Текст книги "Вернуть нельзя, забыть невозможно"

Глава 6
Иван

Вокруг тишина, слышно лишь пение птиц, шум ветра и реки. Хорошо и спокойно. Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на своих воспоминаниях. Перед глазами вновь возникает образ жены. Четкий, ясный, до боли родной. Я смог восстановить ее лицо до мельчайших подробностей, каждую черточку, каждую веснушку. Сердце сжимается от тоски и желания увидеть ее, но мозг отчаянно сопротивляется и не выдает мне информации. Лишь жалкие обрывки, которые я никак не могу сложить в общую картину.

Откуда-то издалека до меня доносится женский голос. Пульс подскакивает до небес, а кожа покрывается мурашками. Вика? Вика! Это она зовет меня!

Распахиваю веки, оборачиваюсь и лихорадочно ищу источник звука. Но ничего необычного не вижу. Мне же не могло показаться? Опираясь на палку, поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов против течения реки.

– Вань, ты куда? – догоняет меня голос Насти. Вздрагиваю от неожиданности и разворачиваюсь. Откуда она взялась? Несколько секунд назад я был совершенно один.

– Ты это слышала? – хмуро смотрю на ее беспристрастное лицо.

– Что? – невинно хлопает глазами.

– Кто-то кричал.

– Может, птица, – равнодушно пожимает плечами, чем только выводит меня из себя.

– Я слышал! Женщина кричала, – упрямо объясняю, хотя в принципе уже понимаю, что ничего не добьюсь. Настя или правда не слышала, или у меня уже едет крыша.

– Вань, тебе показалось. Пойдем завтракать, – берет меня за локоть и тянет в обратную сторону.

– Я не хочу, – решительно выдергиваю свою руку. – Далеко до моста?

– Далеко. – Настя отходит к дереву, на котором я недавно сидел, и достает из рюкзака еду. – Километров десять…

– Мне надо туда.

– Ты не дойдешь, – протягивает мне бутерброд. – На, перекуси.

– Да не хочу я, – небрежно отмахиваюсь и от бессилия впечатываю кулак в ствол дерева. Бесят эта ситуация и собственная беспомощность. Но Настя права – я не осилю десять километров по пересеченной местности.

– Чего ты так распереживался-то? – Ее ладони ложатся на мои плечи и мягко массируют напряженные мышцы. – Пойдем.

Осторожно высвобождаюсь и иду обратно. Сажусь на дерево и закидываю больную ногу на здоровую.

Настя суетится вокруг, делая себе бутерброд и наливая чай из термоса. Протягивает мне одну чашку. Беру и делаю глоток. Горячий напиток стекает в желудок и приятно бодрит.

– А тут часто люди бывают? – спрашиваю я.

– Вообще не бывают. – Настя садится рядом. – Охотники изредка да браконьеры.

– И вы с Анисьей…

– Ну да, – выдавливает из себя улыбку. – Тебя что-то смущает?

– Нет, – с деланным равнодушием пожимаю плечами. – Просто интересно…

– Не доверяешь? – Она хитро прищуривается.

– Сложно доверять, когда сам себя не помнишь.

Отчасти говорю правду, но в то же время не собираюсь откровенничать. Нутром чувствую, что вокруг происходит что-то странное, но что конкретно, пока не могу уловить.

– Вспомнишь, куда ты денешься, – хмыкает и отворачивается, начиная копошиться в рюкзаке.

– Надеюсь.

– Ты совсем ничего не помнишь? – вкрадчиво интересуется Настя. Интонация сбивает с толку. Не могу объяснить почему, но говорить правду язык не поворачивается.

– Совсем, – отвечаю уверенно, умышленно скрывая свои куцые воспоминания.

– Хорошо, – тянет она задумчиво. – То есть плохо, – сразу же поправляется, но слишком поздно. Успеваю услышать главное. – Но ничего, бабуля травки тебе заваривает, скоро вспомнишь.

Делаю для себя определенные выводы и наблюдаю за тем, как Настя нервно начинает собираться. Поспешно складывает провиант в рюкзак, роняет его, не с первого раза надевает на плечи.

– Идти можешь? – кидает на меня быстрый взгляд.

– Могу.

– Тогда пойдем?

– Пойдем.

Обгоняет и идет вперед. Озадаченно двигаюсь следом и проматываю наш диалог в памяти. Где-то тут подвох. И я должен его найти как можно быстрее.

Лес постепенно редеет, и на опушке показывается дом Аксиньи. Мне кажется или обратно мы шли гораздо быстрее? Чертовщина какая-то. Или Настя меня специально по лесу кругами водила? Не нравится мне все это… но высказывать свои предположения я не собираюсь. Надо понаблюдать за ситуацией и попытаться во всем разобраться.

– Что-то вы долго, – ворчит Аксинья, встречая нас у забора. В ее глазах читаются недовольство и немой укор. Но направлены они на внучку.

– Заблудились немного. – Настя как ни в чем не бывало пожимает плечами и проходит в дом.

Аксинья шаркает за ней, а я остаюсь на улице. Надо немного перевести дух и восстановить силы после «прогулки». Из головы не выходит тот женский крик, что я слышал. Точнее, я уже больше склоняюсь к тому, что физически ничего не слышал. Слишком дикие места в округе. Но эмоционально почувствовал. Это была моя жена. Она звала меня. Черт, как разобраться во всем?

Умываюсь холодной водой, чтобы немного прийти в себя, и присаживаюсь на хлипкую скамейку у дома под окном. Вытягиваю больную ногу, растираю напряженную мышцу и прикрываю глаза. Мысли улетают куда-то далеко. То ли в воспоминания, то ли в фантазии. Вика. Лукаво улыбается и взмахивает шелковистой шевелюрой. Та волнами спадает на обнаженные плечи. Красиво и волнительно, аж дыхание перехватывает. Хочу дотянуться, но она игриво бьет меня по рукам и качает головой.

– Папа, ты обещал! – Недовольный детский голос взрывается в уставшем мозгу, словно ядерная бомба.

Вздрагиваю от неожиданности и распахиваю веки. Тяжело дышу и лихорадочно мечусь взглядом впереди себя. Девочка. Дочь. У меня есть дочь. Лица не помню, но этот голос… капризный, требовательный. От него сердце взволнованно трепыхается в груди, а улыбка появляется на губах.

Моя семья где-то там. А я черт-те где! Пора выбираться из этой западни и искать их.

Хочу подняться на ноги, но в приоткрытое окно слышу голоса и замираю, превращаясь в слух.

– Ты что творишь, бестолочь? – отчитывает Настю Аксинья.

– Что я сделала? – возмущается та.

– Куда ты его таскала?

Сразу смекаю, что разговор обо мне и невольно напрягаюсь.

– К реке…

– Зачем? – шипит бабка, начиная злиться.

Интересно, что ей так не нравится? Они обе явно от меня что-то скрывают.

– Он просил показать, где я его нашла…

– И что ты ему показала, дура? – Голос Аксиньи становится грубым и каким-то каркающим. Никогда ее такой не видел. Обычно спокойная, почти равнодушная ко всему старушка.

– Как и договаривались, место у коряги, – оправдывается Настя. А я чувствую подвох. Значит ли это, что то место, куда она меня привела, не имеет ничего общего с тем, что со мной случилось?

– Он что-нибудь вспомнил?

– Нет.

– Уверена?

– Абсолютно.

Что они задумали? Хочется вломиться и вытрясти из них всю правду, но сейчас я на это не способен. Слишком слаб еще для решительных действий. Нужно затихариться, ждать и пытаться вспомнить свою жизнь.

– И не догадался, что водишь его за нос? – стискиваю зубы, но не двигаюсь с места. Нельзя. Только хуже будет.

– Нет конечно.

– Смотри у меня. Очень влиятельные люди за него просили…

– Я помню.

Замираю. Сердце на мгновение останавливается и начинает колотиться с удвоенной силой. Просили? Получается то, что со мной случилось, не несчастный случай или что?

– Заваривай чай. Пришло время пить, а то действие травы закончится…

– Да, сейчас.

Ага, щаз. Вот это вы не угадали. Ничего я больше пить не собираюсь. Бесшумно поднимаюсь на ноги и отхожу от окна. Услышал достаточно. Теперь главное понять, как воспользоваться полученной информацией правильно.

Вот это я встрял в историю. Как теперь выпутаться?

Глава 7
Виктория

Темно. Страшно. Холодно. Лечу куда-то вниз, в неизвестность, и никак не могу остановить этот жуткий процесс. В голове бьется лишь одна мысль: «Его больше нет.» Отталкиваю ее всеми силами, но она настигает вновь. Пугает своей неотвратимостью и ясностью. Этого не может быть. Не может. Иван не мог вот так просто бросить меня.

Резкий толчок словно выталкивает меня на поверхность из-под толщи воды. Делаю глубокий вдох, легкие наполняются кислородом, но в груди все равно неприятно ноет.

– Вик, Вика, ты чего? – слышу взволнованный голос Павла, но сил открыть глаза просто нет. – Очухивайся, мать твою.

Меня снова подкидывает. Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Вижу перед собой перепуганное лицо Павла. Белый, как полотно. Видимо, сильно испугался за меня.

– Я в порядке, – шепчу непослушными губами.

– С ума сошла так пугать, – облегченно выдыхает и качает головой.

– Я же не специально…

– Все нахрен, завязываем с твоими поездками, – рычит грозно. Подхватывает меня на руки и куда-то несет. – Домой! Первым же рейсом!

– Нет, Паш, – пытаюсь возразить, но сил отстоять свою позиции попросту не осталось. Я как выжатый лимон.

– Я все сказал. – Его губы превращаются в одну линию, а между бровей появляется складка. – Изначально была идиотская затея.

– Мы же ничего не выяснили, – слабо возражаю, хотя уже понимаю, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

– Мы выяснили достаточно. – Паша опускает меня на ноги около машины и распахивает заднюю дверь. – Залезай.

Послушно исполняю. В руках оказывается бутылка с водой. Благодарно киваю и делаю несколько жадных глотков.

Павел садится за руль и заводит двигатель.

– Тебе сейчас нужно думать о ребенке. Ты его угробить решила? – Через зеркало заднего вида в меня летит возмущенный взгляд.

– Конечно нет, – опускаю глаза. Он прав. Тысячу раз прав. Я не имею права подвергать риску своего малыша. Все это слишком тяжело для беременной женщины.

– Ну и все. Домой.

– Хорошо, – со вздохом соглашаюсь.

Дожидается, пока я закрою бутылку, и нажимает на газ. Машина плавно трогается с места, но начинает качаться и подпрыгивать на кочках и ухабах.

Отворачиваюсь к окну. Не хочу больше разговаривать. Не могу. На душе очень неспокойно. Едва сдерживаю слезы. Вроде все понимаю и в то же время не хочу принимать.

Не получается считать Ивана мертвым. Ну никак. Я чувствую, что он жив. Это необъяснимо и непередаваемо. Но мое сердце словно находится в острых тисках ожидания. Это сумасшествие. Как я могу помочь ему или себе? Да никак. Я больше ничего не могу, кроме ждать, надеяться и верить в чудо. И я буду верить. Всегда.

* * *

Возвращение домой и возвращение к нормальной жизни не одно и то же. Стараюсь держать себя в руках и прячу боль поглубже внутри. Последние надежды рухнули, ищу смысл жизни в этих руинах. Тяжело. Больно. Страшно. Но у меня есть дети, ради которых я обязана справиться с утратой и научиться жить дальше.

Как ни странно, семья Ивана стала для меня поддержкой и опорой в эти непростые времена. Людмила Петровна очень помогает с дочкой, а братья Ивана не дают скучать. Особенно Павел. Часто звонит, чтобы узнать, как у меня дела. Приезжает и проводит со мной время, стараясь выдернуть в реальность. Я улыбаюсь и подыгрываю ему, делая вид, что получается, но стоит остаться одной, как тоска и безысходность набрасываются с новой силой.

Прошел уже целый месяц. Месяц без Ивана. Месяц бесконечной пытки и страданий. Больше не могу так. Медленно схожу с ума. Но смириться с гибелью мужа не получается. Не могу себя заставить в это поверить. Что-то не сходится в моем сознании. Для меня Иван по-прежнему жив, просто в командировке и без связи. Нужно просто потерпеть, и он вернется…

Наверное, я схожу с ума. Людмила Петровна предлагает сходить к психиатру, может, и правда дело в моей голове? Может, пора отпустить его?..

Трель дверного звонка разносится по дому и выдергивает меня из гнетущих мыслей. Отставляю давно остывший чай в сторону и поднимаюсь со стул.

– Мама, там дядя Паша приехал. – Нюся бежит вперед меня, но послушно останавливается около двери и ждет, пока я проверю. Она сильно изменилась за это время, будто повзрослела. Мне очень жаль ее, но сил, чтобы обеспечить беззаботное детство, просто не осталось.

Смотрю в глазок и действительно вижу Павла, что странно. Он не говорил, что сегодня заедет. Распахиваю дверь.

– Привет, – выдавливаю из себя улыбку. – Ты как здесь?

– Да вот мимо ехал, дай думаю заскочу… – хитро прищуривается и расплывается в улыбке.

Не верю ни единому слову. Складываю руки на груди и качаю головой.

– Неубедительно…

Павел лишь смеется и кивает на дверь.

– Пустишь?

Отхожу в сторону, освобождая проход и закрываю за ним дверь.

– Дядя Паша. – Нюся сразу же кидается к нему на шею.

Павел подхватывает ее на руки, подкидывает над собой и ловит. Нюся звонко смеется. Ее смех так странно звучит в нашем ставшем похожим на склеп доме и буквально отрезвляет меня. Приходит понимание, что я совсем закопалась в себе и своих переживаниях. А дочери нужна мать…

– Здравствуй, моя принцесса. – Павел звонко целует ее в щеку. – Как у тебя дела?

– Отлично. – Нюся расплывается в довольной улыбке, наклоняется к его уху и шепчет: – Ты мне купил?

– Конечно, – достает из грудного кармана новые разноцветные бусы из стекляруса. – Держи.

Дочка едва не взвизгивает от радости и просит сразу же их надеть.

– Паша, Паша… – укоризненно качаю головой, но улыбка все равно появляется на губах.

– Что? – невинно смотрит на меня. – Я же обещал.

Помогает Нюсе закрепить замок.

– Спасибо. – Она чмокает его в щеку и убегает наверх.

Смотрю ей вслед и тяжело вздыхаю. Как мало надо ребенку для счастья.

– Чай? Кофе? – обращаюсь к Павлу.

– Кофе, работать еще… – снимает пальто и ботинки.

– Пойдем на кухню.

Ставлю чайник и достаю чашку. Отчего-то начинаю нервничать. Пока не знаю причины визита Павла, но интуитивно чувствую подвох. Наливаю кофе и ставлю перед ним на стол. Сама сажусь напротив.

– Ну и что тебя привело в такой поздний час? – подвигаю к себе остывший чай, чтобы хоть чем-то занять руки и скрыть нервозность.

– Поговорить надо. – Паша делает несколько жадных глотков и впивается в меня напряженным взглядом. Вся беспечность сразу же исчезает с его лица.

– Говори, – нервно сглатываю и смотрю в свою чашку. Что еще могло случиться?

– Пора тебе принимать руководство фирмой Ивана на себя. – Его голос звучит спокойно, но в то же время твердо. – Дальше так продолжаться не может.

– Мне? – подскакиваю на месте и недоуменно смотрю на Павла. – Но почему?

– А кому? Ты законная жена и наследница.

Наследница… как же страшно и неотвратимо это звучит.

– А ты? – пытаюсь робко возразить.

– А у меня свой бизнес, – разводит он руки в стороны. – Я зашиваюсь. Больше в таком темпе не могу.

– А Матвей? – Еще одна попытка найти компромисс.

– Ну ты еще маму предложи. – Паша закатывает глаза к потолку.

– Почему бы и нет, – серьезно подхватываю я. – Она очень деятельная и предприимчивая.

– Если не хочешь заниматься, можно просто продать, – объясняет он, как неразумному ребенку. – Но пускать на самотек последнее дело. Фирма сейчас едва сама себя окупает, еще немного – и начнутся убытки.

– Но я ничего в этом не понимаю, – прячу лицо в ладонях. Не могу сейчас здраво мыслить и рассуждать. Не хочу ничего знать, но понимаю, что это важно и неизбежно.

– Образование позволяет. – Он беспечно пожимает плечами. – Не вижу проблемы.

А я вижу. Это же придется полностью перекроить свою жизнь. Прервать заточение и выбраться из раковины. Я пока не готова. Мне слишком тяжело.

– Можно подумать?

– Конечно, я тебя не тороплю. Но не затягивай.

– Хорошо, – согласно киваю и нервно обхватываю себя руками. – Что-то еще?

– Ты не передумала с похоронами?

Липкие мурашки ползут по позвоночнику, заставляя ежиться. Похоронить Ивана – значит признать, что его больше нет. Значит смириться и отпустить. Начать новую жизнь без него. Значит оставить его лишь воспоминанием.

– Нет, Паш, – качаю головой. – Я не пойду на это.

– Все равно когда-то придется… Скоро подойдет срок, и его признают мертвым по закону.

– Пусть. Это будет потом… не сейчас…

– Ладно. Как скажешь, – виновато улыбается и поднимается на ноги. – Проводишь?

– Конечно, – встаю и иду к двери.

– Позвони мне, как что-то решишь. – Павел одевается и открывает дверь.

– Хорошо, – целую его в щеку и провожаю взглядом, пока он идет к машине.

Закрываю дверь и сползаю по ней на пол. Очередное испытание судьбы. Очередной раз я не знаю, что мне делать. Ванечка, помоги мне принять решение.

* * *

Я все-таки решилась. Долго думала, торговалась сама с собой и поняла, что пойти работать для меня сейчас самое лучшее лекарство. Это поможет мне переключиться, отвлечься от личных переживаний и хоть немного навести порядок внутри себя.

Сегодня первый рабочий день. В роли руководителя огромной корпорации. Страшно и волнительно одновременно. Павел обещал меня поддержать и ввести в курс дела. Мысли, что у меня может не получится, стараюсь давить в зачатке. Нельзя сомневаться. Это утопия. У меня все получится. Обязательно. Ванечка еще будет мной гордиться!

Заделываю волосы в тугой пучок, прохожу по губам бесцветным блеском и придирчиво осматриваю свое отражение. Живот еще не появился, а строгий костюм придает мне серьезности. Непривычно видеть себя в таком образе, но должность обязывает.

Смотрю на часы – Павел должен подъехать с минуты на минуту. Погода сегодня сказочная, лучше подожду его на улице. Заодно и подышу воздухом.

Надеваю туфли на низком устойчивом каблуке, подхватываю сумку и иду к двери. Краем глаза замечаю тень, мелькнувшую в окне, и вздрагиваю от неожиданности. Холодные мурашки выступают на коже, а сердце заходится тревожным волнением.

У нас охрана, которая никого не пропустит без личного согласия. Головой понимаю, что посторонних на территории быть не может, но интуиция словно взбесилась и твердит об опасности. На негнущихся ногах подхожу к окну, отодвигаю тюль в сторону и осматриваю территорию – ничего необычного. Может, мне просто показалось?

Настойчивая трель дверного звонка бьет по нервам. Подпрыгиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Машина Павла стоит около ворот. Облегченно выдыхаю и иду открывать ему дверь. Накрутила себя на ровном месте. Совсем уже едет крыша.

Смотрю в глазок и распахиваю Павлу дверь.

– Что случилось? На тебе лица нет, – скользит по мне взволнованным взглядом.

– Все нормально, просто нервы сдают, – обнимаю себя руками, чтобы скрыть дрожь, сотрясающую тело.

– Уверена?

– Да, переживаю, как все пройдет, – вру, но выглядеть идиоткой в его глазах совершенно не хочется.

– Нашла из-за чего переживать, – хмыкает от. – Главный человек к тебе очень лоялен и ждет не дождется, когда ты приедешь.

– Главный человек – это Марина? – уточняю на всякий случай. Выхожу из дома и закрываю за собой дверь. Секретарь мужа очень хорошая и умная девушка. С Иваном у них были очень хорошие, доверительные отношения.

– Она самая. Мы с ней не сработались, может, у тебя получится.

– Да? Это почему интересно?

Идем по дорожке к машине, а я осторожно осматриваюсь, но ничего подозрительного по-прежнему не вижу. Все-таки галлюцинации.

– Она считает меня женоненавистником, – заговорщическим шепотом сообщает. – Как будто я придираюсь по половому признаку.

– А на самом деле?

Помимо воли улыбаюсь и оборачиваюсь к нему. Если бы у Марины не было семьи, я бы подумала, что у них взаимная симпатия.

– А на самом деле мне сложно работать, когда рядом вьется такая… э-э-э… девушка… Моей секретарше пятьдесят, и мы прекрасно ладим.

– И ты решил замучить Марину придирками, чтобы не донимала тебя работой? – со смехом заключаю я. Вероятно, там и правда развязалась целая баталия.

– Ну примерно так, – признается Павел и открывает мне дверь.

– Это низко, – улыбаюсь и качаю головой. – Как-то не по-мужски.

– Зато действенно. Посмотрим, как ты с ней справишься…

Забираюсь в салон и пристегиваю ремень безопасности. Павел садится на водительское кресло и заводит двигатель. Машина плавно трогается с места и выезжает из ворот.

– Я думаю, мы сработаемся, – довольно откидываюсь на спинку. Настроение значительно улучшилось. Сама не заметила, как расслабилась и начала мыслить позитивно.

– Две девушки – прекрасный тандем, – мечтательно тянет Павел. – Но не в бизнесе.

– На что ты намекаешь? – подозрительно прищуриваюсь я.

– Говорю прямым текстом, – лукаво улыбается. – Вам без меня не продержаться и месяца. Прибежите просить помощи.

Он дразнится или реально так считает? Уже не важно, главное, что в душе всколыхнулась волна протеста и проснулся азарт.

– Какой ты, оказывается, самовлюбленный и напыщенный хам, – заключаю я. Наш шуточный диалог все больше набирает обороты.

– Ага и женоненавистник, забыла?

– Да, и это тоже, – согласно киваю. – Правда думаешь, мы не справимся?

– Хочешь доказать мне обратное? – Паша так и подстегивает меня включиться в игру. А я чувствую, что не против. Поставить цель и превзойти ее – это сильная мотивация.

– А вот и докажу, – складываю руки на груди и вздергиваю подбородок. – С легкостью умоем тебя.

– С интересом на это посмотрю, – расплывается в ленивой ухмылке. – Если прибыль в следующем месяце будет больше, чем в этом, ты выиграла, если нет, то выиграл я.

– Договорились, – с легкостью соглашаюсь и пожимаю его ладонь.

Ну вот, цель поставлена, осталось только приложить все силы для ее достижения. Все будет хорошо. У меня все получится.