Текст книги "Блародство и страсть"

Послышался похотливый смех Файли.

– Мы все прекрасно понимаем, цветочек. Это ты все еще пребываешь в заблуждении. Думаю, его светлость все же попользуется тобой, потом мы попользуемся тобой, а потом, крошка, мы перережем твою красивую шейку. Если же его светлость не захочет тебя, то мы пропустим первый пункт нашего плана. – Он схватил девушку за руку и потянул к себе.

– Пустите меня! – закричала она, вырываясь из цепких пальцев Файли.

Даже если бы она и в самом деле была лживой шлюхой, Мэтью все равно проникся бы к ней жалостью. Слишком уж маленькой и беспомощной она выглядела сейчас. Он сам очень хорошо знал, каково это – быть беспомощным и оставленным всеми, и поэтому был полон сочувствия к этой несчастной женщине. Хотя ее поведение пробуждало в нем гнев, он все равно жалел ее. Только он, Мэтью Лансдаун, в состоянии помочь ей при данных обстоятельствах.

– Что здесь происходит? – громко спросил Мэтью и вышел из-за деревьев.

Монкс быстро повернулся и, увидев маркиза, отвесил ему низкий поклон. В последнее время по какой-то непонятной причине Монкс и Файли стали проявлять к нему больше почтения. Раньше они вообще не считались с ним, и даже его титул не заставлял их выказывать ему должное уважение. Возможно, они считали, что из-за своей душевной болезни он просто не помнил того, что они раньше с ним делали.

– Милорд, как мы поняли, эта шлюха вам не понравилась. Мы ее уберем и в самое ближайшее время доставим вам другую.

– Я вам не игрушка, – снова закричала женщина, пытаясь вырваться из рук Файли.

– Закрой свой рот, сука, – сказал Монкс. – Иначе я тебе его закрою.

– Да как вы смеете так со мной разговаривать, – проговорила она. И снова Мэтью отметил про себя, что даже при подобных обстоятельствах эта женщина оставалась безупречно вежливой и говорила на том же правильном языке, что и он сам.

– Я уже предупредил тебя. – Монкс потряс кулаком. Мэтью шагнул вперед и, перехватив занесенную над головой Грейс руку, посмотрел в маленькие злые глаза своего тюремщика.

– Отпустите ее, черт возьми, – приказал он. Файли быстро выпустил руку Грейс и слегка втянул голову в плечи.

– Просим прощения, ваша светлость, – забормотал он, с беспокойством поглядывая на оскалившегося Вулфрама.

С Монксом все было несколько сложнее. Он с вызовом смотрел в лицо Мэтью и, похоже, не собирался выполнять его приказ. Его глаза-щелочки налились кровью, но, в конце концов, охранник подавил в себе волну ярости и неприязни и отвел взгляде сторону.

Девушка все еще стояла за спиной Монкса. Мэтью взял ее за руку и потянул к себе. Он не смотрел на нее, но чувствовал, что она сильно дрожит. К счастью, она, наконец, сообразила, что при сложившихся обстоятельствах молчание – лучшая для нее тактика.

– Эта леди находится под моей защитой. Если кто-то из вас вздумает причинить ей вред, мой дядя будет сразу же поставлен об этом в известность. Смею вас заверить, это ему не понравится.

Монкс изобразил покорность на своем лице, но на самом деле он и не думал сдаваться. Его губы растянулись в льстивой улыбке.

– Надо понимать, мы ошиблись и эта сучка понравилась вам, милорд?

Мэтью заколебался. Если сейчас он утвердительно ответит на этот вопрос, то распишется в том, что принимает навязанные ему дядей правила игры.

Если он скажет, что его не интересует эта девушка, то она умрет.

Монкс просиял. Он прекрасно понимал, в какое положение попал сейчас молодой маркиз. Монкс не был дураком и кое-что знал о планах лорда Джона. И он осознавал всю важность этого момента.

Разумеется, Мэтью не мог сказать, что его не интересует Грейс.

Она стояла сейчас рядом с ним, и сдавливаемые рыдания сотрясали ее тело. Мэтью снова ощущал в воздухе запах жасмина, чувствовал исходящее от нее тепло. Она была теплой и живой.

Маркиз посмотрел в глаза своему врагу и спокойно сказал:

– Мне нравится эта девушка, она останется со мной.

Глава 5

Грейс хорошо слышала голос маркиза – правда, он доносился до нее откуда-то издалека и смысл сказанных им слов она плохо улавливала. И, тем не менее, было понятно, что Мэтью защитил ее. Она доверчиво прижалась к нему – только этот человек мог остановить двух распоясавшихся охранников, готовых разорвать ее на кусочки, будь их воля. Маркиз пожал ей руку, успокаивая.

Трепетавшее от страха сердце Грейс выстукивало сейчас только два слова: «Я спасена, я спасена, я спасена…»

Монкс окинул маркиза насмешливым взглядом, от которого Грейс сжалась в комок и покрылась холодным потом.

– Что ж, желаю вашей светлости хорошо позабавиться. Если понадобится, то с радостью поделюсь секретами, как доставить девушке удовольствие.

В приятном баритоне маркиза послышались ледяные нотки:

– Попридержи язык, Монкс, и оставь свои советы для кого-нибудь другого. Я приказываю вам обращаться с этой леди уважительно. И не дай Бог вам ослушаться меня.

Лорд Шин обнял Грейс за плечи и прижал к себе. Она почувствовала легкий приятный запах чистого тела. И этот запах показался Грейс знакомым. По всей видимости, она уже вчера ощутила и запомнила его.

– Хорошенько запомни это, Файли. – Мэтью говорил так, как будто отдавал приказы генералам своей армии, а не командовал двумя полубезумными тюремщиками. – А теперь оставьте нас.

Твердость в его голосе и спокойная уверенность произвели должное впечатление на Монкса и Файли. Они сразу как-то сжались и в замешательстве ретировались. Оставшись наедине с Грейс, маркиз убрал свою руку с ее плеч, и она тут же вновь почувствовала себя покинутой и одинокой.

– Все в порядке? – спросил он. Никакой надменности и враждебности в его взгляде и тоне уже не ощущалось. Наоборот, можно было даже подумать, что маркиз волнуется за нее.

Грейс обхватила себя руками, чтобы унять дрожь и согреться, но это не помогло. Всего несколько минут назад в объятиях лорда Шина она ощущала, как приятное тепло растекается по ее груди и рукам, и теперь ей не хватало этого. Казалось, ее ноги сделались ватными, она почти не чувствовала их. И прежде чем заговорить, Грейс пришлось сделать над собой усилие.

– Они… они не успели сделать мне ничего плохого.

– Но могли. С вашей стороны было просто безрассудно пытаться урезонить их или что-то объяснять. – Внимательные глаза с золотыми искорками пристально смотрели на нее.

– Знаете, теперь я верю, что вас действительно похитили и насильно привезли сюда.

Наконец-то! Ее мгновенно охватил гнев. И тут же Грейс почувствовала себя значительно увереннее. Бросив на маркиза сердитый взгляд, она сказала:

– Я ценю вашу прозорливость, милорд. Хотя мне кажется, что любой человек сразу бы понял, что я говорю правду.

Маркиз посмотрел на Грейс и вдруг улыбнулся:

– Вы не учитываете, миссис Паджет, что имеете дело с бедным сумасшедшим.

Мэтью был очарователен, и эта насмешливая улыбка необыкновенно шла ему, но Грейс все это рассердило еще сильнее. Ей даже захотелось стукнуть чем-нибудь маркиза по его красивой голове.

– Кажется, вам просто нравится разыгрывать из себя сумасшедшего, милорд. – Она резко повернулась и зашагала к дому, ругая всех мужчин на свете.

Когда пришло время обеда, Грейс вышла к столу в отнюдь не миролюбивом настроении. Скорее всего, гнев, который она обрушила на бедного маркиза, был вызван страхом – ведь Монкс прямо заявлял, что собирается убить ее. Любой человек на месте Грейс испытал бы точно такие же чувства.

Грейс все еще не могла оправиться от перенесенного шока, и время от времени ее мысли возвращались к тому моменту, когда лорд Шин пришел ей на помощь и спас ее.

Он сказал, что хочет, чтобы она осталась с ним.

Войдя в гостиную и обнаружив лорда Шина стоящим у окна, Грейс почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. Разумеется, она боялась этого человека. Но нелегкая жизнь и череда постоянных несчастий научили Грейс не лгать себе. К ее страху примешивалось что-то еще, что-то похожее на возбуждение. И даже ее страх был другого рода и совсем не походил на то отвращение с примесью ужаса, которое она испытывала к Файли.

Лорд Шин по-прежнему стоял к ней спиной и любовался тем редким фиолетово-зеленым оттенком неба, который появляется только с наступлением сумерек. И в этот момент от его позы, чуть склоненной головы, задумчивого выражения лица веяло таким одиночеством, такой безысходностью и грустью, что у Грейс сжалось сердце.

Он заговорил, не поворачивая головы:

– Держитесь подальше от Файли и Монкса. Они не тратят время на пустые угрозы.

Грейс внезапно с новой силой ощутила окружающую ее ауру опасности. Казалось, здесь, в этом поместье, живут одни сумасшедшие и только она единственная нормальная попала сюда по какой-то странной случайности.

Лучше так не думать, потому что сумасшествие заразно.

Неожиданно в ее памяти всплыла картина сегодняшнего утра. Маркиз на корточках сидит перед только что распустившимся розовым кустом. Его руки – в тканых перчатках, крепкие, умелые и изящные, покрытые тонкими золотистыми волосками. Сердце Грейс на мгновение подпрыгнуло, когда она вдруг представила себе, как эти руки гладят ее тело.

«Немедленно прекрати это, Грейс, – приказала она себе, – у тебя и без того полно неприятностей».

Господи, она должна сейчас же взять себя в руки. Ей совершенно не нужно впутываться ни в какие любовные истории с этим несчастным узником. У нее в жизни был лишь один мужчина – ее муж, который избегал физической близости с ней, что привело ее к глубочайшему разочарованию в браке. И вот вдруг в ней неожиданно начали просыпаться какие-то непонятные, пугающие ее чувства. Для этого сейчас было не время и не место.

Она подошла к окну и встала рядом с маркизом. Небо стало еще темнее, сине-фиолетовые краски сгущались, прямо на глазах появились первые звезды, изливавшие на землю такой яркий, такой чистый свет, что окружающий мир походил больше на сказку или оживший сон. Ах, если бы только не эта стена, невидимая, но существующая повсюду, куда ни пойди. И эти два опасных дьявола…

Затянувшаяся пауза подталкивала Грейс к действиям. Она должна была что-то сказать маркизу. Несмело кашлянув, Грейс проговорила:

– Благодарю вас, милорд. Если бы не вы…

– Ах, вы все еще об этом. Пустое, не думайте больше об этих ублюдках, – сказал он и устремил на нее свои большие загадочные глаза.

Грейс тряхнула головой и торопливо проговорила:

– Вы были великолепны.

Его красиво очерченный рот едва заметно улыбнулся.

– Думаю, вы преувеличиваете. Он отошел от окна. Грейс решила, что это из-за нее. Казалось, маркиз ни минуты не может находиться с ней рядом. Разумеется, она была неподобающе одета. У этого золотистого платья тоже оказалось слишком низкое декольте, и Грейс, пытаясь как-то прикрыть свою грудь, без конца поднимала вверх руки и прикладывала к шее. Но еще хуже было то, что платье выглядело слишком широким в поясе и розовый ремешок не прижимал к ее телу корсет.

Она, конечно, перерыла весь гардероб в своей комнате, пытаясь отыскать что-нибудь темное и скромное, более соответствующее ее положению вдовы, но наряды были таковы, что ввели бы в смущение даже блудницу. Бель настолько прозрачное, с кружевами и чертовски неудобное. Все ящики забиты дешевыми украшениями, целые курганы коробок с косметикой.

Неожиданно она наткнулась и на ящик с одеждой маркиза. В этом было что-то невыносимо интимное, что-то, что могло существовать только между супругами. Его вещи были у нее под рукой. Как будто он мог в любое время войти в ее комнату и взять то, что ему требовалось. Тогда она быстро задвинула этот ящик и отдернула от него руки. Это значило, что и она сама была его собственностью. Маркиз мог зайти сюда, когда ему вздумается, и взять ее. В конце концов ей пришлось остановить свой выбор на этом платье. Оно было самым приличным из того, что имелось. Разумеется, оно болталось на ней как на вешалке, и даже существовала опасность, что это платье свалится с ее плеч. Вот была бы картина – ока стоит в одной сорочке перед маркизом, а он морщит от отвращения свой аристократический нос.

Впрочем, какое ей дело до того, что подумает о ней маркиз. В том, что она оказалась рядом, нет ее вины.

Когда она жила на ферме, ей часто приходилось иметь дело с рабочими, фермерами, торговцами и покупателями. Она привыкла общаться с ними в деловой обстановке, и ей не приходило в голову думать о них как о мужчинах. Так почему же маркиз должен стать исключением?

Она глубоко вздохнула, пригладила тяжелые складки на юбке и повернулась к столу. Маркиз разливал вино по бокалам. Один бокал он протянул ей и сказал:

– Может быть, теперь вы расскажете мне, как попали сюда? Прежние ваши объяснения я склонен назвать лживой историей, состряпанной моим дядей.

Она резко подняла голову и прямо посмотрела ему в лицо. И тут же смутилась. Слишком уж привлекательными были его черты, но без приторной слащавости. Этот мужчина притягивал ее как магнит, волновал, вселял в нее страх.

Маркиз продолжал смотреть на нее.

– Правда, если вы не хотите говорить… – Он жестом предложил ей присесть на диван.

– Благодарю вас. – Грейс села, не отрывая от него глаз ни на мгновение. Маркиз расположился на стуле напротив. Все приличия были соблюдены, как будто они находились в лондонской гостиной.

Интересно, понравился бы ей маркиз, если бы они встретились при обычных обстоятельствах? Внутренний голос подсказывал ей, что так или иначе, но она обязательно бы обратила внимание на этого человека.

Сейчас он сидел на обитом гобеленом стуле, слегка откинув назад голову, и улыбался. Несмотря на кажущуюся простоту его одеяния, оно, несомненно, стоило целое состояние. И необыкновенно шло маркизу. Весь его облик, вся эта роскошь угнетающе действовали на Грейс, пугали ее. Грейс была женщиной, которая привыкла к бедности, и, кроме того, она чувствовала себя сейчас в этом нелепом платье дешевой актеркой.

Она снова глубоко вздохнула, чтобы немного успокоить свои нервы.

– Милорд, я снова повторю вам, что вдова. Я живу на ферме недалеко от Райпона в Йоркшире.

Он продолжал молча на нее смотреть. Эти карие глаза с золотистыми точками, неотрывно следящие за ней, казалось, заглядывали в самую душу.

Его взгляд скользнул чуть ниже и задержался на ее декольте. Маркиз отвернулся. Вероятно, она выглядит просто чудовищно, решила про себя Грейс. Без сомнения, лорд Шин испытывает отвращение к ней, но воспитание не позволяет ему это продемонстрировать.

– Райпон находится довольно далеко от Сомерсета, – равнодушно заметил он, словно просто удостоверял некий факт, не требующий доказательств. – Собственно говоря, в другом конце страны.

– Разумеется. Но… финансовые обстоятельства вынудили меня принять решение переехать к кузену. Он викарий и живет недалеко от Бристоля. – Ей было неловко признаваться в том, что она находилась в отчаянном положении, поэтому Грейс торопливо продолжила: – Вир почему-то не встретил меня. Сначала я очень долго ждала, а потом отправилась искать его.

– И случайно наткнулись на Монкса и Файли. Кажется, вам очень и очень не повезло.

Это было слишком мягким определением того несчастья, которое с ней случилось.

– Да, не повезло. Так все глупо вышло… Возможно, вам это покажется странным, но когда я услышала их голоса, мне в них послышалось что-то очень знакомое, что-то имеющее отношение к моему дому. – Чтобы скрыть замешательство, Грейс сделала глоток вина.

Маркиз покрутил ножку бокала длинными изящными пальцами, чуть прищурился, глядя в темно-красные глубины вина с дрожащими в них янтарными отблесками свечей. Он сам лишь пригубил вина. Грейс уже успела заметить, что лорд Шин отличается умеренностью – и в еде, и в питье.

Затем маркиз снова посмотрел на Грейс из-под полуопущенных ресниц:

– И как давно вы вдова?

Грейс быстро наклонила голову, чтобы не выдать подступивших к глазам слез.

– Месяц. – Она на мгновение замолчала, потом кашлянула и снова заговорила: – Во вторник будет уже пять недель.

Быстро подняв голову и заглянув маркизу в лицо, Грейс обнаружила, что он снова сердится.

– Господи, Боже мой! Значит, получается, вы, не успев оплакать своего мужа, уже позволили втянуть себя в следующую катастрофу. – Пронзительные золотые глаза опять сосредоточились на ней. Грейс вдруг сделалось очень холодно, как будто в открытое окно внезапно подул ледяной ветер. – Во всем виноват мой дядя, – вновь заговорил маркиз. – Это его больной мозг изобрел очередную каверзу и претворил ее в жизнь. Аморальный тип. Его давно нужно пристрелить как бешеного пса.

– Но это не ваша вина, милорд, – тихо пробормотала она, чувствуя себя виноватой за эту вспышку гнева маркиза.

– Нет, и я виноват в этом, – с горечью сказал он. – Мне следовало давно уже умереть, чтобы не портить никому жизнь. Еще тогда, когда я только начал заболевать.

– Нет, что вы! – испуганно воскликнула она. Слова маркиза поразили ее. – Никогда так больше не говорите.

Его глаза снова сузились.

– У вас есть дети?

Грейс почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Она прикусила губу и робко пролепетала:

– Мы не… Мы никогда… Мы не могли… – Она судорожно втянула в себя воздух. – Нет. У меня нет детей.

Грейс ждала дальнейших вопросов. Обсуждать рождение детей, как и воспроизводство домашней скотины, для деревенских жителей было вполне естественным делом, чем-то само собой разумеющимся, повседневностью.

Лорд Шин осторожно высвободил бокал из побелевшей и холодной руки Грейс, но несколько капель красного вина все же упали на ее безобразное желтое платье.

– Ужин остывает.

Маркиз снова принялся ухаживать за Грейс: подал цыпленка под соусом и с салатом из свежих овощей, пододвинул пирог с грибами, от которого исходил просто умопомрачительный запах. Как странно, что у этого негодяя Файли есть жена, знающая толк в кулинарном искусстве.

Выпив вина и немного успокоившись, Грейс снова заговорила:

– Милорд, так уж вышло, что я стала жертвой ошибки. Уверена, ваш дядя сразу отпустит меня, как только узнает, что я уважаемая женщина, вдова.

Но какой-то противный тоненький голосок внутри говорил Грейс, что все эти доводы не имеют никакого веса. Ее муж вот уже пять недель лежит в земле, и теперь она волею судьбы превратилась в игрушку в руках маркиза. Теперь все зависело от порядочности сидящего напротив человека.

Лорд Шин нахмурился и положил вилку и нож на тарелку. Кажется, у него снова пропал аппетит.

– Миссис Паджет, боюсь, вы не понимаете, в каком положении оказались. Оно совершенно безнадежно.

Грейс тоже положила вилку и нож. Аппетит пропал и у нее.

– Сэр, живя с мужем, я все девять лет находилась в совершенно безнадежном положении. И теперь не поверю вам, что на моем горизонте не блещет ни единый лучик надежды.

На губах маркиза вдруг появилась мягкая добродушная полуулыбка. Интересно, как бы он выглядел, если бы позволил себе освободиться от сдержанности и порадовался жизни, какой бы она ни была. От этой мысли у Грейс слегка дрогнуло сердце.

– Ваш оптимизм весьма похвален, но я уже давно воспринимаю реальность без всяких прикрас. Чего, собственно говоря, и вам желаю. Безнадежность, как это ни грустно, составляет в этом убежище основу жизни.

– С этим нельзя мириться.

– Но вам придется.

Его голос звучал так уверенно… Кусочек мяса, который она проглотила, застыл холодным камнем в ее желудке. Дрожащая рука потянулась за бокалом.

– Выход должен быть, – не слишком уверенно проговорила она и поставила бокал на стол.

– Мне пока не удалось найти его. – В глазах маркиза появилась жалость.

– Может быть, все-таки стоит поговорить с вашим дядей?

Улыбка мгновенно исчезла с его лица.

– Теперь вы принадлежите этому заколдованному королевству. Однажды попав сюда, человек уже никогда не сможет выбраться.

– Но сейчас вы мне верите? – Для Грейс очень важно, чтобы это было так.

Маркиз самым внимательным образом изучал стоявшие на столе блюда. Казалось, слово «нет» уже готово сорваться с его губ. Наконец он поднял голову, встретил прямой взгляд Грейс и сказал:

– Да, я верю вам.

Грейс облегченно вздохнула:

– Большое спасибо.

– И, тем не менее, уважаемая вы женщина или нет, вы все равно не сможете уйти отсюда, – проговорил он с нажимом на «не сможете». – Кроме того, хочу вас заверить, что не притронусь к вам и пальцем. Я сказал своему дяде, что он зря старается, разыскивая для меня женщину. Мне она не нужна. Поэтому мне не важно – вдова ли вы, оплакивающая недавно ушедшего мужа, или уличная шлюха, торгующая своим телом.

Казалось бы, эти слова маркиза должны были обрадовать Грейс, но на самом деле вызвали в ней бурю каких-то неясных ей самой эмоций, причем не самых приятных.

Она молчала, и маркиз нахмурился:

– Можете положиться на мое слово. Хотя я знаю, вы не доверяете мне. И тем не менее…

Но на самом деле Грейс верила ему. Лорд Шин сказал, что не прикоснется к ней. Что ж, это понятно. Ведь если бы маркиз воспользовался ее телом, то неизвестный ей лорд Джон одержал бы над ним победу. А похоже, племянник никак не хотел уступать пальму первенства своему дяде. Впрочем, в намерения Грейс не входило разбираться со всеми подводными течениями, циркулирующими в этом королевстве. Ясно было одно – лорд Шин и его дядя вели войну, а ей отводилась роль подсадной утки, которая должна была помочь лорду Джону сломать линию обороны маркиза. Или, по крайней мере, поспособствовать этому.

Дрожащей рукой Грейс поднесла салфетку к губам.

– Прошу извинить, но я немного устала. Мне бы хотелось подняться в свою комнату.

– Что ж, не смею вас задерживать, миссис Паджет. Желаю вам спокойной ночи. – Он наклонил голову, и отблеск свечей на мгновение позолотил его черные волосы. Грейс почувствовала, что задыхается. Как он красив! Ей вдруг захотелось плакать.

Когда она встала, он тоже поднялся со своего стула и проводил ее до двери, словно воспринимал ее как леди, а не как грязную шлюху, которую здесь держали против ее воли.

Грейс поднялась к себе в комнату и легла в огромную холодную кровать. Внутри ее все сильнее разгоралось странное чувство, которое нестерпимо жгло грудь. То был не страх и не гнев. И даже не отчаяние. Хотя, разумеется, все эти компоненты присутствовали в той адской смеси, что бурлила сейчас в ней.

Когда маркиз сказал, что не дотронется до нее и пальцем, Грейс почувствовала острое разочарование.