Текст книги "Первая жена Иуды"

Глава 5

Марк, как и обещал, устроил встречу Риты с Вероникой. Рита, учитывая ситуацию, пришла во всем светлом, жизнеутверждающем, чтобы поднять дух подруги, заставить ее взбодриться. Рита никак не могла допустить, что Вероника имеет отношение к убийству мужчины, чей труп обнаружили в ее квартире.

Когда привели Веронику, Рита сразу же поняла свою оплошность – она, такая свежая, переполненная любовью к мужчине, нарядная и светящаяся, явилась неприличным контрастом поблекшей и убитой несчастьем Веронике. Впору было хоть просить прощения за свое бьющее в глаза счастье.

– Спасибо, что пришла, – Вероника слабо улыбнулась, усаживаясь на стул напротив Риты. – Я понимаю, что тебе нелегко было устроить эту встречу, и ты надеешься услышать от меня какие-то объяснения, но я могу сказать всего лишь одно: я не убивала. Я хотела единственно, чтобы он ушел.

– Да я понимаю, что ты никого не убивала, но пойми и ты: он умер в твоей квартире, и потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться… Главное, не сказать на следствии ничего лишнего. Будь осторожна. Мало ли что произошло в твоей квартире, и с какой стати ты, красивая молодая женщина, должна губить себя? Я понимаю, с этим мужчиной у тебя связана какая-то не очень красивая история, ну и что с того? В жизни каждой женщины случается что-то подобное… Я думала над твоими словами всю ночь, гадала… Самое ужасное, что могло бы произойти между ним и тобой, – это изнасилование. Но, судя по тому, что ты впустила его, ты же сама сказала, что между вами был даже роман, следовательно, изнасилование исключается. Ты не смогла бы завязать отношения с человеком, который надругался над тобой в прошлом. Значит, дело в другом. И это другое ты должна в подробностях рассказать мне, чтобы я, посоветовавшись с Марком, подсказала тебе, как следует вести себя, чтобы поскорее освободиться от подозрений… Если ты сама не хочешь себе помочь, тогда кто сможет? Не молчи, Вероника!

– Могу сказать только одно: я его не убивала. У меня и в мыслях такого не было… И меня действительно никто не насиловал.

– Тогда расскажи, что произошло в тот день, в тот вечер, когда все это случилось? Почему ты рванула ночью ко мне? Он обидел тебя? Оскорбил? Быть может, попытался изнасиловать? Оказался извращенцем?

– Нет, ничего такого не было… Мы встречались с ним, он относился ко мне, как к любимой женщине, был ласков, обходителен, говорил, что всю жизнь мечтал обо мне…

– О такой женщине, как ты… – вздохнув, Рита покачала головой. – Все они так говорят, словно у них в крови строки из одного и того же сценария…

– В том-то и дело, что он это говорил, и именно обо мне… Что он всю жизнь мечтал только обо мне…

– Хрен редьки не слаще. И что же тебе тогда не понравилось?

– Рита, понимаешь, в жизни человека бывают такие тайны, от которых он бы и сам рад был откреститься, забыть, вытравить из своей памяти… Не то что поделиться ими с кем-то другим, даже с такой подругой, как ты. Я уже решила – пусть будет все так, как есть… Не совсем же дураки сидят в прокуратуре. Вот Марк твой – он же талантливый следователь…

– Вероника, да ты пойми: все улики против тебя… Рубин застрелен в твоей квартире, оружие не найдено… Когда приехала милиция, тебя в квартире не было… А твой внешний вид? Ты была не в себе… Кроме того, ты не отрицаешь, что была знакома с этим человеком, что у вас был роман. Вывод напрашивается сам собой: вы поссорились, и ты убила его… Выстрел, судя по тому, что Рубин был убит выстрелом в живот, был произведен не профессионалом, так стреляют люди, никогда не державшие в руках оружия…

Рита вдруг поймала себя на том, что несет отсебятину. Что ничего такого Марк ей не говорил. Просто это убийство смахивало на трагическое завершение ссоры. И ей вдруг стало стыдно за то, что она изнывает от любопытства, ее «заело», что подруга не может поделиться с ней какой-то тайной.

Рита поднялась.

– Вероника, извини меня… Мне кажется, я допустила вольность в трактовке этого убийства. Но поверь, мною руководило желание помочь тебе. Ведь если бы выяснилось, что этот Рубин напал на тебя или же когда-то в прошлом убил, скажем, твоего ребенка или близкого родственника… Понимаешь, это были бы смягчающие обстоятельства… Но ты молчишь. Следовательно, ты сама выбрала линию поведения. Быть может, ты еще не осознаешь до конца всю серьезность и опасность ситуации…

– Рита, остановись… Я прекрасно понимаю, что ты хочешь мне помочь. Но рассказать всего я не могу даже тебе.

– А ты и не рассказывай. Просто объясни, что произошло именно в тот вечер, в ту ночь…

– Да все было чудесно. Мы ужинали, потом… Понимаешь, это должна была быть наша первая ночь… И я хотела этого мужчину, я была настроена на него… Но когда все это началось…

Вероника закрыла глаза и словно окаменела.

– Я не могу больше ничего сказать.

– Тогда придумай, черт возьми!

– Внешне это выглядело так, – Вероника взяла себя в руки и тряхнула головой. – Мы переспали, я почувствовала к нему отвращение и сказала, чтобы он ушел… Мне стало так нехорошо, я вдруг почувствовала опасность…

– Быть может, ты узнала в нем преступника?

– Может. Да, я могу сказать, что я его где-то и когда-то видела… Хотя это неправда. Я его никогда не видела. Я его чувствовала…

– Вероника, ты в своем уме? Ну что ты такое говоришь? – не выдержала Рита и от досады чуть не заплакала. – Как же мы можем тебе помочь, когда ты сама этого не хочешь? Несешь какую-то мистическую чушь!

– Тогда давай я придумаю, будто бы он захотел продолжения, а я испугалась и убежала…

– Тогда кто же его убил?

– В квартире все перевернуто…. – напомнила ей Вероника.

– Ты, теоретически, сама могла все это сделать…

– Ну, если и ты мне не веришь, то какой смысл что-то придумывать, оправдываться? – уныло протянула Вероника. – Говорю же, пусть все идет как идет. Суди сама: оружия нет, следовательно, нет и отпечатков моих пальцев… К тому же нет мотива.

– Это ты так сейчас говоришь, но, судя по тому, в каком ты была состоянии, когда приехала к нам ночью, мотив был… Чем-то он, этот Рубин, тебя достал, раз ты сбежала из собственного дома…

– Да нет же! Говорю, все было чинно и… по согласию. К тому же, если бы я захотела от него избавиться, я бы ему так и сказала… Он – вполне культурный человек, он бы все понял и ушел…

– Вот и я так думаю. А он, судя по тому, в каком виде его нашли, перед смертью принял душ…

– Все правильно. Я и сбежала, когда он в ванную отправился…

– Да, я помню, ты так нам и сказала. И все же, Вероника, не упрямься. Расскажи, кто этот человек? Где ты с ним познакомилась?

– Просто на улице… Недалеко от моего дома.

– Значит, уличное знакомство?

– У него были какие-то дела в городе… Он же приезжий, москвич, города не знает, вот и заблудился.

– Странно. Каким образом он оказался возле твоего дома?

– Говорит, что искал аптеку. Но какое это имеет значение?

– Любая мелочь, любой факт имеют значение, Вероника. А я из тебя все по капле выжимаю. Хотя понимаю, если уж ты решила мне ничего не рассказывать, то все бесполезно…

– Да я уже все рассказала! – горько воскликнула она.

– Что было дальше?

– Я показала ему аптеку, мы немного поговорили о лекарствах…

– О каких?

– У него болела голова, я сказала ему, что принимаю саридон… Но ему нужен был аспирин. Я сказала, что в нашем городе много фальшивых лекарств, что это опасно для жизни нации…

– Что, вот прямо так и сказала: опасно для нации? – улыбнулась Рита.

– Да…

– Понятно. Разговор ни о чем. Что потом?

– Он сказал, что приехал из Москвы по делам, закупает стекло на нашем заводе. Чуть ли не целый состав. Он состоятельный человек, кроме того, приятной наружности… Он пригласил меня вечером в ресторан, сам спросил даже, где лучше кормят, я предложила «Мандарин», вот, собственно, с этого-то все и началось. Мы сходили с ним в ресторан, после этого он проводил меня домой. На следующий день мы снова встретились, гуляли до самой ночи по набережной, обнимались в ротонде… Я почувствовала себя молодой и красивой. Он говорил мне такие комплименты…

– За вами никто не следил? Он не говорил, что ему кто-то угрожает? Что у него есть враги? Может, это его жена приехала из Москвы…

– Он сказал, что разведется с ней… Рита, да обычная история! Я все знала с самого начала, что он не разведется, и все такое… Но он был таким приятным в общении, таким щедрым…

– Он делал тебе подарки?

– Конечно. Он купил мне сначала кольцо, потом сережки… А когда мы гуляли с ним в центре города и зашли в посудный…

– Вот только про посудный мне не говори. Это моя болезнь. Конечно, он купил тебе сервиз.

– Два. Японский с красными петухами и чешский – белый с золотом, чайные. Он сказал, что у меня хороший вкус.

– Я вот тебя слушаю и думаю, может, мне все это приснилось: смерть Рубина?

– Если ты удивляешься, то представь себе мое состояние… Да, я уехала от него, не было сил оставаться рядом… Сразу подумала о тебе, как о человеке, который поймет и приютит… Но разве я могла предположить, что его убьют?

– Послушай, Вероника, а что, если бы ты осталась и убийца заявился к тебе в квартиру…

– Понятия не имею. Но я тоже об этом думаю. Тогда бы ты услышала о двух трупах.

– Марк допускает мысль, что ты могла… – осторожно произнесла Рита в надежде, что, услышав такое, Вероника все же изменит свое решение и признается в истинной причине, заставившей ее сбежать ночью из дома.

– Да я знаю. Иначе он бы сделал все возможное, чтобы меня хотя бы не запирали в камеру. Выходит, он тоже подозревает меня и допускает мысль, что я – опасный элемент. Что меня надо изолировать от общества. Что я кусаюсь, плююсь и стреляю…

– Но он переживает за тебя…

– С чего бы это? Он меня почти не знает. И если он что-то и сделает, то только ради тебя, Марго.

– Ну и что с того? Да я бы на твоем месте цеплялась за любую возможность! К тому же ты вряд ли бы обрадовалась, если бы поняла, что я тебе лгу, будто бы Марк пытается тебе помочь исключительно ради пополнения списка добрых дел…

– Рита, я никого не убивала. Тем более Рубина. Но, признаюсь тебе, я почему-то успокоилась…

Больше она не проронила ни слова. Поднялась со стула и направилась к двери, давая понять, что разговор окончен. Рита, ошеломленная последними словами подруги, поняла, что приходила напрасно.

Она вошла в кабинет Марка, чтобы рассказать ему о встрече с Вероникой, но, увидев его, строго беседующего с каким-то человеком, поняла, что сейчас Марк ей не принадлежит и что ее появление у него будет выглядеть нелепо. Она, пятясь, вышла из кабинета, уверенная в том, что он ее и не заметил. Но буквально через несколько секунд дверь распахнулась, и Марк поймал ее уже у двери в коридор.

– Ты куда? Как дела? Вероника что-нибудь сказала?

– Тебе передать этот разговор прямо здесь, уложиться в пару секунд? – спросила Рита, понимая, что все равно ей нечего рассказать ему.

– Да. Здесь и сейчас.

– Она говорит, что ей было хорошо с ним, хотя она и знала, что у него семья в Москве… Они ходили по ресторанам, гуляли, словом, она с ним развлекалась на полную катушку. Он ей подарки дарил, не скупился, был приятен в общении. Она туманно намекнула на то, что в постели между ними произошло что-то такое, чего она не приняла… Испугалась, вот и приехала ко мне…

– Ей сколько лет, тринадцать? Чем мог ее, взрослую женщину, бывшую когда-то замужем и наверняка поменявшую не одну дюжину любовников, напугать мужчина?

– Она отказывается говорить на эту тему.

– Но если допустить даже, что он предложил ей нечто такое… скажем, чего не может дать жена, но что ожидается получить у любовницы… За это не убивают.

– Вот и я о том же.

– К тому же он ограблен… В его вещах мы не нашли бумажника, на теле – ни кольца, ни цепочки… В последнее время я заметил, что состоятельные мужчины любят навешивать на себя золото…

– Тогда, может, Веронику отпустим?

– Мы с тобой? – Марк широко улыбнулся. – Может, и отпустим. Даже наверняка отпустим.

– Ты не шутишь?

– Нет. Но чуть позже.

– А его жена… Жена этого Рубина? Ей сообщили о смерти мужа?

– Конечно. Она уже здесь. Остановилась в гостинице. Она опознала мужа. Но особенно-то не убивалась. Сказала, что в последнее время они лишь поддерживали отношения, но каждый уже давно жил своей жизнью.

– Значит, если бы он остался жив, Вероника могла бы рассчитывать на брак…

– Рита!

– Все-все, замолкаю. Так вы отпустите Веронику?

– Да, возможно, уже сегодня вечером.

Промурлыкал телефон. Это была Тамара. Рита взглянула на Марка, словно извиняясь за то, что их разговор прерывается.

– Это Тамара…

– Снова на пикник зовет? – усмехнулся Марк, но почему-то не вернулся в свой кабинет, а продолжал стоять на пороге приемной.

– Тамара? Слушаю… Что-то случилось?

Тамара взволнованным голосом говорила, что Зося так и не объявилась, но в ее комнате на столе они с мужем нашли блокнот, куда она записала расписание московского поезда и стоимость билета.

– Хочешь сказать, она могла уехать в Москву? – удивилась Рита.

– Иначе зачем бы ей было это писать в блокноте? Понимаешь, если она уехала, пусть, это ее жизнь, и я не стану вмешиваться… Просто мне надо знать, что с ней все в порядке…

– Тамара, я сейчас не могу с тобой говорить… Если хочешь, я сама к тебе приеду…

Она отключила телефон и посмотрела на Марка.

– У моих подруг одни проблемы… И начались они как раз тогда, когда я стала жить со следователем прокуратуры… Это совпадение?

– Вероятно. Что у нее случилось?

– Да так, ничего особенного, просто ее домработница, Зося, исчезла. Ее нет уже два дня. В ее комнате на столе они нашли блокнот с расписанием московского поезда и стоимостью билета…

– Она хотела, чтобы ты спросила у меня, не числится ли в списках выехавших из города в Москву ее домработница, а ты не поняла? – улыбнулся Марк. – Давай говори, как ее зовут, фамилию, имя-отчество…

– В том-то и дело, что фамилию Тамара не знает, представляешь? Женщина проработала у нее целый год, а фамилию у нее так и не спросили. Ее зовут Зося. Это все, что я могу сказать.

– Не густо. Значит, я должен найти женщину по имени Зося, которая могла выехать в Москву 1, 2 и 3 августа, так?

– Но имя Зося – достаточно редкое…

– Я попробую. Хорошо, что у нас нет домработницы… Вот была бы головная боль…

Марк вдруг схватил Риту за талию и притянул к себе, поцеловал несколько раз.

– Я прямо заряжаюсь от тебя…

– Но там у тебя… в кабинете… человек… Он ждет тебя…

– Он пишет признательные показания… Друга зарезал, представляешь? На даче. Девушку не поделили.

– Ты тоже способен из-за любви на убийство? – Рита ответила ему долгим поцелуем.

– Не знаю, может быть… Во всяком случае, голову-то из-за тебя я точно потерял. Знаешь, что мне не понравилось?

– Что? – удивилась и насторожилась она.

– Ты сказала одну фразу… «У моих подруг одни проблемы… И начались они как раз тогда, когда я стала жить со следователем прокуратуры…»

– Ну да! Что тебе не понравилось?

– Ты не сказала: «…когда я вышла замуж за следователя прокуратуры…»

– Но ведь я же действительно не вышла за тебя замуж.

– Так в чем же дело?

– В фате, белом платье, разве не понятно?

– И все?

– Нет, еще туфли, сама свадьба с гостями, цветами… Марк, я кажусь тебе смешной?

– Сегодня же подадим заявление и купим тебе самое красивое платье…

Рита вышла из прокуратуры розовая и счастливая. Она мысленно уже садилась в лимузин в белом пышном платье, и длинная фата из английской сетки, подхваченная легким ветерком, цеплялась за букеты стоявших позади нее гостей…

Глава 6

Рита была права. Невозможно было находиться в этой камере с подозрительными женщинами, выслушивать их истории в надежде услышать ее, Вероникину, историю. Да кто они такие, чтобы она исповедовалась им? Она даже Рите ничего не рассказала… Да и что бы изменилось, если бы она рассказала ей все то, что ей пришлось испытать той жуткой ночью, когда она вдруг поняла, кого привела в дом?! Тем более что к убийству это никак не относится. Это ее, Вероникино, личное дело.

Может, ей все это снится? В это невозможно поверить – в то, что у нее в квартире убили человека, от которого она так страстно захотела избавиться? Словно кто-то там, наверху, решил помочь ей и пристрелил человека, которого она хотела забыть и которого, как ей всегда казалось, она никогда не встретит. Однако встретила. И встречу организовали ей там, тоже наверху… Кто же смеет так дерзко управлять чужими судьбами? За что ей послали это испытание? В наказание? Расплата. Какое неприятное и не присущее ей слово. Она никогда не считала, что должна расплачиваться за что-то хорошее, что прошлое напомнит ей о себе таким чудовищным, неожиданным образом. К тому же она обманывала в первую очередь себя, когда говорила Рите, что не может признаться ей в том, что же произошло с ней в ту роковую ночь на самом деле, что так взволновало ее: она изначально, когда только все поняла, хотела поговорить с Ритой и посоветоваться с ней… Так почему же сейчас, когда Рита сама пришла к ней, чтобы помочь, она так и не смогла пересилить себя?

Она смутно помнила, как добиралась до Риты, о чем думала. У нее было единственное желание: не оставаться наедине с Рубиным. Конечно, она допускала мысль, что разбуженная посреди ночи Рита разбудит и Марка. Ночной звонок всегда таит в себе вероятность опасности и даже трагической новости. И Вероника не могла этого не понимать, значит, была готова к тому, что ей придется рассказать в присутствии Марка все то, что она несла одной Рите… Или нет? Марк – посторонний человек. Нет, нет, она не собиралась посвящать Марка в свою личную жизнь. Однако, увидев его, поняла, что только с его помощью сможет избавиться от мужчины, так неожиданно вторгшегося в ее жизнь…

Думая и вспоминая все это, она запутывалась все больше и больше. Тем более что сейчас, когда Рубина не было в живых, ее ночной визит к Рите мог выглядеть как желание попросить помощи у человека, имеющего непосредственное отношение к правоохранительным органам, следовательно, Марк на самом деле мог допустить мысль, что Вероника, убив Рубина, приехала к ним, чтобы они спасли ее… Но у нее и в мыслях не было никого убивать! И что это за мысли такие вообще об убийстве, когда речь шла совершенно о другом… Просто она испытала шок и поняла, что не в состоянии одна справиться с тем, с чем столкнулась.

К тому же она и на самом деле сейчас никак не могла привыкнуть к мысли, что ее обвиняют в убийстве. Это недоразумение, абсурд… Надо было обо всем рассказать Рите сразу же, у нее дома, и вообще попроситься к ней на ночь. И тогда, быть может, ничего бы и не было. Но труп-то был бы… Ведь, когда они приехали к ней домой, Рубин был уже убит, и в квартире уже набилось полно народу… Ждали словно главного персонажа, убийцу, и решили сразу же почему-то, что это она и есть – главное действующее лицо преступления…

Вернуть Риту? Закричать и попросить остановить ее? Нет, она опоздала. Рита наверняка уже уехала.

– Что, любовника убила? – услышала она прямо над своим ухом и вздрогнула. Вернулась в реальность. Какая-то женщина с темным лицом и немытыми волосами склонилась над ней…

Глава 7

– Знаешь, Тамара меня так удивила, у нее явные психологические проблемы, – сообщила Рита вечером за ужином Марку. – Когда она рассказала мне историю, как познакомилась с этой самой пропавшей Зосей, я сразу поняла, что это не совсем нормально…

– Подожди, совсем забыл. Я же выяснил, что ни первого, ни второго, ни третьего августа из нашего города гражданка с редким именем Зося в Москву не выезжала и не вылетала.

– Только в Москву?

– Так у нее же в блокноте…

– Да, правильно. Если бы она собралась, предположим, в Киев или Воркуту, то в блокноте у нее было бы название именно этого города, расписание поезда, следующего в Воркуту… – задумчиво проговорила Рита.

– Ты хотела объяснить, почему ты решила, что у твоей Тамары сдвиг по фазе, – напомнил Марк, уплетая ледяной свекольник.

– Знаешь, а я так надеялась, что ты нам поможешь…

– Ты расстроилась? Но, Рита, я же помог, выяснил, что в последние дни ее домработница в Москву не выезжала. Даже не вылетала…

– Ладно, пусть сами разбираются. Я хотела просто рассказать тебе о том, какие бывают люди. Вот, к примеру, Тамара. Представляешь, она играет в контрасты… Она, богатая женщина, нашла себе такую игру, которая позволяет ей более остро насладиться своим положением.

– Интересно.

– А по-моему, пошловато. Она купила, вернее, им достался по наследству домик в Татищеве, обыкновенный деревенский домишко, куда она ездит, чтобы поближе познакомиться с жизнью простых людей, крестьян, и чтобы потом, окунувшись во все это, вернуться в свой кондиционированный золоченый рай… Ну как тебе развлечение?

– Это ее жизнь, и мне, признаться, нет до нее никакого дела. А при чем здесь ее домработница?

– Она подобрала ее в прошлом году на вокзале, увидела плачущую, бедно одетую женщину и пригласила домой. Пригрела и дала ей работу.

– Впустила в дом постороннего человека? – От удивления Марк перестал есть. – Запомни, Рита: ничто в этом мире не делается просто так. Я давно уже вывел одну закономерность: если ты чувствуешь в поступках человека что-то странное, пусть даже элементарное отсутствие логики, насторожись, подумай, зачем это понадобилось, к примеру, твоей подруге брать в дом постороннюю женщину…

– Марк, да чего это ты завелся?

– Нет, это я к примеру… Твоя Тамара ни при чем. Просто я на будущее… Понимаешь, с тех пор, как я познакомился с тобой, меня не покидает чувство, похожее на страх… Я очень боюсь потерять тебя… Ты пойми, я каждый день сталкиваюсь с преступлениями. Такая уж у меня работа – видеть изнанку нашего общества… Вот ты, к примеру, стараешься видеть во всем только прекрасное, пишешь свои дивные картины, натюрморты, фантазируешь… Но ты же не пишешь разложившиеся трупы, хотя отлично знаешь, что они где-то существуют… Ну и так далее. Извини, если испортил аппетит…

– Да нет, продолжай, ужасно интересно, – с холодком отреагировала Рита, которая была удивлена такой трактовкой ее творчества. – Да я все понимаю. Ты переживаешь за меня, я бы тоже, наверное, если бы ты был художником, а я – работала в прокуратуре, как ты, следователем, попыталась каким-то образом объяснить тебе, что жизнь состоит не только из букетов и бабочек… Но мне кажется, что я и так осторожна. Ты не можешь знать, что я последние годы, до встречи с тобой, вообще жила, можно сказать, в одиночестве, среди своих картин…

– К тебе время от времени приходили посторонние люди, – с горечью и плохо скрываемым упреком произнес Марк и вздохнул.

– Марк, но я же, помимо натюрмортов, пишу еще и портреты… – вконец растерялась Рита.

– А если бы ты выбрала своей моделью преступника? Маньяка? Или, к примеру, воровку, которая бы обокрала тебя… Да мало ли! Рита, милая, прошу тебя, будь осторожна… Я постоянно думаю о тебе…

– Да успокойся ты, Марк, я уже жалею, что рассказала тебе о Тамаре…

– А подруга твоя, Тамара, вообще… у меня нет слов… Привела с вокзала незнакомого человека, поселила в своем доме… Рита, ты сама-то в это веришь?

– Но с какой стати она стала бы меня обманывать?

– Или ты в людях совершенно не разбираешься, или же у твоей подруги действительно не все в порядке с головой…

– Да она, может, просто очень добрая! Между прочим, ее поступок по отношению к этой Зосе был продиктован исключительно благотворительностью. Не понимаю, почему ты злишься… Тебе не нравится Тамара?

– Не нравится – это еще мягко сказано! – вдруг вскричал Марк. – Это она со своим муженьком заставили тебя, мою жену, провести на необитаемом острове девять часов… А если бы тебе было плохо? У них вышла из строя лодка, пусть, но машина-то была на ходу! Могли бы поехать в соседний рыбачий поселок, договориться с рыбаком, у которого есть лодка… Да вариантов могло быть миллион!

– Не злись, прошу тебя. Ты сегодня весь на нервах…

Она вдруг поняла, что Марк прав. И что если бы на месте Георгия на берегу оставался он, то сделал бы все возможное и невозможное, чтобы добраться до острова и вернуть оказавшегося там человека… Даже если бы это была не Рита.

– Я просто очень люблю тебя и не могу понять, как рядом с таким ангелом, как ты, может находиться такая противная баба – Тамара… Я понимаю, что ты имеешь право на свой собственный круг общения и что я, в свою очередь, не имею права, по большому счету, указывать тебе, взрослой женщине, с кем общаться или нет, но все равно прошу тебя – прислушайся к тому, что я тебе говорю… И эта Зося сбежала от них не случайно.

– Да бог с ней, с этой Зосей! – в сердцах воскликнула Рита. – Если бы я только знала, что тебе неприятно говорить о Рындиных, я бы не стала ни о чем тебя просить… Я думала, что тебе нравится эта пара…

– Это ты меня прости… – Марк сжал ее руку. – Свекольник был наивкуснейший… И вообще, Рита, ну их всех… Я дома и не хочу думать больше ни о чем… кроме тебя, конечно… Сегодня пообещал тебе, что подадим заявление в ЗАГС… Понимаешь, там расписание, можно приходить лишь по определенным дням и в определенные часы…

– У меня есть это расписание, – Рита улыбнулась. – Мы можем это сделать завтра с восьми до половины одиннадцатого. Ты сумеешь?

– Да я хоть сейчас готов туда идти и ночевать под дверями ЗАГСа, чтобы только быть первым… Я на все готов, чтобы только увидеть тебя в подвенечном платье… Представляю себе, какая ты будешь красивая…

– А сейчас? Сейчас я тебе совсем не нравлюсь?

…На ней были одни бусы, когда в дверь позвонили. Марк, с которого градом лил пот, со стоном оторвался от Риты и, схватив со стула одежду, бросился из кухни, где их охватило желание, в спальню.

– Марк, я могла бы не открывать… – чуть не плакала Рита, все еще держась за стену. – Вернись… так нельзя…

– Я вырву с корнем звонок, понимаешь? Ни минуты покоя… Я застрелю всех твоих подруг, родственников, гостей, натурщиц и натурщиков… – его приглушенный голос продолжал доноситься из спальни, где он, вероятно, судорожно одевался.

Рита набросила на себя блузку, не спеша надела юбку и направилась к двери. «Мой дом – не моя крепость».

Она, даже не посмотрев в глазок, открыла дверь. На пороге лежал конверт. Она пожала плечами и подняла его.

– Марк, тебе письмо… Очень большое… Тяжелое…

Марк молниеносно выбил конверт из ее рук, а саму оттащил в глубь прихожей и вылетел на лестничную клетку, осмотрелся и бросился к окну. Затем вернулся и тщательно запер дверь.

– Ты посмотрела в глазок, прежде чем открывать? – строго спросил он, вытирая ладонью пот со лба. – Рита, ты слышишь меня?

– Марк, не кричи… я была в таком состоянии, что ничего не соображала… Открыла дверь и увидела конверт… Там написано: Садовникову Марку Александровичу.

– А ты подумала о том, что я здесь не живу? И никто не знает и не может знать, что я нахожусь здесь… Ты понимаешь, что в конверте могут быть деньги? Много денег! Взятка!!! Я веду дела по убийствам, и от того, как я поведу следствие – закрою ли его или, наоборот, дам ход делу, – зависит судьба подозреваемого…

– Так позвони, кому надо, предупреди, что получил конверт… Я не знаю, как это делается…

– У тебя есть перчатки?

– Сто штук. Тебе какие: кружевные, шелковые, кожаные, замшевые? Может, резиновые?

– Мне не до шуток. Я собираюсь избавиться от этого конверта. Просто выброшу из окна подъезда, и все. Тот, кто принес его сюда, должен дождаться моей реакции… Если там деньги, то немалые, и ему не безразлично, что с ними будет… Я уверен, что этот человек находится неподалеку от дома – он не может не допустить мысль, что я способен и не взять конверт…

– А что, если там не деньги? А простое письмо? Может, кто-то пришел к тебе с повинной? А в письме – объяснение…

– С повинной приходят официально, это намного выгоднее, тогда и срок скостят…

Марк прямо на глазах превращался в следователя прокуратуры, и Рита уже в который раз пожалела, что вообще открыла дверь. Но винила в этом она только Марка, это на него так подействовал звонок, можно было спокойно оставаться на своих местах и продолжать начатое…

– Теперь ты понимаешь, что значит быть женой следователя? – Марк взял ее за плечи и обнял. – Ты извини, что я был так резок, но ты не должна открывать дверь, пока не убедишься, что это не опасно…

– Марк, да что с тобой? Ты ведешь себя так, словно знаешь, что мне грозит реальная опасность…

– Нет, Рита, дело вовсе не в этом, просто я никогда не любил и ужасно боюсь тебя потерять… Но веду я себя действительно странно… Ты прости меня… Еще этот конверт…

– Тебе дать перчатку?

– Достаточно носового платка…

Марк тщательно вытер конверт, объясняя по ходу дела Рите, что на нем остались отпечатки ее пальцев, после чего выбросил его из окна подъезда во двор. Вернулся домой и запер дверь на все три замка.

– Ну вот и все. Я не хочу даже и думать о том, что там могло быть…

– И не думай. Жаль, что так получилось. Мы не должны были вообще реагировать на звонок. Мало ли где мы можем быть? Нас нет дома, и все.

– Так тоже нельзя. У тебя есть семья – мама, сестра… Да и подружки твои… проблемные…

– А что с Вероникой, ее уже отпустили?

– В восемь часов должны были… А сколько сейчас?

– Половина девятого… Значит, она сейчас дома… Марк, пожалуйста, позволь мне пойти к ней… Она сейчас в таком состоянии… и совершенно одна…

– Рита, я же только что говорил тебе о том, что ты должна быть осторожна, и ты тут же просишься к Веронике, в дом, где прошлой ночью было совершено убийство!

– Но я же не могу теперь сидеть в четырех стенах и никуда не выходить! Веронике нужна моя помощь!

– Так пригласи ее сюда. Уверен, она согласится, тем более что и ей сейчас будет неприятно находиться в собственной квартире… Ей наверняка вернули телефон, и, если он не успел разрядиться, ты сумеешь до нее дозвониться прежде, чем она доедет до дома… Звони.

– Ты не против, если она останется здесь ночевать?

– Нет. К тому же у меня есть кое-какая работа, и я поработаю у себя дома…

Рита набрала номер Вероники.

– Ты где?

– Рита? Я в магазине. Понимаю, тебе Марк сказал, что меня отпустили… Но домой ехать не могу, я хожу по супермаркету уже минут двадцать… Мне страшно, нервы на пределе…

– Приезжай ко мне, я тебя жду. Успокоишься, придешь в себя… Видишь, как все хорошо сложилось: тебя отпустили…

– Я приеду. Спасибо тебе, Рита…