Текст книги "Смертельные объятия"

5. Май 202… г.

– Так он не в деревне живет? – воскликнула Оля, когда такси, проехав мимо явно деревенских домов, свернуло на ухоженную улицу, застроенную красивыми, утопающими в зелени садов и сосен коттеджами.

– Да здесь настоящие дворцы! Живут же люди! – крутила головой Оля. – Что-то мне как-то не по себе… А вдруг я не справлюсь?

Таксист, покачав головой и ухмыльнувшись, тихо проговорил:

– Справитесь.

– Уж не знаю, что вы подумали, но мы не такие! – гневно воскликнула Валя.

– Все равно справитесь, – настаивал на своем таксист, симпатичный пожилой дядечка, похохатывая. – Все, приехали, барышни. Выходите.

Машина остановилась у ворот, от которых в разные стороны тянулся высокий оштукатуренный каменный забор, за которым виднелся большой, красивый, с башенками, дом.

Девушки вышли. Таксист, бросив им на прощанье: «Удачи, барышни!» – развернулся и собирался было уже уехать, как Оля, вдруг побелев, крикнула ему:

– Стойте! Мы обратно!

Машина с визгом остановилась.

– Что, передумали?

Валя схватила подружку за руку:

– Ты чего? С ума сошла? Оля?!!!

– Я не смогу. Точно не смогу. У меня ноги подкашиваются, меня сейчас вырвет… Я боюсь.

– Ты дура? Зачем тогда ехали? Зачем соглашалась?

– Не знаю…

– Ну и поезжай. А я пойду. Любопытно же…

– Это ты сошла с ума. Откуда тебе знать, что он с тобой сделает?

Таксист высунулся и расплылся в широкой улыбке.

– Известно, что сделает!

Оля бросилась к машине, открыла дверцу и села.

– Валя, садись! Поедем обратно!

– Езжай. Я останусь.

– Не дури! Садись!

Но Валя уже коснулась пальцем кнопки звонка. И ни на какие уговоры подруги уже не реагировала.

– Ну и оставайся, упрямая!!!

И она уехала.

Кто же живет в этом доме? В этом прекрасном доме? Человек, хозяин, позволивший себе такую роскошь и богатство, просто не может быть несчастлив! Что же могло с ним такого случиться, чтобы он обратился в службу объятий?

Сколько ему лет? Ах да, кажется, тридцать восемь, Оля говорила. Совсем молодой.

Но родители-то у него есть? Братья-сестры? Друзья, наконец? Подружки? Может, он инвалид и передвигается по дому в инвалидном кресле? Или у него какие-то другие проблемы со здоровьем? Может, ему осталось жизни на два вздоха? Разве в этом случае можно подобрать какие-то слова, которые будут способны вернуть ему улыбку? Хотя, разве кто упоминал, что надо с ним разговаривать? Обниматься – вот что ему нужно!

Валентина была заинтригована. И вдруг вспомнила, что уже давно позвонила. В чем же дело? Почему никто не вышел на ее звонок?

Она коснулась ручки калитки – открылась! Ага! Значит, хозяин все-таки открыл ее дистанционно. Что ж, это уже неплохо. Хотя бы добрался до пульта и нажал на кнопку. Уже хорошо.

Вот так, не представляя себе, что ее ждет и чем ей конкретно придется заниматься с несчастным хозяином дома, Валя вошла в калитку, огляделась и, подивившись красоте весеннего сада, двинулась по дорожке к дому.

Было прохладно. Она запахнула куртку и подумала, что ее озноб, наверное, все-таки нервный. Хотя синоптики обещали сегодня всего-то двенадцать градусов тепла, маловато будет для мая. Хоть бы в доме было тепло.

Она поднялась на крыльцо, и тотчас тяжелая, массивная дверь отворилась, и она увидела высокого худого мужчину с синими глазами. Черные волосы, бледное лицо. Потухший, безжизненный взгляд.

Увидев Валю, он, даже не дав себе труда улыбнуться хотя бы из вежливости, сказал:

– Привет!

– Привет! – отозвалась она.

Он впустил ее в дом. Тепло. Здесь очень тепло.

– Проходите вот сюда, пожалуйста, в гостиную.

Он шел впереди, даже не шел, а плелся, словно у него совсем не осталось сил. А она – позади, разглядывая его длинную спину, длинные ноги… На нем был пуловер в тон глаз и черные джинсы.

Он провел ее в гостиную – почти пустую, однако с удобными современными креслами и огромным диваном, заваленным подушками. Центральную стену комнаты занимал экран телевизора.

Он развернулся и посмотрел ей в глаза.

– Вас как зовут?

– Зовите меня Лорой, – моментально придумала Валя.

– Ну, здравствуйте, Лора.

– А вы Матвей?

– Да.

– Матвей, как же я рада видеть тебя… – проникновенным голосом произнесла она, протягивая к нему руки и, зажмурившись, как если бы входила в холодную воду, приблизилась к нему вплотную и обняла его за шею, прижала к себе.

Она ожидала всего, даже того, что ее сейчас оттолкнут от себя или скажут какую-нибудь грубость или глупость, но Льдов обнял ее в ответ и прижался к ней.

– И я, я тоже рад тебе…

Какое-то время они стояли, обнявшись. Потом она увлекла его на диван, посадила рядом с собой, и, глядя в его красивые синие глаза, спросила:

– Что с тобой случилось? Что с тобой, мой хороший? – И от этих слов у нее самой навернулись слезы.

Это было удивительное, ни с чем не сравнимое чувство, вспыхнувшее в ней вдруг к совершенно незнакомому и ужасно несчастному человеку. Ей стало его так жаль, так искренне жаль, что она поняла – она теперь не оставит его. Что ему действительно очень, очень плохо и одиноко.

– Я не знаю… – прошептал он, глядя ей прямо в глаза.

– Такое бывает. Ну, иди ко мне, иди… Вот так…

Чтобы ей было легче, она представила себе, что Матвей – ее брат, с которым они давно не виделись и который попал в затруднительное положение.

Она позволила ему положить свою голову ей на колени и теперь тихонько теребила его волосы. Черные, шелковистые, пахнущие шампунем или духами.

– А ты возьми и расскажи мне все… Представь, что я тебе приснилась и что я – тот самый человек, ну, знаешь, как попутчик в поезде, которому ты можешь доверить все свои секреты. Или просто помолчи, так тоже будет хорошо…

Она наклонилась, чтобы поцеловать его голову. Потом еще и еще, словно он был самым дорогим для нее человеком. Он полулежал на диване, и тогда она предложила ему разуться и лечь поудобнее, не убирая головы с ее колен.

– Я не знаю, что мне сказать. У меня просто закончились силы, – судорожно вдохнул Матвей.

– Понимаю… У меня тоже такое бывает. Но это проходит… Ты лежи, лежи…

И вдруг он поднялся и посмотрел на нее с болью, словно еще не веря в то, что сейчас с ним происходит.

Она поняла этот взгляд. Льдов словно спрашивал: кто ты такая и что здесь делаешь? Он словно очнулся.

Она снова протянула руки и обняла его, прижала к себе. И тогда он снова отозвался на этот ее жест, дал себя обнять, и, удивительное дело, ей тоже стало как будто бы легче. Ее отпустило. И все те страхи, которые тоже одолевали ее с той самой минуты, как Оля уехала, отступили. Она глубоко вздохнула.

– Я очень, очень хорошо тебя понимаю… Знаешь, я что-то замерзла… Ты не подвинешься?

И она, сама не зная, что делает и как к этому отнесется мужчина, которого она видела первый раз в жизни, легла рядом, положила ему голову на плечо и обняла. И он тоже обнял ее. И так они лежали довольно долго, пока он не уснул.

Невероятно! Она не могла в это поверить! Если бы ей кто рассказал об этом, она бы реально удивилась. Красивый молодой мужчина, впервые увидев девушку, прижался к ней и, пусть на какое-то время, расслабился, успокоился и уснул!

Она помнила про запретные в таких отношениях зоны. Никакого намека на секс. Только объятия, нежные прикосновения и тихий разговор.

– Да ты ж мой хороший… – Она гладила его рукой по плечу, приговаривая что-то нежное, ласковое.

Она действительно жалела его. Не знала, что с ним случилось, но уже жалела. Даже если окажется, что он убил человека и теперь никак не может прийти в себя, вернуться к нормальной жизни, она все равно ему поможет.

Он проспал целых полтора часа! У Вали затекли ноги, ей давно уже хотелось повернуться на другой бок или даже встать, чтобы размяться, но она продолжала лежать, обнимая Льдова.

Когда же он проснулся и увидел рядом с собой ее, то нисколько не удивился. И тогда она поняла, что он принял эту игру – не игру. Она не знала, каким словом назвать то состояние, те телодвижения, которые они оба использовали, чтобы согреться душой. Объятия. Теперь уже он обнял ее и поцеловал в висок.

– Кажется, я спал… И так мне было хорошо и спокойно!

– Я тоже уснула, – солгала она, решив, что не совершает при этом никакого преступления. Пусть он поймет, что и ей рядом с ним спокойно.

И вдруг он встрепенулся. Даже встал, но, видимо, у него закружилась голова, потому что он схватился за висок и снова сел, потерся щекой о ее плечо:

– Послушай, может, ты голодна?

Она промолчала. Это Олю проинструктировали, научили, как себя держать с клиентом, и вообще что делать. Это для нее Матвей Льдов был бы клиентом. Но для Вали он совершенно неожиданно стал просто несчастным, жаждущим человеческого тепла и участия человеком. А потому ей не писаны никакие законы. Она должна вести себя естественно. Как подсказывает ее сердце.

– Да, я не завтракала… – она снова солгала.

Ей хотелось, чтобы он увлекся ею, ее присутствием, чтобы вел себя, как и подобает хозяину, чтобы продемонстрировал перед ней свое гостеприимство.

– Замечательно! – Он всплеснул руками, и Валя обратила внимание на его длинные тонкие пальцы. – Ты кашу будешь? Овсянку? Мне Аля наготовила тут, и я ее отпустил.

Но стоит ли спрашивать, кто такая Аля? Жена? Домработница? Валя ничего о нем не знала. Каша так каша!

Он, похоже, на самом деле растерял где-то все свои силы. Валя подставила ему свое плечо, когда он, словно тяжелобольной, добирался до кухни.

– Вот, в кастрюле каша, ты сама возьми из холодильника что хочешь. Масло, икру… Аля заказывает мне икру, чтобы я поскорее поправился.

И тут она не выдержала:

– Это твоя жена?

– Я не женат и вряд ли женюсь. Аля – это моя помощница по хозяйству.

Он без сил опустился на стул, Валя же, преодолевая неловкость и нерешительность, согрела себе кашу в микроволновке, сварила кофе, достала масло, хлеб и начала есть.

– Каша – фантастика! Ты уже завтракал?

Он поджал губы.

Валя встала и подошла к нему, обняла, поцеловала снова в волосы. Прошептала ему в ухо:

– Мне скучно одной есть и неудобно… Давай хоть ложку тебе положу…

Он ел кашу. Попросил маленькую ложку, чайную. Ел кашу, запивая ее чаем.

– Ты пойми, еда – это наслаждение. Это очень вкусно. И придает силы. Сейчас тебе булочку маслом намажу… И не сопротивляйся.

Чего она боялась больше всего? Что он вдруг очнется и прогонит ее, обматерит, наговорит грубостей и гадостей. Спросит, глядя ей в глаза: ты кто такая? Как сюда попала?

А вдруг он сумасшедший? Вдруг опасен? Психически болен?

Поев, он посмотрел на нее с любопытством. Как вполне себе нормальный человек.

– Лора… Это же твое ненастоящее имя?

– Настоящее, – вновь солгала она.

Зачем ему знать, кто она и как оказалась у него? Сколько еще и как долго ей придется ему лгать?

– Ну и ладно… Я знаю, что тебя зовут Ольга. Но Лора так Лора. Очень красивое перламутровое имя.

– Я так рада, что ты поел.

Они снова вернулись в гостиную, прилегли. Обнялись. И снова он уснул. Видать, ему на самом деле надо было набираться сил.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – сказал он, проснувшись, и Вале показалось, что он сейчас заплачет.

– Я и не уйду.

Он приподнял голову:

– Правда? Останешься со мной?

– Останусь.

Она хотела сказать, что ей надо только предупредить кое-кого о том, что она не придет ночевать, но сразу передумала. Пусть он думает, что и она тоже одинока. Что ее никто не ждет.

Когда он снова крепко уснул, она встала с дивана, обошла дом. На втором этаже, в дальней комнате, уверенная, что ее не услышат, она позвонила Оле.

– Все нормально. Не переживай. И не звони.

– Валя!

– Это все.

И она отключила телефон.

6. Июль 2023 г.

– Как я и предполагал, этот Льдов просто решил перестраховаться. Знаешь, эти бизнесмены, может, в своем деле смелые и решительные, даже, я бы сказал, рисковые, но коснись их уголовщина, как они сразу же превращаются в слепых и напуганных котят, – рассказывал Борис, войдя в спальню, где его дожидалась Женя. Он только что принял душ, на нем была чистая белая сорочка и домашние широкие штаны. Мокрые волосы он успел расчесать и выглядел необычайно свежим, бодрым и словно отдохнувшим, несмотря на поздний час. Обычно в это время он, вернувшись из Москвы, старался скрыть свою усталость. Сейчас же он был преисполнен сил и хорошего настроения, как человек, удовлетворенный своей работой и теперь имеющий право на отдых.

Время перевалило за полночь, Женя полулежала на постели, обложившись подушками, и при свете лампы пыталась читать.

На самом же деле ее мысли были далеко от перечитываемого ею романа «Анна Каренина», ее обуревало любопытство – что это за история приключилась с новым клиентом мужа.

– Уголовщина, ты сказал?

Борис, раздевшись, нырнул под одеяло и прижался к жене.

– Представляешь, его вызвали на беседу как возможного свидетеля, а он от страха совсем потерялся. Девушку сегодня нашли, за городом. Ее убили. А в ее сумочке была его визитка.

– И кто она такая? Как ее убили?

– Честно говоря, фамилию я тоже, как и Льдов, не запомнил. Ее звали Карина. Ему даже фотографии не показали, просто спросили, знаком ли он был с девушкой с таким именем.

– Постой, его вызвали только лишь из-за визитки? Да у каждого человека в сумке может быть с десяток визиток…

– Вот и я о том же. Но здесь есть кое-что, что и меня насторожило: ее нашли неподалеку от поселка, это в Одинцовском районе, где как раз и проживает Льдов.

– А… Теперь понятно. И что же? Они отпустили его?

– Разумеется.

– Значит, нет никакого дела?

– Надеюсь. Ты бы видела его – он от страха был сам не свой.

– Получается, ты только зря прокатался?

– Ничего. Возможно, Гусев когда-нибудь и мне поможет. Все-таки это его клиент. И, если бы он был в Москве, то сам бы занимался своим клиентом.

– Ну да… Людям надо помогать.

– Как Миша?

– Все в порядке. Растет, – улыбнулась Женя. – Сегодня я сама его укладывала. Соню я отпустила. Галина Петровна тоже ушла пораньше, кажется, они с Юрием Петровичем сегодня отправились в театр.

– Ну и хорошо, она хорошая женщина. Главное, чтобы не разочаровалась в своем кавалере.

– Да вроде бы у них все серьезно. Меня больше беспокоит, чтобы она, выйдя, предположим, за него замуж, не ушла от нас. Я к ней уже привыкла, да и готовит она хорошо.

Борис спросил Женю про Петра с Наташей, к счастью, там все было спокойно, они весь вечер провели в своей комнате. А это значит, что Петр успокоился, что для Бориса было важным.

– Ладно, Боря, давай уже спать. Поздно…

Она отложила книгу, погасила лампу, повернулась к мужу и дала себя обнять.

Около трех часов ночи она услышала звук шагов неподалеку от их спальни.

Шаги были тихими, но почему-то насторожили Женю. Она окончательно проснулась, когда поняла, что шаги удалились в направлении кухни. Может, Петру стало плохо? Или кто-то захотел пить?

Она поднялась, набросила на плечи пеньюар и вышла, тихо затворив за собой дверь. Прямоугольник света на ковровой дорожке холла говорил о том, что в кухне кто-то есть.

Это была Наташа. В пижаме и с тюрбаном из полотенца на голове она сидела, поджав под себя ногу, и пила кофе! Ночью!

– К тебе можно?

– Заходи, – улыбнулась одними губами Наташа. – Мне что-то не спится. Вот, решила душ принять да кофе сварила. Будешь?

– Кофе в три часа ночи? Ну уж нет. Что-нибудь случилось? Почему тебе не спится? Поссорились?

– Нет, что ты! – замахала она руками. – Петр спит, как сурок. А мне как-то неспокойно на душе. Думаю все, почему он такой паникер, почему не доверяет мне. Подумаешь, уехала на пару часов. Ну, может же у меня быть и свое пространство? Мы же с ним круглые сутки вместе. И мне не то что в тягость, нет, это другое. Просто иногда мне кажется, что он словно контролирует меня, понимаешь?

– Еще как понимаю! У меня же и Борис такой. Ты же сама знаешь.

– Братья! – хором воскликнули они и засмеялись.

– А что Борис? – успокоившись, спросила Наташа. – У него новый клиент?

– Нет. Он просто бесплатно поддержал одного человека. Того просто вызвали на беседу как свидетеля, а он напугался до смерти.

– Так свидетель же!

– Да, это так. Просто там девушку одну убили, а у нее в сумке оказалась визитка этого Льдова.

– Убийство? Это уже интересно… – куражась, улыбнулась Наташа. – Вот если бы это он убил, а твой Борис взялся его защищать… Хотя нет, не так. Зачем нам настоящий убийца? Вот если бы его обвинили в убийстве, притом что он никого не убивал, вот это было бы интересное дело. Мы бы с тобой впряглись, да? – И она подмигнула Жене. – Что? Я становлюсь похожей на вас с Тоней? Как у нее, кстати, дела?

– Да все нормально. Они недавно на море ездили всей семьей. Мальчишки растут. Но сейчас лето, и они в основном живут на даче у бабушки с дедушкой. Муж ее, Виктор, хочет строить дом, а я отговариваю их. Зачем, когда можно купить готовый и там все переделать по своему вкусу. Ведь стройка – это так долго и дорого! Он теперь хорошо зарабатывает, Тоня не работает и откровенно скучает. Думаю, если появилось бы какое-нибудь интересное дело, она бы точно приняла участие.

– Да, жаль, что этот товарищ, несостоявшийся клиент Бориса, даже не свидетель…

– Наташа, что ты такое говоришь?! Еще неизвестно, как бы мы с тобой себя повели, окажись на его месте? Я вот лично переживала бы страшно, если бы меня вызвали даже как свидетеля. Все-таки это большая ответственность, во-первых, а во-вторых, мало ли ошибок совершают наши правоохранительные органы? Это Ребров Валера – хороший, вдумчивый следователь и никогда не станет обвинять человека, не изучив все детали дела досконально. А другие-то вообще, чтобы закрыть дело, подтасовывают факты, не обращая внимания на отсутствие в деле серьезных улик против обвиняемого. Ребров… Что-то я соскучилась по нему.

– Я тоже. Он вроде бы и немногословный, скромный такой парень, но рядом с ним чувствуешь себя защищенной, что ли. Он какой-то настоящий.

– Вот-вот. Ладно, Наташа, закругляйся. И нечего пить по ночам кофе. Кстати говоря, ты уж извини, что лезу не в свое дело. Ты, случаем, не беременна?

– Я? Да вроде нет… Я не проверялась. А что?

– Вид у тебя какой-то нездоровый был сегодня. Тебя не тошнит?

– Нет…

– А ты детей вообще-то хочешь?

– Конечно! И Петр тоже хочет. Я же тебе говорила про дом… Хотели же присмотреть дом, чтобы было все как положено – дети, собака, сад… Да только сегодня целый день разговаривали с ним, все думаем, есть ли в этом смысл? Здесь с вами так хорошо, да и дом, ты сама говорила, большой, всем места хватит. Может, правда подумать, какие преобразования можно сделать на втором этаже, чтобы и у нас с Петром была настоящая спальня, а не так, как сейчас – мы же фактически живем в его кабинете, а ему работать надо, необходимо уединение какое-то, чтобы он мог сосредоточиться… И чтобы детская… Надо бы все хорошенько осмотреть, прикинуть. Ты же поможешь мне в этом?

– А то! Конечно! Я же прирожденный дизайнер! – И Женя, забыв, что все в доме спят, громко расхохоталась.

7. Июль 2023 г.

– Ты пришла… – Льдов, открыв дверь своего номера, застыл, вглядываясь в лицо Лоры. – И это не сон? Это на самом деле ты?

Он протянул руку и дотронулся до ее плеча.

– Да, это ты… И ты пахнешь своими духами…

– Я войду? – спросила она, тоже разглядывая его и с болью понимая, что он снова тот самый, беззащитный и напуганный Матвей, которого она знала и помнила.

Он отступил, впуская ее.

– Ты не представляешь себе, как я рад! Ведь только тебе я могу рассказать, что со мной случилось. Я попал в беду, в беду!!! Проходи!

Он запер за собой дверь.

Она прошла в номер, он усадил ее в кресло, сам сел напротив, не выпуская ее рук из своих. И все смотрел, смотрел…

Она вдруг поняла, чего он ждет. Поднялась и, присев на подлокотник кресла, обняла его. И тогда он, всхлипнув, вскочил и тоже обнял ее, прижался к ней.

– Что с тобой случилось, Матвей? Почему ты здесь? Ты же знаешь все про меня…

– Я бесконечно благодарен тебе за то, что ты приехала ко мне сейчас, ночью… Думаю, тебе это было не так-то и просто… Только прошу тебя, не думай, что я решил злоупотребить твоей добротой или, не дай бог, не считай, что ты обязана мне чем-то… Просто ты на самом деле самый близкий мне человек, и теперь, когда моя жизнь висит на волоске, к кому я еще могу обратиться, если не к тебе? Ты же простишь Олю, что я пытался разыскать тебя через нее?

– Да при чем здесь Оля? У нее своя жизнь, семья, дети…

– Кстати говоря, она так и не дала мне номер твоего телефона. Ни в какую… Вот тогда я попросил ее самой связаться с тобой и попросить тебя помочь мне…

– Матвей, пожалуйста, постарайся взять себя в руки и успокоиться. Садись, расслабься и расскажи, что с тобой произошло?

– Я расскажу, расскажу… – Глаза его блестели, щеки разрумянились, словно у него поднялась температура. – Только пообещай мне, что ты поверишь именно мне, а не им.

Она не знала, кого он имеет в виду, но пообещала.

Он снял номер в отеле «Марриот», на Тверской. Шикарный, огромный номер, в котором можно потеряться. Да, именно потеряться.

Матвей и выглядел совершенно потерянным. Казалось, этого человека уже никогда и ничего не будет радовать, и он смирился с тем, что будет всегда несчастен. Или же это рок и несчастья сами прилипают к нему?

Она сделала вид, что ничего, ну просто ничего не знает.

– Меня скоро посадят за убийство девушки. Лора, ты слышишь меня? Я не преувеличиваю… Нет, ты не подумай, я ее не убивал, разве я способен на такое? Но меня точно посадят. Рано или поздно вычислят, что я здесь, найдут и бросят в камеру. А там я точно не выживу. Ты же знаешь меня. И никакие деньги мне не помогут… Мой адвокат, Гусев, его сейчас нет в стране, связался с Бронниковым, и он, Борис Михайлович, приезжал, поддержал меня, сказал, чтобы я не переживал, что все это пустое, и меня отпустили… Хотя что значит отпустили? Меня и не задерживали, я сам себе все придумал, напугался… Знаешь, это как в поговорке «на воре шапка горит». Но в том-то и дело, что я не вор, а хуже, получается, убийца! Ненастоящий убийца, но они скажут, что настоящий. Я попал, влип!!!

Глаза его синие были полны слез, голос дрожал.

Лора пересела на диван и предложила ему присоединиться к ней, и он, как дрессированное ею животное, лег, вытянулся вдоль, положив свою голову ей на колени. И ей показалось, что уже один этот ритуал, это действие немного остудило его голову, привело хотя бы немного его мысли в порядок.

Она запустила пальцы в его теплые густые волосы и закрыла глаза. Неужели она здесь, с ним, ночью? Как она могла? Как посмела?

– Я проснулся рано утром, – закрыв глаза, начал он рассказывать, – кажется, на рассвете. Думаю, от запаха крови. И от какого-то дичайшего ощущения дискомфорта, словно я обмочился… Лучше бы я и не открывал глаза… Ее голова, мертвая голова (!) лежала на подушке, рядом со мной, и повсюду была кровь. Прямо как в жестоком триллере. Как в кино!!!

Лора издала тихий стон.

– Да-да! Я понятия не имею, как она вообще оказалась в моем доме! Я ее никогда прежде не видел. Ну и, понятное дело, в моей руке был нож. Ну, не совсем, конечно, в моей руке, а просто лежал рядом… В крови. Я вскочил и закричал! Поверь мне, я ее не приглашал, у меня с ней ничего не было, но она была голая… Молодая такая брюнетка. Я запаниковал! Я носился по спальне, боясь взглянуть на нее. А чтобы подойти и посмотреть на нее, у меня просто не было сил. Я понял, что случилось что-то очень страшное. И первым человеком, кому я бы мог довериться, была ты. Я позвонил тебе по тому телефону, который у меня сохранился с прежних времен, понимая, что ты давно уже сменила номер… Конечно, мне никто не ответил. Но у меня, к счастью, был номер Ольги. У нас же с тобой была договоренность, что только в самом крайнем случае я звоню ей, а она уже сообщает обо мне тебе. Остальное ты знаешь… Да, я позвонил ей, сказал, что мне необходимо увидеть тебя, но потом, уже спустя некоторое время, я так испугался, что и тебя подставлю, если ты приедешь ко мне, в эту бойню, то перезвонил ей и дал отбой. Мол, я справился, у меня все нормально. Хотя нет, все же было совсем не так…

Он помолчал немного, собираясь с мыслями, открыл глаза и посмотрел на Лору.

– Какие у тебя нежные руки…

– Где труп? – спросила она.

– А трупа нет! Пришла моя домработница Аля. Она – монстр. У нее железные нервы. Нет, она тоже, конечно, испугалась, но потом как-то быстро взяла себя в руки, и на мое предложение, мол, надо вызвать полицию, она, такая всегда кроткая и вежливая по отношению ко мне, бесцеремонно покрутила пальцем у виска. Типа, я что, спятил? Вас, Матвей Евгеньевич, просто посадят, сказала она так уверенно, словно знала наверняка.

– Ты же сказал ей, надеюсь, что не убивал?

– Конечно! Да она и без того ни за что не поверила бы, что я способен убить кого-то. Кроме того, она знает, что у меня и девушки-то нет! Мне бы с собой справиться, мне не до отношений. Ты же знаешь меня… У меня такие жирные тараканы в голове! Да, конечно, тогда, когда мы с тобой познакомились, я вроде бы пришел в себя, и у меня пошли сделки одна за другой. С твоей помощью я довольно быстро восстановился и снова принялся заниматься своими делами, и это спасало меня. Но главное, и я просто должен тебе об этом сказать, меня всегда грела и успокаивала мысль, что ты все равно где-то рядом. Это как тяжелобольной пациент чувствует себя увереннее, если знает, что в соседнем доме живет его лечащий врач. У меня был номер телефона Ольги. К тому же я просто знал, где она живет. И знал, что она всегда поможет мне связаться с тобой.

– Что было потом?

– Аля сказала, что от трупа надо избавиться.

Он горько засмеялся, и было в этом смехе что-то уже истерическое.

– И где сейчас тело?

– Понятия не имею. Она сказала, что отвезет труп. И что вернется и все отмоет, а белье и матрац сожжет в саду. Она, знаешь, такая проворная, ловкая, сильная, она всегда все делает быстро и хорошо. Но я не мог предложить ей помочь перенести тело в машину, хотя оно явно было тяжелое. Я бы умер от ужаса. И тогда она все сделала сама. Говорю же – зверь!

– Ты сказал, она – монстр.

– Ну да. Я так и сказал. Потому что она сильная. Вероятно, как и все женщины.

– Что было потом?

– Она взяла чистую простыню, завернула в нее труп, вытащила, я бы даже сказал, выволокла его из дома прямо в гараж, подогнала туда свою машину, погрузила его и вывезла. Пока ее не было, я отмачивался в ванне. Но сколько бы я ни мылся, ни смывал с себя кровь… Вернее, не так. Крови на самом деле было не так уж и много, на подушке и на моем белье, внизу… Ну и на простыне, конечно. Но мне казалось, что я весь залит кровью. Этот соленый железистый запах преследует меня до сих пор!

– Постой… Так как ее зарезали? Где была рана? Если на подушке, то…

– Точно сказать не могу, видел только, что ее горло залито кровью…

– Так откуда же кровь внизу? На твоем белье?

– Не знаю, натекла… Хотя, может, были и еще раны на теле… Я же не видел.

– Твоя домработница потом вернулась?

– Думаю, что да. Она же обещала убраться. А мне надо было на работу. Я уехал.

– Значит, ты ее не видел больше, да?

– Получается, что да.

– Но она хотя бы отзвонилась?

– Да, разумеется. Разве я не сказал? Она сказала, что сделала все, как она выразилась, «чисто». Что мне не о чем переживать.

– Скажи, Матвей, она что, такая бесстрашная или глупая? Разве она не понимала, что сильно рискует? А что, если бы ее остановили на дороге… Да мало ли что могло случиться! И почему она была против того, чтобы ты вызвал полицию?

– Да все же просто: больше всего на свете она боится потерять эту работу.

– Ах вон оно что!

– Работа несложная, работает она быстро, я плачу ей хорошо, к тому же она довольно часто с моего разрешения, конечно, забирает продукты домой. Так что может экономить на еде, копить, к примеру, на какие-то земные радости. Она очень, очень испугалась, что меня посадят. Понимаешь, насмотрелась девушка сериалов, где полиция представлена не самым лучшим образом, поэтому и была уверена, что в случае, если меня будут допрашивать и я расскажу чистую правду, мне все равно никто не поверит. Меня запишут в убийцы, посадят, а Аля, стало быть, потеряет работу. Вот такой простой расклад. А что ты так удивляешься? Девушка она простая, и для нее работа, деньги – это смысл жизни. Да она, по сути, живет в моем доме, как в своем. Меня же подолгу не бывает, вот она и чувствует себя здесь очень свободно и комфортно. Говорю же – как у себя дома.

– Что было потом?

– Да ничего. Он позвонила и сказала, как ты уже слышала, что все нормально, чисто сработано, и я изо всех сил старался успокоиться. Но разве можно успокоиться, зная, что этой ночью кто-то подложил мне труп девушки, сунул мне под одеяло орудие убийства, нож, а моя домработница хладнокровно зарыла все это где-то в лесу…

– Надеюсь, ты никому, кроме меня, об этом не рассказывал?

– Нет, конечно!

– А Борису… Бронникову? – закашлялась Лора.

– Зачем же я буду ему что-то рассказывать, если и дела-то в отношении меня нет? Я так ему и сказал, что понятия не имею, о какой Карине идет речь, кого убили. Да я и имени не знал! И уж точно не знаю, как в ее сумке оказалась моя визитка. Ладно бы я был гинекологом, женским парикмахером, портным, да мало ли… Но у меня инвестиционная компания! Не могу представить себе девушку, которая сильно заинтересовалась бы этими самыми инвестициями. Понятно же, что визитку ей подкинули, чтобы я был первым, кого бы потревожили по этому делу. И девушку эту тоже как бы подкинули… Бррр… Как ужасно это звучит! Подложили мне в постель, предварительно убив…

Матвей некоторое время молчал, словно вспоминая детали сегодняшнего дня, все то, через что ему пришлось пройти, затем собрался и продолжил:

– Вот, собственно говоря, и все. Со мной поговорили несколько минут, в течение которых я чуть не умер от страха, но потом следователь меня отпустил. И все! Домой я, конечно, не поехал. Во-первых, дом будет у меня теперь ассоциироваться с этим кошмаром. Во-вторых, я же не видел свою спальню после уборки. А что, если Аля вообще мне не поверила и отвезла труп прямо в полицию?

– Как это? Ты даже такое допускаешь?

– Ну кто она мне? Вернее, не так. Кто я ей? Никто! Она наверняка знает о моих психических проблемах, о страхах. Подумала, что я спятил и убил. К тому же она могла элементарно не вернуться…

– Так. Постой. Ты уже противоречишь сам себе. Ты же только что сказал, как ей нужна работа. Я что-то уже ничего не понимаю.

– Лора, милая, но я же должен все просчитать! И вот когда я это делаю, когда долго думаю, то мне все больше и больше кажется, что мой арест – дело времени!

– И что же теперь делать?

– Просто посиди здесь, со мной, пока меня не нашли.

– Скажи… Если уж ты рассматриваешь разные варианты… А что, если девушки никакой не было? Хотя… – Лора замотала головой. – Хотя, что же я такое говорю, если девушку нашли сегодня… Ладно. Утро вечера мудренее. Ты ложись спать.