Текст книги "Россия: характеры, ситуации, мнения. Книга для чтения. Выпуск 3. Мнения"

Вопросы и задания

1. Почему Петербург, по мнению Герцена, город настоящего? Спросите у ваших русских знакомых, что они думают об этом? Расскажите о городах вашей страны, которые можно назвать «город прошлого», «город настоящего», «город будущего», аргументируйте ваше мнение.

2. Какую роль сыграло основание Петербурга для России? Для Москвы?

3. Охарактеризуйте быт Москвы и Петербурга. Представьте, что вы должны нарисовать картины из жизни двух столиц. Что вы изобразите?

4. Какая разница между москвичами и петербуржцами? Нарисуйте портреты типичного москвича и петербуржца.

5. Как автор относится к Москве и Петербургу? Как вы думаете, что он мог бы сказать об этих городах сейчас?

6. Есть ли в вашей стране города, которые можно сравнить с Москвой и Петербургом (по их роли в истории и культуре государства)? Опишите их. Знаете ли вы, как они выглядели в эпоху, о которой пишет Герцен?

С. Ю. Витте. Из воспоминаний. Об особенностях университетского образования

Проходя́ курс в университе́те, а сле́довательно, живя́ изве́стный пери́од вре́мени студе́нческой жи́знью, я духо́вно о́чень с ней сродни́лся и поэ́тому хорошо́ понима́ю, что тот, кто сам не прошёл ку́рса в университе́те, не жил в университе́те, тот никогда́ не в состоя́нии пра́вильно суди́ть о ну́ждах университе́та, тот никогда́ не поймёт, что означа́ет «университе́тская нау́́ка», т. е. не поймёт ра́зницу между университе́том и вы́сшей шко́лой (хотя́ бы и прекра́сной шко́лой, как, наприме́р, наш лице́й Царскосе́льский и́ли Шко́ла правове́дения). Между те́м ра́зница э́та весьма́ суще́ственна. Ра́зница ме́жду университе́том и шко́лой заключа́ется в том, что университе́т живёт свобо́дной нау́́кой. Е́сли университе́т не живёт свобо́дной нау́́кой, то в тако́м слу́чае он не досто́ин зва́ния университе́та. Тогда́ действи́тельно лу́чше уж преврати́ть университе́т в шко́лу, потому́ что шко́ла всё-таки тогда́ мо́жет дава́ть де́ятелей с определёнными зна́ниями, между те́м как университе́т без свобо́дной нау́ки не даст люде́й ни с больши́ми зна́ниями, ни с больши́м нау́чным разви́тием. Вообще́, не мо́жет быть с больши́м нау́чным разви́тием челове́к, не проше́дший и не позна́вший свои́м существо́м свобо́дную нау́ку. Когда́ стремя́тся университе́т поста́вить в жёсткие грани́цы как в смы́сле лиц уча́щих, так и уча́щихся, то не понима́ют, что таки́м путём нау́ка развива́ться не мо́жет. Без свобо́дной нау́́ки не мо́жет созда́ться ни нау́чных знамени́тых произведе́ний, ни нау́́чных откры́тий, ни знамени́тостей. Университе́т, кро́ме того́, представля́ет из себя́ таку́ю сре́ду для нау́чного разви́тия молоды́х люде́й, каку́ю не мо́жет предста́вить никака́я вы́сшая шко́ла, потому́ что в университе́те преподаю́тся все нау́́чные катего́рии зна́ний, кото́рые в да́нный моме́нт име́ет челове́чество, и студе́нты живу́т в атмосфе́ре э́тих зна́ний. Так, наприме́р, студе́нты матема́тики специа́льно занима́ются то́лько матема́тикой, сдаю́т они́ экза́мены то́лько по матема́тике, но вме́сте с тем в тече́ние всей свое́й жи́зни в университе́те они́ не чу́жды и всем остальны́м отрасля́м нау́́ки. Студе́нт с утра́ до ве́чера нахо́дится в среде́ студе́нчества, он постоя́нно ста́лкивается с разли́чными мы́слями и иде́ями, кото́рые воспринима́ют студе́нты други́х факульте́тов. Так, наприме́р, я, бу́дучи студе́нтом матема́тики, о́чень интересова́лся предме́тами юриди́ческого факульте́та. И е́сли на како́м-нибудь факульте́те появля́лся тала́нтливый профе́ссор, то его́ ле́кции приходи́ли слу́шать студе́нты други́х факульте́тов. Таки́м о́бразом, в тече́ние всей университе́тской жи́зни (в тече́ние 4 лет), е́сли университе́т действи́тельно удовлетворя́ет своему́ назначе́нию, то есть е́сли в нём преподаю́т свобо́дную нау́́ку и преподаю́т её студе́нтам, кото́рые спосо́бны восприня́ть э́ту нау́́ку, то, изуча́я предме́ты одно́й катего́рии, студе́нты в то же вре́мя нахо́дятся в сфе́ре нау́́к всех катего́рий, кото́рыми в да́нный моме́нт облада́ет челове́чество. Поэ́тому пра́вильно поста́вленный университе́т есть са́мый лу́чший механи́зм для нау́́чного разви́тия. Вот с э́той то́чки зре́ния мно́гие говоря́т: ва́жно, что́бы студе́нт приобрёл не нау́́чные зна́ния, а нау́́чное разви́тие.

* * *

Витте Сергей Юльевич (1849–1915) – известный политический и государственный деятель России конца XIX – начала XX века. В своих мемуарах дал широкую картину общественной жизни России от царствования Александра II до Николая II. С именем Витте связаны глубокие реформы на транспорте, в финансах и др.

Вопросы и задания

1. В чём, с точки зрения автора, существенное отличие университета от высшей школы?

2. Какие преимущества даёт университетское образование? Согласны ли вы с автором или хотели бы возразить ему?

3. Почему университет является самым лучшим механизмом для научного развития? В чём, на ваш взгляд, заключается это развитие?

4. Согласны ли вы, что важнее дать студенту научное развитие, а не просто научные знания? Обоснуйте свою точку зрения.

5. Сформулируйте основные задачи высшего образования сегодня. Что вас удовлетворяет и что не нравится вам в известных вам системах образования?

О. И. Сенковский. «Сочинения барона Брамбеуса»

Теория образованной беседы

Я о́чень ча́сто слы́шу: «У нас ещё нет бесе́ды!» Как э́то жаль! Научи́те же нас бесе́довать, вы, кото́рые говори́те, что у нас нет бесе́ды.

Бесе́да есть иску́сство вме́шиваться языко́м в чужи́е дела́. Как вся́кое иску́сство, она́ име́ет свои́ пра́вила. Есть ра́зные бесе́ды. Одна́ из них, са́мая есте́ственная и са́мая поле́зная, называ́ется – глу́пая бесе́да. Э́то цари́ца бесе́д, бесе́да чистосерде́чная, до́брая, открове́нная, о́чень похо́жая на дру́жбу, хотя́ бо́льшей ча́стью происхо́дит между людьми́, соверше́нно чу́ждыми друг дру́гу. В ней уча́ствуют все вообще́; она́ обрабо́тана наилу́чшим о́бразом, доведена́ до соверше́нства на це́лом земно́м ша́ре и одна́ заключа́ет в себе́ исто́чник основа́тельного зна́ния: то́лько из э́той бесе́ды вы мо́жете соста́вить себе́ по́лную и хоро́шую стати́стику недоста́тков, поро́ков, средств и глу́постей сосе́дей и прия́телей.

Второ́й род бесе́ды – бесе́да поучи́тельная. Она́ тепе́рь вы́шла из употребле́ния, но в пре́жние времена́ при ней о́чень хорошо́ спало́сь.

Бесе́да ме́жду деловы́ми и любо́вниками не называ́ется бесе́дой, но ме́тодом взаи́много надува́ния.[31]31
  Надувание – обман.


[Закрыть] Прито́м она произво́дится по угла́м.

Наконе́ц, после́дний и са́мый утончённый род бесе́ды – бесе́да изя́щная и́ли образо́ванная. Она́ рассужда́ет ни о чём и ни о ком. Э́то верх иску́сства. Когда́ наро́д дохо́дит до тако́й сте́пени у́мственного соверше́нства, что мо́жет по це́лым су́ткам говори́ть умно́ ни о чём и ни о ком, тогда́ то́лько он досто́ин и́мени и́стинно образо́ванного наро́да.

Мы, ру́сские, мо́жем без преувеличе́ния сказа́ть о себе́, что уже́ дости́гли полови́ны э́того соверше́нства: мы уже́ о́чень хорошо́ и пла́вно разгова́риваем ни о чём и то́лько не зна́ем, как сде́лать, что́бы, собра́вшись вме́сте, не говори́ть о ко́м-нибудь. А в э́том вся си́ла!

О чём же говори́ть когда́ вы запреща́ете разгово́р о ко́м-нибудь?.. Как о чём! Говори́те ка́ждый о себе́. Иску́сство образо́ванной и́ли изя́щной бесе́ды состои́т и́менно в том, что́бы ка́ждый говори́л о себе́, но так, чтоб други́е э́того не примеча́ли. Несправедли́во утвержда́ют на́ши пессими́сты, бу́дто у нас во́все нет изя́щной бесе́ды. Я сто раз быва́л в о́бществах, в кото́рых все мы говори́ли о́чень умно́ весь ве́чер и ро́вно ничего́ не сказа́ли.

Вот, наприме́р, вчера́ у моего́ почте́нного прия́теля Па́вла Аполло́новича. На дива́не сиди́т всегда́ мисс Дже́нни, ро́зовая англича́ночка, и то́ненькими англи́йскими ру́чками поло́щет ча́шки. Она́ сиде́ла там и вчера́. По́дле[32]32
  Подле – очень близко, совсем рядом.


[Закрыть] неё сиде́ла Катери́на Па́вловна; по́дле Катери́ны Па́вловны Софи́я Никола́евна; по́дле Софи́и Никола́евны Кароли́на Его́ровна – да́лее Ива́н Ива́нович. Во́зле него́ Пётр Петро́вич; ря́дом с ним Илья́ Серге́евич и Серге́й Ильи́ч; там Фёдор Тимофе́евич и Тимофе́й Алексе́евич – а здесь я, Па́вел Аполло́нович и како́й-то господи́н в очка́х.

У Па́вла Аполло́новича есть иде́я, что он та́йный сове́тник: э́то основа́ние его́ ума́ и ме́ра, к кото́рой он приво́дит люде́й и ве́щи. Иде́я Фёдора Тимофе́евича – ка́рты: он, когда́ размышля́ет, то́лько об э́том; э́то есть его́ люби́мая ду́ма по́сле забо́т, по́сле дел, да́же средь дел и забо́т; он отдыха́ет на э́той ду́ме. Фёдор Тимофе́евич – челове́к у́мный и образо́ванный, как все, кото́рые тут бы́ли; он скрыва́ет свою́ иде́ю, но я зна́ю, что э́то так… Иде́я Тимофе́я Алексе́евича – фа́брики; Кароли́ны Его́ровны иде́я – двор. У Серге́я Ильича́ есть иде́я – англи́йская верхова́я ло́шадь; у Ильи́ Серге́евича есть иде́я – петербу́ргский кли́мат; у Катери́ны Па́вловны есть иде́я – сча́стье; у Петра́ Петро́вича есть иде́я – архитекту́ра; иде́я Ива́н Ива́ныча – его́ колле́кция, а иде́я Софи́и Никола́евны – что нет ничего́ преле́стнее её но́сика. У ро́зовой англича́нки своя́ иде́я – что она́ англича́нка, а э́то все ру́сские. Моя иде́я – что челове́к вы́думан то́лько для одно́й иде́и, а иде́я господи́на в очка́х – что он поэ́т, а э́то са́мая стра́нная из всех иде́й.

Пе́рвые ча́шки души́стого ча́ю мгнове́нно разогре́ли все э́ти иде́и. Из движе́ния их на́чало постепе́нно образо́вываться то, что называ́ют о́бщим разгово́ром. Ка́ждый из собесе́дников на́чал неприме́тно вести́ разгово́р к свое́й иде́е.

Кароли́на Его́ровна говори́ла о дворе́. Серге́й Ильи́ч скака́л вокру́г её расска́за и не находи́л нигде́ ме́ста, чтоб вскочи́ть в него́ на свое́й англи́йской ло́шади. Кароли́на Его́ровна уже́ сходи́ла с дворцо́вой ле́стницы и стоя́ла за коло́нной, ожида́я, пока́ подаду́т каре́ту, Серге́й Ильи́ч уже заговори́л о коло́нне, уже́ хоте́л сказа́ть, что ви́дел её там, проезжа́я в э́ту мину́ту по пло́щади на свое́й англи́йской ло́шади, как Пётр Петро́вич схвати́л э́ту коло́нну обе́ими рука́ми и на́чал рассужда́ть об архитекту́ре – перестра́ивать все дворцы́ и дома́, протя́гивать фронто́ны во всю длину́ зда́ний, воздвига́ть а́рки в готи́ческом сти́ле и восхища́ться фо́рмой куполо́в у афиня́н. Тут он упомяну́л о ку́поле собо́ра Свято́го Па́вла в Ло́ндоне, и Серге́й Ильи́ч перешёл к анекдо́ту об англи́йских вора́х, от кото́рых перешагну́л он в англи́йский парла́мент, кото́рый пря́мо приводи́л его́ к англи́йским лошадя́м и к его́ верхово́й езде́. Я уже́ ви́дел, как он в мы́сли седла́л свою́ ло́шадь.

По несча́стью, он произнёс сло́во «промы́шленность» – как не произнести́ его́, говоря́ об А́нглии! – и проигра́л де́ло: Ива́н Ива́нович, кото́рый в тот са́мый день дёшево купи́л на аукцио́не две кита́йские ку́клы, возрази́л, что кита́йцы не уступа́ют англича́нам в то́нкости и изя́ществе изде́лий. Уда́р был ло́вкий и счастли́вый: он откры́л Ива́ну Ива́новичу прекра́сный слу́чай вы́ложить всю ста́рую бро́нзу, ку́пленную им о́чень дёшево вме́сте с ку́клами.

…Несча́стный Ива́н Ива́нович! Напро́тив тебя́́ сиде́л Илья́ Серге́евич с па́смурной иде́ей петербу́ргского кли́мата!.. Илья́ Серге́евич давно́ уже́ иска́л слу́чая сказа́ть, что вчера́ шёл дождь, а сего́дня поутру́ была́ прекра́сная пого́да, кото́рая ско́ро смени́лась холо́дным ве́тром, и не успе́л вста́вить э́то наблюде́ние ни в придво́рные ве́сти Кароли́ны Его́ровны, ни между афи́нских куполо́в Петра́ Петро́вича, ни в англи́йский парла́мент Серге́я Ильича́. Тепе́рь пришла́ его́ о́чередь.

– Позво́льте вам заме́тить, – сказа́л он, вы говори́те о кита́йской промы́шленности и сра́вниваете её с европе́йской. Образо́ванность Кита́я неподви́жна; он не измени́лся в тече́ние четырёх ты́сяч лет…

Вы, ве́рно, поду́маете, что Илья́ Серге́евич действи́тельно хоте́л говори́ть о Кита́е и сра́внивать его́ образо́ванность с на́шею? О, как вы жесто́ко ошиба́етесь! Илья́ Серге́евич заговори́л о неизме́нности Кита́я еди́нственно потому́, что ви́дел возмо́жность легко́ перейти́ от неё к переме́нчивости петербу́ргского кли́мата.

– Но господа́! – э́то бы́ло ска́зано по-францу́зски Софи́ей Никола́евной, кото́рая ми́гом поняла́ всю по́льзу но́вого предме́та: она́ наде́ялась, что по слу́чаю кита́йской образо́ванности зайдёт речь о кита́йских носа́х, кото́рые о́чень некраси́вы, и что все, коне́чно, заме́тят её но́сик, составля́ющий коренну́ю иде́ю её ло́гики. – Но, господа́, – сказа́ла она́, – вы принима́ете сто́рону таки́х безобра́зных люде́й, что я начина́ю сомнева́ться в ва́шем чу́встве прекра́сного.

Тут пошёл разбо́р кита́йского лица́, и все при́няли уча́стие в разбо́ре. Но́сик Софи́и Никола́евны сия́л в э́то вре́мя, как Галле́ева коме́та, кото́рая ещё не сия́ет, но бу́дет сия́ть.

Я не ста́ну опи́сывать подро́бности дальне́йшего хо́да вчера́шней бесе́ды. Она производи́лась таки́м же о́бразом до са́мого конца́.

Катери́на Па́вловна говори́ла о́чень ми́ло о сча́стье по по́воду очко́в поэ́та.

Фёдор Тимофе́евич, услы́шав речь о сча́стье, рассказа́л свои́м сосе́дям, как он три дня наза́д три ра́за вы́играл в ка́рты. Тако́го сча́стья он никогда́ ещё не ви́дывал!

Ива́н Ива́нович отыска́л-таки возмо́жность порассказа́ть исто́рию о ста́рой бро́нзе, ку́пленной им с молотка́, и вообще́ говори́л об э́том о́чень хорошо́.

Пото́м зашёл разгово́р об еги́петских дре́вностях. И так да́лее.

Расходя́сь, мно́гие из нас повторя́ли: «Ре́дко найдётся друго́й дом в Петербу́рге, где бы бесе́да была́ так образо́ванна и прия́тна, как у Па́вла Аполло́новича!» Одни́м сло́вом, все бы́ли в восхище́нии – исключа́я меня́ да ещё Ильи́ Серге́евича, кото́рого иде́я пропа́ла без по́льзы, потому́ что во весь ве́чер ему́ ни ра́зу не пришло́сь к сло́ву сказа́ть что́-нибудь про петербу́ргский кли́мат. Бе́дный Илья́ Серге́евич! Я слы́шал, одна́ко ж, что по́сле на́шего ухо́да, когда се́ли игра́ть в ка́рты, он успе́л слегка́ намекну́ть, что вчера́ шёл «до́ждик». И я о́чень рад э́тому!

Что каса́ется до меня́, то я реши́тельно не мог вверну́ть свое́й иде́и ни в оди́н из ты́сячи одного́ предме́тов вчера́шней на́шей бесе́ды, и признаю́сь, не ви́дел друго́го сре́дства облегчи́ть свою́ доса́ду, как пересказа́ть вам здесь э́ту знамени́тую иде́ю.

* * *

Сенковский Осип Иванович (1800–1858) – востоковед, писатель, критик, создатель жанра научно-философской повести; редактор и издатель журнала «Библиотека для чтения». Писал «восточные», светские, бытовые повести, фельетоны. Характерны лёгкость и занимательность изложения, многообразие тем, ироничность и непринуждённость слога.

1. Как автор характеризует разные виды беседы?

2. Почему образованная беседа – верх искусства?

3. Какие идеи есть у гостей Павла Аполлоновича?

4. Запишите разговор между гостями в форме диалога и разыграйте его.

5. Какие виды беседы существуют сейчас, по вашему мнению? Чем они отличаются друг от друга? А вы умеете вести «образованную беседу»?

Ф. М. Достоевский. Преступление и наказание
(отрывки из романа)

1

Почти́ ря́дом с Раско́льниковым на друго́м сто́лике сиде́л студе́нт, кото́рого он совсе́м не знал и не по́мнил, и молодо́й офице́р. Они́ сыгра́ли на билья́рде и ста́ли пить чай. Вдруг он услы́шал, что студе́нт говори́т офице́ру про Алёну Ива́новну и сообща́ет ему́ её а́дрес. Э́то уже́ одно́ показа́лось Раско́льникову ка́к-то стра́нным: он сейча́с отту́да, а тут как раз про неё же.

– Сла́вная она́, – говори́л он, – у ней всегда́ мо́жно де́нег доста́ть. Бога́та, мо́жет сра́зу пять ты́сяч вы́дать, а и рублёвым закла́дом не бре́згает.[33]33
  Брезгать – испытывать отвращение к чему-либо, кому-либо.


[Закрыть] То́лько сте́рва[34]34
  Стерва – плохая, подлая женщина.


[Закрыть] ужа́сная…

И он стал расска́зывать, кака́я она́ зла́я, капри́зная, проце́нтов по пяти́ и да́же по семи́ берёт в ме́сяц и т. д. Студе́нт сообщи́л, кро́ме того́, что у стару́хи есть сестра́, Лизаве́та, кото́рую она́ бьёт помину́тно и де́ржит как ма́ленького ребёнка.

Они́ ста́ли говори́ть о Лизаве́те. Лизаве́та была́ мла́дшая, сво́дная (от ра́зных матере́й) сестра́ стару́хи, и бы́ло ей уже́ три́дцать пять лет. Она́ рабо́тала на сестру́ день и ночь, была́ в до́ме вме́сто куха́рки и пра́чки и, кро́ме того́, ши́ла на прода́жу, да́же полы́ мыть нанима́лась, и всё сестре́ отдава́ла. Никако́го зака́зу и никако́й рабо́ты не сме́ла взять на себя́ без позволе́ния стару́хи. Стару́ха же уже́ сде́лала своё завеща́ние, что изве́стно бы́ло само́й Лизаве́те, кото́рой по завеща́нию не достава́лось ни гроша́,[35]35
  Ни гроша – нисколько, ничего; грош – старинная денежная единица, 1/2 копейки (до 1917 г.).


[Закрыть] кро́ме дви́жимости,[36]36
  Движимость – домашние вещи, мебель; то, что можно перенести в другой дом.


[Закрыть] сту́льев и про́чего; де́ньги же все назнача́лись в оди́н монасты́рь.

– Нет, вот что я тебе́ скажу́, – с жа́ром говори́л студе́нт. – Я бы ту стару́ху уби́л и огра́бил, и уверя́ю тебя́́, что без вся́кого угрызе́ния со́вести.[37]37
  Без угрызения совести – так, что совесть не будет мучить, без сомнений.


[Закрыть] Я тебе́ серьёзный вопро́с зада́ть хочу́, смотри́: с одно́й стороны́, глу́пая, зла́я, больна́я старушо́нка, никому́ не ну́жная, кото́рая сама́ не зна́ет, для чего́ живёт, и кото́рая за́втра же сама́ собо́й умрёт. Понима́ешь? Понима́ешь?

– Ну, понима́ю, – отвеча́л офице́р.

– Слу́шай да́льше. С друго́й стороны́, молоды́е, све́жие си́лы без подде́ржки, и э́то ты́сячами, и э́то всю́ду! Сто, ты́сячу до́брых дел, кото́рые мо́жно устро́ить на стару́хины де́ньги, обречённые в монасты́рь! Убе́й её и возьми́ её де́ньги, с тем что́бы с их по́мощью служи́ть челове́честву и о́бщему де́лу: как ты ду́маешь? За одну́ жизнь – ты́сячи жи́зней, одна́ смерть и сто жи́зней взаме́н – да ведь тут арифме́тика! Да и что зна́чит на о́бщих веса́х жизнь э́той глу́пой и злой старушо́нки?

– Коне́чно, она́ недосто́йна жить, – заме́тил офице́р, – но ведь тут приро́да. Стой; я тебе́ зада́м вопро́с. Слу́шай!

– Ну!

– Вот ты тепе́рь говори́шь и ора́торствуешь, а скажи́ ты мне: убьёшь ты САМ стару́ху и́ли нет?

– Разуме́ется, нет! Я для справедли́вости… Не во мне тут и де́ло…

– А по-мо́ему, коль[38]38
  Коль (устар.) – если.


[Закрыть] ты сам не реша́ешься, так нет тут никако́й и справедли́вости!

1. Что мы узнаём о старухе и Лизавете из рассказа студента?

2. Почему студент считает, что убить и ограбить старуху будет справедливо?

3. Каковы аргументы офицера в этом споре? На чьей вы стороне и почему?

4. Как, по-вашему, выглядят старуха, Лизавета, их дом, трактир, где разговаривают герои? Опишите.

5. Приведите примеры жизненных ситуаций, когда требуется выбрать, «одна смерть и сто жизней взамен».

2

Раско́льников до того́ смея́лся, что так со сме́хом и вступи́ли в кварти́ру Порфи́рия Петро́вича. Порфи́рий Петро́вич как то́лько услы́шал от Разуми́хина, что гость име́ет до него́ «де́льце», то́тчас попроси́л его́ сесть на дива́н, сам усе́лся на друго́м конце́. Раско́льников ко́ротко изложи́л де́ло. Порфи́рий Петро́вич вы́шел приказа́ть ча́ю и ми́гом верну́лся.

– У меня́, брат, со вчера́шнего твоего́ голова́, – на́чал он совсе́м други́м то́ном к Разуми́хину.

– А что, интере́сно бы́ло? Кто победи́л? – спроси́л Разуми́хин.

– Да никто́, разуме́ется. Спо́рили, есть и́ли нет преступле́ние. По по́воду всех э́тих вопро́сов, преступле́ний мне вспо́мнилась тепе́рь одна́ ва́ша стате́йка, – обрати́лся к Раско́льникову Порфи́рий Петро́вич. – «О преступле́нии»… и́ли как там у вас, забы́л назва́ние, не по́мню. Два ме́сяца наза́д име́л удово́льствие в «Периоди́ческой ре́чи» проче́сть.

– Моя́ статья́? В «Периоди́ческой ре́чи»? – с удивле́нием спроси́л Раско́льников. – Я действи́тельно написа́л полго́да наза́д одну́ статью́, рассма́тривал, по́мнится, психологи́ческое состоя́ние престу́пника в продолже́ние всего́ хо́да преступле́ния.

– Да-с, и наста́иваете, что преступле́ние сопровожда́ется всегда́ боле́знью. О́чень, о́чень оригина́льно, но… меня́ со́бственно не э́та часть ва́шей стате́йки заинтересова́ла, а не́которая мысль в конце́ статьи́… Одни́м сло́вом, е́сли припо́мните, существу́ют на све́те бу́дто бы не́которые таки́е ли́ца, кото́рые мо́гут… то есть не то, что мо́гут, а по́лное пра́во име́ют совершат́ь вся́кие преступле́ния, и что для них бу́дто бы и зако́н не пи́сан.[39]39
  Закон не писан – нет обязательных правил, норм поведения для кого-л.


[Закрыть]

– Да как же э́то? – спроси́л Разуми́хин.

Всё де́ло в том, что в их статье́ все лю́ди как-то разделя́ются на «обыкнове́нных» и «необыкнове́нных». Обыкнове́нные не име́ют пра́ва преступа́ть зако́на, потому́ что они́, ви́дите ли, обыкнове́нные. А необыкнове́нные име́ют пра́во де́лать вся́кие преступле́ния и вся́чески преступа́ть зако́н потому́, что они́ необыкнове́нные. Так у вас, ка́жется, е́сли то́лько не ошиба́юсь.

– Быть не мо́жет, что́бы так! – бормота́л Разуми́хин.

– Э́то не совсе́м так у меня́, – на́чал Раско́льников про́сто и скро́мно. – Я про́сто намекну́л, что «необыкнове́нный» челове́к име́ет пра́во… то есть не официа́льное пра́во, а сам име́ет пра́во разреши́ть свое́й со́вести перешагну́ть… через ины́е препя́тствия, и в том то́лько слу́чае, е́сли исполне́ние его́ иде́и того́ потре́бует. По-мо́ему, е́сли бы Ньюто́новы откры́тия не могли́ бы стать изве́стными лю́дям ина́че как с поже́ртвованием жи́зни одного́, десяти́, ста и так да́лее челове́к, то Ньюто́н име́л бы пра́во, да́же был бы обя́зан… устрани́ть э́тих де́сять и́ли сто челове́к, что́бы сде́лать изве́стными свои́ откры́тия всему́ челове́честву. Да́лее, по́мнится мне, в мое́й статье́ говори́тся, что все… ну, наприме́р, хоть законода́тели челове́чества, начина́я с древне́йших, продолжа́я Лику́ргами, Соло́нами, Магоме́тами, Наполео́нами и так да́лее, все до еди́ного бы́ли престу́пники, уже́ тем одни́м, что, дава́я но́вый зако́н, тем са́мым наруша́ли дре́вний и уж, коне́чно, не остана́вливались и перед кро́вью, е́сли кровь могла́ им помо́чь. Одни́м сло́вом, я вывожу́, что и все, не то что вели́кие, но и чуть-чуть спосо́бные сказа́ть что́-нибудь но́венькое, должны́, по приро́де своей, быть непреме́нно престу́пниками – бо́лее и́ли ме́нее, разуме́ется.

Что же каса́ется до моего́ деле́ния люде́й на обыкнове́нных и необыкнове́нных, то я то́лько в гла́вную мысль мою́ ве́рю. Она и́менно состои́т в том, что лю́ди, по зако́ну приро́ды, разделя́ются на обыкнове́нных, то есть, так сказа́ть, на материа́л, и со́бственно на люде́й, то есть име́ющих дар и́ли тала́нт сказа́ть в среде́ свое́й но́вое сло́во.

– Извини́те, вы в бо́га ве́руете? Извини́те, что так любопы́тствую.

– Ве-ве́рую. Заче́м вам э́то?

– Буква́льно ве́руете?

– Буква́льно.

– Благодарю́. Но вот скажи́те: чем же бы отличи́ть э́тих необыкнове́нных-то от обыкнове́нных? При рожде́нии, что ль, зна́ки таки́е есть? Я в том смы́сле, что тут на́до бы побо́лее то́чности. Извини́те во мне есте́ственное беспоко́йство практи́ческого челове́ка, но нельзя́ ли тут оде́жду, наприме́р, осо́бую носи́ть, что ли?.. Потому́, согласи́тесь, е́сли оди́н из одного́ разря́да вообрази́т, что он принадлежи́т к друго́му разря́ду, и начнёт «устраня́ть все препя́тствия», как вы весьма́ сча́стливо вы́разились, так ведь тут…

– О, э́то ве́сьма ча́сто быва́ет! Э́то замеча́ние ваше ещё даже остроу́мнее да́вешнего.[40]40
  Давешний – происходивший, случившийся за некоторое время до настоящей минуты.


[Закрыть]

– Благодарю́.

– Не сто́ит; но прими́те в соображе́ние, что оши́бка возмо́жна ведь то́лько со стороны́ пе́рвого разря́да, то есть «обыкнове́нных» люде́й, мно́гие из них лю́бят вообража́ть себя́ передовы́ми людьми́. Действи́тельно же но́вых они́ в то же вре́мя ча́сто не замеча́ют.

– Ну, по кра́йней ме́ре с э́той стороны́ вы меня́ хоть не́сколько успоко́или; но вот ведь опя́ть беда́: скажи́те, пожа́луйста, мно́го ли таки́х люде́й, кото́рые други́х-то ре́зать пра́во име́ют, необыкнове́нных-то э́тих? Ведь согласи́тесь, жу́тко, е́сли уж о́чень мно́го их бу́дет, а?

– О, не беспоко́йтесь и в э́том, – тем же то́ном продолжа́л Раско́льников. – Вообще́ люде́й с но́вой мы́слью, да́же чуть-чуть то́лько спосо́бных сказа́ть хоть что́-нибудь но́вое, необыкнове́нно ма́ло рожда́ется, да́же до стра́нности ма́ло.

– Да что вы о́ба, шу́тите, что́ ль? – закрича́л, наконе́ц, Разуми́хин. – Моро́чите[41]41
  Морочить – обманывать, дурачить.


[Закрыть] вы друг дру́га иль нет? Сидя́т и оди́н над други́м подшу́чивают! Ты серьёзно, Ро́дя?