Текст книги "Страна кривого зазеркалья"

Анна Данилова
Страна кривого зазеркалья

Глава 1

Она сама нашла себе эту работу; пришлось потратить много сил и времени на то, чтобы уговорить хозяйку этого дорогого, ориентированного на московских клиентов пансионата, расположенного в живописном сосновом бору на берегу Волги, взять в свой штат, помимо косметолога, еще и психолога. Лариса Иванова, несмотря на свои тридцать два года, была уже опытным психологом и успела поработать в интернате, школе, реабилитационном центре. Последнее место работы, где ей приходилось консультировать и буквально приводить в чувство женщин, подвергавшихся насилию в семье, женщин, над которыми измывались их мужья, едва не привело ее саму к депрессии. А может, еще и потому, что помимо этого она вынуждена была подрабатывать ночными дежурствами на телефоне доверия – дополнительная нагрузка. Это было тяжело, невыносимо тяжело. Она сидела в плохо освещенном кабинете старого, полного непонятных звуков, разрушающегося и словно разлагающегося дома (городского кризисного психологического центра) совершенно одна и часами слушала монологи какого-нибудь одинокого или просто больного человека, грозившего подчас (в случае, если она не выслушает его до конца и не даст совет) покончить с собой. Таких звонивших было, к счастью, немного, но они выматывали нервы и силы так, что впору было самой звонить какому-нибудь психологу, чтобы спросить, как можно ей выжить в условиях такой тяжелой и неблагодарной работы с мизерным окладом, учитывая возросшую квартплату и цены на рынке. Случалось, конечно, что на основной работе ее клиенты в знак благодарности платили ей за консультацию наличными – маленький гонорар, но на эти деньги можно было в лучшем случае купить немного фруктов или мяса, чтобы набраться сил для следующего дня.

Личная жизнь тоже не складывалась, да и не могла сложиться в принципе, потому что Лариса практически нигде не бывала и никого не видела – она постоянно работала. Ранний брак, закончившийся крайне неудачно, но сохранивший ей хотя бы маленькую квартирку, которую ей удалось превратить в свою собственность, принес одни разочарования, хотя и свободу, которой она очень дорожила. Ее муж, попытавшийся во время полной экономической неразберихи в стране начать свой бизнес, вскоре разорился, стал пить, а потом и вовсе сбежал к матери в Ригу, успев вовремя подписать важные для Ларисы документы, связанные с квартирой и разводом, и даже оставить ей немного денег на первое время. Иногда ей казалось, что этого брака, продлившегося два года, и не было, что все это ей приснилось. И лишь когда она входила в квартиру и видела в крохотной передней на стене репродукцию с голубыми танцовщицами Дега, любовно повешенную Артуром едва ли не в первый день их совместной жизни, она понимала, что брак все-таки был.

Правда, произошло в ее женской жизни и еще кое-что, о чем она вспоминала с радостью и болью одновременно. Это случилось два года тому назад, но ей не верилось, что прошло так много времени, настолько свежи были воспоминания. Однажды жарким июльским днем, когда силы ее были на исходе (в то лето она подрабатывала воспитателем в летнем детском лагере, и ей пришлось следить за детьми сразу из двух отрядов – заболела одна из воспитателей), она, вдруг бросив все, как будто ее кто-то позвал (благо в лагере был тихий час и ее никто не хватился), вышла на дорогу лишь с маленькой сумкой в руке и остановила первую попавшуюся машину с просьбой довезти ее до ближайшего пляжа. Она приблизительно знала, где сможет расслабиться и отдохнуть от этого непрерывного детского визга и того груза ответственности, который ей не давал покоя и порой лишал даже сна. Ее подвез какой-то веселый парень, который тут же начал к ней клеиться, просить «телефончик». Но она, заплатив ему немного, вышла неподалеку от лагеря, нашла крохотный песчаный, окруженный спокойными сгорбившимися ивами пляж, разделась и сразу же бросилась в воду. И поплыла. Она долго плавала, потом как-то легко научилась отдыхать на спине, погрузив наполовину голову (затылок вместе с ушами) в прохладную воду и раскинув руки и ноги звездой. Так, ровно дыша и не прилагая никаких усилий, она могла пролежать в воде сколько угодно. Вот только солнце палило нещадно, и она боялась, что обожжет кожу лица, особенно нежный для такого пылающего солнца нос. Она не помнила, сколько пробыла на пляже, но, отдохнув и набравшись сил, поняла, что пора возвращаться в лагерь. Она перевернулась на живот и поплыла к берегу. И ужасно испугалась, увидев сидящего на песке рядом с ее одеждой мужчину.

– Не бойтесь, я не убийца и не насильник… Просто ехал, устал, жара… Решил вот искупаться, отдохнуть… – И с этими словами этот раздетый, в одних плавках, мужчина легко вскочил и бросился в воду. – Я ждал, когда вы выйдете на берег, чтобы не испугать вас там, в воде…

Ему на вид было лет тридцать пять. Его машина, темно-синяя иномарка, стояла за ивами, сверкая своими новенькими боками.

…Она провела с мужчиной несколько часов, до вечера, под ивами… Даже имени его не знала. А потом попросила отвезти ее в лагерь. Она понимала, что этот мужчина – из другой жизни, что у него таких, как она, сотни, готовых отдаться ему… Понимала она также и то, что он из желания продлить удовольствие может приехать к ней в лагерь, чтобы возобновить отношения, а потом все равно бросит. Сколько подобных историй выслушала она от женщин на своих консультациях, и кто, как не она, знала, чем это все может закончиться. Выход был один – немедленно исчезнуть из лагеря. Сказав начальнику лагеря, что она серьезно заболела, Лариса выехала оттуда этим же вечером на лагерном автобусе в город, дома хорошенько выспалась, а утром поехала к тетке в деревню. Она знала, что этому незнакомцу ничего не стоит вызнать ее городской адрес в лагере, а уж у тетки ее точно никто не найдет. Да и не больно-то нужно… Хотя мужчина был, был, и она потом долго чувствовала на своих губах прикосновение его губ, его рук, его ласку… С другой стороны, она долго не могла простить себе, что вот так легко отдалась первому встречному, словно так сильно хотела пить, что приняла бы глоток воды от любого…

Но все это было в прошлом. Сейчас она работала в пансионате «Сосновый бор» и была вполне довольна своей жизнью. Питалась она в пансионате, клиентов по ее душу было немного, зато зарплата такая же, как если бы она работала психологом сразу в трех местах. Она была при деле; хозяйка пансионата ее очень уважала и являлась, по сути, едва ли не единственной ее клиенткой (обретя в Ларисе прекрасного слушателя, она могла часами изливать той свои проблемы, уверенная в том, что ей непременно помогут, подскажут, посочувствуют и направят мысли в нужное русло). Зарплата же в чистом виде откладывалась на покупку шубы. Кроме этого, ей нравилась сама атмосфера этого пансионата, расположенного прямо в сосновом лесу, да еще и на берегу Волги. Это было чудесное, спокойное место. Лариса подолгу гуляла, загорала на чистом, ухоженном пляже, а в положенное время принимала скучающих отдыхающих. В основном это были мужчины-бизнесмены, иногда попадались заместители министров, министры, люди из администрации президента или же местных органов власти.

Хозяйку пансионата звали Алиса Борисовна. Ей было под пятьдесят, но выглядела она значительно моложе. Пользуясь услугами штатного косметолога, совсем молоденькой девушки Кати, превосходно знающей свое дело и обладающей экстрасенсорными способностями, Алиса, как звали хозяйку все работники пансионата, не уволила бы ее, равно как и Ларису, даже в том случае, если бы услугами косметолога и психолога не пользовался никто из приезжающих. Но услугами косметолога и маникюрши теперь и мужчины активно пользуются, что же касается Ларисы, то и она была все же востребована. Помимо постоянной клиентуры (несколько человек, мужчин, среди которых известные всей стране общественные деятели, политики), она занималась и с другими отдыхающими, консультировала порой супружеские пары или целые семьи, оказавшиеся в кризисной ситуации, а иногда просто выслушивала пьяные откровения людей, которым надо выговориться, излить душу. А потому уволить ее означало бы опустить планку пансионата ниже и лишить влиятельных гостей удовольствия общения с хорошим психологом. Алиса обычно предупреждала Ларису о том, кто записался к ней на консультацию. Будучи женщиной внешне утонченной и женственной, Алиса все же в первую голову была человеком деловым и даже грубоватым и резким, особенно в своих характеристиках, и поэтому могла, позвонив по внутреннему телефону в кабинет Ларисы, сказать с присущей ей прямотой: «К тебе через полчаса придет бандит. Будь с ним поосторожней. В свое время они начинали вместе с Липатовым…» – или что-нибудь в этом роде. Но таких отдыхающих можно было по пальцам пересчитать.

– Сегодня к тебе – никого, отдыхай, птичка, – услышала она голос Алисы по телефону и облегченно вздохнула.

В тот день в пансионате ждали важных гостей, и Алиса прилагала все усилия, чтобы угодить им. Готовился банкетный зал, на дубовых столах расстилались вышитые итальянские скатерти. В кухне на огромной электрической плите жарились мясо и рыба; из погреба было поднято вино, много шампанского. Горничные в который раз вытирали несуществующую пыль в комнатах, садовник только успевал приносить срезанные розы с клумб, чтобы Алиса собственноручно ставила их в большие хрустальные вазы в холле и банкетном зале. Словом, работа кипела, и лишь Катя с Ларисой были, к счастью, не задействованы в этих приготовлениях.

В комнату Ларисы, расположенную в самом конце длинного коридора, с окнами, выходящими на сосны, заглянула Катя. Глаза ее сияли.

– Пошли прогуляемся… Я знаю одну поляну, где осталось еще немного земляники… Правда, она перезрела, но ужасно сладкая… Только оденься не для лесной прогулки – юбка, блузка…

Лариса и без того понимала, что форма одежды в пансионате играет большую роль и что Алиса всячески пресекает попытки своих молоденьких сотрудниц выглядеть более привлекательно. В пансионат специально привозят девушек на автобусе по просьбе гостей. Вот эти девушки подчас бывают совсем раздеты, и от них за версту пахнет любовью. Эти девицы – головная боль Алисы. От них в пансионате больше всего случается неприятностей. Особенно Алису раздражает то, что проститутки, перебрав спиртного, портят постельное белье… Но все равно это весьма прибыльный бизнес. И главное – гости довольны. «И куда же от них, от этих шлюх, денешься? Так уж устроен мир», – повторяла Алиса всякий раз, провожая взглядом автобус, увозящий девушек обратно в город.

– Да земляника уже вся сошла, июль…

– Пойдем, тебе говорят. Если мы сейчас не уйдем, нам найдут какое-нибудь дело. Заставят цветами заниматься, Алиса уже все пальцы себе исколола розами. Вот увидишь, она вспомнит о нас… загрузит работой…

– Ладно, уговорила… Плед брать?

– Конечно, бери. И плед, и книжку свою. Полежим на поляне, может, поспим. Знаешь, мне так нравится здесь… Хоть бы подольше все так и оставалось. Публика тут солидная, мне иногда такие чаевые дают… А у тебя как?

– А я Алису ублажаю. Но мне она нравится. Сильная личность, вот только у нее проблемы с мужем, с сыном… Они же ее почти не видят. А она и семью хочет сохранить, и в бизнесе остаться. Муж ревнует ее…

– Да это понятно… Ну ладно, я буду ждать тебя возле клумбы с флоксами, позади складов, там тропинка, иди по ней, меня и догонишь…

Лариса отложила книгу, встала с кровати и потянулась. Сегодня банкет, подумалось ей, действительно гостям будет ни до косметологов, ни до психологов. Этим надо воспользоваться. Она надела синюю плиссированную юбку, белую блузку, но в пляжную сумку все-таки бросила шорты, майку и купальник. Затем, подумав немного, достала из холодильника большую бутылку холодной минеральной воды, пакет с зелеными яблоками, которыми ее угостили на кухне, и книжку – толстый детектив Жапризо.

Глава 2

Женя Жукова и Шубин поженились в марте, Женя была на шестом месяце беременности и постоянно хотела есть и спать. Юля Земцова – хозяйка детективного агентства «Крымов и К» (никто так и не понял, почему она решила назвать агентство именем своего бывшего мужа и, главное, что означает эта буква К) вышла замуж на этот (третий) раз за лучшего друга Крымова, Патрика Дюваля, и жила с ним в Париже. Крымов, прилетевший за ней в Саратов накануне 8 Марта, узнал об измене жены от Шубина с Женей и долгое время пил у себя в городской квартире, после чего исчез, никому ничего не сказав и даже не позвонив. Внезапно в конце июня он объявился в Саратове снова, свежий, бодрый, на редкость трезвый, и вдруг с опозданием почти в четыре месяца начал расспрашивать Игоря Шубина о Земцовой: когда приехал в Саратов Патрик, какое дело они расследовали в то время и чем все закончилось, а именно, нашли ли убийцу старшеклассницы Оли Неустроевой, что говорила Земцова о нем, о Крымове, и как она вообще посмела все бросить, взять дочь и уехать в Париж, даже не поставив об этом в известность его, законного мужа? Но так случилось, что Таня Бескровная, новый работник агентства – перспективная, очень энергичная и умная особа, которая в силу природных качеств, а также приобретенных очень быстро освоилась со своими обязанностями и стала первой помощницей неутомимого Шубина, – однажды, задержавшись вечером на работе и случайно услышав разговор Крымова с Шубиным, внутренне возмутившись тем, каким требовательным и недопустимым тоном Крымов разговаривает с ее шефом, прямо в лицо высказала Крымову все то, что думали о нем, в сущности, все, кто знал историю его взаимоотношений с Земцовой. Она уложилась в несколько жестких и довольно грубых фраз, которых вполне хватило для того, чтобы Крымов все понял и ушел, громко хлопнув дверью. Эта сцена словно оказалась точкой, поставленной в конце этой истории. Что же касается личности самой Тани Бескровной, то она своим трудолюбием и, главное, результатами работы расположила к себе со временем даже самого Виктора Львовича Корнилова – следователя прокуратуры по особо важным делам, сотрудничавшего с агентством и получавшего свои проценты с гонораров. Кроме того, Таня Бескровная представила Шубину свою тетку, Лидию Андреевну, заведующую экспертно-криминалистической лабораторией, в подчинении которой вот уже несколько лет работала Нора – эксперт, все последние годы активно сотрудничающая с агентством. Вот только с судмедэкспертом Лешей Чайкиным Таня Бескровная не нашла общего языка – после того как Леша бросил пить, у него сильно испортился характер, и работать с ним стало просто невозможно. Его не интересовали ни деньги, ни хорошая закуска (все то, чем его раньше можно было отблагодарить, не чувствуя себя обязанным) и вообще ничего. Он находился в мрачном, подавленном состоянии, казалось, он потерял вкус к жизни. Корнилов объяснял это химическими процессами, которые происходили с ним после того, как он прошел курс лечения от алкоголизма. Шубин же почему-то решил, что Чайкин влюбился. Таня с Женей пытались выяснить, в кого, но так ничего и не узнали. И только когда в городе объявился Крымов (первые дни никто не верил, что космополит Крымов, в основном работающий в Европе, вернулся в Саратов), а рядом с ним замаячил призрак одной особы, о которой в агентстве не любили говорить, – Нади Щукиной, бывшей секретарши агентства, стало кое-что проясняться. Выспросив у Шубина все о Наде и узнав о том, что ее с позором выставили за дверь агентства после того, как она попыталась приложить руку к драгоценностям Фаберже и провернуть сделку за спиной своих товарищей, а также то, что она была в свое время в близких отношениях с Чайкиным, Таня решила, что именно появление в городе Щукиной и является основной причиной странного поведения Леши. Оставалось только выяснить, рад он появлению Щукиной или, наоборот, его тошнит только от одной мысли, что эта женщина снова где-то рядом. Упорная Таня добилась встречи со Щукиной и, представившись стажером Шубина (они встретились в летнем кафе на набережной), объяснила ей причину своего интереса к бывшей секретарше Крымова и искренне попросила у нее помощи. «Нам нужен Леша Чайкин, но только такой, каким он был до того, пока не приехали вы…» Это были люди одной породы, а потому быстро поняли друг друга.

– Все очень просто, Таня, – сказала Надя, поправляя на носу черные очки, скрывающие за стеклами половину лица. – Леше просто необходимо отдохнуть. Если ваше агентство оплатит нам отдых где-нибудь в Эмиратах, Турции или в Египте, я согласна взять его на поруки. Но и это еще не все. После нашего возвращения Игорь должен будет взять меня снова на работу в качестве секретаря. Это непременное условие.

– А как же Женя?

– Крымов? Тебя интересует Женя Крымов? – Она усмехнулась, как если бы приняла Таню за очередную поклонницу известного на весь город ловеласа. – Это правда?

– Да нет, что вы, я про Женю Жукову, жену Игоря…

– А… Так ей уже давно пора в декретный отпуск. Вот так и передай своему шефу. И еще… – Она вздохнула и почему-то перекрестилась. – Неизвестно, как он сам повел бы себя, этот святой Шубин, окажись у него в руках такие драгоценности… Уж слишком велико было искушение, поверь мне… На всю жизнь хватило бы… Вот так. Что касается моего условия, то я лучше всех знаю работу секретаря, у меня везде все схвачено… Подумайте все дружненько над моим предложением и не торопитесь отказывать.

– Пусть так, но если вы с Чайкиным уедете отдыхать, то кто же будет помогать нам в морге? Через Корнилова мы будем получать результаты вскрытий с опозданием в полгода.

– Я знаю человека, который заменит Лешу на эти две недели. Его зовут Лева, фамилия Закутский. Если Шубин согласится на мои условия, Закутского я беру на себя.

Таня в тот же день передала этот разговор Шубину, и тот как-то очень легко согласился.

– Знаешь, она права, все мы люди, причем со слабостями… Вот она не устояла, а я устоял… Конечно, она подставила нас всех с этими драгоценностями, но когда-то мы были друзьями, вместе начинали работать, столько пережили… К тому же Женьке действительно не мешало бы перед родами побыть дома. Я же вижу, она постоянно хочет спать. Ест и спит, бедолага. Скоро так растолстеет, что не сможет пролезть в дверь агентства.

Он, конечно, шутил, потому что Женя почти не изменилась, разве что припухлым казалось лицо, особенно нос и губы, а еще замедленными и очень осторожными стали движения. У нее был на редкость маленький живот.

– Она тетка еще та, – покачала головой Таня, понимая, что это ей в первую очередь придется уживаться с непростой и не чистой на руку Надей, и неизвестно, как сложатся их отношения. – Но, думаю, мы с ней поладим. А с Лешей она классно придумала – позагорать в Турции за счет агентства, прикрываясь благотворительностью по отношению к несчастному Чайкину.

– Да пусть их… Это небольшие деньги. У меня знакомая есть в турбюро, она сделает скидки, и мы отправим их по горящей путевке. Вот только какими ослами мы с тобой будем выглядеть, если Леше Щукина до лампочки и никуда он с ней не поедет?

Но они поехали. Точнее, улетели. В Египет по горящей путевке на две недели. Женю Жукову неожиданно положили на сохранение в больницу, и в агентстве остались двое – Таня и Шубин. Работы не было, а потому к ним время от времени заглядывал Крымов. С выпивкой, закуской. И о чем бы ни шла речь, он так или иначе возвращался к своей излюбленной теме – побегу жены. Обзывал Патрика белобрысой сволочью, а по Юле Земцовой откровенно скучал, постоянно звонил ей по мобильному и просил вернуться. И никто, даже Шубин, не посмел задать ему главный вопрос, который просто не мог не возникнуть в стенах агентства – бывшего детища Крымова: почему Женька здесь, в Саратове, да к тому же еще раскис, разленился и превратился в самого настоящего бездельника? Возможно, он влип в криминальную историю и теперь прячется… Но разве так нормальные люди прячутся? Он открыто ходит по улицам, навещает старых друзей и подружек, подчас устраивает оргии в своей городской квартире, другими словами, ведет себя так, словно ему ничто не грозит и он никого не опасается. Так неужели дело только в Земцовой?

…На улице в тени было двадцать пять, в приемной работал кондиционер. Таня пила ледяной лимонад, которым был забит холодильник, Шубин играл на компьютере. Было тихо и невыносимо скучно. И вдруг – телефонный звонок. Они вздрогнули.

– Опять твой Крымов, – сказала Таня, нехотя направляясь к столу, на котором трезвонил телефон. – Детективное агентство, Бескровная слушает.

– Мне нужен Шубин, Игорь Шубин, – услышала она низкий мужской голос и взглядом позвала Игоря.

– Слушаю, – трубку взял Шубин. – Да, это я.

– У меня к вам дело.

– Подъезжайте.

– Я буду через десять минут. Я тут рядом…

Примерно через четверть часа в агентстве появился невысокий смуглый черноволосый человек с серьезным лицом, во всем белом.

– Я – посредник, меня послали к вам с поручением. Убита молодая девушка. Вам хорошо заплатят, если вы найдете убийцу. Только предупреждаю сразу – я в этом городе живу давно, меня многие знают. Не пытайтесь связать мою личность с тем человеком, который поручил мне прийти к вам. И постарайтесь обойтись без милиции и прокуратуры. Нам известны ваши методы. Но главное для заказчика – результат.

– Он знаком с этой девушкой?

– Я не могу ответить вам на этот вопрос. Но, как вы понимаете, он не имеет отношения к убийству, это уж точно, иначе не стал бы обращаться к вам. – С этими словами незнакомец достал из кармана белоснежных брюк белый конверт со стодолларовыми купюрами, театральным жестом рассыпал их по столу. – Резонно?

– Всякое бывает… – не удержалась Таня.

– Вы беретесь?

– Кого убили и когда произошло убийство?

– Девятого… Да об этом уже весь город знает, по телевизору говорили… Вы что, газет не читаете? Уверен, в сегодняшних местных газетах вы найдете это сообщение…

– Вообще-то мы ищем работу не по газетам… Люди к нам сами приходят, – сухо ответил ему Шубин. – Так что там случилось?

– Убита молодая женщина… Лариса Иванова. Она жила на улице Горького, напротив магазина «Природа»…

– Вы знали ее?

– Говорю же, я – посредник. Я ее не знал и не видел. Мне заплатили, чтобы я пришел к вам и нанял вас для расследования убийства.

– А почему же вы так волнуетесь? – спросила Таня, внимательно рассматривая посетителя и стараясь запомнить его до мельчайших подробностей. «Ассириец, – пронеслось у нее в голове. – Ассирийцы в нашем городе занимаются стоматологией». И вслух добавила: – Вы должны были быть готовы к подобным вопросам. Ведь тот, кто попросил вас прийти сюда, – заинтересованное лицо. Вот почему мы бы хотели получить максимум информации о заказчике.

– Я не могу ничего сказать.

– Заказчик – ваш хозяин? – спросил Шубин. – Вы же понимаете, что если мы возьмемся за это дело, то непременно выясним и вашу личность.

– Нет, он мой хороший друг. У него свой бизнес, у меня – свой.

– Стоматология? – спросила Таня.

Щеки ассирийца порозовели.

– Вы беретесь за это дело? Нам вас рекомендовали как порядочных людей, но мне бы хотелось оформить необходимые документы, ведь я принес вам пять тысяч долларов. Это только аванс.

– Хорошо, мы беремся, – внезапно оживился Шубин, открыл ящик стола, смахнул туда деньги вместе с конвертом и запер его на ключ. – Сейчас мы все оформим. Фамилию, значит, свою вы называть не будете?

– Нет, не буду. Но, если уж вам действительно понадобится моя фамилия, вы меня вычислите, не так ли? Но, повторяю, это будет пустая трата времени.

– Значит, Лариса Иванова?

– Да… – чуть дрогнувшим голосом произнес смуглый человек и принялся нервно вертеть золотой перстень на безымянном пальце правой руки.