Текст книги "Святой праведный Иоанн Кронштадтский"

Проповедничество

Как известный проповедник отец Иоанн не стоял в стороне от церковно-общественных проблем. В чисто церковной сфере он нередко критиковал сложившийся порядок равнодушия к полноценной церковной жизни, когда к исповеди и причастию приступали не чаще одного раза в год. Отец Иоанн напротив, исходя из собственного опыта, проповедовал насущную необходимость постоянного покаяния и как можно более частого причащения. В то время его призывы причащаться во все посты и праздники шокировали привыкшее к устоявшейся традиции общество. Тем более допущение к Чаше Христовой собственных духовных чад по нескольку раз в месяц вообще выглядело как революция. Многие, видя в такой практике вредное новшество и чуть ли не сектантство, взывали к священноначалию, требуя ограничить отца Иоанна, его духовных чад и почитателей, следовавших его советам. Но в действительности отец Иоанн не стремился к подрыванию основ, он лишь призывал к исконной христианской практике полноценного участия верующих в литургической жизни Церкви. Поэтому несколько проверок, устроенных отцу Иоанну Митрополитом Санкт-Петербургским, доказали его полную невиновность. Тем более о правильности его пути свидетельствовали и многочисленные исцеления по его молитвам, которые сам он связывал именно с постоянным служением литургии.

В своих проповедях отец Иоанн касался не только литургической, но и нравственной жизни современного ему общества. В этом плане он нередко обличал пороки, свойственные как всем людям вообще, так и отдельным классам общества. Людей образованных и богатых он более всего обличал в праздности, роскоши, в пристрастии к суетным удовольствиям и в немилосердии к бедным, а простой народ – чаще всего в пьянстве и сквернословии. Нравственную сторону проповеди отца Иоанна и современники, и исследователи обычно сравнивали с проповедями святителя Иоанн Златоуста, творения которого были особенно любимы святым Иоанном.

Говоря о внецерковных аспектах общественной жизни, отец Иоанн сурово обличал нигилизм и всячески поддерживал все патриотические начинания. Надо заметить, что, в отличие от литургической и нравственной критики, именно эта проповедь вызывала наибольшее число нареканий и при жизни отца Иоанна, и по его кончине. Многие осуждали его за то, что, по их мнению, он вмешивался в проблемы, в которых ничего не понимал. Но отец Иоанн, как верный сын своего Отечества, не мог остаться в стороне от проблем, ведущих к разрушению России.

Одной из таких общественных проблем была «проповедь» Льва Толстого – кумира тогдашнего общества. Авторитет Яснополянского графа стоял в общественном сознании так высоко, что никто не осмеливался дать ему отпор – никто, кроме отца Иоанна. Кронштадтский пастырь видел в Толстом не гордость и светоча России, но избалованного барина, в непомерном самомнении ударившегося в безбожие и кощунство.

Обличая деятельность Толстого, отец Иоанн в своем «Дневнике» (в начале XX века) писал: «Толстой в своих дерзких писаниях мечтает попалить христианство и христиан, свести к ничтожеству своим дерзким отрицанием и насмешками – содержимое вот уже почти двадцать веков Святою Вселенскою Церковью христианство, которое прославленно от Бога вечною неувядаемою славою, которое проявило величайшую жизненность, силу, благотворность. Но он сам себя бьет смертельно и своих последователей, ибо лишил и себя и их света и благодати Божией, примирения с Богом и благоволения Его и подвергает проклятию Божию и себя и их.

О Христе Боже, доколе Лев Толстой будет ругаться над Тобою и Церковью Твоею? Доколе будет соблазнять и Россию и Европу? Опять он пишет хулы на Церковь и служителей ее, опять клевещет на нас всему миру! Покажи, наконец, Владыко, всему миру адскую злобу его! Буди! Им увлечено в прелесть и пагубу полсвета. – О, предтече антихриста!

Желаете ли вы, православные, знать, что я думаю о Льве Толстом? А я вот что думаю и говорю: он объявил войну Церкви Православной, и всему христианству. И как денница и сатана отторгнул своим хребтом третью часть звезд небесных, то есть ангелов, и сделал их единомышленниками с собою, так наш Лев, сын противления, носящий в себе дух его, своим «рыканьем и хвостом» (см. Откр. 12: 4) отторг тоже едва ли не третью часть русской интеллигенции, особенно из юношества, вслед себя, вслед своего безбожного учения, своего безверия…

Он утверждает, что правда только у него, у Толстого, что у него – и только у него – истинный разум, у него только нужно учиться истине, что вся Библия, все Евангелие – ложь, что вся церковная история, все учение церковное, все Соборы, все вероопределения, все каноны Вселенских и Поместных Соборов и св. отцов – преднамеренный обман. Но ведь мы в здравом уме, в здравом смысле, вся наша прожитая жизнь, наше сердце уверяют нас, что мы знаем истину, что мы обрели веру и спасаемся ею, утешаемся ею и чаем жизни будущего века. Толстой – полный невежда в отношении религии, у него дьявольская, неисправная гордость, и он умрет с нею. Ими же веси судьбами Ты Сам, долготерпеливый Господи, спаси его, помраченного!..

Толстой, отрицая Личного Триипостасного Бога, всеблагого, безначального, присносущного, премудрого, праведного, святого, всесовершенного, всемогущего, допускает только таинственное, безличное начало, давшее жизнь человеку; странно, как безличное существо дало начало личному – это абсурд толстовский; тварь не иначе может существовать и благоденствовать, как соблюдая законы Творца…

Языческие писатели Цельс и Порфирий не ругались так над христианскою верою, как ругается Лев Толстой. Яснополянский граф находится в великой прелести самообольщения, думая серьезно, что он прав. О, как сатана ослепил его за гордость и надменность! И сколько людей чрез него впали в обольщение!»

Нам, воспринимающим Толстого в рамках школьной программы, часто трудно понять обличительный пафос святого. Но для своих современников Толстой был автором не только романов, в последнем из которых – «Воскресении» – достаточно антихристианских пассажей. Властителем дум того времени он стал благодаря публицистическим произведениям, среди которых, так называемое «Евангелие от Толстого».

Наконец, еще один самый небесспорный аспект проповеди и общественной деятельности отца Иоанна – поддержка Союза Русского Народа, иначе называемого «черной сотней». В данном случае, отец Иоанн не ограничился только одними проповедями в поддержку Союза Русского Народа, но и дал себя записать в эту крайне правую организацию, которая по многим причинам встречала резко отрицательное отношение самых различных кругов общества, не только радикальных, но и монархических. Но всё дело в том, что отец Иоанн Кронштадский всегда стремился сотрудничать с государственной властью и поддержать ее в деле созидания и охранения государства Российского, которое стремится пресечь всякую смуту, подрывающую сами устои России.

Искушения от недоброжелателей и почитателей

Всероссийское служение отца Иоанна никого не оставляло равнодушным, кто-то становился его горячим почитателем, кто-то, напротив, неприязненно относился к его личности и деятельности. И те, и другие стали своеобразным крестом Кронштадтского пастыря, причем неизвестно, от кого претерпел он большие страдания.

Недоброжелателей отца Иоанна условно можно разделить на иделогических и личных. Известно, что часть русской интеллигенции не принимала отца Иоанна по идеологическим причинам. Они считали его фанатиком, поддерживающим преступную, по их мнению, власть, нападающим на нигилистов и отвергающим нравственный авторитет Толстого. Можно сказать, что в святом Иоанне они ненавидели собственно русское Православие, которое они готовы были похоронить, но которое в лице Кронштадтского пастыря свидетельствовало о своей жизнеспособности. Эта часть общества, отойдя от Церкви, критиковала все русское духовенство, невзирая на лица. Никакая личная праведность в их глазах не свидетельствовала об истине, но воспринималась, как комедия, ломаемая с целью обогащения и привлечения внимания. Поэтому все их выходки против отца Иоанна имели кощунственный антицерковный характер. Об одном из таких случаев рассказывал сам святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Однажды, когда я служил обедню в Андреевском соборе и вышел из царских врат с чашей, то увидел студента, который закуривал папиросу от лампады перед иконой Спасителя. Я сказал ему: «Что ты делаешь?» Студент, не отвечая, ударил меня по щеке, да так сильно, что Дары расплескались на каменный помост. Я перекрестился, подставил ему другую щеку и сказал: «Ударь еще раз». Но народ схватил студента. Камни с помоста были потом вынуты и брошены в море».

К этим недоброжелателям уместно применить евангельское слово: Если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16: 31). Сам отец Иоанн воспринимал идеологических недоброжелателей именно в этом духе.

Личные недоброжелатели также доставили отцу Иоанну немало скорбей. Но он старался относиться к своим личным врагам по Евангельской заповеди – молитвой он побеждал неприязнь и при случае делал им добро.

Как ни странно, но отец Иоанн нажил себе неприятелей в кронштадтском чиновничестве. Многие из них не понимали его помощи нищим, создания Дома Трудолюбия, раздражались на многих паломников, наводнивших Кронштадт. По их мнению, бурная деятельность отца Иоанна создавала определенный непорядок в их службе. Особенно в этом плане выделялся кронштадтский полицмейстер. Вот как вспоминают современники о взаимоотношениях отца Иоанна с полицейским чиновником: «Кронштадтский полицмейстер П. относился крайне неприязненно к отцу Иоанну и причинял ему многие огорчения. Впоследствии этот П. был предан суду за лихоимство и взяточничество и вот отца Иоанна вызывают в суд, в качестве свидетеля против П. Начался допрос и – присутствующие ушам своим не верят: отец Иоанн стал говорить только о добрых поступках полицмейстера известных ему. Вне себя от изумления и разочарования, прокурор напомнил отцу Иоанну:

«Свидетель, вы должны на суде говорить всю правду, не скрывая».

«Я говорю по священству!», – взглянув на прокурора, ответил отец Иоанн.

Больше по этому делу отцу Иоанну не было задано никаких вопросов».

И если, несмотря на подлинно христианское отношение к ближним отца Иоанна, неприязнь кронштадтских официальных лиц еще можно как-то объяснить светским и чиновничьим духом, то тем более удивительна недоброжелательность людей церковных. Подчас открытую неприязнь к Кронштадтскому пастырю испытывали его собратья по служению – священно– и церковнослужители. Во время его поездок по России некоторых сталкивавшихся с ним священников возмущала публичность отца Иоанна, им казалось, что таким образом он нарочно возбуждает суеверие в народе.

Непонимание провинциального духовенства не идет ни в какое сравнение с тем раздражением, которое отец Иоанн подчас вызывал у священнослужителей родной Санкт-Петербургской епархии. Воистину: Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем (Мф. 13: 57). Часто дело доходило до открытых скандалов: «Когда отца Иоанна приглашали служить в разные столичные храмы, то это раздражало местное духовенство. Так, когда сенновское купечество пригласило отца Иоанна служить в церкви Спаса на Сенной площади, то настоятель церкви встретил его у входа в церковь и в резких выражениях предложил отцу Иоанну удалиться. Отец Иоанн кротко попросил присутствовавшего диакона помирить его с протоиереем настоятелем. Однако настоятель не унимался и настаивал на том, чтобы отец Иоанн удалился. Увидев безнадежность дальнейших разговоров, отец Иоанн уехал». Иногда в таких случаях на отца Иоанна подавали жалобу за служение в чужих храмах. В конце концов, произошел случай, после которого отец Иоанн получил благословение правящего Архиерея на служение во всех храмах епархии: «Группа лиц подала Митрополиту Исидору письменную жалобу на отца Иоанна, обвиняя его за то, что он служил в чужих приходах. Митрополит Исидор прочитал жалобу, запер ее в свой письменный стол и вызвал к назначенному им времени отца Иоанна и жалобщиков. Когда отец Иоанн и жалобщики явились, то Митрополит вынул жалобу из стола и, к великому изумлению своему, увидел, что на том листе бумаги ничего не написано, то же увидели и жалобщики. Тогда Митрополит в недоумении спросил отца Иоанна, что бы это значило. Отец Иоанн помолился Господу Богу и, по молитве его, текст жалобы снова появился на листе. Пораженный этим чудом Божиим, Митрополит Исидор понял, что Сам Бог защищает угодника Своего чудесным образом, разорвал жалобу, выгнал жалобщиков, а отцу Иоанну сказал: «Служи, батюшка, где хочешь».

Даже в Андреевском соборе, где он был настоятелем, отец Иоанн встречал нелюбовь сослужителей. Это нельзя объяснить ничем иным, как только действием духов злобы, через людей нападавших на отца Иоанна. Благодаря его деятельности, уездный храм, каким был Андреевский собор, стал известен на всю Россию, что существенно увеличило доходы духовенства и причта и создало для них множество служебных возможностей. Казалось, они должны быть благодарны отцу Иоанну, но, напротив, в духовенстве Андреевского собора были те, кто не чтил своего настоятеля. В глаза наблюдателям особенно бросалось отношение к отцу Иоанну его ближайшего помощника: «Долгие годы отец Иоанн Кронштадтский смиренно переносил страшные хуления и клеветы на него от своего помощника, протоиерея и ключаря Андреевского Собора. Он мог бы попросить Святой Синод, в котором был в то время к тому же членом, перевести от него на другое место отца ключаря. Но отец Иоанн на него никому не жаловался и молчал». Как известно, отец Иоанн всегда стремился к примирению с теми, кто испытывал против него злобу, и в этом случае он хотя бы перед смертью примирился со своим сотрудником.

Не меньше чем от недоброжелателей отец Иоанн терпел от почитателей. Некоторые из них, заслужившие название «черных воронов», использовали его имя в своекорыстных целях. Среди этих почитателей выделялись псаломщики Дома Трудолюбия и иже с ними – они не только обирали самого отца Иоанна, но и собирали дань с паломников. Но отец Иоанн руководствовался тем, что: «Если Спаситель не гнал от Себя прелюбодеев и грешников и терпел возле Себя Иуду предателя, то мне ли, недостойному слуге Его, не следовать по пути Его! Я такой же грешный человек, как и вы все. Грешен и каюсь… Берегитесь гордыни!» Такие почитатели, прикрываясь именем Кронштадтского пастыря, вели образ жизни, далекий от праведности, позоря отца Иоанна в глазах общества и давая нигилистам повод глумиться над ним.

Еще один род горе-почитателей отца Иоанна – так называемые «иоанниты». Это движение начиналось вполне невинно – почитатели отца Иоанна собирались вместе, обсуждали, как им обустроить свою жизнь в духе наставлений отца Иоанна, молились. Постепенно в этом движении выделились лидеры, которые привнесли в него хлыстовский дух. Они начали почитать отца Иоанна как воплотившегося Христа. С развитием движения в нем появились «Богородица» и «Архангел Михаил» – Матрена Киселева и Михаил Петров.

Неоднократно отец Иоанн ездил в места компактного проживания иоаннитов, пытаясь увещевать их и склонить к покаянию – неоднократно они обещали ему отстать от своих заблуждений и вернуться в Православие. Но движение лишь прогрессировало. В конце концов, по настоянию отца Иоанна иоанниты были признаны сектантами и преданы анафеме.