Текст книги "Мой лучший Новый год"

А когда мы меняли на столе блюда, бабушка незаметно положила под елку подарки. И пока обрадованный гость обряжался в огромный толстый свитер, я рассказывала ему о нашей традиции класть подарки под елку.

– Наташа, там еще что-то осталось! – живо воскликнул он. Когда я повернулась, под елкой уже лежала маленькая коробочка, в которой оказалось дизайнерское кольцо.

– Что это? Откуда? – растроганно проговорила я, не зная, как реагировать на такой подарок.

– Ничего не знаю! Дед Мороз принес! – весело произнес гость и, как Пьеро, взмахнул длинными рукавами свитера.

Бабушка ушла отдыхать рано, а мы проговорили почти до утра. Как, о чем – не важно. О неважных, но серьезных «мелочах». А в семь утра меня уже разбудила бабушка:

– Вставай и готовь нашему гостю кофе! И это, скажи ему, чтобы привез чемодан из гостиницы к нам! Придумали еще – парня в гостиницу…

– Бабушка! – счастливо бросилась я к ней на шею, без лишних пояснений понимая, что она и одобрила мой выбор, и благословила нас.

– Ну-ну, – проворчала бабушка, пряча улыбку.

А вечером мы отправились в гости к моим близким друзьям Виталию и Ане. Гость надел подаренный свитер и новые ботинки. К сожалению, последние лишь с виду казались красивыми, дорогими и надежными, а на деле явили подлый характер. Известной фирмы, купленные по цене крыла самолета, созданные, как думалось, для всех погодных капризов – метелей, ливней, холодов, они оказались не приспособленными к морозам. Нет, в них было тепло, мягко и уютно. Но на морозе материал, из которого изготовили толстую рифленую подошву, превращался в невероятно скользкое нечто. Удержать в этих ботинках равновесие на морозе оказалось невыполнимым заданием. Они разъезжались и скользили, будто смазанные лыжи, и молодой человек, едва ступив на снег, тут же с грохотом упал. А потом еще, и еще, и еще. Так мы и «передвигались»: шаг идем, два лежим. Вместе, потому что я изо всех сил пыталась удержать гостя, но ботинки каждый раз побеждали.

– Девушка, какой вам муж неустойчивый достался! – то ли сочувственно, то ли осуждающе воскликнул встретившийся по дороге прохожий. От мужичка разило за три метра перегаром, шел он, шатаясь от одного края тротуара к другому, но, в отличие от нас, не падал.

– Побереги-и-ись! – прокричала я вместо ответа, когда подлые ботинки в очередной раз уронили нас прямо мужчине под ноги. К счастью, того как раз шатнуло в противоположную сторону, иначе бы мы снесли его. А так без сопротивления просто пронеслись на спинах по утоптанному снегу мимо.

Друзья уже ожидали нас с накрытым столом, и пришлось рассказывать испанцу про традицию застолий вплоть до Рождества. А от Рождества и до старого Нового года – по второму кругу. Затем мы обменялись подарками и гостинцами, и вечер пошел так чудесно, легко и весело, словно мы в этом составе собирались уже не однажды. Мой гость отлично вписался в компанию, правда, сильно мешало то, что он не понимал наших шуток на русском. Тем более что Виталий, военный, решил попотчевать гостя под салаты и закуски изрядной порцией солдатских баек. Я, испытывая чувство дежавю, вновь изображала жестами окопы, «ползала» по-пластунски под заливистый смех Ани, «целилась» из автомата. Но сломалась на слове «портянка».

– Виталька, да ну тебя! – рассердилась я после неудачной попытки пересказать испанцу очередной солдатский анекдот. – Ты как моя бабушка, только еще хуже. Дай отдохнуть!

– Погоди, – сказал друг. Встал, куда-то вышел и вернулся уже с бутылкой водки.

– Что это?! – всполошилась я.

– Программа-переводчик, – невозмутимо пояснил коварный друг. – Ты отдыхай, а мы тут сами разберемся, по-мужски, как говорится.

Испанец с интересом следил за нашим диалогом, затем с любопытством потянулся к бутылке, но я успела ее выхватить и всучить обратно другу.

– Убери! Ты мне испанца угробишь. То, что бабушка горчицей своей не загубила, ты водкой добьешь!

– Ничего ты не понимаешь, – ухмыльнулся друг и выставил две стопки. Но тут мне на помощь пришла Аня, убрала стопки и громко объявила:

– А давайте гадать! Как на Святки!

– Так еще не Святки… – попытался отстоять свою позицию Виталий.

– Ничего! Наш гость уедет в Барселону раньше. И как это он не узнает про традицию гадать на Святки?

Гадать мне показалось безобидней, чем прибегать к помощи «переводчика», поэтому я быстро согласилась и, как могла, объяснила молодому человеку, что мы собираемся делать. Он воспринял предложение с большим энтузиазмом. Только вот как быть дальше – мы не знали. Забыли все святочные гадания. На ум приходило только гадание с помощью сапога. Я бы с радостью зашвырнула куда подальше новые предательские ботинки гостя, только по его глазам поняла, что он расставаться с ними не желает: может, как снегоходы ботинки и оказались непригодными, но в дождливую погоду окажутся в самый раз! Да и женатой паре друзей гадать с помощью сапога, кому еще год в девках сидеть, а кому – замуж пора, уже было неинтересно. Поэтому пришлось думать дальше. Наконец-то нам вспомнилось гадание на желания: взять миску, наклеить на ее края двенадцать бумажек с желаниями, налить воды и пустить по ней, как кораблик, яичную скорлупку с зажженной маленькой свечой. К какой бумажке с желанием «кораблик» подплывет, то и сбудется. Идея всем понравилась. Но мы столкнулись с другой проблемой: в доме не оказалось маленьких свечей, только большая плавучая из «Икеи». Большому кораблю – большое плаванье! Поэтому вместо маленькой миски хозяин принес огромный, литров на пятнадцать, таз, в котором то ли белье замачивают, то ли варенье летом варят. И пока мы со смехом препирались, как осуществить гадание, испанец взирал на все приготовления с детским интересом. Затем с такой же трогательной сосредоточенностью писал желания. Мы же хохотали, комкали бумажки, выхватывали друг у друга ручку и шутили на тему желаний. Испанцу, как гостю, мы предоставили первую очередь. Но тут нас поджидала другая проблема: зажженная свеча не хотела двигаться, стояла себе на месте, тихо покачиваясь, спасибо еще, не тонула.

– Где наша не пропадала! – воскликнул Виталий и взболтал рукой воду в тазу, устроив настоящую бурю. Свечу под наши радостные крики волной прибило к одному из желаний гостя. Молодой человек снял бумажку и убрал ее в бумажник. А затем и еще две, которые свеча «выбрала» «на бис». Не помню уже, успели ли мы все погадать или только устроили то представление для испанца… Скорее всего, последнее. Как бы там ни было, свои желания я так и не вспомнила. Распрощались мы с друзьями уже под утро. И они упаковали-таки в подарок гостю бутылку с «переводчиком».

…Десять месяцев спустя мы гуляли с ним, уже моим мужем, по широким проспектам и узким улочкам Санкт-Петербурга, прилетев вместе из Барселоны к моим родственникам. Эрмитаж… Побывать в Петербурге и не посетить Эрмитаж?! Мы вышли на Дворцовую площадь. И вдруг муж замедлил шаг, достал из-за пазухи портмоне и вытащил из его кармашка три аккуратно сложенные бумажки.

– Помнишь это? – спросил он у меня. – Это желания, которые я загадал в доме твоих друзей.

– Помню! – засмеялась я. – Это была шутка. Чтобы весело провести время.

Он в ответ лишь улыбнулся, развернул по очереди все три бумажки и показал их мне. «Чтобы Наташа вышла за меня замуж». «Чтобы Наташа уехала ко мне в Испанию». «Гулять с Наташей по Санкт-Петербургу».

Юлия Набокова
Успеть до Нового года

Уезжая вслед за мужем из Москвы в Иркутск, я не представляла, что такое настоящая сибирская зима. Погожий сентябрь щедро дарил солнцем, приглашая к знакомству с новым городом. Мы гуляли по берегу Иркутского водохранилища, похожего на море, на золотых аллеях тихого парка кормили с руки юрких рыжих белок. И я думала, что полюблю этот тихий, кажущийся сонным после Москвы городок, где деревянные домики-теремки удивительным образом соседствовали с новостройками и стеклянными фасадами супермаркетов.

В середине октября внезапно выпал снег. Как будто сказочный Дед Мороз пронесся за ночь над городом, белым пуховым платком накрыл пустырь перед нашим домом, припорошил сахарной пудрой скамейки и машины. Проснувшись поутру, я не поверила глазам: снег в октябре! Наверное, Дедушка Мороз шутит, решила я и стала ждать потепления. Местные жители уже достали из шкафов пуховики и теплые шапки, даже белки в парке сменили облегченные рыжие шубки на зимние серые, а я упрямо продолжала носить осеннее, ставшее совсем холодным, пальтишко и скользила в сапожках на шпильках по тонкому утреннему ледку. Мороз крепчал, но надежда на потепление согревала. Наступил ноябрь, река Ангара, делившая Иркутск на две части, покрылась льдом, и я заподозрила неладное.

– Какое потепление? Уже зима началась, – просветила моя новая иркутская подруга Катя, когда мы после музея декабристов согревались кофе в уютном кафе.

– Как зима? – дрогнула я. – В ноябре?

– Добро пожаловать в Сибирь! – подмигнула она и принялась задорно расписывать мне прелести зимнего отдыха – лыжи, санки, снегокаты, барбекю в зимнем лесу. Катя и ее муж, коренные иркутяне, знали толк в снежных забавах. – Зима – это весело! А знаешь, как красиво зимой на Байкале? Лед такой прозрачный, что можно увидеть водоросли на дне, и такой толстый, что по нему можно на машинах ездить.

Но чем ниже опускалась температура за окном, тем меньше хотелось выбираться из дома. Температуры в минус тридцать мой гардероб, рассчитанный на мягкую московскую зиму, уже не выдерживал, пришлось купить толстую дубленку, меховую шапку-ушанку и теплые сапоги с шипастой подошвой – о красоте речи не было, согреться бы и не упасть на льду, который покрыл все тротуары. В минус сорок елки во дворе покрылись серебристым инеем, даже кусты, нагие и унылые накануне, а теперь словно осыпанные кристаллами льда, казались произведением искусства. По улице я передвигалась короткими перебежками и все время мерзла.

На календаре было только начало декабря, а мне уже казалось, что зима длится вечно. Любимый муж целыми днями пропадал на работе, ради которой мы и переехали в Иркутск. А я писала рекламные статьи и обзоры кино для местного сайта и отчаянно тосковала – вдали от родных и друзей, без привычной московской суеты и теплого декабря.

– Что тебе подарить на Новый год? – спросил как-то муж.

– Лето, – пошутила я, глядя на застывший хрустальный пейзаж за окном.

На следующий день муж вручил мне путевку в Таиланд:

– Едем двадцатого, возвращаемся тридцать первого. Погреемся на море и вернемся как раз к Новому году.

– Ты волшебник! – Я счастливо повисла у него на шее.

Это было наше первое путешествие за границу и первое путешествие из зимы в лето. В самый разгар сибирских морозов я сложила в чемодан купальники, сарафаны и шлепанцы – до конца не веря, что можно вот так, за каких-то шесть часов, сменить время года и сбежать от звенящих сибирских морозов в знойное тропическое лето. В самолет мы, как и все пассажиры, зашли в пуховиках и сапогах на меху, вышли уже в майках, шортах и шлепанцах. От яркого солнца и сладких цветочных ароматов закружилась голова, пальмы зашелестели на ветру, приветствуя, – и наша тайская сказка началась.

Десять дней лета в разгар декабря – разве не чудо? Таиланд удивлял и завораживал. В первый вечер мы поднялись на восемьдесят четвертый этаж башни «Байок Скай» и смотрели, как текут внизу золотые ленты хайвеев. Наутро гуляли по Королевскому дворцу и удивлялись золотой роскоши храмов, до того блестящих, что они были похожи на елочные игрушки. Фотографировали елки у торговых центров – на фоне пальм и бьющих в голубое летнее небо фонтанов. Рядом стояли фигуры оленей и Санта-Клауса. Засмотревшись на них, я чуть не врезалась… в слона! Кто бы мог подумать, что по тротуару, прямо в толпе людей, могут вести настоящего слоненка.

– Ты чуть его с ног не сбила! – съехидничал муж. И потом еще долго вспоминал мне того слоненка длинными зимними вечерами в Иркутске.

Пока же на второй день нашего отпуска мы улетели на тропический островок Самуи, в который влюбились с первого взгляда. Там нас встретили пальмы, одетые в новогодние гирлянды, белые песчаные пляжи и теплое море, никогда не знавшее зимы.

– У нас минус тридцать, – писала мне из Иркутска Катя на электронную почту. Пока мы отдыхали, она навещала оставшуюся в нашей квартире кошку.

– А у нас плюс тридцать! – набирала ответ я, пьяная от счастья и от лета, и бежала на пляж.

Двадцать пятого декабря в отеле отмечали Рождество, праздничный ужин организовали прямо на берегу. Темнокожий Санта-Клаус подходил к каждому столику, чтобы позвенеть колокольчиком и пожелать счастья. Вместо шампанского официант принес коктейли в ананасах с бенгальскими огнями – искры сыпали прямо на песчаный берег. Все было в диковинку и как будто понарошку. И я поймала себя на мысли, что для праздника мне отчаянно не хватает снега и лесного запаха хвои. Моя иркутская подруга уже готовилась к Новому году, покупала продукты и подарки, о чем сообщала мне в письмах, и я почувствовала, что упускаю что-то важное – предчувствие праздника, самого главного и самого любимого в году. Было жаль прощаться с летом, но меня грела мысль, что мы возвращаемся в Новый год.

И вот тридцать первого декабря мы вылетаем обратно в Сибирь. По аэропорту Бангкока, украшенному орхидеями, гуляют подвыпившие туристы в костюмах Санта-Клауса. Пассажиры мечутся по дьюти-фри, скупая подарки для близких. А наш самолет задерживают, и до Нового года остаются считаные часы.

– Новый год в аэропорту я еще не встречал! – шутит кто-то из пассажиров нашего рейса.

– А что, шампанское в дьютике есть, елка вон стоит, под ней и отметим! – не теряются остальные.

Каким-то чудом проблему с самолетом решают, и мы вылетаем – с опозданием на пять часов. Авиакомпания приносит свои извинения, хрупкие и улыбчивые стюардессы, похожие на Снегурочек, разносят шампанское и поздравляют с наступающим – недовольство пассажиров моментально стихает, а веселые тосты скоро сменяются расслабленным храпом.

А за окном самолета в это время, как в сказке про Двенадцать месяцев, меняются времена года. Заканчивается зеленое азиатское лето, мы стремительно пролетаем над бурой китайской осенью – и вот уже спускаемся в белоснежную сибирскую зиму.

Мороз встречает нас уже на трапе, бросая в лицо горсть колких льдинок.

– Дорогая, ты уверена, что хочешь сойти? Может, ну его, этот Новый год? – шутит все тот же веселый пассажир. Но его загорелая спутница толкает его в спину и нервно поглядывает на часы.

Смотрю и я: до Нового года семь часов. И в отличие от других пассажиров, нас не встретят друзья и родственники за накрытым столом. Наш холодильник пуст, а в съемной квартире нас ждет только кошка.

Пока горожане докупают последние продукты к столу, мы томимся в очереди на паспортном контроле, а затем с азартом охотника высматриваем свой один на двоих чемодан на багажной ленте.

– Успеть бы до Нового года, – нервничаю я. – А то магазины скоро закроют, и останемся с тобой голодные до следующего года.

– Успеем! – Муж подхватывает наш чемодан, и мы бежим к такси, ныряя из аэропорта в порывистую метель.

Забрасываем чемодан домой – и сразу в супермаркет через дорогу.

Вы когда-нибудь бывали в магазине тридцать первого декабря перед закрытием? Поверьте мне, зрелище потрясающее! Между пустыми прилавками бестолково мечутся мужчины, вопя в мобильники:

– Нет тут зеленого горошка! Я уже пятый магазин обошел! Раньше надо было думать.

– Где я тебе базилик возьму? Одна петрушка осталась. Не вымудряйся со своей итальянской кухней, и петрушку съедим.

– Я тебе русским языком повторяю: яиц нет никаких. От слова вообще нет. И в этом году уже не будет.

Я шла по супермаркету с пустой тележкой и с подступающей паникой понимала, что на стол мне поставить нечего. Оливье не будет, потому что нет зеленого горошка, яиц и докторской колбасы. Для селедки под шубой нет ни селедки, ни свеклы. Может, хотя бы горячее спасет положение.

– Мяса нет. Осталась последняя курица, – продавщица в мясном отделе лениво кивнула на синюю замороженную тушку.

– Она же оттает только в следующем году, – с сомнением возразила я.

– Дайте мне! – Пока я раздумывала, какой-то мужчина уже заграбастал курицу и с ликованием охотника, завалившего мамонта, прокричал в мобильник: – Дорогая, я раздобыл курицу!

– Кажется, праздника не будет, – удрученно сказала я мужу.

– Ничего, откроем шампанское и закусим бутербродами с красной икрой!

К счастью, о шампанском и красной икре мы позаботились еще до отъезда, и они ждали нас дома. Но в хлебном отделе не было ни одного батона хлеба, только сладкая булка и кекс в надорванной упаковке. А за последний в витрине торт на наших глазах разыгралась настоящая битва между двумя весьма солидными дамами.

– Магазин закрывается! – объявили по громкой связи.

Мы судорожно покидали в тележку коробку местного грильяжа, испанские оливки и французский сыр с плесенью, на который никто не польстился, и покатили к кассе. Наш новогодний шопинг я позже описала в новогодней комедии «Снегурочка носит мини», где героям тоже приходится организовывать праздник в последний момент.

С пакетом налегке я отправилась домой, а муж – за елкой.

Когда я вошла в квартиру, удрученно думая, что же поставить на стол, позвонила Катя:

– С наступающим! Как долетели?

– Долетели с опозданием, и с Новым годом почти пролетели. – И я поведала ей о нашей неудаче в магазине. – Даже хлеба нет, чтобы красную икру намазать.

– А в холодильник не заглядывала? – загадочно спросила Катя.

Я как раз подошла к холодильнику, чтобы положить в него сыр с плесенью. Открыла – и ахнула:

– Не может быть!

Вместо пустых полок – праздничное изобилие. Картонная коробка с тортом, желтый треугольник моего любимого сыра, а рядом все необходимые продукты для оливье – палка докторской, зеленый горошек, огурцы, упаковка яиц и майонез. И даже упаковка сливочного масла для бутербродов. Жаль только, что хлеба для них нет…

– Считайте меня Снегурочкой, – улыбнулась в трубку подруга. – А если ты повернешь голову направо, то увидишь хлеб на столе. Привезла вчера, когда кошку навещала.

– Спасибо, ты спасла наш праздник! – растроганно выдохнула я.

Мы поздравили друг друга с наступающим, и я побежала варить картошку и яйца для праздничного салата. Раз есть оливье – Новый год уже спасен! А помимо салата, у нас еще будут бутерброды с красной икрой, сырная нарезка и торт на сладкое.

Муж задерживался, и до его прихода я успела помыть полы в квартире. Я как раз заканчивала с прихожей, когда дверь открылась – и в нее ввалилась елка, а сразу за ней муж.

– Это что? – ошеломленно выдохнула я. До этого дня я и не подозревала, что на свете бывают такие елки – облезлая, кривая, она заваливалась набок, как подвыпившая кокотка, а концы ее ветвей закрутились в узлы.

– Она была последняя! – скороговоркой выпалил муж.

– Входите, – сдалась я.

Пока я готовила оливье, муж запихнул елку в крестовину и водрузил в центре комнаты. Елка отчаянно сопротивлялась и норовила завалиться на телевизор, по которому шла «Ирония судьбы».

В конце концов ей удалось придать относительно устойчивое положение, и я попыталась замаскировать лесную замухрышку мишурой. Игрушки и гирлянды отнюдь не скрасили ее плачевного вида, а только еще ярче подчеркнули недостатки.

– Этот Новый год я никогда не забуду, – со смехом призналась я, включая речь президента.

– Я тоже боюсь, что эту елку ты мне никогда не забудешь, – подхватил муж и открыл шампанское.

Куранты пробили волшебные мгновения Нового года, мы выпили шампанского, переглянулись – и пошли отсыпаться после долгого перелета и суматошного дня.

Наутро я проснулась разочарованной. Новый год наступил, а то особенное ожидание праздника, когда за две недели до выбираешь подарки, подписываешь открытки близким, украшаешь дом блестящими шарами и фигурками Деда Мороза, в сотый раз смотришь старые добрые новогодние фильмы, я пропустила, улетев в Таиланд. Погнавшись за тропической сказкой, я потеряла сказку новогоднюю – ту, которая бывает только однажды, в последнюю неделю декабря, и только у нас, в России. «Больше никаких отпусков под Новый год!» – решила я и отправилась разбирать чемодан.

Мы провели в Иркутске долгих пять зим, сравнимых с десятью московскими. Я так и не смогла привыкнуть к тому, что зима в Сибири длится полгода – с октября по апрель. В Москве на мой день рождения в начале апреля обычно уже расцветает весна, Иркутск же в тот первый год поздравил меня вьюгой, сорокаградусными морозами и сугробами выше моего роста. Иногда снег таял только к маю. И сразу же, почти без перерыва на весну, начинало жарить лето. Поэтому когда муж объявил, что его работа закончена и мы возвращаемся в Москву, я с радостью бросилась упаковывать вещи.

Теперь в декабре я гуляю по праздничной Москве, встречаюсь с подругами за чашкой имбирно-пряничного латте, наблюдаю за людьми, которые куда-то спешат, о чем-то радостно мечтают. Украшаю квартиру и брожу по магазинам, неторопливо и вдохновенно выбирая подарки. Пишу новогодние книги, в которых герои переживают веселые и романтичные приключения под Новый год, а сама встречаю праздник спокойно и тихо – зову родных, накрываю на стол. У окна – живая елка с игрушками еще из моего детства, на столе рядом с неизменным оливье – блюда, приготовленные по новым рецептам, по телевизору – вечная новогодняя сказка про Женю, Надю и Ипполита, на тумбочке у кровати – свежий роман из любимой серии новогодней комедии. Что еще для счастья надо? Только загадать желание под бой курантов и верить, что оно обязательно сбудется. Ведь впереди 365 дней нового, самого лучшего года!