Текст книги "Наследник для Валида"

Умом понимаю, что все могло быть ужасно, незнакомец мог оказаться больным извращенцем, стариком или садистом…

Но Байсаров – мечта любой женщины в постели, как там говорят, не можешь изменить ситуацию – поменяй свое отношение…

Вот и я пытаюсь, но все равно не могу.

Конверт на моих коленях обжигает, причиняет адскую боль, у меня душа рвется в клочья.

Я словно зависаю в заторможенном состоянии какого-то шокового отупения, и рука сама собой приходит в движение.

Скидываю конверт с коленей, как будто там ядовитая змея притаилась, и увесистая пачка шмякается и крупные купюры разлетаются по всему полу…

Плата за девственность. Плата за ночь. Плата за тело.

Валид щедрый мужчина… я столько не стою…

Горькие мысли вспыхивают в голове, я же смотрю на проклятые деньги и чувствую, как текут по щекам слезы…

– Соберись, Варя, просто соберись… – выдыхаю как мантру и опускаю ватные ноги на теплый паркет, и сразу же болью простреливает мышцы.

Жмурюсь и пытаюсь перетерпеть, даю себе чуточку времени. Кожу бедер тянет и стягивает из-за отметин мужчины, которые засохли, впитались и сейчас вызывают зуд.

Внутри все болит и единственное желание, которое зарождается в голове – это пойти в душ и попытаться отмыться…

Отмыться от всего…

От запаха Валида, который все еще на мне, во мне…

От чувств, которые держат меня.

Дрожащими пальцами вытираю глаза и поднимаюсь на слабые ноги. Каждый шаг отдается глубокой резью в промежности. Кажется, мне придется пойти к гинекологу на всякий случай. Я особо у врачей этого направления и не бывала, разок, помню, планово послали, но осмотра не было как такового, врач, узнав, что я девственница, мило улыбнулась и отправила меня дальше по кабинетам.

Теперь уже не девственница и, думаю, что надо бы, чтобы меня проверили после такого секс-марафона. Не думаю, что Валид меня порвал, он бы понял, когда сам осматривал меня.

Стоит вспомнить мужчину, возвышающегося между моих раздвинутых бедер, как жар приливает к щекам.

Пока он вытирал следы мокрым полотенцем, он трогал меня там, очень было похоже на то, что именно осматривает на момент повреждений…

Отбрасываю эти мысли. Морщусь и сжимаю зубы, дохожу до уборной, открываю дверь, оказываюсь в роскошном черном мраморном нутре.

– Ничего себе… – вырывается шокированное.

Взгляд падает на широкую черную ванну, хочется набрать ее и погрузиться с головой, чтобы горячая вода расслабила деревянные мышцы, но, конечно же, я этого не сделаю, прохожу мимо и иду в душ, который отгорожен стеклянной перегородкой.

Сил нет, чтобы реагировать на окружающую меня роскошь.

Из мраморной стены торчат хромированные вентили, к которым я присматриваюсь, кнопки, на которые нажимаю в хаотичном порядке, пока вдруг сверху на меня не обрушивается поток воды, как из водопада, это даже не душ, вздрагиваю от капель, которые бьют по больным мышцам.

Прикрываю глаза и заставляю себя стоять, вода становится теплой, даже горячей, но это тепло мне необходимо. Стою, уперев ладошки в мрамор, и в какой-то момент понимаю, что плачу.

Слезы смешиваются с водой и уносят смятение…

Кадры ночи вспыхивают в голове, на губах – его вкус, даже запах Валида все еще ощущаю, и это будоражит, вызывает томление и тяжесть внизу живота. Я должна его возненавидеть после этой ночи, но умом понимаю, что этот мужчина никоим образом не причастен к моим бедам.

Валид всего лишь тот, кому меня подарили, не оставив шанса на отказ, а этот кавказец не жестил со мной, ушатал, правда, до невменяемого состояния, но я и не думала, что тело мужчины может дарить столько наслаждения…

Взмахиваю головой, словно пытаюсь от мыслей избавиться. Беру шампунь и намыливаюсь, ощущая горьковатый запах холодной свежести…

Его запах…

От этого начинаю просто рыдать. Расклеиваюсь. И остервенело тру кожу, даже между ног, все-таки вымываю из себя все постороннее, пытаюсь избавиться от следов Валида, отмечая покраснения на бедрах, словно отпечаток сильных пальцев, которые держали меня за ягодицы, пока мощные удары долбили тело.

Пытаюсь оставить все свои мысли, все воспоминания…

Пока намыливаю волосы, мне вдруг кажется, что слышу звук, словно хлопок, замираю на мгновение, прислушиваюсь.

Кажется, что Байсаров вернулся, я паникую, боюсь, что он будет не в восторге, что я залезла в его душевую, а также сердце замирает от предвкушения, мне хочется увидеть этого мужчину еще хотя бы разок…

Вероятно, я просто сошла с ума, если сердце замирает в груди от одной мысли, что сейчас откроется дверь и появится мой безжалостный любовник.

Но секунды летят и ничего не происходит. Наконец, тишина подтверждает, что мне просто почудилось, или же послышалось…

Опять встаю под струи и позволяю шуму воды избавить меня от лишних сомнений. Наконец, тело чуточку расслабляется, выключаю кран и выхожу, надеваю халат, который мне велик.

Здесь все принадлежит Байсарову, и я пользуюсь без зазрения совести его вещами. Пусть так. Маленькая месть за то, что он пользовался мною ночь напролет.

Шлепаю босыми ногами по мраморному полу и выхожу в пустую комнату. Никого, конечно же, здесь нет, да и с чего Валиду возвращаться.

– Он заплатил. Я отработала. На этом у нас с ним все закончено, – опять слетает фраза с губ, я словно сама себе внушить пытаюсь банальную истину.

Как только оказываюсь в спальне, ищу свое платье, нахожу его валяющимся на полу вместе с лифчиком, а вот трусики…

Я шарю взглядом по полу и нигде не могу их найти…

Опять глаз цепляется за целое состояние, которое разбросано по полу. Плата за ночь. Плата за девственность. Плата за мою душу.

Взять деньги равносильно тому, чтобы подписаться под тем, что я ш…

Слезы наворачиваются, и я отвожу взгляд.

– Черт, Варя, соберись, – даю себе мысленную оплеуху и надеваю то, что нахожу.

Так и не обнаружив трусиков, цепляюсь взглядом за босоножки. От одной мысли, что мне придется надеть каблуки, все тело бросает в дрожь.

Между ног все пульсирует…

Я все же сажусь на кровать и пытаюсь нацепить обувь, замочек не поддается, пальцы дрожат, пытаюсь вдеть ремешок, но ничего не получается, стоит поставить обутую ногу на пол, как мышцы скручивает судорогой.

Прикрываю глаза и пережидаю острую боль.

Я хожу с трудом, поэтому ничего не нахожу лучше, как просто подобрать босоножки и потопать на выход из спальни босиком…

Выхожу в коридор и на мгновение теряюсь. Просто иду вперед по длинному пространству, дохожу до лестниц, и дорогу мне преграждает знакомая фигура.

Вахит окидывает меня многозначительным взглядом. Липким. Похабным и опускает глаза, замечает зажатые в руках туфли.

Оскал человека Мухоматова становится по-настоящему угрожающим.

– Недаром байки ходят, что Валид зверь во всем. Смотрю, вдоль и поперек тебя ушатал, – выдает с нажимом, и я дергаюсь, хочу отшатнуться, но краем глаза замечаю быстрое движение, и мужская рука обжигает прикосновением мое запястье.

– Тих-тих, не истери, – выдает, чуть приглушая голос, и я опять дергаюсь, но Вахит сильнее сжимает пальцы, – пошли, если не хочешь здесь потеряться без вести…

Выдает грубо и поворачивается, тянет меня за собой, но поняв, что я не успею за ним и просто навернусь с лестницы, хватка ослабевает, затем исчезает вовсе, Вахит же бросает на меня косой взгляд и цедит едва слышно:

– Ты ведь хочешь свои документики обратно и жизнь свою тоже? – приподнимает бровь и идет вперед, словно позволяя мне решить, идти за ним ли нет.

Я же хватаюсь за перила и медленно передвигаю ногами, кажется, что спринтерский забег прохожу, а не ползу, как черепаха, вниз.

Прошлёпываю до выхода и неожиданно обнаруживаю автомобиль Вахита у входа практически. В удивлении приподнимаю бровь. Как-то не верится, что этот бугай подогнал автомобиль так близко специально для моего комфорта.

Стоит мне показаться на крыльце, как он открывает пассажирскую дверь, и я сажусь на сиденье рядом с водителем, стоит захлопнуть дверь, как он вжимает педаль, срывается с места.

Бросаю косой взгляд на бандюка. Почему-то кажется, что он не меньше моего стремится убраться из этого поместья.

Слегка притормаживает у ворот и сигналит, чтобы нас отпустили. И я вижу квадратное лицо охранника, который появляется у ворот, он переговаривается по рации, словно ждет приказа.

Безотрывно смотрит на нас, а я фиксирую, как Вахит вцепляется в руль до побелевших костяшек. Мужчина напрягается. В салоне виснет гнетущая, давящая атмосфера.

Промедление все длится и меня вдруг накрывает паникой.

А что если хозяин этого всего не захочет меня выпускать?!

В шоке перевожу взгляд на каменеющий профиль Вахита, чувствую напряжение мужчины, который вдруг убирает одну ладонь с руля…

Когда в его руке появляется холодная сталь пистолета, меня накрывает паническим ужасом. Я не понимаю, что именно сейчас происходит, но чувствую, что Вахит замер в секунде от того, как вдавит педаль газа в пол и пойдет на таран ворот.

Ничего уже не понимаю…

Я не та ценность, которую нужно отвоевывать, да и Валид меня вроде бы отпустил…

Я не взяла деньги…

Я выбросила их на пол…

Возможно ли, что этот поступок привел Байсарова в состояние лютого бешенства?!

Как знать, какие там тараканы и традиции у восточного народа?! Может, я ему оскорбление нанесла своим поступком?!

Хотя не жалею, если и оскорбила, то не более того, чем он, когда дал денег за секс…

Мысли скачут со скоростью света, когда постовой у ворот концентрирует взгляд на мне, каким-то чутьем до меня доходит, что разговор обо мне, и спустя еще долгую секунду моих гляделок охранник, наконец, кивает и ворота начинают открываться…

Вахит выдыхает и вдавливает педаль газа слегка, тормозит себя, но я чувствую, как мужчина жаждет убраться из владений Байсарова…

Странно это. Хотя я уже поняла, что Валида Байсарова боятся, как черта рогатого, даже страшные матерые мужики без совести и чести, как вот этот вот охранник клуба, который жаждал добраться до моего тела, но которому ничего не обломилось…

Прикрываю глаза и чувствую, как меня отпускает…

Что-то непонятное происходило прямо сейчас, и какая-то часть меня жаждала, чтобы Байсаров приказа мне вернуться.

Сумасшедшая?!

Да. Однозначно.

У меня, по идее, душа в пятки должна уходить от одного воспоминания нечеловеческих, демонически темных глаз Валида, а меня в жар бросает и предвкушение, томление…

Химия и физиология. Убеждаю себя в этом и, наконец, поворачиваю голову в сторону притихшего Вахита, который то и дело поглядывает в зеркало дальнего вида, такое ощущение, что он боится погони, будто ждет, что сейчас ворота откроются и оттуда вылетит кортеж из тонированных черных машин, которые я там видела…

Странно все это, хотя последние сутки моей жизни не назовешь обычными.

– Паспорт мой верните, – выдаю с нажимом и стараюсь, чтобы голос звучал четко.

Вахит поворачивает и особняк Байсарова скрывается с горизонта, а мужчина теряет свою напряженность и бросает на меня косой лукавый взгляд, опять губы тянет в улыбке, которая походит на оскал из-за шрамов на лице.

– Ух, как голосок прорезался сорванный-то, – ухмыляется и тянет руку к радио, меняет волны, пока салон не заполняется звуками блатной мелодии.

– Вы обещали, – отвечаю четко.

– Обещали, – повторяет и подмигивает, – у нас все по-чесноку, обещали, значит, держи.

Тянет руку в карман и достает мой слегка погнутый документ.

Протягивает и я цепляюсь за него пальчиками, как за спасательный круг, но Вахит не отпускает, лыбится во все зубы, но затем разжимает хватку, и я прижимаю документ к себе, не перестает играть с моими натянутыми до предела нервами и выдает лукаво, продолжая улыбаться шаловливо:

– Слышь, кис, может, приторможу и по-быстренькому отработаешь со мной на заднем сиденье?

Глава 8

У меня от этого предложения душа в пятки уходит, вцепляюсь рукой в ручку двери и где-то в подкорке у меня зарождается сумасшедшая мысль выброситься из этой машины и будь что будет, переломаюсь, но все лучше, чем загребущие руки морального урода…

Дергаюсь и сжимаюсь вся, готовая драться и биться до последнего, слез обжигают глаза, а измученное тело реагирует фантомной болью, ощущаю острую резь между ног.

С Валидом такого не было, каким-то странным образом я приняла этого мужчину на подсознательном уровне, не было отторжения, здесь же меня от одной мысли, что Вахит ко мне прикоснется, начинает выворачивать до рвотных спазмов глубоко в животе, когда пустой желудок сжимается.

– Да, ладно, лап… тих…

Видимо, чует мой порыв, и слышу, как кнопка блокиратора срабатывает, Вахит же обнажает зубы в улыбке, подмигивает и этот жест выглядит очень страшно, учитывая росчерк шрамов над бровью и виске.

– Ты не бледней так, а то еще дубу дашь, чего мне потом Мухоматову говорить…

Опять меня от его слов в панику бросает и все тело передергивает.

– Да расслабься! Коза! Шучу я… шучу…не зверь же…

Выговаривает нараспев и отворачивается, на дороге фокусируется, а я все же выдыхаю. Понимаю, что не тронет. Страх отпускает. Вахит – шавка, его босс приказал отпустить меня, если Валид останется доволен, а Байсаров был удовлетворен по всем фронтам, он сам сказал, и если бы было что не так, нас бы из его резиденции не выпустили…

Заставляю себя осознать, что Вахит меня не тронет…

Как только эта мысль формируется, меня отпускает. Откидываюсь на спинку сиденья и обращаю взгляд в окно.

– Куда везти тебя, кисуня? – опять бьет по ушам наглый голос, и я бросаю косой взгляд на водителя.

– У меня вообще-то имя есть.

Опять лыбится этот Вахит, косит на меня заинтересованный взгляд.

– Я знаю, кис, так куда?

Закатываю глаза и называю адрес университетского общежития. Все равно надо разгребаться и обустраиваться, так что пусть везет.

Вахит кивает. Больше не разговаривает, а я все смотрю на дорогу, пытаюсь в себя прийти, но все же спустя мгновение опять задаю вопрос, который меня не отпускает.

– Я надеюсь, что больше ни ты, ни твой босс, ни тем более Байсаров в моей жизни не появитесь?

Молчание мне в ответ. Сжимаю кулаки и продолжаю гнуть свою линию:

– Я ведь выполнила часть своей сделки и надеюсь жить дальше, забыть все, как страшный сон…

На последнем слове голос все-таки дрожит.

– Забавная ты, – наконец, отвечает спустя паузу, опять косится на меня темным взглядом.

Страшный и отталкивающий. Как и вся шайка Мухоматова, которым меня чуть не отдали на растерзание.

– Как сказал Батяня, у нас все по уговору, ты, главное, в клуб босса не завались случайно, а то главный примет это за предложение продолжить в горизонтальной позиции и не только ваше знакомство…

Ржет, похрюкивая, не иду на провокацию и цежу сквозь сжатые зубы:

– Я не вернусь в тот клуб больше никогда!

– Ну вот и славненько, значит, будешь жить своей жизнью молодой кисуни, и никто тебя дрючить не будет, Валид девок на постоянке не пользует, у него свои заскоки. Одна баба – одна ночь…

Почему-то последняя фраза вызывает укол в сердце. Я ведь сама видеть этого мужчину больше не хочу, забыть бы…

Но не могу… вспоминаю, как нависал надо мной, как широкие плечи скрывали от меня весь обзор и глаза… его темные глаза, когда вколачивался, брал и доводил до полного исступления…

– У нас все по договору, – продолжает Вахит, выбивая меня из воспоминаний.

Опять делает паузу и лыбится, продолжая сыпать соль на больное:

– Но если захочешь для здоровья пообщаться, могу и телефончик свой оставить, позвони, качественно отымею, не хуже Байсарова…

Опять начинает смеяться, а я понимаю, что отчего-то у этого мужика настроение приподнялось настолько, что он начал приступать к шуточкам, плоским, не смешным, пошлым, но Вахит чему-то явно рад.

Хотя…

Может, его забавляет ситуация, в которой они все отделались малой кровью. Моей. Девственной.

Чувствую, что меня как в древних сказаниях отдали на откуп чудовищу, которое жаждало крови…

– Ну ты чего, не вешай нос, все разрулилось, ты, кис, давай, не загоняйся, любая баба за то, что ты поимела, приплатить готова.

Мотаю головой. Говорить с этим человеком становится невыносимо, но главное я для себя понимаю, что где-то в этой извращенной реальности я должна быть благодарна Валиду Байсарову за то, что все, что было этой ночью, было невероятно.

Да, он брал, да, он не давал мне и шанса на отказ, но он добился от моего тела отклика, играл и заставлял ловить наслаждение…

Все могло быть иначе, не хочу даже думать о плохом.

– Обошлось… – выдыхаю и понимаю, что проговорила мысль вслух.

– Ну как бы да, – отвечает Вахит, – так что, пташка, лети себе свободно…

Киваю и опять обращаю взгляд в окно. За разговорами и мыслями я и не заметила, как мы доехали до моего университета.

Машина тормозит и срабатывает разблокировка дверей. Ничего не говоря, я выбираюсь из салона и иду к общежитию.

Ловлю едкий взгляд в спину, но не оборачиваюсь, все мои мысли направлены лишь в одну сторону.

Валид Байсаров исчез из моей жизни этим утром и больше не появится, ведь такие, как я, для него разовый материал…

Пока ноги несут меня в сторону двери, страхи обуревают. Накатывает запоздалая мысль относительно того, что мне не стоило называть точный адрес, что этим самым я дала козырь Вахиту, но, с другой стороны…

Эти люди держали в руках мой паспорт, да и учитывая их масштаб и власть – узнать обо мне не проблема.

Несколько минут и они получат информацию о моих родителях и моей жизни…

Особенно Байсаров…

Никак не могу выкинуть этого мужчину из головы. Страшусь, боюсь, но все же…

И мне все до последнего не верится, что они сдержат слово, кажется, что сейчас поймают, вернутся, засунут в машину…

Но я слышу, как Вахит вжимает педаль газа и срывается с места, выдыхаю. Как это ни странно, у этих людей есть свое понимание относительно договоренностей…

А может, мне не стоит приписывать того, чего нет – для них я отработанный материал, выполнила свою функцию и перестала быть интересной, что, в принципе, неплохо…

Вхожу в общежитие, добираюсь до своего блока и встречаюсь взглядом с крашеной рыжей женщиной средних лет, которая сидит у нас на проходной.

В ее ярко подведенных глазах явно читаю осуждение. Еще бы. Представляю примерно, в каком виде я предстаю перед ее взглядом.

– О, еще одна завалилась… Что вы все с утра-то в общежитие ломитесь… Студенты, называется! Все кутежи на уме, а как сессия, так все бегаете здесь, как угорелые… зад в мыле и неуд в зачетке! Вместо того чтобы к началу учебного года готовиться, эти все празднуют…

Не реагирую на бубнеж, поднимаюсь на этаж, благо везет и коридор почти пуст, пробираюсь в свою комнату и падаю на кровать.

Сворачиваюсь на постели. Думала, что не смогу заснуть, но это не так. После того, что со мной делал Байсаров всю ночь, организм настолько измотан, что я буквально вылетаю в спасительный сон.

Общежитие постепенно заполняется студентами, первый учебный день вызывает трепет в груди, который горчит пониманием, что я встречусь с Ириной, Андреем и его другом.

Но этого не происходит. Этих мажоров нет. Я захожу в аудиторию, боясь, что встречусь с теми, кто меня подставил, и где-то желая посмотреть в лицо своим обидчикам, но не нахожу никого из них.

– Эй, привет! – поднимает руку симпатичная девочка с первого места и машет, вроде Карина ее зовут, отвечаю на ее улыбку, но она меня игнорирует, спустя мгновение осознаю, что она так мило улыбалась долговязому парню, конопатому, который, задев меня рюкзаком, проходит и занимает место рядом с девицей.

Становится неприятно, но я пережидаю свои эмоции и тихонечко иду в сторону парт.

– Нет-нет… сюда не садись!

– Не сюда… топай дальше…

– Занято! – выдает очередная сокурсница и я поднимаюсь в самый конец аудитории, занимаю место и понимаю, что словно в каком-то дешевом фильме меня игнорируют абсолютно все…

Выдыхаю. Не понимаю, что происходит и чем я успела так насолить людям, которых вижу впервые…

Просто не понимаю…

Мельком бросаю взгляд на свою одежду. Скромно, но чисто. Что может так всех отпугивать? Почему они ведут себя так, будто на мне какой-то ярлык или клеймо?!

Мои мысли прерывает преподаватель, который входит в аудиторию и громко хлопает портфелем по столу.

– Доброе утро! Достаем ручки, стараемся успевать…

Высокий мужчина в костюме сразу же приступает к подаче материала, я же быстро отключаюсь от мыслей и фокусирую внимание на предмете.

Если еще вчера моим самым большим страхом было то, что меня не отпустят…

То, что либо Валид Байсаров, либо люди Мухоматова дадут о себе знать, развеивается…

Кажется, не из-за того я тряслась и боялась…

Не из-за того…

Лекция заканчивается, и я оказываюсь в коридоре, направляюсь на следующую по расписанию лекцию, и если поначалу я стараюсь не слышать шушуканья за спиной, то постепенно ощущаю на себе множество взглядов…

Слышу свое имя от совершенно незнакомых людей, ловлю на себе откровенные взгляды парней…

Не понимаю, почему становлюсь белой вороной, от которой все отворачиваются…

Вакуум вокруг меня очень странный.

Я дохожу до предела, когда встаю в очередь в столовой.

– Это та самая…

– Да, она…

– Пипец…

Голоса за спиной, не реагирую из последних сил. Ведь, может быть, это не про меня…

Хочу верить в это, надеяться, но чутье говорит о другом.

Забираю поднос с едой и иду в сторону столов.

– Смотри, куда прешь! – резкий тычок в бок и поднос вылетает из моих рук, а я наблюдаю, как разливается сок и куда-то катится яблоко.

Поднимаю шокированный взгляд, чтобы столкнуться с высокомерным выражением на лице Ирины.

Той самой сокурсницы, которая ввязала меня в ситуацию в клубе, дар речи теряю при виде девушки, ставшей причиной всех моих бед.

Идеальная укладка. Макияж. Дорогая одежда. И улыбка…

Вот что меня больше всего смутило…

– Ты… – выдыхаю едва слышно, у меня от напряжения голос пропадает, в то время как девушка улыбается во все тридцать два.

– А… так это ты, значит, эскортом промышляешь?

Моргаю, поначалу не осознаю, что именно она мне говорит.

– Что?!

– Она же, да, ребят? – спрашивает, чуть поднимая голос, и в ответ я слышу смешки и поддакивания.

– Что?!

Оборачиваюсь по сторонам, наталкиваясь на веселые взгляды. Людям, кажется, очень забавно наблюдать за мной, за тем, что происходит…

– Ну как бы всем все известно, у нас ведь век какой, информация быстро распространяется, да и Интернет помнит все… особенно прайсы эскорт-услуг!