Текст книги "Самые любимые песни"

Самые любимые песни
Александр Пушкин, Марина Цветаева, Михаил Танич и другие

Александр Пушкин

Михаил Лермонтов

Афанасий Фет

Фёдор Тютчев

Анна Ахматова

Александр Блок

Осип Мандельштам

Сергей Есенин

Марина Цветаева

Борис Пастернак

Роберт Рождественский

Николай Рубцов

Алексей Фатьянов

Михаил Танич

© А.А. Ахматова (наследники), 2023

© Б.Л. Пастернак (наследники), 2023

© Р.И. Рождественский (наследники), 2023

© Н.М. Рубцов (наследники), 2023

© А.И. Фатьянов (наследники), 2023

© М.И. Танич (наследники), 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Народные песни

«Ах, вы, сени, мои сени…»

 
Ах, вы, сени, мои сени,
Сени новые мои,
Сени новые, кленовые,
Решетчатые!
 
 
Как и мне по вам, по сеничкам,
Не хаживати.
Мне мила друга за рученьку
Не важивати!
 
 
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
 
 
На полетике соколику
Наказывала —
«Ты лети, лети, соколик,
Высоко и далеко.
 
 
И высоко, и далеко
На родиму сторону;
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живет.
 
 
Он грозен, сударь, грозен,
Он не милостивой,
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
 
 
Я не слушала отца,
Спотешала молодца.
Я за то его спотешу,
Что один сын у отца.
 
 
Что один сын у отца,
Уродился в молодца —
Зовут Ванюшкою,
Пивоварушкою».
 
 
Пивовар пиво варил,
На губной играл гармошке,
Зелено вино курил,
Красных девушек манил:
 
 
«Вы пожалуйте, девицы,
На поварню на мою!
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу.
 
 
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу,
Пиво пьяно на ходу
И на сладком на меду».
 

«Ах ты, степь широкая…»

 
Ах ты, степь широкая,
Степь раздольная,
Широко ты, матушка,
Протянулася.
 
 
Ой, да не степной орел
Подымается,
Ой, да то донской казак
Разгуляется.
 
 
Ой, да не летай, орел,
Низко ко земле,
Ой, да не гуляй, казак,
Близко к берегу!
 

«Барыня, барыня, сударыня барыня!..»

 
Барыня, барыня, сударыня барыня!
Приехала барыня
                    из деревни во Москву;
Становилась барыня
                     во палатах каменных.
Мимо тех ли ведь палат
                    шла дорожка хороша;
По той по дороженьке
                     офицер часто ходил,
Офицер часто ходил,
                         на окошечко глядел.
У барыни, барыни
                           глаза разгорелися,
Глаза разгорелися,
                     вся кровь воскипелася.
«Офицерик молодой,
                       побывай ко мне, душа!»
 
 
У барыни, барыни, сударыни барыни,
Офицер и побывал,
                        со барышней посидел,
У барыни посидел,
                     с нею время препровел.
Чаем-кофием поила,
                          в уста его целовала,
К нежну сердцу прижимала,
                            таки речи говорила:
«Я счастлива бы была,
                      кабы век с тобой жила!»
 

Валенки

 
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
Нельзя валенки носить,
Ох, не в чем к милому сходить!
Ух ты, Коля, Коля-Николай,
Сиди дома, не гуляй!
Не ходи на тот конец,
Ой, да не носи девкам колец!
Чем подарочки носить —
Лучше валенки подшить.
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
Суди, люди, да суди, Бог,
Как же я любила:
По морозу босиком
К милому ходила!
Валенки да валенки!
Ах, не подшиты, стареньки!
 

Вдоль по Питерской[1]1
   Это один из вариантов песни, широко известный в исполнении Ф. Шаляпина. – Прим. ред.


[Закрыть]

 
Вдоль по Питерской,
                         по Тверской, Ямской,
По Тверской, Ямской, по дороженьке.
 
 
Едет мой милой, мил на троечке,
Мил на троечке с колокольчиком.
 
 
Мил на троечке с колокольчиком,
С колокольчиком, со бубенчиком…
 
 
Пишет мой милой ко мне грамотку,
Ко мне грамотку – весть нерадостну.
 
 
Весть нерадостну не пером писал,
Не пером писал, не чернилами.
 
 
Пишет милый мой горючими слезьми,
Горючими слезьми молодецкими:
 
 
«Не сиди, Дуня, поздно вечером,
Поздно вечером под окошечком;
 
 
Ты не жги, не жги воскову свечу,
Воскову свечу воску ярого;
 
 
Ты не жди, не жди дорога гостя,
Дорога гостя, дружка милого!»
 

«Вдоль по улице метелица метет…»

 
Вдоль по улице метелица метет;
За метелицей мой миленький идет.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
 
 
На твою ли на прекрасну красоту,
На твое ли да на белое лицо.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
 
 
Красота твоя с ума меня свела,
Сокрушила добра молодца меня.
Ты постой, постой, красавица моя,
Дай мне наглядеться, радость, на тебя!
 

«Во поле береза стояла…»

 
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли-люли, стояла,
Люли-люли, стояла.
 
 
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли-люли, заломати,
Люли-люли, заломати.
 
 
Я ж пойду погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли-люли, заломаю,
Люли-люли, заломаю.
 
 
Срежу я с березы три пруточка,
Сделаю из них я три гудочка,
Люли-люли, три гудочка,
Люли-люли, три гудочка.
 
 
Четвертую балалайку,
Четвертую балалайку,
Люли-люли, балалайку,
Люли-люли, балалайку.
 
 
Пойду на новые на сени,
Стану в балалаечку играти,
Люли-люли, играти,
Люли-люли, играти!
 

«Во саду ли, в огороде…»

 
Во саду ли, в огороде
Девица гуляла,
 
 
Она ростом невеличка,
Собой круглоличка.
 
 
За девицей детинушка
Бел-кудрявый ходит,
 
 
Он и ходит, он и ходит,
Ничего не молвит.
 
 
«Что ж ты, молодец кудрявый,
Ко мне редко ходишь?» —
 
 
«Ой, и рад бы я ходить,
Да нечем дарити…
 
 
Подарю тебя, милая,
Дорогим подарком,
 
 
Дорогим, душа, подарком,
Жемчугом, китайкой». —
 
 
«Жемчугу я не хочу,
Китайки не надо,
 
 
Когда любишь, мил, то купишь
Золото колечко;
 
 
Золотое я колечко
Прижму ко сердечку…»
 

«Выйду на улицу – солнца нема…»

 
Выйду на улицу – солнца нема,
Парни молодые свели меня с ума.
Выйду на улицу, гляну на село —
Девки гуляют, и мне весело.
 
 
Матушка родная, дай воды холодной,
Сердце мое так и кидает в жар.
Раньше я гуляла во зеленом саду,
Думала, на улицу век не пойду.
 
 
А теперь под вечер аж пятки горят —
Ноженьки резвые в пляску хотят.
Я пойду на улицу, к девкам пойду,
Голосом звонким я им подпою.
 
 
Матушка, слышишь, соловушка поет,
А там, под горою, пляска идет —
Девки голосистые звонко поют,
Мне да, молоденькой, спать не дают.
 

«Еще что же вы, братцы, призадумались…»

 
Еще что же вы, братцы, призадумались,
Призадумались, ребятушки,
                                закручинились,
Что повесили свои буйные головы,
Что потупили ясны очи во сыру землю?
 
 
Еще ходим мы, братцы, не первый год,
И мы пьем-едим на Волге все готовое,
Цветно платье носим припасенное.
 
 
Еще лих на нас супостат злодей,
Супостат злодей, генерал лихой,
Высылает из Казани часты высылки,
Высылает все-то высылки солдатские,
Они ловят нас, хватают
                        добрых молодцев,
Называют нас ворами, разбойниками.
 
 
А мы, братцы,
             ведь не воры, не разбойники,
Мы люди добрые,
                      ребята все повольские,
Еще ходим мы на Волге не первый год.
Воровства и грабительства
                                   довольно есть.
 

«Живет моя отрада…»

 
Живет моя отрада
В высоком терему,
А в терем тот высокий
Нет ходу никому.
 
 
Я знаю, у красотки
Есть сторож у крыльца,
Но он не загородит
Дороги молодца.
 
 
Войду я к милой в терем
И брошусь в ноги к ней!
Была бы только ночка
Сегодня потемней.
 
 
Была бы только ночка,
Да ночка потемней,
Была бы только тройка,
Да тройка порезвей!
 

Жигули

 
Пересохни, Волга-речка,
Перестань болеть, сердечко.
 
 
Ветер дует, лес качает, —
Жигули вы, Жигули,
По мне милочка скучает, —
До чего ж вы довели!
 
 
На колечке два глазка,
Милый бросит – мне тоска.
 
 
На том боку утка крячет,
Жигули вы, Жигули,
Не по мне ли милка плачет? —
До чего ж вы довели!
 
 
Ты прикрой меня полою,
Пройду улицу с тобою.
 
 
У меня милашек девять,
Жигули вы, Жигули,
Что теперича мне делать? —
До чего ж вы довели!
 
 
У мого миленочка
Ум как у теленочка.
 
 
Полюбилась мне присуха, —
Жигули вы, Жигули,
Девяносто лет старуха, —
До чего ж вы довели!
 

«Как у нас во садочке…»

 
Как у нас во садочке,
Как у нас во зеленом,
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Хорошо пташки пели,
Хорошо воспевали.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Я пташек любила,
Послушать ходила.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Как за эти слушки,
За эти послушки
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Меня батюшка бил-бил,
Родна матушка била-била,
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Не легким – тяжелым:
Из веничка лозою,
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Из веничка лозою
По моему подолу.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Со этих побоев
Три неделюшки пролежала;
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Три неделюшки пролежала,
Со постелюшки не вставала.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
Со постелюшки не вставала
И людей не признавала.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 
 
На четвертую стала вставати,
Людей признавати.
Люшеньки, люли-люли!
Спой – люшеньки-люли!
 

Калинка

 
Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!
 
 
Ах! Под сосною под зеленою
Спать положите вы меня;
Ай, люли, люли, ай, люли, люли,
Спать положите вы меня.
 
 
Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!
 
 
Ах! Сосенушка ты зеленая,
Не шуми же надо мной!
Ай, люли, люли, ай, люли, люли,
Не шуми же надо мной!
 
 
Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!
Ах! Красавица, душа-девица,
Полюби же ты меня!
 
 
Ай, люли, люли, ай, люли, люли,
Полюби же ты меня!
 
 
Калинка, калинка, калинка моя!
В саду ягода малинка, малинка моя!
 

Коробушка

слова Н. Некрасова[2]2
    Народное переложение начала поэмы Н. Некрасова «Коробейники». – Прим. ред.


[Закрыть]

 
«Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситцы, и парча.
Пожалей, моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!
 
 
Выди, выди в рожь высокую!
Там до ночки погожу,
А завижу черноокую —
Все товары разложу.
 
 
Цены сам платил немалые,
Не торгуйся, не скупись:
Подставляй-ка губы алые,
Ближе к милому садись!»
 
 
Вот уж пала ночь туманная,
Ждет удалый молодец.
Чу, идет! – пришла желанная,
Продает товар купец.
 
 
Катя бережно торгуется,
Все боится передать.
Парень с девицей целуется,
Просит цену набавлять.
 
 
Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Расступись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани!
 

Летят утки

 
Летят утки, летят утки и два гуся.
Ох, кого люблю, кого люблю —
                                   не дождуся.
Приди, милый, приди, милый,
                                 стукни в стену,
Ох, а я выйду, а я выйду, тебя встречу.
Мил уехал, мил уехал за Воронеж.
Ох, теперь его, теперь его не воротишь.
Когда милый, когда милый,
                                 бросать станешь,
Ох, не рассказы… не рассказывай,
                                         что знаешь.
Ох, как трудно, ой, как трудно
                                    расстаются —
Ох, глазки смотрят, глазки смотрят,
                                    слезы льются.
Цветет колос, цветет колос,
                                    к земле клонит,
Ох, по милому, по милому сердце ноет.
 

Любо, братцы, любо

 
Как на грозный Терек,
                         как на грозный Терек
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылся берег, и покрылся берег
Сотнями пострелянных,
                         порубленных людей.
 
 
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом
Не приходится тужить.
 
 
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
 
 
Атаман узнает, кого не хватает,
Эскадрон пополнится,
                             забудет про меня.
Жалко только волюшки
                        во широком полюшке,
Жалко сабли вострой да буланого коня.
 

«Меж высоких хлебов затерялося…»

слова Н. Некрасова[3]3
    Народная переработка стихотворения Н. Некрасова «Похороны». – Прим. ред.


[Закрыть]

 
Меж высоких хлебов затерялося
Небогатое наше село.
Горе горькое по свету шлялося
И нечаянно к нам забрело.
 
 
Ой, беда приключилася страшная,
Мы такой не видали вовек:
Голова ль ты моя, бесшабашная —
Застрелился чужой человек!
 
 
Суд приехал… допросы —
тошнехонько,
Догадались деньжонок собрать.
Осмотрел его лекарь скорехонько
И велел где-нибудь закопать.
 
 
Меж двумя хлебородными нивами,
Где прошел неширокий долок,
Под большими плакучими ивами
Успокоился бедный стрелок.
 
 
Будут песни к нему хороводные
Из села на заре долетать,
Будут нивы ему хлебородные
Безгреховные сны навевать.
 

«Мы на лодочке катались…»

 
Мы на лодочке катались,
Золотистой, золотой.
Не гребли, а целовались,
Не качай, брат, головой.
 
 
В лесу, говорят, в бору, говорят,
Растет, говорят, сосенка.
Слюбилася с молодчиком
Веселая девчонка.
 
 
Я тогда тебе поверю,
Что любовь верна у нас, —
Поцелуй меня, мой милый,
Без отрыву сорок раз.
 
 
В лесу, говорят, в бору, говорят,
Растет, говорят, сосенка.
Понравился мне, девице,
Молоденький мальчонка.
 
 
Меня маменька ругает,
Тятька боле бережет:
Как приду с гулянки поздно,
Он с поленом стережет.
 
 
А я, говорит, тебя, говорит,
Дочурочка, уважу.
А я, говорит, тебе, говорит,
Гуляночку налажу.
 
 
Где мы с миленьким встречались,
Там зеленая трава,
Где мы с милым расставались,
Там посохли дерева.
 
 
В лесу, говорят, в бору, говорят,
Росла, говорят, сосенка.
Уж больно мне понравился
Молоденький мальчонка.
 

«Миленький ты мой…»

 
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой!
Там, в краю далеком,
Буду тебе женой.
 
 
Милая моя,
Взял бы я тебя,
Но там, в краю далеком,
Есть у меня жена.
 
 
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой!
Там, в краю далеком,
Буду тебе сестрой.
 
 
Милая моя,
Взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком,
Есть у меня сестра.
 
 
Миленький ты мой,
Возьми меня с собой!
Там, в краю далеком,
Буду тебе чужой.
 
 
Милая моя,
Взял бы я тебя.
Но там, в краю далеком,
Чужая ты мне не нужна.
 

«Напилася я пьяна…»

 
Напилася я пьяна,
Не дойду я до дому!
Довела меня тропка дальняя
До вишневого сада.
 
 
Там кукушка кукует,
Мое сердце волнует.
Ты скажи-ка мне, расскажи-ка мне,
Где мой милый ночует?
 
 
Если он при дороге,
Помоги ему, Боже!
Если с любушкой на постелюшке,
Накажи его, Боже!
 
 
Чем же я не такая,
Чем чужая другая?
Я хорошая, я пригожая,
Только доля такая!
 
 
Если б раньше я знала,
Что так замужем плохо,
Расплела бы я русу косоньку,
Да сидела б я дома!
 
 
Напилася я пьяна,
Не дойду я до дому!
Довела меня тропка дальняя
До вишневого сада.
 

«Ой, мороз-мороз, не морозь меня…»

 
Ой, мороз-мороз, не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
 
 
Не морозь меня, моего коня,
Моего коня белогривого.
 
 
Моего коня белогривого.
У меня жена, ох, ревнивая.
 
 
У меня жена, ох, красавица,
Ждет меня домой, ждет-печалится.
 
 
Как приду домой на закате дня,
Обниму жену, напою коня.
 

«Ой, при лужку, при лужке…»

 
Ой, при лужку, при лужке,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.
 
 
Эх, ты гуляй, гуляй, мой конь,
Пока не споймают,
Как споймают – зануздают
Шелковой уздою.
 
 
Вот споймал парень коня,
Зануздал уздою,
Вдарил шпоры под бока —
Конь летел стрелою.
 
 
Ты лети, лети, мой конь,
Лети, торопися,
Возле Сашиного двора
Конь остановился.
 
 
Конь остановился,
Вдарил копытами,
Чтобы вышла красна девка
С черными бровями.
 
 
Но не вышла красна девка,
Вышла ее мати.
Здравствуй, здравствуй, милый зять,
Пожелайте в хату.
 
 
А я в хату не пойду,
Пойду во светлицу,
Разбужу я крепким сном
Спящую девицу.
 
 
А девица не спала,
Друга поджидала,
Правой ручкой обняла,
Крепко целовала.
 
 
Ой, при лужку, при лужке,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле.
 

«Ой, то не вечер, то не вечер…»

 
Ой, то не вечер, то не вечер.
Ой мне малым мало спалось.
Мне малым мало спалось,
Ой, да во сне привиделось…
 
 
Мне во сне привиделось,
Будто конь мой вороной
Разыгрался, расплясался,
Ой, да разрезвился подо мной.
 
 
Ой, налетели ветры злые
Да с восточной стороны,
Да сорвали темну шапку
Ой, да с моей буйной головы.
 
 
А есаул догадлив был,
Он сумел сон мой разгадать.
Ой, пропадет, он говорил,
Твоя буйна голова.
 
 
Ой, то не вечер, то не вечер…
Ой, мне малым мало спалось,
Мне малым мало спалось,
Ой, да во сне привиделось.
 

«Окрасился месяц багрянцем…»

 
Окрасился месяц багрянцем,
Где волны бушуют у скал.
«Поедем, красотка, кататься,
Давно я тебя поджидал».
 
 
«Я еду с тобою охотно,
Я волны морские люблю.
Дай парусу полную волю,
Сама же я сяду к рулю».
 
 
«Ты правишь в открытое море,
Где с бурей не справиться нам.
В такую шальную погоду
Нельзя доверяться волнам».
 
 
«Нельзя? Почему ж, дорогой мой?
А в прошлой, минувшей судьбе,
Ты помнишь, изменщик коварный,
Как я доверялась тебе?»
 
 
«Послушай, мы жизнью рискуем,
Безумная, руль поверни!
На это сердитое море,
На эти ты волны взгляни».
 
 
А волны бросаются с ревом
На их беззащитный челнок.
«Прочь весла! От гибели верной
Спасти чтоб никто нас не мог!
 
 
Меня обманул ты однажды,
Сегодня тебя провела.
Смотри же: вот ножик булатный,
Недаром с собою взяла!»
 
 
И это сказавши, вонзила
В грудь ножик булатный ему.
Сама с обессиленным сердцем
Нырнула в морскую волну.
 
 
Всю ночь волновалося море,
Ревела морская волна;
А утром приплыли два трупа
И щепки того челнока.
 

«По Дону гуляет казак молодой…»

 
По Дону гуляет казак молодой,
А дева там плачет над быстрой рекой.
«О чем, дева, плачешь,
                       о чем слезы льешь?» —
«А как мне не плакать,
                           слез горьких не лить:
Когда молоденькой я в люльке спала,
На возрасте стала, к цыганке пошла.
Цыганка гадала, за ручку брала,
Брала за другую, смотрела в глаза. —
“Не быть тебе дома замужней женой,
Потонешь, девица,
                    в день свадьбы своей”». —
«Не верь, дорогая, не верь никому,
Поверь, дорогая, лишь мне одному.
Поедем венчаться, я выстрою мост,
Я выстрою мост на тысячу верст».
Вот слышу, послышу: мосточки гудут,
Наверно, наверно, невесту везут.
Вот конь спотыкнулся
                     и сшибся с моста,
Невеста упала в круты берега.
Сперва закричала:
              «Прощай, мать, отец».
Второй раз вскричала:
              «Прощай, белый свет!»
И в третий вскричала:
               «Прощай, милый мой,
Наверно, наверно,
               не жить нам с тобой!».
 

«Сама садик я садила…»

 
Сама садик я садила,
Сама буду поливать,
Сама милого любила,
Сама буду забывать.
 
 
Ах, что это за садочек,
За зелененький такой?
Ах, что это за мальчишка
Разбессовестный такой?
 
 
Пустил славушку худую,
Все соседи говорят,
За глаза меня ругают,
А в глаза меня хвалят.
 
 
На гулянье при народе
Стал он девку целовать.
А девчонке стыдно стало,
Стала плакать и рыдать.
 
 
И мальчишке жалко стало,
Стал ее он утешать,
Купил шелковый платочек,
Начал слезы утирать:
 
 
«Ты не плачь, не плачь, девица,
Не плачь, девица-душа,
Только призыв я отбуду,
Возьму замуж за себя».
 
 
«Тебе, мальчик, не жениться,
Мне тебя уж не видать —
Твой папашенька богатый
Не позволит меня взять».
 

«Светит месяц, светит ясный…»

 
Светит месяц, светит ясный,
Светит белая заря.
Осветила путь-дорожку
Мне до милого двора.
 
 
Мне не спится, не лежится,
И сон меня не берет.
Я сходил бы к милой в гости,
Да не знаю, где живет.
 
 
Попросил бы я товарища,
Мой товарищ доведет.
Мой товарищ меня краше —
Боюсь, Машу отобьет.
 
 
Подхожу я к дому милой,
А у милой нет огня.
Постучал я под окошком,
Моя Маша спать легла.
 
 
– Стыдно, стыдно тебе, Маша,
Со вечера рано спать.
– А тебе, мой друг, стыднее
До полуночи гулять!
 

«Солдатушки, браво ребятушки…»

 
Солдатушки, браво ребятушки,
Где же ваши деды?
– Наши деды – славные победы,
Вот где наши деды!
 
 
Солдатушки, браво ребятушки,
Где же ваши матки?
– Наши матки – белые палатки,
Вот где наши матки!
 
 
Солдатушки, браво ребятушки,
А где ж ваши жены?
– Наши жены – ружья заряжены,
Вот где наши жены!
 
 
Солдатушки, браво ребятушки,
Где же ваши сестры?
– Нашли сестры – штыки,
                             сабли остры,
Вот где наши сестры!
 
 
Солдатушки, браво ребятушки,
Где же ваши детки?
– Наши детки – пули наши метки,
Вот где наши детки!
 

«Степь да степь кругом…»

 
Степь да степь кругом,
Путь далек лежит.
В той степи глухой
Умирал ямщик.
 
 
И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищам
Отдавал наказ:
 
 
«Ты, товарищ мой,
Не попомни зла,
Здесь в степи глухой
Схорони меня!
 
 
Схорони меня
Ты в степи глухой,
А коней моих
Отведи домой.
 
 
Отведи домой,
Отдай батюшке,
Мой поклон земной
Родной матушке,
 
 
А жене младой
Ты скажи, друг мой,
Чтоб она меня
Не ждала домой.
 
 
Передай словцо
Ей прощальное,
И отдай кольцо
Обручальное.
 
 
Пусть она по мне
Не печалится,
С тем, кто сердцу мил,
Пусть венчается».
 
 
И умолк ямщик;
Кони ехали,
А в степи глухой
Бури плакали.
 

«Ты взойди, солнце кра…»

 
Ты взойди, солнце кра…
Солнце красное,
Солнце красное.
 
 
Освети ты Волгу-матушку,
Волгу-матушку,
Волгу-матушку,
 
 
Обогрей нас, добрых мо…
Добрых молодцев,
Добрых молодцев.
 
 
Мы не сами-то идем,
Нас нужда ведет,
Нужда горькая.
 
 
Мне не воры, не разбойники —
Стеньки Разина
Мы помощники.
 

«Ты рябинушка, ты кудрявая…»

 
Ты рябинушка, ты кудрявая,
Ты когда взошла, когда выросла,
Ты когда цвела, когда вызрела.
Я весной взошла, летом выросла,
Я зарей цвела, в полдень вызрела.
Под тобою ли под рябиною,
Что не мак цветет, не огонь горит
Что горит сердце молодецкое,
По душе ли той красной девице,
Красная девица переставилась.
Ой вы ветры, ветры теплые,
Перестаньте дуть, вас не надобно.
Потяните вы ветры буйные,
Что со той стороны северной,
Вы развейте мать сыру землю,
Вы раскройте гробову доску,
Вы пустите меня проститися,
И в последний раз поклонитися.
 

«Ой, полна, полна коробушка…»

слова И. Сурикова[4]4
    Народный песенный вариант стихотворения И. Сурикова «Рябина». – Прим. ред.


[Закрыть]

 
«Ой, полна, полна коробушка,
Есть и ситцы и парча.
Пожалей, моя зазнобушка,
Молодецкого плеча!
 
 
Выди, выди в рожь высокую!
Там до ночки погожу,
А завижу черноокую —
Все товары разложу.
 
 
Цены сам платил немалые,
Не торгуйся, не скупись:
Подставляй-ка губы алые,
Ближе к милому садись!»
 
 
Вот уж пала ночь туманная,
Ждет удалый молодец.
Чу, идет! – пришла желанная,
Продает товар купец.
 
 
Катя бережно торгуется,
Все боится передать.
Парень с девицей целуется,
Просит цену набавлять.
 
 
Знает только ночь глубокая,
Как поладили они.
Расступись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани!