Текст книги "Монета скифского царя"
Автор книги: Анна Князева
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Анна Князева
Монета скифского царя
Все персонажи и события романа вымышлены, любые совпадения случайны.
Пролог
28 декабря 1963 года
Москва
В дверь позвонили. Из кухни раздался голос:
– Веня! Открой! У меня руки в муке!
В прихожей появился худощавый мужчина, прошел до двери и заглянул в глазок:
– Клава! Мы вызывали Деда Мороза и Снегурочку?
– А сколько сейчас времени?!
– Три часа!
– Мы вызывали на шесть!
– Они пришли. Что мне делать?
– Что делать?… – Из кухни выглянула миловидная женщина. – Пусть заходят, Глеб скоро вернется.
– Не понимаю, для чего заказывать пятнадцатилетнему детине Деда Мороза?
– А как же подарок?
– Он что? Конфет, что ли, не видел?
Женщина вышла в прихожую и всплеснула руками:
– До сих пор не впустил? Что за человек… – Она сама отомкнула замок и распахнула дверь. – Проходите!
– С Новым годом! С новым счастьем! – В прихожую ввалился Дед Мороз, за ним – рослая Снегурочка. – Где тут мальчик Глебушка?!
– Рано пришли. Мы ждали вас в шесть. Диспетчер перепутала время. – Закрыв дверь, женщина обернулась и увидела, что муж лежит на полу. Она спросила: – В чем дело, товарищи?
– Заткни ей рот, – мужским голосом проговорила Снегурочка.
Женщина рванулась вперед и побежала:
– Помогите! Убивают!
Не добежав до окна, она получила тяжелый удар по голове и рухнула на ковер. Дед Мороз присел рядом и прислушался. Потом потрогал шею возле яремной впадины.
– Послушай, Сыч, кажись, я ее убил.
– Вот придурок! – выругалась Снегурочка. – Теперь и мужика придется валить.
Глава 1
Наше время, Москва
Монетка
Дайнека купила платье – пестрое, с короткими рукавами и синим кружевом понизу. Сначала ей понравилось другое, светло-бежевое, с обтянутыми пуговками, но опытная в таких вопросах подруга сказала:
– Нет, не годится. На телевизионном экране все сольется в пятно телесного цвета. Слава богу, волосы у тебя – темные. А то вообще – караул.
Азалия Волкова имела право на подобные замечания, она была известной артисткой. Дайнека была подругой известной артистки и собиралась «прицепом» пройти вместе с ней на ток-шоу. Знакомый Азалии, телевизионный редактор, пообещал, что если Дайнеке приспичит выступить, на экране ее подпишут как фотомодель.
Дайнека из приличия возмутилась: какая из нее фотомодель? Но когда Азалия сказала редактору: «Подписывай – временно безработная», Дайнека согласилась на модель. Быть безработной в двадцать четыре года ей было стыдно.
После окончания университета она переменила несколько мест, но нигде не задержалась надолго и стала подумывать, что ошиблась профессией. Случается, что люди ошибаются дверью, но они могут выйти обратно. А что делать ей? Выбросить из жизни пять лет учебы?
В период обостренных самокопаний Дайнека задавала себе вопрос: что такое специалист по связям с общественностью? И сама себе отвечала: рупор чужих достижений. Результат ее собственной работы как бы растворялся в «эфире». Сказала – послушали и забыли. Написала – прочли и выбросили. Такой расклад ее не устраивал.
– Але, гараж… – Азалия помахала рукой перед носом Дайнеки. – У нас мало времени, нужно купить туфли.
– Эти не подойдут? – Дайнека вытянула перед собой ногу в балетке.
– Смеешься? Тебе нужны шпильки в цвет платья. – Азалия Волкова заглянула в пакет и, сверившись с платьем, сказала: – Можно – красные, но лучше: зеленые. Или сиреневые.
Туфли купили бледно-голубые, и не на шпильке, а на прямом каблуке. Время подпирало, поэтому Дайнека переоделась в машине.
Азалия привезла ее в большой ангар на территорию бывшего московского завода. Они по очереди побывали в кресле стилиста, потом отправились в комнату ожидания, где уже собралась компания известных людей. Такая концентрация знаменитостей могла привести в трепет кого угодно, тем более Дайнеку, с ее гипертрофированной эмоциональностью. Она встала поодаль и стала слушать.
Рассевшись вокруг стола с угощением, звезды говорили о том и о сем. В частности о современных сериалах, что было вполне оправданно – ток-шоу приурочили к выходу детективного фильма. Известный журналист, бритый налысо человек в сером костюме, жевал копченую колбасу и говорил с режиссером, которого Дайнека знала в лицо, но фамилии не помнила.
– Почему ваши сериалы такие неинтересные? Я бы сказал – недоделанные. Вы явно недорабатываете. Факт – налицо.
Кто-то подсказал:
– Сценариста хорошего днем с огнем не найти.
– Дело не в этом, – отреагировал режиссер. – На деньги, которые канал дает на производство, можно снять хороший диафильм или плохой сериал. На большее средств не хватает. Что касается талантливых сценаристов – их давно нет. Старики вымерли, а молодых не научили. Осталось только локти кусать.
Азалия подошла к столу, налила себе чаю и поддержала беседу:
– Беда в том, что сценарии пишут «на коленке».
– Что это значит? – спросил едок колбасы.
– За два месяца – двадцать четыре серии. Как вам это понравится?
– Да ну…
– Если бы в России, как за рубежом, экранизировали книги талантливых авторов… – Азалия улыбнулась вошедшему в комнату человеку. – Вот, например, писатель Остап Романов. Почему бы не экранизировать его книгу?
Романов взял со стола печенье и подсел в кресло.
– О чем идет речь?
– Об экранизациях книг.
– Интересная тема.
– За право на экранизацию нужно платить, – заметил режиссер. – Это общеизвестный факт.
– Ну так заплатите, – сказала Азалия.
– На это нет средств. Проще взять сценариста с умеренными запросами. Он и придумает, и напишет.
– Он напи-и-ишет, – протянул лысый журналист в сером костюме. – Смотри потом ваше говно.
– Зачем же так грубо… – скривился режиссер и обратился к писателю: – Над чем теперь работаете?
Романов уточнил:
– В смысле?
– Ну, вы же писатель. В каком жанре пишете?
– Психологический триллер.
– Вона куда завернули! – хмыкнул режиссер.
– Пишу о жизни, о смерти, о любви.
– А-а-а-а…
– О чем же еще писать?
– Ну-ну…
– Напрасно иронизируете. – Романов по-хозяйски налил себе чаю. – Моя задача провести героя через кризисные ситуации и предложить эффективную модель их разрешения.
– Вы психолог? – догадался лысый в сером костюме.
– Можно сказать и так.
– Это не ответ. Где вы учились?
– Педагогический колледж. Специальность – психология детей дошкольного возраста.
– Тогда вам нужно писать для детей дошкольного возраста.
– У меня есть серия детских книг.
– Выходит, и швец, и жнец, и на дуде игрец?
– Вот только не нужно утрировать.
– Тогда вернемся к вашей новой книге. О чем она?
– В ней идет речь о непростом выборе человека в сложных жизненных обстоятельствах.
– Да-да… Вы уже говорили.
– Если позволите, я продолжу… – Остап Романов охотно развил тему, но его идеи слишком явно были заимствованы у других, более талантливых писателей.
Дайнеке показалось, что он не тот, за кого себя выдает, и что на самом деле он проще, неинтереснее, незначительнее. Романов был не в меру многозначительным и в меру брутальным. Во всем его обличье был диссонанс: не подходящие к продолговатому телу короткие ноги, подвернутые джинсы, широкоплечий пиджак.
«Несоответствия – вот ключевой момент для понимания этого человека», – решила Дайнека.
– Как он тебе? – шепотом спросила Азалия.
– Врет…
– В каком смысле?
– Говорит неинтересно. Темы заимствованные.
– В прошлом году Романов вошел в десятку самых востребованных российских писателей. Его издают за рубежом.
– Это не имеет значения.
– А что имеет? – Стрельнув глазами в Остапа, Азалия прошептала: – Тихо… Он идет сюда.
– Несравненная… Богиня! – Романов поцеловал Азалии руку и широко обернулся к Дайнеке: – Я – Остап. Как зовут вас?
– Людмила.
– Для своих – Дайнека, – уточнила Азалия.
– И все-таки Людмила или Дайнека?
– Людмила, – не слишком дружелюбно повторила Дайнека.
В комнату заглянула помощник режиссера:
– Прошу всех пройти на площадку!
Съемочный павильон изнутри был полностью увешан черными тряпками. На их фоне красно-белыми пятнами «кричали» знакомые декорации. В остальном антураж съемочной площадки оказался до обидного прозаическим – жующие по углам статисты, связки кабелей и сквозняки, колышущие пыльные полотнища ткани.
Звукооператор сунул Дайнеке за шиворот радиопередатчик и прицепил микрофон:
– Говорить нужно громко и четко.
Она села на диван, поерзала по искусственной коже и, услышав специфический треск, приказала себе не двигаться. По правую руку от нее сидела Азалия, по левую – старенький композитор, сочинивший музыку к давнишнему сериалу о Шерлоке Холмсе.
Ведущий программы, с иголочки одетый молодой человек, вымеривал шагами площадку и нервно учил текст. На ярусах расположились усталые статисты. Для многих из них эта программа была сегодня не первой и не последней.
В студии прозвучал невидимый голос:
– Приготовиться! Начинаем!
Молодой человек выдохнул и вышел на исходную точку между диванами:
– Добрый вечер! Мы – в прямом эфире. Сегодняшний выпуск посвящен выходу нового детективного сериала…
Дайнека покосилась на Азалию. Дождавшись демонстрации трейлера, она чуть слышно спросила:
– Нас транслируют?
– Это запись… – неподвижными губами прошептала Азалия.
– Тогда зачем он соврал?
– Заткнись.
По ходу программы в студии один за другим появлялись главные гости, которые отсиживались в другой, отдельной гостиной. Они садились на особый поперечный диван, рассказывали о своем участии в сериале или о своем к нему отношении. Со второстепенных диванов наперебой вступали менее важные гости из их гостиной. Повторяя друг друга, они отчаянно пытались запомниться, как будто прыгали на результат в высоту. Наконец в эфир прорвался писатель Романов и бодро, с огоньком съехал на любимую тему непростого выбора человека в сложных жизненных обстоятельствах.
Поискав кого-то глазами, ведущий программы остановил свой взгляд на Дайнеке. Она догадалась, что про нее ведущему в наушник сказал редактор, и представила надпись: «Людмила Дайнека, фотомодель».
Ей тут же был задан вопрос:
– Как вы, человек творческой профессии, относитесь к современным экранизациям детективов?
Дайнека дернулась, и новое платье проехалось по дивану, издав надтреснутый провокационный звук. После этого осталось только сказать, что к экранизациям она относится положительно.
Всю дорогу домой Азалия Волкова подшучивала над Дайнекой, пока не заметила, что та упорно молчит.
– Обиделась? Я же любя… – сказала Азалия и снова прыснула в кулачок. – Но как же это было смешно! Похоже на пердеж…
– Хватит! – Дайнека покраснела от злости. – Ты сама выбрала это платье. Я не виновата, что оно прилипло к дивану.
– Ну хорошо. – Азалия обняла ее свободной рукой. – Сейчас я тебя порадую. Знаешь, кто просил у меня твой телефон?
– Кто?
– Писатель Остап Романов.
– Зачем?
– Неужели не понимаешь?
– И ты дала?
– Конечно. Такими, как он, не бросаются.
– И он будет звонить?
– По крайней мере, я на это надеюсь. – Азалия резко свернула с дороги и въехала на заправку. – Чуть не проворонила… – Она остановилась у колонки, вышла из машины и отправилась в кассу.
Услышав металлический стук, Дайнека повернула голову и опустила стекло. Согнувшись в три погибели, перед ней стоял худой горбоносый старик.
– Чего вам? – спросила она, не убирая пальца с кнопки стеклоподъемника.
– Монетку старинную купите, пожалуйста.
– Мне не нужна монетка.
– Недорого, девушка…
– Повторяю, она мне не нужна. – Дайнека нажала на кнопку, и стекло поехало вверх.
– Стойте!
Повинуясь приказу, она снова опустила стекло и посмотрела в худое лицо старика.
Он тихо сказал:
– Я Галю свою похоронил…
В воображении Дайнеки нарисовалась картина: у него был дом, семья, нормальная жизнь, но после смерти жены все пропало. Несчастье иссушило его тело, лишило здоровья, завладело плотью и пошло в атаку на совесть.
Дайнека схватилась за сумку:
– Сколько стоит ваша монета?
– Она серебряная, старинная…
– Да-да! Разумеется. – Дайнека не поверила ни одному его слову. Московские жулики не раз пытались всучить ей «старинные» кольца или монеты. И случалось это, как правило, на заправках.
Она протянула деньги.
– Тысячи хватит? – Потом попросила: – Только, пожалуйста, водку не покупайте.
Старик взял деньги, вытер о рубашку монетку и, словно стесняясь, отдал ее Дайнеке.
– Вы не пожалеете об этом. Владейте.
Хлопнула дверца, и в салон «впорхнула» Азалия.
– Что нужно этому бедолаге?
– Ничего, – сказала Дайнека. По опыту она знала – в такие моменты ее мало кто понимал.
Когда машина тронулась, горбоносого старика поблизости уже не было.
Глава 2
После всего, что было
Дайнека вошла в квартиру и увидела в прихожей отцовские башмаки. Она сбросила свои туфли и крикнула:
– Папа, ты здесь?
Из комнаты выбежал Тишотка и, радостно взвизгнув, встал на задние лапы. Вячеслав Алексеевич вышел из ванной, вытирая полотенцем лицо:
– Здравствуй, милая. На улице душно. Решил умыться.
– Хорошо, что приехал. – Она подошла ближе и уткнулась носом в отцовское плечо. – Я очень соскучилась.
– Как у тебя дела? – Отец обнял ее, поцеловал в темя и повел в гостиную. Там усадил рядом с собой на диван. – Чем занимаешься?
За ними в комнату прицокал Тишотка и, удовлетворенно вздохнув, рухнул на коврик.
– Да как тебе сказать… – Дайнека потрепала псину по холке. – Валяю дурака. По сути – бездельничаю.
– Ну, что же… Иногда и это полезно.
– А ты? Как себя чувствуешь? Как твое сердце?
– Нормально… – Вячеслав Алексеевич непроизвольно потер грудь ладонью.
– Болит? – Дайнека вскочила с дивана.
Тишотка мгновенно отреагировал и тоже вскочил.
Отец замахал рукой:
– Успокойся, я – в норме. Скажу больше, мы с Еленой Петровной решили отправиться в отпуск. Поедешь с нами?
Дайнека покачала головой:
– У меня Тишотка. Он как ребенок, одного не оставишь.
– А мы и Тишотку с собой возьмем. Сядем в машину, и айда по Европам!
Представив это путешествие, Дайнека прикрыла глаза и впала в состояние дремотного блаженства.
– Едем или нет? – напомнил отец.
Она закивала головой:
– Да! Да! Едем!
– Прививки у зверя есть? – Вячеслав Алексеевич взыскательно посмотрел на Тишотку, тот вскочил и вытянулся в струнку, как будто собрался паковать чемоданы.
– Есть! – ответила за него Дайнека.
– Паспорт собачий имеется?
– Все как положено.
– Нужно взять справку для ветеринарного контроля на таможне, – сказал отец. – Знаешь где?
– В ветлечебнице.
– Вот и хорошо. – Вячеслав Алексеевич хлопнул себя по коленям и встал с дивана: – Недели через полторы двинем в дорогу.
– Так быстро уходишь? – расстроилась Дайнека.
– Есть одно дело…
– Что-нибудь случилось?
– Не хотел тебя расстраивать, но уж если зашла речь…
– Говори.
Вячеслав Алексеевич склонился к Тишотке и, поглаживая пса по спине, размеренно произнес:
– У Насти дом отбирают.
– Нашу дачу? – вскинулась Дайнека.
– Она давно не наша, а Настина.
– Но почему? При разводе ты оформил на нее все документы 11
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Хозяин шелковой куклы» (Издательство «ЭКСМО»).
[Закрыть].
– Я-то оформил. Настя взяла под залог дачи два миллиона рублей в какой-то мутной конторе. Теперь разбираемся.
– Сергей Вешкин знает?
– Начальник службы безопасности, куда без него? Через пятнадцать минут встречаемся.
– Тогда я спокойна.
– Все не так просто… – Вячеслав Алексеевич выпрямился и сунул руки в карманы брюк. – При передаче денег Настя подписала бумаги, по которым земля под домом переходит к кредитору независимо от того, вернет она деньги или нет.
– Какая глупость!
– Вероятно, так она решила обезопасить себя. Не подумала о том, что теперь дом стоит на чужой земле.
– Получается, ее обманули?
– Ты же знаешь – ее обмануть не сложно.
– Умом и сообразительностью Настя не отличалась, – не без сарказма подтвердила Дайнека. – Но куда же смотрела Серафима Петровна?!
– Так или иначе придется им помогать.
– После всего, что было?22
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Жертвы Плещеева озера» (Издательство «ЭКСМО»).
[Закрыть] – сдавленно проговорила Дайнека.
Отец обнял ее за плечи и назидательно произнес:
– Теперь не время сводить счеты. Если землю и дом отберут – им негде будет жить. Я в ответе за Настю.
– Вот и нет! – воскликнула Дайнека.
– Прости, дочь, но это мое дело! – сказал Вячеслав Алексеевич и, словно повинуясь какому-то импульсу, вышел из комнаты.
Дайнека догнала его в коридоре и обхватила руками:
– Прости, папа! Прости! Ты благородный человек! Я это знаю… Но мне обидно, что Настя тобой пользуется.
– В свое время я использовал Настю, – тихо сказал отец.
– Неправда! Она сама на тебе повисла.
Дайнека была права, но только отчасти. Настя с первой встречи подкупила Вячеслава Алексеевича выражением беспомощности на детском лице. Наблюдая за ее ужимками и беспробудной умственной ленью, он снисходительно улыбался, скрывая боль и сожаление, как будто дело касалось близкого родственника, пораженного смертельной болезнью. Чувство ответственности за судьбу Насти не оставляло его, как и чувство вины – за то, что он использовал ее молодость, не имея на то бесспорного права.
Вячеслав Алексеевич покачал головой:
– Она отдала мне часть своей жизни и в результате осталась одна.
– С нашей дачей…
– Что?
– Она осталась с нашей дачей… – проговорила Дайнека, подняла голову и залюбовалась отцом.
Густые с проседью волосы, четкий профиль, умные проницательные глаза. Несмотря на возраст и солидную внешность, в нем по-прежнему бурлила молодая энергия. При большом росте и крепком телосложении Вячеслав Алексеевич был легок на подъем. Ему часто говорили, что он напоминает военного в штатском. И это было похоже на правду, с той только разницей, что Вячеслав Алексеевич умел носить деловой костюм и выглядел в нем достаточно импозантно.
Дайнека смахнула пыль с его пиджака:
– Красивый костюм.
– Елена Петровна купила.
– Знаю. По магазинам ты не ходок.
– Вот видишь… Что тебе ни скажи, ты все уже знаешь. – Вячеслав Алексеевич посмотрел на часы: – Через пятнадцать минут встречаюсь с Вешкиным. Когда возвращается Джамиль?
– Не скоро.
– А если точнее?
– Он не сказал.
– Не нравится мне это, – проворчал Вячеслав Алексеевич. – Деньги у тебя есть?
Дайнека расстегнула кошелек и высыпала на столик всю мелочь:
– Вот!
– Это все? – удивился Вячеслав Алексеевич и вытащил из кармана портмоне. – Не я ли на прошлой неделе переводил на твою карточку приличную сумму?
– Пришлось немного потратиться. Платье купила. – Она вздохнула и поддела носком голубую туфлю. – Потом это…
– Собралась куда-нибудь?
– Уже сходила. На следующей неделе увидишь меня по телевизору.
– Да ну?..
– Честно-честно… – Проследив за его взглядом, Дайнека удивленно спросила: – Что случилось?
Вячеслав Алексеевич поворошил кучу монет и вытащил из нее одну:
– Откуда это у тебя?
– А… Ерунда! – Она беспечно махнула рукой. – Приобрела у одного старичка. Подделка.
– Зачем?
– Просто пожалела.
– И где ты его встретила?
– На заправке. Классическая схема – там часто что-нибудь предлагают.
– Всегда покупаешь?
Дайнека помотала головой:
– Нет, никогда.
– Зачем же сейчас купила?
– Я сказала…
– Ах да… Стало жалко. – Вячеслав Алексеевич положил монету на ладонь и включил верхний свет. – Мне кажется, что я такую где-то уже видел.
– Папа, не будь ребенком. Обычная подделка, что же еще.
– Позволишь мне ее взять?
– Бери!
Раскрыв портмоне, он сунул туда монету, достал несколько купюр и положил их на стол:
– Постарайся не тратить на ерунду.
– Зачем так много? – поинтересовалась Дайнека.
– Не могу позволить, чтобы дочь голодала, – отшутился Вячеслав Алексеевич.
Проводив отца, она, не раздеваясь, легла в постель и закрыла глаза. Дайнека вспомнила тот день, когда отец впервые привел Настю в их дом. Ей было семнадцать, и она не планировала заводить себе «мачеху». Тем не менее была готова мириться с ней, лишь бы не увидеть еще раз отцовскую сгорбленную спину, как в день бегства матери33
Читайте об этом в романе Анны Князевой «Сейф за картиной Коровина» (Издательство «ЭКСМО»).
[Закрыть].
Впервые увидев Настю, Дайнека была шокирована ее сходством с мамой, наивно предположив, что за этим кроется какой-то особый промысел Судьбы. Но хватило одного совместного чаепития, чтобы от иллюзии не осталось и следа. Настя была не слишком умна и обременительна в общении, однако внешне была вполне хороша. Подкачали только ноги, явно не дотягивавшие до светского стандарта. Но, как говорится, есть места поважнее.
Дайнека утешала себя мыслью, что союз с такой женщиной обречен и отца надолго не хватит. Но время шло, и Настя оставалась в их жизни, а с ней и Серафима Петровна. Они обе стали появляться в их квартире. Потом мать с дочерью перебрались на их дачу – сначала на лето, а потом на осень, зиму и весну.
Появляясь на даче, Дайнека с утра уезжала на велосипеде к реке, а по вечерам старалась не выходить из своей комнаты. Одиночество в такие моменты казалось ей меньшим из зол.
Она никогда не чувствовала себя хозяйкой на даче. Эту роль самонадеянно присвоила себе Серафима Петровна. Улыбаясь и сладенько вздыхая, она ходила за Дайнекой по пятам и со значением выключала оставленный ею свет. На повестке дня была бережливость.
Дом и участок неузнаваемо преобразились, наполнившись уютом и целесообразностью. Во всем чувствовалась новая хозяйская рука. На мебели в гостиной появились чехлы (никому и в голову не приходило, что они неуместны), на окнах – новые занавески. Часть предметов обстановки переместилась на более подходящие места. В спальне Дайнеки произошли не согласованные с нею перемены. При этом кое-что из мебели перекочевало в комнату Серафимы Петровны. А еще в доме прижилось немало занятных вещиц.
Демонстрируя произведенные усовершенствования, Серафима Петровна подолгу восхищалась сама собой и назойливо вопрошала:
– Правда же, стало лучше? Ведь правда?
С ней молча все соглашались.
Таким образом, дачный, по замыслу, дом получил статус полноценного загородного жилища. Но главным, что делало его семейным очагом, стало обилие мудреной кухонной утвари. С ее помощью Серафима Петровна творила свои кулинарные чудеса, отчего в доме всегда пахло вкусной едой и рукотворным достатком. Располневшая от прожитых лет и часто употребляемой выпечки, Серафима Петровна и сама напоминала только что вынутый из печки пышный хлеб: румяная, большеглазая, с объемным, туго стянутым бюстом. Никто, кроме дочери, не догадывался, какое нежное женское сердце бьется в ее груди. И если бы помимо похвал в адрес ее стряпни и хозяйской сметки ей изредка говорили о том, как хороши ее глаза и ямочки на пухлых руках, она бы наверняка успевала переделать вдвое больше дел.
Неизменным атрибутом внешности Серафимы Петровны была чистая накрахмаленная косынка поверх прически. Ни один волос не смел выбиться из-под нее, дабы не оказаться в чьей-то тарелке. Она была по-немецки аккуратна и точна в действиях.
Появившийся в саду огородик год от года становился все больше. И в период летних заготовок соседи надолго лишались покоя из-за колдовских запахов солений и варений, секреты которых Серафима Петровна не открывала даже дочери. Впрочем, Настя не очень-то ими интересовалась.
Нельзя сказать, что вся энергия этой неугомонной труженицы шла на мирные цели. Значительная ее часть отдавалась тому, что отличает обычного человека от идеала. Осознавая свою значимость в доме, Серафима Петровна жаждала всеобщего признания, не забывая напоминать, как трудно все успевать и сколько сил она положила на алтарь всеобщего благополучия. Никто и не возражал ей. Просто Дайнека перестала бывать на даче. А папа перестал бывать в городской квартире. Часто, возвращаясь из очередной командировки, он приезжал к Дайнеке из аэропорта только за тем, чтобы переночевать. А утром неизменно отправлялся на дачу.
Тогда Настя выиграла или, как сказала бы ее мудрая мама, вытащила счастливый билетик. Но годы шли, и счастье ускользнуло из ее маленьких цепких ручек. Отец ушел к Елене Петровне Кузнецовой.
Тишотка подошел к кровати и тронул ее лапой. Дайнека открыла глаза:
– Хочешь на улицу?
Как только она произнесла эти слова, Тишотка потрусил на кухню к миске с водой, и оттуда донеслись размеренные хлебки. Выйдя в прихожую, Дайнека пристегнула пса поводком, и они вышли во двор.
Нельзя сказать, что дурная новость про дачу была для Дайнеки сюрпризом. Она давно ждала чего-то подобного. Настя слишком долго не давала о себе знать, и вот наконец свершилось. Дайнека знала, что отец решит эту проблему, даже если ему придется выкупать свою собственную дачу, которую так глупо «проворонила» Настя. Ее беспокоило то, что все встречи с Настей заканчивались для отца сердечными приступами. Осталось только молить Бога, чтобы основная нагрузка легла на Сергея Вешкина. На него всегда можно было положиться, и Дайнека знала это как никто другой. Сергей не раз помогал ей в сложных жизненных обстоятельствах.
Тишотка добросовестно описывал кусты возле забора. Взглянув на него, Дайнека проронила:
– Непростой выбор в сложных жизненных обстоятельствах…
Телефон откликнулся на эти слова звонком с незнакомого номера.
– Слушаю…
– Добрый вечер, Людмила. Простите, что поздно. Я был уверен, что вы не спите.
– Кто вы такой?
– Остап Романов, писатель. Мы познакомились сегодня.
– Что вам нужно?
– Хочу продолжить знакомство.
– Зачем?
– Не загоняйте меня в тупик, иначе я начну сочинять.
– Это ваша работа.
– Какая вы язвительная… – Остап замолчал, но спустя мгновение все же продолжил: – Мне хочется узнать вас поближе. Давайте встретимся завтра?
– У меня есть любимый человек, – предупредила Дайнека.
– А я не предлагаю выйти за меня замуж. Завтра у меня встреча с читателями. Буду рад, если придете.
Допустив, что встреча с читателями – вполне приличная тема, Дайнека представила, что сидит рядом с писателем, а на нее завистливо смотрят его почитательницы.
– Где будет встреча? – на всякий случай поинтересовалась она.
– В Доме книги «Москва». – Остап радостно рассмеялся, потом спросил: – Неужели придете?
Во многом из-за его хорошего смеха она согласилась:
– Приду. В котором часу начало?
– Ровно в семь.
– К семи буду там.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
