Текст книги "Темная Либерия"

– Мама устала, она не спала ночь, и ей приснился дурной сон.

– Так плакать из-за сна?

– Это был очень страшный сон.

– Там были монстры?

– Нет, кое-что похуже.

– Хуже монстров?! – вскрикнул Мартин с ошеломленным видом. – Наверно, это самый страшный сон.

Филиппа вернулась и засунула Мартину электронный градусник под язык. Пока градусник мерил температуру мальчика, Филиппа поставила чайник, чтобы сделать сыну лекарство.

– Надо проверить Ассентия. К счастью, у него иммунитет сильнее, и он уже начал выздоравливать, – механично говорила она.

Мальчик пил лекарство и боязливо поглядывал на мать. Ник тоже с опаской и заботой смотрел на Филиппу и думал, не тронулась ли она умом. Однако с ней все было хорошо. Бессонная ночь, тревожный сон, все это сказалось на ее психике. Впервые за столько лет она чувствовала страх – страх за тех, кто остался в Либерии, страх за детей, страх, что придется вернуться, – она не хотела этого, более того, она этого боялась.

Филиппа зашла в комнату Сени, воздух там был тяжелый из-за того, что окна были закрыты. Она открыла окно, и в комнату ворвался свежий воздух. Молодая мать подошла к сыну и присела на край кровати. У Сени лицо было светлое и здоровое, во сне он чуть-чуть посапывал, было видно, что мальчик поправился, а когда она дотронулась до его лба, то убедилась, что температуры нет, и улыбнулась, довольная, что хотя бы один ребенок вылечился.

– Филиппа? – в комнату вошел Ник. Лицо его было встревоженное и озабоченное состоянием жены. – Как ты?

Она встала, подошла к мужу и крепко обняла. Он успокаивающе погладил ее по голове.

– Ник, вдруг нам придется вернуться? Вдруг они придут за нами? Что будет с детьми? Мы не оставим их тут одних… нет… кому-то одному придется вернуться, а кому-то остаться, – ее лицо потемнело, а глаза потускнели, в голове проносились не очень приятные мысли.

– Филиппа, успокойся, это просто сон. Никто за нами не придет, все будет хорошо. Ты, главное, не думай об этом.

– Я не могу не думать об этом, Ник! Я боюсь… вдруг, в Либерии случилась беда, и мы должны помочь…

– Но мы не можем ничем им помочь! Как ты не понимаешь?! – Ник потряс ее за плечи, переходя на гнев. – Мы не сможем попасть в Либерию, пока за нами сами не придут! – он отпустил ее трясущееся от волненья тело и сделал суровый вид. – Так что перестань об этом думать… пока с ума не сошла.

Он холодно развернулся и вышел из комнаты сына. Филиппа закрыла лицо руками и всхлипнула. С кровати вскочил Сеня, который проснулся от голоса отца, подбежал к матери и бросился к ней в объятья. Филиппа пыталась успокоиться, но как на зло, тело вздрагивало и не желало ее слушаться. Сеня тоже заплакал, он перепугался из-за ссоры родителей.

– Мама, почему ты плачешь? Что случилось в Либерии?

Тут Филиппу пронзила ярость. Она выбежала из комнаты, что повергло Сеню в еще больший страх. Мальчик стоял в недоумении, из глаз катились слезы. Филиппа догнала Ника и резким движением его развернула, тот удивленно взглянул на нее и в ступоре начал ждать продолжение вспышки гнева.

– Как ты смел кричать на меня в присутствии сына?! Совсем уже из ума выжил?! Дети не должны об этом знать!

– Да ты сама начала свою истерику! Это был просто сон! Всем снятся сны! Мне тоже снилась Либерия, и что?!

Она удивленно уставилась на него и ошеломленно открыла рот.

– Тебе снилась Либерия… и ты молчал?!

По коридору пробежал Мартин прямиком к Сене в комнату. Ник резко взял Филиппу за руку и потащил к выходу, чтобы их ссору никто не мог слышать.

– Замолчишь ты наконец или нет?! Что разоралась?!

– Отпусти меня! Лгун! Ты скрывал!

– Скрывал, потому что не вижу в этом ничего серьезного!

– Ничего серьезного?! Ник, ты жил там! И тебе все равно, что там происходит?!

– Моя жизнь теперь здесь, и единственное, что занимает мои мысли – это благополучие собственной семьи!

– Но в Либерии тоже твоя семья!

– Все! Я больше не хочу об этом разговаривать! Я тебе объяснил, что переживания за Либерию – это глупость! Если бы у них случилась беда, они пришли бы за помощью! Вот только не могу понять, почему ты этого не понимаешь?!

– Какой же у тебя узкий ум! Ты не думал, не раскидывал своими «блестящими» мозгами, что на них могли напасть, отобрать фауксы, или с ними могло случиться что-то более ужасное!

Он молчал и только злобно смотрел на нее. Слова Филиппы ударили по его самолюбию. Он сделал равнодушный вид, сухо бросил: «Прекрасно!», развернулся и ушел. Она осталась одна стоять в коридоре и смотрела на удаляющуюся фигуру мужа. В душе у нее кипела ярость, но постепенно она начала сменяться сожалением. Сожалением, что сорвалась на крик, что была груба, и что у них случилась ссора. Она не винила себя за сказанные слова, ей было неловко, в какой форме они были преподнесены, но виноватой она себя не считала.

Она простояла так еще несколько минут, думая о случившимся, затем успокоилась и пошла проведать детей, те, должно быть, были дико напуганы повышенным тоном родителей. Филиппа зашла в комнату, улыбаясь, будто ничего не случилось, но дети не воодушевились ее оптимистичным видом. Они молча и грустно сидели на кровати, теребя каждый что-то в руках. Девушка подошла и села между ними. Ей надо было как-то объяснить детям их ссору с Ником, но нужные слова не приходили в голову. Филиппа обняла их и попыталась начать разговор.

– Марти, Сеня, не переживайте. Просто иногда у нас с папой не сходятся мнения, и мы ссоримся по этому поводу. Но ничего серьезного не случилось.

– Раз ничего серьезного, тогда почему вы кричали? – спросил Мартин.

– Ну, просто иногда надо выпустить пар. Все накопилось, и каждый из нас не выдержал.

– А что случилось с Либерией, мама? – жалобно спросил Сеня.

Филиппа замялась. Ожидающие ответа глаза Ассентия уставились на нее, и тут она хотела что-то сказать, но Мартин перебил ее:

– Сеня, когда ты уже поймешь, что Либерия не настоящая?!

– Отстань, Мартин! Вот ты не веришь в нее, и тебе не разрешат туда попасть! А я верю! Мам, ты же веришь? – его красноречивые глаза просили поддержки, которую Филиппа не могла оказать.

– Это сказочная страна, Сеня…

Как только мальчик услышал ее слова, ударившие его по самому сердцу, он вскочил и выбежал из комнаты. Филиппа выкрикнула его имя, но Сеня не удостоил ее внимания. Она печально вздохнула и опустила глаза. С минуту она думала, потом встала и пощупала лоб Мартина.

– Температура сошла. Иди к себе, отдыхай.

– Мам, не волнуйся из-за Сени. Он потом поймет все.

Она кивнула и медленно вышла из комнаты. Ей было трудно врать, она хотела им рассказать все, но толку от этого видно не было. Зачем вселять мечты в мысли детей, которые все равно не осуществятся? Ну а если им и выдастся шанс посетить Либерию, то тогда уж они все и расскажут. Однако Филиппа не хотела, чтобы они все узнали, чтобы они покинули ее. Ведь, скорее всего, дети выберут Либерию, а не их мир, но Филиппа, да и Ник тоже, вряд ли решится вернуться.

Тем временем Ник сидел в баре и пил дорогой виски. На лице его была изображена озабоченность и удрученность. Он думал о случившемся, он жалел о сказанных резких словах, но чувства его менялись ежеминутно. То он чувствовал ярость, то сожаление. Ему хотелось поехать к Филиппе и извиниться, но что-то его останавливало. Мужчина сидел в раздумьях и медленно потягивал виски за барной стойкой.

Рядом с ним грациозно присела молодая девушка. Она была длинноногой блондинкой в коротенькой юбочке, и из-за юбки ее ноги казались еще длиннее. Беленькая тесная майка обрамляла ее пышную грудь. На руках у нее висело множество браслетов, и сама она буквально светилась от всего этого обилия блесток и побрякушек. Хотя вечер только начинался, глаза ее были ярко накрашены, и на пухлых губах блестела розовая помада. Весь ее вид буквально говорил, что она настроена на мимолетное увлечение, что она ищет жертву и, присаживаясь на стул рядом с Ником, она поняла, что она нашла ее. Неестественно голубые глаза светились желанием и кокетливо стреляли в сторону Ника. Конечно, она понимала, что перед ней состоятельный мужчина, более того, это было очевидно по стоящей перед выходом дорогой машине. Она увидела кольцо на его пальце, но это только разгорячило ее пыл. В руках у нее был коктейль, девушка соблазнительно взяла вишенку и съела ее, вызывающе смотря на Ника.

– Еще не ночь, а вы уже взялись за виски, – игриво сказала она высоким, певучим голосом.

Ник не мог не заметить ее интереса, сдержанно улыбнулся и ответил:

– Виски – напиток аристократов. Не важно, в какое время суток ты его пьешь, главное, как и по какому поводу, а иногда и повода совсем не требуется.

– Что-то мне подсказывает, что у вас есть повод, и по-моему, он не совсем веселый.

Ник потускнел и отпил немного виски.

– Может быть, я смогу разжечь огонек вашего потухшего настроения? – кокетливо спросила она и придвинулась к Нику ближе. Он усмехнулся и выпил последние глотки напитка.

– Как же вы собираетесь меня веселить?

– Ну, я знаю много разных способов, – она соблазнительно посмотрела на него, явно намекая на очевидное, но Ник не очень-то этому поддавался, – расскажите мне, что с вами случилось, и я смогу вылечить вас от вашей меланхолии.

Он рассмеялся, позвал бармена и заказал еще виски. Тот наполнил треть его стакана, как и положено.

– Вряд ли вам будет интересно.

– Я хочу погрузиться в ваши проблемы… и отдать вам свои советы, – страстно сказала она.

Ник сглотнул, и его глаза забегали. Он не хотел изменять Филиппе, но все шло именно к этому.

– Ладно. Я поругался с женой.

– М-м. И что же за повод?

– Просто разногласия, ничего особенного.

– Я не понимаю, как женщина может огорчать такого замечательного мужчину, как вы! Она должна во всем соглашаться с вами…

– Не думаю, иногда я бываю тираном и деспотом.

– О, вы, должно быть, такой сексуальный, когда злитесь! – она положила свою руку чуть выше коленки Ника, и это вогнало его в жар.

– Не знаю, какой я, но это точно не приносит мне успеха. Я поступил неправильно, я обидел жену, напугал детей…

– Может, ты не будешь думать об этом сейчас, а подумаешь о чем-то более расслабляющем?

Она погладила его ногу и собралась уже поднять руку выше, но Ник тут же вскочил, осушил стакан, бросил на барную стойку несколько фунтов и попрощался с коварной соблазнительницей.

– Куда же ты? Я не узнала твое имя!

– Уверен, ты давно его знала, – ухмыльнулся Ник и лихой походкой ушел прочь.

Он был доволен собой. Мало кому удастся устоять перед натиском симпатичной дамы, Ник тоже поддался, но он не пошел дальше. Он не видел в этом смысла, он любил Филиппу и не хотел ее обманывать, тем более, он так тяжело добивался ее любви.

Ник направился домой. Хоть он и выпил почти стакан виски, его это мало волновало. Мужчина лихо мчался по дороге, спеша помириться с женой и успокоить детей. Когда он зашел, дома было тихо. Хотя было всего девять часов вечера, все уже находились по своим комнатам. Ник вбежал по лестнице на второй этаж и ворвался в спальню. Филиппа лежала на кровати с банкой мороженого и смотрела фильм. Как только Ник вошел в комнату, рука Филиппы с ложкой остановилась на полпути ко рту. Она удивленно уставилась на него. Ее муж подбежал к ней, убрал лакомство, схватил ее на руки и начал кружить по комнате. Филиппа смеялась, как маленький ребенок.

– Господи, что с тобой? – весело спросила она.

– Я понял, как сильно я люблю тебя! Прости, Филиппа, я не должен был кричать.

– Ничего, Ник, я тоже была не во всем права, – она погладила его по щеке, тот блаженно выдохнул, и до нее донесся запах алкоголя. Она нахмурилась и недоверчиво спросила у него: – Где ты был?

– В баре. Я хочу кое-что рассказать тебе…

Девушка подозрительно взглянула на него и, ожидая ответа, сложила на груди руки.

– Я слушаю, – сурово сказала она.

– Я там сидел, пил виски, и тут ко мне подсела девушка…

У Филиппы сузились глаза, и она буквально впилась в мужа взглядом.

– Она была молодой и вызывающе одетой…

– Всю ее успел разглядеть? – раздраженно выпалила она.

– Нет, Филиппа, пожалуйста! – жалобно начал Ник. – Я пытаюсь рассказать тебе, а ты перебиваешь.

– Ладно, продолжай, что там она?

– Она приставала ко мне всеми возможными способами, – Филиппа начала постукивать ногой по полу, он взял ее за руки, чтобы хоть немного успокоить нарастающую вспышку гнева, – и тут, я понял, понимаешь? Она ведь почти соблазнила меня, и я подумал… я ведь так тяжело добивался твоей любви, сколько трудов и нервов это мне стоило, и вот так вот просто взять и предать тебя ради какой-то легкодоступной девушки?! Я понял, что это не придаст мне ни ума, ни уважения к себе. Тем более, ей, скорее всего, нужны были мои деньги… так что я встал, расплатился и вышел из бара.

Филиппа молча стояла и смотрела на мужа. Лицо ее уже не выражало гнев, но и радости на нем не было видно. Ник смотрел на нее красноречивыми глазами и ожидал хоть слова с ее стороны.

– Все ясно, – сказала она.

Он нахмурился, но тут же улыбнулся и обнял ее. Ник понимал, что не услышал бы от нее ничего подобного «молодец» или «как я за тебя горда», нет, его обязанность – не изменять ей, как и ее тоже. И похвала выглядела бы в этом случае так, как будто вас хвалили бы за то, что вы ходите в школу или на работу. Это ведь является вашей обязанностью? Вот и у замужних пар не изменять любимым есть их обязанность.

– Как дети? – спросил он.

– В норме. Немного напугались, переволновались. Сеня опять начал говорить про Либерию.

– А Мартин?

– Мартин считает ее выдуманной страной. Меня это и радует, и огорчает.

– Почему?

– Мальчик быстро растет… и мы ведь были рождены там… а он не верит в нее, даже не чувствует ничего. Вот Сеня чувствует, он верит в Либерию, ему даже сны снились, а Мартину нет.

– Но ты ведь родилась здесь, а Мартин больше в тебя пошел… поэтому он такой умный, – улыбнулся Ник.

– Что-то с ним не так…

– Филиппа, с ним все нормально! Он хороший, добрый, здоровый мальчик, и у него будет блестящее будущее! С его талантом изобретать! Да он горы свернет! – воодушевленно говорил муж. – А вот с Сеней надо что-то думать. Не может же он всю жизнь боксом заниматься, все-таки, это для мозгов нехорошо, – рассмеялся он.

– Пусть он сам выберет, что делать. Не будем за него решать.

– Филиппа, нашим детям через несколько недель уже десять! Мы больше десяти лет вместе! Сколько всего мы сделали, через сколько прошли! А еще через десять лет они покинут этот дом и уйдут каждый своей дорогой! – мечтательно говорил он.

– Да… если они раньше не уйдут, – шепотом сказала Филиппа, но Ник ее не слышал, он придавался мечтаниям и планам на будущее. В какое учебное заведение отдать детей и как спланировать их жизнь.

После некоторых неудач все встало на свои места. Дети полностью выздоровели и начали ходить в школу, но каждый был в ожиданиях предстоящего праздника, который, к сожалению, мог оказаться трагедией.

Глава 4
День рожденья

Стоял солнечный и веселый денек. На небе не было ни облачка, хотя на дворе только начинался апрель. В воздухе чувствовалась весна, запах цветов витал повсюду. Настроение у всех было замечательное, и даже продолжительная подготовка к празднику не омрачила его. Суматоха, беготня – все это олицетворяло начало знаменательного дня, но потом непременно начнется веселье, ведь, чтобы хорошо провести праздник, надо хорошо к нему подготовиться. Этим и занимались Ник с Филиппой. Дети же сидели у себя в комнатах, может быть, морально настраиваясь, а может, просто с нетерпеньем ожидая праздника.

На их огромном дворе расположилась площадка для торжества. Большой стол с белой скатертью был весь уставлен яствами, на нем не было изысканной еды, все просто, но вкусно. Деревья в саду были увешаны разноцветными шариками и повсюду были расставлены смешные игрушки и надписи «С днем рожденья», атмосфера была праздничная и теплая.

К тому моменту, как родители закончили с подготовкой, начали подходить гости. Конечно, Ник и Филиппа старались приглашать самых близких, но и без остальных важных особ не обошлось. Через несколько минут двор был буквально усыпан людьми. Все смеялись, восхваляли повзрослевших на целый год мальчиков, пили, ели и поздравляли именинников, которые весело резвились с другими пришедшими детьми.

Ассентий был наряжен в костюм супермена, ему его подарили одни из друзей Ника по работе, он не вдавался в подробности, кто это был. Мальчик резво скакал из куста в куст, размахивая синим плащом. Мартину подарили костюм волшебника, но на этот раз доброго. На нем был темно-фиолетовый плащ с серебряными звездочками и остроконечная шляпа такой же расцветки. Они играли в одну из своих детских иг, с волшебниками и супергероями, бегали и придумывали себе препятствия.

К обеду дети уже все были грязные, и Филиппа отправила их переодеться и вымыть руки, так как скоро должны были принести торт. Дети были взбудоражены и воодушевлены предстоящим задуванием свечей. Даже взрослые, если им на день рожденья купить торт и вставить в него столько свечей, сколько им исполнилось лет, будут чувствовать себя иначе, но, к сожалению, с годами эта традиция забывается, или ее просто начинают игнорировать.

Близнецы переоделись, напялили на себя рубашки и брюки и вышли во двор. Мартин побежал к детям играть, а Сеня решил немного походить и развеяться – собраться с силами перед задуванием свечей. Ведь если их не задуть все с первого раза – желание не сбудется. Он подошел к высокому дереву и сел на качели, которые были привязаны к толстой ветке. Сеня медленно раскачивался, как вдруг к нему подошла женщина. Он удивленно и с интересом поднял на нее взгляд.

Она была белокурая с голубыми глазами, которые очень удивили мальчика. В них чувствовалось спокойствие и отрешенность, но это все, что увидел Сеня, на самом деле они смотрели взволновано и немного со страхом. Девушка разглядывала мальчика с ног до головы и иногда немного кивала головой, будто с чем-то соглашалась. На ней было странное платье, Сене оно даже показалось немного летним, ведь на дворе все еще было прохладно для таких одеяний. Женщина подошла ближе и присела на корточки, тем самым оказалась лицом к лицу с мальчиком.

– Вы пришли поздравить меня? – спросил Сеня, хмуря брови.

Она улыбнулась, но улыбка была натянута, а само ее лицо выражало победу, женщина буквально ликовала внутри, но на жестах это не отразилось, только легкое возбуждение, бегающие глаза и слегка подергивающаяся нижняя губа. Она ответила Ассентию спокойным размеренным голосом:

– Конечно, я пришла поздравить тебя. Ты такой большой, сколько тебе лет?

– Уже десять, – важно ответил он.

– Десять, – растягивая слово, повторила она и закивала головой, будто он сказал то, что она давно знала, но хотела удостовериться, – а где твой брат?

– Он играет. Но если вы и его хотите поздравить, то я могу позвать его.

– Нет, нет. Я потом сама подойду и поздравлю. А ты посиди тут, расскажи мне о себе, о родителях.

– Но разве вы не их друг?

– Да, я их старый друг, но я хочу узнать последние новости именно от такого симпатичного мальчика, как ты. Что-нибудь происходило с ними необычного в последнее время? – Сеня нахмурился и недоверчиво посмотрел на нее. – Я живу далеко и редко с ними вижусь, и естественно, я волнуюсь.

– Ну… маме недавно приснился сон и… она чуть не сошла с ума. И мне такой сон снился.

– Что же это за сон?

– Это сон про волшебную страну. Я очень хочу туда попасть, я верю в нее, а Мартин нет, и мама говорит, что ее не существует, но я знаю, что она есть, и когда-нибудь меня туда заберут, – затараторил Сеня.

– Что было в этом сне?

– Что-то плохое, я уже не помню, но там все было плохо, – грустно сказал мальчик.

– Ты знаешь, как называется эта страна?

– Да, Либерия.

– Откуда ты знаешь ее?

– Из книги, нам ее мама в детстве читала, сейчас не читает.

– Сказки… – шепотом сказала девушка и опять мысленно поставила галочку, что она была права, – не забывай верить в эту страну, придет время, и я заберу тебя туда.

Сеня буквально засветился от счастья, он вскочил с качели и бросился к таинственной незнакомке в объятья. Она встрепенулась, но тоже обняла мальчика.

– А Мартин тоже туда попадет?

– Да, ты и твой брат скоро окажитесь в Либерии.

– А мама и папа?

– К сожалению, нет… – сочувственно сказала она, и мальчик тут же погрустнел, – но представь! Это же волшебная страна! И ты там станешь королем!

Его глаза радостно загорелись, он уже представил свою жизнь там, в той сказочной стране.

– Когда вы еще придете?

– Скоро. До встречи.

Она встала и, оглядываясь, начала уходить. Сеня вожделенно смотрел ей в след. Внезапно его окликнул голос матери, мальчик вздрогнул и оглянулся. Филиппа махала ему рукой и звала к чаепитию. Сеня спрыгнул с качели и побежал к ней.

– Мама, мама! Ты не представляешь! Ко мне приходила тетенька с Либерии! И она сказала, что скоро заберет нас с Мартином туда! – радостно кричал сын, однако Филиппа с каждым его словом становилась все бледнее и бледнее.

– Где она? – резко спросила мать.

– Вон она, она туда ушла, – Сеня показал пальцем на то место, где только что был, но белокурая женщина исчезла, – ой, она только что там была…

– Сеня, никогда больше не разговаривай с незнакомцами! – строго наказала Филиппа.

– Я тут половину людей не знаю! И тем более, она сказала, что вы ее знаете! Что вы давние друзья!

– Сколько раз я тебе рассказывала про хулиганов?! Как они действуют, что говорят! И получается, что ты все пропускал мимо ушей!

– Но она не похожа на плохую!

– Они все на них не похожи, однако дети пропадают!

– Что происходит, Филиппа? Что ты кричишь? – спросил Ник, подходя к ним.

– Ник, – она посмотрела на него испуганными глазами, и он все понял.

– Сеня, иди к столу, сейчас вынесут торт.

– Не нужен мне торт! И день рожденья не нужен! Я хочу в Либерию, и меня туда скоро заберут, и вы меня не остановите! – разъяренно выпалил он.

Филиппа прикрыла рот трясущейся рукой, она вот-вот готова была разразиться рыданиями.

– Филиппа, успокойся и иди к гостям.

– Кто это, Ник?! Кто она?! Это не моя мать!

– Не знаю.

– Ник, они заберут их!

– Филиппа, хватит паниковать! Никто не заберет наших детей!

– Мне страшно! – жалобно сказала она.

– Ну, хватит, – он обнял ее и прижал к себе, – ну где же моя прежняя храбрая Филиппа, которая спасла Либерию? Теперь она стала уязвимой трусишкой! – мило улыбаясь, сказал Николас.

– Я боюсь за детей, Ник, что их заберут у меня, и я не смогу их спасти.

– Все ты сможешь, мой зайчик! А сейчас собери в кулак все мужество и вернись к гостям. Твоим детям уже десять лет, пора бы это отметить.

Он поцеловал ее, и они оба пошли к столу. Там уже взгромоздился огромный торт, и вокруг него кружили дети. Сеня сидел на стуле с отсутствующим видом, Мартин стоял рядом и удивленно смотрел на брата.

– Иди, позови их, я буду зажигать свечи, – сказала Филиппа Нику и направилась к торту. Ник подошел к сыновьям, Мартин вопросительно взглянул на него, не понимая, что творится с Сеней.

– Марти, Сеня, пойдемте задувать свечи и загадывать желания.

Сеня молча встал и подошел к столу. Все встречали его рукоплесканиями и криками, но ему было все равно. Филиппа зажгла свечи и вместе с гостями хлопала в ладоши и пела песню. Сеня подошел к торту, задул свечи с беспристрастным видом, и как только последняя свеча погасла, он развернулся и направился в дом. Все были ошеломлены и тут же замолчали, удивляясь перемене мальчика. Филиппа занервничала и заново зажгла свечи для Мартина. Тот весело подбежал к торту, хотя тоже был удивлен поступком брата, но понимал, что надо спасать ситуацию. Все заново начали хлопать и неуверенно смеяться. Свечи были задуты, праздник продолжался, однако атмосфера испортилась капризной выходкой Ассентия. Все это понимали и чувствовали в воздухе напряженность, но особо не корили мальчика, ибо знали, что он все еще оставался ребенком.

Мартин решил разобраться в резкой перемене настроения брата и направился в то место, где, как думал, тот находился. Он пошел в их шалаш у Сени в комнате. И вправду, мальчик был там, но он не сидел в грусти, а усердно собирал вещи в рюкзак. Мартин встал на пороге и удивленно наблюдал за действиями брата. Тот положил в рюкзак несколько пар носков, нижнее белье, рубашку, штаны, запихал теплую куртку, карманный фонарик, игрушечный пистолет и пакетик с зелеными пульками.

– Надо еще еды положить. Вдруг далеко придется идти, – задумчиво сказал он, запихивая игрушечный бинокль.

– Куда ты собираешься? – спросил Мартин.

– В Либерию, конечно! – удивленно ответил Сеня. – И тебе тоже надо собираться.

– И как ты туда решил идти? Ты знаешь дорогу?

– Нет, но тетенька, которая сегодня приходила, знает, и сказала, что заберет меня и тебя туда.

– Когда она придет?

– Не знаю, она сказала, что скоро.

Мартин тяжело взглянул на брата, в его глазах можно было прочесть: «Сеня свихнулся!»

– Сень, а вдруг она не придет?

– Нет, она обещала, ты собираться будешь?

– Нет.

Ассентий ошеломленно взглянул на брата.

– Почему?! Ты не хочешь в Либерию?

– Никакой Либерии не существует, и та тетенька, возможно, хотела пошутить над тобой.

– Зачем ей шутить?! – раздраженно спросил Сеня.

– Не знаю, и еще ты расстроил маму.

– Она мне не верила.

– Тебе никто не верит, потому что это неправда!

– Правда! – крикнул он. – Не хочешь, не верь! Вот когда меня заберут, посмотришь!

– Дурак! – бросил Мартин и вышел из комнаты.

Сеня обиженно нахмурился, ему было обидно, что ему никто не верит. Он взял рюкзак, уже переполненный всякими вещами, и залез в шалаш. Мальчик уже забыл и про свой день рожденья, и про гостей, и про подарки; все, о чем он думал, была Либерия и та удивительная белокурая женщина, обещавшая ему стать королем. Но он не хотел идти туда один, он боялся, что она не возьмет туда Мартина, потому что тот не верит. Ассентий очень хотел попасть в Либерию, но испытывал страх перед одиночеством, ведь до этого он всегда был рядом с братом, они всегда были заодно, а сейчас их мнения расходятся.

В комнату вошла Филиппа. Когда Мартин вышел из комнаты Сени, он наткнулся на нее и рассказал, что тот уже не сумках сидит. Филиппа залезла в шалаш и села рядом с сыном. Тот сидел в углу, обложившись подушками, и обнимал сумку с отсутствующими глазами, смотрящими в пустоту. Она подвинулась к нему и обняла.

– Сенечка, куда же ты собрался? А как же я? Ты, что, бросишь меня тут одну?

– Я бы взял тебя, но она сказала, что нельзя.

– И что же я буду делать, если ты уйдешь? – он пожал плечами. – Я же умру от горя!

Сеня вскинул на нее испуганный взгляд и крепко обнял.

– Нет, не умирай! Я буду приходить в гости!

– Но ты же будешь далеко. Вдруг я умру, а ты не успеешь прийти.

– Нет, мама! Я попрошу ее еще раз, может, она разрешит тебе тоже пойти!

– А как же папа? Я не могу его бросить, он тоже умрет тут один без всех нас.

– И папу… папу тоже с нами заберем.

– А если она не разрешит?

– Тогда… – мальчик на мгновение замолчал и грустно ответил: – Тогда я не пойду.

Филиппа еще раз крепко обняла сына.

– Скажи, как она выглядела.

– Она красивая, у нее были белые волосы и голубые глаза, как будто она только проснулась. А еще голос такой необычный. Как фея.

Мальчик говорил об этом совершенно спокойно, в то время как у Филиппы кровь холодела в жилах. Она тяжело сглотнула и выдавила улыбку.

– Когда она еще раз придет, познакомь ее с нами, тогда и спросим все вместе, можно ли нам всем в Либерию.

– Ты веришь? – у Сени голос перехватывало радостью. – Ты веришь мне? Ты веришь в Либерию?!

– Конечно, вряд ли ты стал бы так долго и упорно врать, значит, Либерия и вправду существует, – с улыбкой сказала она, поглаживая сына по волосам.

– А ты хочешь туда попасть? – радостно спросил он.

– Интересно посмотреть, что там, но мне и наша жизнь нравится. А тебе не нравится, как мы живем?

– Нравится, но в волшебной стране интересней.

– Хорошо, если ты так хочешь туда попасть, мы спросим у этой незнакомки, как это сделать. Ну а если она не разрешит…

– То мы все останемся здесь, – закончил за нее мальчик.

Филиппа улыбнулась и удовлетворенно посмотрела на сына. Он улыбнулся ей в ответ, но более натянуто, все же он думал, что таинственная девушка не разрешит взять родителей, а он пообещал остаться, и это огорчало его.

– Ох, Сеня… вот так бы ты ушел, и что бы я делала?

– Да я бы не ушел, наверно… без Мартина, он не верит… а без него мне страшно, что я там один делать буду? Но ты скажи ему, ты же теперь веришь, вот и скажи ему, что Либерия существует.

Она молча смотрела на него и улыбалась, а в голове крутилось много разных мыслей и вариантов спасения ситуации. Десять лет она жила спокойно и порой даже забывала о своей прошлой жизни, о прошлой связи с Либерией. Сейчас все обернулось так, как она опасалась – все пошло наперекосяк. Однако Филиппа больше не боялась. Более того, она ждала этой минуты, этого часа, когда она встретится с той, которая хочет забрать ее детей, и расставит все точки над «и», решит все проблемы и не позволит вмешиваться в их жизнь.

«Это моя жизнь, мои дети, и никто не смеет их у меня отбирать!» – подумала она.