Текст книги "Две дамы и апельсиновый джем"

Анна Дашевская
Две дамы и апельсиновый джем

Глава первая,
в которой вдовствующая графиня остаётся без завтрака, а её галльский бульдог находит себе неожиданного друга

Леди Камилла Конвей, вдовствующая графиня Торнфилд, пригубила чай и поморщилась: остыл.

Чай остыл, сэндвичи с огурцом подсохли, масло размякло… Вот разве что мармелад взять?

Чуть улыбаясь, она намазала золотисто-оранжевый полупрозрачный джем на подсушенный тост и сказала с поощрительной интонацией:

– Это очень интересно, дорогая, продолжай!

Её невестка мысленно возвела глаза к небу, тоже пригубила чай и с милой улыбкой проговорила:

– Камилла, это мне интересно, почему вы решили поменять поставщика?

– Поставщика чего? – старшая леди отставила чашку и нахмурилась.

Слегка, чтобы не появлялись морщины.

– Дорогая, вы всегда покупали мармелад у миссис Пламптон, так ведь?

– Да, ты права.

– Ну вот! – и пальчик с розовым ногтем непочтительно ткнул в банку с тщательно завинченной крышкой. – А этот – от «Фортнум и Мейсон», тот самый, которым вы всегда были недовольны!

Вдовствующая графиня удержалась от замечания, взяла банку в руки и, чуть отодвинув от себя (появившуюся дальнозоркость она старалась игнорировать), стала изучать этикетку. В самом деле, бирюзовый фон, золотые буквы, поставщик двора его величества…

– Странно, – пробормотала она.

Графиня действующая улыбнулась, и в её крови запело торжество. «Неужели я сумела её задеть? В первый раз за пятнадцать лет, помоги мне святая Кристина, я сумела её задеть! Сто восемьдесят ежемесячных совместных завтраков, чтоб мне подурнеть, и каждый раз она была так невыносимо любезна, что мне даже пожаловаться Артуру было невозможно!».

В общем-то, леди понимала, что Артур Джонатан Конвей, граф Торнфилд, её муж и старший сын леди Камиллы, вряд ли бы стал прислушиваться к её жалобам. Но иногда очень, очень хотелось, чтобы её обняли, погладили по плечу и сказали: «Да не обращай внимания, я же с тобой!».

Тем временем леди Камилла коснулась пальцами колокольчика, и через мгновение в дверях появилась сухопарая дама неопределённого возраста, примерно между сорока и семьюдесятью, с желтоватым лицом и поджатыми губами. Её тёмно-синее форменное платье было образцово-некрасивым, а причёска могла бы послужить вдохновенному живописцу моделью для детали портрета мегеры домашней обыкновенной.

– Миссис Гривс, на кухне всё в порядке? – мягко спросила вдовствующая графиня.

– Да, миледи, насколько мне известно.

– Мы не меняли кухарку?

– Нет, миледи.

– Тогда скажите мне, пожалуйста, отчего именно сегодня к завтраку был подан этот мармелад? Вы ведь знаете, как важны для меня встречи с моей дорогой леди Сесилией! – в последней фразе прозвучал небольшой упрёк, но даже самый внимательный слушатель не определил бы сходу, обращён он к экономке, к невестке или к обеим сразу.

Мельком глянув на стол, миссис Гривс ещё сильнее поджала губы.

– Обычно мы покупали домашний мармелад у миссис Пламптон, – сказала она. – Раз в три месяца, двадцатого числа, дюжина банок.

– Вчера было как раз двадцатое, – кивнула леди Камилла.

– Да, миледи. Но доставки не было. Вечером я попыталась связаться с миссис Пламптон, но её коммуникатор не отвечал. Сегодня утром отправила туда Дженкинса, он стучал и звонил, но двери не открыли.

– В дверь чёрного хода, или в парадную тоже? – спросила внезапно леди Сесилия.

– Как можно, миледи? – вскинула брови экономка. – Через чёрный ход, разумеется.

– Я поняла вас, миссис Гривс, – леди Камилла кивком отпустила женщину и повернулась к невестке.

Та натягивала перчатки.

– Дорогая belle-mère, как бы ни хотелось мне провести с вами побольше времени, но я должна идти. Сегодня заседание Комитета…

– Рада была повидать тебя, милая, – кивнула вдовствующая графиня. – Привет мальчикам. С Артуром я, скорее всего, увижусь в воскресенье в Лингфилд-парке, на скачках.

– Да, конечно, – пробормотала леди Сесилия.

Скачки интересовали её куда меньше, чем причины смены марки джема к вечернему чаю.

– Кстати, скажи мне, почему ты спросила, куда именно стучался Дженкинс? – уже у двери гостиной окликнула её свекровь.

В ответ Сесилия лишь пожала плечами.

Когда за невесткой бесшумно закрылась дверь, леди Камилла откусила ещё кусочек от тоста с джемом, прожевала, поморщилась и отложила.

– Решительно, этот мне не нравится, слишком стандартный вкус. Сколько бы лет они ни были поставщиками двора. Что же случилось с миссис Пламптон?

Понятно было одно – она умрёт от любопытства, если этого не выяснит. Возможностей, разумеется, было несколько: можно отправить того же Дженкинса, чтобы он выяснил у соседей и дежурного городской стражи кварталу, что произошло. Но Дженкинс, совершенно незаменимый при переноске багажа или сопровождении хозяйки в посещении магазинов, сообразительностью не отличался. Он бы наверняка не задал нужные вопросы, или задал ненужные…

Второй вариант – пригласить к ужину сэра Джастина Хьюза. Отставной суперинтендант городской стражи всегда был в курсе всех городских происшествий, иногда даже раньше, чем нынешний глава следственного отдела, полковник Паттерсон. На резонный вопрос «Как?» сэр Джастин пожимал плечами, рассеянно улыбался и отвечал: «Птички на хвосте принесли». Поскольку каждое утро он кормил птиц на дорожках Беркли Сквер, рядом со своим домом, ответ этот представлялся двусмысленным.

Наконец, был и третий путь, и, говоря по правде, леди Камилла склонялась именно к нему. Она могла пойти гулять с собакой. Да, вот именно: прогулка – именно то, что им обоим сейчас необходимо!

Двойное прикосновение к колокольчику вызвало дворецкого.

– Гривс, кто-нибудь выгуливал сегодня Бони?

– Тимминг, миледи.

– О боже, бедному мальчику явно недостаточно! Тимминг всегда ограничивается четвертью часа прогулки. Вот что, скажите Дженкинсу, чтобы он надел на Бони ошейник и поводок и ждал меня у двери.

– Да, миледи, – с поклоном дворецкий исчез.

Неизвестно, что думал о маленьком галльском бульдоге Гривс, он вообще был молчалив и необыкновенно тих, а к тому же обладал умением возникать из тени ровно в тот момент, когда хозяйка собиралась его позвать. Зато члены семьи – три сына леди Камиллы, дочь, две невестки и один из внуков – отзывались о маленьком пёсике крайне отрицательно. Нет, они любили собак: для охоты старший, Артур, держал в поместье десяток борзых, в городском особняке более или менее мирно уживались его ретривер и болонка Сесилии. Младший сын, Уильям, предпочитал дирхаундов. Конечно, никто из них ни слова не сказал бы, если бы леди Камилла завела бритвальдского бульдога. Но галльский?..

Да ещё и по кличке Бони?..[1]1
  Бони – прозвище Наполеона Бонапарта, распространенное в Бритвальде.


[Закрыть]

* * *

Не прошло и получаса, как леди Камилла, в твидовой юбке и уличных туфлях, неторопливо шла следом за маленьким чёрным пёсиком. Тот целеустремлённо мотался на конце поводка, словно обязан был изучить все подписи и надписи на окрестных деревьях, кустах и столбах.

Они погуляли на любимой Сэйнт-Джеймс Сквер, неторопливо дошли до Пикадилли, и здесь Камилла подхватила пса на руки, как бы он ни возражал.

– Бони, дорогой, – говорила дама, поглаживая лобик висящего у неё под мышкой маленького бульдога. – Ты же умный, должен понимать: ни по Пикадилли-серкус, ни в Сохо таким, как ты, лучше не гулять самостоятельно. Зачем тебе неприятности?

Шумное сопение леди Камилла решила считать согласием, перехватила Бони покрепче, решительно пересекла площадь Пикадилли и углубилась в весёлый квартал Сохо.

Несмотря на утро, большая часть ресторанов уже открылась (а некоторые из чиньских и вовсе не закрывались), и запахи хлынули оттуда волной. Вообще-то сегодняшний завтрак не оставил о себе никаких воспоминаний, и леди Камилла поймала себя на крамольной мысли, что от чашки лапши с креветками или кусочка жареной утки она бы не отказалась.

– Нет, – со всей твёрдостью сказала сама себе вдовствующая графиня. – Сперва дело. А потом мы с тобой, Бони, подумаем, следует ли галльскому бульдогу из хорошего дома позволять себе экзотические блюда в одиннадцать утра.

Бульдог душераздирающе вздохнул.

– Так, что же говорил Дженкинс? – чуть сдвинув брови, вспоминала Камилла. – С Шафтсбери-авеню повернуть налево, на Грейт-Уиндмил стрит, и сразу за пабом «Лирик» снова налево, в тупик. Ага, вот сюда…

Здесь невыносимое искушение вновь стиснуло её желудок: нужная ей коричневая дверь была плотно закрыта. А вот соседняя, стеклянная, гостеприимно распахнута. Возле двери на пюпитре манило перечнем блюд раскрытое меню, а рядом кланялся и улыбался немолодой чинец в шёлковом бирюзовом халате.

– Вы проголодались, госпожа? – его всеобщий язык был безупречен, только лёгкое пришепётывание говорило о том, что родился сей почтенный господин далеко к востоку от Бритвальда. – Как раз сегодня нашему повару особенно удался карп-белка. Прошу вас! – и он снова почтительно склонился.

– Н-ну, хорошо, – леди Камилла оглянулась, будто Сесилия могла за ней последовать и укоризненно качать головой из-за угла. – Но с одним условием!

– Каким же, милостивая госпожа?

– Вы со мной поговорите!

Усевшись за стол, леди устроила Бони на соседнем стуле, на подушке, принесённой молоденькой официанткой. Потом нетерпеливо мотнула головой на поданное ей меню.

– Что вы предлагали? Карпа? Вот его и давайте. Ещё. пожалуйста, что-нибудь мясное, но не жирное, для собаки, а мне – зелёный чай. И прошу вас, господин?..

– Этого недостойного зовут Ли Бэй, госпожа, а сие скромное заведение, называемое «Сосна и журавль», принадлежит моему брату Чунгу и мне.

– Очень хорошо. Прошу вас присесть за стол и разделить со мной трапезу.

Пожилой чинец примостился на краешке стула напротив и сложил ладони.

В карпе таинственным образом не осталось ни одной косточки, и он таял во рту, а кисло-сладкий соус что-то неуловимо напоминал… Но вот именно, что неуловимо!

В конце концов леди Камилла не выдержала и спросила:

– Господин Ли Бэй, я знаю, что традиционная чиньская кухня любит загадки и маскирует свинину под рыбу, а рыбу – под курицу, – тут чинец заулыбался. – Но всё же скажите мне, в этом соусе я чувствую какой-то знакомый вкус. Что это?

– Сливы, госпожа. Всего-навсего кислые сушёные сливы.

– Очень хорошо! – она удовлетворённо откинулась на спинку стула и сделала маленький глоток чая.

Бони, храбро разделавшийся с полным блюдцем жареной печени, заворчал во сне.

– Итак, милостивая госпожа, что привело вас в этот переулок, куда редко заглядывают высокие господа? – спросил Ли Бэй, когда покончено было и с чаем.

– Полагаю, вы знаете всех вокруг? Очень хорошо, – повторила леди Камилла. – Потому что по имеющимся у меня сведениям, где-то здесь живёт миссис Пламптон, у которой вот уже несколько лет моя экономка покупает апельсиновый джем. Мармелад.

– И что же случилось?

– Ну, сегодня я, можно сказать, осталась без завтрака! Мармелад нам не доставили. А поскольку посланец до миссис Пламптон не достучался, моя прогулка с собакой завела меня вот в этот самый переулок. Я, знаете ли, очень люблю загадочные истории, – с достоинством добавила она.

– И мармелад, – улыбнулся чинец.

– Вот именно. Так знакомы ли вы, господин Ли Бэй, с почтенной старушкой? Если она заболела, не нужно ли вызвать к ней мага-медика или поместить в больницу?..

Леди Камилла остановилась, потому что чинец покачивал головой с очень мрачным видом. Потом он встал и, не говоря ни слова, вышел, оставив даму в растерянности и просто кипящей от неудовлетворённого любопытства. Впрочем, отсутствовал он недолго – не прошло и пяти минут, как господин Ли вернулся, держа в руках ярко-синий кристалл. Снова сев за стол, он сжал кристалл, и перед Камиллой появился объёмный магоснимок, группа людей, сидящих на клетчатых пледах где-то в парке, на пикнике. Тонкий палец с длинным желтоватым ногтем указывал поочерёдно на каждого, а печальный голос звучал, поясняя:

– Это, как может видеть милостивая госпожа, я сам. Это мой брат Чунг, он сейчас в отъезде. Это мой приёмный сын Марк. Это его жена Джейн.

Марк был широкоплечим, высоченным и рыжим, и его происхождение откуда-то из-под Абердина читалось очень легко. Джейн выглядела хрупкой только на фоне здоровяка мужа, её короткие волосы были выкрашены в синий цвет и стояли гребнем, а в правом ухе красовалась большая золотая серьга. Приёмный отец рядом с ними казался совсем крошечным.

– Очаровательное семейство, – согласилась леди.

Добродетель терпения в неё крепко вбили в детстве.

– Фамилия Марка – Пламптон, – пояснил Ли.

– Ой, – сказала Камилла. – Ой-ой-ой! Вы хотите сказать, что дивный, волшебный апельсиновый мармелад варился на вашей кухне, где-то между карпом-белкой и супом с побегами бамбука?

– Боюсь, что это так…

– Тогда, значит, я пришла по адресу! – перебила она. – И прошу от вас сведений, как же так получилось, что договорённость не была соблюдена?

– Дело в том, миледи, что Джейн исчезла, – Ли Бэй опустил глаза, его пальцы крутили бумажную салфетку, складывая её в птичку.

– Исчезла? Давно?

– Два дня назад.

– А Марк?

– А Марк в командировке, уже почти месяц.

– Может быть, Джейн так соскучилась по нему, что сорвалась с места и отправилась следом?

– Нет, миледи, это невозможно. Во-первых, она предупредила бы меня. Во-вторых, Марк… на особом задании, и никто из нас не знает, где именно. Он работает на Службу магбезопасности, – пояснил Ли.

– А что говорит городская стража? Вы ведь туда заявили?

– Сказали, что будут искать, – пожал плечами чинец. – Осмотрели их квартиру, ничего полезного не нашли.

Камилла вздохнула.

Любопытство было сильнее её, да и старика было жаль, он переживал всерьёз.

– Скажите, господин Ли, а чем Джейн занималась? Ну, помимо варки мармелада?

– Она работала секретаршей, миледи.

– У кого?

– Ни у кого. Агентство направляло её в качестве замены на временную работу. Знаете, бывает так, что большой босс никак не может подобрать секретаря, или что-то случилось, и место пустует. Вот в таких случаях звонят мисс Силверстон и просят прислать Джейн Пламптон.

– Как интересно… А я и не знала, что такое бывает! Хотя и ни к чему было: у моего покойного мужа был один-единственный секретарь, работавший с ним больше сорока лет.

– А у вас, миледи, нет секретаря? Кто же пишет приглашения многочисленным гостям или протоколы заседаний благотворительных фондов?

– О, устройство званых ужинов и благотворительные комитеты я полностью переложила плечи невестки. Ей это нравится, – улыбнулась леди Камилла, и снова вернулась к прежней теме разговора. – Так значит, Джейн работала подменным секретарём? А она не планировала перейти куда-то на постоянную работу?

– Нет, ей нравилось именно так. Да и денег получалось куда больше. Стражники и в агентстве побывали, я говорил с мисс Силверстон.

– Угу… – ненадолго задумавшись, леди Камилла ослепительно улыбнулась. – Господин Ли, а могу ли и я тоже посмотреть квартиру, где живут Марк и Джейн? Вдруг женский глаз заметит что-то, чего не увидели мужланы из городской стражи?

– Конечно, миледи, прошу вас. Это рядом, соседняя дверь. Их квартира на втором этаже, третий занимают мистер и миссис Фортескью, четвёртый – сёстры Торнби, и к ним вход с другой стороны здания.

Леди Камилла подхватила сладко спящего Бони и следом за чиньцем пошла к выходу.

– Получается, вы живёте вместе с сыном и невесткой?

– Нет, миледи, у меня есть комната тут, рядом с рестораном.

– Но почему? – Камилла затормозила.

В её глазах акции Марка и Джейн только что резко пошли вниз.

Ли Бэй тоже остановился и с улыбкой повернулся к гостье.

– Тому много причин, миледи. Во-первых, и мне, и детям было бы неудобно жить в одной квартире. Там маловато места, две спальни и гостиная, зато квартира принадлежит нам. Я старый человек, плохо сплю, ночью часто встаю, чтобы выпить чаю и подумать, понимаете?

Леди Конвей кивнула.

– Во-вторых, – продолжил Ли, – ресторан работает допоздна и открывается рано. Я всегда здесь, и могу за всем присмотреть, поправить повара, да просто пригласить задумавшегося гостя, как сегодня пригласил вас.

Камилла кивнула ещё раз.

– Ну, и в третьих, Фань просто влюбился в Джейн с первой минуты, как она появилась в нашем доме, и его чувства нередко бывают… утомительны.

– Фань – это кто? Какой-то родственник?

– Можно и так сказать… Минуту, миледи, я вам его представлю!

Старик скрылся где-то в глубине ресторана за занавеской из мелодично постукивающих кусочков бамбука. «То есть, какой-то чиньский юноша влюбился в его невестку, и Ли так спокойно об этом говорит? Да ну, не может быть, должно иметься другое объяснение!» – думала леди Камилла, почёсывая за ухом дремлющего пёсика.

Через минуту Ли появился из-за занавески, с видимым усилием неся на руках огромного рыжего кота. Тот свесил лапы и хвост, и смотрел на знакомую ему обстановку без особого интереса. Пока не увидел на руках леди Камиллы пса. Мелодично мурлыкнув, кот стёк на пол, подошёл к даме и мурлыкнул ещё раз.

– Итак, миледи, разрешите представить вам – это Фань. Можно сказать, что он охраняет «Сосну и журавля» от неприятных гостей.

– А от собак?

– Собак он считает просто не вполне развитыми котами, и относится к ним покровительственно.

Камилла присела и протянула коту палец; тот вежливо палец обнюхал и потянулся к Бони.

Маленький пёс проснулся и обнаружил перед собой огромную рыжую морду и зелёные глаза, глядящие с доброжелательным интересом. Он неуклюже слез с колен хозяйки и подошёл ближе к Фаню…

– Ну вот, – удовлетворённо сказал Ли. – Их можно оставить вдвоём, и Фань присмотрит за вашим маленьким другом.

Потом, много позже, леди Камилла всё пыталась сообразить, как она могла оставить своего любимца в безлюдном ресторане с открытой настежь дверью, и без споров пойти следом за чиньским стариком. Как?

Но она это сделала.

Ли Бэй отпер коричневую дверь и с поклоном отворил её перед дамой. На второй этаж вела крутая лестница, заканчивавшаяся довольно большой площадкой; большой настолько, что именно здесь находились вешалка, полка для обуви и старое вытертое кресло. И с этой площадки вели две двери, выкрашенные бледно-жёлтой краской. Правая была плотно закрыта, а левая – чуть приотворена.

Глава вторая,
в которой две дамы знакомятся за открытой дверью, Ли Бэй разводит руками, а в особняке вдовствующей графини разыгрывается драма

Леди и её спутник переглянулись.

– Здесь обычно запирали? – тихо спросила Камилла.

– Когда были дома – нет, – ответил Ли. – А уходя, закрывали на ключ.

– Может, стражники оставили после осмотра?

– Я сам проверял, всё было заперто.

– Хорошо, что Бони остался внизу…

Чуть улыбнувшись, чинец вытащил из складок своей просторной одежды что-то вроде короткой дубинки, встряхнул её, и дубинка удлинилась раза в полтора. Выдвинувшаяся часть была гибкой, словно пружина, и на самом конце утяжелённой.

– Мало ли что может произойти в ресторане, – пожал он плечами. – Нельзя взваливать всю тяжёлую работу на одного Фаня, иногда можно поработать кийогой.

Камилла представила себе, что удар этакой штукой может сделать с неподготовленным противником, впечатлилась и протянула руку, чтобы распахнуть дверь.

Дверь внезапно открылась. На пороге стояла незнакомая женщина – лет сорока – сорока пяти, с коротко стрижеными тёмными волосами, в джинсах и джемпере с яркую полоску, аж в глазах зарябило.

– Пожалуйста, глубокоуважаемый Ли Бэй, не нужно бить меня этой дубинкой, – улыбнулась она.

– Могу ли я попросить вас представиться?

Надо заметить, что чинец произнёс эти слова без обычного поклона, без улыбки, очень сухо.

– Разумеется. Меня зовут Аполлинария Разумова, я была знакома с Джейн и приехала в Люнденвик, чтобы с ней встретиться.

– Джейн о вас не рассказывала, – Ли не двигался с места, и дубинку не убирал.

– Она называла меня Полин, или мисс Майнд[2]2
  Mind (майнд) – разум (англ.).


[Закрыть]. Это была такая шутка, – ответила женщина без улыбки.

Сказанное произвело на старика благоприятное впечатление; кийогу он сложил и убрал, повернулся к леди Камилле и сказал:

– Предлагаю присесть и побеседовать. Мисс Майнд, прошу вас войти первой.

Гостиная была разноцветной, вот первое впечатление. Джемпер непонятной дамы, Полин, отлично сюда вписывался. На фоне белых стен сливовые занавески и ковёр, ярко-жёлтые подушки на чёрном диване и нефритовые безделушки сразу бросались в глаза, и Камилла не сразу заметила, что комната очень небольшая, а мебель не новая.

– Пожалуй, мне здесь нравится, – сказала она с удивлением. – Очень… свежо.

– Джейн сама всё тут придумывала, обставляла, даже занавески шила, – с гордостью ответил Ли.

– Между прочим, этот джемпер она мне подарила, – сообщила Полин. – Как видите, он в этих же цветах. Я потому его сегодня и надела.

– Вы должны были встретиться? – спросила леди Камилла.

– Именно. Я приехала в Люнденвик на конференцию, и решила прихватить ещё пару дней и отдохнуть. Джейн обещала сводить меня в какое-то интересное место, но куда – не сказала. Кстати, господин Ли, неужели она обо мне не рассказывала?

– Я старый человек, мисс Майнд, – с достоинством ответил чинец, поглаживая редкую бородку. – Мог и забыть, знаете ли, да, мог забыть.

– А почему она вас так называла? – спросила Камилла внезапно. – В чём шутка?

Аполлинария усмехнулась:

– Просто перевод моей фамилии. Прошу прощения, но мне кажется, мы с вами не познакомились.

– Это моя вина! – всплеснул руками Ли. – Простите, миледи! Разрешите представить вам подругу моей невестки, мисс Полин Майнд. Мисс Майнд, это леди Камилла Конвей.

Дамы торжественно пожали друг другу руки. Атмосфера в комнате потеплела ещё на пару градусов.

– Скажите, Полин… Я ведь могу вас так называть?

– Конечно, леди Конвей.

– Скажите, как вы сюда вошли? Дверь внизу была заперта, господин Ли открывал её у меня на глазах.

– Мы с Джейн должны были встретиться вчера вечером у меня в отеле, но она не пришла и не отвечала на коммуникатор. Адрес я знала, разумеется, мы переписывались. Поэтому решила зайти и посмотреть, вдруг она, например, болеет и не может встать? Постучала, никто не отозвался…

– Простите, господин Ли, меня вы увидели сразу же, как только я подошла к двери, – Камилла повернулась к чиньцу. – А мисс Майнд не заметили?

– Когда подошли вы, миледи, я только открыл ресторан, – развёл руками старик. – А до этого завтракал вместе с работниками на кухне, там окна выходят на другую сторону дома.

Камилла удовлетворённо кивнула; почти всё разъяснилось, оставалось буквально два маленьких вопроса.

– Так как же вы открыли дверь?

Полин достала из кармана джинсов небольшой красный кристалл.

– Отмычка. Честно говоря, оказалась у меня случайно – вчера в перерыве конференции мы обсуждали возможности уменьшения размера амулетов, и это было приведено в качестве примера. Я не поверила, что отмычка работает, мы пошли проверять… Словом, кристалл остался у меня, а я так забеспокоилась о Джейн, что решилась его здесь применить. Стучала, звонила, а потом… решилась.

Тут в голове у леди Конвей сложился, наконец, пазл, и она ахнула:

– Конференция по математическим методам создания заклинаний! И вы в ней участвуете?

Полин поморщилась:

– Ну да, участвую. Слава всем богам, мой доклад был в первый день, дальше можно просто слушать. Или не слушать, – хихикнула она вдруг, словно школьница. – Но всё-таки скажите мне, что произошло с Джейн?

– Она исчезла два дня назад, – ответила Камилла. – Городская стража завела дело, осмотрела эту квартиру и побывала у неё в конторе, через которую её нанимают. Пока больше новостей нет.

– Понятно… – Полин вздохнула. – К частному детективу не обращались?

– Ещё нет, – развёл руками Ли Бэй. – Думаю, если сегодня до конца дня не появятся какие-то новости, я поговорю с коллегами Марка, со службой магбезопасности.

– До конца дня… – мисс Майнд посмотрела на часы. – Сейчас половина первого…

– Сколько? – в ужасе переспросила Камилла. – Святая Бригита, меня же дома потеряли!

– Ну так наберите им по коммуникатору, что может быть проще? – Полин была несколько удивлена.

Леди Конвей махнула рукой:

– У меня служит дворецкий, который работал ещё у моих родителей. Он считает все современные средства коммуникации исключительно вредными для здоровья, и принципиально не пользуется ни коммуникаторами, ни электронной почтой. А магвестник я создавать не умею.

– Тогда пойдёмте, я вас провожу, по дороге и поговорим, – Полин встала и повернулась к чиньцу. – Господин Ли, спасибо за ваше время. Думаю, мы ещё придём.

– Я надеюсь на это, мисс Майнд, – с глубоким поклоном ответил тот. – Мне тоже пора возвращаться в ресторан. наступает время ланча, надо приглядывать.

Дамы пересекли Пикадилли-серкус и неторопливо шли по Джермин-Стрит. Наевшийся и отоспавшийся Бони бежал впереди, натягивая поводок и изучая пометки, оставленные другими собаками.

– Значит, вы маг-артефактор? – спросила Камилла.

– Нет, что вы! У меня слишком маленький резерв, да и руками работать я не очень умею, – Полин покачала головой. – Бабушка моя говорила, что для меня существует единственный способ ремонта чего бы то ни было: прикрутить проволочкой или подвязать верёвочкой. Я математик. Делаю расчёты формул для вновь создаваемых заклинаний или корректировки старых.

– И вам это не скучно? Математика всегда казалась мне… сухой, как выкорчеванное дерево. Оторванной от жизни.

– Ну что вы! Это и есть сама жизнь…

За беседой дамы дошли до площади Сент-Джеймс, здесь, на углу с Кинг-стрит и стоял особняк вдовствующей графини Торнфилд. Камилла протянула руку:

– Рада была знакомству. Если у вас нет других планов, приглашаю вас поужинать вместе сегодня. Вот этот дом, – она кивком головы показала на симпатичное двухэтажное здание, выкрашенное в оливковый цвет. – В восемь вечера, по-домашнему, мы будем вдвоём.

– Спасибо, я с удовольствием.

И они обменялись рукопожатием.

Посмотрев вслед леди Конвей, неторопливо поднимающейся по ступенькам к парадной двери, Аполлинария усмехнулась и отправилась в свой отель. Ей нужно было кое-что посмотреть во всемирной Сети.

А в светло-оливковом особняке тем временем разыгрывалась небольшая драма.

Нет, конечно, никто из домочадцев не посмел и слова сказать хозяйке, вернувшейся домой с прогулки на два часа позже, чем ожидалось. И даже мимика была умеренной – скорбно приподнятые брови дворецкого, поджатые губы Биддер, личной горничной миледи, красные глаза экономки миссис Гривс…

Разумеется, Камилла это заметила. Как было не заметить, если физиономия дворецкого вообще всегда казалась ей вырезанной из куска дерева и на всякий случай замороженной, а экономка в последний раз плакала, когда выиграла сорок золотых в лотерею. Добавим, что плакала она не от радости, а оттого, что рассчитывала на куда больший выигрыш…

Леди Конвей переоделась в домашнее платье, вызвала к себе миссис Гривс и сообщила:

– Сегодня я ужинаю дома, у нас будет гостья. Попросите миссис Дарем приготовить куропаток, они ей удаются особенно хорошо.

– И сливовый пудинг, миледи?

– Ну, пусть будет сливовый пудинг, – кивнула Камилла.

– Осмелюсь напомнить, миледи, что в четыре часа у вас назначена примерка у мадам Фолье. Приготовить экипаж?

– Спасибо, миссис Гривс, дойду пешком. Мне нужно написать несколько писем, я буду в кабинете, и меня ни для кого нет дома.

И она кивком отослала экономку. Когда миссис Гривс, всё ещё с поджатыми губами, удалилась, леди Конвей подождала минуту, прислушиваясь, вошла в свой кабинет и тщательно заперла за собой дверь. Потом достала из сейфа ярко-синий кристалл размером с яблоко и сжала его…