Текст книги "Академия Трех Сил"

– Да ну… – настал мой черед удивляться – она выглядела минимум как третьекурсница, а оказывается, моя одногруппница.

Мы разговорились. Выяснилось, что она приехала три дня назад и тоже успела сцепиться с задевшей меня целительницей.

– Характер дрянь, – коротко охарактеризовала ее Лидайя. – Она, кажется, клановая, привыкла, что вокруг нее все ходят на цыпочках. Уже нашла себе пару подпевал здесь.

Вот оно что. Я кивнула, но задумываться о целительнице не стала, вместо этого поинтересовалась:

– А ты не из Вендая?

– Да, – ответила она обрадованно. – Как ты угадала? Хотя… – Она со смехом взлохматила волосы. – А твой? Не оттуда? – Я подтвердила, и она весело добавила: – Я так и подумала! Земляка везде узнаешь. А ты быстрая! Только приехала, а уже парнем обзавелась.

– Мы раньше познакомились, до академии, – отрицательно помотала я головой.

– А-а, – понимающе протянула девушка, – тогда другое дело.

Слово за слово, мы разболтались, и я рассказала ей, что смогла, не вдаваясь в подробности. И что сама я из Отрейля, и что познакомились мы в нашем городе, и что Хен учится на целителя на третьем курсе. В ответ узнала, что Лидайя старшая в семье, у нее есть младший брат, который тоже спит и видит, чтобы стать боевиком. И что боевиком был и их отец, но погиб на службе, когда Лидайя с братом были совсем маленькими. Что парня у нее нет, но она надеется встретить кого-нибудь в академии, а потом, если повезет, ездить с ним одной группой, уничтожая тварей.

Спать я ложилась довольная – обзавелась не только врагом, но и подругой. Кажется, жизнь в академии обещает быть насыщенной. И только две мысли омрачали радость: что я слишком завралась и что Хен мог на что-то обидеться.

* * *

Впрочем, уже на следующий день я обо всем забыла – учеба захватила полностью. Вставала я в семь утра, умывалась, завтракала припасенным с вечера и бежала тренироваться. Поутру и зал, и площадка обычно пустовали, и никто не мешал мне выплясывать до седьмого пота. К девяти неслась в общежитие, на скорую руку принимала душ, завтракала второй раз и мчалась уже на лекции – они проходили в главном корпусе.

Лекций хватало: от сугубо наших, специализированных – об организме человека и оружии, о тактике, стратегии и необходимых для боевика заклинаниях, – до общих, которые слушал весь поток: история мира и Морвенны, противодействие тварям, изучение их слабых мест, защитные, вспомогательные и усилительные схемы и так далее.

Время после обеда было отведено тренировкам, и мне очень повезло, что площадки были для каждого курса отдельные, иначе и Лас, и Вейс непременно обнаружили бы среди первокурсников знакомую макушку.

К слову о первокурсниках – в первый же день, когда нас собрали вместе, я поняла, что на курсе всего четыре девушки, причем все они, кроме меня, были как на подбор: высокие, сильные, подтянутые, как Лидайя. Я, конечно, тоже на конституцию не жаловалась, но по росту оказалась самой маленькой, даже тренировочный меч – Сорванца приносить запретили – мне подобрали с трудом.

Декан, как и обещал, не давал нам спуску. Вернее, другие преподаватели, потому что Дайрен пока не вел у нас ни лекций, ни практических занятий. Впрочем, благодаря тренировкам с детства практика давалась мне без усилий, а с лекциями помогала Лидайя.

Кстати, от свидания с Ферном я отказалась – на следующий же день, когда он снова уныло возил шваброй по полу в зале, отрабатывая свое наказание. Сообщила, что не могу пойти, так как у меня есть определенные обязательства, и извинилась, что не сказала сразу. Он воспринял совершенно спокойно, не стал шантажировать, что раскроет мой секрет, ответил только:

– Да? Жаль… Ну ладно, не беда. Спасибо, что предупредила, а не просто не пришла.

Улыбка делала его простецкое лицо очень милым, и я даже немного пожалела, что он не вызывает во мне совершенно никакого интереса.

Зато с сердца свалился большой и тяжелый камень, все же чувствовала смутную вину перед Хеном, хоть нас и не связывало ничего, кроме договора. Теперь при встрече я бы с удовольствием сообщила, что на день солнца у меня планов нет, только с тех пор, как он ушел, поставив наш этаж на уши, ни разу его не видела. Однажды даже в мужское общежитие заглянула, но Хена там не застала.

Зато загадочную белую ласку встречала постоянно. И каждый раз она сбегала от меня, издевательски помахивая белым хвостом. Могла остановиться на полпути, подпустить поближе, чтобы потом рвануть с места, или отпрыгнуть совершенно неожиданно в сторону, или нырнуть в узкую щель и пропасть с концами.

Я пробовала приманить ее, носила с собой завернутую в несколько слоев бумаги куриную ножку, но ласка только приседала на задние лапки и, вытянув шею, наблюдала за мной с явным ехидством на узкой мордочке. Не подходила ни на шаг, и даже когда я плюнула на попытки поймать ее и просто оставила на бумаге развернутую куриную ножку и отошла подальше, упрямая животинка все равно есть не стала. Вместо этого, негодяйка такая, пустилась за мной вприпрыжку, промчалась мимо белой молнией и шмыгнула в щель в заборе. И я бы не удивилась, если бы при этом послышался тихий язвительный смех.

Заподозрив, что это какая-то тварь, я измочалила до дыр справочник в библиотеке, но ничего похожего там не нашла. Если ласка и была тварью, то совершенно не известной науке.

В общем, все шло своим чередом, пока я не подслушала разговор наших парней в раздевалке.

Обычно я принимала душ и переодевалась у себя в общежитии. Хоть при спортивных площадках и залах и были свои душевые, после тренировок они были набиты битком, так что я предпочитала пробежать пол-академии, зато помыться спокойно и с комфортом. Ну и еще одна причина была в том, что душевые были общими, то есть не делились по признаку пола.

Я и в этот раз собиралась поступить так же, но, проходя мимо полураскрытой двери, услышала свою фамилию. Свою новую фамилию, Тайсен.

– …лезет повсюду, – следом донесся обрывок фразы.

– Проучить бы ее, – протянул кто-то мечтательно, и слова потонули в гоготе нескольких глоток.

Я резко развернулась. Это что еще за собрание кумушек у колодца?

Ну да, за пару недель я ухитрилась войти в число первых на курсе. По физподготовке входила в первую пятерку, полосу препятствий тоже часто одолевала первой. Но нос не задирала… по крайней мере, не замечала за собой подобного.

Похоже, парням просто не понравилось, что они проигрывают девчонке.

– Говорят, она клановая? – спросил кто-то еще.

– Вроде нет, не слышал о таком клане боевиков.

– Тогда, наверное, незаконнорожденная. Какой-нибудь клановый заделал дочурку на стороне.

Посыпались согласные возгласы: «О! Точно! Запросто!»

– Наверняка так и есть, – подытожил кто-то. – Уж слишком выделяется. Среди неклановых разве только Карин ее сделает.

Карин… Перед внутренним взором встало лицо черноволосого зеленоглазого парня. И правда, он тоже с завидным постоянством занимал места в первой пятерке. Что особенно меня раздражало – Карин и на мечах дрался отлично, и из лука стрелял как прирожденный лучник. Пожалуй, я превосходила его только в знании разных заклинаний и умении их вовремя использовать.

– Не-е, она точно заслуживает урока. Гонору слишком много. Может, подловим ее после уроков? Припугнем…

Эта идея поддержки не встретила, и слава Нигосу. Похоже, умение соображать – а может, хоть какое-то понятие о чести – моих сокурсников еще не до конца оставило.

Тем не менее я не собиралась спускать им это с рук, делать вид, что ничего не слышала, и впредь вести себя тише воды и ниже травы. Глубоко вздохнула, выдохнула – и решительно зашла внутрь.

Человек семь. Кажется, все середнячки. Увидев меня, замолчали. Некоторым стало не по себе, отводили взгляд, встречая мой, упорный и недобрый. Остальные нагло пялились, выжидая, как я поступлю.

– Кто тут хотел меня припугнуть? Есть смельчаки? – громко поинтересовалась. – С любым выйду на дуэль на настоящем оружии. До первой крови. Магия по желанию.

Этого они не ожидали. Смутились, кое-кто даже испугался, похоже. Еще бы: тут многие настоящее оружие вообще в руках не держали. Все тренировки на деревянных мечах, вся надежда на магию. Чтобы сражаться на железе, да еще до первой крови, надо не бояться, что твоя кровь прольется.

Теперь, встречая мой взгляд, глаза опускали почти все. Понимали, что не справятся со мной, а позориться неохота. Я уже уверилась в своей моральной победе – как просто! – когда одного из стоявших передо мной толкнули в плечо, тот посторонился, и вперед вышел парень. Карин, чтобы его Хагос взял.

Он, оказывается, тоже здесь был. Сидел тихонечко в углу. Или не тихонечко? Я еще не выучила голоса всех своих одногруппников, может, и он участвовал в обсуждении.

А вот это уже нехорошо. Карин серьезный противник.

Невольно подобралась, следя за его движениями. Но Карин просто встал передо мной, уцепившись большими пальцами за пояс, обманчиво спокойный и равнодушный.

– А давай! – сказал с явными нотками превосходства. – Кто проиграет, выполняет желание победителя. По рукам?

И протянул ладонь, сволочь такая.

Я сузила глаза. Вот мы и выяснили, кто самый явный претендент на роль лидера у нас в группе. Карин, первый среди неклановых и, значит, достоин вести за собой всех остальных.

Это мы еще посмотрим, кто тут первый.

Цепочка мыслей пролетела в мгновение ока. Я решительно пожала протянутую руку.

– Отлично. Давай сейчас и разберемся.

Дуэль на желание меня вполне устроит, я даже знаю, что загадать. Осталось только победить.

Всей небольшой толпой мы вышли наружу. Сражаться решили на тренировочной площадке – если хагосовы твари принесут некстати какого-нибудь учителя, сделаем вид, что отрабатываем движения.

Карин свысока бросил, что против использования магии не возражает. Если честно, я обрадовалась. Карин не неуклюжий Ферн, тут магия станет форой мне. Сейчас уже знала, что Ферн всего лишь второкурсник и один из самых отстающих. Неудивительно, что я легко его победила. С Карином так не получится.

Правда, возникла небольшая загвоздка с оружием. В подсобке для первого курса хранилось только деревянное, им кровь пролить можно, разве что расколов и воткнув в противника щепку. Но кто-то вызвался сбегать к старшим и одолжить у них – и минут через десять вернулся с одинаковыми тренировочными мечами с острой режущей кромкой.

Взвесив свой в руке, поморщилась – слишком длинный и тяжелый для меня. Придется больше энергии вложить в силу и выносливость, жертвуя быстротой и мощью атаки.

Мы разошлись. Атмосфера незаметно переменилась. Если раньше я была одна против толпы, то ли изгой, то ли жертва, то сейчас стала ее частью. Конечно, симпатии большинства все равно были на стороне Карина, но половина зрителей примерно с тем же интересом и удовольствием посмотрит, и как я его гоняю. А кто-то, может, втайне будет болеть именно за меня.

В принципе, даже если проиграю, все равно завоюю уважение. Девчонка, а не побоялась кинуть вызов, сразиться на мужском поле. На самом деле я на этом поле с детства сражаюсь, и мне оно куда роднее, чем ядовитый рассадник змей в юбках, но мои однокурсники об этом не знают.

Но проигрыш будет означать, что Карин обойдет меня на пути к лидерству в группе. Это не устраивало – не то чтобы я всерьез претендовала на это место, но что-то внутри в голос кричало, что надо проучить зазнайку.

– Начали! – крикнул кто-то, и мы одновременно пришли в движение.

Шагнули по кругу, обнажив мечи. Каждый сверлил другого глазами, пытаясь предугадать действия. Но это только начало – вот сейчас Карин сделает что-нибудь, чтобы вывести меня из себя.

Только подумала об этом, как он ухмыльнулся и поманил меня левой рукой.

– Давай, детка.

Хоть и была готова, внутри все равно вспыхнула ярость. Захотелось загнать эти слова ему назад в глотку, но постаралась себя не выдать, только зеркально усмехнулась в ответ:

– Спокойно, малыш.

Ага, теперь в зеленых глазах полыхнула молния. Карин заткнулся и собрался.

А в следующий момент исчез.

Соериентировалась я буквально за миг до того, как он вновь появился – позади меня, и успела поставить барьер. Меч со звоном ударился о преграду, высек искры. По телу прошел легкий холодок: Карин бил всерьез. Конечно, даже если бы я не успела вызвать барьер, меня бы защитили магические доспехи, но поранить меня он мог.

Что ж, раз так, и я не буду рассусоливать.

Вложившись в усиление, оттолкнула парня. Он умело превратил инерцию толчка в прыжок, отскочил, снова пошел по кругу. Я следила, ожидая новой атаки. Сама атаковать не собиралась: он куда быстрее и легче сейчас, запросто уйдет из-под удара, зато я неприятно раскроюсь.

Карин снова исчез, но теперь застать меня врасплох у него не вышло. Я подловила момент, когда он возник, призвала в левую руку воздушный щит и его краем ударила противника в лицо. Он ушел, как я и рассчитывала, только там, куда парень отклонился, его встретил мой меч.

Защита вспоролась с легким шорохом. Карин выругался, отпрыгнул – не тут-то было. Магической удавкой я опутала ему ноги, притянула к себе, еще раз ударила щитом по лицу, уничтожая остатки его защиты. Думала оглушить, но он успел первым, использовав какой-то незнакомый прием. В глазах потемнело, я оступилась – на краткий миг, но ему хватило, чтобы ускользнуть от очередного удара и финтом оказаться у меня за спиной.

Градом посыпались быстрые короткие удары. Я стиснула зубы. Из последних сил поставив второй барьер, на пределе возможностей заставила себя развернуться. Удар, щит, еще один. Разворот, наступить, поймать удавкой, не позволить сбежать. Усилить защиту, иначе он достанет меня. Давай, Сатьяна, ты победишь!

– Кровь!

В запале боя не сразу сообразила, что это кричат нам. Как, уже?! Чья? Неужели он меня ранил? Потом увидела алый порез на руке соперника и тонкие ручейки крови, пятнающие кожу. Видимо, когда мой меч распорол его защиту, задел самым кончиком и предплечье.

Парень тоже остановился, ругаясь сквозь зубы. Он тяжело дышал – откат от использования магии усиления.

– Сбегаю за целителем! – вызвался кто-то.

– Не надо! – зло бросил Карин. – Царапина. – И с ненавистью посмотрел на меня.

Я выпрямилась, убрала меч в ножны. Грудь ходила ходуном, сердце чуть не выпрыгивало, стуча на пределе. В победу еще не верилось. Повезло? Нет, дело не в этом. Победила я по праву, Карин недооценил меня, понадеялся на внезапность и скорость реакции. Я же сделала ставку на противоположное – и выиграла.

Кто-то притащил из подсобки бинты, руку Карина, невзирая на его ругань и сопротивление, сноровисто замотали.

Меня хлопали по плечу, хвалили. Восхищались, просили научить «так же». В одно мгновение я взлетела на вершину популярности. Потом, когда тревога за Карина улеглась, кто-то с любопытством спросил:

– А желание? Что ты ему загадаешь?

Я поймала взгляд парня. Недобрый и обещающий мне много бед, если загадаю что-то из ряда вон выходящее.

На его беду, именно так я и собиралась сделать.

– Задание простое, – объявила, дождавшись, когда разговоры немного утихнут. Взгляды однокурсников тут же обратились ко мне. – Берем в подсобке рупор, идем на площадку перед главным корпусом и… подбадриваем Карина, который три раза кричит через рупор «ку-ка-ре-ку». Несложно, правда?

Парень сверкнул глазами, стиснул челюсти – аж желваки перекатились. Я ждала возмущений, но их не последовало. Зато раздался первый робкий смешок со стороны. Чей-то свист. А потом хохот и улюлюканье.

Я специально выбрала задание с легким привкусом унижения. Если хочешь понизить чей-нибудь авторитет, нет способа лучше, чем выставить этого человека на смех. Только что был претендентом на место лидера, а благодаря проигрышу мигом упал чуть ли не до уровня шута.

Но держался он хорошо. Усмехнулся криво, бросил:

– Да раз плюнуть. – Принял рупор из рук успевшего сбегать за ним сокурсника и первым зашагал к назначенному месту.

Площадка между учебными корпусами и столовой, та самая, где в первый раз нас рассортировывали по факультетам, никогда не пустовала. Во время перемен там царило столпотворение: ученики и преподаватели торопились с одной лекции на другую, во время обеденного перерыва – и того пуще: многие брали еду из столовой и поглощали ее под теплым солнышком, сидя на скамейках и бордюрах. Сейчас, правда, когда теоретические лекции у первых-вторых курсов уже закончились, а до ужина было еще далеко, народа там оказалось немного, но громкий заливистый вопль «Ку-ка-ре-ку!» все равно обратил на себя внимание. Тем более что я настояла, чтобы Карин вышел в самый центр площади.

Наши смеялись, и я вместе с ними, даже Карин расхохотался, увидев, как реагируют непосвященные – кто вздрогнул, кто втянул голову в плечи, а кто грозил кулаком. Потом к нам с руганью побежал какой-то служащий в зеленой форме административных работников, и мы бросились врассыпную.

Я взбежала по склону горы, задыхаясь от смеха, вспоминая, как Карин набирал воздуха в грудь, как надувал щеки, прежде чем испустить на удивление визгливый вопль. Парочку я заметила, когда поворачивала на аллею, ведущую к общежитиям. Парочка и парочка, подумаешь, в академии их полно. Но еще раньше, чем узнала их, болезненно дернулось сердце, а смех застыл на губах.

Только после этого я признала белые волосы Хена, а потом узнала и девицу, опирающуюся на его локоть и кокетливо заглядывающую в лицо. Розовый ротик приоткрывался, обнажая мелкие белые зубки, глаза сияли. Та самая стерва-целительница, придравшаяся к тому, что Хен заходил ко мне. Что она теперь делает вместе с ним?

Мне было больно наблюдать за этими двумя, но почему-то взгляд оторвать не могла.

Они неторопливо шли по дороге, спускаясь к учебным корпусам. Целительница что-то оживленно рассказывала, Хен усмехался. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, шагнула назад, под тень кленов и пышных кустов.

Они выглядели… выглядели как влюбленные на свидании.

И никуда Хен не пропал. Жив-здоров, гуляет тут со всякими… Мне он о себе знать не дает, а с ней встречается, смотри-ка, даже ходит под ручку.

Радость от того, что я обратила в свою пользу происшествие с однокурсниками и, ловко победив Карина, потеснила его с вершины, канула, как булыжник в воду. Обида, злость, непонимание сплелись в клубок и встали в горле, мешая дышать. Обида была сильнее всего – иррациональная, неясная, причины которой оставались непонятны мне самой.

А ведь я его искала, даже к хранителю обращалась. Может, Хен специально попросил говорить, что его нет? А на самом деле был в комнате? А может, он обрадовался, что я попросила его снять сережку? Избавился от обузы фиктивного брака со мной? Теперь никто не знает, что он женат. Можно встречаться с кем угодно.

На миг меня подстегнул порыв вывернуть им навстречу, поздороваться с невозмутимым лицом, сказать какую-нибудь гадость. Но я тут же передумала. Прав ревновать у меня нет, а эта дрянь-целительница только порадуется: они вдвоем, я одна. И раз она уже так по-свойски держит его под ручку, явно у них далеко зашло.

И я повернулась и, не оборачиваясь, пошла в общежитие.

Поднялась к себе, приняла душ, сделала задания на завтра. Ужин пропустила, аппетита не было. Пока занималась делами, все было терпимо, но когда погасила свет и легла, в голову сразу полезли глупые мысли. Перед внутренним взором встал Хен, его лицо вполоборота, улыбка… И коровий взгляд дуры-целительницы.

Они встречаются?

Конечно встречаются, на зеркале не гадай.

Или, по крайней мере, девица очень старается, чтобы оно было так.

Может, он ей сразу понравился? Или не понравилась я – да настолько, что она решила увести у меня парня? Вот она, наверное, удивилась, когда для этого не потребовалось много усилий.

Я вертелась в кровати хлеще ужа на горячей сковороде, не в состоянии уснуть. Детали вспоминались одна за другой: и как лежала ладошка целительницы на руке Хена, и как эта выдра заглядывала ему в лицо, а он – тоже хорош! – только и знал, что улыбаться в ответ. А ведь раньше улыбался мне и поддразнивал тоже меня.

Только сегодня, увидев его, я поняла, как сильно соскучилась. И мне вдруг так захотелось услышать его голос, увидеть лицо, что слезы сами полились из глаз. От невольного страха, который я все же почувствовала сегодня во время разборок, и только запретила себе думать, что можно испугаться. От обиды, от идиотского бессилия. На поле боя я, может, и хват, а в таких деликатных вещах, как людские отношения, – хуже полена.

Как назло, вспоминалось только плохое, и я самозабвенно рыдала, обнимала подушку, потом молотила по ней кулаками и снова рыдала.

И вдруг в паузах между всхлипываниями услышала странный стук. Слишком легкий, словно стучали одними лишь кончиками ногтей. И не со стороны двери, а с улицы.

Я села и опухшими от слез глазами уставилась на окно, не веря тому, что увидела.

За ним бегала, помахивая коротеньким хвостиком, белая ласка. Привставала на задние лапки, передними, постукивая когтями, опиралась на стекло и с тревогой заглядывала внутрь.

Слезы высохли как по волшебству. Подскочила с кровати, даже не подумав, что резкие движения могут зверька спугнуть. Подошла к окну, замерла, ожидая, что она в любой момент как всегда сбежит. Но ласка все бегала снаружи по узкой полоске отлива.

Хагос, что вообще она делает на пятом этаже? Как забралась? И откуда знает, что я живу именно здесь? Или это простая случайность?

Я открыла окно, и ласка, вместо того чтобы сигануть куда-нибудь с глаз долой, просунула в щель узкую мордочку, а потом просочилась всем телом. Посмотрела на меня, смешно вскинув голову набок.

Я шмыгнула носом и невольно усмехнулась. Протянула ей руку.

– Ты пришла меня утешить? Столько бегала, а теперь сама сунулась в логово врага?

Ласка ткнулась холодным носом в ладонь. Забавная. Смотри-ка, и в самом деле будто утешает.

– Ой, может, ты голодная? – Я спохватилась, что и сама не ела, желудок мгновенно отозвался голодными спазмами.

Осторожно, чтобы не спугнуть внезапную гостью, потянулась к сумке – кажется, где-то лежали припасенные с утра пирожки с мясом, мои любимые. Они слегка помялись, но выглядели и пахли вполне съедобно. Я разломила один, предложила ласке, но та не проявила интереса. Пошевелила носом, прыгнула на кровать, свернулась клубочком на одеяле. Черные глазки смотрели на меня с хитрецой, словно звали скорее последовать ее примеру. Я усмехнулась, мигом проглотила оба пирожка и упала на кровать рядом с лаской. Та подскочила, подождала, когда я улягусь, и привалилась под бок – совершенно по-кошачьи.

– Что ж ты за загадочное существо? – спросила я вслух. Было забавно говорить со зверьком, словно мне могли ответить. – Как здорово, что ты пришла… а то я ужасно разозлилась из-за Хена.

Ласка встрепенулась и уставилась на меня, будто спрашивая, в чем дело.

Я осторожно погладила ее по маленькой головке. Шерстка оказалась неожиданно жесткой.

– Не знаешь, кто такой Хен? Это…

Я задумалась.

И правда, кто Хен для меня? Какой эпитет больше всего ему подойдет? Муж? Нет. Я не ощущаю его своим мужем, мы ведь даже не встречались. Парень? По тем же причинам – нет. Просто… просто знакомый, который мне нравится. Чисто по-дружески. Только потому, что он веселый, забавный и согласился мне помочь. И вообще я ему как будто бы тоже нравилась… чисто по-дружески.

Но гулять он предпочитает с целительницей.

Вырвался вздох. На душе опять стало грустно. Ласка, словно заметив это, толкнула меня головой.

– Хен – это просто Хен, – заключила я. – Если подумать, он мне ничего и не обещал, так что пусть себе гуляет с кем угодно.

Ласка повернула голову набок, будто задавала вопрос. Почесав зверька за круглыми ушками, я сказала – скорее самой себе, чем ей:

– И ладно бы была любая другая девчонка. Но эта противная идиотка! Не удивлюсь, если она специально к нему подлезла.

Глазки-бусинки, не отрываясь, смотрели на меня, и я продолжала, словно наконец появился столь необходимый слушатель, выкладывала все, что меня беспокоило: свои мысли о Хене, о том, что боюсь, что он не захочет теперь со мной видеться. И о том, что я сама виновата, и что вовсе не поэтому просила его снять сережку, и что ужасно соскучилась… Рассказывала о том, как неловко врать братьям, которые до сих пор не узнали, что я учусь не на стихийника, хотя раза два в неделю находили время забежать и поинтересоваться моими делами. И о том, что было сегодня после тренировки, как я ухитрилась обыграть Карина и выставить его на посмешище. И снова о Хене – о том, что не понимаю его, что он, может быть, прячется от меня, и я не знаю теперь, как наладить с ним отношения…

Ласка слушала внимательно – или мне так казалось? – потому что стоило замолчать, как она вскидывала на меня блестящие черные глазки и мягко трогала лапкой, словно просила продолжить.

В конце концов я выговорилась полностью – и на душе стремительно полегчало, потянуло ко сну. Хотела еще что-то добавить, погладить животинку, попеняв ей на то, что так долго бегала от меня, но не успела, уплывая в теплую глубину.

* * *

Когда на следующее утро я проснулась, ласки уже и след простыл, и только приоткрытое окно и крошки на столе свидетельствовали, что это мне не приснилось. Пожав плечами, закрыла створку, собралась и полетела на тренировку.

Стоило только выйти из нашей аллеи на дорогу, ведущую к тренировочным площадкам, как я увидела Хена. Он выходил из дверей мужского общежития и, по закону подлости, разумеется, заметил меня.

– Сатьяна! – крикнул, подняв руку.

Сердце болезненно дрогнуло. Я еще не чувствовала себя готовой встречаться с Хеном и болтать как ни в чем не бывало. Вчерашняя обида засела слишком глубоко. Притворившись, что тороплюсь, помахала рукой и сбежала. Долго-долго прыгала одна в пустом зале, отрабатывая магические трюки. А когда закончила и остановилась, переводя дыхание и стирая пот со лба, услышала хрипловатый мужской голос:

– Правда, значит, говорят, что ты здесь по утрам тренируешься.

От внезапности я вздрогнула и резко обернулась. На какой-то краткий миг мне показалось, что это Хен проследил за мной, пришел и теперь хочет поговорить.

Но это оказался Карин.

Он стоял, привалившись плечом к косяку, – высокий, обманчиво расслабленный – и смотрел на меня как-то снисходительно. Будто и не он вовсе проиграл мне вчера и кукарекал как оглашенный на всю площадь.

От этого взгляда меня взяла злость, и я ничего не ответила. Встряхнула волосами, взяла со стола полотенце, промокнула влажное лицо.

Но Карину явно хотелось поговорить.

– Как насчет небольшого реванша? Сегодня, после тренировки.

Ты смотри, какой шустрый.

– Не боишься, что снова проиграешь? – усмехнулась, поворачиваясь к нему, и с удовольствием отметила, как недобро сощурились зеленые глаза.

Карин не ответил, и я, решив, что беседа закончена, хотела пройти мимо. Нужно было торопиться в общежитие, чтобы успеть принять душ, позавтракать и бежать на лекции. Но парень вдруг двинулся навстречу и толкнул меня в плечо.

От неожиданности я покачнулась, отступила на шаг. Тут же подобралась, напряженно следя за его движениями. Решил не дожидаться и устроить второй тур дуэли прямо здесь?

Но Карин, глядя на меня в упор, только сказал:

– Ты ведь клановая.

Это было так неожиданно, что я растерялась. И растерянность сыграла против меня. Надо было вскинуть брови, спросить, с чего он взял, а я промолчала – и он уверился в своей правоте.

– Я даже догадываюсь, из какого клана, – продолжил он, – Сантерн?

Смотри-ка, какой умный паршивец. Сощурилась и с ухмылкой спросила:

– А может, незаконнорожденная?

Кажется, вчера в раздевалке они предполагали именно это.

Но парень и бровью не повел. Предложил, дернув плечом:

– А выяснить очень просто, на третьем или на четвертом как раз учится один Сантерн. Можно подойти и спросить.

– Не смей!

Если этот паршивец пойдет к Ласу или Вейсу и поинтересуется, не знают ли они, что за девчонка с характерной семейной чертой клана Сантерн учится на первом курсе боевиков под фамилией Тайсен, братьям будет достаточно сложить два и два. И ладно, что мне достанется. Куда больше я боялась за Хена.

Карин растянул губы в довольной ухмылке.

– Ага, – сказал многозначительно. – То есть что-то тут кроется? Очень интересно…

– Не твое дело, – буркнула я.

Прошла мимо, ожидая, что он опять меня остановит или толкнет, и уже готовясь отпрыгнуть в сторону и атаковать. Но Карин ничего не сделал и даже не сказал.

И я остановилась на пороге. Обернулась. Он молча смотрел на меня, зеленые глаза в сумраке неосвещенного зала по-кошачьи мерцали.

– Да, я Сантерн по крови, если тебя это интересует. И что? Что это меняет?

Выражение его лица не изменилось. Посмотрел, потом снова дернул плечом. Сказал без намека на ухмылку:

– Да ничего. Можешь не смотреть с угрозой, мне твои секреты даром не нужны. Я даже не буду спрашивать, почему ты в академии под другой фамилией.

Последнее чуть не заставило меня ухмыльнуться. Секреты ему мои не нужны, но почему я учусь как Тайсен, все же интересно. Ответила без прежнего напряжения:

– Ну и хорошо, потому что никакой такой глубокой тайны тут нет. – И не удержалась, чтобы не поддразнить его напоследок: – Но тебе я ее все равно не раскрою.

Карин чуть слышно фыркнул, глаза сузились и блеснули, выдавая любопытство. Я закрыла дверь снаружи, оставив его в одиночестве, и побежала к общежитию. На бегу улыбалась. А этот парень, кажется, ничего.

Если, конечно, сдержит слово и действительно никому не станет рассказывать.

* * *

Хена в тот день я видела еще несколько раз. Словно мир решил наверстать те две недели, которые я не могла его найти, и подсовывал на каждом шагу: в столовой, между лекциями, мельком в коридоре. При этом мы ни разу не перекинулись и словом: то не было времени – я спешила на лекцию, то он был в компании одногруппников, то меня поймал Вейс и расспрашивал, как идет учеба на факультете магии стихий. Прятаться от братьев становилось все сложнее, я даже старалась по возможности не общаться с сокурсниками, кроме Лидайи. Хорошо, что и Лас, и Вейс были загружены по горлышко и время на меня находили нечасто.

Дома тоже пока ничего не знали. Я написала матери коротенькое письмецо, что все хорошо, что добрались нормально, что старательно учусь и в академии мне нравится, – и через недельку пришел ответ, пропитанный горделивым «я же говорила». Прочитав его, только усмехнулась, так это все было похоже на мать: упорно настаивать на чем-либо, не слушая возражений, а потом даже не интересоваться, как будто ей был важен сам факт, что ее послушались. Так всю жизнь обстояло дело с моим обучением хорошим манерам и всему, что подобает знать девице из приличной семьи: я сбегала с уроков, пряталась от наставниц, и постепенно все сошло на нет. Только мать оставалась в уверенности, что делает все правильно. Может, и с академией так выйдет, и она не прознает до самого выпуска. Это было бы здорово.