Текст книги "В ловушке сна: маранта"

– Тогда зачем… – нахмурившись, спросил было лерат, внимательно глядя на меня.

– Зачем я позвала тебя в кровать? – снова проявив бестактность, перебила я парня. – Эмит, у меня глаза есть как бы. Ты практически не отходишь от меня три недели! Сам приносишь еду, таскаешь меня в ванную, развлекаешь, меняешь простыни, приносишь одежду и делаешь многое другое. Признаюсь, проснувшись как-то, я увидела, как ты чистил камин и вытирал пыль, а значит, всё это время ты и прибираться умудрялся в этих хоромах. А ещё ты спишь урывками на узкой и явно неудобной кушетке. Я же не бездушная и вижу, как ты устаёшь. Так что я просто хотела, чтобы ты отдохнул по-человечески, вот и всё. Кровать гигантская, так что вряд ли мы пересечёмся посреди ночи и проснёмся утром в двусмысленной позе. Это правда не то, что ты подумал. К тому же я прекрасно осознаю, что вас с Аделионом связывают гораздо более прочные отношения, чем твоё трёхнедельное знакомство с его рабыней. И одна страстная ночь вряд ли заставит тебя пойти наперекор ему и заступиться за меня. Так что какой смысл тебя соблазнять?

Блондин на мой вопрос не ответил, но рисовать инеем на стекле перестал. Вздохнув, я соскользнула с подоконника, понимая, что добавить к сказанному уже нечего. Убеждать и дальше лерата не имеет смысла, если он сам не хочет верить моим словам.

А ведь они – чистая правда: что я думала, чувствовала, то и объяснила, ничего не утаивая и не лукавя. Я вдруг поняла, что Эмит, по сути, не так уж и сильно отличался от привычных мне сограждан – он, как и все в моём современном мире, от каждого ожидал только подвоха.

Такая жизненная позиция была привычна и мне. Да, я не доверяла Эмиту, хотя и была уверена, что до подлого предательства он не опустится. Тут ситуация сложилась несколько иная: нас ничего не связывало, и мы ничего друг другу не обещали, и я знала наперёд, чью сторону примет блондин. И, зная итог заранее, удара в спину я не ждала.

Мы просто оказались знакомыми поневоле. Ссориться не имело смысла, сближаться – тоже, и мне оставалось только отблагодарить лерата за всё, что он сделал, а после разойтись в разные стороны, как в море корабли. Жизнь научила меня быть циничной, но ценить заботу и хорошее отношение я умела, как и отвечать на них взаимностью. И расплачиваться постелью считала низостью.

Хотелось только надеяться, что Эмит поймёт мои мотивы. Не факт, что мы увидимся с ним в будущем, но расставаться на такой ноте не хотелось.

Доковыляв до кровати, я с трудом устроилась на ней, закутавшись сразу в два одеяла, спасаясь от холода. Спрятала нос, уткнувшись в подушку. На душе было тоскливо и пусто. Блондин, конечно, другом мне не стал, но он единственный в этом мире, кто отнёсся ко мне хорошо. А это действительно ценно для меня.

Погрузившись в самокопание, подрабатывая психологом на полставки для себя же, я не заметила, как загорелся камин, согревая комнату, а свечи, наоборот, погасли, погружая её в полумрак. Лишь удивлённо оторвалась от подушки, когда с меня стащили одно из одеял – в противоположном конце огромного спального места на ночлег устраивался Эмит.

Не поверив своим глазам, я смотрела, как лерат стягивает с себя рубашку, но, отвесив себе мысленную затрещину, успела отвернуться до того, как новоявленный стриптизёр закончил своё неожиданное выступление. Натянув одеяло по самые уши, я всё же услышала, как Эмит с явным удовольствием растянулся на мягком матрасе, правда, его тихие слова стали неожиданностью:

– Надеюсь, ты не храпишь.

– Будешь пинаться во сне, скину с кровати, – в таком же тоне отозвалась я.

Долгий миг тишины… и мы оба рассмеялись.

Фыркнув, я устроилась поудобнее и расслабилась, чувствуя, как отпускает нервное напряжение. Теперь, когда мы с блондином разобрались в недосказанностях, всё должно войти в свою колею. Ненадолго, но всё же. Но хорошо, что ситуация закончилась благополучно: находиться с лератом в состоянии холодной войны в течение всего последующего времени мне совершенно не хотелось.

И вообще, из Эмита вышел бы хороший друг.

Жаль только, что это невозможно.

Глава 5

Страшно, да?

Ни-и-икогда!!!

М/ф «Кошмар перед Рождеством»

Красиво…

Нет, правда красиво! Причём настолько, что дух захватывает, и тут даже высота в пятнадцать – двадцать этажей особой роли не играет…

Внизу раскинулся огромный парк с яркой зеленью, высоченными необычными деревьями, густыми зарослями кустарников, аккуратными рядами всевозможных цветов, которые сверху казались разноцветными полосками, и небольшим прудиком с голубой водой, искрящейся на солнце. Всю эту красоту окружала высокая стена из тёмного камня, даже на вид кажущаяся непробиваемой. На ней было несколько квадратных сооружений вроде смотровых вышек, в которых прятались большие чаши, зажигаемые стражниками с наступлением сумерек. Стражи в определённом порядке ходили по стене, периодически сменяя друг друга. А за ней тянулся широкий, явно глубокий ров, наполненный тёмной водой, в которой, кажется, кто-то плавал… Не берусь утверждать точно, но острое зрение маранты позволяло с высоты рассмотреть, как в разных местах вода то и дело странно плещется, булькает и расходится кругами.

Амил Ратан был крепостью в прямом смысле этого слова. И отсюда действительно нет выхода – твёрдый камень окружал жилище лератов сплошной стеной, лишь с другой стороны от парка надо рвом лежал серьёзно охраняемый откидной мост. Да и во внутреннем дворе перед ним всегда кто-то был: тренировались воины, сновали слуги, развлекалась знать, бегали дети…

Увидев всё это вчера, когда Эмит первый раз привёл меня на балкон, находящийся в башне намного выше спальни, я поняла, какой на самом деле глупостью была моя попытка сбежать. Аделион был прав, утверждая, что отсюда нет выхода.

Чёрт, это даже не смешно!

Хотя смотря для кого, конечно. Увидев крепость сверху и всё, что её окружает, я кое-что поняла. Наследник специально дал мне убежать, дабы показать строптивой рабыне в моём попаданческом лице, насколько далеко мне удастся уйти. Что ж, урок вышел на диво наглядным – выходить за стены спальни мне расхотелось категорически. Я прекрасно осознала: для полноценного побега мне понадобится готовиться, слава богу, если хотя бы один год…

А ведь за стенами Тёмной крепости раскинулся большой город. Уютные сады и парки, небольшие аккуратные особнячки, обширные поля и луга, за ними – зелёные равнины, рассечённые руслом широкой реки. А где-то там, вдоль линии горизонта, сразу за громадными жёлтыми пятнами степей тянулись горы.

Здесь было действительно красиво.

Вздохнув, я зябко передёрнула плечами и, закутавшись получше в тёплое разноцветное лоскутное одеяло, отошла от широких перил высотой мне по грудь. Они состояли из тёмно-серых кирпичей. Большой балкон площадью квадратов в пятьдесят обхватывал по кругу покрытый чёрной черепицей конус башни высотой примерно метров пять, и ещё столько же над ним возвышался тонкий шпиль.

Из арочного входа с балкона шла винтовая лестница. Сейчас она от самого порога и до нижней ступеньки на площадке с дверью, ведущей в спальню, была заполнена чистым льдом. Так Эмит обезопасил меня. Сам он ушёл по делам, а мне хотелось побыть на свежем воздухе, в котором после продолжительной болезни я остро нуждалась. К тому же, если честно, мне уже осточертело сидеть в четырёх стенах!

С момента падения с лестницы, если считать его моим первым официальным днём в чужом теле и в чужом мире (ведь после него в своё я не возвращалась), прошёл ровно месяц.

Ещё раз вздохнув, я, заметно прихрамывая, но уже абсолютно не чувствуя боли, дошла до качелей, стоящих неподалёку от выхода. Они походили на небольшой диванчик, обтянутый мягкой серо-голубой тканью, под тёмно-синим навесом из толстой и прочной парусины. Кроме них на балконе стояли два небольших плетёных кресла и круглый столик, сделанные, кажется, из ротанга. Качели, кстати, были выполнены в том же стиле, и я их сразу облюбовала.

Балкон оказался в моём распоряжении на несколько часов. И я даже догадывалась, почему вдруг Эмит решил расщедриться: не ограничил меня во времени да ещё оставил одну. Он наверняка заметил, что в последние дни я начала заметно киснуть. И, увы, мои собственные мысленные затрещины и попытки приободриться не помогали – меня снедала тоска по дому. Здесь было красиво, да… Но свой мир мне куда привычнее и роднее. К тому же сидеть в четырёх стенах без связи с внешним миром, без возможности двигаться, что-то делать и общаться с кем-то, кроме Эмита, да ещё и без музыки, которой мне так не хватало, становилось уже невыносимо. К такой жизни я не привыкла и понемногу начинала ощущать себя деталью интерьера.

Говорить об этом повелителю льда, конечно, было бы глупостью, но, к счастью, он сам всё понял. Удивляться и озадаченно чесать в затылке я не стала: хотя моя вынужденная нянька мои эмоции не трогала, всё-таки была лератом. Всё почувствовав, блондин попытался решить проблему по-своему.

И вот теперь, когда первый, а затем второй и третий восторг от красот местного пейзажа прошёл, я сижу на качелях, слегка покачивая босыми замёрзшими ногами, кутаюсь в одеяло, смотрю на небо с высоты птичьего полёта и предаюсь невесёлым размышлениям. Я, конечно, давно матюгалась в адрес собственного начальства на тему отсутствия положенного мне отпуска… но не думала, что он пройдёт… вот так. К тому же меня просто сводила с ума мысль: что происходило сейчас с моим телом там, в моём мире?

По логике вещей, если я здесь, то маранта там, ведь тело, как известно, не может существовать без души. Но её выпил тот белобрысый лерат, Аякс, кажется! Провидицы же быстро восстанавливаются, поэтому они так и ценны… и что будет, когда девушка очнётся в моём теле? Или уже очнулась? Ведь столько времени прошло!

Да и вообще!

Вопросов было, я извиняюсь за свой русский матерный, до хрена и больше, а ответов – ни одного. Ловец так и не появлялась, Аделион ещё не вернулся, и вопрос о моей судьбе оставался в подвешенном состоянии. Это, если честно, потихоньку начинало сводить с ума.

Снова вздохнув, я улеглась на качелях и, подтянув ноги к груди, полностью закуталась в одеяло и прикрыла глаза. Желание узнать, что же случилось со мной, становилось невыносимым. Видимо, оно и стало решающим фактором – совершенно незаметно я погрузилась в сон, оказавшийся пророческим. Но видела я не будущее, а то, что так давно хотела, – своё прошлое.

Передо мной возникла комната в полумраке со спящей девушкой на кровати. За окном горели огни ночного города, слышался шум проезжающих автомобилей и смех гуляющих допоздна подростков. Тихо открылась запертая входная дверь, и в квартиру вошёл зевающий парень в берцах и камуфляжной форме. Он оглядел тёмный коридор, нахмурился, скинул обувь и прошёл в комнату. Видя спящую девушку, он добродушно что-то проворчал, потом присел на корточки и погладил её по голове, медленно и как-то нежно. Затем негромко позвал девушку по имени, и, не дождавшись ответа, легонько потряс за плечо, пытаясь разбудить, но…

Неожиданно мягкая улыбка сменяется взволнованностью и тревогой, он трясёт ещё раз и ещё, а затем, так ничего и не добившись, переворачивает девушку на спину, судорожным движением нащупывает пульс на шее, слушает дыхание, прижавшись ухом к её груди. Матерится, вскакивает и хватается за телефон, доставая его из кармана штанов и тут же роняя на пол трясущимися от волнения руками.

И я, не просыпаясь, холодею, когда понимаю, что это значит. Понимаю, замираю от ужаса, но ничего не могу поделать…

А дальше был слышен вой сирен «скорой помощи», и тщетные попытки Руслана меня разбудить. Его уговоры, мольбы, ругань от отчаяния и отборный трёхэтажный мат. Появились люди в белых халатах. Хмурые, неразговорчивые, они быстро делали своё дело: осматривали, ощупывали, проверяли реакцию зрачков и считали пульс, чтобы затем, ничего не объясняя, увезти девушку в больницу. Ночную пустынную дорогу в центре города карета скорой помощи преодолела за минуты, и всё это время бледный Руслан сидел рядом, держа меня за руку, тихо молясь и уговаривая очнуться.

Затем перед глазами возникла больница, серые стены, появились другие врачи, подключались аппараты и брались анализы. В какой-то момент перед глазами мелькнула табличка с надписью «Реанимация», и я замерла, чувствуя, как внутри от страха всё сжалось в тугой комок. А потом хмурый доктор сухими, бездушными фразами сообщил стоящему в коридоре Руслану страшный диагноз.

Кома второй степени без явных на то причин и без каких-либо дальнейших прогнозов.

Неживой, отстранённый голос врача набатом прозвучал в ушах, острым ножом резанув по нервам. В горле пересохло, а в висках вместе с рваным пульсом билось одно-единственное слово: нет…

Нет!!!

Видя состояние моего одноклассника, медики всё же впустили Руслана в палату интенсивной терапии, хоть и ненадолго. Он медленно вошёл и встал возле кровати, смотря на меня не отрываясь, и я сейчас смотрела вместе с ним на своё тело, утыканное пластиковыми трубками, на бледную кожу, грубую казённую рубашку, на десятки различных приборов и датчиков, помигивающих в полумраке, и на серые стены. В то, что это происходило на самом деле, верилось с трудом. Этого просто не могло быть… это не должно было случиться!

Почему я, Господи, за что?! Почему именно я оказалась в другом теле, а моё собственное впало в кому? Почему нельзя было кого-нибудь другого поменять местами?! Почему я должна пройти через всё это?! Почему именно я, чёрт возьми?! Я не хочу… не хочу!!!

– Нет… – Слова срывались с губ, но их, кроме меня, никто не слышал. – Нет… Я не хочу так…

Боль внутри перемешивалась со страхом, образуя дикий пьянящий коктейль, от которого кружилась голова. Губа была уже прокушена насквозь, по подбородку стекали капли крови, пальцы сжались в кулаки до боли, а в душе оседала лишь гнетущая тяжесть. Я не могла в это поверить, но я видела всё своими глазами.

Я отстранённо наблюдала, как, поцеловав меня в лоб, ушёл Руслан.

Ночь сменил день, а потом они вновь поменялись местами. Менялись дни, менялись врачи и медсёстры, менялись лекарства и палаты. Всё менялось вокруг, как кадры из фильма, а я без сил, без эмоций, чувствуя полное опустошение и глухую боль, тупо смотрю, как очередные сутки сменяют предыдущие.

Не сразу заметила, как что-то пошло не так – просто атмосфера в один момент неожиданно изменилась. Палата стала светлее, приборов меньше, врачей тоже, а посетителей вдруг прибавилось. Кроме Руслана, появляющегося часто, заходили коллеги и знакомые, друзья и приятели, начальник, и даже тот, которого я меньше всего ожидала увидеть, – мой бывший муж…

Но не его визит вывел меня из состояния прострации.

Сначала я почувствовала, что с телом маранты там, в стране лератов, что-то происходит. Это ощущалось далеко, на грани восприятия, едва уловимо. Ласковые прикосновения к щекам, будто стирали слёзы, поглаживание по волосам, а затем тихий шёпот, тепло и мерные, лёгкие покачивания. И вместе с этими ощущениями ушла и боль, и смятение, и опустошение в душе. Ушли и не вернулись, словно их и не было никогда. И хотя лёгкая печаль, грусть и сожаление остались, царапая душу, словно кошка острыми коготками на мягких лапах, дышать стало невыразимо легче.

Я вгляделась в себя на больничной койке. Худое, осунувшееся лицо было бледной копией той меня, какой я была раньше. И стало практически несравнимо с обликом той, чьё тело я занимала теперь. Где была я настоящая, уже не могла понять и я сама. Всё казалось слишком… запутанным.

Но всё это померкло, когда морщинистые веки вдруг вздрогнули и, замерев на миг, медленно открылись. В тот же миг запищали приборы, раздалось топанье ног и хлопанье дверей, в палату влетели удивлённые и взволнованные люди в белых халатах, среди них оказался и Руслан. Поднялась жуткая суматоха, все что-то говорили, спорили, обсуждали, не прерывая при этом быстрого обследования.

Наблюдая за ними издалека, я вдруг поняла: это видение не прошлого и не будущего, а настоящего. Я видела, как очнулась «я», смотря вокруг испуганным, непонимающим взглядом, и слышала, о чём говорили врачи. Обрывки фраз, хоть и с трудом, но удалось сложить в единую цепочку.

«Отсутствие повреждений… положительная динамика… крепкий организм… хороший уход… положительные эмоции от визитов знакомых… давно уже пора было очнуться…»

Всё мгновенно встало на свои места. Так вот почему прекратился обмен!

Душа маранты, выпитая лератом не до конца, не умерла и стала потихоньку восстанавливаться, пока тело находилось в состоянии глубокого сна. Тело маранты сильнее моего, и потому, когда я засыпала там, на Амирране душа маранты возвращалась на своё законное место, и девушка просто крепко спала. Но когда я повредила её тело, её душа не могла в него вернуться, ведь при совмещении двух пострадавших единиц её сущности девушка просто погибла бы. Вот провидица и осталась заключённой в моём теле, а так как оно слабее, то впало в кому на время, требующееся душе маранты на восстановление хотя бы до минимума. Этому здорово помогла современная медицина, хороший уход, забота Руслана и всё остальное. В положении рабыни так легко девочка не отделалась бы.

Конечно, хорошо, что она так быстро пришла в себя, вот только…

– Где я? – Собственный хриплый голос я узнала с трудом, но безмерно удивилась, когда прозвучал следующий вопрос: – Кто вы?..

Врачи в ответ на это многозначительно переглянулись, и вперёд, чуть помедлив, шагнул Руслан:

– Карина, ты… узнаёшь меня?

– Нет… – Девушка на кровати помедлила и слегка качнула головой, хмурясь. – Простите, но я вас не знаю. А Карина – это… моё имя?

Вот бли-и-ин… Я едва не сдержалась от аплодисментов. Господи, да это же гениально!

Я была больше чем уверена, что душа маранты всё прекрасно помнит и понимает, в чьём теле находится. У меня возникло ощущение, что её знакомство с Ловец было не столь кратковременным, как моё, – образ мышления этой красотки я за прошедший месяц успела немного изучить. Девочка оказалась той ещё хитрой штучкой. Даже сейчас она, чтобы не выдать себя и не вызвать подозрений, весьма ловко изобразила амнезию, в которую поверили все, включая главврача.

Ну что ж, признаю, верный ход с её стороны, удачный. Руслан позаботится о ней, пока я не найду способ вернуть собственное тело. Он объяснит и покажет, что к чему, научит жить в этом мире. Деньги на счёте есть, друг поможет их снять, жильём провидица тоже обеспечена, так что за судьбу моего тела можно теперь не волноваться.

Только почему мне кажется, будто я вижу его в последний раз?

Тихая грусть развеялась так же незаметно, как и накатилась. И внезапно, на какое-то мгновение, я почувствовала на себе её взгляд. Маранта смотрела прямо на меня, не обращая внимания на что-то говорившего ей доктора. И могу поклясться чем угодно, она меня видела, здесь и сейчас! Но обращать внимание на подобную мелочь уже не оставалось сил – кажется, нам пора прощаться.

Усмехнувшись, я тихо шепнула, уже зная, что она меня услышит:

– Удачи…

Девушка улыбнулась в ответ, а я… Видение стало меркнуть, удаляясь всё дальше и дальше, становясь всё бледнее и размытее, меньше и меньше, пока не исчезло совсем, а на смену ему пришёл спокойный глубокий сон.

Признаваться не хотелось, но кажется, с моей прошлой жизнью теперь покончено.

* * *

В привычной обстановке ничего не изменилось за прошедший месяц. Точнее, почти ничего, не считая женской ночной рубашки, лежащей на кровати, да стопки книг на прикроватной тумбочке.

Подойдя к ним, лерат наклонился, проведя пальцами по корешкам, разглядывая знакомые названия, и его брови удивлённо взлетели вверх. Исторические справочники, старые географические атласы и книги по общей истории тех или иных государств… Конечно, сентиментальной литературы в его спальне отродясь не водилось, но было множество других книг, способных вызвать интерес девушки, если её мышление в рамках обычного. Но нет, маленькая маранта выбрала именно эти.

Почему её так интересуют тома, так или иначе описывающие окружающий мир? Неужели маранты живут столь закрыто, что практически ничего не знают? Или Эмит прав и дело совсем в ином?

Повелитель льда не вдавался в подробности, в этом не было нужды. Авантюрин, висевший на шее блондина, пока Лион вместе с братом проводил время на проблемной южной границе, показал всё сам. Камень, обладавший памятью, подобно живым существам, поведал обо всём, что видел и слышал.

Маранта, единственная из всех рабынь, кто не попытался соблазнить Эмита, чтобы использовать его в своих целях, снова оказалась полна сюрпризов. Её эмоции были намного сильнее, чем предполагали лераты, поэтому в некоторые дни количество придворных в ближайших к башне коридорах и переходах увеличивалось втрое, а то и вчетверо. Некоторым особо ретивым Эмиту, следящему не только за марантой, но и за порядком в крепости в отсутствие наследников, пришлось банально пересчитать зубы.

У самого же блондина о его временной подопечной сложилось неоднозначное впечатление. Умна, сообразительна, прямолинейна, горда… и ничего не знающая об окружающем мире. Она слишком отличалась от других.

Однако повелитель льда и тут не стал пускаться в пояснения. Он выпросил три дня на отдых и удалился, погружённый в раздумья, лишь напоследок попросив не надевать на Карину ошейник. Даже зная, зачем на самом деле нужна эта вещица, Эмит боялся, что она вызовет у пленницы лишь негативные эмоции, в то время как именно положительные давали нереальную силу. Непривычное явление, однако соглашаться с мнением друга Аделион не спешил – он предпочитал во всём убедиться сам. Полукровка, коим являлся повелитель льда, впитывать чувства других не умел, только их ощущал. И вполне мог ошибиться с выводами, поэтому собственная небольшая проверка, по мнению наследника Амил Ратана, лишней не будет.

А скромный подарок, лежащий в кармане его куртки, поможет в этом. Как в будущем послужит хорошей защитой для маранты, за которой в скором времени начнётся охота. Если уже не началась. Поэтому ошейник становится не просто блажью со скрытым смыслом, а уже необходимостью.

Оставив эти размышления, Аделион снял куртку и, положив её на подлокотник кресла, покинул спальню. В такт его шагам лёд на лестнице таял на глазах, не оставляя мокрых следов на камне. Расстегнув манжеты, лерат до локтей закатал рукава чёрной рубашки и, слегка прищурившись от слепившего солнца, шагнул на каменный пол балкона, сунув руки в карманы штанов.

Давненько же он здесь не был…

Невольно улыбнувшись, чувствуя прохладный на высоте воздух, лерат огляделся и, заметив съёжившуюся фигурку на качелях, неспешно направился в её сторону. Ещё издалека он понял, что маранта, свернувшись в клубок под тёплым одеялом, крепко спала. Остановившись на значительном расстоянии, Аделион внимательно всмотрелся в черты её лица, невольно качнув головой. Выглядела провидица далеко не лучшим образом: бледная, осунувшаяся, похудевшая. От былого лоска и ухоженности не осталось и следа, но, к счастью, это дело поправимое. Превращать маленькую упрямую маранту в жалкую, замученную работой рабыню в планы лерата никогда не входило. Эмит правильно сделал, выведя её на свежий воздух – он ей необходим. Не помешало бы ещё добавить осмотр лекаря, но более учтивого, а одного зарвавшегося раба ожидают несколько «приятных» минут порки на конюшне, несмотря на звание придворного лекаря, – слишком многое о себе возомнил.

К тому же нужно…

Что необходимо сделать ещё, Аделион додумать не успел: внезапно нахлынувшие на него эмоции маранты резко ударили по расслабленным нервам. Леденящий ужас, неверие, непонимание, страх… Всё это лерат мгновенно, не задумавшись, поглотил, но следующая волна таких же острых ощущений накрыла его с головой. Душевные переживания спящей маранты были настолько сильны, что мужчина ощущал их физически и забирать просто не успевал.

Резко втянув воздух сквозь сжатые зубы, лерат заставил себя успокоиться и уже гораздо медленнее впитал следующий клубок чувств, невольно поморщившись, когда боль маранты резко полоснула его где-то глубоко внутри. Шагнув вперёд, он оказался перед качелями. Присев на корточки, продолжая поглощать насыщенный коктейль чувств, состоявших из бессилия и боли, с удивлением заметил крупные слёзы, стекающие по щекам девушки. Её губы, прокушенные острыми зубками до крови, что-то беззвучно шептали, а сквозь одеяло проступили алмазные коготки, прорезавшие ткань.

Сильные эмоции незаметно сменили другие, и теперь Лион, продолжая спокойно смотреть на лицо маранты, неспешно забирал её отрешённость, опустошение и глухую боль. Они были куда спокойнее предыдущих, не так остры, и всё же практически непереносимы для обычного человека. К счастью, таковым мужчина никогда не являлся, но не мог не удивиться. Он чувствовал: ещё несколько минут подобных ощущений – и его резерв будет заполнен до краёв и даже больше.

Протянув руку, лерат пальцами прикоснулся к её щеке, стирая слёзы. Слегка наклонив голову, чувствуя, как эмоциональный фон девушки начинает ослабевать, Аделион, неспешно проведя рукой по шелковистым тяжёлым волосам, негромко произнёс:

– Что же тебе снится, маленькая маранта?

Коснувшись её виска, забирая остатки боли, мужчина откинул одеяло, встал и, наклонившись, легко поднял девушку на руки. Опустившись на сиденье, прижимая худое тело своей пленницы к груди, уложил её на колени и, оттолкнувшись ногой от пола, заставил качели потихоньку раскачиваться. Лерат заметил, как изменилось то, что чувствовала маранта.

Решимость, непонимание, а затем лёгкий шок и удивление. После них будто озарение, а затем что-то похожее на зависть с лёгким оттенком злости, но продлилось это недолго. Сначала появилось облегчение с оттенком грусти, а после девушкой целиком завладела тихая печаль. В какой-то момент она достигла пика, а потом пошла на спад. Медленно, неотвратимо.

И всё это Лион впитывал, чувствуя, как её эмоции переполняют, пьяня сознание и будоража магию – даже находясь во власти провидческого сна, маленькая маранта отдала ему силы, коих хватило бы на несколько недель использования десятком лератов.

Это заставляло задуматься, что было бы, испытывай девушка всё это наяву…

Поглаживая пальцами затылок пленницы под густой массой волос, Аделион продолжал мерно раскачиваться, смотря на голубое небо с редкими облаками, отдыхая и приходя в себя после эмоциональной встряски маранты. Теперь, когда девушка просто спала, он мог расслабиться, всего на миг позволив увеличившейся силе огненной лавиной пробежать по венам. Всего на миг, чтобы успеть насладиться ею, не давая вырваться из-под контроля.

В этот раз ему удалось прийти в себя намного раньше, и, отрешённо посидев ещё несколько минут, лерат поднялся, легко удерживая спящую девушку на руках, и направился к выходу, собираясь отнести свою рабыню в спальню.

Дыхание провидицы стало учащаться, предупреждая о скором пробуждении.

Маленькая маранта оказалась необычной во всех смыслах, но некоторые её особенности ему ещё предстояло проверить, и совсем скоро. Им предстоял долгий разговор, и лучше, если он пройдёт в куда более спокойной обстановке…

* * *

Очнувшись от сна, с трудом стряхивая его остатки с вялого сознания, я медленно открыла глаза. Ощущение чего-то мягкого под попой и спиной, как и явление знакомого каменного потолка с тонкими прожилками в тёмном камне над головой, здорово озадачило. Как я вдруг оказалась в спальне, стало для меня загадкой, разрешение которой, впрочем, пришло само собой, едва не заставив хлопнуть себя по лбу.

Наверняка это Эмит вернулся, пока я спала, и перенёс меня сюда, чтоб не мёрзла на балконе. Подобное поведение было вполне в духе блондина. Удивительно, как я умудрилась не проснуться при транспортировке? Я же обычно чутко сплю, ну, то есть раньше спала. Впрочем, по сравнению с остальным, волнующим меня на данный момент, перемещение в пространстве – так, мелочь жизни.

Вздохнув, я села, подтягивая колени к груди вместе с покрывалом, под которым лежала, и, обняв ноги, на минуту призадумалась.

То, что я видела, не было простым сном. Скорее – пророческим, хоть я увидела не будущее, а прошлое, которое так желала знать. Говоря начистоту, дар провидения мне не нравился совсем, спасительная неизвестность порой куда лучше. Жить, наперёд зная, чем всё может для тебя закончиться, – то ещё удовольствие. Я предпочитаю не заглядывать вперёд.

Но теперь хоть можно, не оборачиваясь назад, не задумываясь ежеминутно о том, что происходит в моём мире с моим телом, вплотную заняться поиском Ловец, раз уж она сама никак не желает объявляться. Одной проблемой однозначно стало меньше.

Вот только… Мне очень не понравилось чувство, ненавязчиво, но упорно твердившее, что видела я себя, свой город и своих друзей в последний раз. Слишком оно ярко, слишком очевидно. А ещё – чересчур горько, причём настолько, что слово «прощай» буквально крутилось на языке, разъедая душу.

И с этим я была в корне не согласна! Нет уж, товарищ Ловец, если это дело ваших рук, можете меня даже не уговаривать… Моё место не здесь, и этот факт останется неизменным, хотите вы этого или нет. И я костьми лягу, но рано или поздно найду дорогу домой!

– С пробуждением, маленькая маранта, – раздался неожиданный смешок неподалёку, заставивший невольно вздрогнуть. Меньше всего я, размышляя о своей нелёгкой жизни, ожидала, что кто-то будет за мной наблюдать! – Надеюсь, твоя ненависть вызвана не моим присутствием?

Резко вскинув голову, я мысленно застонала, узрев лерата, сидящего в кресле у горящего камина так же, как при первой нашей встрече. При его виде мысли мгновенно переключились на новую проблему, заплясав в голове невесёлым хороводом и заставляя задуматься, как у нас говорят, о делах насущных.

Значит, он вернулся… Чёрт, как не вовремя! Или наоборот? Мол, Карина, с тем телом ты разобралась, в надёжные руки его передала, думай теперь, что делать с этим. Миленько!

Одна подлянка шустро последовала за другой. И после затишья, царившего в Амил Ратане на протяжении четырёх недель, к новым неприятностям я оказалась совершенно не готова.

В принципе, а чего я ожидала-то? Рано или поздно Аделион должен был объявиться у себя дома, что он и сделал.

Конечно, я ждала его возвращения, так и эдак прикидывала предстоящий разговор, проигрывала в голове различные варианты вопросов и ответов, но всё равно оказалась застигнутой врасплох. И как вести себя с наследником земель лератов, сейчас не представляла совершенно. Придётся действовать по обстоятельствам.

– Ты вернулся, – спокойно констатировала я, решив проигнорировать его вопрос и удивившись, насколько точно он понял мои чувства к Ловец.