Текст книги "Убийство в заснеженных горах"

Спираль наконец достигла края котла, зелье заискрилось, и над поверхностью разлетелись сотни крошечных радужных пузырьков. Потом через край рванулась пена, заливая угли под котелком. Взметнулось облако пара и окутало фигуру волшебника, дотлевающие угли костров, пустые котелки и Ника, отчаянно вцепившегося в крылатую синюю ленту. «Лента» дергалась и извивалась, а когда до нее добрались клубы пара – яростно рванулась, выскользнула из рук Ника и мгновенно втянулась назад в угловое окно.

– Готово, – провозгласил Скай. – А что тут произошло?

– Ну, ты начал лить из того котла в этот, а она как рванет к тебе! – пояснил Ник. – Вот я ее и перехватил, больше в голову ничего не пришло. Сильная, зар-раза!

– Не укусила? – обеспокоился Скай.

– Нет. Кажется, даже и не пыталась, просто дрыгалась. Но что это? На нечисть как будто бы и не похожа, по-другому ощущается.

– Не знаю, – признался Скай. – Сейчас с конями закончим, потом будем с этой летучей пакостью разбираться. Бери котелок, пошли в конюшню. Мне ж не к лицу самому котел таскать.

Ник послушно подхватил котелок, Пит тоже пошел за ними. В духах и волшебстве он ничего не смыслил, зато спасать друзей от лошадиных копыт считал своей прямой обязанностью. У Ская с конями отношения не ладились совершенно, а Ник, хоть и умел сносно держаться в седле, не смог бы заставить норовистого скакуна стоять спокойно, пока волшебник будет рисовать сваренным зельем специальные знаки на его шкуре.

Глава третья

Работа оказалась простой, но монотонной. Лошади благосклонно приняли куски яблок и под ласковое бормотание Пита позволили изрисовать себя знаками от шей до хвостов. Потом мирно подогнули длинные ноги, улеглись на солому и, кажется, задремали. Скай, дорисовав последнюю закорючку, уже тоже очень хотел прилечь рядом. Принес бы кто еще сюда еды, но ведь не дождешься!

Волшебник печально поплелся к выходу из конюшни.

– Скай, а с котелком что делать? И с кисточкой? – не дал расслабиться Ник.

– Сначала ополосни водой так, чтобы на руки не попало, – объяснил волшебник. – Потом сыпани туда золы, можешь от костров и взять, она вполне годится. И вымой уже нормально. И остальные котелки. И веревку смотай, а то отсыреет за ночь!

Ник кивнул и направился выполнять.

«Все-таки личный ассистент – это очень хорошо», – усмехнулся Скай себе под нос. Но вслух ничего говорить не стал, чтобы не получить в ответ очередное «Как скажете, ваше мажество!».

…На улице уже совсем стемнело. Воздух был стылый и сырой, в небе светил тощий лунный серпик, возле кухонной двери возился с котелком Ник. На потухших углях восьмого костра, неярко светясь, мирно грелась синяя многокрылая тварь. Хвост ее по-прежнему уходил в щелочку под створкой окна.

Скай пошел к ней, чтобы рассмотреть поближе, но светящаяся «лента» тут же развернулась, взлетела и резво втянулась в щель, будто ее втащили за хвост.

– Что там? – спросил Пит, для которого «змея» по-прежнему оставалась невидимой.

– Все та же тварь, – поморщился Скай. – То ли Силу после ритуала подъедала, то ли погреться захотела. Не нравится она мне. Но надо успеть поесть и отдохнуть, пока мертвец не пожаловал.

– Так пойдем быстрее! Я сказал хозяйке, что сразу после ритуала тебя надо будет накормить за троих, так что еда наверняка уже готова.

На волшебника после красочного действа с котлами смотрели с таким восхищением, будто он уже избавил станцию и от мертвеца, и от дракона, и от нашествия Призрачной Стаи в придачу. В зале весело трещал камин, а на стол дорогому гостю поставили не одну жалкую свечу, а целых три. К требованию кормить волшебника за троих супруга почтмейстера тоже отнеслась серьезно, а может, знала, каков у волшебников аппетит – каких только постояльцев тут не бывало. Повариха, видимо, тоже уже успокоилась: жаркое было сочным, суп – наваристым, а пастуший мясной пирог – пышным и румяным. Скай как раз догрызал хрустящую корочку, когда со второго этажа прибежала растрепанная служанка.

– Идет! Прямо через поле шкандыбает, шатается!

Волшебник отставил кружку с недопитым ягодным отваром и поднялся. Ник вскочил было тоже, но Скай остановил его:

– Не лезь понапрасну. Мы с Питом одного мертвеца без труда положим.

Ник понурился. Бойцом он и правда был так себе, но напоминания об этом не любил. Бывший странствующий травник, которого Скай с Питом вытащили из весьма скверной переделки, чувствовал себя обязанным и очень старался быть хоть чем-нибудь полезным. Кучер с младшим товарищем не церемонился, с удовольствием гоняя его по всяческим мелким поручениям. Волшебника же это чаще смущало, чем радовало. Впрочем, сегодня и для Ника есть дело как раз по силам.

– Хотя все равно вставай, – передумал Скай, застегивая куртку. – Для тебя тоже важное дело найдется. Не нравится мне эта «змеюка», и оставлять ее за спиной совсем не хочется. Так что ты будешь нас от нее прикрывать. Один раз уже здорово получилось.

Ник радостно вскочил и чуть не выбежал за дверь прямо в рубашке – пришлось остановить парня и заставить одеться.

Из обеденного зала станции наружу вели две двери. Большая крепкая дубовая дверь выводила на высокое крыльцо прямо на улицу, а небольшая дверца в углу вела во двор. Туда Скай и направился, повелев служанке дверь за ним покуда не запирать.

– Сейчас с этого крыльца осмотримся, а потом решим, как на улицу идти: через ворота или через ту дверь.

Служанка кивнула и посмотрела на волшебника так, будто он уже победил.

В зале тем временем собрались кузнец с молотом, конюх с дубиной, работник с топором и сам почтмейстер с серебристым волшебным самострелом. Они в победу волшебника тоже верили, но и сами в случае чего плошать не собирались.

– От мертвеца самострел не поможет, почтеннейший, – не удержался Скай. – Ему надо башку сносить, а стрелка его прошьет без особого вреда.

Почтмейстер отложил самострел на стойку с некоторым сожалением и пошел на кухню. Скай не стал дожидаться, с чем он вернется. В конце концов, мертвец его забота, а не почтмейстера.

На крыльце ждал Пит, замерзший, злой и вооруженный большим топором. При виде его мертвецу стоило бы позабыть про все свои планы, вернуться в лес и закопаться поглубже. Но благоразумие ожившим покойникам совсем не свойственно, поэтому мертвец брел себе прямиком к воротам.

– Ник, ты пока стой здесь, наблюдай, – велел Скай и повернулся к Питу. – А ты-то почему в одной рубахе?

– Ща драка начнется – согреюсь, – мрачно заявил Пит. – А одежду жалко. После прошлого мертвяка я полторы свечки пытался любимый плащ отстирать, так и не смог.

– Ладно, – признал его правоту Скай. – Ты у нас главный боец. Что делать и сам знаешь. Давай я на тебя защиту кину, чтоб не царапнул. А я на подхвате буду, если что не по плану пойдет.

– Ага. Щас глянем, к двери он пойдет или к воротам, да и зайдем с тыла.

Волшебник сосредоточился, создавая защитный слой вокруг себя. Плотнее. Еще чуть-чуть… Достаточно. Теперь нужно коснуться товарища и сдвинуть защиту на него.

Ник молча указал пальцем вправо и вверх. Из окна высунулась синяя «змея».

– Чует Силу, зараза, – кивнул Скай.

– Смотри-ка! – толкнул волшебника Пит.

Мертвец, до того топавший прямиком к крыльцу, повернул голову и посмотрел на синюю светящуюся «ленту», потом развернулся, пошел к воротам и скрылся из виду за высокими створками. Спустя два удара сердца ворота содрогнулись от яростного толчка.

Когда Пит и Скай выскочили на уличное крыльцо, мертвец уже не толкал ворота, а по-звериному царапал створку ногтями. В древесине оставались глубокие борозды, отлетали в сторону мелкие щепки. По счастью, умом покойник не отличался – скреб не правую, поврежденную вчера, створку ворот, а левую, целую. А ведь мог бы отодрать доски, расширить дыру и пролезть во двор без особого труда. Скай мысленно обозвал себя дурнем и постановил, что в наказание заслуживает полного повторения конспекта по боевой магии на сон грядущий. Укрепить волшебством доски и гвозди, на которых они держатся, не так уж затратно по силам!

Впрочем, ничего дополнительно не потребовалось. Мертвец был так увлечен своей целью, что даже не заметил подобравшегося со спины Пита. Тяжелый топор стремительно опустился на шею покойника, голова повисла на лоскуте плоти, и тело мешком осело на подмерзшую землю.

– Как-то это было просто, – удивился Пит, наклоняясь, чтобы перевернуть мертвеца. – Так и чудится подвох.

Тело без всякого подвоха позволило перекатить себя на спину и не помешало отделить голову.

– Я же говорил тебе, что обычно покойники проблем не доставляют, – улыбнулся Скай. – А подвох вон он, опять небось амулет разряжает!

Синяя «лента» с трепещущими крылышками виднелась над левым столбиком ворот.

– Что у вас? – спросил Ник, которому за высокими створками не было видно товарищей.

– Мертвец. Теперь уже не ходячий, – ответил Скай. – А «змеюка» что делает?

– Вокруг оберега обмоталась и, кажется, его грызет, – отчитался Ник. – Пока к вам не полезла, я ее не трогаю.

– Ладно, пусть ест, – решил волшебник. – Иди к нам и фонарь прихвати!

Хлопнула дверь, почти тут же – вторая. Вместе с Ником на крыльцо высыпали все обитатели станции, даже мальчишка высунулся было вместе со старшими, но жена почтмейстера тут же загнала его обратно. С крыльца народ спускаться не стал, но на перила навалился так, что Скаю даже стало не по себе, – а ну как деревяшки не выдержат? И рухнет почтеннейшая публика мордами вниз. Еще и покалечится кто-нибудь. Но перила оказались крепкими, а обитатели станции не совсем уж бестолковыми. Принесли светильники, подсказали зажечь висящий на воротах большой фонарь. Служанка даже теплый плащ для Пита захватила, заметив, что кучер выскочил на битву в одной рубахе.

Осматривать мертвеца при толпе зрителей оказалось еще более неловко, чем проводить ритуал. С ритуалом-то весь порядок действий понятен и неизменен, а тут как быть? Тело следует осмотреть сперва в одежде, а потом и без нее. И вот как его раздевать при женщинах?

– Ваше мажество, тело в сарай оттащить? – выручил Пит. – Я днем приметил: там места достаточно.

– Тащи! – согласился Скай и окинул взглядом публику на крыльце. – Кто поможет?

Зрелище сразу перестало быть интересным. Работник и конюх тут же вспомнили про дела, кузнец тоже хотел было ускользнуть, но под суровым взором почтмейстера потупился и пошел к трупу. Женщины ушли в зал, но дверь во двор тут же хлопнула, выпуская служанку – ворота открывались только со двора. За служанкой на крылечко выскочил и мальчишка, но подходить не рискнул. Смотрел с крыльца на то, как Пит с кузнецом волокут тяжелое тело к сараю, на Ника с головой покойника в руках и на присосавшуюся к оберегу синюю «змею».

В сарае уже никто не мешал волшебнику осматривать уложенное на расстеленную прямо на полу рогожу тело. Кузнец в помощники не напрашивался, да и свободного места рядом с трупом хватало аккурат для троих живых. «Змея» в сарай не совалась и вообще интереса к людям не проявляла. Мальчика загнала в дом высунувшаяся служанка.

Пит принес еще пару фонарей, поставил их на пол рядом с телом и прикрыл дверь. Сарай располагался как раз напротив окон станции, между конюшней и курятником. Незачем любопытным глазеть, хоть, конечно, через двор да в потемках ничего и не рассмотришь.

Покойник был оборван, грязен и мокр – видимо, и правда дневал на дне речки, зарывшись в топкий ил. Босые ноги сильно пострадали от камней и острых сучьев, пальцы на руках оказались ободраны до костей. Скай поежился, сообразив, что ворота мертвец скреб не ногтями, а острыми фалангами. Ну да, чему тут удивляться: кости у нежити иногда становятся намного прочнее, чем были при жизни, а боли мертвецы не чувствуют.

Лицо на отрубленной голове распухло от долгого отмокания в речке, однако бородка и усы были подстрижены аккуратно, по новой столичной моде. Одежда под слоем грязи оказалась недешевой, из теплого сукна на шелковой подкладке. Рубаха тоже была шелковой, но без кружева и других изысков, подштанники – из тонкого батиста. Ни оружия, ни украшений, ни кошеля при покойном не было, только пустой мешочек с ладонь размером на шелковом шнурке на шее. Шнурок так глубоко врезался в плоть, что не слетел даже после отрубания головы. Мешочек был почему-то не развязан, а распорот по боковому шву.

Скай, преодолев брезгливость, взял мешочек в руку и ожидаемо ощутил под пальцами покалывание силы.

– Вот так и бывает, если не подумать как следует! – Он показал мешочек Нику.

– А что с ним? – не понял тот.

– На шнурок и ткань мешочка наложена Нерушимость, так что сорвать или прорезать их нельзя. Шнурок короткий, с шеи не стянуть. Открыть тоже без волшебной силы не выйдет. Но нитки-то самые что ни есть обычные! Вот их грабители и подпороли.

– Почему грабители? Может, ему самому что-то из мешочка понадобилось? – предположил Ник. – А потом его за это и убили.

Задавать дурацкие вопросы Скай Ника научил самолично: иногда именно глупый вопрос мог натолкнуть на очень дельную мысль. Поэтому критиковать помощника он не стал, зато ответил на вопрос вопросом:

– Так, теперь глянь внимательнее и сам скажи мне, почему грабители?

– Ну, – Ник посмотрел на раздетое уже тело, – раны две, обе спереди, но под разными углами. Вот эта справа в живот, наверное, первая. После нее он мог бы выжить, если бы неподалеку нашелся маг и быстро принялся за лечение. Рана узкая, но край рваный. Кто-то грубо выдернул стрелу. Другая стрела, слева сверху, прошла от ключицы вниз и, скорее всего, дошла до сердца. Там она и осталась, судя по обломку. Можем вытащить и посмотреть.

– Попозже вытащим, а пока продолжай, – одобрил Скай.

– Получается, стрелков было двое с разных сторон. Не в спину, он не убегал. Высота разная, может быть, один стрелял из кустов, а второй с дерева – засада? Похоже на разбойников.

– Или после первого выстрела он согнулся вот так, – вмешался Пит и показал, картинно прижав руки к правому боку и наклонившись, как именно мог согнуться раненый.

– Ладно. Так выстрел тоже мог быть с высоты роста, но все равно разбойники! – азартно возразил Ник. – Первую стрелу они забрали, вторую бросили. Значит, важно было не скрыть какой-то там приметный наконечник, а просто сэкономить пару монет!

– А если их спугнули? – хитро улыбнулся Пит.

– Не-а! Они его тщательно обшарили, забрали все ценное, нашли мешочек, покрутили его так и эдак, пока додумались до ниток в шве… Времени у них было достаточно, чтобы даже сапоги стащить.

– Ну ладно, – согласился Пит. – Убедил. Кстати, Скай, а волшебники часто вот так про нитки забывают? Или это известное слабое место «Антиуворовывательных мешков мастера такого-то»?

– Увы, это самая обыкновенная забывчивость. Встречается сплошь и рядом. Я вот по разгильдяйству доски на дырке в воротах не укрепил. Хорошо, что он туда и не полез.

– Почему, кстати? – поинтересовался Пит.

– Похоже, он заинтересовался «змеей», – ответил Ник. – Шел прямиком к крыльцу, а едва она высунулась, свернул к воротам. И потом она к левому оберегу присосалась, вот он и ломился в левую створку, хотя правую доломать было бы легче.

– И зачем она ему? Он же не волшебник? – Пит посмотрел на покойного с сомнением. – Скай, ты говорил, что волшебника даже после смерти распознать можешь.

– Не волшебник, – согласился Скай. – Но нежить видит мир иначе, чем живые. Может, он и «змею» мог увидеть. А вот зачем?.. Ну, если строить смелые предположения, то выходит вот какое дело: в этом мешочке было что-то ценное, что сам он даже достать не мог, выходит, был гонцом. Одежда это косвенно подтверждает: не бедняк, но и не богач, одет добротно, но скромно и без знаков отличия – вполне мог быть слугой у состоятельного человека. Например, у волшебника. А эта вот «змея» – не нежить и не нечисть, так что, скорее всего, магическое создание. Вроде големчика или фамильяра, только без собственно физического тела. Это сложно объяснять, штука редкая, но на деле вполне возможная – и, быть может, очень даже ценная. Так что в мешочке могла быть именно она. И если наш покойный был человеком ответственным, ну или поклялся доставить эту штуковину куда-то в целости и сохранности…

– …живым или мертвым, – продолжил Пит.

– Ну да, – кивнул Скай. – Вот и получилось то, что получилось.

Ник опасливо покосился на дверь.

– И вот тут возникает вопрос, откуда эта штуковина на почтовой станции? – подозрения в адрес почтмейстера и его людей травник озвучивать не стал, но друзья его и так поняли.

– Не похоже… – протянул Пит.

– Если бы все злодеи были похожи на злодеев, у твоего хозяина работы бы не было! – возразил Ник. Людей, готовых на преступления, бывший странствующий травник боялся куда больше, чем всей нечисти и нежити, вместе взятых. Возможная ночевка под одной крышей с убийцами ужасно действовала ему на нервы.

– Да нет, балбес! – отмахнулся Пит. – Дело не в убийстве как таковом! На злодейство при определенных обстоятельствах вообще все люди способны. Но вот так держать лицо и уверять, что знать ничего не знают, очень мало кому под силу. А эти люди напуганы, но вины за собой не чувствуют. Я бы заметил. В самом худшем случае один из них злодей, да такой, что совести у него нет совершенно, а остальные и правда не при делах.

– Что-то ты меня совсем не успокоил! – зябко передернул плечами Ник и снова повернулся к двери. – Мне уже от страха мерещится, или и правда какой-то шорох был?

Глава четвертая

Скай молча подошел к двери и распахнул ее. Прильнувший к щелочке мальчишка едва успел отскочить, чудом не получив по лбу. Поняв, что убегать поздно, малец вздохнул и смиренно потупился.

– Я на «змею» вышел посмотреть, чтобы потом вам рассказать, из каких амулетов она «масло» пила!

– Кажется, мы нашли, у кого тут совести нет, – буркнул Ник.

Мальчишка, явно подслушавший если и не весь разговор, то большую часть, испугался и немного обиделся:

– Есть у меня совесть! И из лука я стрелять не умею. Дядька Дон умеет, но он всю неделю в кузнице работал. И как он мог «змею» принести, если он ее не видит?

– Резонный вопрос, малец, – одобрил подошедший Пит и посмотрел на Ская.

– Ну, «змея», конечно, невидимая, но она запросто может быть привязана к какому-то волшебному предмету. Что у нее на другом конце, мы не видели.

– Да, хвост у нее всегда в комнате остается, – подтвердил мальчик. – И я не малец, я Ганька!

– Ладно, Ганька, а что в той комнате, откуда эта «змеюка» вылезает? – спросил Пит.

– Папин кабинет, он там бумаги всякие хранит, книжки и заморские штуковины. Мне туда нельзя, – вздохнул мальчик и вдруг испугался. – Но папа тоже не убивал никого! И стреляет он плохо, только вы ему не говорите, что я вам сказал! И на станции сидит все время. То гонцы, то путники, то запасы вовремя не привезли, то дилижанс поломается. Никакой жизни, одни хлопоты, – мальчик картинно вздохнул, явно подражая кому-то взрослому.

– А работник ваш? – придирчиво спросил Ник, тоже выбравшийся из сарая на свежий воздух.

– Дядя Сид? Не, это не он! – уверенно заявил Ганька, уже освоившийся в роли адвоката. – Пару недель назад он простудился. Работал плохо, все больше лежал да малиновый отвар хлебал. А простудился он потому, что у него сапоги прохудились. Он их зашил, но они все равно протекли. И теперь он из дому старается не выходить лишнего, пока не подмерзнет…

Мальчик покосился на босые ноги мертвеца в сарае и добавил:

– И новых сапог у него не появилось.

– А конюх? Неужто и он все время на станции сидит? – подначил мальца Пит.

– Ага! – подтвердил Ганька. – Днем он с лошадками все время, а ночью в комнату к Нелл пробирается. Они там болтают, смеются и кроватью скрипят. А мне Нелл крендельки дает за то, что я не подслушиваю и не рассказываю никому. Ой!

Мальчик покраснел так, что даже в тусклом свете фонаря было заметно, и закрыл себе рот ладонью, поняв, что только что нарушил обещание.

– Когда дело серьезное, рассказывать можно, – успокоил его Пит. – А убийство – это очень серьезное дело.

– Ладно, – вмешался Ник. – А кого вы за помощью послали?

– Дядьку Джо, кучера. Он перекладные гоняет. Так что на станции он, понятное дело, не всегда сидит. Но и это не он! – с хитрой улыбкой заявил Ганька.

– Почему же? – изобразил заинтересованность Пит.

– А потому что у него на правой руке пальцы не работают! – торжествующе объявил мальчишка. – Ему давным-давно лошадь на руку наступила. Он поводья вот так наматывает, а стрелять совсем-совсем не может. Даже с самострелом не управится.

– А цирюльник у вас есть? – спросил Скай, не припомнив больше мужчин на станции.

– Нету, он с папой еще летом разругался и в город уехал. Если очень надо, конюх брить умеет.

Все помолчали немного. Синяя крылатая «лента» отцепилась от воротного оберега и медленно, сыто втягивалась в темную угловую комнату. В конюшне вяло ворочались лошади, постепенно освобождаясь от ослабляющего заклятья.

– Говоришь, «змея» три дня назад появилась? – спросил Скай.

– Ага, – кивнул мальчик.

– Кто здесь тогда был? Вспомнишь всех?

– Конечно! С утра гонец в столицу проскакал, срочный. Даже есть не стал, сменил лошадь только. Потом путник проходил, пеший, но не совсем оборванец. Пообедал скромно, в дорогу сухарей и яиц вареных купил. Потом охотники заходили, Тим и Том, они братья, живут вон там, – Ганька махнул рукой в сторону леса. – Принесли уток, взяли табака и бочонок горькой настойки. Потом еще дилижанс из столицы проехал, там много народа было. Меня мама прогнала книжку читать, чтобы под ногами не вертелся. Но дилижанс же на дороге путников не подбирает, так что там убийц не было, наверное? Или мертвяк прямо от города за ними бежал? Не, это далековато!

Мальчик посмотрел на Ская вопросительно. Волшебник кивнул, и Ганька продолжил:

– Ну а вечером почта из столицы проехала. Когда они пассажиров не везут, то здесь совсем ненадолго останавливаются. Чаем с настойкой греются, лошадей меняют и дальше едут. И в этот раз так же. Вот и все. Никаких разбойников! И «змею» никто за хвост не притаскивал.

– Ганька, разбойник! – женский крик заставил вздрогнуть не только мальчишку. – А ну-ка спать! Быстро!

Супруга почтмейстера высунулась из окна второго этажа. Мальчишка втянул голову в плечи и метнулся к дому, даже не попрощавшись.

– Извините, господа! Совсем сладу с ним нет, – посетовала мать. – Он вам не очень помешал?

– Совсем даже не помешал, – заверил ее Скай.

Женщина извинилась еще раз и скрылась, закрыв окно, будто птичка в волшебном хронометре.

Парни вернулись к телу. После свежего воздуха улицы смердело в сарае просто невыносимо.

– Ну что, достанем стрелу, да и пойдем отсюда? – предложил Пит.

– Разве отчеты нам никакие писать не надо? – спросил Скай. – Его же хоронить нужно, убийство кто-то расследовать должен?

Что делать с трупом, найденным в городе, волшебник знал хорошо: позвать стражу и ничего не трогать. В отдаленных местах, наоборот, на волшебника возлагалась обязанность осмотреть тело, составить подробное описание и передать записи ближайшим представителям Гильдии или королевской власти. Не волочь же разлагающегося покойника много миль по каким-нибудь буеракам. Тем более что расследовать такое дело всерьез никто не будет, если нет признаков ритуального убийства, например. Или если покойный не был любимым сыном какого-нибудь аристократа. Но что делать с телом на почтовой станции, Скай не представлял.

– Не, хоронить его рано. Завтра почтмейстер отправит гонца в столицу, оттуда приедет королевский дознаватель и будет сам во всем разбираться. Труп покуда уберут в погреб, на ледник, – пояснил Пит, лучше всех тут знакомый со следственными процедурами. – Это же королевский тракт, тут все серьезно. Вдруг разбойники завелись? Твой отчет тоже понадобится, покойник-то был не простой, а ходячий. Но если неохота писать, то можешь и не писать. Мало ли, какие у волшебника дела? Тогда дознаватель сам тебя в городе найдет, вопросы задаст и сам в протокол запишет. Это его работа, нечего ее на нас переваливать.

– Напишу, – вздохнул Скай. – Чего человека зря гонять туда-сюда.

– Добрый ты, – улыбнулся Пит. – Вообще, можешь это дело помощнику поручить, он у нас вроде грамотный.

Ник глянул на кучера возмущенно, но спорить не стал. Пит тем временем уже достал нож и подступился к трупу.

– Погоди, – остановил его Скай. – Так может, и стрелу доставать не надо? Пусть дознаватель получит тело хм… неповрежденным?

Неповрежденным безголовый, ободранный и распухший от воды труп назвать было нельзя, но другого слова Скаю в голову не пришло. Пит рассмеялся.

– Ты волшебник, ходячий мертвец – твоя законная добыча. Хоть сожги его, никто тебе слова дурного не скажет. Можно и так оставить, конечно. Пусть дознаватель возится. Но неужели тебе не любопытно? Может, наконечник таки какой-то особенный?

– Доставай, искуситель, – кивнул волшебник, уже слегка притерпевшийся к запаху.

– Так я за бумагой и чернильницей? – спросил Ник.

Любопытства у травника хватало на результат операции, но никак не на процесс.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Пит, расширяя ножом рану вокруг стрелы. – Я тебе вечером в комнате продиктую. Ты ж небось никогда таких отчетов и не писал?

– Наверное, – согласился Ник.

С памятью у травника все еще были большие сложности. Все, что было после особняка на Хрустальном озере, откуда Скай и Пит его вытащили, он помнил превосходно. Прошлая же жизнь – до плена, пыток и вселения злобного духа – все никак не хотела вспоминаться, только отдельные картинки да общие, отстраненные от его личности знания. Он умел читать и писать на аэри и аргассийском, немного понимал лиссейский, мог отличить цхай-траву, выросшую на южном склоне горы Пи-Цун, от точно такой же, но с восточного склона, остро чуял в травяных смесях затесавшийся посторонний листик… И не мог назвать город, где появился на свет.

Наконечник оказался самым обыкновенным, охотничьим – простая заточенная полоска ржавого металла. Скай был самую малость разочарован, зато Пит выглядел вполне довольным.

– Ну что, зовем кузнеца и тащим тело на ледник? – спросил кучер, передавая волшебнику обломок стрелы.

– Да, заодно покажем наконечник, не его ли работа?

Ник, стоявший ближе всех к выходу, тут же воспользовался случаем покинуть сарай и почти побежал через двор к крыльцу.

– Надо было отправить его в дом раньше, – спохватился Скай. – Это нам с тобой мертвецы и духи – дело почти что обычное. А ему небось снова кошмары будут сниться.

– Сам с нами напросился, пусть привыкает, – отказался признавать себя виноватым Пит. – И вообще, сидел бы он там у окошка, чувствовал себя ни на что не годным слабаком. А так вроде при деле. Еще, может, чего дельное из него вырастет.

Пришедший с Ником кузнец не просто узнал свою работу, но и с ходу назвал возможных убийц. Наконечники были старые, он давненько таких не делал. И в округе остаться они могли только у сыновей старого охотника Томми.

– Да, Тим и Том-младший. Откуда вы знаете? – удивился было кузнец, но потом, видимо, решил, что волшебник знает вообще все, и настороженно замолчал. Наверное, и за ним водились какие-то мелкие неприглядные тайны.

Тело унесли в погреб и водворили на ледник под горестные стенания поварихи. Ей соседство мертвеца с продуктами казалось кощунственным. Скай был с ней согласен, но поделать с установленной процедурой ничего не мог. Снаружи покойник успел бы за день провонять всю округу, перепугать лошадей, а то и подманить из леса прожорливого медведя. Еды на леднике, как назло, было много: сломавшего прошлой ночью ногу жеребца хозяйственный почтмейстер велел зарезать и разделать.

– Что дальше? – спросил Ник. – Помыться бы.

– Ага, – согласился Скай. – Сейчас стребуем горячей воды, потом ужин, а уже потом будем выяснять, что за штуку выменяли братцы-охотнички на бочонок настойки.

– Почему именно на него? – не понял Ник.

– А сколько уток нужно принести, чтобы аж бочонок настойки за них получить? – усмехнулся Скай. – Нет, они явно притащили господину почтмейстеру что-то поинтереснее утиных тушек. Ладно, сперва мытье, потом еда, и только потом все остальное.

– Отправь помощника распорядиться насчет горячей воды, – тихонько подсказал Пит. – Учить тебя еще и учить барским манерам.

– Сейчас научишь на свою голову, – пригрозил Скай.

– Как изволите-с, ваше мажество, – подобострастно поклонился кучер.

Ник тихонько фыркнул и быстро ушел. Есть после возни с покойником не хотелось совершенно, а вот вода и мыло влекли травника со страшной силой. Неплохо бы еще и одежду постирать. Сейчас запах почти не чувствовался, но Ник понимал, что это просто его нюх уже приспособился.

Служанка вонь оценила и тут же унеслась с охапкой дров в помывочную – маленький отдельный домик в ряду хозяйственных построек.

Пока топилась печь и работник таскал воду, друзья устроились в большом зале. Идти в комнату в грязной одежде Скаю не хотелось. Пит, которому по статусу полагались мытье после всех и каморка над конюшней, тоже остался с товарищами. Он с равнодушным видом чистил от пятен плащ Ская и тихонько, под нос, надиктовывал Нику отчет для дознавателя. «Змея» в отчете не фигурировала. Когда Ник спросил, что же в таком случае писать о причинах визита неупокоенного на станцию, Пит только отмахнулся:

– Господин волшебник не обязан вникать в причины. И отчитываться перед властями о делах явно магических тоже. Если охотники и правда выменяли волшебную вещь на бочонок настойки, то убили мужика они не за нее, а, например, за хорошие сапоги. И если вдруг обнаружится, что это господин почтмейстер тут главный злодей – знал, что это за штуковина, да сам же за ней охотников послал, тогда нам одним этим отчетом все равно не обойтись. Так что пиши, что диктую.

– А ты думаешь, он их послал? – вскинулся Ник.

– Не-а, не думаю. – Пит отложил щетку и принялся рукой стряхивать с плаща пылинки. – Если б знал, то уже сопоставил бы с тем, что ему пацан про змею рассказал, и занервничал бы. А он и не переживает особо. Скорей всего, знать не знает, что вещь не просто диковинная, но и волшебная. Просто очередная штуковинка в коллекцию – поставил на полку, полюбовался, да и забыл. И потому сыну не верит.

– Да, кстати, надо будет спросить, знает ли почтмейстер, что у него волшебник подрастает? – спохватился Скай. – Мальца бы года через два уже в Академию посылать. Такой сильный дар обязательно надо развивать.

Помывочная оказалась не привычным помещением с большим чаном или ванной, а жарко натопленной комнаткой с широкими скамьями на северный манер. В уголке притулилась маленькая печка, обложенная большими камнями, на которые следовало плескать воду, отчего комнатка наполнялась густым паром. Мыться предлагалось в тазах, а в дополнение к мочалу полагались распаренные дубовые веники и конюх, готовый этими вениками гостей отлупить.