Текст книги "Ключ от проклятой комнаты"

Глава 13
Когда погас свет

Свет от лампы был красным, пронзительным и, казалось, проникал в каждую клеточку ее маленького больного тела. Разглядывая незнакомый абажур, она догадалась: мамину лампу накрыли красным платком. Была ночь, у стены стоял человек в черном. Он обернулся и зло посмотрел на нее…

– Мама-а-а-а-а! – Лера села в постели, лицо и все тело покрылись холодным потом.

Детский кошмар вернулся, и ей стало не по себе. На протяжении многих лет он изводил ее по ночам. Повзрослев, Лера сама себе объяснила: когда-то она заболела корью, а, как известно, один из симптомов заболевания – светобоязнь. Поэтому мама накрыла абажур красной тканью. Что касается черного человека: он ей приснился. Убедив себя в этом, она надолго избавилась от ночных кошмаров.

И вот снова…

Пытаясь успокоиться, Лера откинулась на подушку и закрыла глаза. Однако ей не суждено было заснуть: из недр сумки послышался мелодичный звонок. Взглянув на часы, Лера подумала: «Что-то случилось».

Она взяла телефон:

– Слушаю.

– Казанцева Валерия Николаевна?

– Да. А вы кто?

– Охрана. Бизнес-центр «Пресня Палас». Ваш номер телефона в списке контактов на случай, если сработает сигнализация.

– Да-да… Может быть. – Лера вспомнила, что действительно расписывалась в распоряжении на этот счет.

– Ага… – хмыкнул охранник. – Вам нужно приехать.

– Сейчас?! – ужаснулась Лера. – Половина второго ночи!

– По инструкции мы должны осмотреть помещение в вашем присутствии. Если не согласны, решайте вопрос с руководством. Утром. А сейчас – приезжайте.

– Еду, – буркнула Лера и потянулась за джинсами.

* * *

В фойе бизнес-центра Лера появилась в два часа ночи. Охранники ее ждали.

– Адвокатская контора Шостока?

– Да.

– Ключи с собой?

– А как вы думаете, для чего я приехала?! – Лера показала ключи.

– Пошли.

Двое охранников направились с ней к лифту, третий остался у входа.

– Вы уже поднимались? – спросила Лера.

Один из секьюрити, видимо старший, дождался, пока она войдет в лифт, и нажал кнопку шестого этажа.

– Поднимались. Под дверью послушали – тихо.

В коридоре было темно. В сопровождении охранников Лера подошла к двери офиса и посмотрела на старшего. Тот кивнул:

– Открывайте, и сразу в сторону.

Она повернула в замке ключ и отступила. Охранники зашли внутрь. Лера включила свет, оглядела приемную:

– Вроде бы все на месте.

– Вроде бы или точно? – переспросил охранник.

– Я сказала: все на своих местах. В кабинете уже смотрели?

– Если хотите, идем вместе, – охранник направился в кабинет Шостока. Через минуту раздался его голос:

– Думаю, провода перемкнуло. Брать у вас нечего, так что тревога – ложная.

Заглянув в кабинет шефа, Лера увидела на столе использованные кофейные чашки.

«Когда успел насвинячить…» Она представила недовольную мину Леночки.

– Идем? – Оба охранника направились к выходу.

– Вы идите, я задержусь.

– Это еще зачем? – Старший остановился.

– Нужно помыть посуду.

– Нам подождать?

– Не стоит. Я не боюсь.

Охранники вышли, звук их шагов становился тише, потом заурчал лифт, и все смолкло.

Лера помыла посуду, включила чайник, достала чайный пакет и кинула в чашку. Ожидая, пока закипит вода, прошла в кабинет Шостока, села на подоконник.

Она вспомнила про конверт с куском зеленых обоев, который нашла в своей сумке.

«Реутову клок обоев доставили в таком же конверте», – подумала Лера.

Кому предназначался этот клочок обоев? На этот вопрос следовало найти ответ как можно скорей. Она не знала, сколько времени конверт провалялся в сумке и как он туда попал. К счастью, сегодня утром к пальто ей потребовалась черная сумка.

Щелкнула кнопка электрического чайника, и в то же мгновение погас свет.

За окном шел снег. Леру охватило странное чувство: смесь страха и удовольствия. В темноте привычные вещи обрели особенный, тайный смысл: безжизненная тишина офиса, красота падающих снежинок, отблеск луны в льдинке…

Иногда, чтобы почувствовать остроту жизни, необходимо гасить свет.

В приемной скрипнула дверь: отворилась и тут же закрылась. Оставалось только гадать, с какой стороны находится тот, кто ее открыл.

Лера сползла с подоконника. В голове пронеслись картины, одна страшнее другой. Конверты с кусками обоев, лежащая на полу Рита, ужасная гибель Реутова.

«А что, если в здании орудует маньяк? Теперь он пришел за мной…» Ее затрясло крупной дрожью.

Из приемной доносились звуки шагов. Лера залезла под стол. Стукнулась головой о столешницу, стиснула зубы и замерла. В этот момент ее осенила мысль: в ящике стола Шосток хранил заряженный пистолет. Беззвучным движением Лера открыла ящик. Пистолет был таким тяжелым, что ей захотелось тут же его бросить.

Шаги приближались. Лера поднялась во весь рост и вытянула перед собой руки. Нащупав спусковой крючок, нашла в себе силы крикнуть:

– Ни с места!

– Давайте без глупостей… – Мужчина шагнул в кабинет.

– Не двигайтесь!

– Надеюсь, пистолет не заряжен? – По-видимому, он разглядел Леру на фоне окна.

– Заряжен! – вскрикнула она, потом спросила: – Зачем вы сюда пришли?

– Профессия, знаете ли, такая… – В его голосе угадывался сарказм.

– Маньяк… – прошептала Лера.

– Ну, ладно, пошутили, и хватит, – сказал мужчина.

В тот же миг раздался громоподобный звук. Леру будто ударили по руке. Выронив пистолет, она догадалась: он хранился со снятым предохранителем.

Кабинет освещал свет, сочившийся сквозь окно. В дверях никого не было. Лера ужаснулась: кажется, она убила человека, пусть даже этот человек – маньяк.

– Послушайте… – прошептала она, – вы живы?

В ответ прозвучал совершенно спокойный голос:

– Не уверен.

Над столом заседаний выросла голова:

– Вы не собираетесь больше в меня стрелять?

– Слава богу, вы живы, – она облегченно вздохнула.

– На вашем месте я бы не спешил радоваться… – Мужчина поднялся на ноги. В его движениях ощущалась легкость, которая приобретается упорными тренировками в спортивном зале. – У меня есть шансы истечь кровью…

В этот момент вспыхнул свет. Мужчине было лет тридцать пять. Он был гибким, элегантным и высокомерным. Аккуратно подстриженные волосы спадали на высокий воротник белой сорочки. Серые насмешливые глаза смерили ее с ног до головы.

Лера обескураженно улыбнулась:

– Вы жулик?

– Надеялись, что маньяк?

Она отвернулась и покраснела:

– Хорошо, что я не убила вас насмерть.

– Убить не убили… – он указал на дыру в рукаве, потом на ту, что появилась в дверном косяке.

– Боже мой… Снимайте пиджак.

Она вышла из кабинета и через минуту вернулась с пакетом:

– Давайте руку, помажу йодом. Потом вызову «Скорую».

– Не нужно «Скорую», – он снял пиджак, а затем рубашку. На правом плече алела царапина.

– Опасаетесь, что приедет полиция? В таких случаях говорят – тебя посодят, а ты не воруй! – Лера смочила салфетку йодом и подошла ближе.

– Я, между прочим, за вас опасаюсь.

– За меня? С чего это вдруг?

– Вы стреляли. Начнут разбираться, откуда оружие, выяснять, что да как…

– Интересное дельце! – воскликнула Лера. – Он вырубил свет, залез ко мне в офис, а я виновата!

– Вот видите – не нужно никуда звонить. – Завидев йод, мужчина поморщился. – М-м-м… Будет жечь?

– Конечно. – Лера злорадно улыбнулась. Смазав царапину, она залепила ее пластырем. – А теперь уходите. – Она подняла пистолет и положила его в ящик. – Не знаю, почему я вас отпускаю…

Он искренне удивился.

– Но ведь мы даже не познакомились.

– Меня зовут Лера.

– Дмитрий. А знаете… плечо-то побаливает.

– Я говорила – нужна «Скорая медицинская помощь».

– «Скорая» тут ни при чем. Просто я не смогу управлять машиной.

– На что это вы намекаете?

– На то, что теперь вы за меня в ответе.

– То есть?

– Если я не смогу вести машину – вы довезете меня до дома.

– Чтобы я… в два часа ночи… какого-то фармазона… – Лера скривила губы.

Болезненно сморщившись, он закатил глаза, и она почувствовала себя виноватой.

– Лучше вызову вам такси.

Он схватился за руку и скорбно закрыл глаза.

– Ладно, поехали, – согласилась Лера. – Ждите на автомобильной стоянке.

* * *

Дмитрий жил в двух шагах от офисного центра. Притормозив на Садово-Кудринской у сквера перед легендарной высоткой, Лера спросила:

– Как самочувствие?

– Смотрю на вас, и кружится голова.

– Небось рассчитываете, что провожу вас до двери? – Лера вошла в роль. – Может, еще и поцелуемся?

Но Дмитрий не собирался шутить. Он обнял Леру, нашел ее губы и крепко поцеловал. Потом вылез из машины и зашагал к своему дому.

Глава 14
Под знаком «люкс»

– Сегодня я опоздаю, – протягивая шефу чистое полотенце, Маша стояла в дверях ванной.

– В три будет совещание насчет карнавала. – Кравченко вышел из душа и взял полотенце.

– К трем я подтянусь.

– Ты заказала костюмы?

– Для вас – костюм Карабаса.

– А для себя?

– Мальвины.

– Славная парочка, – он вяло обнял ее за талию. Из его рта пахнуло гнильцой.

Маша заметила:

– Вам бы себя поберечь, все-таки печень…

– К черту печень, – Кравченко оттолкнул ее и зашлепал босыми ногами в комнату. – Лет пять еще погуляю, потом сделаю пересадку, – он изнеможенно растянулся в постели.

– Пересадку чего? – Она уселась подле него.

– Печени… – Он распахнул Машин халатик и запустил под него руку. – Всего и делов-то на пятьдесят косарей. Иди-ка… – он повалил ее рядом с собой.

Кравченко терся о ее бедро и слюнявил грудь, хрюкал и причмокивал в Машино ухо. Она дышала в сторону и думала о вещах куда более приятных.

Например, о том, какую машину просить у него. Пришло время ему конкретизировать обещание, а ей, как говорится, столбить тему. Главное – не перегнуть палку. Попросишь дорогую – откажет или станет тянуть время. Дешевую – купит немедленно, а ей потом мучайся, прикидывай, сколько она прогадала. Тут надо с умом…

– Лежишь как бревно… – Кравченко потерпел фиаско, его «боевой конь» уснул и больше не поднимался.

Облизнув губы, Маша сползла вниз. Занимаясь привычным делом, продолжала обдумывать марку машины. Теперь она выбирала между «Альфа Ромео» и шестой «БМВ». На исходе пятой минуты решила, что сегодня заводить разговор не стоит. Ей не удалось «помочь» Кравченко. Он ушел недовольный и разочарованный.

Маше его уход принес облегчение. От двери она побежала в душ и долго стояла под струями прохладной воды, смывая с себя память о сморщенном теле и несвежем дыхании обессиленного любовника.

Она думала о том, что сегодня утром сможет побыть дома. Посмотреть телевизор, перегладить белье или же поболтать с подругами.

«Совсем забыла про Еву». Выключив воду, Маша накинула полотенце.

За Еву отозвался автоответчик. Голос был спокойным и безэмоциональным. Спустя мгновение раздался звонок. Маша решила, что Ева перезвонила, но, взглянув на высветившийся номер, нежно пропела в трубку:

– При-и-и-ве-е-ет…

– Ты где? – спросил осторожный голос.

– Уже у себя дома.

– Может, увидимся?

– А сюрприз будет? – поинтересовалась Маша.

– Да, купил.

– Приезжай… Бозя, – Маша знала, что ему нравится, когда она так его называет.

– Еду, – он дал отбой.

Маша перестелила постель, открыла шкаф и достала черную комбинацию, потом подвела глаза на манер Клеопатры и надела туфли на шпильках. Ей было интересно, что сегодня привезет Бозя.

Он был жадноват. Однажды в подарок он принес ей кухонный комбайн, и она выставила его за дверь вместе с комбайном. После того случая Бозя приходил с «ювелиркой», в крайнем случае с деньгами. Второе ее устраивало больше.

Когда позвонили, Маша была готова. Она посмотрела в глазок и открыла дверь.

На пороге с бархатной коробкой в руках стоял Виктор Иванович Шосток.

* * *

Перед работой Кравченко заехал домой и там встретил жену. Она попросила денег. Сумма небольшая, пятьдесят тысяч долларов, но давать не хотелось.

Лицо у жены было синее, как после побоев.

«Опять сделала пластику…» – Кравченко мысленно чертыхнулся.

На руках у Вики дрожала собачка Клео. Воинственный хохолок – веером, на нем – белая ленточка, точь-в-точь повязка на голове самурая. Изловчившись, собака хватила его за руку.

«Еще раз цапнет – отравлю», – подумал он и ласково улыбнулся.

Шитцу дрожала и следила за каждым его движением.

– Успокойся, деточка… – сюсюкала Вика. – Папочка у нас до-о-обренький… Папочка нас не тронет… Он даст нам немножко денежек…

Виктория Кравченко владела несоизмеримо большим капиталом, чем тот, которым располагал ее муж, что не мешало ей один раз в месяц клянчить у него небольшую сумму. Это была игра в зависимую жену и покровителя-мужа. На самом деле их супружеский «проект» финансировал Викин отец, в прошлом ответственный работник ЦК КПСС.

Григорию Федоровичу Кравченко было за восемьдесят. Он и его жена Василиса Сергеевна пребывали в совершеннейшем здравии, во многом благодаря своим безграничным финансовым возможностям.

Знакомые часто спрашивали: почему родители жены носят фамилию Кравченко. «Однофамильцы», – отвечал Игорь Петрович, и это было вранье.

В молодости Игорь работал инженером, спал за шифоньером в комнате у родителей и копил на пятую модель «Жигулей». А когда наконец купил, в тот же день сбил пешехода. Пьяная женщина бросилась на капот, отлетела в сторону и ударилась головой об асфальт. Игорь хотел отвезти ее в приемный покой, она же попросилась домой.

Во дворе правительственного дома на Кутузовском автомобиль Кравченко оказался зажат двумя черными «Волгами», из которых посыпались крепкие парни в штатском. Пассажирку извлекли из салона и со всеми предосторожностями унесли домой.

Самого Игоря сунули в «Волгу» и доставили в милицию. Там, в отдельном кабинете, ему приказали забыть обо всем. Он с радостью все забыл и вскоре раскатывал по весенней Москве с любимой девушкой Люсей.

Через неделю за ним пришли на работу. Забрали из цеха, вывели во двор, посадили в пикап и увезли за город. Когда Игорю разрешили выйти, он увидел каменный особняк, на крыльце которого стояла недавняя пассажирка.

– Меня зовут Вика, – сказала она и увела Игоря в дом.

Начиная с этого дня его каждый день стали возить к Вике. Он сделался для нее чем-то вроде наркотика или спиртного.

По мнению Викиного отца, до этого дочь влюблялась не в тех мужчин. Последним ее возлюбленным был цирковой акробат. В тот вечер, когда Вика бросилась под машину, он от нее сбежал. В автоматическом режиме Вика переключилась на Игоря. Она убедила себя в том, что любит его и что любовь взаимна. Чтобы вывести ее из этого заблуждения, Игорю были нужны честность или присутствие духа. Он же не обладал ни тем, ни другим.

Вика тем временем решила, что хочет замуж. Ее отец не возражал против свадьбы. Простой советский инженер вполне соответствовал его представлению об идеальном супруге. «Это вам не лохматый хиппи или какой-нибудь акробат, – говорил он супруге. – Но внуки будут носить нашу фамилию».

Григорий Федорович потребовал: после свадьбы зять обязан взять фамилию жены. Игорь не устоял и согласился сменить паспорт. Его собственный отец так и не узнал об этом, потому что ни его самого, ни мать не пригласили на свадьбу сына.

В первые годы Игорь ненавидел себя за то, что продался вместе с потрохами и отцовской фамилией. Постепенно ненависть к себе плавно перетекла на Вику.

Теперь им было по пятьдесят, детей у них не было. Игорь Петрович научился скрывать свои чувства. Знал: если тестю покажется, что его дочь любят недостаточно сильно, он вызовет Игоря «на ковер», а потом отберет машину или не пустит на виллу в Сардинию.

Вика вела привычную жизнь: с утра – массаж и бассейн. После завтрака – парикмахер, потом салон красоты. Один только обед с подругами занимал три с половиной часа. Подруг было много, все – никчемные лживые твари, способные лишь «трещать» о мужьях, любовниках и нарядах.

Вика не водила машину. Автомобиль «Лексус» с водителем всегда был в ее распоряжении. При желании она могла выбрать любую из двадцати машин из отцовского гаража, но ей нравился «Лексус». Возможно, потому, что название марки смахивало на слово «люкс». Ее жизнь с рождения проходила под этим знаком, и Вика ничего не собиралась менять.

* * *

Кравченко застегнул рубашку и надел свежий костюм. Открыл сейф, отсчитал пятьдесят тысяч долларов. Затем взял конверт, вложил в него несколько стодолларовых купюр и сунул во внутренний карман пиджака.

Выходя из дома, кинул деньги на стол в прихожей. Мимо, цокая коготками, пробежала собака.

– Пшшшшшшла… – прошипел Игорь Петрович.

Он ненавидел Клео, потому что она заменяла жене ребенка. Он ненавидел жену, ее отца, мать, прислугу, шофера и повара…

Он ненавидел всех, кто окружал его в этом доме.

Глава 15
В нужный момент в нужном месте

В десять часов утра в кафе оставалось много свободных мест. Лера сидела одна, ожидая, когда подойдет Надя.

Шосток умчался в суд. Поспешность, с которой он удалился, выбила Леру из колеи. Пришлось переносить заранее назначенные встречи и сделать несколько малоприятных звонков. Не все из клиентов были корректны. Особенно бушевал Кузьмичев. Он орал, и трубка в руках Леры тряслась из-за клокотавшей мембраны.

Она знала о кознях, которые плел Шосток, чтобы отсудить детей у жены Кузьмичева. Фактически их уже отобрали и спрятали, оставалось лишь узаконить свершившийся факт в суде. Выбравшись из психушки, Евгения Кузьмичева добилась, чтобы ее показали по телевидению. Лера видела тот сюжет: слезы и мольбы матери вернуть ей детей.

Между тем в контору Шостока приходили актеры. На кастинге отобрали двоих «любовников», готовых подтвердить порочные наклонности Кузьмичевой в суде. Адвокат Гриньков нервничал и громко матерился в курилке. У него состоялась встреча с соседями Кузьмичевых, которые за деньги пообещали засвидетельствовать факт насилия матери над детьми. Сцена насилия была расписана поминутно.

Лера чувствовала себя больной. Душа рвалась прочь, не желая мириться с происходящим, но сознание цеплялось за привычное благополучие. Ввязавшись в чужой конфликт, она не смогла бы остановиться на полпути, а дойдя до конца, наверняка бы пожалела об этом.

При воспоминании о том, что случилось прошедшей ночью, Лера подумала: об этом она точно не пожалеет. Опасное приключение в утреннем свете превратилось в нечто волнующее. В то, о чем теперь было приятно вспоминать.

К столику подошла Надя и повесила сумку на спинку стула:

– Прости, еле вырвалась. Где Ева? – Она села рядом.

– Прячется.

– Ты была у нее в салоне?

– Да. Она взяла отгул. Только и разговоров что о той драке.

– Я ее так понимаю… – Всхлипнув, Надя нащупала за спиной сумку и достала платок.

– Что-то случилось? – Лера придвинулась ближе.

Не отнимая от глаз платка, Надя кивнула. Она плакала тихо, почти беззвучно.

– Кажется, у Сергея другая женщина.

«Кто б сомневался», – подумала Лера.

Сказать это вслух она не решилась. Про Сергея ходили разные слухи.

– Откуда тебе известно? – спросила Лера.

– Слышала их разговор.

– Живьем или по телефону?

– По телефону.

– С кем он говорил? Знаешь?

– Нет.

– Жаль…

– Я записала номер.

– Хочешь узнать, кто это? Нужно купить на Горбушке диск с базой телефонных номеров. Она говорила с мобильного?

Надя свернула платок, но в сумку не убрала.

– Не надо никакой базы. Я разберусь сама. Прости, совсем распустилась…

– И это ты называешь распущенностью? – Лера усмехнулась, припомнив Евину потасовку на телевидении.

– Нет. – Надя сдержанно поправила волосы. – Это я называю благоразумием. У нас взрослая дочь. Я должна думать о ней.

Лера молча кивнула. Такой расклад устраивал ее. Судить отношения между женой и мужем – дело неблагодарное.

Она достала конверт экспресс-почты и положила его на стол.

– Что это? – Надя занервничала.

– Открой и загляни внутрь.

– Не пугай меня. Я не в том настроении…

Лера взяла конверт и вынула из него клочок обоев.

– Откуда? – спросила Надя.

– Курьерская доставка в наш офис.

– А вдруг это тебе? – сказала Надя и осеклась.

– Я тоже об этом думала.

– Когда его принесли?

– В последний раз курьер приходил в день смерти Риты.

– И ты молчала?!

– Нашла только вчера.

– Думаю, и Рите, и Реутову их тоже принес курьер. Ты говорила, что он приходил в «Домовой» тем утром.

– На конверте нет имени, – заметила Лера. – Может быть, я здесь ни при чем.

– Эти клочки обоев – черные метки. Предупреждение…

– Теперь ты пугаешь меня, – тихо сказала Лера.

– Вы ходили в дом Реутова?

– Его сносят. Жителей расселили. Шестая квартира, где он жил, огромная коммуналка.

– Что-нибудь отыскали?

– Комнату с такими же обоями.

– Да ты что! – вскрикнула Надя. – В ней жил Реутов?

– Нет. В последнее время там жил некий пьяница, но он умер.

– Может, его убили? – предположила Надя.

– Говорят, спился. Хотя… – Лера пожала плечами. – Здесь может быть что угодно.

– Это уж точно…

– Встретили там старуху. – Лерин голос зазвучал глуше. – Лет тридцать тому назад в комнате с зелеными обоями повесилась женщина. После того там больше никто не жил, и только недавно появился жилец, забулдыга, который вскорости помер.

– Это все, что она рассказала? – спросила Надя.

– Нет. Жив один старикан. Его зовут Федоров Валерий Кузьмич. Он знает больше.

– Как же его найти?

– Нужно сходить в ЖЭК… Знаешь, – Лера ненадолго задумалась. – Если заглянуть в домовую книгу, можно будет узнать, кто еще жил в этой квартире.

– Дом сносят, книгу могли сдать в архив, – засомневалась Надя.

– Но ведь пока его не снесли…

– Ты права. Во всяком случае, нужно попробовать. И я знаю, кто нам поможет. – Надя смотрела куда-то поверх Лериного плеча. – Легок черт на помине.

Лера обернулась, к ним приближалась Филиция Павловна. Шанта-Жорка знала, как оказаться в нужный момент в нужном месте.

– Ты иди, – сказала Надя. – Я поговорю с ней сама.

* * *

Лера постучала, потом заглянула в кабинет Шостока.

В углу стоял человек в черном. Он обернулся. Лера увидела бледное лицо и клыки, торчащие из окровавленного рта.

Пол под ногами дрогнул, и она полетела, как будто ее уносили сильно раскачанные качели…

Бледное лицо склонилось над ней. Клыки готовы были вонзиться в ее шею. Лера замычала и беспорядочно замахала руками.

– Тише… тише… Это же я… – Страшное лицо сдвинулось, из-под него показалось еще одно, принадлежащее Шостоку. – Сама заказала мне эту хрень. – Виктор Иванович сорвал с головы маску. – Видишь? Чего ты испугалась?

– Я думала, это он…

– Кто?

– Черный человек… – прошептала Лера.

– Какой человек? – спросил Шосток.

– Простите.

Виктор Иванович поднес ей стакан:

– Выпей воды, быстрей в себя придешь.

Лера сообразила только сейчас, что лежит на полу. Перед ней на коленях стоял Шосток.

– Простите, – она попыталась встать, но сил не было. Ее словно «обесточили».

– Тебе нужно прийти в себя, – сказал Шосток и снова поднес ей воды.

Лера глотнула.

– Вот так…

– Я встану. – Она с трудом поднялась на ноги.

– Слабонервная… – сказал Шосток. – Впрочем, я напуган не меньше тебя. Ты упала как подкошенная. – Он распахнул черный плащ. – Я же просил что-нибудь героическое. Зорро, агент 007. На худой конец – Супермен.

– Агенты и Супермены закончились. На студии остались одни Дракулы, – тихо сказала Лера. Она подняла глаза. – Но зачем вы надели костюм сейчас?

– Его только что принесли. Решил примерить, а тут – ты…

– Здорово получилось. До карнавала еще два дня, а мы уже веселимся.

Пошатываясь, Лера вышла из кабинета и рухнула в свое кресло.

В ту же минуту в приемную вошла женщина и объявила с порога:

– Я к Виктору Ивановичу! Мы договорились! Он меня ждет!

Женщина была молодой и очень высокой. Белокурые волосы небрежно убраны в хвостик. Красивое лицо уродовал блуждающий, лишенный покоя взгляд.

Лера встала из-за стола:

– Минуту… Я доложу.

– Нет! – вскрикнула посетительница и рванулась к двери кабинета.

Лера оторопела, но тут же бросилась вслед за ней:

– Стойте!

Когда Лера вбежала в кабинет, женщина уже валялась в ногах Шостока.

– Умоляю! Отдайте моих детей… – Она хваталась за черную мантию Дракулы, за брюки с алыми лампасами. – Сжальтесь! Верните детей!

Вглядевшись в заплаканное лицо прорвавшейся визитерши, Лера узнала в ней Евгению Кузьмичеву. Злость испарилась в одно мгновение, осталось только желание задать Шостоку хорошую трепку.

– Чего стоишь?! – заорал он. Шеф подпрыгивал, пытаясь освободиться. – Охрану зови!

Никак не отреагировав на приказ, Лера подошла к Кузьмичевой и помогла ей подняться.

– Вам нужно успокоиться, умыться холодной водой. Идемте, я провожу.

Вернувшись в приемную, Лера почувствовала себя разбитой. Сама того не желая, она оказалась соучастницей чудовищной провокации, свидетелем полного беспредела. Вина Евгении Кузьмичевой заключалась лишь в том, что она вышла замуж за очень богатого человека. Теперь его деньги работали против нее.