин и увидел мои кеды.

Мы вышли в прихожую. Таисия попыталась что-то сказать, но получилось у нее только:

– Вань… к нам… э…

Ефремов шагнул вперед и, протянув руку, представился.

– Виктор Васильевич Скворцов, – сообщил в ответ я и, пожимая протянутую руку, почувствовал, что ее обладатель почти наверняка «девятый». Что ж, это упрощает. Правда, такого скоротечного контакта маловато для уверенной идентификации, но, с другой стороны, это по опыту Антонова. А Скворцов как экстрасенс все же сильнее.

– Я прибыл к вам из будущего, из две тысячи восемнадцатого года. Вашей супруге я уже представил необходимые доказательства, сейчас и вам представлю. Это займет всяко меньше времени, чем решение вопроса – жулик я или просто псих, – который вы наверняка себе уже задали.

– Нет, еще не успел, – усмехнулся Ефремов, – так что давайте, показывайте.

– Хорошо, тогда пошли на кухню, там еще и торт есть, помимо нескольких артефактов.

– Убедительно, – хмыкнул Иван Антонович по завершении краткого показа возможностей смартфона. – Я вам верю, на мистификацию это не похоже.

Кстати, дата собственной смерти в статье из Вики его не заинтересовала совершенно. Или он смог это очень хорошо скрыть. Первый вопрос, который он задал, был для меня совершенно неожиданным.

– Вам есть где остановиться в этом времени?

Несколько секунд я хлопал глазами, но потом сообразил, что, явись сюда Антонов в своем материальном воплощении прямиком из двадцать первого века, это действительно был бы самый актуальный вопрос.

– Спасибо за участие, но я тут нормально устроился. У меня есть все необходимое – паспорт, комната в коммуналке, велосипед с мотором и даже невеста. И, кстати, я несколько старше, чем выгляжу. Мне шестьдесят шесть или шестьдесят семь лет, это смотря как считать.

– Вы неплохо сохранились, – усмехнулся Ефремов. – В будущем все так или вы – исключение?

– Второе.

Я решил сразу не говорить, что вообще-то Скворцов и Антонов – это разные люди, хоть и тезки. Они же мысленно вместе, так что это не только не ложь, но и не такое уж серьезное умолчание.

Иван Антонович тем временем продолжил расспросы:

– Вы употребили слово «артефакты» во множественном числе. Один мы видели, это ваша ЭВМ. А остальные?

– Еще два – вот.

Я показал на два плода киви и еще раз объяснил, что это такое.

– Ой, мужчины, да вы садитесь к столу, торт же остался! И чай еще горячий, – спохватилась Таисия. – Вот только хлеба нет, в магазин на Губкина не завезли, а в «Москву» я не ходила.

Все правильно, подумал я, уже потихоньку начались перебои с продуктами.

Ефремов откусил киви.

– А ничего, на вкус довольно приятно у новозеландцев получилось. Но все же, если вы не против, мы с Таей еще бы вас послушали. Про то, сбылось ли обещание Никиты построить коммунизм к восьмидесятому году, я даже и спрашивать не буду, тут все очевидно. Наверняка и у вас его не только нет, но и непонятно, когда же он наступит. Но вот что вместо него – мне, честно говоря, интересно, во что мог развиться социализм по Хрущеву.

– Не успеет он ни во что развиться, или, если точнее, выродиться, через год с небольшим лысого придурка отправят на пенсию верные соратники. Достанут их его постоянные закидоны. Социализм будет брежневский, он же развитой. И вот ему уже хватит времени выродиться по полной.

– Похоже, у вас Никиту не очень уважают? Возможно, зря, все-таки он сделал немало полезного.

– Но наворотил фигни намного больше. И теперь я, как вы и хотели, расскажу, что произошло в нашей стране и в мире в последующие полвека с хвостиком…

– Интересно, – задумчиво сказал Ефремов, – явный реакционный переворот, но внешние проявления – как у Французской революции. Сначала – энтузиазм широких масс, полное отрицание «темного прошлого», там разрушили Бастилию, у вас низвергали памятники. Потом – неспособность новых властей навести порядок и, как следствие, разгул преступности. Но это всем надоело, и создались условия для прихода к власти представителей нарождающейся крупной буржуазии, во Франции это называлось Директория. Мелкую преступность быстро прижали, она мешала воровать по-крупному. Ну, а потом пришел Бонапарт. Как там у вас с кандидатами в Наполеоны?

– Да так себе. Есть, конечно, и не один, но все какие-то больно уж мелкие и неубедительные.

– Значит, у вас все еще впереди.

– Возможно. Во всяком случае, за последние годы популярность Сталина в народе сильно выросла. И, кстати, я вам не показал еще один артефакт. Захватил его на всякий случай, если смартфон покажется вам не слишком убедительным, но вы мне и без того поверили.

– А вдруг не до конца? – потер ладони Ефремов. – Доставайте, чего уж там.

Я вытащил из рюкзака замотанный в упаковочную пленку квадрокоптер. Хоть он был и маленький, но в исходном виде в прошлое все равно не проходил, его пришлось разобрать и переправлять в четыре захода, а здесь снова собрать.

– Детская игрушка, к тому же недорогая, – пояснил я, включив приложение и укрепив смартфон в зажиме пульта управления, – летать может минут пятнадцать, дальность связи пятьдесят метров.

Дрон с негромким воем взлетел, и я, ориентируясь на картинку в телефоне, сначала вывел его в прихожую, потом в ту комнату, куда меня сначала пригласила Таисия, затем вернул на кухню и после двух кругов над супругами посадил его на стол.

– Настоящие дроны-разведчики способны держаться в воздухе часами, а некоторые – и десятками часов. И передавать изображение на сотни километров. Самые крупные из них могут нести вооружение.

– Вы собираетесь выйти на связь еще и с военными? Вот их такая игрушка действительно впечатлит посильнее смартфона.

– Сейчас – нет. До четырнадцатого октября следующего года я точно не собираюсь контактировать ни с кем, кроме вас. Ну, а потом посмотрим.

– А с чем связана именно эта дата?

– Хрущева скинут в тот день, и мешать этому я совершенно не желаю. Если же проявить активность, то можно случайно и помешать, там ведь все будет висеть на волоске.

– Ваше право. Но все же не можете ли вы рассказать о технических деталях путешествия во времени?

– Они не технические, во всяком случае в общепринятом значении этого слова. И более того – до конца мне самому непонятны. Но себе все это я представляю так…

Где-то минут за пятнадцать я изложил Ефремовым то, что придумал про ноосферу. Под конец меня осенило, и я в порядке импровизации выдал:

– Вот только сейчас подумал – ведь придуманное вами Великое Кольцо, оно ведь трагически медленное только для людей, а для сущностей, живущих как минимум сотни тысяч лет и способных перемещаться во времени не только равномерно и прямолинейно, это не критично. Вдруг оно действительно есть, только связь по нему осуществляется между ноосферами?

– Да уж, фантазии вам не занимать. Значит, говорите, Земля как организм, а мы в нем выполняем функции клеток? Но вы тогда скорее не эмиссар, а, скажем… фагоцит?