Текст книги "Мелодия убийства"

И вдруг он услышал, как где-то неподалеку за деревьями послышались хлопки дверей, затем шаги, и к нему начали стремительно приближаться две фигуры. Он от страха вжался в сиденье. И даже закрыл глаза. Заблокировал двери.

В окошко постучали…

Глава 9

15 сентября 2022 г.

Дом Бронниковых

Ветер с дождем, казалось, сотрясал дом, во всяком случае, слышно было, что за окнами погода не на шутку разбушевалась. В кухне же, где был накрыт стол к ужину, было тепло и уютно.

Женя с Тоней встретили Реброва радостными возгласами: «И кто это к нам пришел?», «Ну, наконец-то!», «Валера, где ты так долго пропадал?» – и все в таком же духе.

Петр, возникший словно из воздуха, тоже обрадовался приезду Валерия и был, как всегда, милым и улыбчивым, мужчины пожали друг другу руки.

– Борис Михайлович приедет позже, – сказал Ребров.

– Да, мы знаем, – сказала Женя.

Как же она была хороша в этот вечер. Такая трогательно нежная, слегка располневшая или кажущаяся такой из-за широкого голубого свитера. Электрический свет играл на ее рыжих локонах.

– Садись скорее за стол, Тоня приготовила отменный плов.

– Я целый вечер кружусь вокруг кухни и вдыхаю эти божественные ароматы… – сказал Петр.

– Да мы вообще ничего не собирались готовить, Петр напек блинов, мы так наелись, что только и могли добраться до дивана… – щебетала Женя, раскладывая салфетки рядом с приборами. – Мы вообще смотрели «Бассейн» с Роми Шнайдер. Не смотрел?

– Нет, – признался Валерий.

– И тут вдруг Борис звонит и говорит, что ты приедешь. Что посидим все вместе, поужинаем, что давно не виделись… И хотя было поздно, Тоня сразу поняла, что надо действовать, что это не дело – кормить такого гостя, как ты, ресторанной едой. Да, Тонечка?

– Конечно, – засмущалась Антонина.

Когда все расселись и Тоня разложила плов, Женя вдруг сказала:

– Ну, а теперь, Ребров, рассказывай, как там дела. Не удивляйся. Мы все знаем про Шахлевича. Какой прогноз? Его отпустят? Борис уверен, что он не убивал свою жену.

Ребров с набитым ртом попытался что-то сказать, но не смог. Во-первых, он был голоден, а плов оказался вкуснейшим, во-вторых, он был удивлен такой осведомленностью этих, как ему казалось, домашних женщин. Хотя какие же они домашние?! Активные, легкие на подъем, неравнодушные, храбрые!

– Честно говоря, история запутанная!

– Это как раз то, что нам надо, скажи, Тонь? – засмеялась Женька. – А то мы здесь закисли от тоски. Ну, расскажи, что знаешь. Кто ведет дело? Пожалуйста!

И Ребров, не в силах устоять перед обаянием женщин, принялся рассказывать все, что ему было известно об этом деле.

– Да как же это?! Еще один труп неизвестной в саду? Вот это да! Похоже, бедный Макс влип по самые уши… Валера, не забывай про маринованные перцы! Рекомендую! – Сама Женя, казалось, и вовсе забыла про еду. После рассказа Реброва она отодвинула от себя тарелку и теперь сидела, сверкая глазами, и чувствовалось, что она всерьез увлечена темой. – И как же узнать, кто она такая и кем приходится Шахлевичу?

– Пока не удалось выяснить ее личность. Но это точно не его жена. Сейчас Луговой в больнице, я полагаю, беседует с любовницей Макса, Варварой Утешиной. Покажет ей фото, может, она узнает женщину.

– Конечно, когда исчезает жена, то, в первую очередь, подозревают мужа. Это прямо-таки классика, – вздохнула Женя. – И сразу же предполагают убийство. И, к сожалению, так оно в большинстве случаев и бывает.

– А тут еще любовница нарисовалась, – заметила Антонина. – И квартира в крови… следы волочения, ты говоришь… женские волосы… Ну, как будто бы действительно была драка женщин. И первое, что приходит в голову следователя – дрались соперницы, жена и любовница. Ох, как бы мне хотелось поприсутствовать на допросе этой любовницы! Конечно, у нее на момент убийства может быть алиби (если ее на месте преступления точно не было), но в любом случае она могла бы рассказать много чего интересного об этом Шахлевиче. Про жену бы многое поведала. И хотя ее рассказ выглядел бы необъективным, это как пить дать, все равно помог бы следствию.

– О чем и речь, – согласился с ней Валерий. – Вот встретимся завтра с Луговым и поговорим. Я, к сожалению, как вы уже поняли, узнал о Шахлевичах не так много, лишь то, что рассказала домработница.

– Может, в деле как раз и замешана домработница?! – воскликнула Женя. – А что? Главное же – мотив. Может, Ольга эта оскорбила, обидела эту Оксану, недоплатила или возвела на нее напраслину, типа, что та украла у нее что-то… Оксана обиделась да и убила свою хозяйку.

И тут Женька расхохоталась:

– Слушайте меня больше! Я вам еще и не такие истории расскажу! А вы и поверили, да?

– Я бы поверила, – сказала Тоня, – если бы Валера не рассказал, в каком доме проживает эта семья. Там повсюду камеры, как я поняла, охрана… Убить-то можно, а вот избавиться от трупа, да еще и незаметно? Нет, это невозможно…

– На траве под окнами кровь, – напомнил Ребров деталь из своего рассказа, – но сама трава не примята. Да, Тоня, соглашусь с тобой, ну невозможно в тех условиях вывезти труп.

– Значит, он остался где-то в доме. Жены-то нигде нет. Если была бы жива, отозвалась бы, – сказала Женя. – Значит, ее все-таки убили, а труп спрятали либо в соседней квартире, либо на другом этаже. Там на этажах камеры есть?

– Не могу сказать. Но Луговой этим точно займется. Камеры – полезная вещь.

– Ох, меня это дело уже начинает заводить… – Женя потерла ладошки. – А вы, Петр, что молчите? Вам неинтересно?

– Ужасно интересно! – воскликнул Петр Бронников с видом человека, которому только сейчас наконец дали слово. – И я согласен буквально со всеми вами! Жены уже сколько времени нет?

– Три дня, – ответил Ребров. – Она пропала двенадцатого сентября. Сегодня пятнадцатое, почти шестнадцатое, так что почти четыре дня ее нигде нет. Дамская сумка ее дома, что странно, учитывая ее содержимое…

– Да у женщин может быть двадцать сумок! – возразила Женька. – Почему вы решили, что она ушла без сумки?

– Во-первых, сумка, о которой идет речь, лежала на виду, понимаете? Не в гардеробной, как остальные сумки, а прямо в спальне, на кушетке. Во-вторых, в ней был и кошелек с деньгами и банковскими карточками, и все то, что вы, женщины, в ней носите… Кроме того, там был носовой платок, перепачканный кровью, именно эту кровь сравнили с кровью, обнаруженной в квартире Шахлевичей.

– Это почему же?

– Решили, что вряд ли Ольга положила бы в сумку чужой грязный платок… Скорее, у нее носом пошла кровь. Еще, как я понял, взяли на экспертизу ее личные вещи для анализа ДНК. Поэтому пока что Луговой придерживается версии, что кровь на полу в квартире принадлежит жене Макса. Нужно время, чтобы все проверить, проанализировать.

– Иногда женщины сами уходят из дома, – задумчиво проговорила Антонина. – Может, этой Ольге просто надоело, что ею пренебрегают, что муж ей изменяет и все такое. Вот она взяла да и ушла. Вы же видели фильм, как одна женщина решила наказать своего мужа, исчезнув и подставив его по полной, все предусмотрела, чтобы только следствие обвинило его в ее убийстве…

– Да, я видела этот фильм.

– Я тоже видел, – сказал Петр. – Ну такая стерва оказалась! А что известно о характере нашей Ольги?

– Мне, как вы понимаете, мало что удалось о ней узнать. Опять же, со слов домработницы, что она была, по ее словам, «кислой» и очень болезненной женщиной…

– Вот таких как раз и не любят, – вставила Женька и тотчас жестом извинилась, что перебила Реброва.

– Да, так и есть… Оксана считает, что Макс изменял жене, что, скорее всего, Ольга об этом знала и страдала. Возможно, ей было невыносимо находиться дома, где поначалу была счастлива с мужем, где все напоминало ей о нем прежнем, а теперь и о его изменах, и она много времени проводила в салонах красоты, в каких-то больницах, санаториях, болела или делала вид, что болеет. Оксана назвала ее ипохондриком.

– Вот если бы я поговорила с Оксаной, то поняла бы, какая она, – тихо пробормотала Женя. – Это я не в укор тебе, Валера, совсем нет. Просто попыталась бы понять ее душу, понимаешь? Надо же подобраться к самой сути и понять, способна ли она так вот жестоко отомстить мужу, подставить его?

– Женя, ты что, предполагаешь, что эта Ольга, желая отомстить мужу, сама убила первую попавшуюся женщину и подбросила ему в сад? – спросила Тоня.

– Ах да… Там же труп этой женщины… Нет-нет, это совсем уж неправдоподобно. Глупость сморозила.

– Жаль, что имя этой несчастной неизвестно, – вздохнул Петр. – Конечно же, это не случайная жертва. Там все как-то завязано на Максе… Ох, как хорошо, что я не следователь! И не адвокат. Борис снова будет голову ломать, как вытащить Макса…

– А мне нравится загадки разгадывать, – сказала Женя. – Жаль, что у меня нет доступа к вашей волшебной базе, нет тех возможностей, что есть у вас, у следователей или даже у оперативников. Мы, простые люди, ограничены во всем, что касается получения информации. Значит, снова будем действовать самыми простыми методами – общаться с теми, кто может иметь отношение к Максу, его жене, любовнице…

Послышались характерные звуки открываемых дверей, шаги, и вот в кухню бодрой походкой вошел Борис Бронников. В распахнутом черном плаще, румяный, веселый. Его розовое лицо сияло. Видно было, что он счастлив увидеть всю компанию.

– Приветствую! – сказал он с порога, сбрасывая плащ, под которым был темный костюм, белая сорочка с темно-синим галстуком.

Он был так красив и элегантен, что Тоня, не выдержав, сделала ему комплимент:

– Борис Михайлович, выглядите шикарно!

Женя поднялась ему навстречу, приняла плащ, дала поцеловать себя в щеку.

– Наконец-то ты пришел! Руки мыть, и за стол!

Петр тоже поднялся с места, забрал у Жени плащ и унес его, быстро вернулся и кинулся за тарелкой для брата.

– Петр Михайлович, да вот же тарелка и приборы! – улыбнулась Антонина. – Все есть.

– Ну тогда виски принесу из своих запасов! – И он снова ушел, вернулись уже с Борисом.

Борис поздоровался с Ребровым, приобнял его.

– Думаю, уже завтра Макса отпустят.

Все как по команде замерли. Отпустят?!

– Невероятно! – воскликнула Женя. – Столько улик против него, мотив и все такое… Я имею в виду любовницу… Труп в саду… Боря, как тебе это удалось?

– У него есть алиби. Но он только мне признался, что весь день двенадцатого сентября, то есть в тот день, когда пропала его жена, ездил смотреть квартиры, выбирал… Хотел купить квартиру Варваре. Мне пришлось рассказать об этом Луговому, его люди нашли агента по недвижимости, который его и возил по адресам, тот все подтвердил. Съездили даже по двум адресам, поскольку дело очень уж серьезное, хозяева дома были, все подтвердили. Теперь про его квартиру. Казалось бы, в твоей квартире все указывает на то, что там произошло убийство. Спрашивается, почему ты не привел ее в порядок, не смыл кровь? Он поначалу говорил мне, что просто физически не мог притрагиваться ко всему этому… А я вот лично сразу понял – это работало его подсознание. Поскольку он не убивал, поэтому и хотел, чтобы те, кто будет искать Ольгу, обследовали квартиру, необходимо, чтобы эксперты сделали свою работу и по отпечаткам, следам, каким-то невидимым нам уликам нашли убийцу жены. Вот почему он ни к чему не притрагивался.

– Да он элементарно испугался, – вырвалось у Тони.

Борис резко повернулся к ней. Она даже отпрянула, боясь, что он сейчас набросится на нее с упреками, словом, испугалась сказанного.

Однако реакция Бориса была совершенно другой:

– Разумеется! Да и кто бы из нас не испугался, увидев такую картину в своей квартире? Либо там действительно произошло убийство, либо кто-то хорошо это инсценировал, чтобы подставить Макса. Ох… У меня сегодня такое ощущение, словно я хожу по кругу, наворачиваю витки, пытаясь за что-то зацепиться… Но, честное слово, кроме слова «подстава» как-то ничего в голову не приходит.

Женя подогрела плов.

– Боря, успокойся и поешь… Ох… Все равно, какое интересное дело! Вот кому, кому понадобилось все это проворачивать? Это какие же мощные рычаги надо было сдвинуть с места, чтобы захотеть погубить Макса! Мотив – вот что самое интересное в таких делах. Вы только подумайте – мало того, что надо было разлить кровь по квартире и все такое, но еще и подкинуть какой-то совершенно посторонний женский труп в его сад!

– Нет, труп не подкидывали. Убийство этой несчастной женщины произошло в загородном доме Макса, там столько крови… Там есть комната такая, типа кладовки, где хранились одеяла и постель для гостей. Так вот, в комнате этой на пол были навалены матрац, одеяла, пледы, и все было просто залито кровью… Там просто ад, мне Луговой прислал фотографии.

– А можно посмотреть? – спросила, сверкая глазами, Женя.

– Нет, вот Валере отправлю, а ты не смотри. Может, ты забыла, в каком положении находишься? – Борис «включил» заботливого мужа и будущего отца.

И тотчас рассмеялся, понимая, что уж Женьку ничем не испугаешь. К тому же он хоть и переживал за жену и старался оградить ее от всего, что могло бы навредить ей в ее положении, но все равно адекватно относился к ее беременности, не считая это болезнью.

– Женя, ты сама должна решить, нужно ли тебе смотреть на это или нет.

Как же она была благодарна ему за то, что он с пониманием отнесся к ее просьбе. К тому же в присутствии гостей! Пусть знают, как уважительно Борис относится к ней, как понимает ее.

Сначала послышались сигналы пересылаемых на телефон Реброва фотографий, а потом, к Женькиной радости, весело колокольчиками запульсировал и ее телефон – один за другим посыпались снимки!

Она не боялась крови, не боялась покойников, а потому и не удивилась и не испугалась, когда увидела изображение женского трупа, причем с разных ракурсов и даже крупно – шею, практически перекусанную, перерезанную, почти отделенную от головы…

– Это чем же ее? – невольно поморщилась она.

– А мне покажешь? – попросила Тоня, и Женя передала ей свой телефон.

– Мамадарагая… – только и произнесла Антонина.

– Это пила джигли, – сказал Борис. – Погуглите, сами поймете, что это такое. Проволока такая с ручками, этой пилой пользуются хирурги-ортопеды, когда надо отделить конечность. Ну и наши с вами конченые уроды, убийцы…

– Это каким же физически сильным человеком надо быть, чтобы сотворить такое! – сокрушалась Женя. – Вот так взять и напасть на женщину! И теперь как понять, кто был настоящей мишенью – эта женщина или наш Макс?

– Если бы хотели избавиться от Макса, то под елкой лежало бы его тело, – подал голос Петр. Он тихо себе попивал виски, слушая разговор и тоже размышляя. – Не так ли?

– Да, ты прав, Петр, – согласился с ним Борис. – Но сложно себе представить ситуацию, где женщину, причем совершенно случайную, убили лишь для того, чтобы подкинуть в сад для подставы… И ведь как-то ее должны были туда заманить… История с этой дамой кажется мне самой загадочной. Жаль, что пока что неизвестно ее имя. Вообще не представляю себе, как и кто может ее опознать. Москва такая огромная, а люди всегда пропадали… Мужчины, женщины. Меня всегда потрясала фраза: ушел и не вернулся, ушла и не вернулась…

– Вот, пожалуйста, – встрепенулась Тоня, – читаю: «По самым скромным подсчетам, триста – четыреста человек каждый месяц растворяются в многомиллионной столице. Пропал по собственному желанию. Половину из пропавших москвичей разыскивают отнюдь не родственники… За последние пятнадцать лет судьба 2085 москвичей до сих пор остается неизвестной. Если ваш близкий не вернулся домой, звоните…» Такие дела.

– Вот и я о том же, – сказал Борис.

– Валера, а ты чего молчишь? Как поскорее узнать имя этой женщины?

– Если при ней нет ни сумки, ни документов, ни каких-то вещей, деталей, который могли бы помочь, то трудно установить личность погибшей, мы же не волшебники.

– Вот если бы меня допустили к ней, вернее, к ее вещам, я нашла бы какие-нибудь зацепки… – сказала Женя.

– Для начала пусть над ее вещами поколдуют эксперты, – сказал Борис. – Тонечка, твой плов просто божественный!

Женя, услышав это, зажмурилась. Так неожиданно, словно заранее испугавшись фразы, которая точно бы обожгла ее: «А вот Женечка моя готовить не умеет!» Но Борис, к счастью, промолчал и даже не бросил на Женю тот укоризненный взгляд, который она сама себе и придумала.

– Между прочим, – сказал Петр, – я наблюдал за процессом и теперь, думаю, смогу повторить. Хотя не факт, что у меня получится так же вкусно.

У Бориса зазвонил телефон. Он встал из-за стола и вышел из кухни. В холле с кем-то долго разговаривал.

– Что-то мне подсказывает, что это Луговой, – предположил Ребров.

– Может, да, а может, и нет, – ответил ему Петр. – Может, кто-то из его клиентов вляпался в очередную историю, а может, нарисовался новый клиент, которому прямо сейчас, срочно, ночью понадобился адвокат… Знаете, сколько таких историй случается! Ночь – время ошибок.

– Как хорошо вы сказали, Петр, – восхитилась Тоня. – Надо же, как точно: ночь – время ошибок!

– Ночь… Ночью темно, многое не видно или же кто-то хочет спрятать что-то неприглядное, то, что видно днем… Кто-то ночью встретился не с тем человеком, обознался на всю жизнь, кто-то свернул в темноте не на ту дорогу или сбил человека, а кто-то просто напился и распустил руки, избил полицейского… – Женя произносила весь этот бред просто так, чтобы заполнить паузу, дожидаясь возвращения Бориса. И когда он пришел, по его виду она поняла, что новости хорошие.

– Новый клиент или по Максу звонили?

– По Максу. Представляете, пока мы тут гадали, как можно установить личность убитой женщины, Луговой взмахнул волшебной палочкой…

– Борис! – Женя шлепнула его ладошкой по руке. – Не тяни!

– После того как с дачи Макса увезли труп женщины, люди Лугового осмотрели соседние дома, в особенности тот, где проживал тот самый сосед, якобы звонивший в полицию и сообщивший о том, что со стороны дома Шахлевича раздается женский крик…

– В полицию звонили практически одновременно и с одного и того же номера, мужчина, предположительно его сосед по даче, Григорий Семенович, сообщил о криках с дачи Шахлевича, это раз, и, во-вторых, он же сообщил и о том, что у Макса пропала жена. Вот почему выехали к нему на квартиру и устроили там обыск, нашли кровь и все такое…

– Да-да, теперь все понятно, как Луговой оказался у Макса в квартире, я как-то упустил этот момент… – сказал Борис. – Так вот, люди, которые осматривали соседние с Шахлевичами дачи, обратили внимание на припаркованную неподалеку машину, в которой сидел мужчина. Оказалось, что это риелтор и что приехал он в Ивановку по полученной от своей приятельницы геолокации, там у нее была назначена встреча с клиентом, который продавал дом. Луговой спросил у Шахлевича, не собирался ли он продавать дом, не он ли договаривался с этой женщиной, оказалось, что нет. Короче…

– Женщина эта пропала… – догадалась Женя.

– Да. Мужчина, фамилия его Морозов, Матвей Морозов, а женщину зовут Анна Савкина. Морозову пришлось показать фотографию убитой. Он узнал ее, и его реакция была… Короче, он был потрясен. Разрыдался… Так что это точно Анна Савкина. Точнее, Анна Владимировна Савкина.

– Говорю же – дело интересное, необычное! – воскликнула Женька. – Смотрите, как все лихо закручено!

– Но если это не Макс ее позвал в Ивановку, значит, ее тоже заманили! – сказал Ребров.

– Заманили, убили и позвонили Шахлевичу, якобы у него в доме пожар… Вот такая простая подстава, – сказал Борис.

Глава 10

16 сентября 2022 г. Макс Шахлевич

Макс вышел из СИЗО с чувством нереальности происходящего. Он не понимал, почему его отпустили. Да, конечно, у него было алиби на предполагаемый день «преступления», то есть двенадцатое сентября. Но будь следователь более дотошный, он мог бы предположить, что весь этот кровавый спектакль в его квартире устроили раньше. Или позже.

Словом, своим освобождением он точно был обязан Борису Бронникову. Это он каким-то волшебным образом повлиял на Лугового, убедил его в невиновности Макса.

Безусловно, он был рад и теперь стоял, вдыхая прохладный сырой воздух, еще не понимая, как жить дальше. Что делать.

Первым желанием было вернуться домой и принять ванну. Но представляя себе свое возвращение, он с ужасом думал о том, какой он снова застанет свою квартиру, оскверненную, в крови…

Он позвонил домработнице Оксане, спросил, может ли она прямо сейчас отправиться домой и прибраться.

Оксана сказала, что да, разумеется.

– Оксана, там кто-то… Ох, не знаю даже, как сказать… Возможно, там произошла трагедия, может, там случилось что-то страшное с Ольгой, но я не имею к этому никакого отношения. Меня только что выпустили из СИЗО. Понимаешь, да?

Он сбивчиво принялся объяснять ей, в каком состоянии она увидит квартиру, чтобы она не пугалась и просто все вымыла, прибралась. Сказал, что эксперты уже поработали там, что теперь им (он так и сказал «нам с тобой») надо налаживать нормальную жизнь. Добавил, что если она боится и не хочет больше работать у него, то он поймет и найдет другого человека. На что Оксана, которая дорожила своей работой, сказала, что справится и что не собирается увольняться. Он спросил ее, сколько ей понадобится времени, чтобы привести квартиру в порядок. Она сказала – часа три-четыре.

И Макс, вызвав такси, поехал в гостиницу, снял номер и долго отмокал в ванне, после чего спустился в ресторан, пообедал и, вернувшись в номер, лег спать.

Проснулся от сообщения Оксаны: «Все готово. Мне уезжать?»

Он ответил: «Нет, дождись меня, сейчас приеду и заплачу тебе».

Он приехал домой и несколько минут простоял перед дверью в квартиру, терзаемый страхом войти и увидеть все то, что превратило его жизнь в настоящий ад.

И вдруг на него нахлынули другие воспоминания, замелькали другие, еще более ужасные картины увиденного теперь уже в Ивановке! А кто там будет убираться? Если он снова попросит Оксану, то уж после этого она точно не выдержит и сбежит от него. И правильно сделает. Одно дело замыть кровь в одной квартире, но совсем другое – следы кровавой бойни еще и в загородном доме хозяина! Вот и попробуй потом объясни, что ты белый и пушистый. Да у нее сердце разорвется, когда она увидит море крови после того, как убийца практически отрезал несчастной женщине голову пилой джигли. И кто эта женщина? Возможно, уже в скором времени он все узнает. Теперь многое зависит от профессионализма Лугового.

Он позвонил, решив, что Оксана сейчас не в самом хорошем расположении духа, что наверняка напугана и вздрагивает от любых посторонних звуков, а потому ее лучше не травмировать скрежетом отпираемых замков.

Она открыла дверь, и по выражению лица женщины он понял, что она на самом деле встревожена и утомлена. В нос ему ударил запах моющих средств, которыми и производилась уборка.

– Привет, – произнес он, не в силах улыбнуться хотя бы из вежливости.

– Здравствуйте, Максим Иванович. Я все помыла.

И не давая ему возможности произнести слово, добавила:

– Сразу скажу – никогда не поверю, что вы имеете ко всему этому какое-то отношение. И если надо будет, я подтвержу, какой вы хороший и добрый человек, что это не вы убивали.

– А с чего ты решила, что здесь было убийство? – Он с трудом это произнес, челюсти его словно заклинило, свело.

– Я не решила, просто предположила. Сериалы же смотрю – вот точно кто-то постарался, чтобы сотворить эти кровавые декорации. И я не удивлюсь, что все это – дело рук любовника вашей жены.

– Что? – Вот тут и челюсть пришла в норму, и Макса отпустило, словно он услышал невероятно смешную шутку. – Любовник? Хочешь сказать, что у Ольги кто-то был?

– Может, не любовник, а ухажер или поклонник, словом, мужчина, для кого вы являлись соперником, помехой. Я ничего не знаю, никогда не видела ее с другим мужчиной, не слышала, чтобы она разговаривала с мужчинами, короче, я просто предположила, что от вас кто-то хочет избавиться, чтобы вы не мешали… А иначе кто бы мог пожелать вас так подло и жестоко подставить?

– Оксана, ты просто пересмотрела сериалов, точно.

– Но я же не слепая! Я же своими глазами видела и кровь, и какие-то волосы, и следы волочения… Тот, кто все это устроил, не обладал особым умом. Потому что надо знать этот дом, особенности этого дома, чтобы понять, что труп, даже если и взвалить его на подоконник, невозможно будет сбросить незамеченным. Что нужно быть просто идиотом, чтобы вот так взять да и самому подставиться! Там же камеры повсюду, охрана! Какое убийство? Какой труп? Ничего такого не было!

– А кровь? Хочешь сказать, что это была киношная кровь?

– Нет… Вот кровь была настоящая. Я, конечно, не эксперт, но запах и все такое… Брррр…

– Я посмотрю?

Ему было важно осмотреть квартиру, чтобы убедиться в том, что она приняла свой прежний аккуратный вид.

Да, все было в полном порядке. Разве что специфический запах еще не до конца выветрился, хотя были распахнуты почти все окна в квартире.

– Спасибо тебе, Оксаночка. Вот, возьми, – и он протянул ей две купюры по пять тысяч рублей. – Только, пожалуйста, никому ни слова.

– Могли бы и не предупреждать. Я не такая.

Что она хотела сказать этой фразой, оставалось лишь догадываться. «Не такая», значит, не подлая, не предательница, не дура. Вот так.

В какой-то момент между ними установились такие теплые, пусть и кратковременные человеческие отношения, что Макс чуть не расслабился до такой степени, чтобы попросить Оксану прибраться в Ивановке, но вовремя остановился. Машинально даже рот ладонью прикрыл, словно слова сами могли вылететь, как дерзкие, своенравные птицы. И ровно в этот момент он мысленно уже сам растворял в ведре с водой средство для мытья полов, возил тряпкой по склизкой красной жиже…

– Оксана, ты когда в последний раз видела Ольгу?

– Восьмого, в четверг вечером. Меня уже расспрашивали…

– Да?

«Ну, конечно! Ее же следователь допрашивал!»

– И что? Что ты рассказала следователю?

– Да всю правду и рассказала. Что Ольга больная на всю голову была, я имею в виду, постоянно что-то лечила… – Здесь она густо покраснела, поняв, что на автомате оскорбила свою хозяйку в присутствии ее мужа. – Что вы с ней никогда не ругались, не скандалили, не дрались, конечно. Да и виделись-то редко, что каждый обитал в своей комнате. Просто я хотела сказать, что вы не такие люди, чтобы драться там… таким вот грубым образом выяснять отношения. Что вы – культурные люди. Кажется, я даже предположила, что вас подставили. Словом, я ничего плохого ни о вас, Максим Иванович, ни об Ольге не сказала. И не верю я, что ее убили. Думаю, что и в полиции не поверили, иначе мы бы с вами сейчас и не разговаривали, да?

– Да, конечно. Но только она на самом деле пропала. Ты же знаешь ее, Оксана. Вот скажи, она могла бы в течение четырех уже дней не выходить на связь?

– Здесь может быть только два варианта: либо где-то за городом, где нет связи и она не может добраться до населенного пункта, а также не может остановить машину, чтобы попросить у кого-нибудь телефон и позвонить вам, или же… или же она физически не может это сделать… Если она умерла. Вот так. Хотя нет, есть еще один вариант, но он вряд ли вам тоже понравится: ее могут держать в плену. И вот в этом случае ждите тогда требование выкупа. Забыла эту версию подкинуть следователю… Вы же не бедный человек, почему бы вас не потрясти?

Она так легко, естественно это сказала, на миг забыв, что перед ней возможная жертва, что Макс моментально к ней охладел и перестал уже видеть в ней своего человека. К тому же она была все-таки дурой. Иначе вряд ли бы произнесла последнюю фразу.

Он захотел, чтобы она поскорее уже ушла.

– Спасибо вам, Максим Иванович, – сказала она уже на пороге, имея в виду щедрую добавку к зарплате. – Если что – звоните, я все сделаю. Мне как всегда теперь приходить? В понедельник?

– Да. Если что изменится, я тебя предупрежу.

«Все, все, уходи уже!»

Он едва сдержался, чтобы не с силой захлопнуть за ней дверь. Он и сам не мог понять, откуда в нем появилось это неприязненное отношение к Оксане. Ведь еще несколько минут тому назад он, напротив, испытывал к ней теплые чувства! Неужели все дело в том, что он на подсознательном уровне позавидовал ей в том, что у нее-то дома никого не избивали, не убивали, что с ней-то ничего такого криминального не случилось, что сейчас она вернется домой, в свою теплую и чистенькую квартирку, где пахнет, к примеру, выпечкой или супом, и будет жить обычной жизнью добропорядочного человека и что ей не придется трястись от страха, зная, что за ней могут прийти в любую минуту и посадить…

И ведь совсем недавно он сам жил нормальной жизнью, с удовольствием ездил на работу в шикарной машине, и все-то у него получалось, и зарабатывал он хорошо, и обедал и ужинал в ресторанах, и любовница у него была… Но разве он ценил это? Это начинаешь ценить, когда только вляпаешься вот в такую историю…

Варвара. Почему он не поверил ей? Как мог он, откликнувшись на ее звонок, приехать в больницу и наброситься на нее с обвинениями? Почему поначалу ему даже и в голову не пришло, что она говорит правду, он не допустил этого! А ведь она реально пострадала. Хотя… Что же тут удивительного, когда Макс нашел на полу дома ее зуб? И ведь сразу же предположил, что это ее зуб. Почему? Или все было не так? Вот он взял зуб, положил в карман и, только когда приехал в больницу и увидел Варвару (без зуба!), понял, кому он принадлежит.

Мысли путались в его голове. История с зубом пугала его. Он так и не смог ответить себе на вопрос, когда точно понял, что зуб принадлежит Варваре. Быть может, застав картину погрома в квартире, он просто на каком-то бессознательном уровне сложил для себя ход событий?

Память услужливо напомнила ему угрозы Вари в адрес Ольги, а тут эти рыжие волосы (волосы Вари!), зуб… Он, вероятно, так четко представил себе сцену драки между женой и любовницей и степень злости женщины, у которой вырвали волосы и выбили зуб, что решил, что только сильная и проворная Варя и могла убить Ольгу. И словно в подтверждение этого был звонок от Вари, живой и относительно здоровой. Она-то никуда не исчезла. Пропала Ольга и до сих пор не дает о себе знать.

Но если Ольгу убили, то как могли избавиться от трупа? Бронников прав, труп может оставаться где-то в доме. Где-то совсем рядом. И если прошло уже четыре дня с тех пор, как ее нет, то труп должен пахнуть. И если бы даже, к примеру, он каким-то совершенно невозможным образом оказался, скажем, в соседней квартире или на другом этаже, то жильцы бы это заметили. Если даже в квартирах подолгу не бывает хозяев, то есть люди, которые там убираются, это точно. Никто из хозяев не моет полы и не чистит свой унитаз. Не те это люди. Даже если убийца подкупил кого-то из домработниц и подложил труп соседям…