Текст книги "Отпуск на тот свет"

А Игорь? Он и не пытался никому звонить в Москву. И сразу сказал, что надо сматываться. Подсказал, как это лучше сделать. Вполне может быть, что он имеет какое-то более серьезное отношение к этой истории.

* * *

– Отсюда до границы километров пятьсот. По прямой. Лесами, – сказал всезнайка Игорь. – Значит, по шоссе это все шестьсот кэмэ. Нам надо найти машину.

– В смысле – угнать? – уточнил Дима.

– В смысле – найти. Угнать, конечно, можно, но только тачку сразу же объявят в розыск и возьмут нас тепленькими – без документов и на краденой машине.

– Ну, у меня документы есть, – проворчал Дима.

– И у меня есть, – отозвался Игорь. – Но только теперь принадлежат эти документы не мирным гражданам России, а террористам.

Таня почувствовала, что сейчас Дима с Игорем опять устроят перепалку. Только ссоры им сейчас и не хватало. Она потянула Диму за рукав:

– Пойдемте перекусим, а потом поищем частника, который согласится нас отвезти.

* * *

Петренко провел ночь в Пулкове. Ему постелили в медкабинете на клеенчатой кушетке. Он быстро разделся и вырубился сразу и без сновидений.

* * *

Усталый и мрачный, БП вернулся в свой особняк поздним утром. Бросил «Порше» прямо на лужайке. Херня. Охрана загонит в гараж.

Не очень удачный день. Даже в самом лучшем случае он в результате сегодняшнего прокола станет беднее на триста тысяч долларов. Не так уж мало даже для него.

БП открыл холодильник, налил в стакан граммов сто пятьдесят ледяной водки. Хватил залпом. Зажевал сырокопченой колбасой, откусывая прямо от батона.

Потом прошел в гостиную и отрубился на кожаном диване, не раздеваясь.

* * *

Автобус из Вологды пришел двадцать минут назад. Тридцать пять пассажиров. И ни одному не понадобилось такси! Кого-то встретили на машинах друзья и родственники, а кто-то с грустным видом поплелся на остановку городских автобусов. «Что кризис делает с людьми! – подумал Витя Хлопов. – Ни одного клиента! Опять не повезло».

Когда-то на местной автобусной станции подвизалась целая таксистская мафия. «Почти как в Москве!» – гордо говорили мафиози, количество которых колебалось от пяти до десяти человек. Точнее, не человек, а тачек.

Но Горовец – как и сотни других затерянных в глубинке российских городков – постепенно хирел. Все меньше челноков, все меньше гостей и командированных.

Вымирал город – вымирала и таксистская мафия у автостанции. Сначала их осталось семеро. Потом – только трое. Месяц назад перебрался в Вологду и Ванька на белой «девяносто девятой», которой он страшно гордился. «Не хочу больше свою девочку по вашим колдобинам гонять», – сказал перед отъездом.

Теперь на автостанции работали только Мишка Базенко да Витя Хлопов. И то стояли они в ожидании клиентов не вместе, а по очереди. День один, день – другой. Чего ж время тратить, если пассажиров все равно почти нет? В последнее время их даже бандиты редко беспокоили – наверно, поняли, что все равно ничего не возьмешь.

«Мишке еще хоть как-то везет, – грустно думал Витя Хлопов. – Мишка настырный, пронырливый. На пассажиров так и бросается, все заманивает их низкими ценами да быстрой ездой». Иногда Мишка вообще подъезжает к остановке городского автобуса, который ходит, как известно, раз в два часа, и начинает умасливать грустно стоящих на остановке людей: «Поехали, господа хорошие! Чего стоять мерзнуть? А время, сами знаете, деньги!» Часто кто-то и соглашался, чем мерзнуть на остановке, прокатиться с ветерком.

Сам Витя так не мог. Самое большее, что он умел, – подходить к автобусу и бурчать под нос: «Такси! Такси недорого!» Зато водил он классно – не чета Мишке, который все ямы собирал и каждый месяц ремонтировал свою раздолбайку.

* * *

На автостанции все затихло. Витя взялся за свои бутерброды с сыром. Опять жена приготовила их без души – хлеб черствый, а по корке крадется плесень… Вите было грустно. Работы нет, машина стареет, он стареет. Скоро и семьи, может, не будет. Детей бог не дал. И жена бурчит беспрерывно – ни на что ей не хватает, и сапоги-то у нее старые. И что такое маникюр, она забыла. И «химии» уже десять месяцев. Шла бы сама работать, коли так. Зарабатывала б сама себе на блядскую «химию»!

В закрытое окно машины кто-то стукнул. Витя лениво обернулся. Рядом стоял молодой мужик и знаками просил открыть форточку. Одет мужик был скромно, глаза потуплены – одним словом, не клиент.

– Чего тебе? – неласково спросил Витя.

– До Светловска довезешь?

– Куда-куда?

– В Светловск мне. Питерская область. Ты что – не русский? Не понимаешь?

Мужик говорил не по-местному – частил и «акал».

– И сколько даешь?

– Триста.

– Триста штук за шестьсот километров? Ты, брат, с луны свалился?

– Триста баксов.

Витя ожил. Он лихорадочно пытался вспомнить, за сколько покупали баксы на местном рынке. Триста баксов! Да это целое состояние! Машину подлатаешь, жене дашь – хватит и на сапоги, и на «химию», и на хрен знает что!

– А если доедешь быстро и без разборок с гаишниками – даю четыреста.

Все это звучало заманчиво. Слишком заманчиво. Такие деньжищи! А может, он кинет?

– Деньги-то покажи!

Мужик протянул ему две зеленые бумажки. Витя оглядел их на свет – порядок! И знаки водяные, и серебряная полоска. Все как на плакате о новых долларах у них в сберкассе.

– Возьми как аванс, – махнул рукой незнакомец.

Может, этот тип хочет по дороге грохнуть его и взять машину?

Мужик, казалось, прочитал его мысли:

– Да не собираюсь я твою тачку отбирать. Кому нужна такая рухлядь?

Витя, случалось, и сам называл свою восемнадцатилетнюю «пятерку» рухлядью, но обычно она была для него «голубкой», поэтому он обиделся:

– Рухлядь не рухлядь, а домчим за милую душу!

Через десять минут они уже выезжали из Горовца.

А через двадцать минут после того, как «пятерка» посигналила поворотником о том, что она покидает автостанцию, в горотдел милиции пришла срочная ориентировка. В ней подробно описывались приметы пассажиров Хлопова.

Дежурный сержант Пиманов зачем-то выскочил на площадь – хотя сам видел, как Хлопов со своими пассажирами отъезжает. Он еще за него порадовался – повезло наконец мужику, нашел себе клиентов.

«Так я и знал, – подумал сержант. – У кого нынче есть деньги на машинах разъезжать? Только у бандитов». И принялся звонить на два ближайших поста ГАИ.

* * *

Водила Витя Хлопов был не дурак и сразу понял, что с его пассажирами что-то нечисто. О чем-то шепчутся, беспрерывно курят – у него аж голова заболела. Но, с другой стороны, на бандитов – тех, например, что собирали дань с горовецких таксистов, – они были совсем не похожи. «Пахло» от них большим городом, хорошим образованием и приличными деньгами. «Чего случилось с молодняком?» – думал он, глядя в зеркало заднего вида на парня с девушкой, напряженно сидящих на заднем сиденье. Загадка! Витя ломал голову, но отгадать ее не мог. Но не приставать же с вопросами. За свою долгую водительскую карьеру Витя прочно усвоил: к пассажирам с вопросами не лезь. Захотят – сами все расскажут.

Витя шел по трассе со скоростью около ста. Для их раздолбанной дороги – очень даже неплохо. Водил он машину спокойно, не дергался, на закрытых участках дороги никого, даже трактор, не обгонял. Тот мужик, что договаривался с ним о деньгах (он уселся на переднем сиденье), сказал ему уважительно: «Да ты, оказывается, ас! Давай только, у гаишников скорость сбрасывай».

«Антирадара» у Вити не было – все эти пижонские штучки он не признавал, да и денег на них не было. Засады гаишников, меряющих скорость, он чуял нюхом – и заранее сбрасывал скорость.

Только откуда было Вите знать, что сержант Пиманов уже сообщил всем постам марку, цвет и номер его машины…

* * *

Таня с Димой сидели на заднем сиденье. Таня не очень любила ездить сзади – обзора нет, да и тесно. Но сегодня никто не предложил ей сесть вперед – рядом с водителем устроился Игорь, и Таня не стала с ним спорить. В конце концов, в их случайной компании сложилось так, что он пока был главным. Таня только рада этому. Наконец-то она может положиться на кого-то. Наконец-то не ей думать обо всем и решать за всех. А коли появился такой человек, значит, и сидеть ему впереди.

Таня не выспалась. Потому время от времени она задремывала в тепле машины. Ей на мгновение чудился самолет, бездонное отверстие в нем. Она проваливалась туда и тут же всполахивалась, просыпаясь. Голова ее стукалась то о стекло, то о спинку переднего сиденья, то о Димино плечо. И начиналось все сначала: глубокая синь под ногами, самолет трясет, ее ноги отрываются от пола и… И снова она просыпалась, видела уютную кожаную кепочку водителя, несущийся за окнами осенний пейзаж – и вновь проваливалась в сон. Дима приобнял ее за плечи и, когда она вздрагивала, пробуждаясь, ласково шептал: «Тш-ш-ш… Спи-спи-спи…» Как когда-то дедушка. И ей снилось, что он везет ее на море. Жарко, печет. Яркий южный день. Огромное море блещет впереди. Так сладко… Из этого сна, более глубокого и долгого, ее вырвал вой сирены.

* * *

За пятьдесят минут они проехали километров семьдесят. Их никто не останавливал, а один из встретившихся гаишников даже отсалютовал их машине.

– Тебя что, тут знают? – поинтересовался у Вити самый старший из пассажиров.

– Я уж четыре года на автостанции стою, – важно ответил Витя.

Пассажир отреагировал странно:

– С одной стороны, это хорошо…

Они как раз проезжали очередной пост. Витя привычно сбросил до сорока. Машина в порядке, «стопы» работают, все пристегнуты. Но наперерез им бросился «гаишник» и отчаянно замахал своей полосатой палкой…

* * *

– Что случилось? – хриплым спросонья голосом спросила Таня. Ей никто не ответил. Она глянула на спидометр – сто сорок пять! И как только их старинная «пятерка» столько выжимает?! Обернулась: метрах в двухстах за ними несется милицейская «девятка».

– Жми, милый, жми! – умолял Игорь. – Еще сотню баксов получишь!

– И так на полную жму, – злобно ответил Витя. И подумал: «Стоит ли эта безумная погоня безумной же суммы в пятьсот «зеленых»?»

* * *

– Файв о клок ти! – провозгласил младший лейтенант Спирин.

– Чего-чего? – пробурчал капитан Чурсов. Он никак не мог привыкнуть к закидонам младшего, который думал, что знает английский, и очень этой своей способностью гордился.

– Давай чай пить, капитан! Уже пять часов, – перевел Спирин.

– Ну и чего бы тебе сразу по-человечески не сказать?

– Так я и говорю по-человечески. Только по-английски.

Капитан покачал головой и дотянулся до кнопки чайника «Тефаль» – роскоши, на которую они скинулись всем постом. Надоело возиться с кипятильниками. Да и начальство за них шугало.

На семьдесят восьмом километре аппетитно запахло колбасой и солеными огурчиками. Огурцов в этом году уродилось море, и жена «англичанина» Спирина, уважавшая и побаивающаяся милиционера-мужа, приготовляла их отменно, а на работу заворачивала в фольгу вместе с бутербродами.

Телефон зазвонил в самый ответственный момент. Спирин как раз разливал в стаканы кипяток, а Чурсов в то же время засыпал заварку. Не прерывать же столь важное дело! Поэтому трубку они взяли только с десятого звонка. И позабыли про чай: по направлению к их посту следовала машина, в которой находилось трое «федеральных». То есть находящихся в федеральном розыске.

* * *

– Нагоняют, гады, – шептал Дима.

Витя тоже видел, что нагоняют. Конечно, новая «девятка» против его старинной «пятерки»… Остановиться? И остаться без денег, но с проблемами? Почему не остановился сразу? Все равно проблемы будут. Будут проблемы. Эти-то сгинут в своем Светловске, а ему здесь жить. Отберут права – никаких баксов не захочешь. А вдруг еще стрелять начнут… «Эх, дурак я дурак. Вот так вляпался!»

– Держись, народ! – выдохнул он. И на полной скорости свернул влево – на проселочную дорогу.

* * *

– Вот тебе и «федеральные» – на такой рахитке едут! – удивленно сказал Спирин. – Что, даже на «девятку» не наворовали?

Чурсов, который сидел за рулем, проворчал:

– Не такая уж и рахитка! Почти сто пятьдесят идут.

И прибавил газу.

Для «пятерки» сто пятьдесят – предел, а на «девятке» они выжимали почти сто семьдесят.

* * *

Завизжали покрышки. Жутко запахло паленой резиной. Казалось, что на какие-то мгновения их «пятерка» зависла в воздухе. Скорее всего так оно и было… Сделав немыслимый вираж, машина смогла-таки вписаться в поворот на скорости сто пятьдесят километров в час. И понеслась по грунтовой дороге, лишь немного сбросив газ. Девяносто кэмэ в час по проселочной! Вот это голубка! Умничка! Витя гордился ею. Его охватывал азарт дичи, уходящей от погони.

В милицейской «девятке» такого поступка не ожидали. Капитан Чурсов тоже попытался войти в поворот. Но проделал это менее успешно, чем Витя Хлопов. «Девятка» потеряла управление и на полной скорости врезалась в дерево.

* * *

– Ну и дела… – выдохнула Таня.

Витя сбросил скорость. Пока он гнал, думал только об одном: уйти! Как-то не помышлялось о том, что все может кончиться именно так…

– Может, пойти посмотреть, что там с ментами? – робко предложила Таня. Они отъехали уже с километр по проселку.

– Что там смотреть – трупы! – рявкнул Витя.

Вите хотелось броситься на своих пассажиров с кулаками – во что его втравили! Особенно он был зол на того, что постарше. Тот, тщательно пристегнутый, по-прежнему невозмутимо сидел на переднем сиденье.

– Вот что, брат, – весомо сказал Игорь. – Ты уже влез в это дело по самые по уши. Так что помогай уж нам до конца.

– Да хрен вам! – зло сказал Витя.

Игорь раздельно произнес:

– Менты сами виноваты, с управлением не справились.

С заднего сиденья горячечно вступил второй парень:

– Слушай – тебя Витя зовут, да? – слушай, Виктор, будь человеком. Помоги нам! Мы теперь одной веревкой повязаны. Я тебе клянусь – зуб даю, голову даю! – мы не бандиты, мы не рэкетиры, мы нормальные люди! Я вот журналист, хочешь, я тебе удостоверение покажу?.. Вот, видишь, газета «Молодежные вести»!.. Да, мы, наверное, в розыске, но это ошибка! Понимаешь, ошибка! Клянусь тебе, Витя, – чем тебе поклясться? – самым святым клянусь!

А «пятерка» тем временем, сбросив газ, пылила по проселочной дороге. Виктор вел машину будто во сне. Бывают такие дурные, страшные сны.

Мужик, сидящий впереди, хладнокровно продолжил:

– Ты знаешь, как добраться до Выборга, а потом до Светловска проселочными дорогами? Мы влипли случайно. Помоги.

Витя начал оттаивать. Игорь сказал:

– Мы заплатим… семьсот.

– На хер мне твои бабки! – взорвался, но уже как-то не по-настоящему, а скорее накачивая себя, Хлопов. – Это на вас номеров нету! Пока – нет! На мне-то есть! Вон, на заднице: 88—72 ВО. Что, у ментов глаз нет? Мне что, охота за вас сидеть?

– Скажешь, мы были с пушками. Гнать тебя заставляли. Что ты мог сделать, под дулом-то? – предложил Дима.

Витя и сам понимал, что останавливаться уже поздно. Судьба его такая – быть с ними до конца. Чем бы все это ни кончилось. Да и такая гора баксов на дороге не валяется.

– Давай штуку, – мрачно сказал Виктор. Он остановил машину посреди поля. Деваться им теперь некуда. Если все выгорит, он себе новую машину купит. – И бабки – вперед.

– В пополаме, – решительно сказал передний пассажир. – Держи еще триста. Двести уже у тебя. Остальное получишь в Светловске.

– Поехали, – вздохнул Виктор, забирая деньги.

«Пятерка» медленно тронулась с места.

* * *

Синеглазову нравилось работать с Марком и Золиком. Ребята они, конечно, тупые – как и все это быдло, – зато безотказные.

Марк и Золик мыслили узко. Получали приказ и выполняли его. За рамки насущной задачи не лезли, деталями не интересовались. А чего еще нужно грамотному руководителю?

Сейчас он сказал им:

– Гоните, братки. К обеду должны быть в Горовце. И чтобы безо всяких там разборок с ментами.

Теперь он может спокойно дремать на заднем сиденье. Детали операции он уже продумал. А разбудят его на месте.

* * *

Синеглазов умел располагать к себе людей – и водила с автостанции охотно с ним разговорился.

Их тут работает всего двое. Он да Витька на голубой «пятерке». Клиентов мало. Стоят они по очереди, и сегодня как раз Витькин день.

Но Витьке подфартило. Он звякнул, сказал, что подвалили денежные ребята и вернется он только к завтрему. Интересно, куда это он намылился?

Синеглазов задумался: не те ли самые денежные ребята достались Витьке на голубой «пятерке»? Он поинтересовался, не видел ли водила случайно Витькиных пассажиров. Получил ответ, что не видел, горячо поблагодарил, подарил горовецкому бомбиле пачку «Мальборо», вернулся в машину и глубоко задумался.

* * *

…Значит, водила Витька на голубой «пятерке» позвонил напарнику около трех часов дня и сказал, что будет только завтра. Повез-де денежных ребят. И куда же они поехали из райцентра Горовец Вологодской губернии, эти денежные ребята? Если это они, конечно.

Они, дерзкие и нахальные, грабанули, судя по всему, самолет. Взяли у БП, видимо, большие бабки. Ну очень большие. Иначе он бы так не суетился… После эти трое выпрыгнули с парашютами из пассажирского самолета. Большой кураж надо иметь, чтобы пойти на такое.

Синеглазов склонился над картой.

Такие дела в одиночку не делают. Скорее всего у них где-то здесь неподалеку есть прикрытие. Какая-нибудь избушка в лесу. Избушка на курьих ножках. Там можно пересидеть весь этот хипеж. И, коли бабки есть, торчать в ней хоть год. Это было бы самым умным. Во всяком случае, он, Синеглазов, именно так бы и поступил.

Но они же не могут все столь точно рассчитать, чтобы выпрыгнуть из самолета аккурат над хатой в лесу, верно?.. Верно. Разброс составит километров сто пятьдесят как минимум… Значит, до хаты надо добираться. Пешком? По лесам и болотам? Даже если они профессионалы – это дней пять. Сдохнешь с голоду. Или они с самолета мешок с консервами скинули?..

Значит, еще раз. Они спрыгнули. Выбираются из леса к ближайшей деревне или городку. Берут частника. И едут к своей избушке.

А где она, может сказать этот самый частник Витек на голубой «пятерке», когда вернется. Если он возил именно их.

И если он, конечно, вернется.

Так, версия занимательная. Но не единственная. А еще?

Они рванули в Москву? Может, у них хата там, в Белокаменной? Синеглазов читал детективы, да и из собственной практики знал, что спрятать лист бумаги проще всего в кипе бумаг, дерево – в лесу, а человека – в городе. В столице с ее восьмимиллионным населением схорониться – как два пальца обоссать.

Но они же понимают, что их будут усиленно искать. И БП будет, и менты. Взрыв в самолете – дело нешутейное. А это значит, из квартиры даже в магазин за хлебушком не выйти. Стоит высунуть нос – и ты рискуешь нарваться на патруль. Да и бдительные соседи настучать могут. А как въезжать в Москву? До этой своей квартиры добираться? Тоже риск немаленький… Хотя Синеглазов, исходя из своего характера, не исключил бы все ж таки Первопрестольную. Дома как-то и стены помогают.

По тем же причинам они могли поехать и в Питер.

А могли и не поехать.

Еще один вариант: они отправились к границе. Утечь за кордон в их положении было бы самым сладким. Мир большой. Ищи их потом, свищи, на Каймановых островах! Но уйти легально для них невозможно. Погранцы уже наверняка на них ориентировки на каждом посту имеют. Значит, идти к границе имеет смысл, только если там есть у них окно. Да и рискованно это, чесать к границе: путь неблизкий, кругом ментура.

– Да-а, четыре было дороги, – пробормотал Синеглазов.

– Чего? – вскинулся Марк.

– Не тебе! – отрезал Синеглазов.

Итак, подытожил размышления Синеглазов, есть четыре варианта. Первый – избушка. Второй – Москва. Третий – Питер. Четвертый – граница.

Куда податься ему? Налево пойдешь – голову потеряешь, направо – коня… Поэтому надо позвонить доложиться.

Синеглазов вытащил из «бардачка» трубку спутникового телефона (в отличие от мобильного спутниковый действовал везде, в любой дыре, хотя бы и в лесу). Рассказав о своих находках и выслушав инструкции, он улыбнулся и забросил трубку назад в «бардачок».

– Заводи! – крикнул в ухо Марку, дремавшему, сидя за рулем.

Марк вздрогнул от громкого крика, но тут же собрался и молча завел машину.

– Едем в Питер.

…Сержант Пиманов уверенно «срисовал» сначала неместного типа, который долго болтал на автостанции с водилой Мишкой Базенко. Затем обнаружил незнакомого качка в «адидасе», усердно переписывавшего расписание автобусов. Немного прогулявшись по окрестным улочкам, вычислил он и джип с московскими номерами, припаркованный в переулке. За тонированными стеклами пассажиров не было видно.

Когда машина двинулась вон из города, Пиманов поспешил к телефону-автомату. В отличие от бандитов, спутниковой связи у него не было.

* * *

Синеглазов приказал ехать не спеша – не больше девяноста. Сделал он это по двум соображениям. Во-первых, скорее всего беглецов уже ищут и милиция, и «контора». Значит, абсолютно не стоит привлекать к себе лишнего внимания. Конечно, и сами они, и их машина абсолютно чисты, но зачем тратить время на никчемные проверки?

А во-вторых, Синеглазов допускал: вдруг беглецы да наследили на этой трассе. Он попросил Марка подтормаживать, если тот заметит что-то необычное.

* * *

– Слева – большая авария, – бесстрастно доложил Марк.

– Сбрасывай скорость, но не останавливайся, – мгновенно отреагировал Синеглазов.

Он успел рассмотреть милицейскую «девятку», врезавшуюся в дерево. Передняя часть машины – всмятку. Рядом стояли еще две милицейские машины с мигалками и «Скорая помощь».

«Не за нашими ли ребятками тут гнались?» – подумал Синеглазов.

* * *

Голубая «пятерка» с тремя пассажирами на борту ползла, переваливаясь, потаенными, известными только местному жителю проселочными дорогами.

Наша троица напряженно молчала. Молчал и водитель Виктор.

Таня была в ужасе. Впервые за свою недолгую, но, в общем-то, насыщенную жизнь она оказалась в такой переделке. Дело было даже не в смертельной опасности, которой, она, несомненно, подвергалась. Она, занимавшаяся парашютным спортом с пятнадцати лет, привыкла смотреть, если выражаться высоким штилем, в лицо смерти. Но она – благодаря тому же спорту – привыкла контролировать ситуацию. Отвечать за нее. Самой держать в руке кольцо и рвать его в нужный момент самой.

Теперь же события вырвались из-под ее контроля. Они затягивали ее все глубже. Таня чувствовала, будто медленно погружается в болото. Вот уже по колени она в гнусной жиже, а события затягивают ее все глубже. У нее не остается выбора. Только ехать неизвестно куда с этим холодным, уверенным в себе Игорем. Вот они приедут в этот Светловск. Доберутся до границы. А что дальше? Против них – она отдавала себе в этом отчет – действует вся огромная, бездушная, хоть и нерадивая, но по-прежнему такая всесильная по сравнению с ее мелкими личными силами государственная машина. Разве в состоянии она совладать с нею? Она – молодая, не слишком опытная женщина?

Если их схватят? Прыжок из горящего самолета еще можно будет объяснить. Здесь она, видит бог, не виновата. Но как объяснить эту гонку с милиционерами? То, что они не притормозили у поста? Улепетывали от гаишной машины? И, главное, они видели, как потерпела аварию милицейская машина. Отчего не остановились? Быть может, милиционеры не погибли, но были тяжело ранены. Они могли бы их спасти. Она содрогнулась, вспомнив: вот срывается в занос не успевшая сбросить перед поворотом скорость милицейская «девятка». Вот в туче пыли летит она, неуправляемая, боком. Вот задевает радиатором о дерево. Дикий скрежет. Машину отбрасывает. По косой дуге она отлетает. Переворачивается. Удар крышей о землю. Треск. Что за треск! Машина снова встает на колеса, и снова – летит вверх тормашками. Опять удар крышей оземь… Татьяна внутренне зажмуривается. Нет, после такой катастрофы не мог выжить никто.

И они трое виновны в гибели людей.

Она виновна.

* * *

Синеглазов ездил на машинах – за рулем или пассажиром – уже двадцать лет. На дорогах повидал всякое – и аварии, и взрывы, и трупы.

Но разбитые милицейские машины встречались ему очень редко. Пусть наши менты слабаки и подготовка у них неважная, но, надо признать, водят они неплохо. Да и в дупель пьяными за руль не садятся.

Когда он увидел вдребезги разбитую милицейскую «девятку», то сразу догадался – без погони тут не обошлось. За кем-то менты гнались, но им не повезло. Возможно, те, кто убегал, резко свернули с дороги, а наши копы не успели среагировать. А может, по их машине стреляли? Это на глазок не определишь. В любом случае, не помешает подойти и поговорить. Конечно, менты не обрадуются тому, что кто-то лезет не в свое дело… Но Синеглазов верил в свое умение располагать к себе людей.

– Проезжай чуток вперед и разворачивайся, – приказал он Марку.

* * *

Ориентировки на троих разыскиваемых ушли в воскресенье в шесть вечера. До трех часов понедельника все было тихо – фигуранты не давали о себе знать.

Петренко не удивился этому – до понедельника парашютисты наверняка бродили по лесам. Только что будет дальше? Они попытаются отсидеться в какой-нибудь лесной хижине, заранее подготовленной? Тогда о них не услышишь еще очень долго… Или все-таки выйдут из леса? Но в этом случае наследят. Они обязательно наследят! Какими бы профессионалами ни были.

А интуиция подсказывала Петренко, что такие молодые, да еще вполне «легальные» фигуры, как специалист по рекламе Татьяна Садовникова и журналист «Молодежных вестей» Дмитрий Полуянов, вряд ли могут оказаться профессионалами по бегам от следствия.

* * *

Джип остановился на обочине – метрах в двухстах от места аварии.

– Сидеть тихо, из машины не вылазить! – приказал Синеглазов Золику и Марку. – Я скоро вернусь.

Они молча кивнули. Когда Синеглазов вышел из машины, Марк прошептал Золику:

– Во дает, сам к ментам поперся!

Действия шефа были выше их понимания.

Пока Синеглазов шел, в «Скорую помощь» погрузили носилки. Машина включила сирену и умчалась в сторону Горовца. Синеглазов отметил окровавленные простыни… Интересно, накрыты ли лица? Этого он не разглядел.

– Помощь не требуется? – участливо обратился Синеглазов к хмурому капитану, который что-то записывал, держа на колене планшет.

Капитан хмуро взглянул на него и резко произнес:

– Вали отсюда!

Синеглазова не удивил такой прием и не обидел. Он знал, как болезненно менты переживают проколы своих товарищей. Им сейчас не сочувствие нужно – им надо отомстить побыстрей. Синеглазов не завидовал тем ребятам, кто попадет ментам под горячую руку.

– У меня хорошая машина. И спутниковый телефон. Могу отвезти куда надо. Или позвонить – хоть в Кремль, – спокойно предложил он.

К хмурому капитану подошел не менее хмурый майор и рявкнул:

– Гони этого хрена куда подальше!

* * *

Когда Петренко с головой погружался в работу, он забывал обо всем. И не существовали для него ни жена, ни дщерь Юля, ни законная гордость его – четырехкомнатная квартира в старом фонде. Забывал он также и о том, что надо поесть или передохнуть. Вот и сейчас его помощник Васькин выпросил себе получасовую передышку и отправился в столовку заморить червячка. А Петренко было не до еды.

– У меня своя закуска, – объявил он.

На закуску он оставил двух пассажиров, снятых вчера с рейса 2315.

Они уже наверняка пришли в себя.

* * *

Синеглазов отошел чуть в сторону и остался наблюдать за действиями милиционеров. Уйти он всегда успеет. «Через две минуты ко мне подойдут и попросят показать документы», – загадал он. И засек время.

Хмурый капитан подошел к нему через одну минуту сорок восемь секунд:

– Документики предъявите, – потребовал он.

Синеглазов протянул паспорт – само собой, без всяких отметок о судимостях и с московской пропиской. В паспорт он предусмотрительно вложил визитную карточку, из которой явствовало, что Синеглазов А.П. является директором охранной фирмы «Тигр».

– Зачем в наши края пожаловали? – поинтересовался капитан.

Синеглазов придвинулся к нему поближе и доверительно зашептал:

– Да вот, ребяток ищу. Они тут денежки одному боссу задолжали. Денежки немалые. Босс попросил ребяток отыскать. Их трое, все молодые, по виду – московские. Два мужика и баба. Синеглазов следил за реакцией капитана.

Кажется, тот напрягся? Да, пожалуй, ему удалось попасть в точку.

Синеглазов потянулся забрать у капитана паспорт. Между пальцев он зажимал стодолларовую бумажку.

Капитан умело перехватил купюру. Значит, готов отработать сто баксов.

– На этих троих пришла ориентировка. Наш экипаж гнался за ними, – вполголоса сказал он. – Судя по всему, они на полной скорости свернули на проселочную дорогу…

* * *

В пулковском «обезьяннике» задержанных не оказалось.

– Кто их переводил? И почему без моего ведома? – грозно спросил Петренко у дежурного.

Молоденький сержант замялся:

– Я… только что заступил. Это… без меня.

Петренко подошел у нему вплотную. У него было сильнейшее желание схватить сержанта за грудки и тряхнуть как следует.

– Где они? Говори быстро.

Сержант покраснел и потупил глаза:

– Их выпустили час назад. Москва приказала.

* * *

Синеглазов вернулся к джипу и взялся за спутниковый телефон.

БП внимательно его выслушал и дал указания – как всегда, простые и ясные.

* * *

Ну и ну! Москва приказала отпустить двух, судя по всему, главных действующих лиц!

Петренко чувствовал себя оглушенным. Как будто где-то рядом разорвался снаряд и его накрыло взрывной волной. Кричать? Скандалить? Только с кем? С несмышленым сержантом?

Петренко вернулся в свой временный кабинет в помещении оперативных служб аэропорта, который ему выделили пулковские милиционеры.

Ворвался повеселевший после столовки Васькин и протянул оперативное донесение – фигуранты по делу о рейсе 2315, двое мужчин и женщина, судя по всему, наконец-то вышли из леса. И наследили под Горовцом. Причем наследили так, что местная милиция рвет, мечет и готовится к страшной мести.

Да, далековато они забрались. Ребятам явно кто-то помогал. Интересно, кто?

Но Петренко никак не мог сосредоточиться. «Зачем они это сделали? – терзался он. – Зачем и кто приказал отпустить задержанных?»

Он услышал в коридоре какой-то шум и послал на разведку Васькина – что там еще?

Васькин отсутствовал недопустимо долго – почти полчаса. Вернулся он подавленным:

– Кротов Андрей Юрьевич, один из вчерашних задержанных, обнаружен в туалете аэропорта. Без признаков жизни.

– Убит?!

– Похоже, он повесился. Сам повесился.

* * *

– Я отстаю от них по меньшей мере на два часа, – подытожил вслух Синеглазов.

Марк и Золик не ответили. Синеглазов сам приучил их молчать, если не спрашивают. Но сейчас ему хотелось, чтобы они хоть как-то прореагировали, не сидели бы тут молча, как бараны. Правда, что они могут сказать? Какую-нибудь очередную глупость? Все равно принимать решение придется ему. И спрашивать БП будет с него.